Всё путём

     Тамара - парикмахер. Хороший, уверенный в себе специалист средней, будем говорить, руки. Скорее, конечно, ремесленник, чем мастер. Не стилист там какой-нибудь, не визажист и не имиджмейкер, прости Господи. А обычный, знающий своё дело специалист. По крайней мере, недостатка в клиентах никогда не испытывала точно. Тем более и салон красоты «Ольга», где работает Тома, существует, как говорится, не первый день, да ещё и в самом центре их небольшого провинциального городка. Обслуживают «девочки» быстро, качественно, согласно весьма демократичному прейскуранту. Коллектив хоть и женский, но весьма дружный. Как говорится, текучки не наблюдается.
     Тамара - женщина коммуникабельная и открытая. Она сама, да и вся её жизнь, как на ладони. А чего скрывать-то, собственно? И от кого? Шила в мешке всё равно не утаишь, верно? Так что всё про Тамарку было известно всем без исключения «девочкам», а также хозяйке салона Ольге и половине её клиентов. По крайней мере, тем из них, кого с большей или меньшей долей уверенности можно было отнести к категории «постоянных».
     Все знали, как в своё время ей не повезло с мужем. Анатолий её пил, что называется, до зелёных чертей. И не то, что руку поднимал регулярно, но и с пресловутым топором время от времени бегал за домочадцами. Хотя, справедливости ради стоит сказать, что руки у Толика были золотые. И будучи трезвым, он делал, строил и чинил всё, что требовало ремонта или, что он сломал сам, находясь в алкогольном бреду. Умеренно он не пил, просто не умел. Тома часто приходила на работу с затонированными синяками, которые всё равно предательски  проступали, и ни для кого причина их возникновения не являлась загадкой. Томе сочувствовали, качали головами и советовали развестись, пока не поздно. Тем более что жили они в её доме. Вернее, в доме её родителей. Даже большинство мужчин, которых обслуживала Тамара, не раз говорили ей:
- Да выгони ты его, к чертям, он же покалечит тебя однажды… Она скорбно кивала, энергично орудуя ножницами и машинкой для стрижки волос, охотно соглашалась, что горбатого могила лишь исправит, но… всё оставалось на своих местах. Тамара родила двух сыновей, и когда старший оканчивал школу, Анатолий умер. Сгорел от этой своей пагубной привычки, почти в буквальном смысле. Выпил однажды то, что для принятия внутрь никак не предназначалось. Сжёг пищевод и часть желудка, промучился несколько дней, всё больше чернея лицом, и скончался. Тут бы следовало, говоря откровенно, вздохнуть с облегчением и хотя бы украдкой перекреститься. Что, собственно, многие, знающие всю эту эпопею и сделали. Но только не сама Тамара. Как она будет теперь одна? Про себя, но чаще всё-таки вслух, рассуждала Тома. В доме хозяин нужен, дети вон подрастают, старший вообще от рук отбивается, мама пожилая, отца за год до этого похоронила, тоже закладывал за воротник крепко... То есть на одну пенсию в доме теперь меньше… Что теперь делать?
- Да ты в своём уме, Томка? - возмущалась напарница Ирина, - А до сих пор ты что делала? Работала, как лошадь ломовая, всю семью тянула…  У тебя, что, когда-то в жизни было на кого опереться? А с Анатолием так у тебя вообще, ни одного дня спокойного не было... Да ты вспомни!? Давно трещина в кости затянулась? Или по синякам соскучиться успела? Сейчас хоть спать нормально будешь, а не прислушиваться испуганно в каком он состоянии явился… Почему же мы, бабы, такие дуры? - риторически вопрошала Ирина, - Может поэтому так и живём?
     Время, между тем, шло своим чередом, и через несколько лет у Тамары появился мужчина. Из числа непостоянных клиентов. Он был в этом городе, что называется, проездом. Из самой столицы. По случаю служебной командировки. Так он ей, по крайней мере, сказал. Ну и зашёл человек подстричься, а тут Тамара - миловидная, общительная и деловая. Зацепила своей улыбкой, взглядом, умелыми руками, и каким-то общим, практично-хозяйственным подходом. Будто знакомы они были лет двадцать не меньше. Владимиру она понравилась, Тамарка то есть. Стали встречаться, пока командировка не кончилась. А потом переписываться и созваниваться. А ещё через время, Владимир приехал к Тамаре. Насовсем. Местечковый салон красоты «Ольга» зашумел и горячо обсуждал новые пируэт Тамаркиной судьбы. Оказалось, что Владимир в недавнем прошлом пережил тяжёлый разрыв с женой и любимой дочерью. Алчная и расчётливая стерва-жена оставила Владимира буквально с голым носом. Взрослая дочь холодно и спокойно приняла сторону матери. Владимир так расстроился, что ушёл в многодневный загул. На работе в его положение руководство входить не посчитало нужным, а предложило попросту уволиться. Что он, собственно, и сделал. И ушёл с гордо поднятой головой. Так что, в общем-то, в столичном мегаполисе его уже ничего не держало. Гораздо позже стало известно, что приглашение в гости и даже деньги на билет поступили Владимиру от той же Тамарки. Ирина, резковатая, но верная напарница Томы, называла Владимира не иначе, как «алкоголик из Москвы». А маникюрша Лена вздыхала в ответ на это и, полируя собственные ногти, мечтательно говорила, что каждая женщина заслуживает своего московского алкоголика.
   Володя и Тома стали жить вместе, так сказать, гражданским браком. Он, конечно, выпивал, но при этом исправно работал и Тамарку с детьми не обижал.
     Между тем, старший сын Тамары пошёл широкой, проторенной, но совсем небезопасной дорогой своего отца. Говоря прямо, начал пить. Сразу много, беспробудно и тяжело. Владимиру это не нравилось. Да, между нами говоря, это никому не нравилось, конечно. Но если бабушка с мамой, куда деваться, хоть и ругали, но терпели: кормили, обстирывали и помогали деньгами, то Владимир так поступать не соглашался. И деньги давать перестал, законно мотивируя свой отказ тем, что сынок их всё равно благополучно спустит на водку.
- Пусть идёт работать! - шумел Владимир, - Ему двадцать три года! Я не обязан его кормить… А тем более потакать его пьянству…
- Это потому что он не твой сын, - грустно отвечала Тамарка и хлопала дверью. Начались упрёки, ссоры, заканчивающиеся, как правило, тяжело повисшим по всему периметру дома свинцовым молчанием.
    В двадцать лет другой Тамаркин сынок, надумал жениться. Бабушка, которая в нём души не чаяла, познакомившись с избранницей внука, в категорической форме потребовала от него выкинуть из головы мысли о женитьбе.
- Это легкомысленная вертихвостка! - вынесла она чуть поскрипывающим голосом свой неумолимый вердикт, - Ты с ней намучаешься, Андрюша, а я этого не хочу! Она поманила внука чуть согнутым, с оплывшими суставами пальцем и произнесла жёстко и чётко, как приговор:
- Если не послушаешься, то о квартире, которую я обещала тебе на свадьбу - можешь забыть!
     В тот вечер Андрей долго говорил с матерью. А в конце они оба даже прослезились. Тамара обняла сына и сказала:
- Если любишь, женись! Бог с ней, с этой квартирой… Пока у тебя жива мать, можешь не беспокоиться… Андрюша от избытка чувств, не мог произнести ни слова, а только молча поцеловал матери руку.
     В тот период по салону красоты, Тамарка в своём бардовом фартучке носилась, как угорелая. Работала, как никогда много, страстно и даже феерично. И совершенно не замечала усталости.
- Ой, девочки, нужно столько всего сделать, - щебетала она, - кольца, ресторан, тамада, фотограф, машины украсить … В общем, я подумала и ещё один кредит взяла…
      Мать Тамары была непреклонна. Невеста любимого внука - Настя, очень не нравилась бабушке. До такой степени, что на свадьбу она идти наотрез отказалась. Но, к слову говоря, ей и не пришлось. Как и никому. Что называется, не в этот раз. Когда платье, костюм и кольца были куплены, гости приглашены, а ресторан заказан и оплачен - Андрюша вдруг разругался со своей девушкой, без пяти минут женой, и отменил свадьбу.
      Вот тогда в салоне красоты «Ольга» все увидели воочию, что значит «алопеция». Это выпадение волос. У Тамары это произошло на нервной почве. И такой диагноз ей поставили. Ирония судьбы: женщина, которая больше двадцати лет имеет дело с чужими волосами: моет, красит, стрижёт, укладывает, - своих лишилась почти полностью. Тамара стала ходить в парике. Это было неудобно. И к тому же не слишком гигиенично. Кожа головы под ним нещадно чесалась и покрывалась красными волдырями.   Поэтому Тамарка сейчас просто повязывает платок. На память о несостоявшемся торжестве дополнительно к алапеции, остались судебные разбирательства с администрацией ресторана, не пожелавшей возмещать затраченные впустую Тамарой денежные средства. Через некоторое время она пришла в себя, восстала, как Феникс из пепла и снова начала летать от одного клиента к другому в кокетливом голубом фартучке и аккуратным платочком, туго повязанным вокруг её, почти полностью лысой головы. Ирина смотрит на неё, вздыхает, и в качестве поддержки произносит:
     - Слава богу, ни что-то похуже! Лена-маникюрша со своей стороны, тоже не остаётся равнодушной. Она подмигивает глазом с нарощенными ресницами, постукивает по своему столику идеальными ноготками, и философски произносит:
   - Ничего, волосы, Томка, не зубы - вырастут…
     Со старшим сыном, правда, у Тамары совсем беда. Теперь, даже если бы он захотел работать, он просто не в состоянии это сделать физически. На смену спиртному пришли тяжёлые наркотики. Он тащит из дома всё то, что не успели спрятать или запереть покрепче. Владимир недавно выставил ультиматум: или я или он. Нянчится он с ним больше не намерен. Тамара удивлённо пожимает плечами: конечно, он, в смысле, сын. А что, разве могут быть другие варианты? Володя ушёл, пока живёт у друга на даче… Присматривает и заодно мелким ремонтом занимается. Перед уходом он сказал Томке:
- Или лечи его, или гони в шею и замки смени… Другого варианта здесь нет.    Тамара согласно кивает. Но только выставить из дома родного сына она не сможет, ни за что в жизни. Ну, это же понятно. А лечить очень дорого. Очень. А на ней и так два кредита. Второй ужасно обидный, на свадьбу которой не было… И потом, где гарантия, что лечение поможет? 
      Недавно в салоне красоты «Ольга» обсуждали сразу несколько приятных новостей. И все они связаны с Тамарой. После того, как старший сын едва не умер от передозировки в какой-то компании, он дал согласие лечь в наркодиспансер и пройти курс реабилитации. Тем более что это бесплатно. Правда, Тому смущает постановка на учёт, это ведь может как-то повлиять на дальнейшую судьбу мальчика?! Например, в профессиональном отношении… Устроится ведь он когда-нибудь на работу?! Ирина крутит у виска, советует ей самой проверить голову и кричит:
-У тебя что, вместе с волосами и мозги все вылезли?! Он чуть копыта на той неделе не отбросил… И ты ещё сомневаешься, как это отразится на нём?
 А ещё хорошая новость, Володя, как узнал об этом, сразу вернулся.
- И кроме того, - Тамарка улыбается, завязывает косынку потуже, интригующе замолкает и совершенно счастливым голосом выпаливает:
- Андрюша с Настей женятся! Ирина зависает с феном в руках и как волк из украинского мультика спрашивает почти басом:
- Шо? Опять?!
     Лена, которой известно продолжение истории, улыбается ярко-алым ртом:
- Погоди… Это ещё не конец…
Тамара сияет не только глазами, но и всей своей подтянутой и невысокой фигуркой:
- Да, на той же Насте… Между прочим, это только доказывает, что они по-настоящему любят друг друга. Ведь сколько времени прошло… И к тому же, - Тамара замирает и кажется, что сейчас подпрыгнет на месте:
- Я скоро стану бабушкой - наконец выпалила она… - В марте, если говорить точнее… Она вернулась к клиенту, радостно выдохнула и добавила:
- Ой, девоньки, столько всего сделать надо, голова кругом… Ирина смотрит на Лену-маникюршу с таким видом, будто хочет сказать:
- Слушай, у меня нет больше сил, но ведь кто-то же должен ей хотя бы попытаться объяснить?!… Лена всё понимает без слов. Она встряхивает густым, белокурым, тоже нарощенным хвостом, и, смеясь, отвечает вслух:
 - Ир, бесполезно… Да и зачем?! Всё путём… Жизнь продолжается…