Глава 78. Реставрация

Ровно в 12 часов из-за трансформаторной будки появился Капитан ****ов, выпил протянутый ему стакан водки и начал свой рассказ.

Пестель Чемоданов вышел из своего дома с портфелем, доехал на автобусе до Рублевки, прошел мимо поселка "Калифорния бьютиз", дошел до канализационного люка, и повернул в кусты. Там он снял с себя всю одежду, вытащил из портфеля длинный плащ, надел его на себя и стал ждать жертву.

Юность Чемоданова мало чем отличалась от жизни сверстников. Он был сыном слепого баяниста, Дельвига Чемоданова, и водил его  под руку по вокзалам вместе с матерью, Василисой Ле-Дантю, зорко следя за кепкой, которая во время выступлений лежала на земле. Сразу после выступлений мать с сыном быстро уводили слепого музыканта подальше от вокзала, боясь, что он попадет в вокзальное отделение милиции, потому что пьющий сосед Кувалдин рассказал им, что сам был свидетелем, как в этом отделении два сотрудника милиции опустили под подписку о неразглашении какого-то баяниста,  после его недолгого выступления.

В семье был культ декабристов- поэтому у мужчин были такие имена, и именно поэтому во время одного из выступлений Дельвига, Василиса, увидев вагон с арестантами, отходящий от перрона в сторону Сибири, бросилась за ним и исчезла на необъятных просторах Родины.

Отцу дважды очень не повезло в жизни. Однажды во время фестиваля молодежи и студентов в 1957 году он вступил в поединок на сцене Зеленого театра, исполняя "Кольцо Небелунгов" Вагнера с виртуозом игры на аккордеоне, немцем Эрихом Культяпке, желая доказать преимущества баяна. На 16 часе исполнения, Дельвиг Чемоданов, желая донести до слушателей силу любви уродливого карлика Альбериха к дочерям Рейна, выгнулся дугой, разведя меха баяна на всю длину рук,  а потом резко захлопнул его, бешено перебирая пальцами обоих рук.

 Но в это время не выдержал заплечный ремень, баян рухнул до паха и баянист прищемил себе яйца. Дельвиг Чемоданов рухнул на сцену без сознания под насмешливый взгляд коварного Эриха Культяпке. Но беда не приходит одна-придя в себя, опозоренный виртуоз вышел из парка на улицу, там столкнулся с актрисой Ахеджаковой и был настолько ослеплен ее красотой , что навсегда лишился зрения. После этого оставалось выступать только на вокзалах.
   
 Как-то, во время очередного выступления, когда особенно горько отец спел " Орленка", в глубине зала разрыдался седой старик. После вокзальных аплодисментов  он представился Карпом Соломоновичем Селедкиным и  предложил Дельвигу с сыном переехать к нему на правительственную дачу.

Слепой Дельвиг будет петь ему по вечерам под баян, а остальное он берет на себя. И старик не обманул. Он поселил Дельвига в своей спальне и посещал его каждый вечер, оставался до утра и слушал его горькие и печальные песни. Пестеля он сразу же устроил в интернат для детей дипломатов с углубленным знанием английского и зорко следил за его карьерой.
По окончанию интерната Пестель решил навестить отца. Когда он вошел в заново отстроенный особняк, то от прячущего глаза Карпа Соломоновича узнал, что его отец беременный.  Пестель расхохотался, но тут из комнаты вышел его отец в расписном халате с огромным животом и молочными грудями, вывалившимися из атласного лифчика, как подошедшее тесто из-под крышки кастрюли, с баяном в руках.
 
От абсурда происходящего, Пестель пришел в бешенство, вырвал у отца-матери баян, оторвал от него все клавиши и помчался куда глаза глядят, попутно выбрасывая клавиши на ходу,  строго через каждые пять метров. Старик с криком выскочил за парнем, но был слишком стар, поэтому тот быстро скрылся из вида. Поскольку баян был трехрядный и кнопок было ровно 52, то Карп Соломонович нашел его лишь на рассвете, ровно через 260 метров, сидящем на пне.  Старик сел рядом и начал свой рассказ.

На самом деле старика звали Карпфен фон Херинг и приехал он в еще  царскую Россию из Германии, чтобы прикупить землицы и выращивать на продажу шпинат. Землю он купил, семена,привезенные из Германии засеял, а выросла  свекла. Другой бы попытался продать урожай, поскорее съебаться из этой загадочной страны хоть с какими-то деньгами. Но он не был бы дисциплинированным немцем, если бы так поступил. Карпфен решил, что где-то в дороге перепутали мешки с семенами. Поэтому он упросил старшую прижимистую сестру  Стерлет привезти семян шпината и лично проследить доставку. Через месяц Стерлет появилась с семенами на телеге , запряженной пятью румынами, потому, что так вышло дешевле.

Он вновь засеял все свои земли шпинатом, и даже поставил палатку, чтобы точно никто не смог помешать появиться огромному урожаю .  Часто к палатке подходил старый долговязый и не очень трезвый агроном Рукавицин, долго смотрел в даль, а потом тихо, но веско произносил:

- А вот один *** свекла будет!- и постояв, уходил за косогор.

Молодой Карпфен еще плохо знал русский, поэтому не осознавал всю  тяжесть своего положения.
Видимо семена шпината были действительно очень качественными, потому что каждая свекла выросла такого размера, что ее отказались собирать за деньги даже готовые вообще на все погорельцы  Дристуновы. Так она и гнила до следующего года.

 Не понимая еще куда он попал, Карпфен обвинил в рас****яйстве свою старшую прижимистую сестру Стерлет, оставил ее сторожить поле в палатке, а сам опросил всю деревню на ломаном русском, не едет ли кто в город, потому, что довезет попутчика за сорок копеек. Согласились ехать только оборванные румыны, на которых приехала его сестра, да и то за пятак. Практичный немец подумал, что лучше пятак, чем ничего и согласился. Вся деревня вывалила на улицу поглядеть странный отъезд богатого гостя- сначала герр Карпфен вез одного оборванного румына, потом следующего.

После пятого он падал без сил в канаву, а румыны, как грифы рассаживались на корточках и ждали, пока он отдохнет и они продолжат эту роскошную поездку.Когда на деревню опустилась ночь, еще были слышны немецкие проклятия.
Карпфен вернулся с новыми семенами шпината.

Он купил их в Бремене, сам привез и посадил с помощью передового метода отца Генриха  Гимлера, который бросил разводить кур и индеек и занялся семенами. Во время встречи  отец Гимлера  попросил забрать с собой вместе с семенами  незаконно рожденную дочь его непутевого сына-  Брунгильду.

Поскольку семян было дохуя, значительно больше обещанных, то Карпфен согласился забрать Брунгильду.  Вместе с ней на десятерых чехах Карпфен прибыл в деревню, посадил все семена в почву и стал ждать урожая. Распряженные чехи бросились искать золото.  Снова пришел агроном Рукавицин, почмокал губами  и трагическим голосом сообщил, что если сажать даже зимой, которая лютовала второй месяц, то один *** будет свекла, только очень твердая.

Выросла именно свекла со свастиками на пухлых боках, и когда Карпфен, проклиная все, решил ее все-таки собрать, из леса повылезли голодные медведи и укатили весь урожай по своим берлогам.

Разоренный Карпфен решил удавиться, но тут началась революция. Сестра Стерлет влюбилась в комиссара Утятина, вскочила к нему в седло и с криком "Jedem das Seine", исчезла в пыли. Пока деревня переходила из рук в руки, молодой Карпфен на последний рубль поступил к отцу почтмейстера Круглякова, поэту и знатоку словестности, учить русский язык.  Уже через месяц он знал все склонения  и спряжения  таких слов, как ****ь, ***, ****а и ****ь, без знания которых культурному человеку в России делать нечего. Тогда учитель провел последний экзамен- он задал немцу единственный вопрос, сколько денег он хочет получать в России. Когда, до этого дотошный и скупой, немец ответил "Похуй!", отец почтмейстера понял, что парня учить больше нечему и к жизни в России он полностью готов.

А вское Карпфен нашел в деревенском сортире документы на имя рабочего Карпа Соломоновича Селедкина и устроился работать в ЧК. Там он легко выправил документы на маленькую Брунгильду, взял опекунство над ней и быстро пошел вверх по служебной лестнице.

Великую Отечественную он встретил большим партийным чиновником и отвечал за панические настроения москвичей. По ночам он одевался, как халиф из сказки, в обноски и ходил по Москве, выискивая пораженческие настроения среди граждан. И если кто-то и попадал в его хитроумные сети, то это всегда были продавцы мерзлой свеклы. Так  их жизнь с Брунгилдой  продолжалась бы и до конца войны, но зимой 1945 году, в канун Нового года, им ночью постучали в дверь черного хода. Когда Карпфен  поднял огромный крюк и отворил  дверь, в кухню вошел маленький человек с усиками и в круглых очечках. Он быстро прошел в детскую, упал на колени перед Брунгильдой и заплакал, причитая:

- Ich habe lange nach dir gesucht, meine Tochter! (долго я тебя искал, доченька)

И тут же начал доставать из карманов трясущимися руками тушеную капусту, картофельное пюре и сордельки вперемешку с шоколадом и новогодними игрушками, мгновенно заляпяв жиром и кусками капусты недавно натертые мастикой полы Карпфена.

Карпфен похолодел- перед ним стоял сам Генрих Гиммлер.
Сдать он его не мог- как бы он объяснил наличие дочери самого Гиммлера у себя? Поэтому они тихо втроем встретили Новый год, кроткий Генрих тихонько сыграл им Вагнера на губной гармошке, прогулялись по Александровскому саду и постояли немного у Мавзолея.  Утром Карпфен выдал Гиммлеру косоворотку с зашитой в воротнике  ядовитой буханкой черного хлеба, компас, поддельный комсомольский билет на имя поволжского немца Генриха Хицингера и, как новогодний подарок, неваляшку.

Гиммлер дошел до Фридрихскога, а там на контрольно-пропускном пункте попался из-за косоворотки и неваляшки, что он держал в руке. Но когда Генриха Гиммлера было решено передать  британской разведке , он прокусил воротник косоворотки, поймал руками, скованными наручниками, выпавшую буханку, жадно ее сгрыз, пару раз дернулся и затих. После вскрытия обнаружилось, что яд был старым и не подействовал, а умер Гиммлер просто от батона черного хлеба- что русскому хорошо, то немцу смерть.

Карпфен этого не знал и решил позаботиться о Брунгильде, которую полюбил всем сердцем. Он справил девушке документы на имя Дельвига Чемоданова, перетянул груди бинтами,  в трусы положил кулек с гречкой и женил на артисте балета массовки Большого театра толстожопого и грудастого Эрнеста Петушистого, справив тому документы на имя Василисы Ле-Дантю . Эрнест женщинами не интересовался, в театре он выходил только в Спартаке один раз за представление, деловито принося Красу свежий ночной горшок и вынося старый, поэтому легко согласился выйти замуж за Дельвига-Брунгильду, надев на свои сальные груди атласный лифчик, а на огромную жопу ватные трусы.

После росписи молодые переехали на улицу Воровского и поселились в доме напротив церкви Симеона-столпника. Вскоре Дельвиг забеременел, но не от Петушистого, разумеется, а от Карпа Соломоновича и чтобы скрыть это, было объявлено, что семья уезжает за туманом вместе с геологической партией, а на самом деле Карп Соломонович приютил их у себя на даче в Усово.

Еще девять месяцев вдоль забора вышагивал Эрнест Петушистый, демонстрируя жителям деревни огромное брюхо, имитируя Василису Ле Дантю. Как-то партия неожиданно бросила Карпа Соломоновича  в отдаленный район разбираться с просранным урожаем свеклы. Когда он вернулся, то дом был пуст и несмотря на связи, он так не смог найти жену и сына.

 Много лет спустя выяснилось, что у семьи закончились деньги и они пошли немного подзаработать на вокзал и, заблудившись, так и не смогли найти дорогу домой.
Потом Пестель вырос, балерун съебался с конвойным, мать ослепла от красоты Ахеджаковой и упала в обморок, понимая, что такой красоты ей не добиться никогда, даже если прибегнуть к пластической хирургии. А баян тогда раздавил только кулек с гречкой и существенного вреда не нанес.

Поэтому то, что Карп Соломонович случайно встретил их на вокзале, он считал божественным провидением.
Теперь Пестель знал все. Он бросился в объятия вновь обретенных родителей. Утром Карп Соломонович вызвал Пестеля в свой кабинет и сообщил, чтобы тот собирал вещи -он едет учиться в Англию.

Отец купил ему пэрство, особняк на окраине города, оплатил учение в университете и отдал свой членский билет в любой клуб на выбор.В этот момент в комнату вошли пожилые господа Герхард, Хельге и Нанетта, дети Гиммлера и обняли племянника. Когда Пестель узнал, что после потепления в отношениях России и Германии, вызванных Перестройкой, они теперь работают в крупных российских компаниях, таких как Газпром и Роснано, и состоят в совете директоров, то понял, что его жизнь налаживается.

Пестель прибыл в Англию, осмотрел особняк, съездил в университет, где кроме обычной рутины , предложили выбрать клуб. Просмотрев все проспекты с историей клубов, он выбрал развеселый Уайтс-клуб для чудаков, известный тем, что один из его основателей, оригинал лорд Бэрримор, прославился , случайно прострелив себе голову из пушки. Заплатив по прейскуранту 9 тыс. 849 фунтов стерлингов 2 шиллинга и 6 пенсов-ровно столько, сколько был обязан заплатить любой русский вступающий в этот клуб, после посещения его царем Александром Первым, Пестель поехал, по совету отца, вступать а масонскую ложу. В ложу он вступил, но так и не смог понять, почему битье по голой жопе двуручным мечом в грязном могильном склепе стоит так дорого.

Вскоре к нему заявился женоподобный старик,  и облизав языком верхнюю губу, жеманно заявил, что отныне он его наставник, тьютер, и что он асс своего дела. Понимая куда клонит старик, Пестель вынул чековую книжку и откупился от сомнительного наставничества до конца обучения.

Как-то, после тяжелого дня,  Пестель решил наконец отдохнуть в клубе.В зале, куда его провели, по левую руку сидели голые старики, а по правую голая молодежь. Вскоре Пестель понял, что старики -это гордость Англии. Моты , ловеласы, искусные любовники, покорители женских сердец и холостяки, они обучали молодежь искусству любви и технике соблазнения. Старый лорд Ебади долго рассказывал, как он вскоре соблазнит и овладеет баронессой Бронштейн, и загоревшись, поволок молодого лорда Пибоди учить в темную комнату.

Через двадцать минут вернулись, выпили чаю с молоком  и снова удалились в темную комнату, чтобы молодой лорд Пибоди продемонстрировал на лорде Ебади свои полученные знания. Вернулись оба в раскоряку, снова выпили чаю с молоком, смотря на всех взглядами опытных ебак и покорителей женских сердец.
 Вернулись оба в раскоряку, снова выпили чаю с молоком, смотря на всех взглядами опытных ебак и покорителей женских сердец. Когда очередь дошла до Пестеля, он, понимая, что надо как-то выкручиваться, заявил, что женщины его совсем не интересуют, но увидев на лицах лордов презрение и гнев, быстро добавил, что является потомственным экгисбиционистом- еще его предок на вопрос мытаря, состоящего на службе у царя Ивана и описавшего его дом, скот и все имущество " Что есть еще у тебя?", разорвал длинную рубаху от груди до пола и ответил-"Только *** да душа!".

Глаза лордов увлажнились и потепоели. Они вынесли Пестелю длинный плащ, одели на его голое тело, повели гурьбой в Гайд-парк, где он и простоял до позднего вечера, распахивая плащ при появлении прохожих. После этого он стал своим для лордов, любивших эксцентрику и хорошую шутку, а потом как-то и сам привык пугать гениталиями незнакомых людей, причем настолько, что уже и жить не мог без этого. Вскоре женщины в традиционном смысле и вправду перестали его интересовать.

После окончания университета он вернулся домой и, решив очистится от английской скверны, на Крещение в лютый мороз нырнул  в прорубь. Послышался страшный треск- яйца Пестеля не выдержали разность температур и лопнули в клочья.  Очень дорогой тибеткий врач истыкал Пестеля иголками, вымазал вьетнамской звездочкой, жег над ним вонючие благовонья, вставил в задницу намоленный в Тибете нефритовый жезл, скормил сушеный *** тигра, но все было бесполезно-яйца не выросли. Доктор подумал еще немного, вытащил из шкафа шкатулку, достал из нее два металлических шара со звоном, олицетворяющих энергию инь и ян, вложил их в простуженную мошонку и зашил. С этих пор Дельвиг передвигался с малиновым звоном.

Пестель получил от Карпа Соломоновича особняк на Рублевке и хорошую должность в Газпроме, но в свободное время он выходил из дома с чемоданом, шел до канализационного люка, сворачивал в кусты, снимал одежду, надевал плащ и ждал редких прохожих.

Ходили там в основном богатые люди с либеральными взглядами. Они ненавидели этого богача со звенящими на всю округу яйцами, но твердо помнили, что вроде бы должны хотеть умереть за его право жить, как он хочет. Но еще большую ненависть у них вызывали их ровесники, беззубые, горбатые, кривоногие, поросшие седым  войлоком, с пролежнями, с крабьей походкой, пожилые нудисты, что захватили соседский пляж и кусты, напоминая им, как бы они выглядели, если бы не деньги.

Но у Пестеля были и поклонники-иногда из Петербурга приезжала пожилая дама из Совета Федерации. Она выходила из бентли под руку с охранником и опираясь на палку с золотым набалдашником в виде двуглавого орла, подходила к Пестелю. Пестель послушно распахивал плащ, старуха задумчиво смотрела на гениталии, потом поднимала палку и начинала ею раскачивать его яйца и когда по округе разливался малиновый звон, долго крестилась, кивала охраннику головой и они уезжали.

Вот и сегодня Пестель стоял в плаще и ждал одинокого путника. Вскоре подошел олигарх Заглотов с ручным тигром и они долго обсуждали с распахнутым Пестелем неожиданное падение биткоина и судьбу многострадального Доу Джонса.

После ухода Заглотова, Чемоданов вдруг заметил, как канализационный люк сдвинулся в сторону и показалась лысая голова старика. Тот  с восторгом посмотрел на Пестеля и запел "Боже царя храни". Закончив петь, старик в экстазе прокричал, что наконец-то Советская власть довела народ  до такого состояния, что ему и одеть то нечего. Потом лысый старик вельможным жестом пригласил Чемоданова следовать за ним. Изможденный однообразием сытой жизни, Пестель превозмог годами копившуюся осторожность и стал спускаться за стариком в канализационный  люк. Увиденное поразило голого олигарха.

 Стены в огромном зале были исписаны планами сражений, приказами о взятии власти в случае падения Советского строя и назначении на руководящие посты представителей кадетов, все параграфы новой конституции и планы  привлечения Антанты под гарантии передачи всех месторождений, рудников, предприятий, как военной, так мирной промышленности, под их полный контроль.

 Особенно поразили часы с кукушкой в человеческий рост, откуда каждый час выходила огромная кукушка в мундире с погонами и, поворачивая головой в разные стороны и грассируя, хрипло кричала "Умение и тгуд на благо Године".  Посередине зала стоял большой стол, за которым сидели, отвалив челюсти и пустые глазницы, покойники в мундирах с эполетами. Живым был только лысый старик, генерал Аристарх Мудицын, друг детства Александра Керенского. После долгого разговора выяснилось, что с 1917 года здесь заседало теневое правительство России.

 Но сколько   не отодвигали крышку, они видели веселых баб идущих с покоса, счастливых трактористов, скидывающихся на бутылку и поющих "Смело мы в бой пойдем, за власть Советов", одноруких председателей колхозов,  единственной рукой задиравших подол хохочущих баб и толпы веселых пионеров, под барабаны и неумелую трубу, несущих знамена с Ильичем к клубу, куда прибывали новенькие трактора.

 Некоторую надежду породила Великая Отечественная война, но немцы к канализационному люку так и не подошли,  пришлось ждать светлое будушее еще несколько десятилетий.

Но увидев голого Пестеля, старик Мудицын решил, что ненавистная власть наконец рухнула.
Умудренный опытом Пестель попросил Аристарха Мудицына подождать- спасение не за горами, и быстро пополз по лестнице, строго предупредив, чтобы тот  ничего не предпринимал и не высовывался. Вскоре к люку примчалось все правительство, выволокло старика, качало его на руках, а потом в черном джипе отвезло в Кремль.

 За смекалку Пестеля наградили орденом Андрея Первозванного, дали еще пару заводов и подарили красивый кожаный плащ от Луи Витон.
На месте канализационного люка построили стометровый стеклянный Мудицын-центр, где всем желающим и не желающим, но по принуждению, показывали подвиг белых генералов, так искренне любящих Родину и не побоявшихся в разгар красного террора спрятаться в канализации и вести безкомпромисную борьбу в течении многих десятилетий за счастье русского народа.