Здесь было море

Из Москвы на томском в Киров,
чуть беспамятства пришей.
Под грибом покинут пирров,
гнать царей теперь взашей.
В Кирове на абаканский
пересадка до конца.
Сладкозвучен голос, падкий
до тернового венца.
Стонет Пермь. Жара, тревога.
Ёбург стынет, прёт Тюмень.
Перелётная пирога
разносолых омичей.
В Новосибе т'иха заводь,
скоморошный свой посыл,
говорит, оставь на память, -
дальше коршуны, Кызыл.


перегон памяти: Барабинск - Новосибирск

&&&

Третью неделю к ряду
солнце горит востоком
дальним с утра.

Монгольской пылью
пылает оно в разгаре.

А вечером, на закате,
с той стороны, откуда
не тянутся караваны,
где церкви молчат запоем
и слышен посуды бой, -
солнце кровавым текстом
шьёт полотно свободы

&&&

в моей постели уснувших снов
играют в прятки не злые дети
шумят потоки камней голов
убитых слов парусятся сети
в моей постели лежит пустырь
зелёных швов и костей до дрожи
во всю длину запотевший штырь
и мины с проволокой на ложе
в моей постели измятых тем
затёртых простынь пружин безосных
гуляет ветер гудит рентген
любовь стенает в углу коростой
в моей подушке предметы вширь
растут достигнуть частицы микро
перо вгрызается царством гирь
в затылок язвами звёзды втихли

&&&

Чабан

Сухого воздуха наречье,
сплошного солнца маята,
кузнечиком слепым на плечи, 
уснувшим шмелем мимо рта, -
теряются в степи. Как хомус
издавший звук в разломы вдруг
заманивает космос. Хронос
с протянутых вкушает рук.

Из камня речь фигуры горла
той местности цветов среди
земного моря где попёрло
как в райских кущах коз пасти.
Из камня речь фигуры горла
той местности цветов среди
земного моря где не мокнут
на Прокла травы как не жди.

&&&

Займёмся, родная, развратом
под звук упадающих звёзд.
Я буду высоким Игнатом,
Ты Ингой, волнующей мост..

Чернеющий Тополь и Ива,
ветвями по глади шурша,
ждут ветра шального порыва..

Волна возлежит в голышах,
вливаясь и нежно и резко
в мольбу одиноких дерев..

А ветер играется в детской,
траву раздвигая для дев
и юношей сладко разлиться
кустами горящих волос..

В воде отражённые лица
наполнены звёздами слёз..

&&&

я нарисую свою жену
субботним карандашом
золотыми седыми иглами
степные дикобразы
лепят от солнца глаза

&&&

На жатву сеятель молчит.
Весною говорило слово,
на придорожную лилит
ссыпалось ветром пустозвона,
искрилось каплями вина
на камне, парилось с похмелья,
стекала в тернии слюна
со слов и умолкало пенье.

На жатву слышен тыквы хруст,
шум колосящейся купели,
амбар под занавес, и с уст
слов добрых лютые метели.

&&&

Верхний Енисей, большая вода, Улуг-Хем

Записывать слова у древнего театра,
в болоте наблюдать надрезы тишины,
больничный городок пройти насквозь приятно
и к башне на поклон, отведать глубины
спуститься к мать-реке: лежит великим сеном,
во сретенье спеша закинуть свой багор,
на ложе из камней нашёптывает пенным
потоком бурунов, как в церкви пастор Тор
про бренную тенге. Свидетельствует river:
спасенье это дар, ты ухом прислонись,
шумит вода, урлит янтарно и на диво
настраивает слух, и уроняет ввысь.

&&&

Господи что же происходит
может ответишь
до четырнадцатого октября бабье лето
как в надирной Калифорнии какой-то
не упадают листы
не пропадает осень
и так легко верится в твоего сына
и так размеренно множится райская жизнь
как машины тихо стартуют со светофора
и так легко сказать что я
никакой-нибудь иудей
и что луковская софия адамовна
со старого кызыльского кладбища
пятьдесят семь годков назад
а могилка её подправлена
это ли не есть радость смерти
когда гнев утишен
когда солнце позволяет себе
выходить после обеда
а насекомые и звери
уползли по норам
иные улетели
кроме одной осы
выпивающей со мной из термостакана кофе
и мы вместе кружимся в пении золотого пепла

&&&

дети
безнадёжный цвет жизни
радуются сразу простоте

каждая строчка
до оргазма высказана
выпростана на ветер
выстрадана Прометеем

сутью выхолощенная
голой костью
крылатой слюной
каждая строчка
трепыхается бабочкой
высушенной на игле
упакованной в сон
под раздором социума

&&&

сценарий лжи не помню у кого.
идёшь по улицам пустынным бесполезно.
пинаешь мир дырявым сапогом.
обрывки нот. сожжённый целиком
том бродского. гюго из хлеборезки.
подмышкой банный ростинский портфель.
кредиты обязательства расписки
ещё в твери пометил котофей.
в портфеле выводок клонированных фей
не требующих временной прописки.
во взгляде тишь. да высохла трава
в повешенных на текст хамелеонах.
ты шарился на стройках. ты в промзонах
бежал собак. и вот набрёл с утра
на морга жёлтые шафраны на газонах

&&&

на берегу большой воды
в разгар осеннего припадка
две-три души. почти безлюдно.

ни коршунов ни леших ни русалок.

ворона с камня прыгнула на камень
недоброй тенью вольнодумки.
в забытых снастях потерялся труп.

и то не лето! что ты!? красотища.

не сжечь прибило палок брёвен
коряг из королевской окинавы.
как корочкой разбереглась листва!

откуда только ветер носит?

вот две подружки две большие кружки
крепка их вера полиэтилена.
возьму-ка отверну я пробку
и на воду спущу.

&&&

чем больше жёлтого тем зеленей вода
прозрачные глаза нагорного скота
зелёный в лунной бязи в тумане гари Ленин
червивый как салат уволенный Зеленин
и Курбский из племён германских Михаил
Ивану не звонил всё словеса доил
де ночь такой другой больной страны не знает
где правит игемон а думает Израиль

&&&

Учить язык взрываться на лету
На щёлк и клёст потерянного уха
Как молоко сбегает на плиту
Как миксер зажигает пля-та-ту
Расплёвывая визгами болтуху

Когда язык идёт на поводу
Проторченных чем (есть чё?) было жизней
Сорочка пролипает красоту
На сердце птицы чертят борозду
Мнемоны рыбы любятся на лжиже

А ухо прикопалось между трав
Кузнезаскоком мялой стрекозины
Как вывернуть наружу дно канав
И небо вмять в открывшийся заправ
Плеснуть бензин и чиркнуть пуповину

&&&

красивые девчонки коротких слов кончита
прошоренные камни весталок негатив
раздеться донага оборвана сюита
ухоженный из губок нарочный креатив

на бежевом белье воронок падких муха
кружит кружит кружит сбегает водопад
что господи себе волнительная мука
как выстреленный шар упавший невпопад

который незачёт который из который
целуется как бог как голубь шелестит
возьми меня возьми на девственные вторы
где штырит как придётся и навсегда болит

&&&

не говори мне ничего
как в том кино
как эта ветка на обоях

&&&

тувинская горловина

поскромничал сказать что из жизни.. слова какие-то жизнь смерть.. так хочется переменить их смыслы местами.. или вообще убрать их смыслы на ветер, опрокинуть как помои из ведра смысл из оболочки, расколоть скорлупу привычки..

тут прекрасно катя тут сказка дикая сюда даже железной дороги нет здесь самая большая смертность пешеходов на а/м дорогах а погода такая мягкая тихая пятидесяти-градусный мороз или жаркое лето и небо такое близкое и везде мусор мусор мусор бутылки и обёртки выкидываются тут же на месте оприходывания а ветров почти не бывает порой налетит буря но быстро проходит и совсем нет дождей и слякоти и кругом камни камни камни и вода ооо какая здесь вода стоит её только попробовать и ты влюблён навсегда как в эти звёздные ночи красивейшие ночи пешком только не ходи зарежут и изнасилуют вызывай такси или договорись с богом он тоже покорён этими красками этими безумными средиземноморскими цветами горной степи а коршуны катя коршуны как начнут разговаривать иииииллииииииииии и ииииикккиииииииии и кружатся и кружатся как тувинцы в воинственном танце а тувинцы все ходят с ножами а как они спиваются катя да никогда мне не было так жалко русского алкоголика как стало жалко тувинского зато язык в почёте 98,5 процентов тувинцев знают свой язык это ли не прекрасно? катя даже библию перевели недавно на тувинский а когда они говорят и если не ругаются это как безмятежная музыка королевской окинавы здесь так легко дышится так спокойно течёт время так легко и просто убивают рожают и предают друг друга что дети даже не узнают об этом как здесь любят детей катя как здесь по-настоящему любят детей этим поросятам позволяется всё ради них делается всё продаются квартиры чтобы их вылечить их рожают и рожают потом теряют забывают на остановках просто бросают а они выживают страдают и не знают катя не знают что там за горами всё ещё хуже ещё грязнее что там вообще уже ничего нет и уезжают

&&&

я в жопе, Тор!
мне хорошо, Сылдыз!
на праздник - торт,
на будущее - виз

&&&

Красный Яр

суету терпеть
только можно
тятюшка Енисей
Мать-не имать-река
непреложны
остров отдыха
святая простота
кан далай и оправа в подарок
бесконечное размножение
стелла артуа
белорусский трикотаж в лимузинах
фэн шуй в отделе сотовых сувениров
съезд наркотиков культуры
комсомол в космомолле
бюст по грудь голова
и девицы девицы девицы
все как одна сестрицы
с натёртыми волосами
красной глиной
двухметровыми бёдрами с кружевными поясами
седлают Астафьева исполина
Дубенскому предлагают сами
и чтобы быть до конца
точной картине города
надо сказать что всюду
вертятся под ногами
коричневые
бля буду голуби

&&&

И снова Москва

вошёл очередной писчий
или клерк или тип в жилетке
приказчик душевого порядка

я смотрю в окно там светает
я давно не смотрел в окно
окно это самовлюблённость
склонная к самоубийству
или больше того графомания
выраженная тавтологией

и ещё много всяких гадостей
связанных с моим я
 
поэтому я люблю окно
и не люблю не окно
не окно заткнуто красной рубахой
окно редко бывает открытым