Немного орнитологии

               
       Будущая мамочка стояла перед зеркалом, и любовалась собой. Беременность, украшала Марию. В глазах искорки, светлая, с солнечными лучиками, улыбка.  Ей нравилось наблюдать за изменениями в своём теле. Бёдра округлялись и приобретали соблазнительный изгиб. С каждым днём подрастал и увеличивался животик, в котором “новенький” набирался сил! Она радовалась этому чуду всей душой и трепетно с ним разговаривала. “Сокровище моё…”, повторяла Мария, поглаживая свою драгоценность.
Она с самого начала чувствовала, нет… знала, что родится мальчик, сын, сыночек. Даже имя ему сразу выбрала. Павел.
 
        А вот муж Марии, не торопился становиться отцом, и её неожиданная беременность, выдернула его из вольготной и филигранной жизни. Как только у Марии появился намёк на “живот”, и изящная фигурка начала округляться, муж под любым предлогом стал её избегать.  Поначалу Мария обижалась, а потом привыкла и смирилась, но на приёме у гинеколога, набравшись смелости, смущаясь и краснея, всё-таки поделилась своими эмоциями. Доктор достаточно спокойно отреагировал на болезненный вопрос, успокоив её тем, что мол так бывает… перестройка… психологический барьер, и посоветовал совместное посещение психолога.

Как Мария и предполагала, муж сразу же отклонил её предложение о походе к специалисту, и она, отлучённая от его внимания продолжила жить с тем, что имела. “ Всё наладится!”, успокаивала себя Мария. Так и дожила до родов. Внезапно отошли “воды”. Она вызвала “скорую”, и повезла себя рожать. Для первородящей, родила быстро, всего за пять часов.

Долгожданная встреча с Сокровищем произошла ночью. Малыш родился крупным и здоровым.
Новорожденный сын лежал у неё на груди. Мария облизывала солёные от слёз губы и мелко дрожала.
- Сокровище моё, долгожданное… - шептала счастливица.
      
        Новоявленный папа заявился днём, как обычно холёный и наутюженный.
- Привет. Лежи, не вставай. – сказал он, и чмокнул её в щёку.
“ Не вставай… если бы ты только знал, как мне не хватает твоего тепла и ласки, и как мне нестерпимо больно от твоего равнодушия…”.
Мария встала и подошла к нему. Дотронулась до его щеки и нежно прижалась. Ощутив знакомый и родной запах, её сердце забилось сильнее. Затянувшаяся нелюбовь измучила её душу и тело… “Холодный …  опять холодный …”.
Он скованно приобнял её и с неохотой покосился на детскую кроватку.
- Да, это наше Сокровище! Познакомься! Спит ещё. По-моему, на тебя похож! – радостно воскликнула Мария.
- Где ты там разглядела, ещё ничего не понятно… Ну что, ты теперь довольна? – с иронией в голосе спросил он.
- Конечно! Я же его так ждала! Посмотри какой он хорошенький! А ты… разве ты не доволен?
- Маш, не начинай, ладно?  Это же твоё желание, ты со мной не советовалась. - отстранённо ответил он.
- Как так можно… Это же твой сын!
- Спасибо, конечно за сына… и успокойся. – процедил он раздражаясь. “Так и знал… начнёт приставать с родительской любовью! Может и полюблю, но не надо меня принуждать!”.
- Может ты пока ещё не осознал? Не почувствовал, а? – заискивающе переспросила Мария.
- Не знаю я! У меня пока не укладывается в голове, что появился третий…
- Ну да, возможно шок… Мне врач говорил, что мужчинам тоже сложно, и что они не всегда адекватно реагируют на такое… Ладно, извини. Привыкай! – и Мария коснулась губами его щеки. Он невольно дёрнулся.
- Маш, подожди, у меня что-то голова разболелась. Таблетку надо выпить.
Малыш закряхтел и захныкал. “Спасибо сын! Спас ситуацию!”, подумал он, и приготовился прощаться.
- А вот и наш папа! – Мария уже держала малыша на руках. Сокровище уже водило глазками, и мило причмокивало губами.
Папа безучастно посмотрел на ребёнка.
- Может возьмёшь его, подержишь немного?
- Ты что? Нет! Мне пока стоять то рядом страшно! – испуганно выпалил он.
- Тихо, ты его напугаешь… хотя они вроде ещё на звуки не реагируют. Он так долго спал. Надо его покормить. И Мария ловким движением руки, отодвинула вырез сорочки. Вид налитой груди с выступающими голубыми венками и каплей молозива на соске, вызвал у него приступ тошноты.
- Может посмотришь, как мы будем кушать? Это так забавно! Он сначала закрывает глазки, а потом начинает …
- Я это… Пойду, наверное. Что-то мне нехорошо. Похоже заболел… Как бы, тебя не заразить… вас… Вечером, позвоню.
 
Он вышел из палаты, и быстрым шагом направился к лифту. “Ну что ей не хватало? На фига всё это? А если у меня не пройдёт? Твою ж мать…”. Мысли, с нарастающей паникой, атаковали его с разных сторон.

       Губки, сложенные трубочкой, жадно обхватили сосок. “Как мало ему ещё нужно. Счастье моё!”. Её сердце одновременно наполнилось радостью и тревогой. Радостью от того, что обладает таким чудом, а тревогой от беззащитности и хрупкости её любимой крохи.

- Что-бы не случилось, я всегда буду с тобой, родной мой мальчик! – вслух, ласково прошептала Мария. – Вот, только что нам с папой, делать? И она тихонько запела колыбельную песенку:
- Ложкой снег мешая,
  Ночь идёт большая,
  Что же ты, глупышка, не спишь?
  Спят твои соседи,
  Белые медведи,
  Спи и ты скорей, малыш… 

“Одна не поможет. Лучше выпью парочку.”, и он выдавил из блистера две таблетки цитрамона. За окном, в бешенной пляске кружились листья, поднимаясь всё выше и выше. Когда бы он ещё так разглядывал листопад. Разнообразие форм и цвета. Ветер усиливался и завывал. “Сегодня обещали до двенадцати метров в секунду… При таком раскладе, этот развратник все деревья сегодня разденет. Может у меня от ветра так башка раскалывается…или бури какие магнитные…”, перебирал он в мыслях. Ему так хотелось переложить всё на кого-нибудь, да хоть на магнитную бурю с ветром, только бы не меняться самому. Появилась тяжесть в голове, захотелось прилечь. Боль медленно и лениво отступала. “Было бы здорово заснуть, и проснуться в прежней жизни, без её беременности и этого ребёнка… вот бы он исчез…”, засыпая под звуки работающего телевизора фантазировал он…

… - Дорогой, а я придумала куда нам Павлушу пристроить! Мне посоветовали очень хороших людей. Изначально, семья была бездетная, но они такие сердобольные, что уже двенадцать чужих насобирали. Наш тринадцатым будет! – радостно сообщила Мария.
- Не понял… в смысле, тринадцатым?
- Ты же его не любишь, да и наши отношения от этого страдают!
- А ребёнок то где?
- Уже пристроила! Ты же хотел, чтобы всё стало как раньше… – шепнула Мария, и одарила его страстным поцелуем. – Сейчас устроим праздник! Мы свободны! Шампанское! – кричала Мария, грациозно пританцовывая. Наряд на ней был весьма странный… красный бюстгальтер, гипюровая “пачка”, розового цвета и ажурные чёрные чулки, а тапки-собачки завершали её шикарный образ.
- Я конечно не в восторге от его появления, но ты уверена, что так можно? Просто так отдать чужим людям… Это нормально? - с удивлением переспросил он, хотя такая приятная новость его очень обрадовала.
- Ещё как нормально, любимый мой!
- Мне кажется так кукушки делают. Маш, ты прям как кукушка… в чужое гнездо его подложила.
- Почему это я кукушка?! Это ты кукушка! Он же тебе мешал, и я ради тебя это сделала. – ворковала Машенька, перемещаясь в плавном танце на кухню. Через минуту она вернулась, экипированная шампанским и бокалами.
- А что это за маскарад? Тебе не идёт! Иди надень нормальную одежду.
- Не нравится? Всё то тебе не нравится…кукушечка моя капризная! Хорошо, сейчас переоденусь! Открывай шампанское! Папа-кукушка! Ку-ку-ку-ку… - куковала Мария, пока не скрылась в спальной комнате.
- Какого чёрта она меня кукушкой называет?! Сама отдала, а я кукушка… - бубнил он, открывая “запотевшую” бутылку. – Шампусик, красота! Не очень люблю, но иногда в тему…
- Та-да-ммм! – на пороге появилась Мария в немыслимых разноцветных перьях. – Кукушка, а как тебе этот костюмчик?
- Я тебе не кукушка!!! – заорал он, и попытался схватить комедиантку.

… Первые несколько секунд он лежал неподвижно. Постепенно до него доходило, что это сон, дикий и идиотский!

… Орнитологический паразит много часов следит за жертвой чтобы обнаружить место, где спрятано гнездо. Вот жилище найдено. Для того, чтобы гнездо освободилось от своих предыдущих “хозяев”, самец кукушки имитирует поведение хищной птицы и начинает тревожить парочку, вынуждая их покинуть гнездо…

Он присел на диване.
- Что за хрень, откуда взялся этот канал? – бормотал он спросонья.
На экране полным ходом разыгрывался птичий детектив. Голос за кадром продолжал … когда оба родителя вылетают, кукушка оценивает обстановку и выкидывает одно яйцо, затем молниеносно откладывает своё. А если кладка уже хорошо обустроена, выкидывает все яйца, чтобы горе-родители начали всё заново, и у неё появился шанс отложить яйцо вовремя…
- Бредовая передача! - раздражённо буркнул он. Попробовал пощёлкать пультом. Не успокоило. “ Да пошло оно всё! Я вообще не хотел этого ребёнка! Нашла кукушку! Приснится же такая бредятина… Так и крыша поплыть может!”

- Нас завтра выписывают! - радостно сообщила Мария по телефону.
- Завтра? Точно завтра?? - переспросил он с паникой в голосе.
- А что тебя удивляет? Ты же знал. Мы же не можем тут вечность лежать, и так задержались…
- А ты уже значит совсем в порядке?
- Да, дома долечусь! Всё детское у мамы, она привезёт. Девчонки тоже обещали приехать. Выписка ровно в два часа!
- Может тогда они тебя и заберут? Я сегодня ночью хотел в командировку уехать…
- Ты что!? Знал же, что нас на этой неделе выпишут! Ты издеваешься? – возмутилась Мария. – Я долго терпела… но всему же есть предел!
- Не повышай на меня голос!
- Если ты не приедешь за нами, я тогда… - проговорила Мария с нескрываемым раздражением и отключилась. Глаза затуманились, она тихо и протяжно застонала. Ручейки слёз медленно двигались по щекам…губам… подбородку… “Нужно взять себя в руки. Я должна… Ребёнку передаётся моё волнение.”. Маша вытерла слёзы. Склонилась над кроваткой и попыталась улыбнуться. Хотя прекрасно понимала, что малышу не нужна её вымученная и лживая улыбка.

       Его жутко ломало ехать за ними в роддом на выписку. “Вся эта чепуха на фиг никому не нужна. Кто это вообще придумал? Великое удовольствие, изображать счастье на публику. Вот бабы… сначала… мне от тебя ничего не нужно, я всё сама! А по факту - ещё из роддома не вернулась, а уже требованиями завалила!”.

- Встаём потеснее! Не перекрываем друг друга! Вот так! Не двигаемся. Улыбнулись! Отлично! Последний раз, так сказать, контрольный, “в голову”. Шутка!!! – надрывался фотограф, с явной претензией на великого юмориста.
- Папаша, почему грустим, лицо повеселее! Сын же родился! Счастливчик! У меня три дочери, а тут свезло то как! С первой попытки… - не унимался юморист, успевая при этом непрерывно щёлкать.
“Когда ты уже заткнёшь свой фонтан?”, всё больше раздражаясь думал папаша.
- Готово! Когда отшлифую, дам знать! Всё сделаю в лучшем виде!
- Иди уже… клоун… - вслух, но в сторону буркнул он. “Стою тут как идиот, с этим кульком!”
- Как ощущения, папочка? – иронично поинтересовалась тёща.
- Не осознал ещё, Анна Геннадьевна! - театрально ответил зять.
- Осознаешь, всё только начинается!
- Да уж… начинается… - и наигранная улыбка пробежала по его лицу. Он всегда умело маскировался, стараясь создать о себе достойное впечатление. А вот быть самим собой, без прикрас и скинуть с себя все “шкурки”, он мог только дома, и при закрытых дверях. Тут он уже не миндальничал и в выражениях не стеснялся.

Анна Геннадьевна организовала роскошный праздник, но бессонные ночи и накопившаяся усталость Марии дали о себе знать, и сославшись на режим, молодые родители откланялись.

- Ура! Мы дома! Положи Пашеньку на кровать. Только одеяло распахни.
- Лучше ты сама… Что-нибудь не так сделаю, проснётся и…
- Папочка по-прежнему тебя боится…
- Маш, давай без иронии, я так устал от этого “балагана”!
- Этот “балаган”, между прочим, организован в честь нашего сына. И заметь, тебя никто не напрягал. Всё сделала мама. А ты устал… От чего?!
- Да, устал! Морально устал! Это не моя затея… это тебе не жилось ровно…

“Не знаю… на сколько меня ещё хватит…”, подумала Мария и перевела взгляд на своё сокровище, мирно посапывающее на развёрнутом одеяльце. Ей вспомнились слова матери, “Не переживай, родишь, он потрогает-пощупает… У него ещё отцовство не проснулось.”. Вот, родила… А он даже смотреть на ребёнка не хочет, а отцовство и вовсе где-то затерялось…
Мария не умела зудеть, ныть и закатывать истерики, но умела терпеть, самоотверженно и беззаветно, проявляя никому не нужный героизм. Терпеть она могла долго, даже очень долго, но не бесконечно...
Она из последних сил раздувала тлеющие угольки, по привычке, оберегая затухающий костерок ...
Но одной тяжело ...
В семье нельзя быть одной ...
Такие отношения обречены ...