Нашкуляв денег вечером я планировала идти пешком до дачи. Идя через дворы неожиданно ко мне подбежал парень, бросив свою девушку рядом с домом на дороге: "Стой!" Схватил меня за одежду. Я была в белой кофте с бабочкой на замке. "Это она порезала моего знакомого" - сказал он девушке, подходящей к нему: "Сука! Мы с тобой разберемся! Это что у тебя на шее?" На шее висел крестик отца, который он мне купил когда я лежала в больнице с менингитом. Другой рукой он содрал крестик с шеи и бросил на землю. Моя рука в сумке и нащупала канцелярский нож, который я носила для самозащиты. Резко вытащила нож и прошлась им по его куртке, а потом закричала истерично на языках. Он испугался, отпрыгнул от меня и услышав, что кто-то меня зовет, убежал за угол со своей девушкой, бросив пакет на землю. Меня окликнул по имени парень на балконе, тот самый, который меня уговаривал остаться у него, а я все равно ушла. Схватив пакет с книгами, я подбежала к дороге и стала тормозить машины. Остановился москвич и за рулем сидел мужчина лет 50ти. Я не стала просить помощи, а взяв себя в руки, сказала спокойно: "Подвезите пожалуйста". Мужчина сказал: "Садись" и я быстро села в машину и уехала. Он видимо не подозревал, что сейчас со мною произошло, а я была сильно напугана и не могла успокоиться. "Куда надо?" - спросил водитель. "На дачу рядом с кладбищем" - ответила я. Он завернул за гаражи и остановил машину: "Я поеду туда, если меня удовлетворишь" - выйдя из машины он сел рядом со мной на заднее сидение и стал насильно снимать одежду. Я билась, толкала, одевалась обратно, а потом решила снова использовать проверенный прием - закричала. И когда он ослабил хватку, забрав пакет с книгами, открыла дверь и выпрыгнула из машины. Водитель напоследок меня оскорбил. Я отбежала от машины на несколько метров и оглянулась. Он перебрался за руль и поехал, но притормозив, сказал через окно: "Поедешь?" Я ответила, что нет. Он уехал, а я пошла до дачи пешком с пакетом книг. Руки тряслись от пережитого страха, в этот момент я чувствовала себя очень несчастной. Так я потеряла папин крестик, но забрала пакет с книгами про зону и порезала ему куртку. Когда уже осенью я перебралась жить домой с дачи, я пыталась читать эти книги, и начало книги было ужасным. Вся книга была написана на уголовном жаргоне про какую-то собаку, которую кто-то трахнул чем-то, что у нее кишки вываливались из анального отверстия. Я не поняла о чем речь, но мне стало противно читать дальше и я эти книги забросила в шкаф отца. Отец тоже, найдя их, пытался читать. Но дочитать ему их не удалось, я собрала в пакет и с презрением вынесла их на помойку. Отец позже сказал: "Хорошие же книги, зачем выбросила?" Я посмотрела на папу с удивлением: "Отвратительные книги!"
Осенью я переехала жить домой. Ходила в церковь в Новое поколение, которые все меняло места своих служений, разные здания. Своего здания у них не было. Они снимали зал в кинотеатре и проводили там служения. Так организовывали съезд многих церквей и проповедников из-за границы. Мы с Женей, с которой еще не совсем были окончены отношения, иногда встречались и общались в пятидесятнической церкви. Она мне и рассказала, что приезжает пастор и многие церкви соберутся там, в том числе и наша церковь. Это будет грандиозное и сильное служение с чудесами и помазанием Духа Святого, будет так же массовые исцеления от различных болезней и пророчества. Я ждала этого дня с нетерпением и с радостью поехала с нашей церковью на конференцию. Людей собралось чуть меньше половины всего зала. Из нашей церкви пришло мало человек и сам пастор. Мы с Женей сели на самых высоких и последних рядах. Служение началось с громких возгласов, энергичных песней, криков в микрофон с обещанием прикосновения Духа и наполнением благодатью, чудесами и массовым покаянием. Музыка грохотала, на сцене танцевали несколько часов, периодически сменяя по очереди проповедников и миссионеров. И когда в конце служения накал обстановки достиг придела, все были воодушевлены сильнейшей верой в этот день. Иностранный проповедник с переводчиком стал приглашать на сцену всех больных и нуждающихся в Духе Святом. Мы с Женей стали продвигаться через толпу и вставать в очередь, т.к. безумное желания испытать Его океан любви затмевал сознание. Меня от страха трясло, ведь нужно выходить на сцену, прилюдно подвергаться унижению и потом от прикосновения Его по плану я должна упасть, как падали другие передо мной. И вот вышла первая Женя, за нее помолились, с возложением рук и она упала. Упала не на пол, а на руки братьев, которые стояли сзади специально для этих случаев. Теперь вышла я. Я встала молча перед мужчиной и как бы прося его помолиться так же за меня, смотрела на него. Он обратил на меня внимание и положил руку на голову. Сзади меня тоже стояли парни, ожидая, что я сейчас упаду. А я мысленно молилась через волнение и страх: "Дух святой, ко мне тоже прикоснись. Я очень хочу быть с Тобой!" Ведь нужно что-то Ему сказать, пока Он слышит. Молящийся за меня американец, посвятил мне всего лишь несколько секунд и толкнул назад, но я не упала, удержалась на ногах. Мне стало странно, почему я не почувствовала Духа, когда вообще-то уже говорю на иных языках. Ведь я так ждала этого времени, так мечтала об этом дне, и вот молитва прославленного, американского миссионера на меня не подействовала, я не упала. Я разочарованная ушла со сцены, сердце заполнила обида: "Ты меня не любишь? Женю любишь, а меня нет. Почему Ты снова не пришел? Чем она лучше меня, она упала, а я нет? Ведь я Тебя люблю, я же всю душу свою готова Тебе отдать. Почему Ты так со мной?" И стоя в углу от отчаяния, ибо терять все равно нечего, решилась еще раз выйти на сцену. Людей много и этот проповедник не заметит, что за меня уже молился: "И хоть я маленькая и не приметная, но ДОБЬЮСЬ ТЕБЯ!" Снова через толпу протиснулась и опять перед ним. Он и впрямь не помнил, потому что снова возложил руки и после нескольких слов меня толкнул назад. Ноги стали ватными, немного подкосились, но и в этот раз я не упала! Все падают, лежат в блаженстве на полу и улыбаются, а я не упала. Как я могу упустить этот момент? Когда же он еще повториться, чтобы сам помазанный человек, на такой сильной конференции мне позволит прикоснуться к самому Богу! И я решила снова рискнуть и вновь встала в очередь. В этот раз меня заметил мужчина, стоящий в углу и остановил: "За тебя уже молились, дай другим шанс!" Мне пришлось отступить и я вернулась на свое место. Почему на меня молитва не подействовала, я не могла понять и почувствовала себя недостойной, самой худшей грешницей на этом служении. А если Он не прикоснулся ко мне, то я никогда не избавлюсь от страха. Я хотела спрятаться в Нем и перестать бояться, я рвалась к Нему, как маленький ребенок к Отцу, но снова была отвергнута. Этот день стал для меня днем разочарования и когда я пришла домой, боль и обида переполняла, я стала плакать на языках у себя в комнате. Брат в это время уже жил у Наташи и изредка приходил домой ночевать, когда они были в ссоре. Я еще ходила со шрамом на щеке и однажды придя на служение в кинотеатр, который находился в центре города, прямо под окнами где я часто проходила, шкуляя деньги. Поднялась на второй этаж, куда было запрещено подниматься, но там не было людей и я как социофоб любила такие места, чтобы спрятаться и видеть их всех, оставаясь незаметной. Тем более мне было что скрывать, у меня был лейкопластырь на лице. Я не хотела лишних вопросов. Пастор решил сотворить чудо у всех на глазах и вызвал девушку на костылях в середину зала. Она вышла в центр, он помолился и она отбросила костыли, стала ходить. Все славили Бога, молились и удивлялись чуду, а я ощущала тут какой-то подвох, потому что моя искалеченная душа осталось не исцеленной уже много лет. Либо со мной что-то не так, и я для Бога какое-то очень ужасное существо, которое недостойна Его милости, либо... в другом я сомневаться просто не могла, потому что это равносильно потери Его, а значит потери смысла жить дальше. После того как я нашкуляю денег по воскресениям, я поворачивала на служение в кинотеатр и вставала в тень, в углу, за спины, наблюдая за всеми, пытаясь мысленно общаться с Ним, наполняться Его благословением и слышать Его голос через пастора и я Его слышала.
Ходила так же на "ячейки", так у нас назывались домашние собрания по средам. Неопятидесятническая или харизматическая церковь состояла преимущественно из молодежи. Молодежь поделилась на ячейки и в каждой ячейки был лидер, который у себя дома принимал свою группу. Меня взяла, сразу после водного крещение к себе Рая, жена пастора. Первое время я держалась, пытаясь не выдавать свою болезнь. Было страшно, обострилась социофобия. Рая всех угостила пельменями с укропом. Когда сели за стол кушать, я поперхнулась, от страха не лезла еда в горло. Из-за сильного напряжения я не могла есть. Она как бы невзначай сказала при всех, сидя на против и смотря на меня: "И глупец, когда молчит, может показаться мудрым". Я подумала, что она намекает на то, что я пытаюсь казаться умной, но на самым деле глупа. Все собрание сидела в углу и молчала. Пели песни, молились. Мне хорошо запомнилась маленькая, худенькая девушка с черными, длинными и прямыми волосами. Она была женой журналиста, который так же ходил в их церковь. Рая гордилась тем, что ее муж бизнесмен. Ей нравился агент Малдера из Секретных материалов, за то, что тот был похож на ее мужа. Я еще несколько раз ходила на подобные ячейки и чтобы так больше не мучиться, брала с собой джин-тоник. Сделав несколько глотков перед тем, как позвонить в дверь, я прятала джин-тоник на этаже выше. Когда все молились громко на языках, я так хотела приобщиться к ним, но не могла расслабиться из-за страха и потому уходила в коридор, за стенку, чтобы так помолиться или закрывалась в туалете. У меня не было денег на уход за волосами, краска давно с волос смылась, сделав их тусклыми, рыжими. На ногах были вязанные носки, которые мама связала себе, но они сели после стирки, поэтому она их отдала мне. Тогда был какой-то разговор о парне, похожем на Иуду, какими-то своими качествами, и она рассказывая о его цвете волос, указала на меня: "У него был такой противный цвет, как у нее". Я сидела в углу и когда на меня все посмотрели, опустила глаза. Мне стало не приятно, что меня так опозорили не заслуженно, ничего не зная обо мне, о моих психических проблемах, страданиях. Я не могла дать отпор, даже улыбнуться через силу, воспринять с иронией эту издевку. Не ожидая такого удара от женщины, которую я боготворила. Мне оставалось только молчать, сглатывая обиду. И так на каждом собрании, я чувствовала будто я груша для битья, которая не может дать сдачи потому что чертова, больная фобка. Потом в сторону мою был не напрямую сделан упрек, что я хожу в вязанных, бабушкиных носочках, как настоящая пятидесятница с нищенской психологией. Кроме меня никто не был больше в вязанных носках. Отчасти мою нищенскую психологию сформировала церковь: Итак, не заботьтесь и не говорите: «что нам есть»? или «что пить»? или «во что одеться?» потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам. (От Матфея 6 гл.) Мы разучивали этот стих в воскресной школе, что не внешне надо украшать, а внутри смирением, покорность, кротостью, послушанием, добротой. Сейчас это выглядит как воспитания рабынь для Господина, которого нет и никогда не будет. Рабское и нищенское мышление. Внешность девушки должна быть на последнем месте, главное нравственная чистота и красота. А под красотой естественно понимались христианские благодетели, которые по сути из тебя делают идеального нижнего. Вся Библия это инструкция как стать идеальным нижним, удобным рабом. Награда за это экстаз от своего мазохизма и боли унижений, а потом продолжение этого садомазохизма на небесах. Ведь там, у престола Его великолепия задача продолжать поднимать Его самооценку, восхваляя и поклоняясь Ему - это весь обещанный рай для верующих, который они должны с трепетом и вожделением ждать. И только нижний может оценит всю прелесть такой экстатической любви к своему Хозяину. По сути, в церковь идут в основном люди, предрасположенные к мазохизму и подчинению, поэтому только там они могут реализовать эту свою потребность. Но другое дело, когда взрослые этой фигней забивают детские головы, не давая возможности сделать свой выбор.
Дома бывало родители ссорились и дрались. И в один из таких дней, когда произошла очередная драка в коридоре, мама держала папу за волосы, он ее и они друг друга пинали ногами. Папа жалобно кричал: "Отпусти!" Я не могла их разнять, чисто физически я слабее мамы, остановить это безумие было не в моих силах и я выбежала в подъезд, звоня в дверь к Ани, к тем самым евреям, которых мама ненавидела. Открыл Саитов, я попросила помощи, указав на вцепившихся в друг друга родителей. Он зашел в квартиру и стал их разнимать. Мама отпустила папу, а потом накричала на меня, что я опозорила их семью, просить помощи у таких людей нельзя было. Но у кого еще я бы успела попросить, ведь это самая ближайшая дверь к нам. Позже мама вышла в магазин и в подъезде стоял Саитов, она ему что-то сказала грубое в приказном тоне с презрением, наподобие: "Дай пройти!" Он что-то ответил, что ей не понравилось и они подрались в подъезде. Через год Саитов умер и мама сказала, что она навела на него порчу и этот алкаш умер, захлебнувшись собственной блевотиной. Я видела машины под окном, собрались люди на похороны. У Ани была еще сестра Лена и та постоянно ходила какая-то побитая. Вот и в этот раз я увидела ее с синяком под глазом. Мама рассказывала, что это ее бьет сожитель и вообще, эта женщина все время находит себе каких-то мужиков, которые ее избивают. Якобы, сама виновата. Вот такая несчастная семья жила на против нас, но почему-то в то время казалось, что несчастней нас в нашем подъезде семьи другой нет. Брат и Наташа приходили к нам в гости. Наташа с мамой курили на балконе и я как-то всегда от Наташи держалась далеко, даже не пытаясь с ней войти в диалог. Мама от меня уже тогда стала прятать продукты и запрещала есть. У нее в комнате стоял свой личный холодильник, куда она прятала все съедобное, оставляя холодильник на кухне практически пустым, либо оставляя там просрочку, заплесневелый хлеб. Но я варила супы, чтобы накормить папу после работы, потому что мама отказывалась готовить "черной обезьяне" и его "бесам". Отныне мама готовила только себе, объясняя это тем, что "я никому ничего не должна!" Иногда случалось, когда было хорошее настроение, она предлагала мне ей пожарить картошку и после того как себе наложит, мне отдавала малую часть. И я жарила картошку и готовила салатики и многие другие блюда, чтобы что-то мне взамен тоже перепало.
Я по привычки уже не могла сидеть дома и меня тянуло на улицу. Дома кроме раскладывания пасьянса и молитв, больше нечем было заняться. А так хоть нашкуляю деньги и себе куплю еду, вещи. Но на самом деле, т.к. я жила уже дома и еда, хоть и скудная, но у меня была. В вещах я не особо нуждалась, т.к. привыкла ходить в одном и том же, поэтому, настоящая причина моего ухода из дома была попытка найти парня. Я уходила и ночью и днем на улицу, идя пешком в центр города и по пути приставая к мужчинам и парням, спрашивая 10 руб. в надежде, что кто-то из них захочет со мною познакомиться. Но чаще все они давали мне 10 руб. и проходили мимо, видимо такой способ знакомства не для всех приемлем. Но я воспринимала это как удар по самооценке, т.к. я была молодой девушкой, а 1000 мужчин прошли мимо будто откупаясь от меня 10 руб. Словно я настолько была уродина, что заслуживала только 10 руб. в лучшем случае. И мало кто ко мне проявлял интерес, но ради этих единиц я и ходила шкулять деньги. Я хотела стать хоть кому-то нужной. Так подходя к парню, я смотрела на него щенячьими глазами, затем от социофбии пряча взгляд, отворачивалась: "Извините пожалуйста, у вас не надеться 10 руб?" Он отвечал: "Нет!" и уходил, не оглядываясь. Так я пыталась знакомиться в поисках Его. Я в каждом искала Его образ, Того Кто меня пожалеет, поднимет с колен, примет, заберет себе, воспитает, станет для меня и отцом и мужем. Я специально подвергла себя самоунижению, опускалась на самое дно, хотя у меня всегда был выбор. Но ради Него, в поисках Его я подвергала себя таким страданиям, чтобы Он меня наконец-то нашел, заметил и спас. Вот истинная причина моих дальнейших мытарств. Мой тематический брак должен был быть практически слизан с Библии или Корана и настоящий Верхний - похож на образ Бога из Библии. Он выдвигает требования для моего совершенства и предписывает правила, и наказывает за их не соблюдение. Делает это не для того, чтобы растоптать мою личность, попользоваться телом и бросить, как большинство лжетематиков на БДСМ сайтах, а для того, чтобы создать из меня свою родную и идеальную Жену. Ему нравиться процесс лепки, Он получает удовольствие, наказывая меня, потому что иначе, Он будет разрушать Свою личность. Соблюдает добросовестно принципы БДР, т.к. зачем Ему жена инвалид? Он справедливый и ответственный человек, поэтому никогда не искалечит свою нижнюю, не изуродует, не оставит шрамов или ожогов, потому что ее тело, Его будущей королевы должно быть таким же совершенным, как и душа. Он любит в ней Самого Себя в будущем. Мой Верхний это мужчина - нарцисс, и Его нарциссизм (красота) переходит на нее. Кто пожелает лучше Его узнать, прочитайте пророков из Ветхого Завета. Мой господин, в моих фантазиях ставит цель не получить удовольствие от БДСМ, а воспитать из меня для Себя идеальную жену, богиню, самую прекрасную из женщин, красивую, сильную, умную, мудрую, послушную, верную, по Своему вкусу и образу. Женщину - близкого друга, которому можно довериться и которая как верный пес, будет всегда тебя защищать и любить. В глазах которой Он будет Богом, а она будет Его отражением, только в женском теле, Его копией. Королева, достойная сесть на престол рядом с Ним. Он находит самый близкий к Его Духу материал для лепки, самый привлекательный для Него и как скульптор, лепит из него Свою Богиню. Идеала в природе не существует, его можно только создать из подобных мне людей, которые готовые отдать себя в полное владение Совершенному Человеку. Не все имеют право быть господинами, но только определенные люди, которые сам достигли совершенства, потому что как может человек создать из другого что-то идеальное, когда сам нуждается в совершенстве. Мой Господин имеет недостатки и развивается так как и все, но Он в отличии от других уже многого достиг, стал достоин власти. Он, будучи прекрасным, но одиноким, в желании поделиться Своей красотой с другим, но другого нет. Кто может оценить Его красоту, когда мир погряз в уродстве и не знает истинной красоты, как не тот, кто стал Им? Мы одиноки в своей красоте, потому что у каждого она своя, и тот кто слепил себя, нуждается теперь в том, кто это оценит. Для этого Он и создает Себе жену, делает ее родной Душой, как Адам из ребра Еву. Ту которая способна оценить по достоинству Его великолепие, потому что стала Ему родной, стала Его настоящей половинкой, продолжением Его души. Он вложил в Нее свою душу и потому больше никогда не отпустит, т.к. Свою душу отпускать нельзя, это равносильно отрыванию части тела, невыносимая боль! Но какое наслаждение любить, какое счастье не быть больше одиноким, иметь настоящего Друга. Он одинок и Он устал от этого, но истинная близость возможна лишь тогда, когда часть Его души переселена в нее, т.е. в меня. Я люблю восхищаться, обожествлять, получаю огромное удовольствие от подчинения, но все это было лишь воплощено в религиозных фантазиях, а в реальности я не видела ни одного мужчины, который бы смог так любить. Вот Он мой настоящий Господин, которого я всю жизнь искала.
Я уже была пьяная когда встретила брата возле киоска. Он обрадовался и попросил меня подождать. Позже он встретился с каким-то высоким мужчиной, кавказкой национальности. По их общению я поняла, что с кавказцем что-то не то, он был молчалив, если отвечал брату, то будто как зависимый ребенок. Где брат его нашел? Они обсуждали какие-то с ним дела, брат достаточно уверенно вел себя с ним, даже принижая его. Но я не могла избавиться от мысли, что кавказец взрослый мужчина и продолжала его стесняться, хотя по общению видно было, что у него есть какие-то психические проблемы и отсталость в развитии. Позже они расстались, а брат пригласил меня с ними посидеть к квартире у Наташи. Квартира была очень бедная, пустые бутылки из под пива разбросаны под столом, окурки сигарет на ковре, все ходили в обуви. Вещи валялись на полу, выброшенные из шкафа, кукла без рук и ног с раскрашенным лицом черным маркером, без глазниц, создавало страшное зрелище. Маленькие дети, брат и сестра Настя и ее братик бегали по квартире. Наташа пила, брат налил себе и мне тоже. Это была ужасная атмосфера бомжатины и мне жутко хотелось уйти, и я вышла на балкон в поисках свежего воздуха: "У вас окно открывается?" - я попыталась открыть деревянные рамы с облупившейся краской, на балконе, но весь балкон был завален старыми вещами и сложно было через них пролезь к окнам. "Нет, только как открыто!" - сказала Наташа. Плавал дым в квартире, посуда грязная с чайными пакетиками, пепельница, не заправленные кровати, черные пакеты с мусором в коридоре. Я даже не знала, где тут можно сесть, чтобы не испачкать одежду. Нашла на диване более-менее чистое место и скромно присела. У Наташи было до брака с братом двое детей: Настя, ей было не больше 5 лет и ее младше на несколько лет братик. Первого парня Наташи, от которого она родила этих детей посадили за то, что он ограбил квартиру пожилой женщины со своим напарником и изнасиловал ее. Так мне рассказывали. Его кличка была "Длинный" видимо он был высокого роста. Позже, после того как выпили, мы пошли на салюты на площадь Ленина. Бронзовый Ленин на против здания администрации, много народу обступили место, где запускался салют. Когда я шла с братом к салюту, он взял меня за руку и в этот момент мне стало стыдно, внутри все сжалось до боли, но руку я не убрала. Так мы шли через город, людей, за нами шла Наташа, какой-то еще парень и дети. Я чувствовала, что брат меня любит, ЛЮБИТ! Так странно, но внутри табу на близость даже алкоголь не уничтожил. Я все равно чувствовала будто нарушаю закон неприкосновения, совершая тем самым некий инцест. Но я брата любила и в тот момент мучительное чувство стыда было перед ним за то, что я из-за своей гаптофобии не могу быть естественной в проявлении ласки и чувств, как другие сестры. Наташа приходила к нам в гости и я начала замечать у нее синяки на ногах, руках, спине. Я не могла ее спросить из-за страха, откуда у нее столько синяков, но мысль одна: "Возможно ее бьет брат". Спросила вместо меня мама и она ответила, что упала.
В один из солнечных дней мы поехали все вместе на озеро отдыхать: Наташа, брат, мама и папа, Настя и ее братик. Наташа с братом уже были пьяные и взяли с собой алкоголь. Папа лег загорать на покрывало, мама сидела рядом и разговаривала с Наташей и братом. Все разделись из-за жары, одна я стеснялась раздеваться и продолжала париться в одежде. А за кустами рядом с нами сели две девушки, сняли лифчики и легли загорать. Брат не особенно обратил внимание. У Наташи тоже не было лифчика, что видно было через майку и от двух родов растяжки на животе. Почему-то женщина после родов теряет скромность, будто она во время родов пережила такой ад, который ее по настоящему лишил девственности и теперь ей просто нечего бояться. Но я, хоть была старше Наташи, свое тело берегла от взглядов посторонних, под слоями одежды и отворачивалась, когда передо мной кто-то обнажался, будто взглядами я нарушаю личное пространство. Я была удивлена, почему вокруг меня девушки совершенно без комплексов, обнажаются так спокойно, а мужчины будто не замечают, смотрят на них совершенно безразличными глазами, словно зажрались порно настолько, что уже не способны от чего-то возбудиться. В сумочки у меня было пиво и я решила им избавиться от излишней застенчивости и пошла в лес. Брат встал и пошел за мной, там я его угостила пивом и мы вернулись обратно. Потом таких походов с братом было сделано несколько, пока пиво мое не кончилось. Мама заподозрила, что мы ходим в лес не просто так и заметила, что я пьяная.
Я, после того случая избиения, боялась заходить в тот двор и обычно проходя мимо тех домов, будто поджимала хвост, оглядываясь по сторонам. А дома эти находились рядом с дорогой, по которой мне приходилось каждый раз ходить, потому что только по этой дороге ходило больше всего людей в центре города. Но в этот раз, я подумав, что времени прошло много и меня они не вспомнят, вечером забрела в этот двор и зашла в подъезд. Когда вышла из подъезда в темноте не разглядела тех самых детдомовских парней, у которых я была изнасилована. Они меня прижали к стенке и один из них сказал, что меня ищет тот, кого я порезала. Они послали одного из своих его позвать. Я испугалась. Мимо проходил парень с мужчиной лет 40. Я увидев прохожих, решила кричать и вырываться, показав тем самым, что мне нужна помощь. Парень обратился к ним: "Отпустите девушку!" Они стали на него наезжать и произошла драка. Двое мужчин раскидали четырех парней. Парень, который меня спас, сказал мне идти с ним. По дороге на расспросы я ответила, что мне негде жить, в надежде, что мой спаситель окажется Им и заберет меня к себе. Он пообещал решить мою проблему с жильем и когда он расстался со своим товарищем, повел меня по рельсам куда-то в деревню, рассказывая об одиноком дедушке, которому нужна помощница по дому. Я зашла в частный, деревянный, одноэтажный и бедный дом. Во дворе лаяла огромная собака. Дедушка нас провел внутрь своей хаты. Парень с ним поговорил, объяснил мою ситуацию и ушел, оставив меня наедине с дедом. Дед предложил присесть и вытащил самогон, налим мне. Я прожила у него дня три, два из которых я с ним пила. Помогала ему по дому, спала в одной из комнат одна, мыла посуду, ходила в магазин за хлебом. Дедушка был верующим и когда по вечерам мы сидели за столом, он рассказывал, что зарабатывает тем, что лечит людей руками. Он видит вокруг людей некую ауру и у некоторых этот свет ярок, у некоторых он блеклый. Люди ему за пассы руками приносили водку, продукты, помогали. Так же он рассказывал, что видит светящиеся круги, предполагая, что это души умерших. На второй день к нам пришел парень. Дедушка поставил его посреди комнаты и водил руками вокруг его головы и туловища. На третий день мы пошли в церковь по тем же рельсам, а мне хотелось уйти, я устала от такой обстановки. Я не была согласна жить с дедушкой, потому что мне было где жить и не жилье мне нужно, а парень. К тому же я была сектанткой, боялась это чем-то выдать, поскольку о сектантах он отзывался плохо, а когда погрязаешь во лжи, сложно потом быть другом человеку и рано или поздно тайное станет явным. Маленькая, деревянная церковь была названа именем какой-то святой, людей в ней не было и постояв немного, мы пошли обратно. На рельсах я попросила прощение у дедушки и мы расстались. Так я вернулась домой.
Я пришла на утреннее служение в церковь Голос надежды. После служения со мной захотела поговорить Аня. Она рассказала, что ей приснился пророческий сон, где я была голая на белых простынях, а лобок был выбрит. Она спросила меня, брею ли я лобок, я ответила, что нет. Аня была уверенна, что ее сны имеют пророческий характер и что-то означают, ибо их посылает бог. Поэтому к этому сну отнеслась со всей серьезностью и рассказала его другим членам церкви. Про меня уже тогда ходили слухи, что я блудница и я не удивлялась этому сну. Для всех я была странная, а "в тихом омуте черти водятся", и многое они обо мне додумывали, потому что додумать легче, чем найти с социофобкой доверительный контакт. На контакт я не могла идти из-за болезни, так же как и оправдаться и защититься от обвинений. Приходилось терпеть и надеется на их благоразумие. Но асоциальность с каждым годом росла и пропасть между мною и людьми. Аня решила мне помочь вернуться домой и потому повела в пасторскую, чтобы пастора заставить хоть что-то сделать. В этот же день Аня, пастор, Рая-пророчица, отец пастора из церкви НП и я поехали ко мне домой. Мама впустила всех в квартиру и пастор строго маме задал вопрос: "Почему вы ее выгоняете из дома?" На что мама ответила: "Никто ее не выгоняет, она сама уходит!" Меня стали снова обливать грязью, обвинять в блуде, пьянстве, таксикомании, что я маму всячески оскорбляю и.д. на что я просто сидела и молчала, ответить не могла из-за страха. Тогда обратилась ко мне Аня: "Ты лицемерка! У меня нет матери, я сирота. А тебе повезло, у тебя есть мать и ты к ней так относишься!" Тогда я не выдержала и вышла из комнаты, больше я там находиться не могла, т.к. снова против меня все и некому поддержать. Даже Аня, казалась подругой, меня предала. Аня сидела в кресле, другие разместились по кругу на полу и стали молиться за мою семью и чтобы я была маме послушной и больше не убегала из дома. Рая стала пророчествовать и сказала, что у нее было видение: У нас на пороге лежит огромная, черная кошка, как символ проклятья семьи. В этот момент я подумала, что именно у порога я часто ловила, даже уже без газа, одну и ту же галлюцинацию: "Женщина в черном балахоне, очень похожая на мою маму, стоит и беззвучно кричит, бьет кулаком в стену", но причем тут кошка? После этого случая с Аней у меня отношения испортились, я потеряла к ней доверие и больше ей ничего о себе не рассказывала. Ко мне итак сложно найти подход, а тут им особенно и не дорожат. Я старалась простить Аню, но простить это не значит заново доверять. Мы шли после служения втроем: Аня, я и женщина-сестра на остановку. Тогда женщина меня спросила: "У тебя какое ухо не слышит?" Я ответила: "Левое". Она рассмеялась: "У меня тоже левое и у Ани левое, мы все глухи на левое ухо! Чудо божье!" Так же ходила на домашнее собрание к Вере. Молясь обо мне Вера рассказала притчу, которую пророчеством дал через нее бог: "Есть люди как соломинки, их топят обстоятельства, но они легко выплывают на поверхность. А есть такие как камни, за них молишься, борешься, но они все равно не держаться на поверхности и стоит только отпустить, падают на дно". Вера имела ввиду меня, я тот самый камень, который она не может поднять молитвами. Иногда бывало, когда я просила 10 руб. на проезд, мне давали и чтобы убедиться, что они мне нужны именно для проезда, стояли вместе со мной на остановке и ждали автобус. Я заходила в автобус, отъезжала остановку и выходила, не доезжая до другого конца города, в котором якобы жила. Но случилась непредвиденная история и парень решил не просто меня проводить до остановки, но познакомиться ближе. И т.к. я сказала на какой улице живу, он оказался живет там же и ехал час пути со мной в автобусе. На другом конце города жила Вера и наверное именно потому я и называла ее улицу, как место где живу я, поскольку меня к ней тянуло, а точнее к Нему в ней. Я не помню как и почему я проснулась в сене, в каком-то бараке, видимо много выпила. Проснулась одна. У меня сильно болел живот и когда ко мне поднялся парень со своим другом, я его попросила принести Рутоцид. Только эти таблетки мне хоть немного помогали. Он пошел за таблетками, а меня вырвало и я лежала в сене и стонала с больным животом. Так несколько часов промучилась, но успокаивала мысль, что этот район святой и я близка к ангелу - Вере. Он принес Рутоцид, я выпила и когда стало легче, мы с этим парнем расстались. Он меня не стал останавливать, я уже особенно и не ждала, быть нужной. Я направилась к Вере домой, потому что в тот день была среда, а значит у нее домашнее собрание. Рядом с бараком паслись кони. Мне дверь никто не открыл, тогда я пошла искать в магазинах поблизости газовый баллон. Купив его, спустилась в подвал под квартирой Веры и стала пыхать. Я даже помню в этот момент ощущения словно я вернулась в беззаботное, радостное детство. Подвал был относительно чистым и темным. Позже я поднялась снова к Вере, но мне все равно никто не открыл. Тогда я вытащила ручку из сумки и стала расписывать стены подъезда стихами, которые сочиняла на ходу для Него. Потом села на лестницу, хотелось кушать. И тут наконец-то пришла тетя Вера после работы: "Ты чего так рано, собрание же в 6?" Вера меня впустила в квартиру. Я попросила: "У вас можно помыться?" Она разозлилась, резко ответила: "Нет" и вышла из комнаты. Я искренне не понимала, чего я сказала не так и не знала, почему она так среагировала. В другой раз я была у Веры пьяная, а она плакала и говорила: "Что я тебе сделала?" Но я лишь молчала и не понимала, что я плохого совершила и отчего она плачет. Я любила Веру всем сердцем. Она сидела рядом со мной на корточках: "Ласточка, чего ты хочешь?" Я ответила, чтобы за меня помолились". В тот день мы с ней поехали на вечернее служение, где Вера заказала за меня молитву. А меня от алкоголя разморило и сильно хотелось спать, я разлеглась на спинке сидения. А в другой раз во время молитвы, когда Маша (ее дочь), я и Женя были в комнате, Вера за нас молилась. Бог ей дал откровение, чтобы она заботилась больше о своей дочери, а не о чужих и обратилась ко мне: "Ты поняла, что сказал бог?", и я ответила: "У меня была история в детстве, когда моя мама любила мою подругу Лену больше меня. Мне было очень больно и я плакала в туалете". "Да, ты все правильно поняла" - перебила Вера. Она считала, что слишком много уделяет мне внимания И молиться, а ее родная дочь не получает тех молитв, которые по праву полагаются ей. И я не знала, почему именно я удостоилась такого внимания, чем я лучше других? Почему Вера молиться так много за меня? Но больше всего меня удивляло, что Вера и Маша могут как котята на диване бороться, обниматься, как две лучшие подруги. Трудно подумать, что это мать и дочь, настолько необычны их отношения. У меня не было таких отношений с мамой и даже от одной мысли об обнимании с нею, внутри становиться неприятно. А еще у них жила красивая, рыжая собака похожая на лису породы колли. Вера работала микробиологом и свою работу любила, восхищаясь сложностью жизни микромира, как творением божьим. Однажды она принесла с работы на урок воскресной школы круглую баночку с микробами, чтобы показать что-то на их примере. В другой раз мы ходили с девочками на экскурсию с нею к ней на работу, но это было до того, как я заболела менингитом. Я путаюсь в хронологии событий и потому мои рассказы могут периодически сбиваться в порядке времени, но я стараюсь воспроизводить по памяти, учитывая порядок.
Последняя попытка с Егором завязать какие-то отношения привела к сильному нервному срыву и перевернула всю мою жизнь и сознание. Все началось с того, что у Егора умерла мама. Как до меня потом дошли слухи от отца, она покончила с собой, бросившись под колеса машины. В последний раз Егор пришел, будто попрощаться. Когда мы этим занимались в комнате родителей и на стене весил мой рисунок, нарисованный акварелью, который когда-то я подарила Алине. Черный силуэт девушки на фоне заката, у камышового озера. Я удивилась, ведь прошло столько лет, а мой рисунок у них до сих пор сохранился. У Егора были грязные руки и уже давно не стриженные ногти. Свет отключили, воды не было, темно и холодно. Егор уже давно не мылся и не брился из-за депрессии после смерти мамы он совсем себя запустил. Мы занимались этим на кровати его родителей, он проник в меня грязными пальцами и когда вытащил, я взглянула на его руки и ужаснулась: длинные ногти, а под ногтями грязь и этими руками он был во мне. Мне бы не подцепить какую-нибудь заразу. Но я сильно любила Егора и была готова ему все простить, даже это. К тому же где-то в глубине меня именно это событие и вызвало волну возбуждения, т.к. это своего рода унижение, а нижняя от унижений испытывает возбуждение. Мы в тот день расстались и Егор бросил на прощание слова: "Я к тебе больше не приду, переезжаю в другой дом. Мы там с тобой были. Если хочешь, приходи". Так мы с ним расстались до следующего лета, пока мне не исполнилось 21 год. Я знала, что Егор меня не любит, если бы любил, то не исчез вот так легко. Я ему была не нужна, но меня продолжало к нему тянуть и безнадежность ситуации заставляло ставить крест на наших отношениях. Я была уверена, что у нас с ним нет будущего. Все зиму я жила с родителями, периодически сбегая из дома в попытках найти Его. Одиночество изматывало до безумия, я плакала в своей комнате и доводила себя до нервного истощения и хрипоты голоса, зовя Его. Так летели мои бессмысленные дни будто в тюрьме и отчаянных попытках найти Его в людях. Когда становилось совсем невыносимо, я одевалась и уходила из дома. Приставала к прохожим, вглядываясь в их лица, в надежде, что однажды Он меня найдет. Мама подарила мне свою шубу, которую купила не рассчитав размер и она ей оказалось маленькая. За эту шубу позже 4 тысячи забрала у отца, будто он мне ее купил. Шуба мне не нравилась, потому что она была мне велика и не по размеру, но мне было нечего носить и я стала одевать ее. Полушубок выглядел богато, с золотыми застежками и цепочками на рукавах. И вот я подошла в ней к одному парню, как тот неожиданно и радостно воскликнул: "Неужели это ты!? Как хорошо что я тебя встретил. Ты меня не помнишь? Тимофей, одноклассник!" Я застеснялась и опустила глаза, а он сказал: "Что у тебя случилось, рассказывай? Почему ты просишь денег у прохожих? Есть хочешь?" Я понимая, что сейчас надо прибедняться, кивнула: "Хочу". Он повел меня в ближайшее кафе и что-то заказал. Я очень стеснялась заказывать больше, поэтому заказала самое дешевое, что там было. Я не могла есть при нем, не находя себе места. Он смотрел на меня, не отводя глаз и улыбался: "А ты знаешь, я был в тебя когда-то влюблен!" Я посмотрела на него и не могла поверить в сказанное, но сильное отчаяние не давало мне радоваться и этому. Он предложил поехать к нему в гости. Мы вышли из кафе и сели на маршрутку. Ему кто-то позвонил и он вытащил из кармана куртки телефон, стал писать смс, нажимая на кнопки: "Видела такой телефон?" "Нет" - Я смотрела на него заворожено, такой маленький и такой сложный. Как он пишет смс мне было не понятно. Автобус остановился и мы вышли, зашли в подъезд. В этот момент я будто протрезвела и поняла, что мне не стоит идти с ним. Я ведь всего лишь нищенка, а он парень из нормальной семьи, я его не достойна. Пыталась уйти из подъезда, как Тимофей преградил мне путь: "Да чего ты боишься, ничего я с тобой не сделаю. Пойдем". "Нет" - пытаясь выбраться из подъезда, я не отступала. Тимофей меня взял за рукав шубы и потащил, я вырвалась и выбежала из подъезда, стараясь не упасть на гололеде. "Ну как хочешь" - и он ушел. А я пошла домой пешком, запомнив навсегда эту встречу. Вечером, немного нашкуляв денег, я решила зайти в подъезд погреться. Забралась на 5 этаж и увидела спящего бомжа на ступеньках. Меня тянуло к людям, но я их боялась и мне казалось, что такую как я способен принять только опущенный человек, подобный мне, изгой. Я стала его будить, сняв позолоченные часики с своей руки: "Часы не нужны?" Краска на часах немного облупилась, но они работали. Желание угодить Ему, сделать доброе для нищего заставило меня совершать такие поступки. Когда Он придет, оценит. Бомж взял мои часы: "Выпить есть?" "Есть" - и я вытащила банку полторалитровую пива и отдала ему. В ней было немного пива. "Если хочешь, пошли еще купим?" - предложила я и мы спустились по лестнице. Мы направлялись к киоску как меня остановили два милиционера, парни молодые, лет 25: "Документы есть?" Я ответила, что нет, тогда один из них попросил показать сумку. Я отдала сумку и он там нашел газовый баллончик, забрал его себе и они ушли. Пока милиционер меня обыскивал, бомж быстренько ретировался и исчез за домами. Так я осталась еще и без газового баллончика. На улице уже практически никого не было, машины ездили редко. Я уже собиралась идти домой, но была еще надежда кого-то подцепить, чтобы познакомиться. Остановился джип возле меня: "Подвести?" Я не решалась к нему подходить, но потом набралась смелости: "У вас не найдется 10 руб. на проезд?" "Найдется. Садись в машину" Я села на заднее сидение, хотя он ожидал, что сяду на переднее и поехал. "Так зачем тебе на самом деле деньги?" "Покушать купить" - по привычке обманула я. "Сейчас накормлю" - остановил машину возле магазина и попросил меня подождать. Пришел с пакетом продуктов. Заварил куксы, сев со мной на заднее сидение, и я поела. Потом он стал ко мне приставать: "Я тебя накормил? Теперь твоя очередь!" Я поняла, что он от меня хочет и испугалась, когда он стал снимать с меня одежду. Я открыла дверь и выпрыгнула из машины, побежала по снегу во дворы, забралась в сугробы и спряталась. Он не вышел из машины, как ожидалось, а завел ее и уехал. Я вылезла из сугробов, что были возле забора частного дома и другой дорогой, пошла в обход. И когда вышла на дорогу, поняла, что до дома было идти далеко. Стала тормозить машины. Остановилась машина и там сидели парни. Я попросила меня подвести до центра города и села сзади. Играла музыка, они разговаривали, водитель обратился ко мне: "С гостей едешь?" "Да" - ответила я. "А почему так скромно? Ты чего нас боишься?" Я промолчала, смотря вниз. "Не бойся, мы хорошие парни". Довезли до центра и я вышла, стараясь сказать спасибо как можно более уверено.
Вечерами я молилась за церковь, за пастора, Раю, Веру и других, каждую ночь перед сном, за моих родителей. Себе я всегда у Него просила лишь одного: "Пожалуйста, будь со мной и не бросай! Будь со мной очень, при очень близко. Приди." Отец купил мне розовый телефон ракушку, но мне ничего не нужно, так думала. Мне не нужны богатства этого мира, мне ничего не надо, мне нужен только Он. И я этот телефон забросила в стол и им не пользовалась, пока его не своровал брат. Когда я вернулась из церкви, была выломана стена под креслом и огромна дыра в гипсокартоне. Папин фотоаппарат Сони и телефон пропал. Брат утверждал, что его не брал, а взял только фотик и скоро его отдаст. Но на самом деле он его хотел продать, но у него ничего не получилось и т.к. папа требовал у брата принести фотик, он его все таки принес. Он объяснял, что хотел курить, у него кончились сигареты и я ему не дала на них денег, поэтому он сломал стену и забрал фотоаппарат. Позже я за кресло задвинула доску, чтобы закрыть эту дыру. Голую, гиписокартоновую стену пыталась заклеить альбомными листами с цитатами из Библии. Однажды он пьяный снова ломился в мою комнату, я не хотела его впускать и он кулаком сломал стену, когда я громко молилась на языках. Потом я попросила у отца на обои денег, чтобы заклеить в стене эту дыру. Отец дал 200 руб. и я поехала в магазин, чтобы купить обои. Купила самые дешевые, розовые обои с блестками и сама поклеила ими стену. Но мне не хватило на всю стену одного рулона и я просила у отца еще денег на один рулон. Он больше не дал. Так еще некоторое время стена была не полностью оклеена. Другая сторона комнаты с белыми, старыми обоями, поклеенными еще когда жила тут мама. Я жила в постоянном страхе и перед братом, и перед мамой. Все меня жутко ненавидели и угрожали убить. Я не хотела и боялась выходить из комнаты, плакала в ванной, лезвием оставляя себе порезы на руках и ногах. Это была не попытка самоубийства, а лишь аутоагрессия. Я хотела умереть, но не могла решиться резать слишком глубоко, поэтому резала поверхностно, смотря как кровь узорами вытекает в воду. Я вырезала крест на ноге, который до сих пор остался. Видимо в этом месте я порезала слишком глубоко. Смотрела на себя в зеркало в ванной испытывая сильную ненависть. Мне казалось, что не существует более уродливого и отвратительного человека, чем я. Вот почему меня никто не любит! Когда засыпала, измучив себя слезами, я прижимала к груди Библию и просила, чтобы Бог меня не оставлял, я все сделаю для Него, все выдержу, но если Он будет рядом. Мама устраивала скандалы, что много жру и не работаю. И вот она решила мне помочь устроиться на работу в большое и солидное здание, многоэтажное, где съезжаются иностранцы для деловых переговоров. Мы зашли с мамой в кабинет и она меня утроила на работу уборщицей. До меня работала пожилая женщина и по состоянию здоровья ушла. Мама сразу объяснила работодателям, что у меня психический инфантилизм, но работником могу быть ответственным. Ездила в психушку, чтобы мне поставили штамп, что я не стою на учете, собрала все документы, прошла медкамимссию с помощью маминых советов. И вот я теперь работаю по настоящему, убираю кабинеты, пылесошу, вытираю пыль. Моя задача была подойти к кабинету, постучаться, спросить: "Можно у вас убрать?" и если они дают разрешение, убирать. Вроде казалось ничего сложно, но перед каждой дверью я испытывала мучительный страх и долго не могла решиться постучать. Я пряталась в туалете по несколько минут, боясь выйти и когда решалась, я шла через коридор с мусорным пакетом и пылесосом, чувствуя себя уродцем. Мне хотелось куда-то себя спрятать, чтобы люди не видели настолько я безобразное Квазимодо. Каждый день для меня был стрессом ходить на работу, но я старалась. Папа повторял: "Станешь человеком, работай!" У меня не было нормальной одежды и я ходила на работу летом в зимней обуви, в самосшитой футболке из черной, бархатной ткани, которую нашла в шкафу. Не умела пользоваться косметикой, да и толком у меня ее не было. Волосы всегда заплетала в хвост и делала прямую челку, которую завивала плойкой. Волосы от краски "Красное дерево" стали рыжими и совсем испортились. Я решила использовать алкоголь, чтобы наконец дожить до первой зарплаты. Покупала маленькую бутылочку водки, которая легко умещалась в сумку и в течении дня выпивала ее в туалете. Как чувствую, подкатывает страх, чтобы снять напряжение закрывалась в туалете и делала очередной глоток, закусывая зубной пастой, чтобы не воняло изо рта. Это немного снимало напряжение и уже идя по коридору я не чувствовала себя слишком уж отвратительным гоблином, мне становилось все равно. Папа был прав, работая, ты чувствуешь наконец себя частью общества и полезным, что повышает немного самооценку, но моя работа уборщицей, еще в таком безобразном виде, в котором я ходила на работу, ее напротив понижало. Сейчас расскажу почему. В большинстве кабинетов были расположены столы с компьютерами, папки на столах. Девушки были одеты красиво, ухожено, с маникюром, с брондированием, парни в выглаженных рубашках, красивые и умные. А кто я? Я в сравнении с ними уродец, нищенка, страшная и не нужная никому, я хуже их всех! Когда я заходила в кабинет, испытывала трепет и умаление перед ними, ощущая себя полым ничтожеством. Мне не добраться до их уровня, никогда не стать как они, потому что я психически больная и нищая, и я это хорошо понимала. Но сексуальная озабоченность, желание хоть кому-то понравиться, фантазии, что один из таких парней в чистой рубашечке разглядит во мне что-то, мучили надеждой. Я подходила к их столам с тряпкой и просила у них убрать, одни отвечали: "Не надо, сам уберу" другие вставали и уходили и я отодвигая аккуратно папки на столе, старалась протереть стол максимально хорошо. На меня никто не обращал внимания, я была всего лишь тень, уборщицей, не достойной называться девушкой. Я всего лишь бесполое существо, которое создано лишь убирать за всеми, недостойная внимания. Так же я убирала в подсобке, в бухгалтерии и там сидели очень противные девушки, которые на меня смотрели с презрением, смеялись, приказывали мыть стены, двери, коридор, ведущий на улицу. У меня для этого не было моющих средств, тогда я подошла к женщине, которая следила за моей работой и сказала ей об этом. Она дала моющие средства и я оттирала стены, дверь. Потом я убиралась в кабинете начальника, но чтобы попасть к нему, мне нужно было пройти через секретаршу. И вот я постучалась, зашла и проговорила вызубренную фразу: "Здравствуйте. У вас можно убрать?" Пылесос оставив предварительно с пакетами мусора снаружи. За столом сидела красивая секретарша, с милым личиком. Когда она улыбалась, я не могла отвернуть от нее глаз. Ее красота завораживала. Мне казалось красивее девушки я никогда не видела. Она была хорошо одета, белоснежные руки с длинными ногтями, уложенные всегда аккуратно волосы в новые прически. У нее был очень ласковый голос: "Да, только подожди, я тебя позову" Я вышла из кабинета и села на мусорные пакеты, ожидая, когда меня позовут. И вот, начальник вышел из кабинета, даже не заметив меня, прошел мимо. Она меня позвала и направила в его кабинет, учила как как вытирать у него пыль, что стол должен быть идеально отполирован и чтобы на столе и стеклянных дверях не было отпечатков пальцев. Я старалась добросовестно убирать. После того как я хотела уйти, забрав пакеты с мусором, она меня остановила: "Подожди, мне нужно тебе кое что сказать" Я остановилась. "Ты знаешь что работаешь в солидной компании? Почему ты ходишь на работу в таком виде? Неужели у тебя нет нормальной одежды? И твоя прическа... Тебе бы пошло черное каре. Приведи себя в порядок". Я вышла из кабинета, а внутри бушевала обида: "На какие я шиши оденусь? У меня нет денег, чтобы себе волосы покрасить! Я же даже первую свою зарплату еще не получила. Где я возьму вещи?" Чтобы не приходить домой пьяная, я покупала баллон на деньги, которые отец давал на автобус и уходила в лес таксикоманить. Когда денег на баллон не хватало, просто спала в лесу, ожидая протрезвления. Рядом с нашим домом за мостом, идея через частные дома богатых людей, уходила лес, стелила лопухи, а на них сверху черный пакет и ложилась отсыпаться. Вечером приходила домой уже практически трезвая, таким образом, родители меня ни разу не спалили, что я принимала алкоголь. В этот раз я пришла в лес вместе с баллоном и стала пыхать. Через несколько минут проснулась, баллон лежал полный рядом, а я не могла вспомнить, как отключилась. И так повторялось несколько раз. И когда в очередной раз я легла на дерево, а проснулась под ним, тогда я поняла, что газ просто отключает мое сознание настолько резко и незаметно, как наркоз, что как уснула нет возможности вспомнить. Но так случалось почему-то не всегда, иногда я и не отключалась и мне удавалось словить глюк. Но глюки в лесу часто имеют неприятный характер. В этот раз я снова увидела гигантских пауков, которое рисовало мое воображение из веток кустов. Я выбежала на тропинку, потом поняла происхождения своего глюка и уже старалась смотреть на пауков, подавляя страх. Возможно именно поэтому у меня позже развилась арахнофобия.
В один из теплых дней, я вышла из здания своей работы, была весна и хотелось любви. Я была пьяная, а дом Егора, я знала, от работы относительно недалеко и можно до него дойти пешком. Я подумала, что все равно, выгонит, так выгонит. Пойду к нему, навещу. Я не планировала у него оставаться. Когда я постучалась в дверь и спросила Егора, открыла девушка лет 16, сказала, что он скоро придет. Я села на кровать, а она расспрашивала, кто я. Я ответила, что мы с ним раньше встречались. И тут пришел Егор, почему-то мне стало стыдно и захотелось уйти, но Егор стал уговаривать остаться и я осталась. Он говорил, что у него с Ирой ничего нет, просто ей негде было жить. Я в это не верила, потому что сожительствовать с девушкой из-за доброты, на Егора это не похоже. Егор потерял ко мне сексуальный интерес и я это хорошо чувствовала. Он больше не был так настойчив и при моем малейшем отказе, не пытался продолжать. Так мы голые заснули без секса, я повернувшись к стене, он ко мне задом, будто мы давно в браке и уже смотреть друг на друга не можем. Мне было больно, что я сейчас абсолютно голая перед ним, а он даже не обнимет. Очередной удар по женской самооценке и снова болью облило сердце: "Я настолько отвратительна, что даже мое голое тело никого не возбуждает. Зачем и для кого я его тогда берегла? Скрывала от взглядов, хранила?" Утром я пошла на работу. Егор не мог поверить, что я работаю и пошел со мной, взяв с собой Иру, чтобы убедиться, что я не обманываю. Зашел в само здание и только после того, как я взяла мусорные пакеты и пылесос, попросила его подождать на балконе, он поверил и я даже почувствовала его некоторое уважение ко мне. Когда я работала, зная, что меня ждет Егор, меня это вдохновляло и давало смелости. Я чувствовала себя чуточку счастливой, ведь со мной любимый человек, который меня ждет. Я пришла к Егору на балкон после уборки нескольких офисов, он хотел курить и просил меня найти ему сигаретку. Но я не могла бросить работу и начать искать ему сигареты, попросила его потерпеть. В этот момент я почувствовала некоторую жалость к этому нищему парню. Он был пьяный, грязный, у него не было денег даже на сигареты и он унижался передо мной, чтобы я ему их достала. Парень, которого я любила на моих глазах стал превращаться в жалкого и несчастного ребенка, которому нужна мамочка. Тогда я приняла решение быть для него мамой, раз так хочет. Я приехала домой и собрала некоторые свои вещи, сказав маме, что переезжаю жить к Егору. На что она ответила: "И не возвращайся, ты тут не нужна! Шалава". Я ответила, что не вернусь и ушла. У меня были надежды и планы построить свою жизнь с этим парнем, вытащить его из алкоголизма, помочь устроиться на работу, спасти. У меня появился смысл жизни и я принялась активно его реализовывать. Я стала жить у Егора. Пришла Алина навестить своего брата и была рада, что я теперь живу с Егором. Мы собрались Алина, ее парень, Егор, я, Ира на речку, прыгать с моста. Мост был огорожен железным забором, который сварил мой отец. Я прыгать не решалась. Егор рассказал, что когда-то все прыгали с этого моста в речку, но после несчастного случая, когда парень напоролся на штырь под водой, в речке купаться запретили. Егор с блондином, парнем его сестры куда-то ушли и я осталась с Ирой и Алиной. Я очень была пьяная и сейчас нечетко вспоминаю те события. Зачем-то Алина и Ира привели меня в какую-то сторожку, где работал парень. Они уединились в другой комнате, а меня почему-то оставили с этим парнем. Все произошло быстро и когда Алина зашла, я была голая, пытаясь надеть лифчик. Когда мы вышли от него, я просила Алину не рассказывать об этом Егору, я сама не понимала, как все это произошло. Это была чистая случайность, мне этот парень даже не нравился, я даже не помню ни его лица, ни имени. Алина засмеялась и сказала, что все понимает и Егору не скажет. Не знаю, как они договорились, но Иру Егор отправил с своему соседу. Этот же сосед поставлял Егору просроченное пиво. Из-за постоянных пьянок я совсем перестала что либо соображать и спросила, где у них туалет. Туалет находился на улице, деревянный, с не закрывающийся дверью. Зайдя в туалет я услышала голоса, мужской и женский. Вернувшись в дом, я Егору рассказала о голосах рядом с туалетом, на что он ответил, что это был ниндзя и засмеялся. Я не поняла шутки и переспросила его, и он объяснил, что раньше ниндзя с мечами могли прятаться в таких местах и резко наносить удар. И человек такой, ничего не подозревающий садиться сходить по большому, а тут снизу удар в зад. У меня перед глазами пронеслась эта нелепая картина с моим участием и было совершенно не смешно. Егор жаловался на Иру, что она в пепельницу кидает свои волосы и когда тушишь сигарету, воняет паленными волосами. А Ира позже рассказала, как Егор ее взял за шиворот и сунул головой в печку. Тут я стала Егора открывать с не лучшей стороны и появился страх и недоверие. Я старалась работу не прогуливать, не смотря на то, что после пьянок утром мне трудно было пробуждаться. Одна из женщин в бухгалтерии учуяла от меня запах алкоголя, пригрозив увольнением. Вечером, я приходила домой и Егор жаловался, что хочет есть: "Мне бы хоть сахаринку в рот". Тогда я пошла искать ему еду и нашкуляв денег, купила куксы, макарон и масла, а соль забыла. Зайдя в дом с пакетом продуктов, я видела такую картину: Ира и Егор сидели за столом возле окна, Ира в его футболке голая. Я прошла в другую комнату и растерянная села на кровать, поняв, что сейчас между ними произошло. Они мне лгали, что не спят, а за моей спиной надо мной смеялись. У меня стала развиваться паранойя. Тогда Егор, зайдя в комнату и поняв, из-за чего я расстроилась, стал снова меня уверять, что между ними ничего нет и Иры с завтрашнего дня здесь больше не будет. Я его простила и в этот раз. Мы отварили макарон на утро и без соли, приправив перцем, их ели. Они были невкусные без масла и соли, но очень острые. После работы по воскресениям я ходила на служение и вот однажды я услышала пророчество, которое отнесла к себе:
"Когда ты строила себе блудилища при начале всякой дороги и делала себе возвышения на всякой площади, ты была не как блудница, потому что отвергала подарки, но как прелюбодейная жена, принимающая вместо своего мужа чужих. Всем блудницам дают подарки, а ты сама давала подарки всем любовникам твоим и подкупала их, чтобы они со всех сторон приходили к тебе блудить с тобою. У тебя в блудодеяниях твоих было противное тому, что бывает с женщинами: не за тобою гонялись, но ты давала подарки, а тебе не давали подарков; и потому ты поступала в противность другим. Посему выслушай, блудница, слово Господне! Так говорит Господь Бог: за то, что ты так сыпала деньги твои, и в блудодеяниях твоих раскрываема была нагота твоя перед любовниками твоими и перед всеми мерзкими идолами твоими, и за кровь сыновей твоих, которых ты отдавала им, – за то вот, Я соберу всех любовников твоих, которыми ты услаждалась и которых ты любила, со всеми теми, которых ненавидела, и соберу их отовсюду против тебя, и раскрою перед ними наготу твою, и увидят весь срам твой. Я буду судить тебя судом прелюбодейц и проливающих кровь, – и предам тебя кровавой ярости и ревности; предам тебя в руки их, и они разорят блудилища твои, и раскидают возвышения твои, и сорвут с тебя одежды твои, и возьмут наряды твои, и оставят тебя нагою и непокрытою. И созовут на тебя собрание, и побьют тебя камнями, и разрубят тебя мечами своими." (Иезекииль 16 глава)
Какое-то подсознательное чувство вины заставляло себя гнобить за блуд, ведь я сожительствовала с парнем вне брака. И ведь именно об мне говорилось этих строчках "ты сама давала подарки всем любовникам твоим и подкупала их, чтобы они со всех сторон приходили к тебе блудить с тобою. У тебя в блудодеяниях твоих было противное тому, что бывает с женщинами: не за тобою гонялись, но ты давала подарки, а тебе не давали подарков" - когда ни одного цветочка я не получила, никто не ухаживал, не дарил подарков, а только грабили и отнимали последнее. В дальнейшем это все будет только подтверждаться в истории за историей, все более уничтожая во мне женщину. Я потом перестала чувствовать в себе свой пол, я стала будто бесполым ангелом, гормональная система от такого обращения стала рушиться, что начало отражаться на здоровье, но об этом потом.
Ира ушла к соседу, а мы с Егором пытались жить вдвоем. Алина пришла со своим парнем, когда Егора не было. Но когда она ушла, ее парень стал ко мне приставать, тогда я его спросила: "Ты же Алину любишь?" Он сказал, что с ней собирается расстаться. Тогда я все равно ему дала понять, что у меня с Егором отношения и он перестал домогаться. Сейчас мне кажется все эти отношения, разборки и прочая муть, как попытка избежать скуки. Жизнь такая скучная, что люди от нехватки эмоций создают интриги, ссоры, измены. Мы приматы, запертые в клетке отношений, потому друг без друга не можем выжить, но и с друг другом жить когда все хорошо, адская скука. Нужно эту скуку разбавлять, создавая проблемы на пустом месте. Тем люди и занимаются, делая все, чтобы не жить в мире. Мы с Егором лежали после секса на обоссанном диване, потому что у Егора был энурез и пятнами на простыне, одеялах, кровати оставались следы. Потом решили перебраться в другую комнату с этого дивана, на другу пастель. Я завернулась с простынь и он меня поднял и на руках понес, мы встали перед зеркалом. "Какая же ты красивая?" - сказал Егор смотря на меня в зеркало. Наверное это единственный день, когда у нас было какая-то видимость идиллии. Мы лежали на кровати, я возле стены. Он рассказывал об алкаше, который принес водку, поставил ее в центр храма и стал на нее молиться: "Вот мой бог", как анекдот на мои слова о Боге. Я громко смеялась. Меня смешило даже не то что он рассказывал, а как. Да, Егор был в этом отношении более правилен, чем я, но кто мог в тот момент меня поправить от заблуждения? Я уже тогда находилась в достаточно шаткой позиции относительно веры, оставалось лишь подтолкнуть, чтобы спасти, но никто этого не делал. Наверное потому что они все находились в такой же неуверенной позиции своего атеизма и убедительных аргументов предоставить не могли. Я предложила Егору сходить со мной к епископу, сказав, что там нас бесплатно накормят. Было очень жарко, мы поднимались в гору пешком, к частному дому, в котором жил пастор. Нам никто не открыл, не смотря на то, что в тот воскресный день должно быть собрание у него дома. Двухэтажный, частный дом епископа находился в хорошем и чистом районе, вокруг много благоустроенных, частных домов с аккуратными двориками. Выпили еще немного пива и пошли в лес гулять. О чем говорили всю дорогу уже не помню, но один момент запомнился, когда я была уже сильно пьяная. Мы вошли в лес и Егор стал меня трогать, уложил на траву, снял трусики и взял зачем-то ветки. Сломав в руке, выбросил, сказав: "Пошли". Я поднялась, оделась и мы пошли. Не знаю, что он думал делать с этими ветками в руках, но моя фантазия в этот момент разыгралась и я возбудилась. А с другой стороны, я стала его бояться, потому что он меня может искалечить. Что можно от него ожидать? У меня так устроена психика что страх и возбуждение взаимосвязаны, ничего с этим не поделать. Когда возвращались домой вечером, Егор увидел машину, припаркованную возле 9 этажки рядом со своим домом: "Ненавижу богатых! Чтобы они сдохли". Меня поразило то, с какой он ненавистью это сказал. Я тогда подумала, что богатые не виноваты, что они родились более успешными, полноценными и сильными, чем мы. Алина, в отличии от меня, хорошо одевалась, она ухоженная и красивая и ее парень тоже было видно, не настолько бедный как я. Они пришли в гости и мы с Егором и с ними пошли гулять в парк. Остановились у озера и они заказали шашлыки, алкоголь. Алина сидела на коленках у своего парня, смеялась. А я восхищалась ее красотой и боялась на нее смотреть, чтобы не выдать свой интерес. По сей день образ Алины мне кажется, один из красивых женских образов, который меня привлекает. И сейчас, когда с определенного ракурса я нахожу с нею некоторое сходство, я радуюсь, что так может быть. Но в то время я чувствовала себя как обычно, гадким утенком, молчала лишь и сидела рядом с Егором. Егор искренне любовался своей сестрой, да и вообще в тот день она была королевой нашей компании. Когда Егора не было дома, приходила Алина с Ирой. Они вели себя свободно в общении с друг другом как давние подружки, а я никак не могла вписаться в их компанию, тогда она решила мне помочь: "Откуда у тебя такая футболка?" "Сама сшила"- ответила я. Алина удивилась: "Сама? Не верю! Как? Ты молодец" и обратилась к Ире: "Она талантливая и рисовать умеет и шить! Я даже бы не подумала, что она сшита в ручную." в этот момент мне показалось, что Алина специально льстит, но я промолчала. А потом отношения с Егором стали постепенно портиться, не прожив я у него и месяца. К Егору у меня больше не просыпалось сексуального желания, а была лишь жалость и стремление сохранять ему верность. Во мне уже тогда любовь, удар за ударом с его стороны, убивали к нему всякие чувства, а его жалкое положение пробуждало лишь материнский инстинкт. Когда мы лежали на кровати, Егор рассказывал как его лечили от алкоголизма, привязывая к кровати, как ему было плохо. Потом рассказывал, как ему делали операцию на глазах, когда он находился в сознании и ему было очень страшно. Когда он пьяный лежал, облокотившись головой о стену, еле ворочая языком, я увидела все его уродство. Алкоголь сделал из красивого парня, страшного, опущенного, вонючего бомжа. Мне стало его очень жалко. Я не скандалила, не ругалась, была не прихотлива, терпелива, единственный мой недостаток я была фобкой, что делало меня бесхарактерной и возможно скучной. Я заразилась венерическим заболеванием от Егора, но боялась об этом ему сказать, а потом попыталась аккуратно спросить: "Егор, ты ничем не болеешь? У тебя кажется венерическое заболевание", на что он меня обозвал и обвинил, что это я его заразила. К Егору приходили парни из соседних домов, один был не красивый, с сильно опущенными и маленькими плечами, но возможно именно из-за этого дефекта он, как бы пытался его компенсировать добротой. Другой был хитрым, брал все что криво лежало. Я расчесывала волосы возле окна, они у меня были уже достаточно длинные, приводила себя в порядок. Один из его друзей, когда зашел в квартиру, увидел меня. "Кто это красивая?" - спросил он Егора. Однажды, якобы, у его хитрого друга пропал телефон. Они наехали на меня, когда я сидела в комнате, в темноте совершенно одна, обвинив, что я украла у него телефон. Я, разумеется, его не брала, т.к. я была христианкой, для меня воровство грех. "За телефон чем будешь расплачиваться?" - сказал Егор. Я смотрела на него и не могла понять, он серьезно считает меня воровкой: "Егор, ты знаешь моего отца. Он мне может купить телефон, зачем мне чей-то брать? Хочешь, отцу скажу и он купит тебе новый?" Тут Егор будто испугался, т.к. отца моего хорошо знал и молча вышел из комнаты. Вот он настоящий абьюз, когда тебя обвиняют в том, в чем ты совершенно не виновата, и обвинитель это прекрасно знает. Из-за постоянных пьянок я стала прогуливать работу, оправдываясь тем, что не хочу даже дня быть вдали от любимого. Иногда все же чувство ответственности брало вверх и ходила на работу, меня покрывали, оправдывали, чтобы не уволить. А потом, получив первый аванс, я совсем перестала ходить, просто постепенно исчезла. На рынке купила себе майку, мыло и продукты, фрукты для Егора: персики, бананы. Но когда подошла к двери, она была закрыта и мне никто не открывал. Так я гуляла целый день возле дома, съев эти персики и бананы от голода. А вечером подошла к его дому и горел свет в окнах, поэтому мне открыли дверь. Я не понимала, почему Егор меня одновременно не пускал уйти от него, но не говорил прямым текстом, что меня видеть не хочет. Зачем нужно было подвергать всем унижениям и лицемерию? Почему когда я пыталась уйти, он меня не выпускал из квартиры и один раз я даже пыталась физически драться с Егором, чтобы выйти и уйти от него. Я никогда не навязываюсь, у меня нет такой привычки и я всегда уступаю соперницам, даже если человека люблю. Такой мой характер из-за слишком пониженной самооценки. Я не верю в свои силы конкуренции. Ему стоило только сказать, что я не нужна и бы исчезла из его жизни, но он этого почему-то не делал, а предпочел издеваться. И я бы многое могла стерпеть, если бы была нужна. У Иры была подруга Таня, которая приходила вместе с нею. Я ей отдала свою маячку, потому что мне ее было жалко. Она выглядела младше Иры, ей было где-то лет 12. У нее большая площадь тела была в ожогах и руки. Она рассказывала, что ее отчим облил в детстве кипятком. Аванс я отдала Егору, чтобы он себе сделал паспорт и в этот же день Егор меня обвинил в том, что я украла у него свои же деньги, устроил скандал, довел до слез. Потом деньги все же нашел у себя в кармане, уехал делать паспорт и работать на путину. Мне для Егора было ничего не жалко, хотелось жить для него, любить. Он мне отдал ключи от квартиры и сказал его ждать, никого не впускать. Я осталась одна и мне было очень страшно. Когда я спала, зашел отец Егора в дом и я проснулась. Он прошел в комнату и сказал, что кто-то окно разбил и он его заделывал, потом ушел. Это была я, когда пыталась отомстить Егору за то, что он мне не открыл дверь в тот первый раз. Но сейчас понимаю, что Егор нагадил мне намного больше, чем я ему и никакое разбитое окно теперь не искупит его вины. Нашла у них книгу и села на диван читать. Пришла вечером Алина поинтересоваться, что я делаю. Я сказала, что читаю любовный роман. Она спросила: "По Егору скучаешь?" "Да". Она предложила отвлечься и пойти с ней гулять. Алина рассказывала, что все вещи, которые на ней ей покупает муж Томы за интимные услуги, тот самый который со мной хотел изменить своей жене. Т.е. получается он спал с двумя сестрами. Мы остановились на остановке и Алина стал тормозить машины: "Хочешь заработать?" Я сказала, что этим не занимаюсь. Алина остановила грузовик и стала меня уговаривать поехать с ней, я решительно встала и направилась молча к дому Егора, дав понять, что на путь проституции меня ни за что не толкнуть. Алина пошла за мной. Днем я шкуляла деньги у прохожих и с пакетом продуктов возвращалась домой. Вечером, когда я возвращалась домой к Егору, я решила еще к одному человеку подойти и попросить 10 руб. Высокому, худощавому парню с длинным носом я сильно понравилась и он уговаривал пойти к нему домой. Я отказывалась, говоря, что у меня уже есть парень Егор. Тогда он злился на Егор за то, что ему достался такая девушка, просил меня Егора бросить. Он записал свой телефон на листочке и отдал мне, на случай, если нужна будет мне помощь или поддержка. Но я извинилась и ушла, попрощавшись. Номер телефона разумеется я потом выбросила. Парень был вежливый, добрый, он мне очень понравился, но внутривенный стержень "не изменять" был настолько сильный, что все ухаживания окружающих парней я настойчиво отвергала. И вот, когда мы шли по той самой улице с Алиной на встречу шел тот парень. Алина стала его отпроваживать от меня, говоря, что у меня есть жених. Но тот не отступал и уговаривал пойти с ним. Тогда Алина стала материться и ругаться с ним, а тот с Алиной. Потом отошел со мной в сторону: "Это кто такая? Почему ты с этой проституткой?" Я объяснила, что это сестра Егора. Тогда он сказал, что сестра у него некультурная хамка и что мне не надо с нею общаться. Алина видя, как парень разговаривает со мной и что я его не "посылаю" как она, подошла к нам: "Ты чего с ним разговариваешь! Егора любишь? Тогда пошли!" Потом Алина мне призналась, что на меня обиделась за то, что тот парень на нее наезжал, а я ее бросила одной с ним воевать. Но я просто не умею быть агрессивной. Алина была не заслужено жестока к тому парню, она первая на него кидалась, от того я не видела в нем врага, а напротив, скорей жертву. А зачем от жертвы защищаться?
Кто-то сильно стал бить в дверь, я услышала сначала чьи-то голоса и крик: "Открывай сука еба..ая!" Потом они подошли к окну и стали стучать в окно, но т.к. на окнах не было штор, я боялась, что они меня увидят и выключила свет. Сердце от страха колотилось. Каждый день я покупала баллон, боясь включить свет, пряталась в прихожей за дверью. Днем я убиралась и стирала одежду Егора, его трусы почему-то были желтыми, а у меня начался странный зуд между ног. Я была уверена, что подхватила какую-то венерическую болезнь либо от Егора, либо от того случайного парня, к которому меня привела Алина и Ира. Но желтые трусы все же заставляли думать, что меня заразил именно Егор. Я их постирала и повесила с мыслями: "Я все выдержу ради него". Помыла пол и пошла за водой на колонку с ведром. Питьевой воды не было, воду брали из колонки. Неся ведро с водой я увидела стоящую машину рядом с домом. Это подъехал сосед у которого жила Ира: "Просроченное пиво нужно? Может Егору нужно будет, у тебя тут его выгружу". Он разгрузил багажник с просроченным пиво в прихожей и уехал. Потом пришла Ира, вела себя так, будто она тут живет, это ее дом, а не мой. И я была готова с ней согласиться, потому что чувствовала в ее присутствии себя будто гостьей, очень скованно. Сосед, который с Ирой сожительствал, пригласил меня в гости и когда я к нему зашла в частный дом, увидела такую картину: Ира лежит на его кровати. У меня пронеслась мысль, что он с ней спит. Не знаю, на сколько это соответствовало правде. Когда Ира в очередной раз пришла и стала хозяйничать по дому, я попросила ее уйти, ссылаясь на то, что Егор запретил мне ее впускать. А Егор правда так и сказал. Она обиделась и ушла. После этого Ира на меня затаила злость и решила мстить. Наверное я была тогда очень глупа, наверное не надо было ей запрещать приходить, но дурацкая социофобия меня мучила в ее присутствии и я просто хотела перестать ждать подвоха и гадости, освободиться от не отпускающего напряжения, ожидая предательства и лжи. Я не умела и тогда, как и сейчас защищаться от коварных и расчетливых людей, была крайне доверчивой. И единственной моей защитой всегда было избегание. Я боялась Иру, хоть и старше ее была на 5 лет. Она приспособление меня, а я даже не могла налаживать отношения с людьми и не знала кому следует доверять. Это сейчас понимаю, что не Егора надо слушать, а Иру надо было ее защитить от того педофила, который с ней спал. Честно говоря, я даже не знала закона о педофилии, с какого возраста девушки, мужчине разрешается с нею спать. Думала, это когда совсем еще дети, посему не догадывалась, что Егор так же в этом отношении преступник. Я была глупа и не грамотна. Только позже, рассказывая эту историю маме, я услышала: "Ты могла бы его привлечь за педофилию". Услышав это, очень удивилась. Потом пришел снова сосед у которого жила Ира и предложил мне уйти от Егора к нему, спать с ним. Я отказалась, сказав, что люблю Егора, тогда он ответил: "Когда твой Егор приедет, обоих вас загну раком и сожгу хату!" И ушел в раздражении. Я тогда совершено не понимала, чего он от меня хотел? Неужели ему Иры было не достаточно? Зачем ему еще я? Я думала, что они с Егором в хороших отношениях, но оказалось, что нет. От страха, с ощущением, что вокруг меня одни враги, чтобы заглушить мучительное чувство я стала пить просрочку. Только пьяной мне удавалось уснуть, потому что трезвой я не могла сомкнуть от страха глаза ночью. В один из дней, когда я возвращалась домой после "работы", неожиданно из угла дома выбежал парень и схватил мой пакет с продуктами. Пакет порвался и картошка высыпалась из него прямо в лужу. В борьбе за свою сумку я упала на землю и закричала. Только после этого он отпустил сумку и бросился бежать. Собрав картошку, я нашла ключи под порогом и осторожно открыла дверь, спряталась в доме. Меня трясло от страха. Я легла на диван и свернулась калачиком. Неожиданно услышала голос перед собой: "Я видел, что на тебя напали. У тебя было открыто". Я видимо забыла закрыть дверь. "Тебе страшно? Можно я тебя обниму? Приставать не буду" - сказал хитрый парень. Я согласилась и он прилег сзади. Мне было страшно и я очень нуждалась в близости кого-то, кто смог бы защитить, но "хитрый" не тот человек, от которого я не ожидала удара. Я просто боялась его выгонять, но и уснуть, от страха не могла, потому что он может ограбить. Мысли заставляли быть в напряжении и вздрагивать от малейшего его движения. Сильно хотелось спать и я уснула, но как только я почувствовала как он встает с дивана, открыла глаза. Он понял, что не сможет ничего украсть. Утром кто-то постучался и он открыл дверь, вошли два парня. Это были соседи рядом, которых Егор попросил стеречь квартиру, так они сказали. Хитрый быстро ушел, оставив меня с ними. Я была грязная после вчерашней драки, одежда и волосы. Они увидели меня в таком виде и спросили, что случилось. Я объяснила, что меня вчера пытались ограбить. Тогда один из них предложил съездить с ним на рынок и купить мне одежду. Сказал, что в этом доме мне одной небезопасно жить и чтобы я собрала все свои вещи. Я так и сделала, раз Егор им доверил меня, значит, ничего плохого не должно случиться. Мы поехали на такси сначала на рынок, где мне купили белую рубашку на замочке, потом поехали к кому-то в гости. Я вообще не понимала и не знала, куда мы едим, зачем. Все было как будто во тумане. Зашли в квартиру, в зале сидела пьяная женщина с какими-то мужчинами. У меня заболел живот. Женщина предложила выпить, но я отказалась, ссылаясь на боль в животе. Она ответила: "Это из-за алкоголизма, я знаю что это. Девочка, бросай пить!" Потом парень меня отвел в комнату и я легла на кровать, живот сильно болел из-за чего трудно было уснуть. А парень пристроился сзади и стал домогаться, я убрала его руку, сказав: "Не надо, пожалуйста. Я люблю Егора". "Понял" - и от меня отстал и уснул просто рядом. На утро меня он разбудил: "Собирайся домой!" Меня выставили за дверь и я вернулась в дом Егора без своих вещей. Вещи мне не отдали, сказав, что потом их поищут и вернут. Среди вещей была вся моя одежда, расческа, куртка. Но я надеялась, что когда вернется Егор, он заберет у своего друга мои вещи. Самое страшное, что один раз когда я напилась просроченного пива, я сильно плакала днем и молилась на языках после церкви и в состоянии сильного эмоционального срыва, хотела с собой покончить, написала записку: "Во всем виноват Бог и Егор". Почему я на Егора была обижена? Потому что он меня оставил посреди этих хищных волков, в опасности, совершенно не понимая моей ранимости и страха. Он не знал меня, не знал всей моей проблемы, что я психологически хрупка и чувствительна. Нельзя так бросать одну в этом ужасном доме. Но тот факт, что я Егора приравнивала к Богу, написав его имя рядом с Ним о многом говорило. Но это зря. Я в тот день хотела совершить попытку самоубийства и поднялась на 9 этаж, но как только подошла к окну, меня остановил Он. Он гладил меня по ногам мурашками и я чувствовала Его близость. Я передумала ради Него. Но эта записка осталась лежать в куртке, в кармане. В той самой куртке, которую украли вместе с моими вещами. У меня начинались слуховые галлюцинации на фоне приема алкоголя. В первый в жизни раз я на себе ощутила, что такое белая горячка. Галлюцинации начались уже давно, но только когда я стала замечать их неотступность в разных помещениях, задумалась над их происхождением. Туалет на улице был не единственным местом, где я слышала голоса, обсуждающие меня: мужской и женский. Такими местами была комната, подвал под квартирой Егора, подъезды и т.д. Даже при сохранении сознания и абсолютной трезвости, паранойя и галлюцинации везде преследовали. Они смеялись надо мной, обзывали, строя против меня коварное планы и у меня постепенно стала ехать крыша. Я плакала рядом с окном и в другой комнате, звала Его защитить меня. Цеплялась за Библию, словно за Его руку, открывая ее на Псалме 90, который по вере протестантов предназначен для защиты как молитва. Мне казалось от нее идет свет. Я не понимала, что со мной происходит. Мне мерещилось, что за стеной реально сидит Егор и Ира и смеются надо мной. Что Егор не уехал на путину, а прячется у соседа за стенкой, оставив меня одну за аванс. Впрочем, мне и сейчас так кажется, потому что Егор был подлым человеком и в принципе способен был и на такой поступок. Обвинив меня, что я украла у него свои же деньги, возможно он хотел таким образом вытурить меня из его квартиры, забрав при этом деньги. Но он получил больше, он забрал и все мои вещи. Как я потом об этом узнала? Он нашел записку в моей куртке и ни куртку, ни вещи мои он не отдал. Когда вернулся из путины, принес несколько бутылок водки: "Будешь пить?" Я тогда уже чувствовала его холодность ко мне. Пришел он не один, привел с собою девушку, совсем еще молоденькую, на вид моложе Иры. Она стала жить с нами, а Егор, занимался сексом при мне с нею в соседней комнате, которая была огорожена от другой, весящей тряпкой на плинтусе. Но я готова была мириться с его любовницами, понимая, что я им не конкурентка. Они надо мною стали вдвоем издеваться. Когда пришли к Егору друзья, его девушка легла рядом со мной, мне было больно, я чувствовала себя полным ничтожеством, недостойным Егора, поэтому решила как бы обрести милость у его девушки. Я к ней прикоснулась, нежным поглаживанием. Она вскочила с кровати, смеясь и выбежала в комнату к Егору рассказывать, что сейчас было: "Она лесбиянка. Она меня гладила!" Через несколько минут зашел парень, тот самый, некрасивый, с опущенными плечами: "Что ты делаешь среди них! Уходи отсюда, ты разве не видишь, что они над тобою смеются? Пошли ко мне, со мною будешь жить в безопасности". Но неожиданно зашел Егор в комнату и тот парень испуганно вышел. Утром Егор посадил свою девушку к себе на колени, а мне сказал: "Теперь можешь биться головой о стену!" У меня лицо было сильно загорелое и я чувствовала себя уродиной из-за чего самооценка была еще ниже. Вечером с Ирой они подвели меня к 9 этажки и тогда Егор признался: "Что за записка, которую ты написала "В моей смотри виноват Бог и Егор? Хочешь умереть? Иди давай!" А Ира меня подтолкнула к подъезду: "Сука" и я молча пошла на 9 этаж. Я ничего не боялась в этот момент, потому что было очень больно и внутри все разрывало от отчаяния. Ноги сами шли, а в голове туман. Я поднялась на 8 этаж и стала вылизать в окно, как почувствовала кто-то схватил за ноги и вытащил обратно в подъезд. Это был тот самый хитрый парень, который зачем-то притаился в подъезде: "Ты реально хотела это сделать?" Удивился он."Да" Тогда он, взяв за рукав, спустил меня вниз и подвел к Егору: "Она реально хотела сброситься! Я ее за ноги вытащил!" Егор: "Еба...ая" Я спросила: "Егор, ты не брал мои вещи? У меня их украли" Егор соврал, что нет. Меня отвели домой. Что я чувствовала в этот момент, словно внутри я уже мертва, меня убил Егор своим предательством. Я хотела уйти, но меня не пустил Егор, встав у порога и утром они меня закрыли в квартире и ушли гулять. Днем пришли и привели какого-то бомжа с улицы, тот пьяный лег на кровать, а Егор обратился ко мне: "Спи с ним!" Я ушла в другую комнату и легла, тогда Егор напал на меня со своей девушкой: "Ты украла ее вещи, отдавай их!" Я уже знала в тот момент, что он в очередной раз просто пытается меня обвинить в воровстве, чтобы оправдать себя, свою подлость. Он взял меховую игрушку и стал имитировать ею, при своей девушки со мною, половой акт. Она стояла рядом и смеялась. Потом они ушли и Егор сказал: "Если разобьешь окно, убью!", закрыли меня в квартире. Я собрала свои вещи и аккуратно сняла деревянные рамы с окон, вылезла через окно, заделав его обратно. Ничего не разбила. Спустившись в подвал под квартирой Егора я была в отчаянии, хотелось напиться, но алкоголь было взять негде. В подвале никого не было, стоял посреди него стол и на нем лежала бутылка в точности похожая на те, что принес сосед в багажнике. Я подумала, что это пиво и открыла его, глотнув и меня стошнило. Возможно это была моча, отвратительная на вкус. Меня еще долго тошнило от этой гадости. Я давно не мылась, волосы распущенные, грязные, но мне было все равно, я опустилась на самое дно не ощущая в себе даже человеческого существа. Боль настолько была сильная, что все казалось будто во сне, не реальным. С вещами, которые у меня еще не украли, потому что возможно они не были никому нужны, драными колготками и плойкой, я пошла куда глаза глядят. По дороге нашкуляв немного денег, купила пиво и зайдя в заброшку, села на цементный блок. Я с Ним разговаривала, будто Он меня слышит, ненавидела Его за то, что Он подвергает меня таким страданием, плакала и проклинала Его. Потом я пошла в центр города и нашла еще какую-то заброшку, из которой сделали помойку. Сильно хотелось спать. Я легла на доски посреди этой помойки и мой взгляд уперся в голубое и чистое небо. Я уже не могла плакать, просто смотрела с равнодушием на плавающие облака. Мне уже было все равно, что будет со мной. Потом я пошла к вокзалу и там меня заметил мужчина, водитель грузовика: "Поедешь со мной?" Я в этот момент настолько чувствовала себя сломленной и подавленной, что ответила: "Да". Их было двое, один за рулем, другой рядом, я же сидела на заднем сиденье. Один из них полез ко мне на заднее сидение и стал приставать, грубить. Я отбивалась и он сказал водителю остановить. Тот остановил грузовик и меня выгнали из него на дорогу. Машина уехала, а я оказалась далеко от города и не знала, как возвращаться. Кругом лес и поля, в какую сторону идти? Хотелось пить, полило жаркое солнце над головой и казалось нет конца дороги. Я подумала тогда: "Зачем я эти вещи с собой таскаю?" и выбросила их в канаву. Оставила только плойку. Ноги болели, я не ела уже давно, сильная слабость и боль, я шла и смотрела на небо, отчаяние настолько сильно облило душу, что я встала посреди дороги и закричала во весь голос. Боль вырвалась в небо и растворилась в облаках: "Я на все согласна, делай со мной что хочешь. Только прекрати эту боль, она не выносима! Я смиряюсь, пожалуйста, прекрати меня мучить". В тот момент что-то во мне сломалось окончательно, я стала другой и больше с того дня я не могу прийти в себя до сих пор. Будто на мои молитвы ответом на пустой дороге появилась машина. Я стала ее тормозить, за рулем сидела девушка. Я попросила ее подвести до города и она меня высадила в центре и я пошла домой. Мне было стыдно перед мамой за то, что я была так уверена, что ухожу навсегда, но этого не случилось.
Перед Его уходом будто предупреждением от Раи, было пророчество: "Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода".(Иоан.15:2) и так чувство вины въелось в мою душу, я все плохие пророчества относила на свой счет. В этом я тоже нашла свой страх, то, чего я боялась больше всего: быть брошенной, отсеченной от Него, выброшенной. Возможно именно это стало причиной блокировки Его присутствия. Меня бросил не Егор, меня предал Бог. Он удалился после водного крещения. Это даже не было попыткой жить без его близости, т.к. влюблена была по-настоящему только в Него, но этого пока не понимала. Моя сексуальность была настолько подавлена, что я не чувствовала совсем в себе пола. Когда молилась дома после всего пережитого, я стала много плакать и молилась так отчаянно и усердно, что стала сходить с ума. Уже давно не пила алкоголь, а голоса по прежнему слышала. Будто парень и девушка обсуждают план моего убийства, смеются, называя "ебонушкой". Этот голос преследовал даже в туалете и боли в животе стали каждый день мучить. Дома я отмылась от всей этой грязи, но подмывания не помогали избавься от зуда, тогда я сказала отцу и маме, что Егор меня чем-то заразил. Мама предположила либо хламидиоз, либо гонорею. И т.к. к врачу из-за социофобии я боялась идти, отец принес антибиотик широкого спектра. Пропив курс, вроде желтые выделения прекратились, но зуд нет, его просто стало меньше. Такое было ощущение, что я побывала в какой-то грязной помойке и наконец-то помылась, привела себя в порядок и теперь мне нужно отчищать свою душу от всей той мерзости, в которую меня окунули с головой. Я не из-за Егора так опустилась, я из-за Него такое с собою вытворяла, в жажде обратить на себя Его внимание, а Егор был лишь попыткой заменить Его отсутствие. Я просила Его меня не бросать, а Он бросил, удалился, за что я не могла Его простить и потому имела отвагу бросать себя в такие отчаянные ситуации самоунижения. Я так же ходила на домашние служения к епископу, я цеплялась за все, что можно было, чтобы Его вернуть и когда зашла к нему домой, упала перед ним на колени: "Бог меня бросил! Пожалуйста, верните мне Его!" Епископ меня поднял с колен и предложил войти в комнату ко всем. Я просидела все собрание молча, а после него мы сели за стол. На мне был красный шарф. Один из братьев, крупный мужчина меня спросил: "Как ты относишься к кришнаитам?" Я рассказала тогда, преодолевая фобию, что во время медитации мозг настолько привыкает отключаться, что даже если кришнаит перестанет молиться, то во время разговора он может впасть в ступор, как бы зависая, уставиться в одну точку. Случайно где-то я об этом прочитала и потому мне запомнилось, что я перемаливалась настолько сильно, что на утро меня тормозило и внутри пустота и боль, колотила по нервам. Я сидела, уставившись в одну точку, словно в медитации, ничего не хотелось, только исчезнуть, чтобы больше не испытывать такой боли. Они недолго помолились обо мне и потом все разошлись по домам. И не смотря на то, что я была пьяная, когда рассказывала о ступоре кришнаитов, как мне показалось, я произвела некоторое положительное впечатление на брата. Так же рассказала, что у меня социофобия. Это уже второй раз, когда я пытаюсь будто просить помощи у церкви. Первый раз я рассказала о своей болезни Вере, которая это не восприняла всерьез. Еще несколько раз я ходила к нему на домашнее собрание, стояла молча, потом уходила. Но однажды, когда пришла, все собирались ехать в автобусе на природу и там провести служение. Я поехала со всеми. В сумке было пиво, которое я носила с собой. Пастор молился, о чем-то проповедовал, а я как и в лагере, снова почувствовала себя белой вороной и чтобы снять это неприятное чувство, ушла в лес. Села на траву и стала разговаривать с Ним и пить пиво, пока не уснула. Когда проснулась, вернулась на ту поляну, где были все, но там уже никого не было. Я автостопом добралась до дома. В другие разы я пряталась в туалете из-за социофобии, там красилась и молилась, боялась выйти. Заглянула за шкафчик, в надежде найти баллон, но ничего не нашла. В туалете я могла быть собой, но меня стали от туда выгонять. В следующий раз епископ отвел меня в сторону и сказал, чтобы я больше не приходила. Так я перестала ходить на их домашние собрания. Не особо расстроилась, потому что я там помощи и не видела, ни от Бога, ни от людей. В отчаянии я искала помощи и у Раи. Я пришла на очередное домашнее собрание к ней и когда сидела в депрессии, после долгих слез дома в молитвах, Рая меня спросила при всех: "Ты чего такая хмурая?" Я ответила, что перемолилась. Она засмеялась и сказала, что перемолиться нельзя, можно не домолиться. Я не понимала, что в этом смешного, потому что уже давно заметила как впадаю в пограничное состояние от долгих молитв и слез и меня удивило, почему они об этом не знают или только я одна перемаливаюь? Когда слишком много плачешь на следующее утро состояние настолько болезненное, чисто физически, что теряешь над собою и своей психикой контроль. Неужели людям, которые так рвутся к Богу, "горят" для Него не ведомо это состояние глубокой тоски по Нему? Или у них у всех есть Бог, и только я как изгой Его не имею, потому что хуже всех? Я тот самый изгой Иуда, который выбран страдать, предать Бога и потом умереть от повешения? Быть проклятой на веки? Почему они все счастливы. Только я, с того дня как пришла к Нему, будто для Него груша для битья. У них жизнь меняется к лучшему после покаяния, у меня же все наоборот, и чем сильнее я к Нему рвусь, тем сильнее Он меня убивает изнутри. Что я Ему сделала плохого, почему Он выбрал именно меня быть мучаницей? - Такие мысли у меня носились в голове. Это унизительно быть отвергнутой Самим Богом, хуже этого ничего нет. Когда все ушли, я попросилась остаться, чтобы поговорить с Раей и рассказать ей о своей проблеме из-за которой я мучаюсь всю жизнь. Набралась смелости, а перед этим предварительно немного выпила джин-тоника. Я сидела на ее полу, на коленках, Рая рядом со мной и рассказала ей о том, что меня бросил Бог, я Его больше не чувствую. Она сказала, что Бог не бросает и мне просто нужно покаяться и молиться. А еще я ей сказала, что у меня социофобия, она ответила: "У тебя не социофобия, а агорафобия. Ложись в психушку". Такого слова я не слышала, потому промолчала. Меня сковывало от сильного страха перед Раей и я подумала, что если я выйду в подъезд и немного выпью джин-тоника, мне станет легче ей открыться. Но я не знала какой придумать для этого предлог и попросила выйти покурить. Рая не разрешила, а стала за меня молиться, потом отпустила. Я пошла домой расстроенная, потому ожидала хоть какой-то помощи или совета от нее, но толком ничего не получила. Единственное чему я была рада, что после собраний я чувствую Его. Я стала завесить от церкви, т.е. я чувствовала Его только исключительно в церкви, за ее пределами я до Него не могла докричаться, сколько бы не плакала и не молилась, не пела и не читала писание. Я все возможные способы перепробовала, чтобы быть с Ним независимо от церкви. Я хотела, чтобы Он меня любил, не как часть массы. Мне не хватало личной любви и близости. Зачем меня поливать лишь как сорняк среди других культурных растений? Кому я нужна как личность? Почему я должна Его любить и приносить жертвы, но для Него быть лишь одной из многих неприметных и незамеченных? Пробиваться к Нему со всех сил, но в итоге быть вырванной с корнем и брошенной, разве это не жестоко? И где же то самое прославленное милосердие Божие? К Егору я сделала последнюю попытку вернуться. Постучалась в дверь, но открылась дверь у соседа и на пороге стоял Егор: "Иди отсюда и не приходи!" Я ничего не сказал, посмотрела на него и молча ушла. С этого дня этот человек мне стал абсолютно чужим, к нему у меня не осталось больше никаких положительных чувств.
Я песчинка в морском песке
Я звезда в необъятной вселенной
Лишь человек на грешной земле
Средь галактик межпланетных
Одинокая клетка в организме живом
Что является частью миров параллельных
Так мала и ничтожна, от слова "Ничто"
Что ничто не измениться с исчезновением
Человек не заботиться о клетке одной
О песчинке в писке не ведает цены
А она словно буква средь тысячи слов
Словно лист на ветру на запущенном древе
И так прожитый час я на небо смотрю
А глазах тоска привычная дремлет
И зачем всемогущему богу кричу
Сливаясь с другими в хоре сердцебиений
- (стих звучал лучше, я воспроизводила по памяти, поэтому так получилось коряво)
Я испытала сильный экстаз когда смирилась перед Ним, сексуальное возбуждение. Будто пазлом в моей голове сложился наконец-то образ Его. Я поняла что Он хочет, за что меня мучает столько лет, подвергая таким тяжелым страданиям. От пережитых испытаний Бог в моем сознании раздвоился. Еще раньше я звонила Вере, чтобы решить для меня важный вопрос, преодолевая социофобию, почему бог Ветхого завета отличается характером от бога Нового завета, будто это совершенно два разных бога. В ветхом завете он деспотичный, обидчивый, требовательный, жестокий, несправедливый, что хочет, то и делает. А в Новом завете он любящий, милосердный, защищает угнетенных и слабых, да и сам слаб и угнетен, распят на кресте. На что Вера ответила, что это один и тот же Бог, но в Ветхом завете Он гневается на людей, за их грех, а в Новом простил. Но этот ответ меня не удовлетворил и после прочтения Нового завета мне словно открывался дьявол, а не бог, на фоне того первого представления о нем, который я уже имела. Харизматическая церковь скорей верила именно в ВЗ бога, и даже образ Иисуса подогнала под образ высокомерного, властного царя, который ходил в дорогих одеждах и говорил: "как власть имеющий", разбивая на корню того бога, которого я изначально открыла в молитвах. Богу, который есть любовь, сострадание, понимание и прощение должен прийти конец, а на место него должен прийти жестокий и своевольный психопат. Я это никак не могла принять, противилась ему как могла, пытаясь сохраниться. Ведь как можно довериться психопату? Как можно ему отдать свою жизнь, тому у кого нет совести и стыда? Кто только и может, что обвинять и ненавидеть? Но я не могла решить возникшее противоречие: люди, которые верят в психопата, чувствуют благодать, говорят на языках, испытывают сошествие Духа, и они в отличии от меня не страдают. Бог их не мучает, не издевается, посылая столько испытаний. И они утверждают, что бог мучает только тех, кто грешит, на кого он злиться, кто не соблюдает его волю. Неужели все эти неопятидесятники праведнее меня? За что он меня так ненавидит? Какую я волю не соблюдаю? Что он от меня хочет? Я ведь стараюсь быть идеальной, каюсь, как никто в церкви, я делала все, что было в моих силах, чтобы быть с Ним! А в итоге, чем сильнее я к Нему рвусь, тем больше он меня ненавидит. Так формировалась моя выученная беспомощность, когда тебя бьют и не говорят за что. Ты всячески стараешься, но ничего не помогает и в итоге чувствуешь, что контролировать ситуацию совершенно не можешь, происходит внутренний слом. Просто ложишься на пол и терпишь побои, это все что тебе остается, потому что хозяину не угодить, чтобы ты не делала все будет ему не нравиться. Тогда просто говоришь ему, потому что любишь: "Нравиться бить, бей, у меня разве есть выход? Я разве могу убежать? Мне остается лишь стараться от этого получать удовольствие, чтобы не свихнуться от боли, раз ты получаешь удовольствие от того, что издеваешься надо мной. Хоть кому-то от этого хорошо". Так я стала мазохисткой, зацепилась за это как за единственную соломинку, чтобы помочь себе выдержать эту жизнь.
Ты бросил меня под ноги Христу
И я сирота, я дочь Сатаны
Любовь Иисуса подобна хлысту,
На сердце моем одни раны
Я знаю тебе не ведома жалость,
Но то что ты ею все ж называешь
Прошу, прояви, хотя бы малость
Я очень, при очень страдаю
Ты милость излей на рабыню свою,
Но только щади как себя
Я просто мучений очень боюсь,
Устала от боли и зла
Пытаюсь найти утешение в грехе,
Иначе я жить не умею
Я смерть прославляю печально в себе,
От мыслей о ней я смелею
Ты не признаешь своей крови во мне
Хотя я твое лишь творение
Как плевел сожгут меня в адском огне
В проклятье плыву по течению
И нет избавления, нет утешения,
Ведь я не могу стать другою
Не дали раскаяния, нету спасенья,
Тогда остаюсь Сатаною!
- мой стих, который мысленно я ему читала на служении. И я чувствовала, ему это нравиться, будто я теперь узнала его истинную суть: Он психопат, садист, самовлюбленный и эгоистичный нарцисс. Он обвинитель в вине, которую я никогда не имела. На служении пастор, не знаю, специально ли, но когда кричал о дьяволе и изгонял его из церкви, смотрел почему-то на меня и махал в мою сторону рукой, я замечала это неоднократно. Я чувствовала к себе нарастающую неприязнь церкви с каждым месяцем. Но все же я ложила десятину, т.е. старалась даже больше ложить для Него. Пусть я как та "бедная вдова" из евангелие, которая не от избытка ложит, но мне для Него ничего не жалко и я кидала последнюю мелочь каждое воскресение, пока не услышала от пастора: "Не кидайте мелочь, богу ваша мелочь не нужна! 10 руб. оставьте себе". Все ложили деньги в конвертах, и только моя мелочь портила все, звеня в ведре. Но в предыдущей церкви мелочь кидали, потому что пятидесятническая церковь преимущественно состояла из пожилых людей, живущих бедно, в частных домах. И я привыкла ложить туда десятину в таком виде, и никто не жаловался, а тут меньше 1000 руб. оказалось мало. Я все равно упорно кидала 10 руб. бывало и больше, с мыслями: "Я не для пастора, а для бога!" Самое глупое, что я выгребала у отца мелочь из маленького шкафчика над телевизором и приносила в церковь, в надежде, что бог благословит моего отца. Мелочь в шкафчике не превышала обычно 200 руб. Больше у меня просто не было. А на те деньги, которые собирал пастор, он строил церковь. Пастор и его жена Рая сами были из бедных семей. Рая посещала баптистскую церковь, жила в частном и бедном доме, пастор был пятидесятником. Им обоим было знакомо, что такое нищета и голод. Они поженились, начали свою карьеру с нуля. Когда я приобщилась к их собранию, у них даже здания своего не было, они купили землю для его строительства. Арендуя в разных местах помещения, а порой проводили собрания на улице. Теперь здание построено, жизнь наладилось к старости лет, они наконец-то стали стабильно и хорошо зарабатывать на прихожанах, что позволило обеспечивать и дать самое лучшее троим своим детям: двум дочерям и сыну. Не знаю, продолжает ли Рая работать иностранным переводчиком. Хорошо, когда ты хоть из бедной семьи, но с психикой у тебя порядок, у тебя есть шанс вылезти из нищеты. Здоровая психика важнее всего у человека, и мало кто это понимает. Однажды я пришла на служение в НП и стала молить бога меня убить, просила: "Пошли мне рак или СПИД, чтобы наконец-то я умерла", на что тут же получила ответ через пастора: "Никто из вас не умрет от рака или СПИДа!" Я даже не удивилась, что он точно телепатически словил мою мысль, потому что настолько привыкла к этому феномену, что меня уже не удивляло, воспринимая чудо как само собой разумеющееся. Феномен телепатии до сих пор остается для меня загадкой. Как происходило так, что когда задавала вопрос богу, через пастора или Раю получала ответ. Столько странных совпадений было и я очень жалею, что их все не записывала, чтобы сейчас иметь возможность анализа этого феномена. И не только я одна слышала откровения (-так у нас назывались ответы от бога на твои вопросы), их слышали многие, приходя для этого специально с тетрадью и ручкой, чтобы все записывать "что в этот раз им бог скажет". Пастор у нас считался помазанным богом, поэтому через него, естественно, говорил Дух святой. Как и библия была написана не людьми, а через людей Духом Святым, а значит она боговдохновенна и каждое слово в ней святое. Только в случае полной веры в Библию и авторитет пастора ты имеешь способность слышать через него голос самого бога. Но если усомнишься в их святости, то такая способность пропадает.
Наступила зима, я ходила в церковь по воскресениям и средам, разрываясь между церковью Голос надежды и Новым поколением. Все больше и больше впитывая в себя образ деспота: "Не пренебрегай наказания Господня, и не унывай, когда Он обличает тебя. Ибо Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает." И его извращенной любви: "Итак, как Христос пострадал за нас плотию, то и вы вооружитесь тою же мыслью; ибо страдающий плотию перестает грешить". или "и будет пасти их жезлом железным; как сосуды глиняные, они сокрушатся, как и Я получил [власть] от Отца Моего". Бог делает, что хочет и никакой справедливости никогда не было в христианстве. Я не понимаю откуда возник этот миф о справедливом христианстве, но их нравственность настолько отстала от современности, что превратилась в вопиющую аморальность, которая себя давно должна была изжить и только чудом сохраняется в нашей культуре. Одних своенравный бог делает Иудами, грешниками, ожесточая их сердца, отупляя дух. Делает это специально, создает людей заранее приготовленных для унижений и боли. Других создает для того, чтобы те попали в круг его избранных и купались в его славе. Ничего совсем от человека не зависит, ни от его покаяния, ни от дел, ни от стараний, только все зависит от прихоти бога. Если ты родился больным инвалидом, в этом виноват только бог, но т.к. априори бог безгрешен, то виноват человек, за какие грехи? За грехи Адама и Евы, которых никогда не существовало. Это смешно и грустно. "Итак, кого хочет, милует; а кого хочет, ожесточает. Ты скажешь мне: "за что же еще обвиняет? Ибо кто противостанет воле Его?" А ты кто, человек, что споришь с Богом? Изделие скажет ли сделавшему его: "зачем ты меня так сделал?" Не властен ли горшечник над глиною, чтобы из той же смеси сделать один сосуд для почетного [употребления], а другой для низкого?"(Рим.9:15-22) Но нас зачем-то в церкви старались заставить быть хорошими для бога, будто от нас что-то зависит, хотя сама Библия говорит об обратном. Все твои действия бесполезны, ты никогда не заслужишь его любви, если изначально создан для его потехи лишь как "козел отпущения", что видно было на моем примере. Твоя роль им быть, смирись и не сопротивляйся. Если твоя жизнь после "встречи с богом" не меняется в лучшую сторону: не разбогател, не исцелился, не стал успешным предпринимателем и т.п., то ты ошибся и встречи не было. Ну не избрал тебя бог для этой встречи, т.ч. иди из церкви на все 4 стороны, тебе тут не место. Таким образом НП отсеивает всех неудачников и бедных из своей среды, оставляя только платёжеспособных членов. Хитрая тактика. Таким образом кто может любить ВЗ бога с извращенным понятием справедливости? Только либо мазохисты, невротики, которые своей жертвенностью давят на совесть бога-психопата, а у того она отсутствует и поэтому это игра в БДСМ бесконечна. Или сами же психопаты, которые имеют схожесть с ВЗ богом и потому хорошо его понимают. Нормальный и психически здоровый человек НИКОГДА не станет христианином! Но я никогда не была нормальной, потому так надолго задержалась в этом ужасном месте, хотя война с ним у меня началась довольно рано. Я видела всю несправедливость, творящуюся в церкви, но будто обличитель бога, оставалась в ней. Как ангел поставленный для сбора о нем и его вины информации и теперь мне есть, что предъявить ему и его "детям божьим". Его же словами, его же языком буду обличать его: Он создал себе не "козла отпущения", он создал себе Люцифера (-носителя света) в котором его дела будут освящены. Наверное звучит слишком громко, но именно так я чувствовала себя, пройдя огонь и воду и найдя Гностицизм, как оппозиционера современному христианству. Но тут я захожу вперед, об этом будет в следующей главе.
Теперь мама права, я стала сама уходить из дома, у меня развился синдром бродяжничества. Меня тянуло на улицу потому что в квартире я ощущала себя будто в ловушке и только на улице чувствовала хоть какую-то свободу. Больше всего на меня давило мое Сверх-Эго, оно за годы борьбы с недостатками и аутоагрессии стало превращаться в деспотичного монстра, сжирающего меня, требующего невозможного - быть идеальной для Него. Планка требования к себе была настолько завышена, что развился невротизм и периодически мне было необходимо избавляться от гнетущего перфекционизма, иначе этот монстр меня сожрет окончательно. И я срывалась на грех в отчаянии, теряла над собой контроль. Т.е. я старалась быть "хорошей девочкой" до месяца, а потом срыв и пускалась во все тяжкие. Измучив себе грехом, а это: алкоголем, слезами, отчаянием, попытками суицида, поиском Его в мужчинах, бродяжничеством по подъездам и чужим квартирам, а приходила домой измотанная, измученная, голодная, грязная, униженная и несчастная. Потом у меня от алкоголя рвало сутки, от боли теряла сознания, проваливаясь в черную бездну и та же боль приводила снова в чувства. Я превращалась от нее в животное, теряя человеческий облик и в конец, после всего пережитого вновь приходило сильное смирение перед Ним, покаяние в слезах и мой перфекционизм возвращался. Начиналась опять борьба за свое совершенство, которая я знала, ни чем хорошим не кончиться. Но Он хочет и с этим ничего не поделать, без Его любви я умру, поэтому буду играть в эту жестокую игру до конца. Доходило до того, что у меня от страданий во время молитвы начинались видения: Он сидит на престоле, а я перед Ним на коленях, совершенно голая, лысая, бесполая, как ребенок и повторяла про себя: "Делай со мной что хочешь, мой Господь. Я твоя рабыня. Хочешь убей, хочешь калечь, но только не бросай, пожалуйста". Мурашки бегали по телу, Он окружал меня, вокруг и внутри Его тепло. Я поднимала глаза и они были наполнены любовью, но неожиданно я ощутила будто Он меня хочет. Сложно объяснить как это почувствовала. Его сексуальное желание меня смутило, стало стыдно и внутри все сжалось в комок, я боялась поднять глаза, стало неуютно сидеть на коленях, захотелось закрыть чем-то тело. И хоть я была в одежде, я чувствовала себя будто абсолютно голой перед Ним. Его возбуждал мой взгляд: преданный, покорный, полный доверия и обожания. Мурашки теперь бегали не только по ногам, рукам и голове, они теперь гладили между ног и тогда я стала думать, что это дьявол и нужно с ним бороться, потому что Бог не может испытывать сексуального желания. Тогда я собирала всю силу для противостояния дьяволу и изгоняла его, повышая голос на языках, запрещала ему себя трогать именем Иисуса. Моя сексуальность будто отделилась от меня и стала меня домогаться извне, словно стало отдельной личностью. Я молилась до изнеможения и нервного истощения, чтобы не дать дьяволу искушать меня похотью. Злой дух, как мне казалось, пытается мною завладеть, а Бог который совершенно чистый, непорочный агнец не имеет в себе подобной грязи. Бог есть самая чистая Любовь, милосердие, принятие и понимание и такому я Богу молилась. А другой бог ВЗ он и не бог вовсе, это дьявол, бог мира сего, демон, полная противоположность Богу, который есть Любовь. Соответственно, нельзя его подпускать к себе близко, а тем более в ступать с ним в интимные отношения, т.к. это разрушит мой союз с Богом Любви. И теперь каждый раз, когда я чувствовала в молитве к себе похоть, я молилась отчаянно, зовя на помощь Бога Любви, чтобы защитил. Молилась так долго и так усердно, что видела Его свет вокруг себя. Я окуналась в Его безграничное понимание и принятие, Он меня совсем ни за что не осуждал, ни за один из моих грехов. Он понимал меня и Его Любовь наполняла сердце верой. Потом снова я от боли срывалась в отчаяние, убегала из дома, напивалась, засыпала в подъездах, жила до недели на улице где придется. Потом возвращалась домой и все по кругу: страдала и доводила себя до истощения, ничего не хотела есть и на животе были видны ребра. Есть уже без боли не могла, от любой еды начиналась рвота через несколько минут после принятия пищи. Я легла на пол и закрыла глаза, умоляя Иисуса спасти и увидела вновь Его, Бога который есть Любовь, но Он лишь смотрел со страданием на меня, будто издали, но ничего не делал. Я тянула к Нему руки, но Он даже не поднял Своей руки на встречу. Только после этого видения я стала понимать, что Он очень пассивен и бесполезен, будто беспомощен и мне никогда не поможет, Он единственное что может это лишь наблюдать и любить. Бессмысленно к Нему обращаться. В очередной раз у меня случилась истерика. Когда отец приходил домой после работы, я от одиночества, потому что мне не с кем было поговорить, приставала к нему. Все разговоры были о Боге, что отца безумно раздражало и он начинал кричать на меня, чтобы я его не трогала. Мама кричала на меня, чтобы не трогала отца и в итоге, я в слезах хлопала дверью, закрываясь в комнате на замок и в обиде кричала на языках, заливаясь слезами. У меня никого кроме родителей больше не было и мне некому было рассказать о всем кошмаре, что творился во мне. Никому это не было интересно, всем на меня было плевать. Так я вновь оказывалась наедине со своей болью, которую мне приходилось изливать лишь перед Ним. Мне уже стало казаться, что Его я этим раздражаю и когда-нибудь Он так же как и отец, меня оттолкнет от себя и тогда я совсем останусь одна. Тогда я точно покончу с собой. Я снова в покаянии пообещала, что изменюсь. Для этого купила специально черный маркер и расписала им стены цитатами из Библии. Нашла старые обои в шкафу и доклеила ими оставшуюся стену. Теперь у меня комната была поклеина тремя видами обоев. Мама иногда проявляла любопытство и заглядывала через балкон в мое окно. Тогда я завесила окно одеялом и забила гвоздями его к стене. В моей комнате стало еще темнее, свет практически не попадал в мой склеп. Я спала днем, а ночью выходила из комнаты в поисках еды. Так ни с кем не разговаривая, не общаясь, со внешним миром не имея никакой связи и только раз или два в неделю выходила на служение в церковь, потому что я чувствовала Его только в церкви или первый день после служения, а потом Он удалялся. Вечером в среду пришла на домашнее собрание к Рае, я так сильно хотела быть с Ним, но Он только с ними и поэтому мне как-то надо быть с ними. Я в порывах сильной тоски, набралась смелости и спросила Раю: "Можно я у вас переночую у порога?" Рая ответила отказом и я ушла на улицу. Домой идти не хотелось, было очень плохо без Него и я просто шла по ночной улице. Подошла к парню, попросила 10 руб. Он стал расспрашивать, я снова соврала, что жить негде. Тогда он предложил переночевать с ним в сторожке. Мы лежали на полу, а он нежно гладил по спине и даже не пытался приставать. На утро он предложил поехать с ним на работу. Он подъехал к какому-то дому и вышел из машины, ушел в подъезд. Целый день я просидела в машине и ждала его, на что-то надеялась. В конец я очень устала, хотела есть и ждать больше не имела сил. А бросить машину, выйти из нее не позволяла совесть, ведь тогда машина останется открытой и ее могут ограбить. Такого хорошего человека я могу подвести. Вечером он пришел, подвез меня до того места, где мы встретились, с равнодушием дал 200 руб. и высадив, уехал. Тогда снова я почувствовала себя ненужной и напрасно я целый день сидела в этой душной машине, голодная, терпела, ждала. Моя жертва была оценена в 200 руб. В сумочке была Библия и я собиралась в этот день снова попробовать броситься с крыши 9 этажа. Библия была вся исписана карандашом и я хотела умереть с нею, не отпуская Его. Написала предсмертную записку в целый лист еще до того, как пошла к Рае и положила ее в сумку. Собиралась перейти дорогу, чтобы купить алкоголь для смелости на эти 200 руб. Когда готовилась перейти дорогу, на встречу с другой стороны ко мне подбежал мужчина с парнем. Мужчине на вид было лет 30, кривой и большой рот, очки, а парню лет 25 и выглядел как гопник, ростом поменьше. Мужчина схватил меня за шею и приставил нож к горлу: "Давай сумку! Порежу!" Сильное отчаяние заставило меня сказать: "Режь!", а у самой в голове будто пронесся фильм ужасов, как из моего горла фонтаном сочиться кровь и в ногах появилась слабость. Я не боялась сознательно смерти, я к ней была готова и поэтому закрыв глаза, я ждала, что он меня сейчас порежет. Но он надавил лезвием на горло и остановился, отпустил: "Ты хочешь умереть?" "Да" - ответила я. "Хорошо" Сейчас голову пробью, затащу в кусты и там повесим. Никто не узнает. Суицид". Они вытащили из сумки мою Библию и стали на ней гадать, открывая ее в разных местах, зачитывая и смеясь. Мне стало больно от того, что они смеются над Ним и захотелось вырвать святую книгу из и рук и бежать с нею. 200 руб. они вытащили из сумки и забрали себе. Я попросила отдать Библию и он ее протянул мне. Когда она у меня оказалась в руках, я бросилась бежать. Но я была на высокой платформе и убежать мне не удалось. 25 летний упал за мною, но все же догнал, схватил за куртку, ударил кулаком в лицо, со словами: "Я из-за тебя руку разбил!". Я упала на асфальт. Из носа брызнула кровь, которая залила блузку. Его догнал высокий мужчина и сел рядом со мной на корточки, хищническими глазами пожирая, прошептал: "Я хочу тебя". Я стала молиться на языках и он спросил: "Ты чего это делаешь?" "Молюсь" - вытирая руками кровь, ответила я. И тут мимо проходила пара мужчина и женщина. "Только попробуй!" - прошептал угрожающие грабитель. Я встала и подошла к ним: "Помогите пожалуйста, меня ограбили". Тогда мужчина, который был с женщиной, сказал ей: "Пошли отсюда. Проститутка какая-то!" Но женщина обратилась ко мне: "Идем с нами, не бойся" И я пошла с ними, оставив позади сумку, библию и двух грабителей. Потом женщина сказала: "Мы как ангелы. Не знаю, чтобы было бы, если не мы" и я подумала, что Бог все же меня защищает. Она вызвала такси и я сказала адрес, но когда поехала домой, я попросила таксиста отвести меня на место происшествия, забрать свою сумку, вдруг они ее не взяли и выбросили где-нибудь в кустах с Библией. Сама сумка была внутри сильно рваная и ничего ценного в ней не было. У меня то и грабить нечего, поэтому кроме Библии мне ничего не было жалко из потерянного и только за ней я осмелилась вернуться. Когда вышла из такси искать сумку, ее не было ни в кустах, ни на дороге. Ничего не найдя, вернулась обратно в машину и поехала домой. Лицо зажило, но внутри до сих пор разорванная губа осталась и теперь на всю жизнь у меня искривление губ, одна сторона чуть больше другой.
Я отцу готовила макароны, чтобы он покушал их после работы. Обычно макароны мне удавалось сготовить без каких либо последствий из просрочки из кухонного холодильника. Но в этот раз делать соус к мясу для макарон пришлось из просроченного кефира, который мама оставила в холодильнике. Я привыкла есть просрочку и никогда не смотрела на даты срока годности, определяя съедобность лишь по запаху. Кефир вылила в мясо и потушив, залила этим макароны. Днем мы с папой поели, а уже к вечеру начался понос и рвота. Я лежала на кровати с больным животом. Отец вызвал скорую и нас с отцом положили в больницу в разные палаты с сальмонеллезом. В палате со мною лежали две девушки и одна женщина с гепатитом. Я была одета в сарафан и заплетала волосы в две косы. Чтобы убрать ненавистный всеми рыжий с волос, я покрасила волосы в черный цвет. Волосы и впрямь стали выглядеть здоровее, но черный цвет мне никогда не шел, т.к. он подчеркивает мою смуглость. Благодаря длине волос, после того как я их расплетала, выглядели они красиво. Я была худой из-за чего мой длинный нос и угловатость лица особенно выделялись. Я взяла с собою Библию и хоть считала, что я собою позорю скорей христианство и бога, но не могу скрыть тот факт веры: "Ибо кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами".(Мар.8:38) Оказываясь в такой западне, что с одной стороны я своим уродством могу оттолкнуть людей от бога и тем самым согрешить против Него, с другой стороны, если я буду стыдиться себя, то будто Его и тем самым снова согрешу. Я не знала как мне поступать и поэтому чаще выбирала скрывать свою веру, оправдываясь, что стыжусь то я не Его, а себя. Женщина с гепатитом, увидев на моей руке золотую цепочку, спросила: "Золотая?" "Нет". Эту цепочку я нашла в столе у брата и надела на руки с того дня с ней не расставалась много лет. Цепочка было позолоченная, с нее со временем содралась краска и она стала серебряного цвета. Периодически из-за окисления мне ее приходилась мыть. Две девушки быстро подружились между собой, одна из них была красивой блондинкой, с пепельными волосами и серыми глазами. Хорошо одевалась. Другая полная с грудью 4 или 5 размера, что удивило медсестру, когда зашла к нам в палату. Когда эти девушки обратились ко мне с вопросами, я не стала рассказывать им о боге, потому что боялась у них вызвать собою отвращение от христианства, а вместо этого рассказала что-то мистическое (не помню что именно). Я заметила, как они скрыли ко мне некоторую неприязнь и удивление и больше со мной не пытались вступить в диалог. Меня стали игнорировать, но я привыкла быть тенью за столько лет и не сильно расстроилась. Я сидела на кровати, читала Библию, они заигрывали с мальчиками, которые приходили их навещать, хулиганили, спускались из окна к ним или они через окно лезли в больницу. В общем, девушек этих после нескольких предупреждений, выгнали за плохое поведение из больницы. Я навещала папу в другой палате на против и когда к нему зашла, у него стоял ноутбук, он на нем смотрел фильмы с диска. Я взяла ключи, чтобы сходить домой помыться. Когда шла через дворы, у подъезда стоял Гришка, друг Егора. "Привет! Подойди сюда" - обратился он ко мне. Я подошла к нему, он сказал: "Красивые косички". Я улыбнулась и пошла дальше.
Ко мне пришла в гости Женя и меня прорвало как плотину на откровенность. Вся боль, копившаяся годами полилась на подругу и я не могла себя остановить, все рассказывала и рассказывала о своих переживаниях. Что меня бросил Бог и я никак не могу Его вернуть и в отчаянии, просила ее молиться за Его возвращение. Женя как всегда, ничего о себе не рассказывала, лишь терпеливо слушала. Она приходила ко мне редко и для меня это было как нисхождение ко мне милости бога. Мы в тот вечер помолились и Женя ушла, а я почувствовала снова Его и весь вечер чувство счастья, что Он вернулся, меня не покидало. В воскресение я поехала в церковь и после служения ко мне подошла тетя Вера, и я ей рассказала о своей беде, что меня бросил Бог, я Его больше не чувствую. Она так же не поверила и сказала, как и все остальные, что Бог не бросает, но мне надо покаяться. Пообещала за меня помолиться. После этого Он постепенно вернулся и я снова Его начала чувствовать. Мои страдания и унижения закончились, Он снова со мной и теперь я боялась Его потерять, сделать или сказать что-то не то, чтобы его обидеть. Моя молитва из-за этого страха изменилась, теперь я молилась так: "Если я дьявол, змей, удали из меня яд, сломай зубы, чтобы я не смогла больше укусить. Сделай меня безопасной для Себя, чтобы мне иметь право быть рядом с Тобой и больше Тебя ничем не обидеть. Я полностью отдаюсь в Твою власть и умоляю, сделай меня удобной для Себя, только не бросай". Позже мы с отцом съездили на рынок и купили мне черные шорты, футболку, черные очки и черные туфли. В этот жаркий день лета я была одета хорошо и очки дополняли образ. Мы шли с отцом через рынок, как я услышала, что меня кто-то окликнул по имени. Я повернулась, сзади меня стоял Егор, я отвернулась и отошла подальше от него. Он разговаривал с моим отцом, потом мы ушли. Вторая и последняя с ним встреча, когда шла в киоск рядом с домом и он пьяный стоял возле него. Я прошла мимо, сделав вид, что его не заметила. И последний раз я увидела его с балкона с какой-то женщиной и коляской. Сейчас Егор живет с пьющей женщиной и я думаю, они вполне друг другу подходят. Мне даже стыдно вспоминать, как я могла любить этого человека? Опущенного бомжа с энурезом, алкаша и при этом такого аморального урода. Ладно бы еще хоть какие-то внутренние качества его украшали, но ничего внутри него хорошего я так обнаружить не смогла. Видимо во всем повинны были лишь проклятые гормоны, которые у девочки подростка отключают мозг. А после были лишь попытки вернуть угасающую к нему любовь, на что толкала память о пережитой в прошлом, приятной эйфории. Но вернуть ничего не удалось и кроме жалости, как я писала выше, у меня больше к нему не возникало сильных чувств, лишь какая-то неоправданная ответственность.
Современным социофобам намного проще сейчас выживать в своей квартирной изоляции. У них хоть есть интернет, игры, если повезет, нормальные родители, которые не выкидывают на улицу выживать самостоятельно. У меня не было возможности совершенно никак связаться с внешним миром и сутками только и оставалось, что спать, читать Библию и молиться. Адское чувство одиночества и я научилась в нем жить. Отними у современного фоба все эти блага и помести в мои условия, он не сможет протянуть и дня. И я не могла, я от изоляции сходила с ума настолько, что Он стал материализовываться. Я ощущала Его в своей комнате, то сидящим на кровати, то на кресле. Когда раскладывала пасьянс, я краем глаза уловила Его фигуру и мне было не страшно, потому что я была рада любому живому существу, лишь бы больше не оставаться одной. Игры отец приносил пиратские на дисках и многие из них на моем стареньком ПК не устанавливались. Но не игры мне нравились, а фотошопоп и флеш редакторы, которые без интернета, уроков, книг, я интуитивно осваивала методом тыка. Сейчас современному поколению информация стала легко доступна и они не прилагают особых усилий самостоятельно в чем-то разобраться. Все уже разжованно для них, остается только проглотить. Я же протаптывала тернистые пути своими силами и ни одной души рядом, кто бы помог разобраться. Мне приходилось намного тяжелее, чем любому другому современному фобу. К тому же, сейчас у современных фобов есть хоть какое-то понимание их проблемы и поддержка от таких же. Я ощущала себя в своей беде совершенно одинокой и никакого понимания и сострадания ни от кого ни разу не видела. Если бы современный фоб в то время сказал, что он боится, над ним бы лишь посмеялись, назвав симулянтом. "Просто не бойся" - ненавижу эту фразу. Настолько часто я ее слышала, что от нее меня уже воротит. Если бы можно было "просто не бояться", моя жизнь не была бы так разрушена.
Я от одиночества, в поисках хоть кого-то живого человеческого существа уходила ночью из дома. Но перед этим я целый день плакала как и в тот вечер. Я повесила веревку на железную лестницу - турник и снова попыталась повеситься. Но как только опустила ноги вниз, в голове поднимался нарастающий гул, перед глазами сверкали звезды, казалось сейчас голова взорвется, руки лихорадочно цеплялись за перекладины и я вылезала из петли. Голова и язык болели, было больно глотать потом еще неделю. Я никак не могла повеситься из-за предающих рук и решила их как-то связать, спрыгнуть с маминой швейной машинки и не оставить себе шанса выбраться из петли. Но проблема в том, что со связанными руками у меня не получалось надеть на шею веревку, к тому же и ноги желательно тоже было связать, т.к. они тоже мешались. В итоге, несколько минут промучившись, у меня ничего не получилось и я расплакалась. Он сидел на кресле и с равнодушием смотрел мои попытки уйти. Ему было абсолютно все равно. Я шептала: "Ты меня любишь?" Мурашками он будто бил по левой ноге, тем самым давая понять, что не любит. Я с Ним разговаривала так: если он гладит по коже, значит ответ "да", если бьет "нет", другого способа общения с Ним я не нашла. Единственный мой друг, который всегда со мной, так не определен и противоречив относительно меня. Тогда я задала вопрос Богу: "Ты меня любишь?" и открыла Библию на отрывке: "И, бросив сребренники в храме, он вышел, пошел и удавился"(Матф.27:5) Тогда я поняла, что Он хочет, чтобы я быстрее сдохла, сравнивая меня почему-то с Иудой. Я не чувствовала, что совершила какое-то предательство и не понимала, почему Он так меня ненавидит, за что? Ночью, заплаканным лицом я даже не привела себя в порядок, а натянула кофту и ушла на улицу. Я шла по дороге в центр города, а внутри все болело и казалось боль и я неразлучны. Остановился джип и мужчина предложил подвести, я села. Только позже оказалось, что это сосед из нашего дома и он хорошо знает моего отца, повез меня обратно домой и остановил возле моего балкона и своего гаража. Мне стало стыдно, т.к. он все расскажет отцу, что его дочь шлюха и садиться в чужие машины, а с другой стороны, разве отцу не всегда было плевать на меня. Домой я не пошла, а повернула снова в центр. Дойдя до центра, я села на лавочку и ко двигался пожилой кореец, лет 45, с розой. Он дал мне розу и сел рядом: "Пойдешь ко мне домой?" Я ему сказала: "Нет", он отобрал розу и ушел с нею, не оглядываясь. В эту ночь я уснула в подъезде, на утро пошла шкулять на пиво. Выпив пива я снова решила сделать круг по городу, в попытках с кем-то познакомиться и меня схватил парень за руку, был ростом в меня, рыжий и не красивый: "Ты чо тогда не пришла?" Этот агрессивный напор меня испугал и я не знала, что ответить и вообще кто это такой? В памяти стали всплывать разные люди, но я не могла его вспомнить. "Чтобы пришла вечером на это место! Поняла?!" "Поняла" - ответила с задней мыслей, лишь бы бежать от него куда подальше. Разумеется на свидание к нему я не пришла вечером, а напротив, гуляла по близости, избегая это место, где мы встретились. Когда подошла к остановке, мужчина, который видимо меня встречал в городе не раз, подошел и встал рядом: "Ты психически больная?" Я ответила: "Да" И он ушел. Зачем он меня спросил, просто из любопытства? Неужели по мне видно, что я сумасшедшая? Когда шла через толпу, я стала часто замечать одного мужчину. Шел на встречу, улыбался мне и махал рукой. Это был видимо местный дурочек. Он мне нравился, т.к. он единственный, кто меня всегда замечал в толпе, я ему улыбалась в ответ и мы проходили мимо друг друга. На конце центральной дороги обычно сидели нищие в ряд, на инвалидных колясках. Я не знала, кто их сюда сажает, но пройти мимо них равнодушно не позволяла совесть, ведь я такая же как и они. И я всегда им кидала мелочь, которую собирала у прохожих. Один мужчина, к которому я подошла, решил со мной познакомиться. Завернув во двор, мы сели, чтобы там отдохнуть. Пили пиво, я обычно молчала, он делал комплименты, потом подошел какой-то парень к нам, посидел рядом и ушел. А ночью этот мужчина, которому кажется, тоже было негде жить, предложил с ним забраться в заброшенный гараж. Стена в гараже была сломана, ночью в потемках мы легли на доски и уснули. Он меня обнял сзади и рукой ласкал грудь, но я всячески его руку убирала. Утром проснулась и пошла за пивом, которое он просил, а он остался меня ждать в гараже. По дороге за пивом я купила баллон. Подошла к парню, чтобы попросить еще 10 руб. Парень был кореец и пожал плечами, словно не понимает о чем я говорю. Я пошла от него, но обернувшись, увидела, что он идет за мной. Он шел за мною и куда бы я не свернула, не отставал. Тогда я снизила темп шага, чтобы он меня догнал. Он сравнялся со мной и так мы шли молча. Он ничего не говорил, был высокий, казалось, даже стеснительный. Я завернула в подъезд и села на ступеньки, он встал рядом и молча смотрел на меня. Я вытащила баллон и стала пыхать. Никакой реакции, он лишь только смотрел и не произнес ни слова. Тогда я вернулась в гараж к тому мужчине, чтобы дать ему пиво. Поставила перед ним полторалитровую бутылку пива, а кореец через дырку в гараже залез за мною. "А это кто?" - спросил мужчина, глотая жадно пиво из горла. "Я не знаю, пошел зачем-то за мной. Кажется он не говорит по-русски". Я чувствовала к себе холодное отношение этого мужчины и решила от него уйти. Он не был заинтересован во мне, ни ласки, ни комплиментов, ни ухаживаний, а находиться с ним лишь за компанию и поставлять ему пиво, мне было не интересно. И я просто в очередной раз исчезла, ушла от них и не вернулась. Когда я шла по городу меня остановила женщина: "Ты почему прогуливаешь работу? Забрала аванс и его не отрабатываешь? В суд на тебя заявлю!" Я испугалась, потому что не поняла, в чем я виновата, я ведь честно отработала пол месяца и думала, что аванс я отработала. Причем после получения аванса я еще несколько раз ходила на работу. Я не знала трудовой кодекс и не понимала своей вины. Не писала заявление на увольнение, забирая документы, я просто перестала ходить на работу.
Меня остановил милиционер и купил продукты, но за это зачем-то попросил мое фото. Я стояла с пакетом продуктов под крышей магазина, а он направил на меня телефон, сфоткал, поблагодарил и ушел. Зачем ему нужно было мое фото? Очередное знакомство с парнем из детского дома закончилось на чердаке. На утро мы расстались и я правда не помню, спал ли он со мной, или нет. Я вообще секс не запоминаю, потому что настолько он для меня не важен, что в памяти никак не откладывается. Что был он, что его не было. Мой мозг склонен запоминать лишь яркие события, новые впечатления, эмоции, а секс их совершенно не дарит. Я до сих пор не знаю, что такое оргазм от секса, существует ли он вообще в моей природе? На утро я шла после чердака домой вся грязная, вымазанная в саже, тем самым обращая на себя внимание окружающих. Дома отстиралась, помылась и снова залегла на дно, до следующего приступа одиночества. Иногда мы с отцом ездили в комиссионку искать мне вещи, но из-за некрасивой фигуры к вещам я относилась очень требовательно. Если мне вещь не идет, пыталась ее перешить на себя. Так у меня скопился целый пакет вещей с комиссионки, которые мне не шли, да и как аскетке, столько вещей мне не нужно. Я их отдавала Наташи, когда та приходила к нам в гости с братом. Тогда мама стала ругаться отцу, чтобы он мне больше ничего не покупал, я вещи либо порчу ножницами, либо раздаю. Настя ко мне привязалась и все время уговаривала меня пойти к ним в гости. Она будто находила во мне подругу, правда на много старше себя. И я в принципе общалась с Настей на равных, хотя девочке было 5 лет. Но у меня есть такая еще особенность, что я не чувствую с детьми разницы в возрасте, мне порой даже кажется, что дети умнее меня, поэтому возрастного высокомерия я не проявляла и оттого Настя стала ко мне относиться как подружке, а не как к взрослой тете. Мы с Настей играли в моей комнате. Я ей запускала игры с диска, раздаривала свои вещи. У Наташи и моего брата появился ребенок, они назвали его Виталиком. Когда родители с братом и Наташей поехали на море, на меня оставили Виталика: кормить, успокаивать и менять памперсы. Я никогда не сидела с детьми и очень боялась сделать что-то не так. Он лежал в коляске на диване в зале и спал. Я ходила на цыпочках, боясь разбудить. Взяла фотоаппарат и сфоткала его, он открыл глазки и стал улыбаться, словно позировал перед камерой. Когда Виталик заплакал, я подумала, что он описался и стала снимать с него памперс, чтобы надеть новый и увидела страшную картину: У него на попе были язвы и кожа вся в болячках. Я испугалась. Налила тазик с теплой водой и стала его подмывать. В первый раз в жизни я вижу такого крохотного человечка в живую, прикасаюсь к нему. Мне было очень страшно, но нужно было что-то делать. Надев новые памперсы, я в слезах вышла на кухню и стала за него молиться. Из-за халатности его родителей, у него на ногах и внутренних бедрах, попе язвы и никто мне об этом не сказал. Видимо памперсы забывали периодически менять. Вечером приехали родители и брат с Наташей забрали малыша. Я почувствовала некоторое облегчение. Дети такие хрупкие и слава богу, что у меня их нет. На следующий день после звонка брата, мама мне сообщила новость: "Виталик умер". Ни слез, ни истерики, она сказала это совершенно спокойно, словно умер не человек, а насекомое. Я тоже отнеслась к этому спокойно и в глубине души, даже радовалась тому, что он не узнает этого жестокого мира. Виталик с Наташей от горя в тот день напились, отец мой тоже и плакал в зале, а я с мамой отнеслись к этом по философски. Я подумала, что бог забрал Виталика после моей молитвы, чтобы тем самым уберечь его от жестокой реальности. После вскрытия Виталика выяснилось, что это не убийство. У Виталика был какой-то дефект с легкими и он задохнулся во сне, когда спал рядом с Наташей. Наташа проснулась, стала его будить, а тот не просыпался. Настя все чаще стала приходить к нам в гости, в особенности ко мне. А у меня при всех людях, не зависимо от возраста проявляется социофобия. С Настей я так же чувствовала мучительный дискомфорт и скованность и когда слышала голоса Насти и брата в коридоре, сердце начинало сильно биться от страха и хотелось куда-нибудь спрятаться. И в зависимости от состояния, если очень было плохо на фоне депрессии, иногда я не находила в себе сил противостоять страху, выключала свет, пряталась под одеяло и претворялась, что сплю. Иначе приходилось терпеть мучительную скованность несколько часов (меня только фоб может понять). Но брат усердно стучал в дверь и в окно. Настя кричала под дверью и иногда совесть не давала мне долго терпеть давление. С мыслями: "Настя нуждается во мне" я открывала дверь. А когда не открывала, они переставали стучать и уходили. С одной стороны я чувствовала невероятное облегчение, с другой стыд. Дело в том, что брат был уже алкоголиком и его жена. Обстановка, в которой росла Настя ненормальная: маты, драки, чужие люди в квартире, грязь, пьянки, агрессия и цинизм. Я чувствовала своим долгом защищать этого ребенка и подарить хоть что-то светлое, чего она была лишена. Хотела дать ей понять, что у нее есть друг, который в случае чего, готов ее поддержать и помочь, что она не одна. Поэтому, даже спустя много лет, у меня до сих пор осталось чувство вины за то, что иногда не находила в себе смелости открыть дверь Насти. Я ее любила. Было даже возникали мысли, что у меня никогда не будет своих детей и возможно поэтому бог мне дает возможность общения с Настей. Но из-за социофобии я себя в этом отношении совершенно не смогла реализовать даже в такой не сложной ответственности.
У нас на острове редко выглядывает солонце и часто даже не дождь, а морось. Небо затянуто тучами и всегда пасмурно. Зато там много хвойных деревьев, в особенности еловых лесов. Я люблю эти леса за то, что они сказочные и мрачные, будто посреди яркого солнца и зеленной поляны скрывается другой мир - тьмы, пустоты и уюта. В еловых лесах так и хочется остаться жить, будто в домике спрятаться, с ощущением безопасности. Солнце в них практически не проникает, от того трава внутри таких лесов не растет, и кроме сырой земли, грибов и переплетающихся веток, ничего нет. И вот представьте, едите вы к морю, проезжая такие темные леса, вглядываясь внутрь них, в их темноту и тут они расходятся и перед глазами открывается голубой и бескрайний простор океана. Отец постоянно пропадал на работе, но жара, лето и маму тянуло на море. У нее были уже водительские права к тому времени и она заработала себе на маленькую, синюю машину. Утром она предложила поехать с ней на море, но мое психологическое состояние было подавленное и ничего не хотелось, ни радовало ни солнце, ни море, ни жизнь. Мама поехала в тот день одна. Прошло несколько часов, как она вернулась сильно возбужденная и расстроенная: "Я попала в аварию! Как хорошо, что ты со мною не поехала. Место рядом с водителем, на котором бы ты сидела, сейчас всмятку! Бог тебя остановил". Она рассказывала, что от страха перед глазами словно пронеслась вся жизнь и все происходило будто в замедленной съемке. После этого случая мама больше никогда не садилась за руль, у нее развилась фобия. Теперь за руль садился либо брат, либо отец, чтобы отвести ее на море. Мне кажется, что нет прекраснее музыки, чем монотонные и усыпляющие естественные звуки: воды, ветра, птиц, машин за окном, скрипа качелей и карканья ворон на кладбище. Я любила гулять по кладбищу, сидеть на могилах и разговаривать с Ним, а иногда с умершими. Мне тогда казалось, что их души меня слышат. Есть такое когнитивное искажение, что когда мы видим фотографию, нам начинает казаться, что из нее кто-то смотрит на нас. Так я разговаривала с фото Веры, пастора, Раи и др., думая, что они меня слышат. Если не они, то бог, который их охраняет от таких дьяволов как я. С точки зрения психологии, можно на меня свалить вину, что если я так активно искажала слова "пророков" в пользу разрушения своей самооценки, как бы пытаясь выделиться если уж не своими достоинствами, то хотя бы недостатками. Но я не помню, чтобы у меня было сознательно такое желание, а свое бессознательное очень сложно понять и точно, сказать, так ли оно было на самом деле.
Некоторое отступление: Инь и ян символизируют два противоположных аргумента: День и Ночь, Белое и Черное, Положительное и Отрицательное, Солнце и Луну, Огонь и Воду, Пассивное и Активное, Чистое и Темное, Небеса и Землю, Мужское Женское. Где тьма, смерть, пассивное и зло — символ женский, когда как все положительное — мужской. Эту символику придумали мужчины, чтобы очернить женщину. В иудаизме левая сторона, подле которой стоит жена — символ смерти, разрушения, а у мусульман женщины традиционно ходят в черной парандже, когда как мужчины в белом. Во всех культурах женщина демонизируется мужчинами. Женщина для мужчины загадка, ему свойственно ее демонизировать, бояться. Кошка боится неизвестного, нового предмета, пока с ним не познакомиться. Мы такие же животные, мы боимся того, чего не знаем. И патриархат эту пропасть неизвестности увеличил между полами. Мужчины от страха перед женщиной, создали эту пропасть. И чем больше они от женщины огораживаются, тем сильнее бояться. Чтобы эта пропасть была разрушена, мужчина обрел власть над женщиной. Мужчина этого "демона" подчинил и старается его держать в узде. Так ему безопаснее кажется. Это и называется культурой патриархата, отсюда его корни — из страха перед женщиной. Корни власти — страх. Страх потерять контроль над демоном внутри себя. Его Анима такая же ужасная, а на женщину рядом он ее проекцирует. Сначала подчиняет, потом познает и страх пропадает. Я не про всех мужчин, а только сексистов, их психологи называют латентными гомосексуалистами. Они то как раз дальше подчинения не идут, как и у котов, интерес к игрушке пропадает после ее покорности. Т.е. изначально их желанием было — освободиться от страха, а не любовь. Они не способны любить того, кого бояться, а значит в принципе не способны любить женщину ни в каком ее виде, только мужчину. Мужчина для них понятен. т.к. похож на них самих. И кстати психологи, Фрейд в гомосексуализме видит нарциссизм. Поэтому я не хотела никаких дел иметь с мужчинами, которые умеют только подчинять, но не любить.
У Наташи была несколько раз, когда приглашала Настя. И я старалась пару раз убраться у них в квартире: помыла всю посуду, подмела, т.к. не было пылесоса, то обычным веником. Собрала мусор в пакеты. Пока делала уборку, чувствовала себя очень скованно в действиях. Я хотела чтобы Настя хоть немного освободилась от грязи, увидела другую сторону жизни. К Наташи приходила бабушка, которая тоже наводила порядок и выкидывала пакеты с мусором, которые у порога для этих целей стояли и ждали ее. Когда я спросила Настю, какой ее любимый цвет, она сказала, черный. Я читала, что дети, которые предпочитают черный находятся в депрессивном, подавленном состоянии. Но мне в детстве самой нравился черный и не скажу, что я прям была в глубокой депрессии. Скорей мне нравился "блеск" черного, его гладкость, насыщенность, умение все закрашивать собою. Наташа рассказала, что брат выкинул кошку из окна второго этажа за что-то наказывая ее. А потом позже я узнала, что у них жила собака, щенок и они ее съели. Я не знаю, насколько это правда, может они хотели лишь меня напугать, шокировать, рассказывая такие подробности. Когда Наташа была у меня в комнате, она ответила на мой рассказ о тату гелиевой ручкой: "Я себе сама язык прокалывала и уши". Брат рассказывал, что промышляет грабежами, бьет по голове девушек на улице и отбирает телефоны. Я тогда испугалась, потому что последствия могут быть ужасными для жертв, вплоть до комы, инвалидности. Голова это самое важное, что нужно человеку беречь. К брату уважение стало пропадать. Сколько я ему не говорила, так нельзя поступать, его цинизм и глупость зашкаливали. В тот день шел дождь и я познакомилась с двумя корейцами, когда к ним подошла попросить денег. Один из них спросил: "Тебе негде жить?", я ответила, да. Тогда они пригласили в номер отеля на вокзале. Я помню, мы зашли в отель, самый дешевый, обшарпанный, где обычно останавливаются приезжие. Сняли номер по их паспорту. Как меня пропустили, я не знаю, уже не помню. Номер самый простой, стены без обоев, покрашенные краской как в больнице. Две железные кровати, тумбочка и шкаф, зеркало и всего одна комната, ни ванной, ни туалета, ни кухни. Пустые полы без ковров, сломанная дверца шкафчика. Корейцы легли на кровать и я села на кровать, т.к. меня один из них пригласил присесть. Там и садиться больше негде было. Стал домогаться, я вырвалась и выбежала в коридор. Он вышел следом за мной и держал, не отпускал, уговаривая вернуться в номер. Я закричала, тогда он отпустил и я вышла из отеля. На улице шел сильный дождь, уже была ночь. Я шла по городу, хотелось спать. Возле меня остановилась машина Москвич (или Жигули), водитель предложил с ним прокатиться. Я села на переднее сидение, с меня капала вода и от тепла в машине разморило. Я облокотилась головой об окно и уснула. Водитель был мужчиной лет 50ти, в машине воняло бензином и было грязно. Водитель бесцельно, просто ездил по городу до самого утра. И когда рассвело он спросил: "Куда едем?" Я сказала, что мне все равно. Он тогда спросил, что случилось у меня, и я ответила, что хочу умереть. Мне правда в тот момент было настолько плохо, что я мечтала исчезнуть. Он молча остановился возле моста и сказал: "Пойдем!" Я спустилась с ним под мост. Он встал на против и молча смотрел на меня: "Ну что тебя тут придушить?" "Да" - ответила я. Обозвал "дурой" и пошел в свою машину. Я поднялась на дорогу. Он выглянул из окна машины и сказал, чтобы садилась. Когда села в машину он меня отвез туда, где подобрал. Днем я набрала денег у прохожих и купила пиво полторалитровую бутылку. Я уже не помню, какой это день был моей ночевки на улице. Но сев во дворе и выпив пива, очнулась в подвале. Я лежала на досках среди мусора и не могла вспомнить, как тут оказалась. Вокруг была вода, откуда-то лилась из труб, мусор в ней плавал. Мне стало мерещиться, что меня кто-то загипнотизировал и отвел сюда, но зачем? Потому что как ни пыталась вспомнить как я тут очутилась, не могла. Никто ничего не отнял, единственное что пропало это пиво. Рядом стояла банка от джин-тонника с самим джин-тонником. Я глотнула и меня вырвало, потому что бычок, который плавал в банке попал в рот. Потом вообще меня рвало на каждом углу и чтобы не рвало, мне нужно было найти еще алкоголь. И когда я его покупала, живот на время, пока я пьяная переставал болеть. Джин-тонник больше уже не лез, я не могла его пить, меня тошнило от одного лишь запаха. Я не ела несколько дней, а только пила на голодный желудок. В подъезде сделаю глоток и меня вырвет, но я снова пью, насильно, а потом отпускает живот и внутри становиться тепло и свободно. Я разговариваю с Ним, стаю шатаюсь, смотрю в небо за окном и улыбаюсь Ему: "Я люблю Тебя! Пусть я грязная, опущенная, никому не нужная, но я все равно Тебя люблю! Я саморазрушаюсь ради Тебя, мой Бог. Приди и останови это пока не поздно". Он снова был рядом и мурашками утешал, я чувствовала, что только одному Ему нужна: "Я наказываю себя за свои грехи, чтобы Ты был мною доволен". За мною в подъезд зашел кореец и сразу же заговорил на своем плохом русском: "Сделай минет, я заплачу" "Нет, я такое не делаю" - ответила я. Он стал настаивать, даже похвалил мои губы: "У тебя красивые губы" Вытащил 500 руб. из кармана: "Сделай. Я дам" "Нет" - и я попыталась его обойти, чтобы спуститься вниз. Он встал на ступеньках, чтобы не дать мне пройти: "Сделай, пожалуйста". "Дай пройти" - ответила я с отвращением. Внизу открылась дверь и зашли люди, он меня отпустил и я торопясь, вышла из подъезда. Он видимо сделал выводы, что раз я попрошайка, то за деньги ему сделаю минет. Но он не знал, что я разрушаюсь для Него и только Ему принадлежит мое тело и душа. Когда я пришла домой, мама недовольно открыла дверь: "Приперлась шлюха!" Я молча прошла в комнату и закрылась, сняла с себя всю грязную одежду и легла на кровать. Живот пока не болел, посмотрела в зеркало, на животе были видны ребра, живот впал. Я уснула. Проснулась от того, что сильно тошнило. Я пошла в ванную, взяла тазик готовая к самому страшному и вызвала рвоту. Меня рвало желчью, которая разъедала горло и рот, то кидало в жар, то в холод, знобило. Но рвота не прекращалась несколько часов, слезы от боли лились, волосы слиплись. Я пила воду и только после становилась легче на несколько минут, а потом снова спазмы, рвало и казалось, этот кошмар никогда не кончиться. Я просила у Него прощение, клялась, что больше никогда не буду пить. Ненавижу алкоголь! Я стонала от боли, закрывала глаза, пытаясь уснуть, но боль снова возвращала к реальности. Пришел папа с работы. Я услышала его голос в коридоре, позвала на помощь. Папа зашел в комнату, налил мне молока и сказал: "Молоко помогает от кислотности". Я выпила и меня им вырвало, все молоко оказалось вместе с кислотой в тазике. Потом пришел брат, он планировал ночевать дома. Слыша мои мучения за стенкой, стоны и рвоту, он вышел сказать папе: "Она умирает". В эту ночь меня увезли в больницу на скорой. Отец был со мной. Меня положили не в палате, а в приемной на голой кушетке. Я уже тогда попробовала стать блондинкой в домашних условия и выгребала у отца из шкафчика мелочь, покупала на нее краску для волос, самую дешевую, чтобы обесцветить волосы. Но вместо этого, после 4 окрашиваний одновременно, я лишь добилась очень ярко-желтого цвета волос. Когда пришла в церковь НП пастор что-то выкрикнул со сцены про желтый цвет, при этом смотрел на меня. А у меня не только волосы были желтые, но и кофта с черным и желтым дизайном, поэтому я подумала, что он имеет виду меня. Отец в больнице рядом не был со мной, а сидел и ждал в коридоре. Мне хотелось сильно пить, кислота в чистом виде разъедает изнутри и создает невыносимое чувство жажды. Я встала, добралась до какой-то ванной в этой же приемной. Ржавая, маленькая ванная, которые обычно стоят в нищих, однокомнатных квартирах. Я включила кран и набирая в руку воды чтобы напиться. Зашла молодая медсестра взять анализы и раздраженно сказала: "Пить нельзя!" Я легла на кушетку и протянула ей руку для укола. Она взяла мою руку и ударила ее об кушетку: "Сука, ты меня поняла?" "Поняла" - сказала я тихо. Она забрала кровь из вены и вышла. После нее пришел мужчина в белом халате: "Ты хочешь покончить с собой? Мне сказали, что ты пыталась только что прыгнуть с окна". "Не хочу" Само окно находилось на первом этаже и было бы абсурдно и глупо прыгать с него. Кто на меня сказал такую глупость, не знаю. Возможно я так сильно не понравилась медсестре. Врач пощупал мой живот: "Мягкий". Я пролежала час, может больше в приемной. Слышала как мужчина и женщина ругались с этой медсестрой. Он просил его впустить в больницу, произошла авария и он сломал руку. Кость выпирает из локтя, жалуется на боль, а она говорит: "Утром приходите, сейчас врачей нет" и весь этот разговор был на матах и крике с обоих сторон. Этого мужчину не впустили и он ушел. Через несколько часов и нас с отцом отпустили. Ночью автобусы не ходят и отец вызвал такси. К этому времени живот еще болел, но рвота уже прекратилась. Это не последний случай самоистязания и самоунижения.
Я не помню как с ним познакомилась. Не помню о чем мы разговаривали. Все, что мне запомнилось, это один единственный эпизод из того вечера. Он проводил меня до дому и перед расставанием я села во дворе на качели, а он стоял рядом: "Ты любишь читать книги?" "Да" "Ответь на такой вопрос. Что такое красота?" Наверное парень меня проверял на интеллект. А я не особенно была начитанная к этому времени, потому что возможности читать и развиваться у меня не было. Пыталась ответить на его вопрос приблизительно так: "Красота это идеальная форма, которая радует глаз. Это симметрия, гармония..." Не знаю был ли он удовлетворен ответом, но позже больше не виделись. Когда я жила на улице, мне часто приходилось переезжать со своими вещами, то с дачи домой, то в гараж, то снова на дачу. И я таскала свои вещи в черном пакете. В этот день мне идти было некуда, не помню причины. С вещами, т.е. с одеждой таскаться по городу и шкулять деньги нельзя, ограбят. Вещи нужно было куда-то спрятать. В центре города находились заброшенные гаражи и я спрятала пакет, среди досок. Вечером, когда уже нашкуляла определенную сумму и планировала возвращаться на дачу, я полезла в гараж забрать вещи, но провалилась в погреб в гараже, который был забит мусором. Я чуть не сломала ногу. Вылезла из погреба и хромая добралась до дачи. На утро на ноге образовался огромный синяк и я неделю хромала. А когда синяк зажил, образовалась впадина из-за разорванной мышцы. До сих пор это впадина на ноге напоминает мне об том случае. Я познакомилась с ним возле подъезда, где часто пила Джин Тониик. Когда парень узнал, что мне негде жить, пригласил к себе на дачу. Пока мы ехали в автобусе, я ему рассказывала свои стихи, а он восхищался и записывал и в свой блокнот. Дача оказалась очень хорошо обустроенной. Секс с ним не доставил удовольствие, но ласки понравлюсь и еще запомнилась луна, которая освящала через тюль комнату на втором этаже. Мы были в доме одни и некая романтика присутствовала. Я помню даже свое состояние, которое к сожалению больше никогда ни с кем мне не испытать. Я еще верила в любовь и ждала ее, поэтому охотно откликалась на его ласки, в надежде на то, что он меня не бросит. Я была счастливой в этот момент, полна надежд. Не смотря на то, что меня часто обламывали, я все еще надеялась и ждала своего принца.
Глава 8
© Copyright: Алиса Владимировна, 2021
Свидетельство о публикации №221011100064
Свидетельство о публикации №221011100064
Рецензии