Ловушка зазеркалья. глава 1

                ЛОВУШКА ЗАЗЕРКАЛЬЯ.
               
                Олеся Овчинникова-Пешкова

  Как много знают зеркала,
  В себе, скрывая наши тайны.
  Познав сполна добра и зла
  Секреты их вполне реальны.

Александр Игнатов
   
          В предпраздничной суете никто не обращал внимания на изменения  за окнами пансионата - всех охватило  радостное настроение и ожидание чего-то чудесного и непременно хорошего в наступающем новом году.
Ещё с утра светило солнце и было невероятно тепло. Сторожевой пёс Джокер, любимец местных учеников и персонала,  радостно ловил редкие снежинки и бегал по двору у главного входа в учебный корпус пансионата.  Водитель автобуса  Амиран возился с двигателем,  завтра с утра отвозить школьников на ближайшую автостанцию – не за всеми детьми смогут приехать родители на шикарных автомобилях. Да и персонал тоже необходимо доставить кого на автостанцию, кого – в посёлок в 10 километрах от усадьбы к общежитию, принадлежащему пансионату.
   К обеду небо заволокло тяжёлыми свинцовыми тучами. Лёгкие снежинки превратились в хлопья снега. Они ложились, покрывая утоптанный за день снег, перемешанный  с землею, скрывая грязь и формируя небольшие сугробы. Придётся с утра всему техническому персоналу поработать с лопатами, а из областного города вызывать технику по очистке дороги к воротам усадьбы, иначе добраться сюда и отсюда будет весьма проблематично.
    Солнце село, унося за собой тепло. Температура  упала, поднялся холодный, колючий ветер, завывая в старых печных трубах, так и не демонтированных при капитальном ремонте здания. Резко ухудшилась видимость:  за снежною стеной скрылись очертания соседних корпусов. Снег, поначалу пушистый, похожий на сладкую вату, превратился в мелкую ледяную пыль, забиваясь в щели окон и дверей.
 Джокер, не выдержав в  продуваемой ледяным ветром будке,  выскочил из нее, преодолев расстояние до дверей флигеля, и завыл на крыльце, обреченно.
   - Джокер, фьють, ты чего воешь?
Из-за открывшейся  двери флигеля показалась фигура сторожа Павла Фёдоровича. Пёс топтался на крыльце, не смея забежать в теплое и освещенное помещение, откуда так пахло жареной курицей и чем-то еще вкусным.  Павел Фёдорович быстро оценив обстановку на улице, открыл двери шире, приглашая пса зайти в дом. Дважды звать не пришлось.
А ветер становился  злее с каждым часом, с бешеным рёвом швырял снег в окна, хлопая  черепицей  на крышах усадьбы.  Старые сосны вокруг усадьбы стонали под порывами ветра.
Сорвавшаяся ветка липы, одиноко стоявшей у крыльца главного входа,  выбила окно в кабине директора, но за воем ветра никто этого не услышал. Праздник давно закончился. И взрослые, и дети спали в своих комнатах и видели сны. И только в окне флигеля на первом этаже горел свет: сторож Павел Фёдорович и сытый пёс Джокер не спали в эту ночь, вслушиваясь в буйство природы.
С громким треском  не выдержавшее напора ветра дерево с грохотом упало, подминая под собой будку трансформатора.

         
                I.

                Максим Леонидович, 34 года.
                Учитель ОБЖ.               
                Утро 25 декабря.
Пронзительный звонок будильника раздался ровно в шесть.
В жизни каждого человека хоть раз промелькнула мысль убить того человека, который изобрёл будильник, когда тот дико и беспощадно звонит в самый неподходящий момент, вырывая тебя из сладкого сна.  Сейчас функцию будильника взяли на себя смартфоны, где ты сам выбираешь музыку: от тихой, спокойной мелодии до выбивающего мозг Brutal Death Metal.
Максим Леонидович, для более близких Максим, а для друзей просто и  непринужденно Макс,  на свою голову выбрал далеко не спокойную мелодию,   из репертуара Мика Гордона - комнату заполнил один из  саундтреков  игры DOOM. Макс с перепугу, сметая всё, что лежало на прикроватной тумбочке, попытался отключить смартфон, но свалил и его на пол, где тот продолжал адское настроение футуристического мира игры.
Свалившись с кровати следом за смартфоном, Макс, наконец, отключил будильник.
- Нет, пора прекращать эти эксперименты, - вслух произнёс Макс. – Это я так заикой останусь. Детки меня не поймут.
Сидя на полу, он тут же покопался в приложении с музыкой и настроил свой будильник на более спокойную композицию «Come Undone».
Занятий сегодня не было. Можно было бы, и поспать лишний час-другой. Занятий вообще не будет вплоть до десятого января следующего года. Но, во-первых, в девять утра приедут самые нетерпеливые родители; во-вторых, с десяти до тринадцати начнётся самый отток учащихся на зимние каникулы, а в четырнадцать Амиран отвезёт на станцию тех учеников, которые самостоятельно добираются домой. И за всем этим мероприятием необходимо проследить. Амиран же вернется назад,  чтобы доставить в посёлок тот персонал, который проживает в общежитие при пансионате. Сам Макс отправиться на станцию вместе с детьми.
В пансионате на каникулы останется около десяти человек учащихся  различных возрастов, и где-то столько же из преподавательского состава.
В основном, останутся дети-сироты, опекуны которых не могут себе позволить забрать детей на промежуточные каникулы, но вполне позволяют оплатить их пребывание в пансионате почти на целый учебный год, вплоть до летних каникул. Что касательно преподавательского состава, то здесь работал даже натуральный англичанин, приглашенный на стажировку в частный закрытый пансионат « Каравелла».  Возвращаться домой, в родной Шеффилд, графство Саут-Йоркшит Итану Коннору было не с руки, дорого бы обошлась поездка к родне на рождество и встречу нового года. 
 Начальную школу отпустили накануне.  Для малышей сделали отдельный утренник и в тот же день они, радостные, с дорогими подарками (оплаченные, кстати, взносами самих родителей) поехали встречать Новый год домой.
Начиная с пятого по одиннадцатый классы, весело отпраздновали вчера вечером. Правда, из-за метели пришлось отменить фейерверк, это не очень расстроило детей, чего не скажешь о Вадиме Петровиче, заме директора по административно-хозяйственной части. Отмена салюта и хлопушек обойдётся ему в копейку. Но Вадим выкрутится и обязательно устроит фейерверк, если  не на новый год, так на ближайший в пансионате праздник, чтобы не нарушать отчётности для родительского комитета. 
Так что вставать надо. И, первое, это душ.
Скользнув взглядом по зеркалу, он остановился и, взяв себя за небритый подбородок,  скептически усмехнулся двойнику.
- Мда,- произнес он вслух, смотря на своё отражение. – Батенька, вам пора ограничить питиё горячительного на ночь глядя.
Оброс уже как дикобраз, опухшие глаза. Зато, когда я трезв и свеж, меня женщины любят, попытался он доказать своему отражению. Что глаза опухшие, так это дело поправимое, контрастный душ и все дела. Дрэсс-код длину волос не ограничивает. Да и зима на дворе, лишняя растительность на голове не помешает. Вон как ночью выло за окном. Макс повертелся перед зеркалом, ну а в целом, высок, подтянут, слегка накачан, девчонки старшеклассницы слюнки пускают, несмотря на кольцо на пальце.
- Вопросы есть? – спросил он  отражение. – Вопросов нет.
Макс вытер пот со лба и с удивлением глянул на батарею под окном.
 Второе, что он сделает сегодня, позвонит Вадиму Петровичу и поинтересуется,  с чего это Сан Саныч с утра так раскочегарил в котельной. Мороз морозом, но прогревать здание старой усадьбы всё равно не следовало бы. Все усилие с принятием освежающего душа пойдут насмарку, если температура в комнатах будет так  зашкаливать.
Но звонок заместителю директора по административно-хозяйственной части пришлось отложить.

                Дарья Тихоновна, 22 года,
                учитель начальных классов. 
                Утро 25 декабря.

В отличие от Макса смартфон Дарьи выдал красивую мелодию Янни  Хрисомаллиса «Мечта одного человека», которую упорно приписывают  Шопену,  а в интернете имеет название «Апрель мечты», что, естественно, не соответствовало погоде за окном спальни. Янни там или Шопен, но просыпаться под такую мелодию было куда приятнее и спокойно.
Девушка сладко потянулась в кровати и тут же заставила себя подняться. Позволить себе поваляться лишние пять минут, она не могла, хотя и имела на это право. Занятий не будет до 11 января. Сегодня было не её дежурство. Дарья мысленно посочувствовала Максу и Алёне Петровне, в обязанность которых входило проследить  за отъездом такой большой оравы учеников. Да и добрая часть персонала перед отбытием должны отчитаться в том, что оставляют своё жильё в полном порядке,  перекрытой воде в ванных и выключенных бытовых приборах в комнатах.
  Включив тихо радиоприёмник на любимой волне и, не изменяя привычкам, начала свой день с зарядки.  Мысли о предстоящих длинных выходных непроизвольно вызывали у нее улыбку. Она давно построила планы на «до» и «после» встречи нового года. И непременно воплотит их в жизнь. От предстоявшей встречи с Ленькой на станции, сердце девушки ухнуло вниз и забилось часто-часто. Она так давно не видела Лёньку вживую – разговоры по видео в  WhatsApp не в счёт.
Её обожаемый второй класс в полном составе уехал домой ещё накануне, и она вполне могла бы уже быть дома, но провести сутки без любимого человека, когда тот находился в экспедиции в другом городе, для Дарьи было невыносимо. Поэтому она предпочла остаться в пансионате, тем более и здесь было чем заняться. Потерпеть ещё семь часов,  и они будут рядом целых 16 дней.
Лёнька никогда не возражал против её планов на новогодние праздники и был готов потерпеть походы по магазинам,  встречи с подружками и  родственниками. Тем более, Лёнька и Дарья давно были вместе, чуть ли не со школьной скамьи, и Лёнька у всех был на хорошем счету. 
Закончив последнее упражнение, Дарья заметила,  что взмокла. Что-то Саныч сегодня переусердствовал с отоплением. Ночью, конечно, была снежная буря, но как говориться, ни она первая, ни она последняя. Старые стены усадьбы хорошо держали тепло и никто ночью, кроме завывания ветра за окнами, никаких перепадов температуры  в помещение школы не наблюдал.
Взглянув на себя в зеркало в ванной комнате, она критически себя осмотрела. Длинные, чуть ниже плеч тёмно-русые волосы, серо-зеленые глаза, едва припухшие, но это дело техники, вернее косметических средств. Правда, слишком тонкие губы, которые дают окружающим ложное представление, будто они вечно поджаты и она чем-то недовольна. Что касательно тела, девушка им была довольна – занятия в фитнес-классе по вечерам под наставлением Глеба, тренера и по совместительству  учителя по физической культуре не прошли даром. Ну, а что ростом не вышла, так маленькие созданы для любви, а высокие – для работы.
Приняв душ, и наскоро сделав легкий макияж, Дарья выключила верхний свет и по привычке подошла к окну, посмотреть на улицу. Людей во дворе ещё не было. Чистый белоснежный снег, не тронутый человеком, сверкал в неярком свете сделанных под старину фонарей по периметру двора у главного входа. Местами сугробы были очень большие.  Нелёгкое утро ждало дворников. Хотя, почему их нет до сих пор, учитывая, что детей начнут забирать часа через два? Да и пса не было слышно, хотя раньше все просыпались под его радостный лай ровно в семь часов. 
Девушка заметила ещё одну странность: свет на первом этаже флигеля у ворот, где дежурил Павел Фёдорович,  не горел.

                Маргарита Львовна, 33 года,
                учитель географии.
                Утро 25 декабря.

Промаявшись, ночь без сна, Маргарита Львовна уснула за час до звонка будильника и, естественно, чувствовала себя разбитой и больной. Она вообще плохо переносила резкую смену погоды, особенно ночью. И не важно, была ли это снежная буря или закончился сильный ливень, и впереди ждала жара.
- Марго, - сказала она себе. – Не будь старой клячей в 33 года. Соберись.
Заставив себя подняться, Маргарита сразу же сварила себе кофе в кофеварке. Конечно, это был далеко не лучший способ варки, но необходимо повысить уровень серотонина в организме на несколько часов до отъезда на праздники домой. Собственно, её присутствие в сборах учеников не требовалось, но она обещала своим семиклашкам проводить их домой.   
Так уж получилось, что Маргарита в свои 33 так и не смогла создать семью. Без мужа, без детей, она посвятила себя ученикам и воспитанникам, которых очень любила, чувствуя в ответ такие же чувства.  Этот класс достался ей два года назад, когда она приехала сюда, в пансионат. Боялась, что дети богатых родителей не во что не будут ставить простую учительницу.
Ей повезло. Дети, находящиеся большую часть года без влияния состоятельных родителей, роскошных домов и выполнений любых капризов, росли простыми людьми. Конечно, среди школьников находились и исключения. Доставалось детям-сиротам, учащимся по специальной программе и находившимся здесь почти круглый год. Да, опекуны богатые, но всё же не родители и их статус в глазах других детей был намного ниже. Но в целом у них просто не оставалось времени для понтов.
Активный досуг, как-то: конный спорт,  футбол, баскетбол, фехтование, тренажерный зал, творческие мастерские, огромная библиотека.  Даже в выходные дни время воспитанников  заполнено экскурсиями и походами в кино, музеи, театры. Маргарита, как классный руководитель и воспитатель, вовлечённая в этот мир, тоже никогда не была предоставлена сама себе. И ей нравилась такая, наполненная кипучей деятельностью, жизнь в школе.
Выпив кофе, женщина почувствовала прилив сил. Не мешало бы еще, кроме кофе, опустив в желудок, чего-нибудь более существенного. Но сначала душ.
Маргарита прошла в ванную. Поймав себя в отражении зеркала, она остановилась. Бессонная ночь сказалась на лице, но контрастный душ, немного косметики и об этом никто не узнает. Марго подошла ближе. Волосы цвета тёмного каштана, миндалевидные черные глаза, высокие скулы, высокая грудь, попка тоже подтянута. Какого чёрта тебе не хватало? Всё же при мне. Она затрясла головой, отбрасывая мысли о прошлом. 
Принимая душ, Маргарита сквозь шум воды услышала громкий, протяжный женский крик. Выключив воду, она прислушалась. Крик не повторился. Накинув халат на тело, Маргарита выглянула в коридор.  Полутёмный коридор был пуст, никто из преподавателей не выглянул на страшный крик. 
 
                Егор Владимирович, 26 лет,
                учитель физкультуры и фехтования.
                Утро 25 декабря.

Утро Егора Владимировича началось со старой доброй песни мушкетёров:
            «Пора-пора-порадуемся на своем веку
            Красавице и кубку, счастливому клинку,
            Пока-пока-покачивая перьями на шляпах,
            Судьбе не раз шепнём: «Мерси боку».
Несмотря на свой юный возраст, Егор обожал этот фильм, который сыграл в его жизни большую роль. В школе, где учился Егор, организовали спортивный кружок по фехтованию, куда тот сразу же записался и проводил там всё свободное время, подавая надежды на будущую карьеру спортсмена. А далее юношеская сборная, спортивные игры школьников, личные и командные соревнования. Несчастный случай с противником на дорожке прервал его спортивную карьеру, но не мечту. Полностью завязать со спортом Егор не мог, пошёл в академию физической культуры,  спорта и туризма.
Долго и тщательно выбирал учебные заведения, где есть такой вид спорта, как фехтование, рассылал резюме, и только частная школа-пансионат ответила на его запрос.
Егор выключил смартфон и потянулся. Через несколько часов в школьном автобусе он попадёт на автостанцию, а оттуда электричка в областной город, поезд на  Урал, и он дома. Пирожки, ватрушки, блинчики, ммм... Нет ничего вкуснее маминой кухни.
Приняв душ, Егор открыл дверцу старого отреставрированного шифоньера и поймал отражение в зеркале. Улыбнувшись, парень провёл ладонью по светлым чуть отросшим волосам.  Серые глаза, курносый нос, ничуть не портящий его лицо, ямочка на подбородке.  Егор повертелся перед зеркалом то одним боком, то другим, осматривая тело. Живота нет, торс и бицепсы на месте,  спасибо Глебу и его индивидуальной программе. Ну, прям  жених на выданье.
Егор хохотнул своим  мыслям и, оставив самолюбование, вытащил футболку и новые джинсы с полок.
Прежде чем покинуть комнату, Егор подошёл к окну. Сквозь тюль парень заметил мальчишку, стоявшего за основной территорией школы в свете фонарей.  Он смотрел в окно Егора и улыбался. Егор узнал его, это сын сотрудника столовой, повара Тамары Николаевны,  «солнечный мальчик», как сейчас принято называть таких детей. Директриса, Кира Анатольевна закрывала глаза на тот факт, что повариха привозит его в свою смену. Опасения, что ученики школы будут его обижать, не оправдались. Все попадали под обаяние его вечной улыбки и дружелюбия. Серёжик-Ёжик, так его кажется, называли. Волосы на голове мальчика жесткие и топорщились по все стороны.
- Но сегодня же работает Варвара Семёновна, - проговорил Егор.
На мальчишке была одна пижама. Егор одернул тюль в сторону и открыл окно.
Молодой человек в недоумении осмотрел поляну, где только что видел мальчишку. Спрятаться некуда. Ближайшее здание склада было в ста метрах от усадьбы. За ночь намело столько снега, что сделать такой спринт даже взрослому не под силу, что уж говорить о мальчике-дауне.
На улице никого не было.
               
                Агнешка Стефановна, 25 года,
                учитель английского языка.
                Утро 25 декабря

В жизни Агнешки Стефановны Новак всегда всё было путано. Полька по отцу, русская по матери, она родилась в Таджикистане в уже кровавой резни оппозиции над русскими.  Стефан, польский журналист, приехавший освещать начало конфликта,  спас от насильников русскую девушку, Марию, мать Агнешки. Всеми правдами и не правдами, он выдавал ее за свою жену, благо та знала польский язык,  отдав добрую часть долларов на поддельный паспорт для Марии. А когда родилась Агнешка, встал вопрос о переезде из опасной во всех планах Республики. Увести гражданскую жену с ребёнком сразу в Польшу у него не получалось. Поэтому Мария с Агнешкой приехали в Россию, благо было, где осесть, в подмосковном посёлке жила мать Марии, там и нашли, как им казалось временный приют. Сам Стефан погиб в чужой войне. Об этом Мария узнала гораздо позже.
Агнешка росла, училась, уехала в Москву, закончив МГПУ (Московский Городской  Педагогический Университет) с квалификацией учитель английского языка и начала колесить по школам России, сея «разумное, доброе, вечное».  Долго не могла оставаться на одном месте – гнало её что-то вперёд, оставляя за собой неоконченные романы в самом разгаре, не доучившихся учеников, скандалы большие и маленькие.
А год назад она получила приглашение в закрытую школу-пансионат по протекции Гертруды Альбертовны, тоже учителя по английскому языку, знавшую Агнешку Стефановну по работе в одной из школ, и ставшую когда-то её подругой. Ведая о беспокойной жизни Агнешки, Гертруда Альбертовна решила, что той необходимо немного пожить на природе. Пансионат находился далеко от больших шумных городов, среди соснового леса, окруженный спокойствием и тишиной.
Агнешка Стефановна была благодарна за тихий приют в её метаниях по свету. Но в отличие от Маргариты Львовны,  Агнешка часто оставалась одна со своими мыслями о прошлом, тяготившими её.
Агнешке некуда было ехать на новогодние праздники, но и тут Гертруда позаботилась о ней, соблазнив её поездкой в Белград. Виза не нужна, культура и традиции очень схожи с нашими. И Агнешка сдалась, согласившись поехать в Врнячка-Баню, знаменитый курорт, этакие  «сербские Карловы Вары».  Предстоящая поездка воодушевила Агнешку, и та жила в ожидании путешествия, забыв о хандре и мрачных мыслях. Уже сегодня вечером они будут в московском аэропорту и через три часа полёта – ночная Сербия.
Агнешка, захлопав в ладони как ребёнок, весело рассмеялась и вскочила на ноги. Утренняя рутина не казалось уж такой рутиной.
Приняв душ, высушивая длинные русые волосы феном, Агнешка  взглянула на себя в зеркало. Серые глаза, прямой маленький нос, ямочки на щеках, когда улыбается.  Красивое молодое лицо, молодое подтянутое тело. Всё, что привлекает молодых парней, было при ней, однако, Агнешка сама отталкивала от себя какие- либо отношения с противоположным полом. Одна ошибка в студенческие годы отвадила саму мысль о молодых людях. Агнешка понимала, что похоронила себя в 25 лет, что необходимо найти выход из положения добровольного затворничества. Ловила себя на мысли поговорить с Татьяной Михайловной, она хоть и детский психолог, но общее представление должна иметь, но тогда надо рассказать суть проблемы, а Агнешка не готова делиться с кем-либо своей отвратительной грязной тайной.  Холодной иглой кольнуло в сердце. Агнешка поймала отражение - лицо перекосило от боли – ярко и беспощадно всплыл в памяти день, когда она твёрдо поставила свою подпись на листе бумаге, которая изменила её жизнь.
Девушка мотнула головой, прогоняя воспоминания. Хватит! Живи дальше!
Одевшись, Агнешка подошла к выходу и дёрнула на себя дверь, та не поддавалась.
- Ну, вот только не сейчас! – в сердцах произнесла она. – Опять набухла!
 Проблемы с дверью возникали периодически, и сколько бы она не обращалась к Вадиму Петровичу, тот не спешил решить её вопрос, ссылаясь на более  важные проблемы школы.
Агнешка ещё раз дёрнула дверь с такой силой,  что толкнула стоявшую у выхода маленькую прихожую. С верхней полки для головных уборов упал какой-то лист. Девушка с недоумением наклонилась и подобрала. Это была страничка из личного дневника – неаккуратно вырванная с грязным мокрым следом от обуви в центре. 

                Камиль Тимурович, 46 года,
                учитель музыки.
                Утро 25 декабря.

Камиль родился в семье известного на весь Татарстан композитора и не менее известной в России пианистки. Родившись в мире творчества и гармонии звуков, его жизненный путь был предрешён. Сочинять гениальные музыкальные произведения как отец, Камиля бог обделил. Инструменты тоже не давались ему в руки – играл он посредственно, до виртуозности матери ему было очень далеко. И если не практика, то заниматься теорией ему никто не запрещал. Он умел любого научить слушать музыку и о музыке. Камиль стал учителем в школе, решив помочь, таким образом, пусть малому количеству людей с малых лет полюбить Музыку.
Сновидения прервала мелодия в аранжировке Перси Фейна «A Summer Place». Камиль улыбнулся – эта лёгкая музыка никогда не раздражала, вызывала улыбку и сразу поднимала настроение лучше всякого кофе. Мужчина бодро поднялся с кровати. Поставив диск с Гленом Миллером, чьё творчество также уважал,  Камиль закрутился, выполняя ежедневные утренние дела.
Впереди ждали хлопоты с отъездом учеников и части преподавательского состава, зато уже после обеда будет относительная тишина во всём здании пансионата и полное ничегонеделание.
 На зимние каникулы оставались десять воспитанников, досуг которых уже был прописан и заверен директором. Камиль Тимурович с Амираном повезёт детей утром 31 декабря в областной город в городской парк, где детишки оторвутся на катании с горок, каруселях и на прочих развлечениях, доживём-увидим.  А вечером всех оставшихся будет ждать праздничный ужин за одним большим столом, независимо от социального статуса и возраста и так встретят новый год. В эту ночь воспитанникам позволительно лечь спать за полночь.
Завтра, если ничего не измениться, Камиль встретиться в первый раз с женщиной, с которой познакомился через интернет, с красивым именем Ясира в надежде, что реальная внешность окажется сходной с фотографиями на страничках соцсетей.
Камиль никогда не верил, что знакомства через интернет могут привести к серьёзным отношениям. Однако лёгкая беседа с Ясирой о музыке вылилась в более глубокие и разнообразные темы для разговоров. Чем больше он её узнавал, тем чаще ловил себя на мысли, что не против увидеть столь умную и красивую женщину в реальности. Они обменялись номерами и их беседы перешли на разговоры по телефону. Было несколько видеозвонков по WhatsApp, что ещё больше подстегнуло Камиля увидеться вживую, как говориться. Где-то с неделю назад он намекнул ей об этом. И вот завтра они встречаются в центре областного города. Немного прогуляются, если позволит погода, посидят в кафе. Для начала неплохо. Гнать коней ему не хотелось, чтобы не испугать напором Ясиру. Одно дело – телефонные разговоры, и совсем другое – встреча лицом к лицу. Ну а после будет после.
Натянув джинсы, рубашку и жакет, Камиль ещё раз внимательно посмотрел на себя в зеркало.  Волнение перед завтрашним свиданием, конечно, было. Как его воспримет Ясира? Уже не молод, не так быстр, волосы цвета перец с солью. Но восточный шарм в нём ещё был. Он высок, статен, где-то даже красив. Камиль хмыкнул. После того, как от него ушла жена, он долго не подпускал к себе женщин. Мелкие интрижки в расчёт не брались – женщин привлекала только его внешность, внутренний мир не интересовал, и это было взаимно. Ясира тронула его сердце, и он дрогнул, сдался, оттаял.
Выключив свет в ванной, Камиль собирался выйти в коридор, когда с той стороны послышался страшный удар в дверь, сотрясая ее до основания. Камиль отпрыгнул в сторону. Насколько он разбирался в звуках, это был удар молотка в деревянное полотно двери. Больше ударов не было. Камиль подождал ещё некоторое время и с опаской подошёл к двери.
- Эй! – достаточно громко произнёс он. – Кто там? Что происходит?
Ему никто не ответил. Камиль аккуратно повернул  ручку и потянул дверь на себя, она легко открылась. По ту сторону дверей никого не было, полотно двери не имело следов удара.

                Вадим Петрович, 49 лет.
                Зам директора по административно-хозяйственной части.
                Утро 25 декабря.

- И ещё, Вадим Петрович, - директриса посмотрела на него поверх очков своим фирменным взглядом, от которого у учеников холодели руки, а у персонала закипало в одном месте. – Хочу сразу вас предупредить во избежание недоразумений – вы уволены!
Вадим Петрович почувствовал внезапно наступивший на него жар. За что? – билась в голове мысль. Калейдоскопом пронеслись события последних дней: ни в чём криминальном и противозаконном ни он, ни окружающее его люди замечены не были. 
- Как за что? – будто бы прочитала его мысли директриса и возмутилась. – Вы беспардонно проспали сегодня! Это просто возмутительно!
Вадим Петрович вскочил на ноги и уставился на неё:
 - Как проспал? Этого не может быть!  Вот уже десять лет, как я работаю в этой школе, не было ни одного дня, чтобы я позволил себе такую роскошь, как проспать свой рабочий день! Даже в выходные я не позволяю себе спать лишнего.
Директриса нервно передёрнула плечами и упрямо повторила:
- Вы беспардонно проспали сегодня!
Вадим Петрович дёрнулся к ней, в необъяснимом желании придушить её … и упал с кровати.
- Твою ж..
Он почесал ушибленный локоть, который принял вес его тела, и взглянул на большие настенные часы. Стрелки и цифры, окрашенные флуоресцентной краской, показывали пять минут седьмого.
- Да быть этого не может! И, правда, проспал!
Вадим вскочил на ноги, но запутался в пледе и снова рухнул на свой ушибленный локоть. Лежа на полу и глядя в едва видный в предрассветных сумерках  белый потолок комнаты, он рассуждал, что спешить особо некуда. Что случилось, то случилось – он проспал, а мир, между тем, не остановился и не рухнул без него. Так какого чёрта куда-то  лететь, требовать,  организовывать, руководить? Каждый знает, чем и когда заняться. 
Вадим улыбнулся своей мысли, которая обрадовала его. И не только его, а также двести двадцать учащихся и персонал в количестве  ста человек – директрисы в школе не было и не будет до следующего года. Мысль, конечно, подленькая, но дышать стало легче, зная, что Кира Анатольевна не возникнет внезапно у тебя за спиной,  и ты будешь чувствовать себя, как нашкодивший первоклашка.  Перед Кирой Анатольевной  робели все, кроме водителя школьного автобуса, Амирана.   Казалось бы, пропасть между ними была очевидна – технический персонал и руководитель школы, однако, Амиран, пылкий и темпераментный как все грузины, как-то сразу нашёл точку напряжения в бронированном характере Киры.  Почти всегда, когда она пылала праведным гневом, Амиран тут же гасил гнев и ярость, произнося тихо и с улыбкой,  простые слова.  Директриса сразу тушевалась и, не найдя, что ему ответить, фыркала и уходила, чтобы вылить гнев на кого-то другого.
Всякий раз, когда она отчитывала Вадима по поводу и без (но никогда на публике), он пытался найти аргументы своим действиям,  но у нее всегда был свой контраргумент, против которого он не мог возразить.
Но, « о, наконец, настал тот час», когда он тут царь и бог. Пусть и не первый, однако, чего я тут валяюсь?
 Вадим выпростался из-под пледа и поднялся. Пора руководить и строить. Включив настольную лампу, мужчина ощутил жар, идущий от батареи. Что-то Саныч сегодня не жалеет угля. Надо будет позвонить ему, на улице, конечно, конец декабря, но не настолько же там минусовая погода, чтобы так транжирить уголь для обогрева помещений школы. Надеюсь, что у него хватило ума ограничить подачу тепла в школьное здание.  Занятий не будет вплоть до 10 января, и тратить топливо туда не следует.
Вадим взглянул на часы, однако, надо поторапливаться, скоро встанут школьники и покормить их завтраком, а некоторых и обедом необходимо. Как-то так сложилось, что он входил в бракеражную комиссию вместе с Еленой Ивановной, медработником школы и Варварой Семёновной,  главным поваром столовой.  Ему нравилось снимать первым пробу, а заодно и первым плотно покушать, когда ещё нет шумной ватаги вечно голодных школьников и не менее голодного персонала, в тишине и покое насладиться тем, что приготовили сотрудники кухни.
Мужчина прошёл в ванную и включил душ. Раздевшись, он непроизвольно взглянул в зеркало и скривился. Залысина на макушке, которую он пытался маскировать  отросшими волосами с височной части головы,  с каждым годом прогрессировала,  и все его попытки бороться с выпадением волос ни к чему не приводили. 
Телосложение давно потеряло стройность: его любовь к еде видна была невооруженным взглядом: живот, который уже было трудно прятать под брюками,  пухлые щёки, превратившие когда-то овальное лицо  в прямоугольное.   И морщинки… так  много морщин уже. А эти мешки под глазами? Ужас, как же я себя запустил, а ведь мне нет и полтинника. Чувствую себя старой жабой, бррр. Единственно, что спасает – это высокий рост. 
Вадим Петрович  махнул рукой в сторону отражения и полез в душ.
Обычно, Вадим, покидал свою комнату первым и, выключая ночное освещение в коридорах спальной части пансионата,  на верхний свет. Но сегодня он припозднился, рассчитывая, что уже кто-то встал раньше него и включил верхние лампы. Однако  коридоры были едва освещены, а за закрытыми дверями комнат персонала и учеников стояла тишина. Но раздумывать над причинами отсутствие звуков ему было недосуг. Пробежав по трем этажам спального корпуса, Вадим ринулся в столовую, надеясь увидеть у дверей медработника Елену Ивановну, но за большими стеклянными дверьми столовой было абсолютно темно, а со стороны кухни не было ни звука.
Мужчина в недоумении глянул на наручные часы. Электронное табло часов равнодушно показало ему половину восьмого утра. Жизнь на кухни давно должна кипеть и бурлить, однако глаза и нос, не улавливающий вкусных запахов, свидетельствовали об обратном.  Вадим растерянно оглянулся и запоздало осознал, что во всём здании пансионата стояла гробовая тишина. 

  ПРОДОЛЖЕНИЕ НА : http://proza.ru/2021/01/11/1379