Анна Каренина и жизнь

Многие читатели "Анны Карениной", не сговариваясь, повторяли примерно одно и то же. Леонтьев писал, что тот, кто изучает этот роман, изучает саму жизнь, Фет сказал, что "Анна Каренина" - "живорожденное произведение", Мэтью Арнольд писал, что толстовский роман - это не произведение искусства, это "кусок жизни". Как будто силясь объять необъятное, интеллектуалы той поры пытались охарактеризовать творение, трудно поддающееся оценке - труд, который Достоевский прямо называл совершенным с художественной точки зрения. "Дыхание жизни", по Толстому, это намного больше, чем слепок эпохи, энциклопедия жизни России 1870-х годов, духовные поиски лучших людей того времени, сомнения и метания, которым нет конца. Это подлинность бытия, особое выражение ритма эпохи и живущих в ней людей. Шопенгауэр в "Мире как воле и представлении" попытался охарактеризовать гения и обозначить его отличие от посредственности и в искусстве и культуре. Гений, как он считал, это та личность, которая интуитивно чувствует общую волю, объективацией которой являются живые существа, и отражает в произведении сущность этой воли. В отличие от "ремесленников", тщетно пытающихся отразить то, к чему их душа ничуть не причастна, гений точно знает и иногда по наитию даже, в рекордно короткие сроки создаёт шедевр, который остаётся жить вечно, несмотря ни на какие критические оценки и непонимание современников. Оценивая толстовское творение, критики берут частности, не видя и зачастую не понимая Целого, которое имел в виду автор и которое незримо присутствует в его творении. Лишь лучшие из них, пытаясь отразить своё впечатление, придумывают вербальные обозначения, претендующие на раскрытие абсолютного смысла произведения, но в основном они цепляются за частности и нюансы, благодаря которым могут отразить лишь части, куски, фрагменты той живой жизни, которая питала художника.