Просто хорошее кино - шестьдесят два

                Блистательной великолепной Дите фон Тиз, наконец - то угадавшей авторский принцип смены циклов Лунного бога Эриха Церена
     Мы скрючились возле радиопередающего устройства Маркони, дерганного и вихлястого макаронника, напомаженного и тощего, с весьма деловитым видом усевшегося на велосипедное седалище своего странного аппарата. Он закрутил педали, мелькнули голубые искры, чуть слышное жужжание - будто огромный шмель влетел в соседнюю комнату, где нервно кусала батистовый платочек королева Виктория, пока затянутый в маломерный смокинг Дизраэли что - то доказывал ей, закрывая широкой спиной патриота такого же, но более вытянутого в длину Гладстона, влетел и теперь гудит, угрожая психическому спокойствию решившейся - таки королевы, - продолговатых кирпичиков батарей с наполнением жидковатым гелием и вольфрамистых проволочек, подобных усикам мотыльков, нарастало и ширилось, выталкивая иные звуки, еле доносящиеся до лаборатории Резерферда. А вот и он сам. Лохматый и дикий, в сером халате техника, ковыряется в шкафу стамеской. Я деланно отвернулся от великого ученого, вслушиваясь в гул и треск аппарата. Маркони отвел левую руку и что - то пробормотал.
     - Кудеса да и только, - прошептала появившаяся в дверях Виктория, низенькая и плотная, словно Габен.
     - Мовчи, мать, - схватил ее за руку принц Уэлльский, бледнея.
     Из картонной воронки, наспех наживленной на нитку к патефону, раздался голос. Господи, как я давно не слышал его ! Я подбежал к патефону и, встав на колени возле батарей, вслушивался в то затухающий, то громыхающе - торжествующий голос Бедфорда.
     - Кейвордленд, джентельмены. Когда Великий Лунарий услышал от меня оконечность истинности в приключениях Алисы, он не поверил, не буду скрывать. После дня совещаний с советниками Великий Лунарий вновь призвал меня в Зал шепотов и потребовал наглядности. Что ж, пришлось.
     Мне подумалось, что здесь Бедфорд усмехнулся, как обычно он это делал во время полета. Чуть приподнимает левый уголок рта, странно кривя тонкие губы, ниточка усов дергается и ползет к прищуренному глазу, родинка дрожит и тоже лезет к нижнему веку, а Бедфорд проводит ладонью по лицу и вот уже нет никакой усмешки, он собран и чуток, ползает среди приборов, ругаясь.
     - И удивился тогда Руй Гас де Бивар. Неверяще всматривался он в кроки адмирала Кристобаля Колона, призывал великих древних, но не мог поверить в транскрипционность, возглашающую его собственную генеалогичность как Руис Ги де Виварро, эсквайр.
     - О чем он ? - ужаснулась Виктория, беспомощно оборачиваясь к Дизраэли.
     - Мовчи, мать, - дрожал принц Уэлльский, угощая Гладстона папиросой.
     Премьер пожал плечами. Гладстон закурил. А Бедфорд смеялся ! Через многие и многие лиги мы слышали ехидный смех моего приятеля, навсегда оставшегося на Луне.
     - Выхватив Дюрандаль, поклялся несгибаемый Сид превозмочь. Собрал конклав верных и приказал предоставить ...
     Аппарат затрещал громче, Маркони соскользнул с седалища и бросился к батарее. Что - то покрутил и снова полез крутить педали. Голос Бедфорда дрогнул.
     - Вот и вышло, что Горпына и поведала Сиду о неизбывном. Стоя возле медного котла и бросая в него корешки, выла ведьма на разные голоса, топая ногами и вздевая руки. И выскочил неистовый и горячий Чарнота Гадячский. Бросил шапку оземь и обвинил гетьмана в измене.
     - Ё...й в рот ! - схватился за роброн платья Виктории принц Уэлльский.
     Дизраэли качнул головой и быстро принялся черкать карандашом по обоям лаборатории. Изгибистые линии скоро сложились в замысловатый узор, тянущийся к паникадилу, возведенному Резерфордом ввысь.
     - Но Алиса лишь смеялась. Она швырнула в лицо обозному чашу Подкомория, и вспучилось море, и кровь окрасила волны, и даже малый в помыслах паж короля Конана не смог противиться гипнотизирующему взору Межпланетного Старца, ледяной рукой схватившего сердце Альбионы.
     Гладстон шаркнул подошвой штиблета. " Чшшшш ", - зашипела Виктория. Проезжавший по улице омнибус звякнул и голос Бедфорда смолк, словно испугавшись наших земных звуков.
     - Харэ на сегодня, - с важностью сказал Маркони, слетая с седалища.
     - Ну, - не спорил великий Резерфорд, надвигаясь на царственную чету. - Ступайте пока.
     Я слышал цокот каблучков королевы по лестнице, принц кашлял, а премьеры наперебой доказывали необходимость дополнительных ассигнований в розыск Лаперуза. Маркони накрыл аппарат вишневого цвета портьерой и позвал нас пить чай. Усевшись за стол, Резерфорд неожиданно подмигнул мне, и я так и не узнал никогда, было ли все произошедшее правдой.