Старый мир распадается...

Старый мир распадается, чтобы никогда больше не собраться

Когда я переехал в новый микрорайон с большими многоэтажками, заброшенного микрорайона по соседству еще не существовало. Его строительство я тоже не наблюдал, а когда строительство прервалось, оставив 9 домов полностью достроенными, но с минимальной внутренней отделкой, один каркас дома и один панельную конструкцию, завершенную всего на 8 этажей из 18, меня ничем это место не интересовало. Ни оставленная техника, ни большой простор территории, которую всю охранник контролировать не может, меня не привлекало. До поры до времени я старался держаться от этого места подальше.
Я без понятия что со мной произошло тогда, но я почувствовал разрыв между мной и моими друзьями, которым было не интересно исследовать такие неизвестные дебри, как, например, огромный 18-этажный пустой дом, свет в окнах которого никогда не загорается, и в который каким-то образом надо еще найти попасть, найти лаз в заборе. Всё это мне предстояло сделать самому, и я занялся этим, оставив тех, кому этот путь был чужд.
Прошли годы. Я все это время занимался разными интересными делами, в том числе и исследование заброшенного. Я никогда не был из тех детей, кого можно считать бесстрашным или кто, например, не боится лазить по заброшкам. Я боялся, но все равно лазил. Год назад я нашел с помощью каких-то ребят последний залаз в заборе на территорию с заброшенными многоэтажками. Они направлялись к холмам у забора, и я решил проследить за ними. Было темно и на моих глазах они как бы прошли сквозь забор из железной решетки, будто две его части были поставлены не на одной линии, с проходом. Я смотрел на пацанов, как они исчезли в темноте между домами, и их не настолько беспокоил шанс быть пойманными охранником, чтобы повернуть назад. Я был неимоверно рад, что нашел последний пролаз, которым я воспользовался только через месяц. В день открытия, я подумал, что с меня хватит и находки, а пройтись куда-нибудь через него мне будет слишком страшно. Вовлекать кого-нибудь в свой путь мне не было необходимости.
Прошел ровно год. В этот же день, в который я не решился пройти по пустынной тропинке за забором, мимо многоэтажных заброшенных домов, где слева виднелась не менее таинственная котельная с тусклым светом внутри, я решил сделать то, что не смог год назад. Теперь я понимал, что все мои беспокойства по поводу встреч нежелательных там лиц, вопросов строителей, или встреч собак (которые там не отличаются агрессивностью, и я знал об этом), или вызова полиции, всего лишь иллюзии и мои мысли, которые не имеют ничего общего с реальностью и на самом деле не мои, потому что глубоко внутри себя я был спокоен и знал, что там безопасно ходить и днем, и в темное время суток. Все мысли – суета сует, ни полиция, ни занудные люди на самом деле ничего никогда мне не сделают. Чтобы ни говорили и не делали – я просто забыл себя и пошел, любуясь пейзажами, которые я вижу так редко, просто потому что я очень нечасто хожу именно по этой дороге.
Однажды я совершал нечто подобное – тоже зимой в темное время суток, я поставил себе задачу воспользоваться новым проломом в заборе, который открылся для простых смертных, а не только для рабочих планирующейся стройки рядом, всего лишь на несколько дней. Мне понадобилось много времени, чтобы собрать всю свою отрешенность и силу, чтобы пройти лишь пару минут вдоль заброшенного дома и выйти из пролома, который удалось найти месяц назад благодаря ребятам. Я поставил задачу начать с нового прохода для рабочих. Самый нетрезвыми могли быть мысли о том, что за этим проходом кто-то смотрит, если переступишь черту, то сразу откуда-нибудь выйдет мужик и сразу спросит “что ты тут делаешь?”, от чего в душу закрадется такой страх, что умереть можно, а еще возможность посещения отдела полиции… Тогда я верил с трудом в то, что мои препятствия только вымышленные. Когда я все-таки пошел, то на середине быстрого пути, услышал, как кто-то кричит. Мне ли? Или собаке, с которой гуляют на пустыре? Не всё ли равно? Но мне тогда было не всё равно, и я смотался, выполнив свою задачу. Тем не менее, это было самым ярким проявлением отрешенности в моей жизни. Сознательно или бессознательно, я хотел оставаться в этом состоянии всегда.
Когда я пробирался через дебри облепихи по сугробам к этому проходу, который не смог пройти год назад, я увидел что-то похожее на свет от фонаря возле заброшенного дома и чьи-то голоса. Я находился на холме более чем в 100 метрах от пустого дома. Я никого не увидел. Даже когда через пять минут уже был там. Несколько месяцев назад они бы послужили причиной, по которой я бы немедля отложил путешествие по заброшенной территории.
Как только я вышел в «нормальный» мир, переступил черту отделяющую заброшенный микрорайон и обычный, то взобрался на холм, с которого открывался самый лучший вид на ту территорию, по которой я недавно прошелся. Были видны восемь заброшенных домов, отражающих свет с улицы своими пыльными окнами. Было ли страшно там гулять? – нет. Было ли опасно? – нет, безопасно. Красивыми ли были пейзажи? – Весьма. Встретил ли я кого-нибудь там? – Нет, только собаку у выхода, которая была весьма дружелюбной и с хозяином. Я стоял и смотрел, как и много раз до этого, наблюдая за безмолвной жизнью заброшенного микрорайона. И в этот самый момент сразу залаяли где-то в темной глубине собаки, стали доноситься протяжные странные звуки, отражаясь эхом в жилом микрорайоне, чьи-то голоса и бегающие тени, разъедающие насквозь громадной здание. Оно всё покрылось трещинами и казалось вот-вот эта монументальная громада рухнет. Но ничего не произошло. В окнах отражались фонари, свет которых падал с улицы за много метров на стекло. Огромная тень башенного крана проецировалась на плоскость дома без света и двигалась вместе с краном. Рядом велась уже почти год стройка, не имевшая никакого отношения к заброшкам, разве что на территории оставляли машины и пользовались дорогами. Происходило всё, не оставляя никаких следов во мне, разве только радость от осознания, что ничего мне больше не помешает быть там снова.