Звездопад, глава 4

На рассвете мы снова вышли в поход. Теперь мы шли по довольно сносной грунтовой дороге. Я хромал с загипсованной ногой, стараясь не отставать. Жаль, что с этим гипсом нельзя будет надеть скафандр, ведь скафандры у нас выполняют еще и роль бронекостюма – защищают от пуль, стрел, сюрикенов, дротиков и других метательных предметов. Скафандр может пробить только тигла, кумулятивная пуля или бронебойный снаряд.
   Через три часа мы дошли до небольшого городка. Отделение, посланное на разведку, доложило, что городок пуст. И в самом деле, там не было ни души. Пустые улицы, пустые дома. На улицах брошенные машины, но немного, в основном потрепанные развалюхи, наверное, не на ходу. Интересно, это что, информация о разгромленной деревне уже дошла до местного командования и, просчитав наш маршрут, они эвакуировали население города?
   Войдя в город и осмотревшись, бойцы начали бить стекла витрин продуктовых лавок и брать еду. Мы с Крауфом и Бертеном вошли в какой-то дом, по-видимому, музей. Здесь было много скульптур, картин, статуэток и всякой всячины вроде предметов обихода.
   – А не такие уж они и варвары, – заметил я. – Какие вещи умеют красивые делать. И рисовать…
   – Ну и что, – отозвался Крауф. – Варвары что, по-твоему, на холсте малевать не умеют?
   Бертен снял со стены картину, изображающую осенний парк, ярко-синее небо, заросший пруд и женщину с задумчивым взглядом, сидящую с открытым томиком на скамейке. Разломав ногой раму, он скатал холст и спрятал его за пазуху.
   – Возьму домой сувенирчик, – прокомментировал он свои действия.
   В городке мы долго задерживаться не стали. Поручик Рубан велел прекратить мародерство, беспокоясь больше о том, чтобы бойцы не обременяли себя лишней поклажей. Комвзводу с группой бойцов удалось завести старенький грузовик, теперь мы были механизированы. Набившись в кузов как шпроты в консервную банку, мы двинулись дальше. Из городка вела достаточно ровная дорога с неизвестным покрытием. Это не асфальт и не бетон, но что-то тоже серое и твердое. Но, не отъехав и десяти километров от городка, мы напоролись на засаду. Автоматная очередь подняла вдоль обочины строчку фонтанчиков пыли, пробила переднее колесо, мотор и ранила в плечо замкомвзвода.
   – На землю! – прозвучала команда. – Надеть скафандры, достать бойлетеры,
   Укрываясь, кто за грузовиком, кто – в дорожном кювете, взвод приготовился к бою.
   – Курсант Гвожек, почему без скафандра? – спросил Крауф.
   – Не налезает. Гипс на ноге мешает.
   – Ладно, смотри, берегись! Хоть гермошлем надень.
   В засаде противника оказалось не больше пятидесяти вояк. Расправиться с ними при помощи бойлетеров не составляло труда, тем более что их пули не причиняли вреда скафандрам. А мне просто везло. Уложив издалека основную часть, с теми, кто уцелел, мы расправились в ближнем бою при помощи кимов – инфракрасных мечей. Бой длился не долго – всего четверть часа, и взвод пошел дальше, оставив на поле брани испорченный грузовик и трупы врагов. Однако перебили, как выяснилось, не всех. Я со своей ногой плелся замыкающим, и, едва мы вышли на марш, услышал автоматную очередь. Глаза предательски сменили дневной свет на темноту, в ушах зазвенело, а сам я помчался куда-то ввысь…

   Первое, что я увидел, когда очнулся – лицо девушки в белой косынке с красным сердечком. Личико было очень милое, я бы даже сказал красивое. Огромные серые глаза, маленький ротик, чуть вздернутый носик и выбивающаяся из-под косынки золотая прядь. Она, склонившись, смотрела на меня, и лицо ее было близко-близко, я бы мог даже ее поцеловать. Заметив, что я очнулся, она выпрямилась и что-то громко произнесла на непонятном мне языке, наверно кого-то позвала. Я попытался приподняться, но она придержала меня рукой. Вдохнув глубже, я только сейчас обнаружил, что моя грудная клетка туго перевязана бинтами.
   Послышались шаги, и в поле моего зрения возник пожилой крепкий мужчина, по-видимому, врач. Он обратился ко мне с вопросом. Я непонимающе глядел на него. Он несколько раз повторил свой вопрос, очевидно, на разных языках. Я ответил, что не понимаю, тоже на трех известных мне языках. Девушка что-то сказала ему, мужчина ответил ей длинной фразой, девушка кивнула и вышла.
   Врач приподнял мое одеяло, осмотрел повязку на груди, пощупал мою ногу. Я машинально пошевелил стопой и ощутил, что никакого гипса нет, а нога совершенно не болит. Уже срослось? Я провалялся тут три недели? А планета уже захвачена? Мы победили? Мы не могли не победить. Легион Освобождения никогда не терпит поражений!
   Девушка вернулась. Она принесла наушники с микрофоном и маленькую коробочку, похожую на плеер. Меня хотят развеселить музыкой? Она надела на меня гарнитуру и подсоединила коробочку. Потом она стала показывать мне картинки и жестами предлагала называть вслух, что там нарисовано – рука, нога, облако, море, лес, река. Понятно, гарнитура с коробочкой – это электронный переводчик. После трех десятков картинок мы уже могли изъясняться. Такие штуки в Межгалактической Лиге далеко не новость, есть даже более компактные и совершенные, но бойцов Легиона никогда не экипируют автопереводчиками, поскольку общаться с местным населением нам разрешено только на языке выстрелов и рукопашного боя.
   Девушка сказала что-то на своем языке.
   – Вы слышать я? – прозвучал в наушниках ее голос с небольшой задержкой.
   – Да.
   – Сказать этот фраза правильно свой язык.
   – «Вы слышите меня?»
   За пару минут мы настроили в приборе синтаксис и морфологию, и теперь могли общаться.
   – Сколько я здесь лежу? – спросил я.
   – Мы подобрали вас вчера, – ответила девушка. – Вам сделали операцию – извлекли пулю из сердца, заживили рану и влили немного крови. Заодно срастили сломанную кость на ноге.
   Где мой взвод? – хотел спросить я, и вдруг…
   Только теперь до меня дошло: я у врагов, я в плену! Легионер не должен попадать в плен, таков закон! Это позор, бесчестие! Легионер должен умереть, но не попадать в плен, для этого есть тигла, зашитая в воротник комбинезона. А где моя одежда? Я лежу совершенно голый, на мне ничего нет, кроме бинтов!
   – Принесите мою одежду, – сказал я.
   – Зачем? Куда вы собрались идти? Вы еще не совсем поправились, вам надо полежать хотя бы до завтра. Вы хотите есть?
   – Я в плену? – наконец задал я вопрос в лоб. – Меня будут допрашивать?
   – В плену? – удивилась девушка. – Мы не играем в войну и не служим в армии.
   – А кто вы? Где я? Как я попал сюда?
   – Столько вопросов! Хорошо, сейчас все расскажу. Только сначала я вам принесу еды. Вы, кстати, можете сесть, я сейчас помогу.
   – Не надо, я сам.
   Я приподнялся на локтях, а девушка поправила подушки, чтобы я мог сидеть, опираясь на них. Оглядевшись, я понял, что это не лазарет, а обычная жилая комната. Зеркало, комод, допотопный телевизор на тумбочке. Впрочем, здесь, может, и самый современный. Мужчины в комнате не было, я не заметил, когда он ушел. Девушка тоже вышла. Она красивая. Под медицинским халатиком скрывалась высокая стройная фигурка, пропорциональных размеров бюстик и все остальное. Точеные загорелые ножки несли все это грациозной походкой. Она вернулась с подносом. Там на тарелке было вареное мясо, две лепешки, плошка с какими-то вареными зернами, похожими на перловку и чашка с напитком – отваром незнакомых мне трав.
   – Как вас зовут? – спросил я, приступая к еде.
   – Элора.
   – А меня – Гвожек.
   – Так вот, стэн Гвожек. Мы с отцом вчера возвращались домой, сюда, на нашу загородную виллу. И вдруг видим на обочине грузовик и трупы солдат – много, человек пятьдесят, наверно. Мы так и не поняли, что с ними случилось, позвонили в службу спасения, хотя помочь им было уже нельзя – они умерли от кровоизлияния, лопнули стенки сосудов. У всех. Такое ощущение, будто резкий гипертонический удар, это не лечится. Несколько тел было разрезано мощным лазером. И только у одного оказалось всего лишь пулевое ранение в сердце – это у вас. С момента смерти прошло меньше получаса, поэтому вас еще можно было спасти. Папа – опытный хирург, а я тоже врач… ну, почти уже врач, я ему ассистирую. У нас дома прекрасная операционная. Вот мы и привезли вас сюда. Когда вы приходили в сознание, то бредили на непонятном языке, мы и решили, что вы – иностранец. Мы с папой знаем четыре языка, но ваш язык нам незнаком. Наши соседи лингвисты, я попросила у них автопереводчик. Наверно вы из далекой провинции? Из Банети? Из Траузи? Даже форма на вас была незнакомая.
   – Мой рюкзак! Вы забрали мой рюкзак?
   – Рукзак? А, ну да. Рядом с вами был мешок. Да, мы его взяли. Там был костюм не то водолаза, не то космонавта. Вы служите в космических войсках? А почему в вас стреляли? Кто напал на вас? Нет, если вам тяжело это вспоминать, не отвечайте, вам сейчас нельзя волноваться. Уже поели? Давайте я унесу посуду и включу вам какое-нибудь кино. А мне надо на час-два отъехать за покупками. Папа уже уехал на работу, а у меня каникулы.


Продолжение: http://proza.ru/2021/01/12/1240