Записки из студенческого телефона 1

Терпеть не могу твою заносчивость. Это вечная проблема: я жду от тебя хоть редкой поддержки, хоть одного доброго слова, но взамен получаю только косые осуждающие высокомерные взгляды. Я так и вижу, как ты с другими за моей спиной обсуждаешь меня и посмеиваешься надо мной! Как неодобрительно я к этому ни отношусь - оно, увы, не имеет никакого значения в мире снобизма и надменности. Ты слишком гордая, ты себя ценишь и подаешь себя соответственно статусу.
Извини, но я не вписываюсь в систему твоего кичливого мирка.
Ты много думаешь о себе. И всегда вполне заслуженно. Да никто бы и не посмел неосторожно обвинить тебя в гордыне. Ибо ты слишком мозговитая сволочь.
Поначалу мне хотелось тебе это прощать. В недрах моего шестого чувства до последнего не угасала трепетная надежда на что-то светлое в твоем стервозном характере. Хоть даже доля сочувствия и соболезнования должны были все же открыться этой холодной до дрожи душе. Но врата, не подпускающие к тебе эти святые чувства, так и остались закрытыми.
Какая же все-таки ты сука!
Мне надо было сразу в этом признаться себе! Вот теперь спокойней на душе. Ведь отныне я знаю твою истинную суть. Гнилую и поганую.
Не зря ты все это время смотрела на меня с жалеющим снисхождением. Ты всегда считала меня убогим существом. Только я из нас двоих знаю, что это не так. Теперь я пожалею тебя за твою проклятую стервозную натуру: я теперь спокойно и свободно дышу, зная, что в этом мире нам с тобой не по пути! Главное - это чтобы скорее закончились эти несчастные студенческие годы. И тогда мы разойдемся с тобой.
Убедить мне тебя в обратном все равно не удастся: я не подхожу под критерии тех важных для тебя принципов, от которых мне теперь хочется с отвращением блевать.

Я вздрагиваю, открываю слипшиеся веки и просыпаюсь в электричке метро.
За окном платформа станции Кантемировская. На следующей мне выходить.
Я собираю в стопку аккуратные листочки, вдоль исписанные ровным правильным почерком. Хорошие лекции: емкие, понятные, разборчивые. Красивый наклон букв. Листочки приятны на ощупь. Я получаю незабываемое, непреходящее удовольствие от прикосновений к ним. Как замечательно, что есть на свете человек, с любезностью одолживший мне эти лекции.
Я убираю их и застегиваю молнию.
По дороге мне снилось что-то приятное, и это неудивительно, ведь сон навеян был ее лекциями. Да, именно её, этой самодовольной заносчивой сучки, столь заботливо и мило отдавшей мне ненужные ей больше листочки.
Доброта, пусть и мнимая, случается, наверно, со всяким.
Я иду и думаю: почему теперь сознание мое защищает ее? Почему не дает покоя, не отпускают эти навязчивые мысли?! На улице идет снег. Пешеходы месят ногами мокрую грязь. И все такое знакомое, совсем как чувство...
Да, я понимаю, что это: это запретное чувство. Симпатия! Зная, что нельзя, начинаешь любить еще больше, еще страстнее! И это не побороть! Симпатия - даже очень слабое слово. Сюда куда больше подходит другое. Все же какой бы ты ни была сучкой, я все равно продолжаю любить тебя, моя зазнавшаяся гордая маленькая девочка! Надменная, но такая миниатюрная, стройная и изящная! Пусть даже разумом понимаю, что ничего мне с тобой не светит, я продолжаю держать в сердце твой стервозный образ.
Я тебя не ненавижу. Хотя стоило бы. Но я испытываю бессознательное влечение, моя маленькая девочка! И пока ты есть в моей жизни, противоречивые чувства всегда будут рождать во мне все более свежее и новое чувство...
Улыбаясь самой себе, думала я.