пережившие отцов. Часть 1 жизнь советской деревни

            1.   Здравствуй мир! Я живу !

19 марта 1941 года. Этот день выдался солнечным, но морозным. Температура ночью опускалась до 16 ниже нуля. Я хоть и появился  на свет, но об этом ничего не знал. Я еще не знал, что такое погода, температура, тепло, холод. Да и вообще, что такое жизнь. О времени со дня рождения до трех – четырех лет я знал только со слов матери (отец мой погиб в начале войны). Ничем они особенно не выделялись, поэтому не заслуживают пристального внимания. Следует лишь  отметить, что в Финском городке Ханко «1» я прожил всего три месяца. В мире обстановка была напряженная (это опять со слов матери) и отец решил отравить нас: маму, брата Толю и меня в Котяковку, Ульяновской области к своим родителям.
Наше появление в деревне не вызвало особого восторга родителей мамы, тем более родителей папы: кому нужны лишние три рта? Мама сразу почувствовала это  и пришла в замешательство. Она никак не могла определиться – куда же разгружать свои вещи. Конечно, лучше бы к своим родителям, да и Николай, муж – то, строго наказал жить в его семье.
На помощь  пришел сосед родителей Кузьма Шутов, который в это время со своим «добром», уложенным в небольшой сундучок и нажитым за 70 лет, переезжал в город на жительство к своей дочери
Он подошел к моей матери и протянул ей ключ от своей избенки:
- Поживи пока здесь. Летом – то можно, а к зиме может, и придумаете что–нибудь. Не след стеснять родителей своей оравой.

======================================
«1»  Полуостров Ханко расположен на Юга – Западе Финляндии в 1940 году был арендован СССР, где была создана военно-морская база. Отец был военным. Авторота, которой он командовал, входила в состав гарнизона Ханко..

Мама радостно согласилась. Свекор «1»,  дед Иван, выражая робкое неудовлетворение выбором мамы, зная, что старший сын Колька не одобрил бы решение любимой жены, да еще с грудным ребенком, только махнул рукой:
- А может это и к лучшему.
Мама с грустью смотрела на ветхую избушку, предполагая, сколько сил, придется потратить, чтобы ее привести в надлежащий вид.
Но ее не меньше волновала проблема питания. Первое время могут помочь родители, как мужа, так и ее. Но это не может продолжаться без конца. С кем я буду оставлять детей, если устроюсь на работу в колхозе? Уже сейчас нужно думать о заготовке дров на зиму. В сарае есть немного, но их и для голландки не хватит. Надо приводить в порядок и огород, а она даже понятия не имеет с чего начинать. Нужны семена картошки для посадки – опять идти к кому-то с протянутой рукой.
Надо! Надо! Надо! И если раньше все делали родители, не привлекая детей к активной работе на огороде и в хозяйстве, то теперь надо делать все самой. Все знать, уметь, ничего не забывать, а, главное, везде успевать и все делать вовремя
-Будя кручиниться! Идем обедать, - вывела маму из задумчивого состояния ее мать Татьяна.
==================================
«1» Свекор-отец мужа.


2. Кузинькина избенка

 Избушка эта была небольшая. Крыша, крытая соломой, давно уже прохудилась и даже при малейшем дожде в комнате, ощущалось его присутствие. В округе ее звали «Кузинькиной» - по имени жильца Кузьмы, уменьшенного соответственно его росту – метр сорок пять. Некоторые добавляли: с кепкой.
В избенке было три окна. Стекла еле пропускали дневной свет, так как никогда их не мыли. Русская печка была небольшая, вся закопченная не только со стороны шестка «1», но и там, где были печурки «2». Голландка слегка наклонилась к печке и была забита до отказа разным мусором, а, значит, зимой ей не пользовались. В углу, у входа, напротив печки, была лежанка, сколоченная как - будто наспех из не струганных досок. Она, видимо, заменяла  кровать.  Потолок почернел от времени и от чадившей постоянно печки, по углам и вдоль всей матицы «3» висела паутина.
Доски пола широкие, некрашеные, у входа заляпаны донельзя высохшей грязью и при каждом шаге скрипели, как будто жалуясь:
-Что вы хотите? Нам столько лет, что и мы можем устать.
Словом, комната не производила впечатление жилого помещения. И из каких только частей тела впоследствии не приходилось вытаскивать занозы после игр на полу!
В сенях «4» пол был земляной, лишь только от двери дома до двери сеней лежала широкая грязная доска. В углу стоял старый сломанный ларь «5»

====================================
«1» Шесток – площадка перед устьем русской печки.
«2» Печурки – углубления в боковой части печи для сушки чего либо.
«3» Матица (матка) – потолочная балка.
«4» Сени – помещение между жилой частью дома и крыльцом.
«5»Ларь – большой деревянный ящик для хранения муки, зерна и т. п.



В противоположной стороне, на запыленных полках, прикрытых тенетами, словно занавеской, просматривался горшок «1», перевернутый вверх дном и чугун «2». На верху, под крышей, лежали жерди «3», на которых когда-то укладывали сено для кормления скотины зимой.
Полуразвалившийся хлев занимал большую площадь, чем сама избенка вместе с сенями. Только в конце его большая куча навоза свидетельствовала о том, что когда-то здесь водилась корова. У входа стояла водопойная колода «4» да два рассохшихся колеса от таратайки, «5» прислоненные к стене.
За хлевом был огород в тридцать соток, заросший лебедой, осотом и полынью. В конце огорода успели вырасти березка и несколько осинок.
Вот  здесь, в этой обстановке, женщине в двадцать пять лет с двумя детьми, одному четыре года, а другому три месяца от роду, надо обустраивать жизнь. Было от чего схватиться за голову, а по ночам, чтоб не видели дети, тихо реветь от безысходности своего положения.
Рано утром, на следующий день, около Кузинькиной избенки собрались подруги матери: Настя, сестра мужа и Акулинина Раиса, дом которой стоял на самом краю деревни. Они были готовы помочь своей подруге навести в доме хоть какой-то порядок.
Когда собрались в комнате, Настя, мама Маньшая, сказала:
- Прежде всего, мы разберем голландку.

=====================================
«1» - Горшок – глиняный сосуд для варки пищи, для молока и т. п.
«2» -Чугун – сосуд округлой формы, металлический горшок.
«3» - Жердь – Шест из длинного тонкого ствола дерева.
«4» - Колода -  Бревно с выдолбленной серединой.
«5» Таратайка - здесь – легкая двухколесная тележка для перевозки грузов людьми.
Можно было легко ее раскачать и разрушить, но не исключено, что в этом случае она могла поломать доски пола. Решили разбирать кирпич сверху. Работа шла споро, так как глина, скрепляющая кирпичи за долгое время перегорела и стала рассыпчатой. Подошедший Иван Алексеевич совсем обрадовал женщин, пообещав приступить к кладке голландки сразу же, как она будет разобрана.
И пока женщины отмывали потолок, окна, и стены дед Иван привез на таратайке  целую плетюху «1» глины и приступил к кладке голландки. Ему помогала Раиса. Она готовила кирпичи, ловко сбивая с них засохшую глину. Мама готовила раствор, добавляя в глину песок, и в ведре подносила свекру. Настя в противоположной стороне скоблила косырем «2» половые доски. Уже к вечеру голландку затопили. Дым делал попытки выскочить в комнату, но когда дрова  разгорались, успокоился и дружелюбно зашумел в трубе.
В комнату через чистые стекла ворвался свет, а чистый пол его еще больше усилил.
Отскобленный стол водрузили на место, в передний угол, а к нему приставили только что сколоченную дедом скамейку.
Пана и Сашка, по просьбе отца, принесли деревянную кровать, что без дела стояла у них в сарае, которая отлично вписалась у входной стене комнаты. Побеленная печка приветливо приглашала прилечь  на ее плечи  всех желающих.
А на столе появился чугунок, испускающий пар сваренной картошки и большой круглый каравай хлеба.
Дед Иван похлопал рукой по голландке:
=====================================
«1» - Плетюха – плетеное из ивовых прутьев изделие,
служащее  вместилищем  для ч.л.
«2» - Косырь – подобие большого ножа, применяемого для снятия грязи с некрашеных полов.               
- Век простоит, и будет согревать комнату. А крышу я починю завтра, если господь Бог  даст силы. Вы тут ешьте, а я пойду домой. Не буду вам мешать.
На просьбу: перекусить с нами, он только махнул рукой, как будто хотел сказать: чего это я буду объедать своих внуков.
Лишь только захлопнулась дверь, а дед прошел мимо окон, Раиса встала и быстро вышла из комнаты, крикнув:
- Я скоро приду!
Действительно, Настя не успела нарезать хлеб и почистить картошку, как на стол Раиса поставила бутылку, наполненную наполовину самогоном:
- Гулять, так гулять! – Весело, словно напевая, произнесла она, разливая содержимое бутылки в стаканы.- Мамка еще и луковку дала.… Для закуски.
Две картошки, ломоть «1» хлеба да дольку лука -  это все, что могли позволить себе взрослые женщины за целый день.
-Ну, чтобы  я без вас делала, мои дорогие подруги? Спасибо вам! – у мамы на глаза навернулись слезы благодарности или слезы неведомого будущего.
Эту троицу крепко и надолго сплотит их общее горе – их мужья погибнут в первые дни войны, которая начнется завтра, 22 июня 1941 года, во время нашего переезда в Кузинькину избенку.
А сейчас подруги заполнили вычищенную до белизны комнату нежной, грустной и, в какой-то мере отражающей состояние их души, песней:
Как бы мне, рябине,
К дубу перебраться?
Я б тогда не стала
Гнуться и качаться.
          =====================================
«1» - Ломоть – отрезанный ножом плоский кусок хлеба.

В окна вползали сумерки, предвещая подругам о  приближении тревожной ночи.
                * * *
А ночь действительно была тревожной. Мама не могла долго заснуть. Ее тревожила мысль:    как  будет спать на одной койке с младшеньким, пока дед Иван не сколотит люльку.  Старший с радостью облюбовал русскую печку. И во время всех этих мыслей как на экране вставало лицо любимого мужа: доброе, ласковое, а в глазах его все равно была какая-то растерянность: Настенька, прости, что не предстоит нам любоваться друг другом…   Не судьба!
- Господи! Что ты говоришь? Да разве может кто-то оторвать нас друг от друга?  Да нет на земле такой силы! Коленька, милый! Радость моя и судьба! Да я  с тобой хоть на край света! Ты единственный кому я доверила свою судьбу… Да у тебя два сына! Поглядел бы ты на них: какие богатыри растут. Они любят тебя. Ждут тебя.  Им нужны твои крепки и надежные  руки. А то что сейчас нам трудно, то это все мы  одолеем.
Милый, без тебя вокруг такая пустота, как тебя нехватает, как я соскучилась по твоим ласковым и сильным рукам, которые нежно прижимали меня к твоему родному и теплому телу.
В окно взглянула луна, мама не обратила на это внимание, но когда она настойчиво нарисовалась в другом окне, какое-то тревожное чувство подсказывало, что луна хочет  предупредить ее о чем – то очень серьезном.
Маме казалось, что не только ее душу охватила тревога, но и вся домашняя живность в это утро находилась в повышенном возбужденном состоянии.
Раньше обычного в это воскресенье, 22 июня 1941 года, мы позавтракали в доме бабушки и отправились в Кузинькину избенку, которая станет нашим пристанищем на долгие семь лет.

                .

3. Смоляковы

 Мама в семье Смоляковых «1» была самая младшая дочка. А их в семье было трое: Маруся, Анюта и Настенька. Отец Федор и мать Татьяна Федоровна больше всех любили младшенькую дочку, но не обделяли лаской и Марусю, и Анну.
Моя Настенька! Так называл мою маму отец Федор, когда возвращался с работы. Брал ее на руки и, подбрасывая под потолок, восклицал: - Вот какие мы большие! Вот как высоко летаем! Как птички божие.
Потом обнимал всех трех дочерей вместе и дарил им гостинцы, купленные в городе. Это были конфеты в красивых фантиках или пряники, изображающие каких- либо зверюшек.
Сначала старшие сестры обижались на то повешенное внимание, которое уделялось младшей сестричке, но потом свыклись с этим.
Дед Федор славился своим столярным и плотницким мастерством не только в деревне Котяковке, но и далеко за ее пределами. Он одним из первых начал на своем усаде сажать плодовые деревья и кустарники. Четыре яблони поздних сортов, грушовка и раскидистая ранетка были пристальным вниманием деревенских ребят. Потом садоводством  заразились многие жители деревни. Впоследствии некоторые  из них даже превзошли его по количеству и качеству своих плодовых деревьев.

«1» Отец деда Капитон носил фамилию Юдин при поступлении на работу к барину Власу, владельцу смолокурни. Своим трудолюбием, умом он завоевал уважение барина, который частенько прибегал к его советам по сбору смолы. Когда Капитону исполнилось восемнадцать лет, Влас Иванович пригласил его к себе, низко поклонился ему и, вручая ему «справку», где фамилия Капитона  значилась как Смоляков (от слова «смола»), он сказал:
-С сегодняшнего дня ты свободен!


Бабушка Татьяна была большая мастерица в кулинарном деле. Ее многие просили испечь пироги по случаю свадьбы или похорон. Ее упрашивали быть главным поваром на полевом стане во время сенокоса для колхозного скота или во время жатвы серпами повалившего на землю стихией проса. Да и вязать снопы она умела ловчее и быстрее других.
Смоляков дом в Котяковке внешне был оформлен с любовью. Изощренная резьба была не только на наличниках окон, но и весь верх ворот украшала резьба.
В доме был всегда достаток.
В большом дворе был отдельный загон для коровы, подтелка, лошади и для шести- восьми овец.  Здесь же под навесом хранились сани, телега, соха, веялка,  плуг и другая домашняя утварь. Дровник был полностью забит дубовыми поленьями, которых хватило бы  на две суровые зимы, чтобы согреть дом. Поветь «1» всех построек была забита сеном, которого с лихвой хватало на всю зиму всем животным, к которым здесь относились с любовью.
Хозяйство было крепкое. Многие завидовали Смоляковым, но не все понимали, что Федор Капитонович всего этого добился своими руками, своим трудолюбием.
Если Петьку  Филаретова (однофамильца) и в шестьдесят лет звали Петькой, то моего деда в тридцать величали Федором Капитоновичем. Казалось, живи и радуйся! Но не тут-то было. Шел 1924 год. В Красный Бор был направлен для организации колхоза


«1» - Поветь – Помещение под навесом на крестьянском подворье.


железнодорожник Иван Репин. Голытьба (так говорил дед Федор) прибирала власть к своим рукам. Оживились лодыри. Они активно помогали проводить коллективизацию. Изымали скот из личных подворий и сгоняли в колхоз. Шум Котяковских ветел заглушал плач и стон жителей некогда спокойной деревни.
Дед Федор не мог душой принять эту новую власть, которая забрала у него любимую красавицу Кральку-лошадь, корову с подтелком, веялку, плуг, а вместе с ними и душу.
Дед, молча, смотрел на разграбление своего хозяйства и очень сильно страдал от безысходности своего положения.
Не успел дед Федор прийти в себя от одной беды, как на пороге появилась вторая. Судьба, видимо, решила проверить волю человека: случился пожар. Удалось спасти  кое-какую одежду, сундук с тряпьем, кухонную утварь да еще кое - что из своего нажитого за годы жизни.
Дед Федор поселил семью в один из амбаров, где была голландка, где можно готовить пищу, а сам уехал на заработки.