Автостопом к полярному полдню. глава 9

             ВЕТОЧКИ ДЕРЕВА ЖИЗНИ (АРХАНГЕЛЬСК)

        Много лет назад  я побывала впервые в жизни в Архангельске. Там я ошалела от неба,  света и Северной Двины. Тогда я написала что-то  верлибристое о Севере. До сих пор помню строчки из него:

«...Но на Север, на Север, в  его полотняную полночь, где из Дерева жизни создан весь окружающий мир»...

       Нет, я не сошла тогда с ума окончательно и не впала в гиперборейство, хотя и увлекалась тогда мифологией и фантастикой...
     Но город этот, где Двина —та же Амазонка, пусть холодная,  город из дерева (старожилы говорят и в книгах пишут, что осталось мало —сгорел он в в войну, деревянный Архангельск, а после войны новое строительство, разумеется, шло из кирпича и бетона), город, где из дерева были и дома, и вся домашняя утварь, и лодки, и  причалы,  и мощение улиц... Город, где из древесины делают бумагу...
Город, где приросла, привилась  к моей пустой усыхающей ветви ветвь дерева жизни... город моей названой родни...

        И вот — начало июля  2009 года... Черно-белые кадры. Я специально снимала на любимую английскую пленку «ILFORD PAN».
        Девочки Ира и Варя. Ириска и Варюшка. Названые племянницы...  Леночкины  дочки...
       У них еще детство, хотя они растут. Тянутся. Вот-вот – ломкий и колючий возраст, называемый в старых книгах «отрочеством»...
Варюшке как раз  исполняется одиннадцать лет... и я по тогдашнему моему нечаянному безденежью подарила ей открытку ручной работы — что-то там из бумаги я вырезала и склеила – вроде бы Ледовитый океан с медведями, моржами и тюленями... и какую-то мелочь, что со мной в рюкзаке ехала всю дорогу —то ли цепочку , то ли бусы простенькие —не помню уже...
И вот на фотографии —обе сестренки. Набережная Северной Двины с   каменным  ограждением  почти в петербургском стиле. На парапете стоит Ириска, рядом уселась Варька. Ириска смотрит мечтательно,светленькая, тоненькая, как деревце (опять эти древесные образы...). Варька сидит нога на ногу, рукой прикрывает лицо то ли от солнца, то ли от ветра, но  карие блестящие глаза видно – взгляд озорной, как у котенка...
               Мы шли пешком из центра города в поселок Сульфат, от Папы  Андрея – к Бабушке Тане и Дедушке Лёне... Долго шли, часа два, наверное, через Кузнечиху   перешли по мосту( по какому из мостов? Скорее всего, по Банному или по Соломбальскому  и потом через Соломбалу  к району «Первых пятилеток» около ЦБК?). 


Еще  черно-белый кадр. Вид на  железнодорожные пути и целлюлозно-бумажный комбинат с трубами, кранами, цехами –  с  виадука  на Кировской улице . Это я сейчас, десять лет спустя, по Яндекс-панорамам  определила.

А вот цветной, солнечный полуденный  кадр – железнодорожный мост через Кузнечиху... Рядом мы с девочками гуляли по берегу, и я собрала там  Варьке      деньрожденный букет из самых простых   
ромашек, клевера, мышиного горошка  и чертополоха...

… Есть еще кадры неснятые, только в памяти.


День рождения Варьки. Сидим за столом, празднуем, едим-пьем...
Потом Бабушка Таня уводит девочек спать, а мы с Дедушкой Лёней сидим в маленькой хрущевской кухне  с бутылкой белого сухого итальянского  за столом и поем песни... И поет он «Ванинский Порт» и рассказывает, как строили здешний  комбинат   заключенные , а   среди них еще и военнопленные венгры...


Андрей —папа девочек –  светловолосый, почти льняной, с обветренным докрасна  круглым северным лицом... У него новая жена, которую я толком не запомнила...
… В доме жили старая черно-белая кошка Сонька и    бегемотистый пес Хуч породы буль-шарпей, весь в складочку, шкура у него была желтовато-горчичного цвета... пес  страдал от экземы  и расчесывал эту свою бедную складчатую шкуру... К людям Хуч был ласков, тыкался носом, целовался,  а  у кошки подъедал корм из мисочки.
Девочки возились с кошкой и псом, смотрели по телевизору сериалы и ели  магазинные пельмени ( Дети любят магазинные пельмени и чипсы, Папа  Андрей любил пиво и курево, кошки любят вискас,  собаки —косточки, я сама обожаю шоколадные батончики – все мы любим  что-то вкусное и  вредное. Всем нам от этого —особое удовольствие).
Почему-то мне не удалось сфотографировать ни Папу Андрея, ни девочек вместе с ним, ни кошку с псом...

…   Десять лет и десять месяцев спустя Папы  Андрея не станет. Всего-то пятьдесят пять лет...  Инфаркт.


… Деревянные  старинные дома, чудом уцелевшие, в центре города, на улице с советским названием «Улица Чумбарова-Лучинского».
      Новые памятники – дивному сказочнику и настоящему волшебнику Степану Писахову и его герою —архангельскому мужичку с рыбиной в руках...
У Писахова в руках не рыбина, а бедная зощенковская авоська с батоном, на который покушается наглая чайка.

… Уличные музыканты с гитарой и тамтамом. Смотрю —да там моя  юная знакомая Еня поет! Чудесный человек Еня! Когда-то она с друзьями-автостопщиками у меня в Питере останавливалась на несколько  дней.

Тесен мир, тесен... События и встречи набиты в него, как в рюкзак...
… Но вот пора улетать шарикам, укатываться колобкам и улетать птицам.
И мне пора с берегов Северной «Амазонки» на берег моей Черной Речки. Все просто —вокзал, плацкартный вагон...

        Я еще надеюсь вернуться в Архангельск. Там столько всего !
Там столько рукавов у этой великой реки, там есть причалы и деревянные  поселки, лесопилки и лодки... И люди. Добрые люди.
И оба светила на небе одновременно – Солнце и Луна.