Именем Космоса. Часть 2. Глава 11

Глава XI

Лаурк выслушал Тэада и Поля, не перебивая.

– Мне нужно встретиться с Владимиром Клёном, – сказал он.

– Конечно, иркмаан, – согласился Тэад. Пытаться скрывать что-то было уже поздно.

Они пришли в комнату. Лаурк выразил желание побеседовать с Володей наедине с разрешения медиколога. Экипаж и Аена вышли во двор, сели на скамейки под чахлыми серыми побегами, весной и летом являвшими собой исключительный по красоте образец внеземной флоры.

– Странные они, эти лаурки, – пробормотал Поль. – Мы ему рассказываем, добровольно, что хотели скрыть от начальства Володино отсутствие и плен у пиратов, а он хоть бы что, смотрит, невозмутимый, своими глазами, словно всеми звёздами Вселенной.

– Ты потише, – усмехнулся Тэад. – Окна у нас открыты, а у лаурков чрезвычайно тонкий слух.

– Он нас слышит?

 Тэад пожал плечами.

– Кстати, ведь мы без обеда, – вспомнил Уил. – Может быть, идём в столовую? Пока они побеседуют, мы уже вернёмся. Идёмте, Аена?

– Я обедала на лайнере, спасибо, – отказалась Аена. – Я лучше побуду здесь. Не хочу оставлять Володю одного, если беседа закончится быстро.

Поль, Алексей и Уил поднялись. Тэад остался.

– Тэад, – позвал Алексей.

– Я не хочу пока, идите.

Парни ушли. Тэад и Аена остались вдвоём.

– Знаешь, я так ждал встречи с тобой, – сказал Тэад по-русски, – дождаться не мог. А получилось всё с бухты-барахты. Что ж ты не предупредила, что прилетишь?

– Всё получилось спонтанно. Пришлось лететь на Кэш. Управилась там быстро, осталось время – я завернула. – Аена улыбнулась. – Что ты меня рассматриваешь?

– Извини, – пробормотал Тэад, отрывая взгляд от сестры. – Я только сейчас вспомнил, что ещё не видел тебя после плена. Ты не изменилась?

– Сергей говорит, что нет, мама – что изменилась.

– А ты сама как думаешь?

– Я увидела такое, о чём никогда не знала – и даже не думала. Если бы Дарми в самом деле остался жив – это было бы страшно. Всю жизнь – в таком? Немыслимо! Капитан – воистину человек несчастный.

– Капитан? Что ты знаешь о нём теперь, Аена? Что он говорил тебе?

– Он говорил, да... И тебе просил кое-что передать.

– Мне передать?

– Я не стала говорить об этом в эфир. Мне кажется, это слишком личное. Он сказал... чтобы ты смотрел внимательно. И если почувствуешь или тебе скажут, что ты сделал то, чего на самом деле не делал, то тебе надо помнить, что на свете существуют двойники. Вы очень с ним похожи, Тэад. Очень!

– Я уже понял это. Но смысл...

– Я тоже не очень поняла и спросила его, не хочет ли он сказать, что вмешивается в твою жизнь, и он ответил: «Один раз вмешался. И думаю, очень грубо». Ведь это он ранил тебя в ноги, да, Тэад?

– Он.

– А потом ты его. Это от твоей раны я его лечила. И он сказал, что благодарен тебе за этот выстрел. В память о нём он отпустил меня.

– Нелепость! За такие услуги пираты рассчитываются по-другому. Ты спасла ему жизнь – этого более чем достаточно!

– Я испытываю к нему теперь сложные чувства... Ты сам говорил, в нём есть своеобразное благородство. Он в самом деле не предупредил тебя о пиратском знаке?

– О каком? – нахмурился Тэад. Его голова была уже перегружена сегодня множеством событий, информации и стрессовых ситуаций, и соображал он не так хорошо, как требовалось бы для такого разговора.

– О знаке на борту корабля, который он дал тебе.

– А, – вспомнил Тэад. – Не предупредил, и я не сообразил, пока планетарщики мне не объяснили. Да Бог с ним, это мелочи.

– Мне кажется, он так не считает. Для него это важно, раз он помнит об этом. Он странный, Тэад, странный! Если б было можно помочь ему! Не там его место, не в группировке!

– Тогда что он там делает?

– Он там родился. Когда я стала говорить, что он – наш Дарми, он рассказал мне. Его мать попыталась увезти его из группировки в цивилизацию, и его отец...

Аена закрыла лицо руками и быстро отвернулась. Она до сих пор не могла справиться с шоком от рассказа Капитана. Тэад обнял её за плечи, погладил по густым тёмным волосам, собранным в тугой тяжёлый узел на затылке.

– Аена...

– Его отец убил его мать. Он видел это, Тэад, видел, будучи ребёнком! И теперь он сам командует пиратами. Это неправильно! Так не должно оставаться!

– Мы с тобой можем сейчас что-то сделать, чтобы помочь ему, Аена?

– Я думаю об этом. Но я не знаю. Я не знаю.

– Существуют законы высшей справедливости. Мы все подчинены им. Ты лучше меня знаешь это, ты медиколог. Так, говоришь, я ранил его? Я думал, что подбил его корабль, и только. Когда я видел его после этого, он казался здоровым.

– Ты бы знал, в каком состоянии была его рана! Он умирал – и при этом ходил, разговаривал, отдавал приказы... Знаешь, за всё время, что я была возле него – я не услышала ни одного грубого слова. Не то что бранного – грубого. А пираты на этот счёт не церемонятся, их язык – жаргон, где собраны все хульные слова всех, наверно, цивилизаций. А речь Капитана – обычная речь культурного человека. Где он научился этому, если вырос в такой лингвистической грязи? Он не опускался с пиратами до их жаргона. Он говорил нормально – и с пиратами, и со мной, и со своим приближённым. Приближённый сказал ему: власть развращает. А он ответил: только тех, кому она доставляет удовольствие; тому, кому она тяжёлый труд, не остаётся времени на глупости. В самом деле, Тэад, если ты его видел – не показалось ли тебе, что он – аскет?

– Да, было такое впечатление.

– И в то же время, он поучал своего приближённого: не отпирайся, что этого человека убил ты, справедливость – сказка для дураков, чем страшнее твоя репутация – тем меньше желающих с тобой связываться, это лучше, чем ходить в «чистеньких»... Как нелепо и страшно!

– Закон выживания в группировке, – усмехнулся Тэад. И обнял Аену, припавшую к его груди. – Выпало тебе пережить это...

– Не жалей меня, Тэад. Я жила в каком-то безоблачном сне. Я должна была узнать, что бывает такое.

– Самый большой шок мы испытали, когда узнали, что на ваш лайнер напала Терция. Она всегда взрывает ограбленные лайнеры.

– У меня осталось впечатление... такое впечатление, будто Капитан рассердился, когда узнал о лайнере. А его приближённый рассказывал ему, что он сделал, чтобы лайнер не взорвали. Приписал заслугу себе. Но, может быть, и не врал. Я не знаю, какой силой характера надо обладать, чтобы солгать такому человеку. И Наташу с Серёжей... – Аена судорожно вздохнула.

Из подъезда вышел лаурк. Аена и Тэад поднялись ему навстречу.

– Спасибо за помощь, – мягко поблагодарил лаурк. – Когда пират будет пойман, мы побеспокоим вас ещё раз. Нужно, чтобы Владимир опознал его.

Окинув Аену и Тэада ещё одним мягким, вдумчивым взглядом, лаурк попрощался и ушёл. Аена и Тэад посмотрели ему вслед.

– Я согласна с Полем, – тихо сказала Аена. – Лаурки – необычайная цивилизация. Кажется, они всё о тебе знают.

Володя был слаб, но разговор с лаурком не отнял у него сил, а казалось, наоборот, укрепил его.

– Аена, – улыбнулся он, – Видишь, вот я и познакомился с тобой как с медикологом.

Аена села около его постели.

– У меня тысяча вопросов, – сказала она.

– У меня тоже, – согласился Володя.

– Начнём с того, как ты себя чувствуешь?

– Усталым. Но главное лекарство я уже получил, и оно помогает.

– Это лекарство – покой?

– Безопасность. Только с пиратом получилось плохо. Очень плохо.

– Его найдут, – сказал Тэад.

– Да, лаурк тоже сказал, что найдут. Но мы с тобой эсгебешники, Тэад, мы знаем, что бывает по-всякому.

– Что случилось с тобой? – спросила Аена. – Где ты был?

– Сколько дней меня не было?

– Четыре, – ответил Тэад. – Сегодня второе июля.

– Аена, я встану завтра?

– Нет, Володя, нет, – покачала головой Аена. – Даже не мечтай об этом.

– Тэад...

– Ты говорил мне, Володя, – понял его Тэад, – если это не было бредом.

– Надо обязательно лететь.

– Я полечу. Но как я узнаю этого твоего человека?

– Ты... – Володя помедлил, соображая, что можно говорить о Майране, что нет. – Ты знаешь его. Это тот пират, с Аниоты, помнишь?

Тэад нахмурился.

– Этот пират...

– Он спас меня. Если бы не он – меня убили бы той же ночью.

Тэад помолчал, переваривая информацию, и кивнул. Но вспомнил, что на «луну» Макеолы прилетит Аифаш.

– Конечно, Володя. Я ведь обещал, что полечу. А что он хочет-то? Зачем ему эта встреча?

– Не знаю.

Аена улыбнулась, слушая разговор братьев, и вздохнула.

– В каком бы наивном, светлом мире я ни жила, но вся наша семья, хотим мы или нет, имеет какую-то странную связь с пиратами. У нас погибли из-за них отец и Дарми, у тебя, Володя, родители. У пиратов в плену побывала вся наша семья – без исключения.

– С исключением! – сказал Володя. – Тома не была!

Аена взглянула на Володю – она ещё не слышала о Томе, но ни о чём не спросила. Она знала, что Володю не надо расспрашивать, когда придёт время – он расскажет сам.

– У нас на Земле, Тэад, побывала чудесная гостья, – вспомнила она. – Искала тебя.

– Гостья?

– Её имя Фарите.

Тэад улыбнулся.

– Скажи ты мне об этом ещё вчера – это была бы лучшая новость за последние полтора месяца. Но сегодня я уже знаю, что с Фарите всё в порядке. Она здорова и... – он тихо рассмеялся от радости. – И, кажется, всё будет хорошо.

– Фарите здорова? – спросил Володя. – Это действительно новость!

– Она прилетала сегодня, – пояснил Тэад. – Мы не успели поговорить, но теперь это не уйдёт.

– Она уже побывала у тебя? – спросила Аена. – Она не стала терять времени. Хорошая девочка. Только не очень понятно, чья же она сестра.

Смеясь, Тэад покачал головой.

– Потом узнаешь. Не хочу форсировать события.

Дверь отворилась, пропуская Уила, Поля и Алексея. Они остановились, как по команде, у порога, сделав равнение на Володю, и, увидев его в полном сознании, подошли и расселись кто где вокруг его кровати.

– Мы ждём твоих объяснений, – приступил к делу Уил. – Где ты пропадал после того злосчастного дежурства? И почему вернулся в таком диком состоянии?

– Вот именно, мы хотим это знать, – поддержал Уила Поль. – Что это за корабль, у которого хозяин нашёлся аж на Карпакарулсе, и почему выглядит так, словно его обстреливали все пиратские группировки разом?

– И где почтовый катер, который, как я потом узнал, ты попросил на полчаса, а забрал без возврата? – спросил Алексей. – Или тебе его тоже пообещали вернуть, как «Арабне» Полю?

– Нет, – покачал головой на подушке Володя. – Никто не обещал мне его вернуть. Он остался на Терции и, надеюсь, он не принесёт пиратам пользы – плохая техника.

– Ты действительно пытался догнать нас и угодил в плен у самого места боя? – спросил Тэад.

– Да. Меня взяли в «клещи» и привели на Терцию.

– И там этот пират узнал в тебе тиверца, отчего-то пожалел и помог сбежать? – продолжал Тэад.

– С этого места поподробнее, – сказал Поль. – Что за пират? И почему он решил не отомстить тебе, раз узнал тиверца, а отпустить? Вы с ним встречались на Тиргме?

Володя предупреждающе посмотрел на Тэада, пытаясь взглядом удержать его от объяснений насчёт Майрана, и ответил пространно:

– Мы встречались с ним когда-то на Тиргме, и на Терции он меня узнал, да. Не все там законченные сволочи.

Аена увидела взгляд Володи, обращённый к Тэаду с повелением молчать, и женским чутьём поняла, в каком затруднении находится он из-за вынужденного объяснения.

– Молодые люди, – решительно вмешалась она, – Володя ещё слаб, и если вы хотите услышать этот рассказ именно сегодня, то я могу дать вам «добро» только на очень сжатое изложение. Иначе все разговоры придётся отложить на день, а то и на два.

Володя благодарно улыбнулся уже начавшими подживать губами и кивнул.

– Хорошо. Я постараюсь покороче. Словом, я вполне благополучно покинул Терцию – вот на этом самом корабле, который с Карпакарулса – с пиратом, свидетелем моего побега, в трюме. Я миновал орбиту Терции и ближайшие к ней территории и взялся за управление, уверенный, что плохое уже позади и всё, что от меня требуется теперь – это ещё немного бдительности.

Парни притихли, приготовившись внимать.

– Откуда вынырнули пираты, я даже не понял. Наверно, моё состояние после Терции было всё-таки не лучшим. Они дали залп вскользь по обшивке, требуя остановиться. Ситуация, когда пиратский знак на борту, наверняка бы помог – но на моём корабле такого знака не было. Они гоняли меня долго. Мой корабль был вооружён, и я отстреливался время от времени – благо, после Тивера я набил в этом руку. Но мы были на их территории, к пиратам могла подойти подмога, и я рассчитывал спрятаться, добравшись до туманности Рыси, и переждать, пока они уйдут. Но туманность была далеко, и расстояние между нами сокращалось, их залпы становились всё точнее, и я подумывал уже, не пора ли мне избавиться от пирата в трюме – как вдруг преследователи оставили меня в покое и развернули свои орудия. У них появился другой, не в пример более грозный противник – Юнседа.

– Юнседа на территории Терции? – спросил Тэад.

– Разве у них есть границы, у пиратов? – возразил ему Уил.

– Вам, эсгебешники, для чего зачитывают ориентировки? – поинтересовался Тэад. – Продолжай, Володя. Значит, юнседовцы караулили у границы Терции?

– В тот момент меня это не беспокоило. Важно, что юнседовцев было больше и мои преследователи про меня забыли. Я залетел за какую-то комету. Ждал, когда они уйдут. Но между ними завязался яростный бой, в любой момент кто-то из них мог наскочить на меня. Я вылетел из своего убежища и бросился в туманность, думая в ней переждать бой... От юнседовцев отделились два корабля и кинулись за мной, они, как видно, приняли меня за пирата Терции. Я влетел в туманность, но защитить меня она не смогла – у юнседовцев оказались какие-то приборы, позволяющие им отслеживать мои передвижения в туманности. Звёзды знают, где они их взяли.

– У них своё производство, – сказала Аена. – Возможно, есть и пленные изобретатели.

– Я бы лучше умер, чем стал изобретать против своих, – пробормотал Алексей.

– Не все сильные, – ответила Аена. Она взяла Володю за руку, проверяя его пульс. – Может быть, ты передохнёшь немного, а доскажешь потом?

Парни сдержанно переглянулись, но протестовать не посмели. Володя покачал головой.

– Нет. В результате, я оказался слепым, а они... Я снова решил, что погиб. Схватил бластер и бросился в трюм убрать свидетеля – чтобы он живым не попал в руки юнседовцев, где мог всё разболтать. Но когда я открывал крышку, корабль тряхнуло, я упал, разбил голову. Вскочил, бросился к пульту. Оказалось, юнседовцы обстреляли меня. Пробоина была незначительной, но давление на корабле стало падать. Я был без скафандра, и это означало гибель. На последних скоростях я вырвался из туманности и бросился под прикрытие какого-то корабля... Мы оказались почти вплотную – и тут я рассмотрел на его борту пиратский знак! Знак какой-то мелкой группировки!

Володя чуть усмехнулся:

– Надо отдать пиратам должное – они успели вовремя, чтобы спасти меня. Они подстыковались к моему кораблю, обыскали его, но в трюм не попали. Когда произошла пробоина, все помещения корабля загерметизировались, и открыть люк они не сумели. Подбитый корабль был им, надо полагать, не нужен. Меня они перетащили к себе, а мой корабль с живым человеком в трюме бросили... Я очнулся в одной из кают пиратского корабля. Я не был связан, но дверь была герметично закрыта, и это навело меня на мысль, что группировка, где я оказался, невоздушная. Я провёл в этой каюте несколько часов, и здесь я в полной мере испытал голод и особенно жажду. При побеге с Терции у меня оказались фляжка воды и тюбик концентратов, но и то, и другое осталось в незапамятном прошлом. В конце концов ко мне вошёл маллонец. Он выволок меня из моей «камеры», протащил через коридор, не заботясь, что мне нечем дышать, и прикрутил к креслу в другой каюте. Заработали синтезаторы, меняя состав атмосферы, я кое-как отдышался... Корабль пошёл на посадку. По приземлении я остался на корабле, всё в том же кресле. Через некоторое время передо мной возникли два маллонца. Один из них был, как я решил про себя, главарь – наглость, властный тон и желание казаться значимее, чем есть, это, на мой взгляд, показатель. Вторым был тот маллонец, что перетащил меня в эту каюту. Главарь долго рассматривал меня. Потом сказал: «Чтож, можно попробовать. Хоть риск, конечно! Ссориться нам с ними нельзя...» Они ушли. Я пробовал развязаться, но то ли слишком ослаб, то ли ремни оказались очень прочными. Я выбился из сил и заснул. Сколько времени прошло – не знаю, но когда я проснулся, то понял, что, несмотря на слабость от жажды и голода, моё тело властно требует движения. Связанный много часов в одном и том же положении, я думал, что моё кресло подключили к электричеству – настолько мне надо было встать и размяться. Потом пришли двое: маллонец-главарь и какой-то землянин. Землянин снял шлем, как на пустое место посмотрел на меня и спросил, цедя слова сквозь зубы: «Ты действительно с Терции?» Я, видимо, неправильно его понял – что творилось с моим разумом после всего, лучше не говорить. Я кивнул. Злорадная улыбка искривила губы землянина. «Ты знаешь Капитана?» – спросил он. Я немного пришёл в себя и понял, что получается недоразумение. Но мне, в сущности, было всё равно, я отвернулся. «Да, он с Терции! – злобно прошипел землянин. – Какой господин – такой и слуга! Как твоё имя?» Он, кажется, всерьёз считал, что я буду отвечать... «Позовите кого-нибудь, и пусть его заставят говорить! – приказал землянин. – Мне нужно его имя!» Маллонец оскорбился, но, скривив лицо, всё-таки повиновался. Пришли ещё двое – маллонец и макеол, в шлемах, как и их главарь... Стали вытрясать из меня душу... Если б не то, что случилось с мамой и папой... если б не воспитание, которое дала мне тёть Аня... Словом, возможно, тогда у них были бы шансы – но я их ненавижу и слишком хочу никогда не утратить права себя уважать. Все раны, что ты обрабатывала на мне, Аена, нанесли они – и чёрт с ними, сочтёмся...

Володя умолк. Аена подала ему стакан воды и, когда он отдышался от своего долгого рассказа, спросила:

– Ты так и не узнал, что это была за группировка?

Все уже забыли, что она настаивала на краткости рассказа.

– Нет. Но я запомнил эмблему. Потом поглядим в информаторе.

– И что же? – спросил Алексей. – Ситуация пиковая. Как ты от них вырвался?

– Не от них. Этот землянин был представителем угадайте чьим? Юнседы. Главарь-маллонец продал меня юнседовцам, как в древности продавали рабов. Торги состоялись при мне. Появились те же макеол и маллонец, окатили меня водой, чтобы я очнулся, бросили мне комбинезон и скафандр и оставили воду в бидоне, чтобы я мог привести себя в порядок. Когда они вышли, я выпил едва не половину. Оставить аптечку никто и не подумал. Когда собственными усилиями я снова стал похож на человека, вернулись главарь и землянин. Сказать по правде, я был неживой. Даже натянуть одежду на израненное тело я заставил себя не потому, что современный человек чувствует себя в лохмотьях унизительно, а потому что скафандр – это защита. Землянин и главарь вошли ко мне, на ходу продолжая разговор. «Если мы сторгуемся и найдём подходящую платёжную монету – то он ваш. Если нет – мы найдём другого покупателя», – говорил главарь. Они пришли ещё раз посмотреть на меня. «Вы считаете, это будет так просто? – насмешливо отозвался землянин. – Юнседа – группировка сильная, а противника послабее, кто посмеет тронуть его человека, Капитан уничтожит». – «А я буду вести переговоры не с Капитаном», – улыбнулся главарь. «Что вы хотите?» – спросил землянин. «Оружие», – последовал немедленный ответ. «Сколько?» – «По стволу на человека». – «Да вас здесь добрая сотня!» – «Семьдесят восемь, – уточнил главарь. – А сколько предлагаете вы?» – «Половину». – «И что же, мне выдавать оружие по стволу на двоих? Или пилить плазмеры пополам, чтобы хватило каждому?» – «Это не моё дело. За семьдесят восемь плазмеров я могу приобрести тридцать пар рабочих рук». – «Но это будут не люди Капитана». Они долго сверлили друг друга взглядами. Потом ударили по рукам. Сговорились. Вот так-то.

– И что же? – в волнении спросила Аена.

– Эти двое ушли, корабль стартовал. Я спал, распластавшись на полу. Я хотел только спать, и чтобы меня не трогали. Поэтому сколько времени мы были в полёте и как приземлились снова, я не знаю. К тому моменту я вообще безнадёжно утратил чувство времени... Меня подхватили под руки, нахлобучили шлем, выволокли с корабля. Это была Юнседа. Кругом стояли корабли с опознавательными знаками на борту, но больше я ничего разглядеть не смог – голова кружилась так, словно все предметы вокруг меня и само небо плясали. Меня перетащили на другой корабль, бросили в каюту и заперли. Через некоторое время корабль стартовал... Говорят, о корабле судят по его старту. Этот корабль на старте был чем-то фантастическим. Мне до сих пор интересно: как экипаж отскребает себя от кресел после таких перегрузок? И снова я то ли спал, то ли бредил. Мне казалось, это длится бесконечно. Потом дверь открылась, и ко мне вошёл лул. Наклонился надо мной и стал колдовать с аптечкой. Он был хороший «колдун» – я пришёл в себя. Он поставил передо мной тарелку еды, пакет с водой, положил рядом шлем, аптечку и ушёл. Что было в тарелке, я не успел понять. Лул, наверно, знал, что я давно не ел, и не дал мне умереть от перенасыщения. Потом я надел шлем, спрятал аптечку в карман скафандра и встал у двери с намерением задушить любого, кто войдёт ко мне. Но никто не появлялся. В изнеможении я прислонился к двери, и она отъехала в сторону. Я вывалился в коридор. Совершенно обалдевший, я понёсся не зная куда. Наверно, я являл собой страшное зрелище. Мне жаль того, кто встретился бы мне на пути. Я знал, что уничтожу сейчас любого. Но мне никто не встретился. А в голове стучало: «Глупый лул забыл закрыть дверь!..» Не помню, как я пронёсся через весь корабль к стыковочной линии, как вскочил в один из катеров, из обоих орудий разбил вакуум-створ и бросился прочь от ненавистного корабля. Теперь я понимаю, что мой неестественно лёгкий побег не был случайностью – но тогда я ничего не соображал.

– Почему не был случайностью, с чего бы? – наперебой спросили парни.

– С того, – тихо проговорил Володя, – что так просто дверь закрыть не забывают, не открывают все люки, ведущие к стыковочной линии, не оставляют открытым вход на катер, у которого полные баки топлива и нетронутый боекомплект... Ну и кроме того – шлем. Недалеко бы я ушёл без него. Впрочем, я и сейчас ещё болен на голову – нельзя рассказывать о таком.

– Почему? – не понял Уил.

– Обещаем не болтать об этом, – быстро сказал Алексей.

Поль, Тэад и Аена поддержали его:

– Считай, мы забыли и ничего не слышали. Выпустили они тебя – и отлично. Так ты бежал к нам от са'мой Юнседы?

– Ещё забавнее, – усмехнулся Володя. – Я улетал от Терции.

– Возвращайся, сделав круг... – пробормотала Аена.

– Ты разбил им вакуум-створ и они не преследовали тебя? – спросил Тэад.

– Кажется, в меня стреляли... я не помню. Или мой разум отключился, дав место подсознанию, или меня вели и защищали Ангелы-Хранители, что, в сущности, одно и то же. В любом случае, очнулся я только когда опасность осталась где-то позади. Я посидел, не снимая шлема и пытаясь отдышаться – на катере был не воздух, – и полетел искать свой корабль с пиратом в трюме. Через несколько часов поиска я поймал его, кое-как залатал пробоину и, вооружившись аптечкой, полез в трюм откачивать пирата. Если я просидел связанным в кресле несколько часов и едва не сошёл с ума, меня хотя бы раз накормили и дважды напоили, то этому бедолаге повезло не в пример меньше и надо представить, что он перенёс. К счастью, он был ещё жив, а трюм оказался забит пакетами с водой и ящиками с продовольствием. Каким-то образом он вскрыл зубами пакет. Потом я бросил катер и полетел сюда. Конечно, у катера были хорошие двигатели и вооружение, но он был невоздушным, а у пирата не было шлема. Словом, вот и всё. На последнем издыхании я подлетел к Колху, нашёл наш космодром и, не представившись планетарке, упал в самую гущу тойеров.

– Если этот пират так опасен – то лучше бы он там и умер, – зло сказал Поль.

– Но не такой смертью! – возразил Володя.

– Я согласна с Володей, – поддержала Аена. Она встала. – А сейчас, молодые люди, рассказ Володи, как я понимаю, окончен, и я настаиваю, чтобы в комнате были созданы простор и тишина – ему надо как следует поесть, чего требует ускоренное медикаментами выздоровление. Сейчас кто-нибудь из вас сходит в столовую и принесёт то, что я скажу. Потом...

В дверь постучали, и та решительно открылась. В комнату вошёл тагассианин – Ноэр Ниан.

– Разрешите? – сказал он довольно резко, но, увидев Аену, уважительно склонил голову. – Простите, я не знал, что у вас гостья.

– Аена Грустнова, моя сестра, – представил её Тэад.

– Наслышан о вас, иркмаан.

– Равно как и я о вас – вы командир отделения Тэада, – с приветливой улыбкой сказала Аена.

– Ноэр Ниан, – назвал себя тагассианин. – Извините, иркмаан, мне надо сказать несколько слов моему экипажу. – Он подошёл к кровати, где лежал Володя, и нахмурился, увидев его разбитое, в подживающих ранах лицо. – Что, вот в таком виде ты изволил присутствовать на «Меридиане» во время сегодняшнего боя и даже один замещал двоих? Где Поль?

Поль шагнул вперёд и щёлкнул каблуками.

– И вы, иркмаан, могли допустить, чтобы человек, которого, судя по всему, час назад извлекли из мясорубки, замещал вас в бою, а сами были в это время на свидании? Я правильно понял?

Экипаж, включая Володю и Тэада, дружно уронил повинные головы.

– Иркмаан, простите нас! – от всей души и от всего экипажа взмолился Тэад.

– Тэад! Очень хорошо. Сколько прямых попаданий получил с твоего попустительства «Меридиан» сегодня?

– Четыре.

– А ты знаешь, что и одного могло оказаться достаточно, чтобы разложить вас на атомы? По-моему, сирот у вас в экипаже нет – у всех есть матери?

Аена и Тэад испуганно взглянули на Володю.

– Да, Клён, я и тебя имею в виду! Вы с Тэадом называете себя братьями, значит, есть на свете женщина, которая считает вас сыновьями?

– Да.

– Да, иркмаан.

– А по какому праву вы – вы все, пятеро! – смеете называть себя чьими-то сыновьями, если в элементарной по сложности ситуации, когда нужно просто сказать мне напрямую, в чём дело, – по какому праву вы решаете лучше погибнуть ни за ради чего, чем побеспокоиться о них – о своих матерях? И после этого вы придёте к ним как ни в чём не бывало? Равнодушные, не думающие о них, безмозглые мальчишки! Глупые, жестокие и малодушные! Тэад!

– Я, иркмаан!

– Не могу сказать, насколько я в тебе разочарован. После того, что ты допустил сегодня, мне полагается снять «Меридиан» с дежурств и расформировать экипаж, если в нём допущено командиром такое мелочное заступничество и панибратство! Сколько времени летаете вчетвером?

– С двадцать девятого июня.

– Великолепно! И после этого как, считаешь ты, Тэад, я должен буду тебе доверять?

– Мы не знали, что Володя попал в плен. Это выяснилось сегодня после боя. Мы считали, он на свидании и элементарно забыл счёт времени – а это бывает, я знаю. Подставлять его...

– Я не спрашивал объяснений, Тэад! Я задал вам все вопросы, ответы на которые меня интересовали – даже если не услышал вразумительных ответов. Остался один вопрос: почему Володя до сих пор не в госпитале?

– Исключительно благодаря счастливому случаю, иркмаан: прилетела Аена, она медиколог.

Ноэр Ниан обернулся к Аене и снова учтиво поклонился ей.

– Можете доверять моему профессионализму, иркмаан, – сказала Аена. – Володе оказана вся та помощь, в которой он нуждается. Через три дня он будет на ногах.

– Три? – переспросил Ноэр Ниан.

– Я бы сказала два, но ему требуется отдых.

– Понятно.

– Разрешите обратиться с вопросом, иркмаан, – решился Тэад.

– Да?

– Володю тоже ждёт теперь служебное расследование?

Ноэр Ниан неожиданно смягчился.

– Нет, – поколебавшись, сказал он. – Поступило распоряжение – и не ваше дело, откуда – расследование не начинать. Есть достоверная информация из разных источников о поведении Владимира Клёна в плену. Итак, дорогая Аена, три дня, говорите вы?

– Да, иркмаан, – мягко улыбнулась Аена. Командир Володи и Тэада произвёл на неё хорошее впечатление.

– Слушай мой приказ, экипаж: на трое суток до новых указаний вы отстраняетесь от полётов. Всё! До свидания, иркмаан, я рад был с вами познакомиться.

Ноэр Ниан вышел и прикрыл за собой дверь.

...Парни сидели молча, оглушённые свалившейся неприятностью.

– Видели, как всё обернулось? – спросил наконец Алексей.

– Вот и полетали, – буркнул Уил.

– Мало – отстранил от полётов! Но расформировать экипаж! – воскликнул Поль. – Да такого командира, как Тэад...

– ...гнать надо в три шеи, он прав! – зло сказал Тэад. – Хорош командир, который идёт на поводу у экипажа.

Он снова умолк. То, что сказал Ноэр Ниан, жгло его, и он видел – каждого из его экипажа. Аена тактично молчала. Но спустя немного времени Тэад встряхнулся. Сегодня был слишком насыщенный событиями, тяжёлый день, чтобы можно было позволить экипажу раскиснуть.

– Уил, где карты памяти?

– В информаторе, – оживился Уил. – Распечатать снимки?

– Да. И неси их сюда – вместе посмотрим, что вы с Полем изобразили Сильверу.

– Сейчас.

Уил исчез из комнаты и через десять минут вернулся с внушительной пачкой снимков в руках.

Парни поднялись, заинтересованные.

– Так много? – удивился Поль.

– Я распечатал всё, что было в памяти, – ответил Уил. Он подошёл к Володе и Аене; все сгрудились вокруг, стали перебирать снимки.

– Это репортаж с какого-то ограбления! – сказал Алексей.

– И корабль крупный, – определил Уил.

– Мне кажется, этот репортаж не так просто дался корреспондентам, – сказала Аена. – Надо обладать немалым мужеством, чтобы решиться на репортаж при таких обстоятельствах.

– Предлагаешь переслать его в редакцию? – уточнил Тэад.

– Только наше интервью уничтожить, – напомнил Поль.

Они просматривали снимок за снимком. Следом за лицами экипажа корабля и картинами отчаянного сопротивления появились кадры с лицами пиратов, сцены грабежа и пленения экипажа.

– Стоп! – резко сказал вдруг Тэад. – Я знаю этого человека! Аена!

Глаза Аены расширились.

В полутёмном, заставленном ящиками проходе, был заснят во весь рост человек с откинутым за спину шлемом. Его лицо освещено было скупо и всё-таки достаточно, чтобы можно было его узнать.

– Это Капитан! – воскликнула Аена.

– Капитан? – заволновались парни, передавая снимок друг другу. – Или ты сам, Тэад?

– Я? – чуть усмехнулся Тэад. – На ограблении?

Парни примолкли – но только до появления следующего снимка. На нём рядом с Капитаном стоял Майран. Володя скрипнул зубами. Аена тоже узнала его.

– Майран, заместитель главаря! – сказала она. – Это он ассистировал мне на операции!

– Да. Майран Ланг, – подтвердил Тэад, вглядываясь в его лицо. – Знал бы я тогда, что он за птица. И как только СГБ отдала его...

– Отдала, – сказал Володя и чуть усмехнулся. – А нам, простым смертным, всегда кажется, что мы самые умные и всё за всех знаем.

– Вот гад, – прошептал Тэад, глядя на изображение Майрана едва не с ненавистью. – Подумать, с какой целью на самом деле он тогда прилетал! Такая персона!

Он подумал о безопасности Аифаш и Фарите, и Володя понял его. Но то, что о человеке, спасшем ему жизнь, его друг, почти брат, говорит с неприкрытой враждебностью, было тяжело Володе.

– Тэад, – тихо сказал он. – Не суди – и не судим будешь.

Они досмотрели последние снимки репортажа, горячо обсуждая увиденное. Будучи тойеристами, парни знали ограбления как бы снаружи и соприкоснулись с тем, что происходит внутри корабля во время ограбления, практически впервые. Аена молчала, вспомнив лайнер и Майрана на нём.

– Ну что? – спросил Тэад. – Будем возвращать карту с репортажем в редакцию?

– Люди должны это увидеть, – убеждённо сказал Алексей. – И лица этих негодяев – тоже.

– Эти корреспонденты рисковали жизнью, чтобы сделать такой репортаж, он для них драгоценен! – поддержал Поль.

Володя напряжённо молчал, думая, чем аргументировать своё мнение, и вдруг с ним заодно выступила Аена:

– Я не знаю, негодяй Капитан или нет. У меня нет объективных причин защищать его. Есть только предвзятое, глубоко личное отношение к этим двум людям. Майран – негодяй, да. Но он не безнадёжен. Если у Капитана нет никого во всей Галактике, то у Майрана может быть где-то в цивилизации мать, отец, ещё кто-то. Майран спас жизнь Наташе и Сергею, он спас меня. Да, Тэад! Это он, если вдуматься, подсказал пирату, который меня караулил после ограбления, отдать меня Капитану. Если бы не это, я попала бы в руки пиола, который командовал ограблением. И этот пиол действительно страшен. Так что я тоже обязана жизнью Майрану. А Капитан... уже ради мамы снимки не должны попасть в газету. Пусть Капитан одинок и ему безразлично мнение цивилизации. Но он похож на Тэада, на нашего отца, и значит, на Дарми, и если мама увидит его снимки в этом репортаже, она сойдёт с ума и сама кинется к нему. Этого нельзя допустить, Тэад!

Аена говорила медленно и негромко. Парни напряжённо смотрели на неё.

Тэад приподнялся.

– Аена! – сказал он с глубоким потрясением. – А если он... если это...

– Нет! – крикнула Аена отчаянно. – Я спросила его об этом. Напрямую спросила. Он опроверг... мои надежды. Опроверг, хоть ему хотелось – я видела, как хотелось – согласиться. Он с такой горечью говорил, Тэад... Ты бы слышал, с какой горечью, что его никто не ждёт. Только СГБ. С превеликой радостью. Я не оправдываю ограблений и пиратства и участия в этом Майрана и Капитана не оправдываю. Но я многим обязана этим двум людям. Ответить им подлостью я не могу. Я против того, чтобы этот репортаж... по крайней мере, эти снимки, появились в газете.

– Я тоже против, – твёрдо сказал Володя.

– Ты? – удивились Поль, Алексей и Уил.

– Категорически. Хоть аргументировать этого я не могу. Впрочем, нет, могу – тем же, чем ты, Аена. Если этот Капитан в самом деле похож на вашего старшего брата... – Володя умолк, переводя дыхание – он был ещё слаб.

– Ты же видишь на снимке, какое сходство с Тэадом, – сказала Аена.

– Да, – согласился Володя. – Мне тёть Аня – мать. И ради неё...

Поль, Алексей и Уил переглянулись.

– Значит, решено, – подвёл итог Уильям. – Никаких возвратов. В конечном счёте, не смогли корреспонденты уберечь свой репортаж – значит, до свидания. Так был нужен.

Володя нахмурился.

– Тэад! – тихо, но с огромной силой сказал он. – А если у них остались копии с карт памяти? Или дубли с ограбления на других стереовиках?

– Я поеду к ним! – решительно сказала Аена. – Я всё им объясню и попрошу, чтобы репортажа в газетах не было.

– И заодно, как Тэад их сейчас ограбил, расскажите, – буркнул Алексей.

– Надо будет – расскажу всё.

– Подождите, – сказал Володя. – Тэад! Всё не так просто. Есть ещё причина, по которой эти снимки надо не допустить в газету, но это... – Он запнулся. Он безоговорочно доверял и Аене, и своему экипажу, но знал, что говорить при них правду о Майране всё равно нельзя. – О существовании этого репортажа надо сообщить... СГБ. Тому лаурку, что ко мне приходил.

– Хорошо, – устало проговорил Тэад и поднялся. – Этот лаурк сказал, что ещё придёт к тебе, когда пирата поймают, но Звёзды знают, когда это будет. Я найду его, если он ещё на Колхе, и поговорю с ним. Карту памяти возьму с собой.

У него гудел каждый нерв, каждый мускул, но надо было идти.

– Я с тобой, – самоотверженно сказал Поль.

– Пойдём.

Они направились было к выходу, но в дверь снова постучали, и в комнату вошёл лаурк.

– Вы разрешите, иркмаан?

Ему обрадовались все.

– У вас хорошие новости? – приподнявшись, спросил Володя.

– Задержан человек, – ответил лаурк, подходя к его кровати и вынимая скайд. – Если сможете, попробуйте опознать, тот ли это пират.

Володя быстро взял скайд, просмотрел снимки. Его рука задрожала от радости, лицо просветлело:

– Это он!