Встань, человече!

                Встань, человече!

На грубом, дощатом полу бани, явственно проступала образованная каплями и лужицами воды морда. Бесовская морда. Глядя на него, она плотоядно усмехалась.
- Шиш вам! – сказал он и слез с верхней полки.
Растёр ногой водную физиономию. Тяжело размазывался левый глаз. Однако и с ним было покончено. С под пола потянуло холодом, мелькнул и пропал еле ощутимый запах серы и гвоздики. Полив это место холодной водой из дубовой кадушки, прочитал про себя «Отче Наш».
- Я уже не с вами. Так - то! – и довольный полез обратно на полок. – Хорошо, ей Богу хорошо.
Плеснул на разнокалиберные окатыши каменки горячей воды, из таза, где запаривался берёзовый веник. И с удовольствием подставил тело под ароматный пар.

1.

        С чего всё началось? Он пока не знал, ещё не нашёл главную поворотную точку. Сколько раз он задавался этим вопросом, спускаясь по ступеням своей памяти. Возможно с первой увиденной в пятом классе эротической фотографии. Она оказала на него тогда сильное впечатление, взбудоражив его наивную, воспитанную на книгах о добре и чести натуру. Среди своих одноклассников он был менее всего подготовлен к мощной силе этого «оружия». Нельзя сказать, что в этом возрасте девочки не интересовали его. Конечно, кто-то ему нравился. А в Лиду, из параллельного класса, был по уши, тайно для неё, влюблён. Он был просто не готов к такому проявлению и виду романтизированного им девичьего тела. Да – это одна из реперных точек. Одна из, но не первая, не основная. Поднялся на один лестничный пролёт выше, увидел себя в возрасте 13 лет. Дрожащими от волнения руками держит книгу. Даже не книгу, так, полуподпольную брошюру. На ней снаружи открытые пошлые фотографии, внутри развратный текст. Но это тоже не то. Несомненно, одна из важных точек на его линии жизни. Здесь, он впервые явственно почувствовал охватившее его с ног до головы вожделение. Ощутил и не предал значения липкому шевелению в груди. Но всё же нет. Глубже. Сбежал сразу на несколько пролётов – этажей вниз.
Здесь более размыто, уже нет чётко выделенных фрагментов. Всё напоминает наброски. Однако именно здесь, в трудно вспоминаемом и осязаемом детстве кроется начало. Где-то тут среди смазанных картинок и ощущений скрывается тот момент, когда в него вполз маленький червячок. Червячок, который с прожитыми годами стал матёрым и крепким паразитом. Его личным, отравляющим радость жизни - бесом.

2.

Сильно качнуло. – Ох уж наши дороги! Вечная головная боль. – подумал он в унисон с другими пассажирами городского автобуса.
- Передаём за проезд! Рассчитываемся, кто ещё не рассчитался. – раздался скрипучий вызывающий чувство глубинного стыда и не уверенности в себе у населения автобуса, голос женщины-кондуктора. Он внутренне напрягся, но тут же отпустил себя. Отвернулся к окну. Там, к по - весеннему стылому небу, тянули свои жилистые руки-ветви деревья. Покачиваясь в трансовом танце, они просили у солнца жизни и света. Но небо, ещё не набравшее тепла не могло им помочь. Его зябкий простор наполняла без единого разрыва темная вата, обложной облачности.
- Ждите. Ждите! Скоро будет полнокровное тепло. – отправил он свою мысль деревьям и кустам.
- Я тоже жду. Жду, когда солнце разгонит и высушит слякотную хмарь. Вслед за этим я покину пределы наполненного грязным снегом, выхлопными газами и бесноватыми людьми город. И там, я очень жду, что кончится моя неопределённость.   
Противоборство времён года, как назло затянулось. Хилая и чахлая весна стопорила его. Не возможность привести в исполнение, задуманное Мореной, омрачало и без того не весёлые мысли. Он раз за разом, заполняя вынужденное ожидание, штудировал труды по экзорцизму. Натянутой струной ждал, когда брызнет, разрывая бесконечную облачность радостью и жаркой жизнью, РА. Но у того были свои не отложные дела. Ему было не когда уделить внимание серому, застывшему в пограничном состоянии миру.
3.

- Стас! Стас, твою мать! – его гневно и раздражённо окликала жена. Жена, Галина, которая уже не волновала его и голос её теперь не радовал слух. Голос въедался в мозг, причиняя боль.
- «Как же мы могли связать с ней свои жизни?» - спрашивал он, самого себя. Сверлящий голос не унимался.
- Что ж ты за рукожопый такой! Посуду и ту помыть, как следует не можешь!
Стас, знал – эти излияния не требуют ответа. Однако настроение это не улучшало. Отложил книгу, А. Веденского - «Бесы и бесноватые». С её помощью он наделся начать поиск ответов на терзающие его вопросы. Не так давно, Стас осознал, что в нём есть что-то, мешающее жить. Что-то или кто-то толкающий на пустые, порой просто глупые поступки. Сначала он ощущал это в себе как нечто, называемое людьми – грех. Чувство зависти, возникающее в нём при виде дорогой машины или шикарного особняка, он определил-грехом стяжательства и сребролюбия. Осуждение других, как правило живших в большем чем он достатке – грехом осуждения и грязных помыслов. Однако самая сильная мания у него была к женским прелестям. Их он поглощал сотнями. Поедая глазами на улицах, и посещая сайты эротического содержания. Порой он ловил себя на мысли, что знает о женских прелестях больше, чем сами их носительницы и хозяйки. Но каждый раз после проявленного слабоволия, он винил себя, физически ощущая пагубность этой страсти. Винил, укорял, но в следующий раз повторял ту же ошибку. Не понимая, почему он так настойчиво наступает на одни и те же грабли. Как происходит, что критическое мышление до удовлетворения потребности полностью отключалось. В такие моменты он размышлял о себе – «Почему я погряз в этой мути? Почему грехи поглощают меня? Не уж то сама суть человека в том, что бы жить под этим прессом ожидая смерти?».
Он не понимал, как человек, рождённый от Бога, несёт в себе столько дерьма. Наблюдая за маленькими детьми, видел их искреннюю, чистую, глядящую с интересом в этот мир душу. В голове Стаса, не укладывалось, как такое чистое существо может покрыться плесенью обыденной жизни. Он долго терялся в догадках и размышлениях. Пока однажды в его сознании не проявился простой ответ. Всё это, не свойственно человеку. Всё это, результат действий кого-то другого. Того, кто подселяясь к человеку руководит им, решая его судьбу. Иногда, приглашая в свой новый тело – дом таких же созданий. Имя этим паразитам – бесы, демоны, икотки, пишачи, веталы, лемуры, йорогумо и прочие другие. Имя их, Легион. В каждом народе есть множество преданий и свидетельств того, как эти сущности паразитируют на теле человечества. Они старше человечества и их проникновения в подлунный мир происходили ещё за долго до того, как его заселили люди. Осознав это, Стас, потерял покой. Все его действия стали иметь чёткую направленность, на сбор информации и на способ избавления себя от не прошенных гостей.
- Ну и долго ты лежать будешь? Сходи мусор выкинь, да заодно лук купи. Не муж, а хер знает кто! – на последней ноте симбиоз жены и паразита взвизгнул.
Нехотя поднялся с дивана, мрачного цвета, свойственного одной шведской фирме. Не спеша прошёл несколько шагов, до небольшой кухни в маленькой квартире студии. Не глядя на жену, взял пакет с мусором. У двери накинул куртку, взял с полки - ключницы портмоне и вышел. Вышел, что бы больше не вернуться.
Он твёрдо решил разобраться в себе. В своих отношениях с бесом. Жена и семейная жизнь будет только мешать. Да и семьёй, их совместно разыгрываемую пародию не назовёшь. За пять лет союза у них так и не было детей. Не было даже общих тем. Первый год пролетел на плотской страсти.  Последние три года объединяла ипотека. За бетонную соту в многоэтажном улье, они расплачивались долями своей жизни. Пропадая с утра до ночи на работах, беря сверхурочные. Экономя на всём, они сбросили это ярмо досрочно. Но это не принесло им удовлетворения и не сделало их жизнь лучше. Они не умели, не научились быть вместе. Ипотечный союз.
Стас, решил покончить с агонией. Приняв решение, он не испытывал чувства злости или раздражённой досады в сторону, Галины. Она лишь слепое орудие в умелых бесовских руках. С его стороны – это первый удар по своему бесу. По стяжательству и осуждению. Стас решил оставить квартиру жене, безо всяких делёжек и склок. Оставить в память о вспыхнувшей между ними влюблённости, из которой они так и не смогли вырастить любовь.

4.

- «… Да очищен быв от всякого искушения диавольского, преподобне и праведно и благочестиво поживает, сподобляем пречистых тайн и единородного Сына Твоего и Бога нашего: с Ним же благословен еси и преславен с Пресвятым и Благим и Животворящим Ти Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.» - он дочитал молитву. Поджёг наговоренную полынь и вдохнул поднявшийся от неё белый, горький дым.
Последнее что он ощутил перед тем, как его сознание померкло, был мощный удар с внутренней стороны лба и выгнутое неимоверным напряжением всех жил и мышц тело, привязанное скотчем к старому «венскому» стулу…
Сознание медленно и гулко возвращалось к нему. Катилось плотным светлым шаром. Двигалось по обширному белому пространству его внутреннего Я. В этот момент человек не осознавал себя, как физическое тело. Всё происходящее было в глубинных слоях его естества. В той глубине, где при зачатии помещается зёрнышко – кокон души. Именно там, он лежал сейчас, свернувшись в эмбрион и созерцал себя, выпав из мира. В первые за много лет, его внутренний мир был свободен. Он был один, в пространстве, наполненном искрящимся белым светом. Один на один с самим собой. Покой и блаженство укутали его. – «Вот такими и приходят в мир.» - неспешно прокатился по белому простору шарик мысли.
Плавно растекался звук, похожий на пение птиц и арфы. Он, медленно погружался в мягкий пух забытия.
- Не сейчас, человече ты мой. – прозвучал лёгкий и родной голос.
- У тебя здесь не окончены дела. Вставай. Тебе нужно идти.
- Ко мне придёшь позже, человече ты мой. - не замолкал голос.
Нет, не хотелось ему того о чём говорил голос. Он ощущал себя бездонным и бескрайним, одновременно сосредоточенным в точке мироздания огоньком. Единственное желание заполнившее его - было быть здесь и сейчас. Здесь, на вечность.
- Иди! – голос стал чуть жестче. – Иди, страстоборец. Иди Ставр!

Резкое обрушение на его тело звуков и запахов придавило к миру осязаемой плитой. Сквозь закрытые веки явно проступал солнечный свет, узор ковра. Слух улавливал звуки с улицы и соседних квартир. Нос заполнился сложным переплетением запахов, знакомых и нет. И только пересохшее горло просило обычной живительной влаги. Распахнул шторки век и в открытые глаза, плеснулся доселе не виданный яркий мир. Резко сжал веки, спасаясь от нахлынувшего цветастого разнообразия. Подержал их закрытыми, досчитав до десяти и не спеша открыл. Цветастая какофония никуда не делась.  По мимо изменившегося восприятия цвета, улучшилась чёткость и резкость объектов. Поводил глазами изучая заново обстановку съёмной квартиры.
- Пора вставать. – просипел он высохшим ртом.  Свободной правой рукой принялся разматывать клейкую ленту скотча. Через пару минут он медленно встал и прошёл на кухню. На столе стоял фильтр-кувшин с водой в которой искрилась радуга. Вливая в наполненное сухим песком пустыни горло стакан за стаканом живую воду, он с удовольствием ощущал её вкус, её мягкое перекатывание по гортани и пищеводу. Вдоволь напитав своё тело водной прохладой, сел на деревянный табурет перед кухонным столом.
- Надо собрать во едино картину того, что произошло. – сказал он вслух.
Взял лист бумаги и карандаш с чёрной надписью- «Колорлон».
- Итак… - занёс карандаш и вдруг понял, ничего не забыто. Он помнит своё состояние, всё что там произошло до мельчайших деталей. Его память стала свободно скользить по временной координате. Даже в отдалённое детство из которого он с большим трудом вытаскивал не внятные фрагменты. Сейчас он свободно и легко, проникал туда и видел, воспринимал всё так, как – будто случилось это вчера. Стаса увлекло. И он решил, не откладывая найти, увидеть – эту точку. Тот день, когда он обзавёлся своим паразитом.

5.

Солнечный осенний день, трое ребят играют в конце улицы из частных домов. Возятся на деревянной эстакаде. Дальше, шумно поют под умелым дирижированием ветра, деревья тайги.
Стасик, знает эту эстакаду. Стёсанный серый кругляк из лиственницы, скреплённый кованными скобами. Они пытаются достать, забитую кем - то до половины, в торец бревна стрелянную гильзу. Им по шесть лет и Стасик, вместе с Санькой и Толиком, ходит в старшую группу детского сада. Пыхтя, пытаются вынуть упрямую гильзу с помощью подручных инструментов: гвоздя, двух палочек и камня. Они деловито увлечены своей затеей.
- Что делаете? – раздаётся сзади голос девочки.
Подошла смуглая, темноволосая, Олеська. Она старше и уже пошла в первый класс. Её от этого распирает чувство превосходства над этой несмышлёной мелкотой.
  - Отстань. – отмахнулся от неё пухлый в зелёного цвета курточке, Толик. – Иди куда шла.
- Подумаешь! – обиженно сказала Олеська. – Не очень- то и надо.
- А если не надо, чего спрашиваешь? – спросил Санька и глянул на неё раскосыми глазами, его отец - эвенк.
- Да так, мимо шла. А я могу вам кое- что показать… - ответила она.
- А нам не интересно. – не глядя в её сторону и не отрываясь от колупания гвоздём мякоти бревна, сказал похожий в своей курточке на арбузик, Толька.
- А мне интересно… - тихо проговорил Стасик и его почему – то обдало жаром. – Ну что ты там показать хотела?
- Что, что… Письку. Хотите увидеть? – лукаво спросила она.
Толька и Санька, не проявив интереса продолжали операцию с гильзой, она уже начала поддаваться.
- Ну покажи. – сказал Стасик и душно покраснел.
- На смотри. – и она сделала на руке кожную складочку. – Вот такая она у нас.
 После чего засмеялась, показала острый язык и убежала.
- Дура! – обронил ей в след с наполненной жаром головой и ухающим сердцем, Стасик.
Стоящий там – за переборками времени маленький мальчик Стаська, не понимал, что произошло. Почему он, вдруг потерял интерес к мальчишеским делам и три дня лежал с температурой. Не мамины вздохи, не бабушкино варенье, не широкая, прохладная отцовская ладонь, ни пектусин с аспирином не помогали. Он просто лежал и его лихорадило. Однако через три злополучных дня всё прошло. Он вновь стал прежним Стасиком, но какая - то темная тень иногда омрачала настроение и накрывала светлый, детский разум.
Наблюдавший за этим через прошедшее время Стас, понял вот тот момент. Вот когда в него проник из тёмного мира, воспользовавшись его слабостью – бес. С тех пор ни много – ни мало, тридцать лет, грыз душу этот червяк. Подтачивал и закупоривал каналы связи с Богом.
И вот не ужели долгожданная свобода?! Свобода быть - ЧЕЛОВЕКОМ. Свобода жить – а не передвигаться по указанному пути…
Осталось одно. Увидеть воочию того, кто омрачал его жизнь. Разглядеть обличье того, кто намеренно путал линии судьбы.
Стас, поднялся и прошёл в комнату, где до сих пор наматывала в себя ежесекундно становившиеся прошлым мгновения жизни, камера GoPro. Взял её в руки, нажал перемотку. Мгновения прошлого ускорено смещались в то, что не давно было сейчас. Вот он отматывает себя от стула. Первый раз открывает глаза, на его лице мелькает выражение удивления. Какое – то время на мелькающих кадрах не происходит ни чего. Лишь крутятся отмеряющие шелуху секунд цифры. И вот в кадре, выгнутое в невероятном изгибе, его тело. Нажимает на паузу. Внимательно вглядывается в застывший миг. Ничего не обычного. Ни сзади, ни сверху от своего тела он не замечает. Проматывает не много назад. Вот его голова резко выпрыгивает вперёд, словно желая оторваться от шеи. Это момент внутреннего удара. Пауза. Внимательный осмотр и снова на первый взгляд ни чего.
- Так. Нужно увеличить изображение.
Взял в шкафу кабель от камеры и присоединил её к висевшему на стене телевизору.
- Теперь должно быть лучше. – он с пульта включил телик. – Посмотрим.
Снова перемотка, и как будто ничего не обычного. Опять перемотал, увеличил картинку. Изменил скорость воспроизведения до минимума. В момент между окончанием молитвы и вдохом полынного дыма, после резкого удара, он наконец увидел еле заметное смазанное темное пятно. Максимально приблизив кадр, Стас разглядел в мутно-дымной сфере, нечто напоминающее завитки из колючей проволоки, за ними в глубине, не ясные очертания похожие на лицо. Оно угадывалось на столько смутно, что отнести это лицо к женскому или мужскому не представлялось возможным. Стас просмотрел фрагмент выхода ещё три раза. Ему самому было не понятно, что он хотел увидеть, но ожидал чего-то другого. Сказывалось киношное влияние. Он не был готов увидеть беса, как маленькую, казавшуюся совершенно безобидной сферой из дымчатой тени. 
- Все по началу испытывают не которое разочарование. – сказал позади него женский низкий голос.
Стас,резко обернулся, перед ним молодая женщина. С приятным лицом и светлыми волосами, стянутыми на макушке в причёску «конский хвост». Одета она в штаны темного цвета, очень свободного кроя на манер индийских, бело-кремовую блузку и безрукавку с яркой вышивкой.
- Как же, многие ожидают, что из них выйдет едва ли не сам Люцифер. – сказала она и открыто улыбнулась.
 Ответила на читающийся в лице Стаса, вопрос.
- Морена. Ведущая через Навь. – и пронзила его зелёными глазами.
- Стас. – представился он в ответ и замолчал.
- И всё? – теперь удивилась его гостья. – Надо же, ты либо настолько зажат и скуп на эмоции, либо не знаешь, как отреагировать на моё появление.
- Ну, на проявление эмоций я действительно не богат. А по поводу всего остального, типа: «зачем ты здесь, что всё это значит» думаю и так расскажешь. А появление твоё, так или иначе связано с тем что я здесь провёл. Правда не думаю я, что сделал что-то из ряда вон. Если бы так, то скорее всего мне бы даже и не дали закончить, либо уже разговор шёл иначе.
- Хм. А ты, однако самонадеян. Твоя правда, освобождение человека от своего беса не карается. Скорее наоборот – приветствуется. Но вот какой вопрос- человек свободен и что?  Что ты, теперь будешь с этим делать?
- Как что? Жить. Полной жизнью. – ответил он, не понимая куда ведёт эта странная особа.
- Ну да, ну да. Многие так говорят, пока не подцепят себе нового жильца. Не хитрое дело освободиться, труднее сохранить, то что ты освободил. И вот здесь тебе без помощи ни как. Ваши книги лишь вскользь упоминают об опасностях новой жизни. Жизни, в которой начинают тесно переплетаться разные миры. Твоё чистое тело, твое белое сознание, ещё не окрепшее и не умеющее за себя постоять для многих знатная добыча. Ты как свеча в тёмном лесу на свет которой летят и комар и гнус и мотыльки и Бог знает кто ещё. А вы книгу прочли и уже всё – экзорцисты. – и она печально вздохнула.
- А что же нам прикажешь делать? Если кроме книг у нас помощи в освобождении ждать не откуда. Вы то не очень торопитесь нас вызволять. – сказал Стас, с досадой.
- Вы сами виноваты в том положении в которое себя поставили. А по поводу помощи, проходите обряд очищения в старых церквях. Вот тебе и помощь. После проведённого там обряда, новый бес тебя не займёт.
- Вот только про нынешнюю церковь мне рассказывать не надо. От таких «святых отцов» к тебе ещё больше бесов прилепится. Ты сама то давно туда заглядывала? Если да, то советую глянуть на эти многокилограммовые ряхи и их скромные средства передвижения.
- Мне это не надо, не моя сфера. – и она хмыкнула. – И ты не путай, не своей силой они это делают, ту силу им место даёт. Место, на котором сие сооружение стоит. Ладно не спорить я к тебе пришла. Я по миру духов и умерших специалист – по миру Нави. А он тесно связан с Явью. Вот и проникают в него те, кому это не положено. А расплодили между прочим их вы, ваших слабых воль дело. Так вот, мне нужно тебе указать, что можно делать, а за какие пределы тебе лучше не совать свой нос. Уж не знаю, какие у тебя заслуги, но вот направили к тебе. Цени.
- Попробую. Пока что мне не совсем понятно, как в свете сказанного тобой жить дальше.
-Деда бы больше слушал в детстве, сейчас больше бы понимал.
- Дед то каким боком? Связь поколений что ли? – спросил он с лёгкой иронией.
- Связь. Дед твой, к сведению, знатный бесогон был. Но ты ведь этого не знал. – сказала она потяжелевшим голосом.
- Дед Семён? – изумился он и примирительно продолжил. –Пройдём на кухню, сядем чай попьём. А то что мы стоя разговоры ведём.
- Пошли. – сказала Морена, тоном, в котором явно слышалось, что-то типа «Горе ты луковое».
     Усадив Морену, поставил чайник, водрузил на стол блюдо, где в разных сегментах лежали сушёные фрукты. Достал молочно-белый эспарцетовый мёд. За этими не хитрыми приготовлениями, нарушив их тишину зашумел чайник.
   - Ты не против травяного чая? Обычного чёрного или зелёного у меня не водится.
    - Благодарю за заботу, но для меня ваша пища сродни яду.
   - О как. И что же мне тебе предложить? Не уж то кровь надо.
Она смерила его взглядом, от которого Стас понял, шутки в сторону.
  - Ну тогда если ты не против, я всё же чайку глотну.   
Морена кивнула головой. Для обоняния Стаса, сейчас крышка заварника словно не существовала, ароматы трав смешиваясь с запахом мёда и прибывших из далей сухофруктов образовывали слоёный пирог. Настолько плотны были для него эти молекулы, что их можно было резать ножом. Они разбудили в нём чувство голода. Но чувств голода не как раньше, это было не просто желание набить свою утробу. Он даже не знал, как описать новое ощущение, то что это было чувством голода, несомненно. Только теперь, Стас, охарактеризовал бы его светло-певучим, а не вынуждающе-мрачным. Налив в кружку чай, сделал первый глоток. Его вкус вызвал у него блаженство.
- Привыкаешь к новым ощущениям. И как? – спросила с улыбкой Морена.
- Неожиданно. Всё заново открывается. И зрение и слух, и вкус, как будто с меня покрывало стянули! – ответил с оживлением Стас.
- Скоро привыкнешь. Наша с тобой первая задача сохранить вновь обретённое. От «похотника» ты избавился, но остались образы мышления и видения мира, которые вы вместе с ним за столько лет выработали. Пока их не уберём – ты лёгкая мишень для нового жильца. Готовый дом с мебелями. И плюс к этому ваши наработки будут притуплять твои чувства, возвращать к привычному для тела состоянию.   
- Но ведь я вернулся к изначальному. Богом данному. – за сопротивлялся Стас.
- Ну и что. – невозмутимо продолжила Морена. – Ты сейчас на вроде горбуна. Он, избавившись от горба в один миг, радуется этому, а тело, привыкшее за годы к его гнёту всё одно, изгибается и корчится. И ему что бы привыкнуть жить прямо, нужно ещё много тренироваться, через не могу и боль. Поэтому тебе пока в помощь наговоры. Будешь их проговаривать по пять раз в день в течении месяца. – и она протянула ему свою ладонь. По ней пробежали неяркие огненного цвета символы.
- Похоже на старославянский. – указал кивком головы на них Стас.
- Похоже, но не совсем. Это первоязык из которого вышли все славянские языки и наречия. Ну, давай руку. – и она пошевелила пальцами.
Стас протянул и чуть помедлив опустил свою ладонь на её. Ничего особенного не произошло. Никаких порывов ветра, разрядов и прочего. Он просто ощутил мягкую и прохладную кожу ладони Морены, и в его сознании появились тексты.
- И всё? – спросил он.
 - А ты опять, чего-то запредельного ждал? Смешные вы, возросшие на глуповатых фильмах. Тебе к сведению, через ваше тв многие себе новых жильцов подцепили. Это мощная штука – телевидение и всё что с ним связанно. Не даром, те кто у власти к ней так липнут. Через их посредничество много в этот мир всякого и всяких по налезло.
Пока, Морена говорила, Стас, разглядывал её лицо. По нему сложно было сказать сколько ей лет может 25, а может и 35. Правильный овал, слегка миндалевидные зелёные изумруды глаз, нос с небольшой придающей изюминку горбинкой и чётко очерченные губы. Однако кожа лица, шеи и рук была заметно бледна, скорее даже бела.
- Ну, насмотрелся?
     Стас, отвёл взгляд.
- Знаешь ли не каждый день ко мне в гости выходцы из других миров заглядывают. – обронил он оправдываясь.
- Да мне то что, смотри, от меня не убудет. Насчёт других миров, сделай ладанку себе с полынью и пока не снимай. Поможет от всяких сторонных. Я к тебе в течении месяца ещё загляну. Не провожай. Пора мне.
Она поднялась и вышла из кухни. Тот час из-за дверного проёма до Стаса дошёл запах озоновой свежести. Он остался один. Метроном отстукивали стрелки часов. А он не торопился вставать. Его сознание хотело унестись за обворожившей его гостьей.

      6.

- Семёнко, ты что ж так поздно? Случилось чего? – шёпотом спрашивала у деда, бабушка Аксинья. 
- Всё хорошо. Просто с последним увозится пришлось. А он был в Андреевке. А оттуда до нас, сама знаешь сколько ещё топать. – так же полушёпотом ответил, дед Семён.
- Ох и волнуюсь же за тебя, уж столько лет, а попривыкнуть никак не могу. – и бабушка тихо вздохнула.
- Ничего, Аксиньюшка. Кто кроме меня то по округе поможет…
- Жаль передать не кому. Унучка трогать не хочу. Не желаю ему такой работёнки тяжёлой. А средь местных толковых не вижу. – размышлял вслух дед.
- А может оно и к лучшему, не для людей тако дело. Ты у меня не знаю, как выдерживаешь. Но тебя Бог сподобил. Значит и других он найдёт. А тебе не след переживать за то. – успокаивала деда бабка.
Проснувшийся от хлопка калитки, маленький Стасик, слышал за тканевой занавеской этот тихий разговор. Он не понимал, что к чему, но был рад что дед дома и бабушка теперь не будет волноваться. Их тихий шёпот успокаивал его, он уютно устроился под одеялом и уснул.
Тогда он ничего не разумел, но теперь вспомнив тот разговор понял…                - Да –а, дед Семён и бесогон!
      Стас, помнил своего деда, среднего роста, плотного, всегда с озорными глазами и шутками-прибаутками, через которые внук с юмором и душевным теплом познавал мир. Его гармонь – хромку. Из которой дед извлекал такие душевные звуки, что сельчане, окутываясь его музыкой либо плясали, либо плакали утирая «горючие» слёзы. Стас не много помнил, но то что было в его памяти прочно связывалось в одно теплое наполненное сочностью жизни ощущение - дед и его детство. Жаль они не виделись в более зрелые годы Стасовой жизни. Родители переехали в другой регион. Стас поначалу писал деду крупным, косым почерком первоклассника письма. Потом как- то постепенно охладел к этому занятию и к концу учебного года перестал писать совсем. Последнее, что было от деда, точнее не от него, а от двоюродной сестры матери, телеграмма о его смерти. Для тринадцатилетнего Стаса- это мелькнуло известием не сильно омрачившем его тогдашнюю жизнь. Юношеский максимализм и бурное общение со сверстниками вытеснили из его памяти воспоминания далёкого детства. И налетевшая тень ненадолго затемнила его жизнь.
Сегодня он дорого бы дал за возможность поговорить с дедом. Узнать его жизнь. Узнать заново своего родного человека.
- Прости меня дед, что бросил тебя и не писал. Что по глупости детской отравил твою жизнь одиночеством. – сказал вслух Стас.
   Пиликнул телефон, напоминая о том, что нужно произнести текст. Пошли третьи сутки без беса. Он ещё не до конца освоился в новых ощущениях, порою накатывали волны старых переживаний и образов мышления, работали программы о которых говорила, Морена. Но выручали тексты, которые он регулярно зачитывал вслух. На вторые сутки он сделал себе из шнурка сыромятной кожи и бронзового цилиндра с резьбовыми заглушками по торцам, ладанку. В которую поместил пахнущую летом горькую полынь.
За окнами, наметая работу для служб ЖКХ и пробки для автолюбителей, шумел наполненный снегом ветер перевалившего за середину февраля.
   Телефон запел голосом, Бредли Купера.
- О, Володька звонит. Переехал значит! – с удовольствием произнёс Стас и нажал на экране телефона иконку ответа.
          - Здорово! Камбалу тебе в печень! – пробасил из неё в Стасово ухо голос его старого друга. – Ну как ты там, рак- отшельник? Всё в той же конуре живешь?
- Здровей видали! – ответил Стас. – Нормально живу, там же. Ты гляжу тоже, как всегда на позитиве. Крабы ещё не съели…
- Хрен им, твоим крабам. Я ещё не все моря обошёл. – и Володька хохотнул в трубку.  – Значит по старой схеме, я к тебе к пяти подгребу. Или тебе не удобно, может «селёдку» какую-нибудь нашёл?
- Да нет, нормально, по проверенной схеме действуем. – про личные отношения он решил пока промолчать.
- Ну добро! Жди. – и он сбросил разговор.
       С Володькой, они общались со времён строительно-монтажного техникума. Вместе учились и жили в одном кубрике общежития. Володька в отличии от Стаса всегда был более балагурист и раскован в общении. Стас же был более молчаливым, но более упрямым.  «- Ну ты и упёртый, тебя не перегнёшь» - говорил про него Володя. Стас же не знал, радоваться такому качеству своего характера или это было наказанием. После окончания техникума, была для обоих служба в армии, где Володя, попав на флот служил на эсминце, а Стас в роту охраны при инженерном батальоне в ракетной дивизии. Встретились они через полтора года после того, как оба демобилизовались. Встретились и их отношения сделав новый виток вошли в прежнюю дружескую колею. Дальше жизнь каждого из них складывала пазлы своим чередом. У обоих были, правда в разное время, свадьбы. Оба в конечном счёте остались одни. Стас менял сферы приложения себя, Володька наоборот – связал себя с морем. Теперь он ходил на рыболовецком сейнере с порта в Риге, Стас, работал в сфере, логистики перекладывая и сортируя чужую бытовую технику. Бывало они не виделись и даже не созванивались по полгода и больше. Но при каждой их встрече им казалось, что после последней минуло не более недели. Не было в их общении скомканного молчания, требующего преодоления первыми банальными фразами.
     И вот сейчас, Стас, ждал своего друга, с которым не виделись они «Семь месяцев и десять дней», быстро подсказала обновлённая память.
     Время до пяти часов прошло быстро уборка, медитация, приготовление обеда. В пять раздался стук в дверь. Стас, открыл и в квартиру ввалился припорошенный снегом в темном пуховике и с пакетами в обоих руках дородный Володька, морской волк и друг.
- Слушай ну и метёт у вас, кильку мне в банку! Ну чего стоишь горемыка – принимай сходни. – и он протянул Стасу пакеты.
- Стою и радуюсь, на твою морду глядючи. – ответил Стас, взял пакеты и прошёл на кухню.
- Да, всё ж таки летом приезжать сподручней. – басил из прихожей Володя. – Только летом я отъездился. Нашёл ту с которой зашёл в тихую гавань. – с этими словами он появился на кухне.
- О как. И давно? – спросил Стас.
           - В этом походе. И знаешь где? На плавбазе. Новенький состав на брали, а мы туда подошли рыбу сдать, а там… В общем гляжу, а из-за трески на меня зелёные омуты смотрят. Пробрало меня до мурашек.
- Хе, а кто говорил, что для союза не пригоден? – с ехидцей подначил товарища Стас.
- Так с сухопутной точно бы ничего путного у нас не вышло бы. А тут своя «просоленная».  И ты знаешь, даже на крен в лево не тянет.
- Какой крен то, у вас ещё конфетно-цветочный период. – сказал Стас, расставляя на ладони стола разную снедь.
- Ну может ты и прав. Жизнь покажет, но пока, лучше для меня не придумаешь.
- Садись за стол, хватит косяк подпирать. – пригласил Стас.
Володя уселся, и они принялись за еду. Насытившись они довольные налили ароматного чая и прихлёбывая обменивались новостями. Спиртные напитки они не употребляли давно, исходя из идеи не травить себя и не давать дохода алкокомпаниям. Скованности в общении они не испытывали, а поговорить могли на любую тему, не прибегая к расслаблению и затуманиванию разума. Стас, слушая своего друга не торопился рассказывать про свои эксперименты и их результаты. Он просто наслаждался обществом здорового человека и его морскими байками.
- Вообщем ты теперь человек цельный, нашёл таки свою половину. А чего она с тобой не приехала?               
- Дела у неё на родине. Настя, у меня с Тамбовщины. В следующий раз обязательно.
Дружно пожевали. Стас смотрел на своего друга и пытался найти следы в нём присутствия его, Володькиного беса. Не хотелось ему эти следы находить, не верилось, что в таком сильном с весёлым и добрым нравом человеке может засесть этакая дрянь.
- Ну и что ты на меня пялишсь? – спросил, жуя Володя. – Вытаращился как камбала на кашалота. Так соскучился что ли?
- Да вот ищу…
- Признаки старости или полоумия? – хохотнул Володька.
- Нет конечно, так… - и Стас замолчал, не зная, как грамотнее подступится к своей теме.
- Это не с твоим ли затворничеством связано? А то может тебя к психиатору свезти. Ты вон и тату на руке сделал или так хной балуешся?         
  Стас недоумённо поднял на него глаза и спросил.
-Где говоришь?
- Ну приплыли, ты что якорь мне в ж…  бухту. Да вон на правой ладони.
Стас, открыл ладонь. На ней, кроме хитросплетений ниток и витков его судьбы ничего не было.
  - Так и кого к психиатору надо? – усмехнулся он и поднял руку на уровень лица Володи.
  - Да ты меня разыгрываешь, что ли? На мой взгляд лучше бы выбрал чёрный цвет, а не охру. Эффектней было бы.
     Теперь до Стаса, начало доходить понимание.
- Погоди-ка милый друг. – он встал, прошёл в комнату и принёс ручку и лист бумаги. – На-ка изобрази, что видишь, только без вопросов. Объясню позже.
- Ладно. Попробую изобразить. Шрифт то на старый похож. А я сам знаешь каллиграфом никогда не был. – пробасил Володя и принялся старательно выводить на белом листе сложную вязь.
    Скоро на листе появилось две строчки. Володя, как художник окинул их взглядом, добавил ещё пару штрихов. Развернул лист к Стасу.
- Вот так пойдёт? Похоже?
- Написал красиво, а похоже или нет не знаю. – сказал Стас с интересом наблюдая запись.
- Ну всё, хорош Ваньку валять, объясняй уже. – с нетерпением спросил Володька.
- Ещё один вопрос, надпись сильно видно? И размер какой? – уточнил Стас.
- Ну ты и еврей, вопросом на вопрос отвечать. Не сильно её видно, размер, ну в высоту две строчки сантиметра полтора, в длину сантиметров шесть. Всё или мне ещё «яблочко с выходом» исполнить?
- Всё, всё! Сейчас расскажу, а «яблочко» потом изобразишь. – сказал Стас и улыбнулся. – Давай ещё поедим и за чаем тебе поведаю.
- Ну ты и темнила. Ладно, давай трюм забивать. – сказав это Володя придвинул тарелку с салатом.
- …Вот так оно и было. Та Морена до сих пор из головы не выходит. – закончил рассказывать Стас.
     Володя, сидел на диване и смотрел на экран телевизора, где застыл кадр выхода беса из тела Стаса.
- Да уж друг, удивил. Есть над чем голову поломать. А ещё ты балда. Редкая между прочим дубина.
- Почему? – удивился Стас. – С бесом же справился и без посторонней помощи, между прочим.
  - Это то ты конечно молодец, насколько я могу судить в таких вопросах. А вот что ж ты умник, Морену на камеру не догадался запечатлеть-то. Эх ты, рыбья голова.
  - Кто о чём. Мне знаешь ли не до этого было. Не до женских прелестей знаешь ли. И так голова шла кругом. – огрызнулся Стас.
- Ну теперь не оправдывайся. Балда ты и есть балда. – и Володя хохотнул. – Ну а если серьёзно, то не думал, что твои увлечения к такому приведут. Значит ты теперь ЭКЗОРЦИСТ, пусть и доморощенный. А у меня кого-нибудь видишь?
- Думаю не всё тут так просто. К тебе вон весь вечер присматриваюсь. Пока явных следов не нашёл. – сказал Стас и задумался.
- Ну утешил. А то я переживать начал.
- Не обольщайся. Если его не видно- не значит, что его нет. Они -это наши страхи, слабости. То, что нас делает хуже, чем мы есть внутри. Вот и думай какой у тебя есть грешок. Найдешь его, найдешь и беса. Так то, я ж говорил не всё так просто. – проговорил Стас и ощутил какую- то усталость.
          - Слушай, а если меня тоже того – почистить?! Вдруг он сам и вылезет. Ты же знаешь, все эти глубинные самокопания не люблю. – спросил Володя и сам же ответил на свой вопрос. – Хотя знаешь не готов я ещё к такому повороту событий.
- Не только ты мой друг, я тоже. А ну как обратная реакция пойдёт. Нет, надо в таких вещах подготовку хорошую иметь. Практическую.
- Вот, вот. «Потренируйся вон - на кошках» - процитировал фразу из фильма Советской эпохи Володя и улыбнулся. – Ну а если серьёзно, что дальше делать планируешь?
- Пока буду присматриваться к себе и миру. Подожду Морену, может она ещё что-нибудь касательно меня расскажет. А так самому интересно, что да как. Моё дело сейчас дух развивать… И ждать. – со вздохом закончил Стас.
 Володя уехал на квартиру родителей в одиннадцать вечера. Стас принял душ и немного помедитировав пошёл спать. После визита друга и разговора с ним он чувствовал себя на много лучше. Даже медитация прошла спокойно, без внутреннего напряжения. Володя как обычно разбавил юмором и своей жизненной энергией его склонную к пессимизму и самокопанию натуру.
Ему ничего не снилось. Он просто спокойно и умиротворённо спал. Проснувшись принял душ и пошёл на кухню поставить чайник.
- Здравствуй. – сказала из-за стола Морена. – А ты рано встаёшь-это хорошо.
- А ты как всегда неожиданно. Выглядишь сегодня замечательно! – сказал Стас, разглядывая гостью. Одета она была в светлые цвета естественного льняного волокна брюки и блузу с завязками на шейном вырезе и петляющими по нему узорами.
- Можешь не расточать свои комплименты, мне они без надобности. – ответила она, но Стас заметил, как блеснули её глаза.
- Чай не предлагаю. Что с подвигло на столь ранний визит? – спросил он, занимаясь чайными приготовлениями.
-  А, ты как будто не рад меня видеть? – спросила Морена, с шутливой обидой в голосе.
- Нет. – сказал он и сделал паузу, что бы подразнить её и добавил. – Конечно рад. С тобой спокойней как-то… Просто не ожидал тебя так скоро.
- Я тоже не планировала тебя пока навещать, но…  Но обстоятельства меняются. Мне нужно научить тебя проникать между мирами и видеть бесов. Что б ты мог их бить и в нашем и их мире. И, дай-ка руку. – она протянула свою узкую с тонкими женственными пальцами ладонь к нему.
     Стас, выставил раскрытую пятерню.
 - Странно не понимаю, как он мог их увидеть? – задумчиво проговорила она, рассматривая его ладонь.
- Ты о Володьке? – спросил с интересом Стас.
- Да о нём. Он не должен был видеть то, что у тебя здесь начертано. Но увидел. Ты давно его знаешь? – сказала она, глядя ему в глаза.
- Мы с ним с техникума вместе. А это уже лет 17. Морена, а скажи кому понадобилась моя помощь? Ведь как я понимаю ты меня обучать будешь, что б я мир спасал.
Она отбросила его ладонь и полыхнула зелёным огнём своих глаз.
- Не обольщайся! Ты думаешь один такой?! И меня к тебе приставили как послушную собачонку обучать Великого и Потенциального избранного? Не забывайся! Ты лишь один из многих и твоей личной силы не хватит даже чтобы затушить свечу. Просто сейчас время такое, нужен вклад от каждого, кто на что-то способен. – с нескрываемым раздражением проговорила она.
 - Я не то имел ввиду, извини если сказал, что-то зацепившее тебя. – обронил Стас и почувствовал, что краснеет. Этого с ним не случалось уже очень давно. Последний раз ему было так не ловко, когда он под воздействием своего беса подглядывал в девятом классе за своими одноклассницами в туалете и его застукал за этим занятием учитель физкультуры. Спасибо, что тот учитель тогда его не сдал. Но отчитал здорово. На какое-то время бес внутри Стаса скованный чувством его раскаяния угомонился. Но потом чувство ослабело, страх ушёл и паразит за шевелился вновь. Эта тяга к закрытому от посторонних глаз женскому делу будет ещё долго отравлять ему жизнь и после школы.
- Вообще я не хотел тебя обидеть и готов смиренно познавать науку. – сказал он и опустил голову.
- Ладно – со вздохом сказала Морена. – Тебе нужно как снег сойдёт отправится из города в деревню Байкал. Там на краю этой деревни для тебя будет дом. Не скажу, что со всеми удобствами, но там ты сможешь, не привлекая внимания заниматься.
- А кто мне дом отдаст? – спросил Стас.
- Тебя там будет ждать «Леший». – ответила она
- Ну вот уже и фольклёр начался. – вставил он и осёкся. – Извини, наверное программы работают.
Морена, ничего не сказала на это и продолжила по делу.
- «Леший» - это Алексей Иванович Перст. В общем увидишь и поймёшь, что к чему. До этого занимайся теорией. – и она протянула ему на ладони не большую книгу в старом на вид кожаном не много истёртом по краям светло-синем переплёте. Стас мог поклясться, что мгновение назад не то что на ладони, рядом с ней не было никакой книги. Он с чувством внутреннего трепета принял у неё книгу. Она была тёплой, но не от руки Морены, он помнил её прохладную ладонь. Нет тепло выделяла сама книга. Стас аккуратно положил её на стол. Подавил любопытство открыть её и глядя на Морену спросил.
- И что в ней?
- Опыт. Опыт тех, кто был до тебя. Может быть, если ты будешь чутка по умней, то и твой опыт её пополнит. Пока же читаешь «Птичий зов», думаешь и ждёшь схода снега.
- Странное название, вроде бы не на орнитолога учишь…
Морена посмотрела на него, как на, не разумное дитя. Встала и проговорила.
-Не досуг мне с вами жильцами этого мира возиться, забирать вас одно, а тут… Через седмицу загляну. К тебе пришли, иди дверь открой.
В дверь звонили. Звонок выдал пару коротких и один длинный сигнал.
- Это Володька. Не уходи я сейчас.
Он выбежал в прихожую открыл дверь, запустил друга и кинулся обратно. Но на кухне была лишь озоновая свежесть.
- Ушла, но оно и понятно…- проговорил расстроено Стас.
- Ты что, как ошпаренный носишься? – спросил Володька, заглядывая из-за дверного косяка на кухню. – У тебя что тут, гроза была, или опыты проводишь?
- Морена, приходила и ушла. А ты что в такую рань, мог бы и позвонить. - не отвечая на вопросы сказал Стас.
- Да история твоя из головы не идёт. Надписи на твоей руке. Ночью за перевод засел. Да ты слушаешь? – спросил он глядя на отрешённого Стаса.
- Слушаю – ответил он и тряхнул головой.
             - А я тебе рыбьи корм и говорю, расшифровал я твою запись. –сказав это Володька с чувством удовлетворения возрился на друга.
- О, как. И когда это ты поднаторел в старорусском? – спросил удивленный Стас.
- Ну ты же знаешь у меня походы по морям долгие, времени много… Вот и читал по немногу. Собирал книги на старом языке. И ты знаешь заметил интересную деталь, чем глубже во время проникаешь, тем больше схожи все языки. Соглашусь с Платоном Лукашевичем, исказили наш некогда общий язык.
- Лукашевич – это кто? – уточнил Стас.
- Платон Лукашевич, исследователь русского языка. В 18-19 веках. Он назвал, то что происходит с изначальным языком «Чаромутием». Но речь не об этом. Интересно то, что у тебя там начертано. – назидательно произнёс Володька.
- Весь внимание, только одно меня настораживает, количество учителей вокруг меня увеличивается. – сказал он с шутейной досадой.
- «Нет места здесь павшим душам и заблудшим. Нет места здесь бесам и чадам.» Вот так. – сказал Володя и посмотрел на Стаса ожидая его реакции.
- Ну и что из этого следует? Что в моё тело и сознание подселяться уже никому нельзя. Судя по всему, охранная надпись. А я то, уже готов был услышать какие то ужасные пророчества. – ответил Стас.
  - А тебя не смущает, что здесь говорится про каких -то «чад» - то есть детей?
- Может быть здесь имеются ввиду души умерших детей. Они тоже вполне вероятно пытаются в этот мир вернуться. Вот и ищут тела. Вообще тема для меня и тебя новая, поживём и разберёмся. – и Стас, прищурившись посмотрел на Володю. – Ты мне мил друг лучше вот что расскажи, как это ты умудрился начертания эти увидеть? Морена сказала, их увидеть нельзя.
- Так я то откуда знаю. Увидел и всё. А ты что, рыбья чешуя, заподозрил меня в чём ни будь? Думаешь я скрытый маг, или переселенец с того света? – спросил Володька и хохотнул.
- Просто размышляю, не случайно всё это. И твои способности тексты закрытые видеть и Морена, да и вообще всё это. Не думал, что всё так завертится. – Стас вздохнул. – Мне в конце весны уезжать из города нужно. В село «Байкал».
- Это ещё зачем? – удивился Володя. – Морена небось посоветовала?
- Не посоветовала, а указала. Обучение там проходить буду. Уж и не знаю к лучшему это или нет… - тихо проговорил последние слова, Стас.
- Ну сейчас ещё только февраль. Время для подготовки и обдумывания у тебя есть. Глядишь ещё новые коррективы жизнь внесёт. – и они оба замолчали, глядя перед собой.

7.

- Поток «чад» распределили? – спросил в телефонную трубку человек, с мясистыми красными щеками и расслабленным чёрным галстуком на красной шее. По которой начиная с массивного подбородка спускались вниз три жировые складки. – Что значит, ещё не поняли, как действовать? Что значит новые условия? Вы что там охренели все!?
      Ни что так не выводило из себя Бронислава Валерьевича Жмыха, быстро и сильно, как тупоумное неповиновение и неисполнение его приказов. Сейчас был именно такой случай. Багровая злость затопила его тело и уже выскакивала из мутных серых глаз.
- Ты забыл с кем дело имеешь? – злобно прошипел он в трубку служебного телефона и от этого шипения на том конце провода рослый спортивного сложения человек покрылся душным и липким потом.
- Конечно нет. Но, Бронислав Валерьевич, тут такое дело, перекрывают пути. Блокируют. Даже на тонких тропах и … – его напряжённый страхом голос был прерван злобным сочащимся по проводам и трубке багровым тихим шипением Бронислава Валерьевича.
- Меня, а тем более тех, кто со мной не интересуют твои глупые оправдания. Ты выбился из графика и у тебя остался один шанс- наверстать. Иначе ты знаешь, что тебе и твоей никчёмной душонке грозит. – и он раздражённо придавил трубку на рычаги. – Вот видишь, Павел, с кем приходится работать. А от их действий между прочим, зависит много высокопоставленных фигур. И в первую очередь я сам.
Затопившая багровым оттенком рабочий кабинет злоба, начала осаживаться и остывать.
- А сорвать поставку хавага – это не известно во что выльется… - и он многозначительно замолчал.
    В кресле серого цвета сидел тот, к которому были обращены эти слова. Был он узок в плечах, лыс и облачён в элегантный костюмом иссиня-черного цвета.
- Сложности- это нормально. Ты только, Бронислав, не перегни. – и он почесал возле не большого левого рога коричневатую кожу головы. – А то особое рвение у нас тоже не в почёте. Хаваг конечно не обходим, но и излишнее внимание привлекать ни к чему, а твои дуболомы начнут во всю прыть. Как в Беслане или Норд-Осте. Осторожнее надо. Ну да не мне тебя учить, не первый год ты на этой должности.
     Сказав это, Павел, опёрся руками на подлокотники кресла, собираясь уходить.
- И, ты на верное в курсе, Те решили собрать всех, кто способен обуздывать. Так что прими во внимание. – обронил он и встал.
- Конечно в курсе. – буркнул Бронислав Валерьевич. – Меры уже принял. Передай там, всё будет нормально.
  -Передам. Ну будь. – и Павел, истаял в воздухе, наполнив его запахом свежемолотой гвоздики.
Бронислав Валерьевич, включил вытяжку. Он до сих пор не мог привыкнуть к этому запаху. Не нравился он ему с детства, с первого похода к зубному. И здесь, вот уже три года, как занимается поставками хавага и работает, так сказать напрямую с основными заказчиками, а не привык. Не привык. За то быстро привык к другому, к страху, который внушал подчинённым, к встречам с Ними, к потреблению и не земному удовольствию от вкушения хавага.
Первый раз он вкусил его от молодой, пахнущей свежестью не прожитой жизни 15 летней красотки. Её доставили с какого- то выпускного. И она запомнилась ему с красной лентой на белом фартуке школьной формы. Её жизнь утекла, через два часа пыток и унижений, в специальной комнате, под зданием Администрации. А он, впервые стоя над жертвой, получил то, что называется хаваг. Энергию её души, наполненную страхом и болью. Нет он не сам занимался пытками, для этого у них были знатоки своего дела и не всегда из числа людей. Он просто сидел в кресле и впитывал её страдания. Глоток за глотком выпивая страдающую молодую жизнь. После ему казалось, что он подобен адскому пламени, безудержному и мощному. Это ощущение длилось неделю, потом пошло на спад и началась ломка. За новую порцию он готов был отдать кого угодно, родную сестру или мать, для него уже не существовало ничего, что могло бы остановить на пути к получению хавага. Всё что ещё до этого момента могло в нём называться человеком, кануло в преисподнюю. Искать в нём свет теперь было бесполезно.

8.

- Вот ведь наглые псины! – ругался Стас, складывая в целый полиэтиленовый пакет, растасканный собаками по его двору мусор. – Надо срочно чинить забор, а то это не дело.
   Собаки за ночь разорвали пакеты с мусором, которые он вывесил на забор, что бы с утра закинуть в проезжающую по улицам мусоровозку. По амплитуде раскиданного мусора, он сделал вывод, что псины тут куражились во всю Ивановскую при этом явно устраивая конкурс на то, кто больше разорвёт на мелкие куски ту или иную упаковку.
- Ну погодите у меня. Ух устрою вам! – кричал он лежавшему под кустом карноухому с черной подпалиной по шерсти псу. Тот лениво посмотрел на кричавшего, одетого в солдатский камуфляж и стоптанные старые сапоги человека, зевнул. Встал на ноги и не спеша затрусил по своим собачьим делам.
Стас, конечно понимал, не собаки виноваты, а он сам, но раздражение и досада искали выход. Жил он в деревне уже две недели. Не легко приспосабливался к быту. Домик достался старый, из лиственничного кругляка пятистенок. Не большие подслеповатые окна смотрели в сторону небольшой улицы и внутренний двор. Передал ему этот дом, человек не большого роста, крепко-жилистый, с длинными волосами и густо заросшим русой бородой лицом. Представился «Лешим», молча довёл по адресу, отдал ключи. И так же молча ушёл в начинавшуюся сразу же за домом тайгу.
Обустраивался Стас не умело. Он понял, готовься – не готовься, а жизнь в новых и таких спартанских условиях не предсказуема. Но его врождённая упрямость, не давала ему повесить нос. С местными он виделся, когда ходил в магазин. Они на него посматривали искоса и при его появлении замолкали. Только один раз он услышал о себе не большую информацию. Он уже вышел из магазина и повернул в сторону дома, но вспомнил, что нужно купить спички вернулся обратно. Подходя к открытым дверям услышал, как продавщица и бабулька, про которую можно сказать «Божий одуванчик» разговаривали.
- Ишь, нового то, «Леший» приветил. Не спроста поди- ка. – говорила старушка, одетая в салатового цвета, затертую болоневую куртку.
- Верно. От этих новых незнамо, что ожидать. Помнишь прошлого то, того с этими то, как какашки из головы торчали… С дредндами что ли… – проговорила тяжёлым голосом грудастая продавщица.
- А чё ж не помнить то. Он в Марванином доме жил. – ответила старушка. – Почитай через улицу. Так он и исчез кудой - то, ни слуху- ни духу не осталось.
- Вот и с этим не пойми, что будет. «Леший» то просто так из лесу не выйдет.
     Стас, не стал дослушивать разговор и плюнув на спички, пошёл в сторону своего нового пристанища. В голове загудело. Что ему готовят? Как сложится его дальнейшая жизнь и сложится ли она вообще? Теория у него проходила не плохо. В «Птичьем зове» он вычитал не мало интересных подробностей, которые хотелось опробовать в деле. Из «Птичьего зова» он понял, что вся литература, читаемая до этого, была не более чем Букварём. Эта же книга по истине открывала дверь в мир по ту сторону. Не которые вещи ему поведала, Морена. «- Никогда бы не подумал, что наставницей будет смерть. Смерть-дева. Ну, зато не страшно теперь помирать будет, почти всех там знаю.» И он не весело улыбнулся своим мыслям. Он до сих пор не знал точного плана действий, который ему уже был уготован. Пока он шёл, точнее его вели, как бычка на верёвочке. В последний раз он хотел с напором спросить у Морены, когда его уже поставят в известность, но она каким- то хитрым манёвром обошла не удобные для неё вопросы. И вот, Стас здесь. На краю непролазной тайги. Изнемогает от ожидания.
- Вот ведь кровососы! Повылезали уже. – и он шлепком прикончил трёх комаров.
- Что ж так лупишь-то? Не жаль, что ль, ноги своей? – спросил из-за спины, со стороны обветшалого и местами покрытого мхом забора из штакетника, тихий с хрипотцой голос.
  Стас, обернулся и увидел «Лешего», впрочем, он почему-то знал, что голос принадлежит ему. Тот стоял, облокотившись на забор в выцветшем камуфляжном костюме и стёганной черного цвета безрукавке, застёгнутой на одну живую пуговицу.
- Что у вас за манера со спины заходить… - обронил Стас. – Зачем пожаловал? Про житьё, бытьё узнать? Аль по хозяйству помочь?
- Не ёрничай, человече. Мне до нтебя никого делу лично нету. Попросили тебя отвести в тайгу, к одному месту. Так что ежли хошь, сбирайсь, ежли нет, я пошёл. Уговаривать резону нет. – и он в подтверждение своих слов развернулся в сторону шумевшего зелёной сумрачностью леса.
- Да с тобой пойду, куда ж мне теперь деваться, если я уже здесь. – ответил Стас и подошёл к «Лешему». – Пошли, я уже готов. Две недели уже как.
       «Леший» молча двинулся неспешным, но ровным шагом в сторону своего дома – тайги. Стас поравнялся с ним и пошёл с правой стороны.
В тайге пахло жизнью, смолянистыми, злотокорыми соснами, горьковатым багульником и прелостью земли. Шагалось по натоптанной, не широкой тропинке легко. Ноги не много пружинили, отталкиваясь от слоя нападавшей, улежалой хвои и листьев. По тропке «Леший» шёл спереди, прерывая своё молчание редким покашливанием. Стас приноровился к ритму шага проводника и топал за ним переворачивая в своей голове разные мысли.
- А как вы здесь клещей не боитесь? Нас городских уже до полуобморочного состояния ими за пугали. – озвучил Стас в слух свои опасения. – Под каждым кустом мерещатся.
- Это потому, что дурни вы. – ответил «Леший», не поворачивая головы и замолчал.
- Да, словоохотливым тебя не назовешь. Будем идти молча, так что ли? – спросил Стас.
- Значит так. – отрезал, меря шагами таежную землю, Алесей Иванович.   
     Так он и шли тишину нарушал только шум шагов и треск сухих веток, которые почему -то попадались только под Стасовы ноги. По подсчётам встроенного в телефон шагомера, углубились они в лесную, местами буреломчатую глушь не менее чем на 12 км. Тропинка давно растворилась в травяной и кустистой поросли. Шли по ориентирам известным только, «Лешему».
- И долго нам ещё топать? – нарушил долгое молчание, Стас.
- Почти пришли. – не оборачиваясь, будто кашальнул, а не сказал «Леший».
  И действительно метров через двести они оказались на обширной елани, по средь которой возвышался огромный, округлый валун. Даже не валун Мегалит. Был он красноватого оттенка, покрыт мхом и ползучим лишайником. Как он оказался здесь, среди дремучей не хоженой тайги, для Стаса, было не понятным.
- Ого! - присвистнул он, обходя огромную каменюку. – Не меньше четырёх метров в высоту и раза в два больше в длину. Однако…
    «Леший», деловито завернул за округлый угол валуна с северной стороны и только покачивание веток не высокого кустарника, указывала на то, что туда сейчас зашёл человек. Стас, сунулся следом, но там никого не было. Вдоль шершавой теневой стороны было пусто и на первый взгляд не видно ни каких лазов, углублений ни в камне, ни под ним.
- О как. – сказал он вслух. И не спеша ступая, начал движение, исследуя сторону.
- Не окай. – и прямо из камня в сторону Стаса протянулась жилистая рука в старом камуфляже. Крепко уцепилась за его рукав и резким, сильным движением дёрнула прямо на камень. Стас, инстинктивно зажмурился, уже ощущая, как кожа щеки ударяется о камень, а по костям черепа гулко передаётся удар и боль. Но вместо этого он ввалился, через какую- то серую взвесь в тёплое, пахнущее озоном, полутёмное помещение.

9.

Хаваг, истекал из уже почти без жизненного подростка. Его нагое тело было изранено, истыкано орудием с большим количеством игл, изрезано скальпелем, из этих ран сочилась всё меньше и меньше алая кровь. Трое трясясь от настигшего их возбуждения смотрели на него из своих подбитых черной тканью кресел и упивались последними каплями жизни.
- Господари, больше с него выжать не смогу. – гортанно проговорило длиннорукое существо в длинном похожем на балахон одеянии.
- Сколько смог, столько смог. Мы тебя, маэстро Щелк, не первый день знаем. Ты всё до капли отдаёшь. – ответил один из троих в светлом, кремового оттенка костюме.
- Рад-д стараться. Р-разрешите закончить и убрать. – и существо склонилось, откинув капюшон одеяния на спину, тем самым открыв свое смуглое лицо с пурпурными глазами, тонким носом и ярко очерченными полными губами.
- Убирай. Награда та же. – ответил за всех тот же светлокостюмый.
После его слов, все трое поднялись и вышли через тяжёлую, хромированную, металлическую дверь. Едва она за ними закрылась, как на противоположной стене распахнулась малая дверь, напоминающая по цвету не обработанный чугун и в неё с тихим плотоядным нашёптыванием, таща за собой умертвлённое тело, прошёл палач. Дверь за ним бесшумно затворилась и опустевшее помещение с верху начала омывать вода. Струи воды с потолка смешивались с кровью юного человека и утекали в систему водоотведения, а оттуда во много раз разбавленные попадали в многоквартирные дома. Бесы были везде и все они хотели крови, пусть немного, но крови.

10.

        Стас, сидел на грубо сколоченной из крупных деревянных плах скамье. Перед ним был такой же массивный деревянный стол. За столом ещё восседали «Леший» и Морена. Рассеянный свет, освещающий их импровизированное собрание странным образом проникал сквозь каменные стены.
- С чего начнём? – первым спросил Стас.
- С начала. – ёмко ответил «Леший» и посмотрел на Морену.
  - Да с него самого. – сказав, Морена, поправила воротничок стойку на бархатной курточке тёмно- коричневого цвета с золотыми пуговицами и прошитыми ажурными вензелями петлями. – С завтрашнего дня, Алексей Иванович, будет с тобой упражняться в блокировании ментальных ударов. А сегодня я расскажу тебе не много истории.
- Всё это конечно хорошо и интересно, но зачем я две недели торчал в деревне? Нет вы не подумайте, мне просто любопытно.
- Готовили и уж не плов. – в его повадке ответила Морена. – Ситуацию, когда тебя и других можно в игру вводить. Мрачные почуяли и просто так естественно своих позиций не оставят. Тем более у вас они многие ключевые посты занимают. И не только в политике, в среде актёров, певцов их тоже не мало. И сам понимаешь, вгрызлись они туда на смерть.
По лицу Стаса, промелькнула тень улыбки, но она не осталась не замеченной для, Морены и «Лешего».
- И по что ты охальник улыбаешься? Тебе серьёзные вещи говорят, а ты… - сумрачно проронил, Алексей Иванович.
- Да не улыбаюсь я. – защитился он – Просто показалось не много несуразным, когда смерть про смерть говорит.
- Не поняла. Это ты меня за смерть держишь? – и Морена, удивлённо посмотрела на, Стаса.
- Вообще да, ведь в наших сказаниях, Морена – это смерть. Да и ты сама говорила, что тебе забирать людей с этого мира привычнее, чем с ними возиться. Или я не прав.
- Зря ты его притащила. Обалдуй! – и «Леший», вышел из-за стола, прошел куда -то в глубь. В странном объёме, на первый взгляд было пару помещений, комнат. Перегородки были выполнены из такого же материала что и наружные стены, то есть из камня. За одной из них, «Леший», скрылся.
- Хм. В твоём заблуждении есть и моя вина. Надо было объяснить. Я не смерть. Но в чём- то ей помогаю. Я перевожу людей, у которых здесь, срок пребывания закончился. Но сама к концу этого срока не причастна. Это уже другое, э-э ведомство. Конечно таких, как я много. Но и не каждому человеку такая честь, как сопровождение оказывается. Итак, начало… Эта ячейка, где мы сейчас проживаем, изначально людям не принадлежала. А была она у существ более высшего порядка – Антов. Это были гиганты, их мир наполняли самоцветные деревья и животные под стать им. Они строили прекрасные города не хуже, чем ввысь уходящих мирах. Те самые в руинах коих вы потом и ютились. Но по заведённому порядку в мирах ничто не пребывает в постоянном покое вечно. И их мир это тоже касалось. Их мир увлекли за собой изменения. Начались они с того, что один род- Куаравы, вознамерились проникнуть в верхние миры, не дожидаясь посмертных переходов. Попросту решили проткнуть оболочку сферы у своей ячеи.
- Извини что прерываю. Так они сами получается, спровоцировали изменения. – прервал её рассказ Стас. – Ведь если бы не их алчность в познании, то ничего не произошло.
- Сейчас речь не об этом. Однако не это, так другое, вывело бы их мир из равновесия. Хотим мы того или нет, но развитие миров нашего пояса возможно только через определённые потрясения. Правда только в том случае, если этот мир отклонился от замыслов Творца. Но не все были согласны с планами Куаравов, другой не менее сильный род – Пандавов, воспротивился этому действию. И на этой почве разразилась война. Война, в которой решающее действие сделали вы – люди. На тот момент вы уже довольно долго проживали в мире Антов. Как и по каким тропам между миров вы пришли не известно. Но вы пришли и попросили дать вам приют. Людям была отведена территория, там, где сейчас Сибирь. Где ваш народ именуемый себя Русинами от слова русый – белый, жил приходя в себя, привыкая к новому миру и укрепляясь. К вашей помощи и решил прибегнуть совет Куаравов. В этой не долгой войне полегло много Антов и без счёта Русов. Закончил её один из людей. Увлечённый идеями Куаравов он проник в сооружение, где находилась установка прокола пути и каким- то образом запустил её. Разряды ударили в небесную твердь и вызвали её частичное разрушение. Из этих трещин и разломов хлынуло то, что сейчас археологи называют глиной. А это не что иное, как океаническое дно верхней стоящей над вами ячеи. Хлынувшие с небес потоки погребали под собою всё и всех. И от прежнего мира вовсе бы ничего не осталось, но смотрители Миров не могли остаться в стороне, когда под угрозой находятся два мира. Они вмешались и остановили разрушения и поток. То, что осталось от прежнего мира – это глиняная пустошь, охватившая большую территорию. Выжившие Анты, не взирая на ранги и принадлежность к родам были наказаны и помещены в горные толщи в специальных камерах, на много сотен лет, до дальнейшего решения. А вы, люди начали обживать новый, ставший вашим мир. Вы многому научились у Антов и среди вас были те, кого можно назвать гибридами, те у кого Анты, изменили суть, добавив своей крови. Они были вашими первыми правителями. Под их руководством Русины начали новую жизнь по обустройству старого мира с использованием знаний и остатков технологий звука и лепки эфира от Антов. Между вами не было войн, да и по большому счёту воевать вам было не за что. Вы восстанавливали мир. Но и вас ждал через несколько сотен лет новый виток развития и потрясений.
- Погоди-ка! – остановил он Морену. – Я что-то не пойму двух моментов. Первое: какова твоя картина устройства мироздания и второе: когда по времени это случилось?
- Алексей Иванович, можно у тебя попросить карандаш и листок бумаги? – повернув голову спросила Морена.
- Возьми, слева от пучков полыни и зверобоя, в верхнем ящике тумбы. -ответил тот, не показываясь из-за перегородки.
     Морена поднялась, отошла от стола и с видимой стороны перегородки подошла к старой, тёмной и косой от времени и выпавших на её долю передряг тумбе. Вернулась и не садясь положив на стол лист сероватой бумаги начала что-то рисовать. Стас молча наблюдал за её работой. И пытался понять, что значат эти похожие на клетки растений отростки от одного центра. 
- Ты уж не серчай, но рисовать я никогда не умела. Вот это наш МИР – то есть не Земля, а общая совокупность ячей. Она даёт вот такое строение МИРА. Совокупность же мириад таких МИРОВ даёт Вселенную. В Центре каждого МИРА обязательно есть организующая и структурирующая его часть Творца. Если эту часть, каким- то образом убрать, МИР разрушается и уже ничто не спасёт его. Ну если только… - и она задумалась. – Не вмешается сам Творец. Конечно эта нарисованная мною схема и мои объяснения приблизительные, но они отражают картину мироздания. По времени, ваше исчисление о котором большинство забыло начинается в этой ячее с вашего появления здесь 7527 лет тому назад. С Антами, вы прожили где –то около 1000 лет. Потом период вашего формирования в этом мире ещё 1500. Потом вы сами приютили две волны беженцев из других миров нашего пояса. С ними бок о бок вы прожили ещё 2000 лет. А затем были Потрошители с глазами цвета мрака. И страшная война, отбросившая вас назад. И опять пустой мир. И опять всё с начала, но теперь во главе пришлых народов стали те, кто был детьми Потрошителей. И они до сих пор, пусть и уже вырождающиеся мутят мир в вашей ячеи. Они сталкивают вас лбами придумывая разные предлоги и ситуации. Потомки тех, кто только может разрушать не в силах создать созидающий мир. Одно слово, Мрачные.
- Так получается они- эти Мрачные, во власти давным - давно сидят и результата от борьбы с ними не много. Чего сейчас то решили защитники хвост распушить? – спросил Стас.
 - Что значит не много! Ты опять судишь очень скороспело и поверхностно. Многие люди и не только, погибли в схватке сними. Если бы вы их сами не кормили… - и она гневно выдохнула.
- Хе, это чем мы их кормим? Да если бы вы людям глаза на правду открыли, то этих мрачных давно уже всех порешили. А вы вместо этого всё в тайны играете. – сказал с излишней горячностью Стас.
- Чем кормите говоришь… Да своей злобой, своим страхом, своей похотью. Всем тем, что они в вас с успехом культивируют и всё больше насаждают. Порешили бы… Ну-ну. Иди скажи людям хотя бы про бесов, что внутри них сидят и поймёшь, как ты с ними за победой пойдёшь.
- Да знаю я всё это… - ответил в миг сникший Стас. – Хорошо нас окучили. Но ведь были мы Великим народом.
- Были. И не только Великим, но и цельным. Были. Мрачные разделили вас на народы. На русских, немцев, французов и тд. А вы и рады стараться, взращиваете в себе спесь, основанную на ложном патриотизме. Забыв о том, что вы один народ. Иной раз я смотрю на вас и удивляюсь, как они могли вас так оболванить? – и в глазах у Морены отразилась глубинная печаль.
- Получается Русины тогда желтокожий и чернокожий народы приветили? – высказал свою догадку вслух Стас.
- Приютили, земли то много, чего её жалеть. А те, от Потрошителей спасались. – проговорил подошедший с чайником, из носика которого шёл пар, «Леший». – Кто ж знал, что они потом и к нам пожалуют. Давайте чайком побалуемся.
- А этот камень, внутри которого мы сидим – Артефакт от Антов ещё что ли? – задал вопрос Стас.
- Нет, это не из нашей ячеи, это от Теней. – ответил «Леший».
- Всё! Для меня сегодня хватит. Мне бы эту информацию переварить и разложить. А то она у меня ни как с официальной не вяжется. – проговорил Стас, потирая виски.
- А что значит официальная? Ты представь, что её вообще нет. Всё ложь и про древность и средние века. Всё это придумано. Теория шарообразной земли, тоже только теория и не более, но вы в неё поверили. Вы сейчас хуже малых детей. – заключила Морена.
- Народ, я серьёзно говорю, хорош. Мне сегодня информации хватит. Постепенно разберусь, что к чему. – и Стас принялся поглощать ароматный напиток из старой покрытой голубой эмалью металлической кружки.
- Ну если хватит, то я ухожу. Алексей Иванович, завтра по раньше с ним начните заниматься. Времени всё меньше. Они начали бомбить высокогорье в Сирии, знают, что время пробуждения близко.
  После этих слов, Морена, подошла к камню стены и прошла сквозь неё.
- Пошли ученик, покажу спальное место. – сказал «Леший».
Они прошли в дальнюю половину помещения.  Внутри камня потолки не были четырёх метровыми. Они казались нормального стандартного размера в пределах 2,70м. За той перегородкой куда сегодня уходил Алексей Иванович, ничего загадочного не обнаружилось. Не большая кухня с нехитрой утварью. Чуть дальше две деревянные кровати, застеленные лоскутными покрывалами. Дальше к торцу помещения в сумеречном освещении угадывались очертания трёх дверей. За каменными стенами явно темнело.
- Твоя, дальняя к углу будет. – указал «Леший». – Всё ложимся.
- Добро, а то я уже с ног валюсь. – Стас, подошёл к кровати, снял верхнюю одежду откинул покрывало и с удовольствием придал своему телу горизонтальное положение. От не большой подушки пахло сухим сенным разнотравьем и гречихой.

11.

- Бронислав Валерьевич, там к вам пришли. – сказав это молоденькая с немного хищным, но симпатичным лицом секретарша открыла массивную дубовую дверь шире, пропуская вперёд высокого средних лет человека.
- Иди, Стелла. Сделай нам два коктейля.
  Стелла, кивнула и закрыв за посетителем дверь прошла к стеклянному шкафу, где были ингредиенты для приготовления заказанного шефом коктейля.
- Бронислав в массы пошла утечка. А это не хорошо. Там на верху не много расстроены. – проговорил человек усаживаясь в мягкое, красивой работы кресло.
- Больше привирают, Ростислав. Ты же знаешь не всему можно верить. – с ледяным спокойствием ответил, Бронислав Валерьевич.
- Знаю, поэтому тебе и не верю.
- Пустое это. – ответил Бронислав Валерьевич и махнул своей холёной, пухлой заправленной в аккуратный рукав тёмно-синей рубашки рукой и смотря на гостя спросил. – Зачем ты носишь эти светлые костюмы? Не практично.
- Нравится. Ты не уходи от вопроса. Что ты предпримешь? Что мне передать им? – и человек в светлом костюме наклонился вперёд.
- Скажи всё под контролем. Я не зря занимаю свой пост. Поставки хавага будут налажены. Информацию прикроем.
 Его прервал стук в дверь и голос Стеллы известил о том, что коктейль готов.
- Подавай, Стеллочка. – и Бронислав, в предвкушении заёрзал в кресле.
 Стелла, вертя пухлыми ягодицами, затянутыми в красную кожаную юбку, прошла к столу шефа и поставила серебряный поднос с хрустальными фужерами на стол. В них была мутная цвета чёрного чая с молоком жидкость. Никто из присутствующих мужчин не обратил ни малейшего внимания на её выпирающую попу. ИХ внимание было приковано к фужерам.
- «Ореховый»? - спросил Ростислав.
- Он самый. Из свеженьких. – и Бронислав, протянул с нетерпением руку к бокалу. Ростислав, взяв в руку фужер не много поиграл им, давая себе возможность насладиться предвкушением первого глотка. 
- Ладно, замолвлю за тебя словечко. Но и ты будь добр не выпускай из виду. – и он сделал первый глоток, блаженно закрыв глаза. – Ты же знаешь, есть возможность того, что они пробудятся. И тогда не известно, чем всё закончится. Наши глубинные бомбардировки не всегда срабатывают. Начиная со времён Второй Мировой, скольких мы смогли обезвредить, не более пары сотен. А их по преданиям не менее пары тысяч. Вот и думай. Ещё эти просыпающиеся…
 - Я всё это знаю и по просыпающимся вскоре на несу упреждающий удар. А ты пока расскажи, как прошла поездка в нижний мир.

12.

- Ты чего с утра такой смурной? И так- то весельчаком не назовёшь, а сегодня так вообще. – спросил Стас, у «Лешего».
- Да вот информацию сорока на хвосте принесла. Общежития студенческие в городах горят. 
- Ну и что, они каждый год где-нибудь да горят, что с того?
- А то, что это наши там под прикрытием студентов были. Вот ведь суки, во всех городищах вычислили. – и «Леший», в сердцах пнул лежащий на траве возле тропы камень.
- И что все погибли? – озабоченно уточнил Стас.
- Слава Богу нет. Но и не мало способных полегло.
- И какие теперь наши действия? – спросил Стас.
   - Да какие к пню действия! Они нанесли упреждающий удар. Говорил ведь им… - и Алексей Иванович, сжал челюсти и заиграл желваками. – Знали же, что готовимся к Пробуждению.
         - Который раз слышу, про это Пробуждение, только в толк не возьму, кого? – задал уточняющий вопрос Стас.
         -Слушал ты Морену, да не слышал, а то не задавал бы глупых вопросов. Время приближается, когда Анты, из своих темниц-схронов выйдут. Мрачные, их конечно искали и пытались их всячески изничтожать, но…
      - А как они их уничтожали то? Ведь шумиха же могла возникнуть, если бы эта информация в люди вышла. Нет я конечно понимаю, спец.службы там разного рода, гос.тайна и тд. Но ведь и захоронения как я представляю не иголка.
       - Ни чего ты не понимаешь. Все локальные конфликты в горных местностях всего лишь ширма, основная цель глубинные бомбардировки. Начиная со Второй Мировой и заканчивая Ливией, Ираком, Сирией. – ответил, прищурившись «Леший».
- И Вьетнам, тоже? – сказал удивлённый Стас.
- И Вьетнам и Афган в придачу. У всех Правителей стран, есть свои Управители одни для всех. Потому и цели всех Правительств одни. – ответил и кашальнул «Леший».
       Стас, решил воспользоваться неожиданной словоохотливостью наставника и задал наводящие вопросы.
          - Не пойму я Алексей Иванович, чего им Антов бояться, может те и вообще ими не заинтересуются. Да и вы с чего решили, что они нам помогать будут, ведь кроме древних легенд у нас и нет ничего.
- «С чего» говоришь, а с того мил человече, что они сами и породили их. И им теперь один путь к очищению – убрать своих тварей.
- Кого, бесов что ли?
- Да, при чём здесь бесы, голова садовая! Мрачных. – и не много подумав добавил, но уже не с таким напором. – Хотя и бесов наверное тоже. Они хоть и жители стороннего мира, а всё ж появляться у нас стали после их машины.
- Слушай, у меня до сих пор от вашего миропонимания голова пухнет. Бесы они в нашей ячеи живут? – спросил с нажимом Стас.
- Многие да. – сухим ломтём ответил «Леший».
- Тогда почему мы их в нашем, вот этом физическом мире не видим?
- Потому что, каждая, ну или почти каждая ячея поделена внутри себя ещё на несколько сегментов. Миры духов, миры плотных сущностей – типа нас с тобой и миры Высших сущностей – Святых. Тех, кто при жизни жил наиболее близко к правилам Творца. Жители мира духов имеют выход в нижние ячеи, Святые в Верхние ячеи. Мы же в этом теле не можем даже к ним попасть, не говоря про другие ячеи. Понял? – и он посмотрел в глаза Стаса, словно приглядываясь: «Не зря ли я здесь перед этим олухом распинаюсь?».
- А как же тогда Морена? – хотел спросить Стас, но почувствовал напряжение окружающего эфира и успел сгруппироваться, сделав свою ауру не проницаемой. Не сделай он этого ментальный удар пришёлся бы ему в голову и грудь в район сердца.
 - Уже лучше. – бросил «Леший». – А если вот так…
   И он свил в долю секунды спиралевидный сгусток энергии и кинул в ноги ученику. Тот сверкнув синим росчерком попытался обвить его ноги. Стас коротко подпрыгнул, мысленно дёрнул за тонкий край этой спирали вытягивая её и разрывая. Все эти атаки и блоки, заняли не более трёх- четырёх секунд. Смотрящий со стороны не увидел бы ничего интересного. Просто стоят друг на против друга два человека, один которых вдруг не высоко подпрыгнул. И всё, ни молний, ни искр.
- А здесь ещё сыровато. Перенёс одно из действий сюда. Ни что не должно выходить из той плоскости. Запомни лишнее движение телом ослабляет тебя.
Тренировались они уже неделю. Иной раз, Стасу казалось, что «Леший» получил приказ извести своего подопытного ученика до смерти. Настолько плотный был график этих занятий. Ранний подъём, банальная утренняя гимнастика, включающая в себя пробежку на три километра. Обязательное обливание холодной водой. Медитация, чтение текстов в том числе и данных Мореной. И основные занятие. Проходили они как правило на не большом пяточке не высокой травы, которую их ноги вытоптав её, сделали ещё меньше, на берегу местного водоёма. Здесь, Алексей Иванович, ставший для Стаса его гуру, пробовал на нём различные приёмы ментального боя. В первый раз, Стас, не видя наносимого удара, да что там удара, просто сидящий у сумки для занятий «Леший», вдруг посмотрел в его сторону и Стаса подкинуло какой-то волной вверх. После чего он с полутораметровой высоты шмякнулся раскрытой спиной на землю. Охнул, полежал не много приходя в себя и высказал своему учителю, что он о нём думает. Тот так же сидя, беспристрастно выслушал Стасовы излияние и кивком головы, крутанул его по земле. От чего руки и ноги Стаса подобрались, и он кубарем скатился в не глубокий овраг. Там опять приведя себя в чувство, обматерил, но уже не в слух и «Лешего» и всю эту ситуацию, отряхнувшись выбрался наружу. 
- Ну и долго будем ерундой заниматься? – спросил с раздражением Стас.
- Покудаво учится не начнёшь. А первое тебе послушание, не матерись. Не дай себя ослабить. – сказав это Алексей Иванович встал, а Стас опять упал, сделав при этом кувырок назад.
- Слушай то, что тебя окружает. Не птиц и насекомых, а пространство. Оно перед такими ударами всегда напружинивается. – учитель подошёл к ученику и протянул руку помогая подняться.
      Стас, оттолкнул предлагаемую помощь.
- Обойдусь. – сказал мрачным тоном.
- Да ты не гневайся человече. Ты пойми теорией я тебе это объяснить не в силах. Моё дело практика. Чем больней будешь получать, тем быстрее выработаешь ответ. Постараешься увидеть, а если теорию рассупонивать, так мы с тобой до ишачей пасхи не управимся. – и «Леший» с чувством сердечной теплоты посмотрел на уязвлённого ученика.
С той, первой тренировки прошла неделя. За это время подход, «Лешего» к тренировкам научил Стаса, слушать, чувствовать изменения в окружающем пространстве. Что – то в Стасе, в строилось в новую систему, и его тело само принимало решения за считанные мгновения. Как сейчас, когда он отразил неожиданное нападение учителя. Однако, с этого момента тренировки пошли ещё жестче. Теперь тренер нападал в любое время из любого положения. Но ночью Алексей Иванович пожалел своего подопечного. Тем более у него были дела. Вечером нужно было сходить в деревню по одному делу.
Разбудив на утро Стаса, ментальным толчком, резко сказал ему. – Одевайся и за мной.
- Куда идём? – спросил тут же вскочивший ученик.
- Работёнка для тебя появилась. Одержимую привезли.
- К нам, что ли? – удивился Стас.
- По чему к нам? В деревню, к Фролычу. Там пока держут.
- Бегом или как? – с бравадой в голосе, что бы подавить своё волнение спросил Стас.
              - Бегом, только я тебя по одинокой тропе проведу. Сегодня можно. – и «Леший» вышел из камня в тёплое, пахнущее свежим, умытым небом, утро.
Стас вышел за ним, на ходу подумав о том, как быстро он привык к тому, что живёт в камне и может проходить через него. Что и говорить, человек ко всему привыкает и адаптируется.
- Не отставай! – по торопил уже скрывшийся в молодом осиннике Иваныч.
- Ну ты всё ж таки и шустрый. – сказал вдогонку Стас и увеличил шаг.
Он нагнал «Лешего», и они поравнявшись прошли сотню метров и спустились в не глубокий овраг. Там средь молодой поросли осинника, березняка и клёна прошли по подсчётам Стаса не более метров пятиста и его учитель вдруг резко свернул влево и цепляясь за кусты поднялся на верх. Стас проделал тоже самое и каково же было его удивление, когда он увидел, что они стояли на краю села с западной стороны.
- Это как? – спросил он, глядя на вытирающего об штаны ладони «Лешего».
- А вот так. Я ж тебе сказал, пойдём одинокой тропой. – и хмыкнув на недогадливость ученика зашагал к селу.
- И что мне это должно было объяснить? Одинокой тропой… М-да уж. И что, так по чаще нельзя что ли? Какого ж хрена мы десятки километров наматываем… - бросил с досадой Стас, в спину спокойно идущего, Алексея Ивановича.
               - Этим путиком не часто ходить можно, ориентир потеряешь и всё. Выйдешь пёс его знает где, если вообще выйдешь. Так что ты меня взглядом не сверли, а думай о деле. – не замедляя шаг и не оборачиваясь сказал «Леший».
До дома, обложенного желтым кирпичом под коричневой крышей шли через прямой проулок молча. Стас думал, как ему сказал Иваныч о деле. Хотя, что он мог думать... Гнал он от себя закрадывающиеся сомнения и переживания. Вспоминал тексты и «Птичью книгу» и казалось ему теперь, что очень уж мало он уделил внимание теории.
Возле дома их уже ждали. Точнее ждал, крепкий, седой как лунь человек лет шестидесяти. Местный фермер по лошадям и неплохой мужик, как его кратко описал на подходе Алексей Иванович.
             - Заждался уже Фролыч? – сходу спросил «Леший» и протянул руку для приветствия.
- Да только вышел. – ответил тот и окинул взглядом оценщика кобыл и жеребцов, Стаса. Молча протянул ему руку и после рукопожатия так же молча повёл за собой. Пройдя по дорожке мощённой серой плиткой между гаражом и домом, попали во внутренний двор, крытый односкатной крышей из поликарбоната где стояла свежерубленная баня.
- Здесь её, Любку то и держу. А чего, у меня там всё по уму и нужник есть и холодильник. – добавил он, как бы в своё оправдание. - Да и куда её такую, Любку то. Не в дом же…
       Они подошли к двери бани закрытой снаружи на массивный засов. За дверью было какое-то еле различимое движение и запах. Судя по нему нужник вряд ли использовался по назначению. – «Ох уж это тонкое обоняние…» - подумал Стас.
- Сережа, отпусти ты меня Христа ради! – раздался из-за двери женский не много низкий, доброжелательный голос. – По что я у тебя здесь сижу то. Давай открывай.
- Подожди Люба, нездоровится тебе по сию пору. Ты уж подожди ещё не много, я тут людей хороших привёл. – ласковым уговором ответил Фролыч.
С той стороны что-то резко и с грохотом ударилась о дверь.
- Так вот кем смердит то, а я чую - «божьинькими» воняет. Меня пришли гнать!
     Теперь из бани раздался противный, визгливо- протяжный голос, явно принадлежащий не женщине, да и не человеку вовсе. Стас, вздрогнул он не ожидал столь резкой перемены. Фролыч и «Леший» молча переглянулись.
- Ну попробуйте суки! – и голос разразился гиеноподобным смехом и отборным умело комбинируемым матом.
- Сергей,иди приготовь воды тёплой, литров десять и тащи её сюда. А мы здесь пока покубатурим. – скомандовал «Леший».
Фермер, скорым шагом ушёл в сторону дома. А «Леший», подошёл в плотную к двери принюхался и слегка поскрёб её пальцем. За ней взвыло и на них с новой силой посыпались проверенные столетиями знакомые каждому русскому и не только человеку слова.
 - Эк как сыпет. Во фантазия! – усмехнулся Иваныч. – Так Стас, ты сейчас сосредоточься, на этот вой не отвлекайся. Засел там бес рангом повыше, чем у большинства. Но ничего мы его с тобой скрутим. – он кашлянул и продолжил. – Сергей сейчас воду принесёт ты над ней наговор читать начинаешь, я меж тем на двери кое- что для нашего гостя изображу. После открываю, ты водой плескаешь, на того кто там. Скручиваем, и потом спокойно молитву читаем. Всё понял?
 - Понял. – коротко ответил Стас. И начал просматривать тексты, проходящие перед глазами. Никого напряжения памяти. Всё спокойно, а где –то в глубине разгорается азарт, пронзая тело дрожью предвкушения. Битва, его первая битва.
 - Принёс. – сказал не много запыхавшийся Сергей Фролыч.
 - Стас,принимай у него воду и за дело. – проговорил с железной интонацией в голосе его наставник.
 Стас, взял из рук хозяина широкий таз с водой, в которой по ощущениям накопилось тепла градусов на 50. Поставил её на не большой деревянный стол с одной ножкой по центру и после того как волнение воды в тазу успокоилось вызвал перед глазами нужный текст и принялся его не громко читать вслух.
              - «Свет Божий, на всех нисходящий, даруй сей воде правду очищения, возможность от любого лиха исцеление. Насыти её огнём Поднебесным всяко зло поражающим белого от чёрного отличающего. Да надели мои слова, что б были они лепки и крепки. Тем словам – замок море, ключ – зубы. Во имя всего Святого и Чистаго!»
Едва он закончил, как услышал торопящий вопрос-оклик «Лешего».
- Стас, ты как, закончил? Давай сюда! Да осторожнее воду не разлей.
   Последнее замечание Иваныча задело Стаса. – «Вот ведь хрыч…» - подумал он и поднял таз. Поднял и понял, что предупреждение учителя было не спроста не для того что бы лишний раз подначить его. В таз как будто положили чугунную плюху, не менее 35-40 кило. Пластиковые ручки таза жалко скрипнули, но выдержали. Стас не спеша развернулся и потихоньку подошёл к банной двери.
- Готов? – спросил «Леший» и посмотрел на него одобряющим взглядом. Стас кивнул и увидел, как Сергей предусмотрительно спрятался за угол бани.
- Начали! – и Иваныч, резким движением отодвинул засов и распахнул дверь.
    Оттуда вместе с осклизлым зловоньем и тёмной, плотной тенью выскочило нечто напоминающее женщину с растрёпанными, скомканными волосами, исцарапанными руками и дикими воплями. Это нечто бросилось, вытянув вперёд руки с загнутыми пальцами с ярко- красными ногтями и дико блестящими глазами на стоящего с синим пластиковым тазом Стаса.
- Лей!
   Услышал он издалека голос, «Лешего» и руки сами размахнувшись по короткой дуге плеснули воду на существо. Вода окатила женщину с головы до ног и сверкая радужными струями оплела тело. Вмиг потеряв всякий напор, тело, руководимое бесом, безвольным мешком свалилось под ноги Стаса.
- Ух. – выдохнул Стас и опустил пластиковую ёмкость, которую выставил вперёд на подобие щита. – Однако…
- Стас, не медлим. – громко сказал Иваныч. – Сергей помоги.
 Сергей, вышел из своего укрытия и с опаской подошёл к неподвижно лежащему телу сестры.
          - Заносим и пеленаем. Подняли. – и «Леший», первым взялся за руки в районе подмышек. – Вы за ноги и тащим, не тратим время.
Стас с Фролычем каждый взялись за ногу подняли, тело на удивление оказалось тяжелее чем ожидалось. Занесли и положили Любино тело на диван. Предусмотрительный Алексей Иванович вытащил из кармана скотч и лихо обмотал им лодыжки, потом чуть выше колен и руки на запястьях и локтях.
- Что б мы без этого чуда заморского делали. – сказал Стас кивком головы указывая на рулон скотча.
- Ничего, верёвками по старинке и всего делов. – ответил Иваныч.
    В это время, что –то внутри Любиного тела за хлюпало и заурчало. И сущность подала голос, теперь он был грудным и низким. Визгливых ноток в нём уже не осталось.
           - Ну что взяли, а толку?  Ха-ха-ха. Вы ж меня назад не вернёте.  Мы скоро к вам целым скопом хлынем. Ха-ха.
 - Заткнись! – не выдержал Стас.
 - Хавага то поставки вам так и не удалось сорвать, да «Леший»! Пропали ваши усилия, а Антов, мы всех уже под корень извели. – существо говоря, всё время, как-то пульсирующее извивалось, изгибая женское тело 54 размера в не мыслимых углах.
      Стас, резко выбросил вперёд руку с удовольствием представляя, как будет нанесён удар в нос этого гада. Но этого не случилось, его запястье сжали железной хваткой пальцы «Лешего».
- Не смей, он только этого и добивается, от каждой твоей агрессивной мысли и действия он становится только сильнее. Хорош нам его слушать повторяй за мной. – и он начал читать молитву, которую Стас читал, когда выгонял своего беса. Стас тут же подхватил и их голоса слились в унисон.
Раздался вопль, в воздухе появился запах молотой гвоздики. Тело Любы в последний раз выгнулось дугой и всё стихло. В этот раз молодой бесогон заметил шарообразную фигуру, которая сунулась было в угол, но не успела скрыться в тени, её перехватил опытный «Леший». Там коротко и бесшумно сверкнуло и с угла распластавшись рассеялся белёсый дымок. Теперь было точно всё. Стас, сделав глубокий вдох, медленно выдохнул через нос и расслабил мышцы, которые всё это время были напряжены. Он устал. И казавшийся неутомимым наставник тоже опустил плечи и присел на край дивана, с телом приходящей в себя Любы.
- Что произошло? Сергей кто эти люди? – спросила мягким, спокойным от усталости голосом женщина.
Усталость одолела всех и это была всего лишь одна схватка. – «А как же быть если их будут десятки?» - спросил себя Стас. Вместо ответа на свою мысль он услышал, как «Леший» окликнул его.
            - Пошли домой, Ставр.
- Надеюсь короткой, то есть одинокой тропой? – с надеждой спросил Стас.
      Иваныч улыбнулся и кивнул.
 
13.

      - Морена, не надо на себя много брать, тем более не в своей сфере. – голос раздавался сразу во всём окружающем её пространстве. Она стояла возле Горюч - Камня, куда пришла задавать вопросы. Вокруг неё в плотном фиолетовом воздухе плавали полупрозрачные сферы флаксов – мелких духов этого места. Их всегда притягивали приходящие сюда. Они были любопытны и как всякие мелкие существа пугливы, но Морену, они не боялись, она была их частой гостьей.
- Я поняла, но ведь их упрёки справедливы, они в своём мире пребывают в полном не ведении, о том, как всё устроено о законах и Хрониках Акаши и прочем. Они, как слепые котята тычутся носами и если что-то не правильно делают, мы их по этому носу щёлкаем, а они даже не понимают за что. Вам не кажется, это не правильным?
- Морена, Морена, ты не первая, кто задаёт нам такие вопросы. И мне сложно тебе на них ответить, потому, как и ты Морена, знаешь лишь малую часть того что происходит. А они сами виновны в том положении, которое у них сейчас. Ты же знаешь они сами предали свою Веру, свой мир, когда пришли в тот, где сейчас и живут. Я знаю ты хочешь мне возразить, что они спасались от смерти. Да, спасались, но живя в том мире, они знали, что смерть не конец, что их мир не дали бы уничтожить до конца. И там, они начали бы всё заново. НО вместо Веры нам, они предпочли поддаться страху и отчаянию и уйти. Я вообще удивляюсь, как их Верховный Рамон, смог найти и проложить путь между множеством сфер. Путь, по которому они прошли, не потеряв ни одного человека. Так что всё закономерно Морена. Оставь свои тревоги. Иди.
- Я всё поняла,Великая Иштар.  – и Морена, склонив голову встала на одно колено.
      Пряный, плотный ветер развевал её волосы и в наступившей тишине только флаксы тихо переговаривались между собой наполняли воздух тихим звоном колокольчиков. Морена встала, отряхнула штанину от налипших темно синих зёрен спав – травы и проговорила.
- Если бы, да кабы… Если бы у бабушки был бы… - она не весело улыбнулась. Спрыгнула с тёмных от пролетевших над ними веков камней вниз и пошла по еле заметной тропке среди бордовых и тёмно-зелёных лишайников и мхов в сторону леса.
 
14.

- Добавьте бомбардировок, для страха, что б лучше шёл. Не мне вас учить, не первую бойню развязываем. Пусть палестинцев поляжет побольше, те в свою очередь еврейчиков порежут. Венесуэлу не забывайте раскачивать. В Сирии, что-то под затихло, надо бы поддать. Вообщем где можете добавляйте и усиливайте- сейчас переломный момент в мире и нам никак инициативу упускать нельзя. Ну и про главное не забывайте! Искать и ещё раз искать!
Бронислав Валерьевич, положил трубку на рычаги и довольно улыбнулся всё шло как нельзя лучше. Глупые люди убивали друг друга, уже многие десятилетия идя за мнимыми и за частую такими же глупыми лозунгами. Они так были увлечены братоубийственными войнами, развратом и погоней за призраками, что им не когда было понять и вспомнить простую вещь - они один народ и им нечего делить. Зато эти придурки снабжали их таким ценным и сладким хавагом. Вспомнив про него, он причмокнул полными яркими губами. С последнего приема прошло три дня, он был в хорошем настроении. Пошевелил ногами, обутыми в тапки ручной работы из мягчайшей кожи новорождённого барашка. Тело девушки рабыни на которой лежали его пухлые, отвыкшие от долгой ходьбы ноги не много качнулось.
- Но, но ты чего там, плетей захотела? Или по догу моему соскучилась?  - лежавший рядом на шикарном ковре королевский чёрный дог по истине великанских размеров навострил уши, услышав по интонации, что хозяин говорит о нём. – Отдыхай Легион, отдыхай с этой ты ещё успеешь натешиться.
      Проговорив это, он поднял ногу и с силой опустил её на поясницу изможденной девушки. Потом передумал снял с неё ноги и не вставая с замшевого дивана толкнул её обеими ногами в зад.
- Проваливай на сегодня! – обронил он через губу брезгливо.
Рабыня,не смея встать на ноги, так же на четвереньках удалилась через низкую, специально сделанную для них дверь.
- Легиончик, иди сюда. – дог туже вскочил на ноги и моментально оказался подле хозяина, Бронислав Валерьевич, с удовольствие погладил его по громадной голове. – Надо ещё нашему ФСБ-шничку позвонить, давно мы тут обильной жатвы не собирали. Пусть опять, что-нибудь замутит в метро или где-нибудь в парке, а лучше во время… Да что я за него думаю, моё дело задачу поставить. – и он потянулся к телефону.

15.

- Морена, где ж тебя тропы носили? – спросил с восклицанием «Леший».
- А что уже соскучились? – задала она в ответ игривым тоном вопрос.
- Да,Ставр, тут у нас в ожидании притомился, всё в бой рвётся. – и «Леший», указал на Стаса, сидевшего под тенью раскидистой берёзы.
    Стас, сидел в тени дерева и слушал внутреннюю пустоту, он просто получал удовольствие от внутреннего момента «сейчашнего» бытия. Услышав знакомый женский голос вынырнул из своих глубин, встряхнулся и поднявшись направился к поджидавшей его паре.
- Здравствуй, Ставр. – поприветствовала его Морена.
- И тебе не хворать сопроводительница. – ответил он. – А можно, как-нибудь по старинке меня называть? А то вон и дядько «Леший» заладил Ставр, да Ставр…
- После того боя нет, тем более ты знаешь не мы тебе это имя дали. А раз так там решили, носи это имя с достоинством и невыкобенивайся. И если честно на мой взгляд тебе это имя больше подходит, особенно к твоей русой бороде. – и Морена лукаво улыбнулась.
А Стас и вправду отрастил здесь бородку. Его затворническая жизнь накладывала на него свой отпечаток. Он сбросил кучу разных условных масок и программ. Его мышление приняло спокойный, размеренный ход. Только чувство какой-то неприкаянности всё не отпускало его. После памятной схватки с бесом, его дебюта в роли бесогона прошло уже десять дней. Первый день после изгнания беса они с Алексей Ивановичем отдыхали, пили травяные сборы, подобранные для восполнения сил им самим. На второй уже продолжили своим тренировки. Стас – Ставр уже сам просил «Лешего» не жалеть его, а по максимуму вкладывать все свои навыки. И наставник не жалел ни его, ни себя выкладываясь по полной. Стас крючился от боли, корежившей всё его естество, получал ожоги сознания, когда пропускал удары, но не пенял на учителя схватка с бесом показала ему- враг силён, если это был один из рядовых паразитов, то насколько же сложно будет справиться с более «элитным» отродьем. И поняв это он не жалел себя, отдаваясь полностью своему новому предназначению.
- Ставр, так Ставр. Ничего вы от меня старого не оставляете. Эх… - вздохнул он. – Но оставим именетворчество, перейдём к делу. Когда можно будет начать, что-то более серьёзное нежли гонять деревенских чертей?
- Ты не торопись, тот бес которого вы тогда выкинули, не из последних был и вам с ним не легко пришлось. – и Морена, сделав паузу посмотрела на Ставра. – Однако и здесь тебе уже сидеть нечего. Сегодня пойдёшь со мной. 
Проговорив это, она перевела свой взгляд на «Лешего». Тот стоял и смотрел на Морену с грустью в глазах.
- Прости Алексей Иванович, но тебе опять нужно остаться здесь. Кто- то должен прикрывать тылы и заниматься обучением.
- Да я что, я так. Привык уже. – сказал он – Пойду приготовлю на стол. Попотчую крайний раз ученичка моего.
      И он направился в сторону своего жилища-камня.
-  И куда отправимся? – спросил Ставр у смотрящей вслед Алексею Ивановичу Морены.
- Пятый. Ты у него уже пятый ученик. Трое погибли. Один в попытке предотвратить теракт от спецслужб, другой в нижнем мире, третий… - и она замолчала.
- И что третий? – уточнил Ставр.
- Ничего, потом как-нибудь. Куда спрашиваешь. За вашу грань, в мир Нави, ненадолго. А там пойдёт твоя дорога к Русинову.
- Как всегда твои разъяснения рождают ещё больше вопросов. – сказал Ставр и вздохнул.
                - Такова жизнь, чем больше её понимаешь, тем сложнее она становится. Ладно пойдём с «Лешим» по - прощаемся. – и она первой пошла к камню.
Стас – Ставр чуть задержался, окинул взглядом округу и у него от чего-то защемило на сердце. Ставший за это время привычным с шумной зеленью лес, высокая трава, жужжание пролетевшего мимо полосатого шмеля и ярко-радостной солнечный простор небес – всё это, он как - будто хотел вместить в себя. Что-то внутри него знало, увидит он всю эту привычную глазу и обесцененную повседневщиной красоту не скоро. Подавив в себе желание лечь в траву и просто никуда не идя лежать и смотреть на небо, он пошёл следом за проводницей душ.
 Прощание с «Лешим» и последующие сборы были не долгими. После Морена сказал ему что бы он взялся за её руку. Ставр, обнял пальцами её белую прохладную ладонь и в этот момент щебет птиц, шум листвы, тёплый ветерок и стоящий в его упругости «Леший» начали размываться, терять очертания и привычную форму. Звук накладывался на изображение, изображение на звук. Полыхнуло кратким разрядом молнии и перед глазами Ставра, начал проявляться другой фон и наложенные на него предметы. Небо нового мира было насыщеннее и сумрачней, лес вдали тоже имел тёмный с фиолетовым отливом вид. Восстановившийся слух не различал пока не единого звука, ни насекомых, ни птиц. Тело не ощущало привычной тяжести родного для него пространства. Запахи лёгкой сырости и какой-то не известной пряности наполнили его нос. Но не было в этом воздухе запаха трав, радующихся солнцу лесных и полевых цветов.
- Теперь понятно, что ты к нам ходишь, не весело тут у вас. – тихо обронил Ствар и услышал, что его голос здесь звучит глуше, более бархатисто что ли.
- А ты не спеши судить, бесогон. Вот пообывкнешся маленько и найдёшь здесь свои плюсы. – и чуть подумав добавила. - Если успеешь, а то тебя к Русинову, надо скоро доставить. Ну пошли.
    И они двинулись к мрачной стене, окутанного фиолетовой дымкой леса.
Ставр, ожидал увидеть какие – то странные деревья, может быть что-то наподобие страшных химер и каково же было его удивление, когда вместо корявых, не понятных дерев увидел всё те же берёзы и сосны. Те же, но всё же не совсем. Были они чуть темнее и внутренне мрачней. Мох был выше и почему- то совсем не полз по стволам, а бурно обустраивался среди корней.
И ещё два больших отличия нашёл, оглядываясь по сторонам Сатвр, не было молодого подлеска и не было, от слова совсем надоедливых насекомых.
- Знаешь, за отсутствие комаров и прочего гнуса, ваш мир можно рассматривать по- другому. – высказал он вслух результат своих наблюдений и улыбнулся.
- Ты ещё не понял? Здесь не у кого пить кровь – это мир духов. Здесь другие сущности, а не существа. Потому и подлеска нет, это духи деревьев. Да они осязаемые. – сказала она, увидев, как Ставр, трогает руками стволы сосен.
- То есть их можно срубить? Вопрос риторический, ради интереса.  – спросил он, водя по шершавой темно-золотой коре. После своих слов Ставр, почувствовал, как внутри ствола что-то легонько зазвенев напряглось и резко кольнуло в ладонь. – Вот твою ж… - он быстро отдёрнул руку.
              - Здесь все всё чувствуют, как в прочем и у вас, только могут об этом ещё и заявить. – и Морена улыбнулась, глядя как Ставр, потирает уколотое место ладони. – Но, если ты всё же срубил дерево, оно живёт в том виде которое ты ему придал. Сгореть или сгнить они здесь не могут. Так и стоят, пока не придёт срок высшего перехода.
- Из твоего рассказа выходит, что весь ваш мир должен быть в деревьях, вон их сколько у нас, там. – и Ставр, почему-то кивнул куда-то вверх. - В нашем мире гибнет.
- Ну, мы их здесь тоже для построек используем, правда с их одобрения. И плюс не малая их часть переходит выше. – объяснила Морена.
- Куда выше? – уточнил Ставр, следуя по тропе за тонкой фигурой Морены
- Выше, значит выше, к Творцу. Объединяются в коллективный разум. А их совместный разум/дух уже приравнивается к душе существа во плоти. Наподобие нас с тобой.
Ставр сзади запнувшись о только что вылезший перед его ногой толстый корень, чертыхнулся.
- Это они тебе специально делают. – сказала, не оборачиваясь Морена. – И ветками и корнями. Ты ж срубить одного из них хотел, пусть даже это и был риторический вопрос. А они шуток не понимают.
Ставр и сам чувствовал исходящую от деревьев недоброжелательность, но списывал это на то, что всё здесь странное и не привычное. Он не думал, что это следствие его не обдуманного слова. – «Надо поосторожнее со словами.» - подумал он на ходу. И свернув в право подошёл к первому попавшемуся дереву им оказалась большая раскидистая рябина и приложив к её рубчатому стволу руку тихо сказал:
             - Простите, не со зла я сказал, так не подумавши ляпнул.
     Под его ладонью не сразу, но заметно потеплело.
- Не отставай! Успеешь ещё с ними подружиться. – окрикнула Морена, прервав его первый осмысленный контакт с лесом.
      Ставр, отошёл от дерева и прибавил шаг. Воздух между ним и спиной Морены задрожал и из него возник не появился вдруг, а именно возник шар метра полтора в диаметре, меняющий очертания будто дрожащий. Внутри этот шар больше походил на вогнутую вовнутрь большую сковороду.
        - Морена тут это  , новый обитатель. Шар какой –то. Мне с ним что делать?
  - А, это аморф. – ответила, обернувшись Морена. – Они безопасны. Они очень старые духи, потерявшие образ и теперь подстраиваются под что и кого угодно. Ещё они могут предчувствовать события и показывать их.
       И шар в подтверждение её слов начал меняться, становясь похожим на расширяющуюся от центра шапку дыма.
         - Во он уже что-то показывает. Как-будто на взрыв похоже.
      Ставр, увидел изменённое страхом лицо Морены, и в этот момент грохнуло. Грохнуло с такой силой, и если бы не тренировки с Лешим размазало бы Ставра по миру Нави так, что не чему было бы переселяться по смертно ни в мир Нави, ни в мир Прави.  Вообще ни куда и ни чему. В краткий миг уловил он ощущение наружного, напружиненного комариным писком жара. Тело и сознание отреагировали в единой связке, моментально. Выставив ментальный блок и сгруппировавшись. Следом глухота, слепота и чувство неимоверной мощи пинка, который швырнул Ставра в зябкую немую пустоту.

16.

- Иштар, зачем ты так? – спросил с осуждением молодой мужчина у красивой с властным выражением лица молодой женщины одетой в струящуюся и меняющую очертания тунику из настоящего облака, которое скрывая детали тела чётко показывало всё его изящество и грациозность.
- Ни чего жить будет. Да и так знаешь, для науки. – ответила она и улыбнулась. – Я вообще не понимаю, что ты так за них переживаешь… Не ужели за столько кругов сроднился?
- Ты знаешь, да. Но тебе, наверное, этого не понять, ты ведь не любишь спускаться в нижние миры. Для тебя только верхние и Центр.
- Зато именно из-за этого меня люди почитали и почитают как Богиню. А тебя кто знает? Тебя, кто им не единожды помогал, тебя кто вставал на их защиту, даже тогда, когда мы жили с ними вместе… - сказала она и взгляд её погрустнел. – Ты знаешь, я иногда вспоминаю те времена, ещё до вражды между Святовитом и Энио. Те времена, когда нас Антов, было много, а Миры были бесконечными… Да, как мы всё же были безпечны. – и она тихо вздохнула.
- Ну не печалься, китов тебе в бухту. – сказал с весёлой бесшабашностью в голосе мужчина, с прыгнул с широких, светящихся внутренним светом, цвета спелого граната каменных перил, подошёл к ней и легонько приобнял её за плечи. – Не грусти у нас сейчас другие дела. А мне пора, нужно выручать того горемыку, правда его ещё надо найти.
Легкий порыв всколыхнувшегося воздуха охладил её плечи от его прикосновений. Иштар смотрела в даль с массивного, покрытого искуснейшей резьбой балкона, висевшего в воздухе над почти бескрайней бездной, куда сверкая всеми цветами радуги уносились, оставляя после себя музыкальную симфонию потоки чистейшей воды. Она смотрела в даль и взгляд её сапфировых глаз уже не был властным, а была в нём женская грусть и материнская тоска.
 
      17.

    Свербило в носу, ломило левую руку и как-то колко ныли с внутренней стороны глазные яблоки. «- Где я?» задал себе вопрос Ставр и по выработанной с первых медитаций привычке для привязки себя к настоящему моменту ответил.
 - Здесь. Когда я? Сейчас. Кто я? Этот момент. – проговорив эту своеобразную мантру окончательно открыл глаза.
     Да он был этим моментом, но вот где, вот это был большой вопрос. Ставр, лежал на покрытом местами серым мхом тёплой, гладкой как стекло тёмно-фиолетовой поверхности. Эта каменная поверхность расходилась от него во все четыре стороны. Слева и справа метров на пять-шесть. Спереди в дести метрах округло заканчивалась, с сзади тянулось приблизительно метров на двести и дальше терялась в начале в мелком кустарнике, а дальше в больших деревьях, которые судя по их тёмному молчаливому ряду переходили в плотный лес. Ставр, встал, подошёл к той стороне которая была слева от него, она, сгруглённым краем резко уходила вниз, врезаясь на высоте метров ста тридцати в зелёное море листвы. С правого и переднего края было тоже самое. Оглядываясь окрест с переднего края, он понял, что на несколько десятков километров он находится на самой высокой точке. В низу на сколько хватало глаз, было разных зелёных оттенков живое море листвы. Единственный путь был двухсотметровая полоса и темнеющий за ней тот же самый лес. Раздалось жужжание и мимо него пролетели две или три мухи.
- Так, значит не Навь… - и Ставр, за шагал по широкой каменной полосе.
    Пока он шёл по гладкому покрытию в его голове почему-то крутилось на разный манер старое выражение: «Твоё право сеять то, что ты хочешь, но пожинать ты будешь не то что хочешь, а то что по сеял.»
    - Вот я и пожинаю плоды своего любопытства и внутренней неуживчивости. – думал он, проходя между кустов с чахлой, обморочною зеленью. За ними открылась обширная поляна, окружённая с трёх сторон лесом и покрытая густой, низкой травой цвета болотной тины. Посредь этой елани стоял чёрный с серыми и розовыми прожилками камень. По форме он напоминал большой обломанный зуб. Ничего не обычного поляна, как поляна. Камень как камень ни чего резко выделяющегося в нём не было, но всё же Ставра, что- то привлекло в нём. И он, идя на поводу внутреннего чувства пошёл в его сторону. Однако выйдя из–за последних кустов, ему пришлось вновь укрыться в них. Прямо из под камня, а может не из под него, а рядом с ним появилось существо. Коренастое, не большого роста с длинными руками в сером балахонистом одеянии. Оно пятилось задом и что-то тащило, тихо бормоча себе под нос низким, гортанным голосом. Когда оно полностью вышло из-за камня стала видна и его ноша. Обнажённое тело юной девушки. Девушка не издавала ни каких звуков, не выказывала ни малейшего движенья.
- Что за … - выругался Ставр и уже было хотел рвануться из своего укрытия на помощь жертве, когда увидел, как существо выхватило откуда-то из просторов своего одеяния орудие напоминающее серп и резким единым движением без замахов отделило голову от тела. И держа её за волосы начало устанавливать на верхушку камня. Последнее, что осознал Ставр, выскакивая из-за кустов и поднимая с земли продолговатый окатыш размером с мяч для регби – это то, что не было крови. Ни капли.
Подбегая со стороны спины к странному гаду, он ни о чём не думая просто с силой опустил камень более выпуклой стороной на верхнюю часть капюшона. Раздался сухой хруст существо издало не приятный чавкающий звук и оседая крутанулось в сторону Ставра. Он увидел его серое лицо с яркими губами и пурпурными глазами, в которых отразилось недоумение смешанное с брезгливостью.
- Хых-х. – выдохнуло существо и это был его последний звук, перед тем, как оно окончательно упало мешком на землю, рядом с обезглавленным телом девушки. Теперь это место покрывалось темно-бордовой кровью. Сперва она быстро пропитала балахон, потом стала пропитывать землю подтекая к телу девушки. Отчего-то Ставру, совсем не хотелось, что бы эта густая дрянь касалась этого юного тела и он преодолев чувство внутреннего оцепенения перед трупом, взял её за руки и оттащил в сторону от образовавшейся лужи.
      Всё тело девушки было покрыто надрезами, разрезами и проколами. Однако не было ни одного синяка или гематомы.
- Что здесь происходит?! – бросил он вопрос в окружающее его пространство. – Какого хрена я сюда попал…
     Пока ответов на эти вопросы не было, его внутренние умозаключения были немы и бессильны. Глянув ещё раз на труп девушки, он решил захоронить его и уж если делать это, то лучше с головой. Повернулся к камню, но головы на нём уже не было. На его верхушке осталось лишь не сколько светло- каштановых прядей волос и те как - будто утопали, проникали внутрь камня. Через пару секунд на камне не осталось ни чего.
- Да твою ж мать! – Ставр,уже не знал, что и думать рациональное мышление не помогало и он усилием воли отключил его, что б не отвлекало до поры до времени и решил полагаться на чутьё. Ему нужно было уходить с поляны, но тело девушки резким неестественно белым пятном резало глаза и скребло душу. Тело нужно было захоронить, но чем и где. Он вспомнил про страшное орудие в руках существа в балахоне. Подошёл к его безжизненному телу. Пинком выбил из правой руки серпоподобное оружие. Нагнулся и поднял его взяв за рукоять из какого-то тёмного дерева, увенчанную на конце ярко-синим агатом.
Разметив на краю поляны шагами место принялся капать грунт. Минут через пятьдесят он углубился сантиметров на семьдесят. Устал и решил, что этого хватит. Перенёс тело в могилу, засыпал его и резко повернулся в сторону леса пошёл в него. На поляне осталось тело поганца, холмик свежей земли под которым нашло свой последний приют безымянное тело, и рядом с ним из земли торчал в верх из рукояти ярко-синий агат. Ставр понимал, что оружие может пригодиться, но он не смог преодолеть чувство отвращения и без сожаления бросил его там.

18.

Ростислав проснулся от внутреннего толчка за несколько секунд до того, как издал звуки стоящий на прикроватной тумбочке телефон с ручкой из слоновой кости и золотыми накладками, ручной работы начала двадцатого века.
- Да Бронислав, говори.
 - Тут такое дело. Маэстро Щелка убили.
- Кто? – резко спросил он.
- Пока разбираемся, вместе с ним мы ещё и запас для коктейлей потеряли, тот кто успокоил Маэстро сжёг и его обиталще вместе с заготовками. – на том конце провода Бронислав Валерьевич, поправил на своей толстой красной шее платиновую витую цепь на которой висел его мальтийский орден, не нравилось ему, когда он был в зависимом положении. Ох как не нравилось.
- Как и кто мог это сделать? Это же в другой сфере. В Его личной сфере… - не смотря на то что он был спросонья голова его работала быстро, без сонного торможения мыслей. – У тебя Бронислав, все кто может передвигаться между сферами на счету, не только наши, но и ихние.
- Конечно же я уже всех проверил – с обидой в голосе сказал он. – Тот кто это сотворил не из них и уж тем более не из наших. Однако он из нашей сферы – это точно, но вот кто, пока устанавливаем.
- Ищите Броня, ищите. – и он повесил трубку.
  Это было мало правдоподобным, но было. Он знал, если Бронислав сказал, что некий залётный, значит так оно и есть. И ещё Ростислав знал, Броня найдёт, обязательно найдёт.

     19.

    Ставр, смотрел, как догорают остатки страшного и поганого дома, хозяином которого, он точно знал, был тот – в балахоне. Но это пламя не приносило ему удовлетворения. Тёмные безрадостные мысли перекатывались у него в голове, мысли, рождённые событиями последних часов.
         Когда он вышел к нему, к этому приземистому из темно- коричневой, почти черной древесины дому он с первого взгляда понял, что это жилище того урода. Наружная постройка представляла из себя сруб, размером девять на семь. Имела всего два не больших продолговатых окна. Из-за чего казалась слепым и противным стариком. Кровля была укрыта дёрном и придавливала это сооружение сверху. Между окон была дверь из тёса, на массивных чёрных петлях. Ставр без стука отворил её и зашёл во внутрь, где пахло чем-то медицинским и застарелым. Однако там в противовес его ожиданиям было заметно светлее. Основной свет, как оказалось, приходил не из маленьких окон, а из вмонтированного в крышу большого плоского листа, из какого- то прозрачного материала. Первое помещение было заставлено полками, на которых в пыльном беспорядке лежали, в разной величины стопках, книги. И какие-то свёртки. Был ещё старый диван, на котором валялись такие же старые подушки-думки. У одного из окон стоял стол, на нём письменные принадлежности, но тоже брошенные в каком-то небрежении. За полками виднелась ещё одна дверь, как и входная сделанная из грубо тёсаных досок. Открыв её попал в более маленькую комнату, в ней были разные сборы трав пучками висящие на стенах и потолке. И ещё там было то, от чего у Ставра, перехватило дыхание. Вдоль стен стоял стеллаж, а на его полках аккуратными рядами лежали высушенные человеческие тела. Сначала он принял их за уродливые куклы и подошёл по ближе, что бы рассмотреть и даже взял первую попавшуюся в руки, что бы тут же отбросить её от себя. Страшная догадка пронзила его. В своих руках он держал не ведомым образом высушенное и от этого сильно уменьшенное в размерах тело ребёнка. Как оказалось, весь стеллаж был заполнен такими телами. Их отличали только размеры и пол. От отвращения и злобы у Ставра, до боли скрутило желудок. Он отшатнулся от страшного хранилища и задел рукой стоявший рядом подсвечник. Тот упал на пол и издал протяжный громкий звук. Этот звук привёл Ставра в себя и он, не желая более оставаться в этом чудовищном месте кинулся к выходу. В голове была одна мысль – «Сжечь. Сжечь это страшное место!».
        Выйдя на воздух, он перевёл дух. Что бы сжечь это, нужно огонь, а для этого нужно зайти и поискать там, внутри этого гнилого места. Вернувшись снова в первую комнату, он подошёл к письменному столу решив начать поиски того с помощью чего можно было добыть огонь с него. Выдернув верхний, боковой ящик, он с удивлением уставился на коробок спичек, обычных спичек фирмы «Красный маяк». Схватил их, по пути с книжных полок взял одну по толще и принялся вырывать у неё страницы. Они были более мягким, чем привычная бумага и заполнены текстами на непонятном для него языке. На некоторых попадались картинки обнажённых людей, разделанных животных. Складывал их вспушённой кучкой среди остальных книг и фолиантов. Такую же бумажную кучку сделал на диване. Поджёг их и вышел из дома оставив дверь открытой. Диван занялся первым, книги жечься не хотели и Ставр, зайдя в дом раскрывал их и бросал взъерошенными в разгоравшееся пламя на диване. Скоро от дивана и книг в начале тоже не хотя, занялись стены. Однако чуть позже пламя уже трубно гудело, вырвавшись на свободу и поедая свою жертву. А Ставр, стоял в стороне и скрестив руки на груди смотрел на пляшущие языки живого огня.

         20.
               
     - Я так и знала, что ты не простой человек. – говорила Морена, обращаясь к молодому человеку. –Но что ты ещё и из последних Антов… Не могла подумать. Значит вы тоже обладаете навыками аморфности, ну то есть изменению размеров своего тела.
- Ну умеем помаленьку. Ты мне вот, что скажи, после того, как Стаса затянуло что ты увидела. Расскажи всё, вплоть до изменения цвета воздуха вокруг.
- Особо рассказывать то нечего. – Морена встала с замшелого валуна, лежащего возле горюч-камня и прошлась взад-вперёд. – В начале, нам аморф показал взрыв, потом этот взрыв грохнул и всё, Стаса затянуло, я упала, когда вскочила ни следов, ни чего. Вот и … Хотя погоди цвет воздуха на тот момент возле него принял не много фиолетовый окрас. А потом всё. Так что извини помочь не чем. Я бы сама его искать бросилась, да не знаю куда. Уже разные комбинации передумала. – и помолчав с тревогой добавила. - Ведь он «зелёный» совсем. А что произошло, такое на моей памяти первый раз?
       Мужчина при упоминании Мореной, своей памяти внутренне усмехнулся. «Что ты можешь знать и что такое твоя мимолётная память». Но в слух высказал иное.
- Что произошло это не важно. Важнее теперь последствия этого. А фиолетовый цвет говорит о том, что это нижняя сфера и таких в нашем Мире всего две. Одна… Ну да ладно это уже к делу не относится. Вот ведь угораздило его, пираний мне в тапки. Мне пора, Морена. – и глядя на неё добавил. – Вкус у него что надо.
- Послушай, можно мне с тобой? – спросила она мало рассчитывая на  положительный ответ.
        Он просто молча помотал головой и оставив после себя лёгкий порыв свежести, ушёл, впитавшись в окружающее пространство.

21.

Ставр, смотрел на догорающие остатки отвратительного дома и уже, который раз прикидывал по- всякому одни и те же вопросы.
 - То, что я не у себя на Земле это точно. И сила тяжести меньше и небо другое. – в подтверждение этих слов, над ним сверху, совершенно безучастно к нему, висели намертво приколоченные два белёсых силуэта лун. – И то что я не в мире Нави тоже точно, здесь есть насекомые. Да и лес с подлеском. Тогда куда же меня зашвырнуло-о-о?
Протянул он с раздражением этот измучивший его вопрос. В начале он не хотел себя обременять этим безответным вопросом, но потом понял, не узнав и не разобравшись где он, он не сможет отсюда выбраться. И теперь  на разные лады прикидывал, то что с ним произошло за последнее время. Ставр, вспоминал устройство МИРА, то как его нарисовала и объясняла ему, Морена. Из этого выходило, что он где-то в другой сфере, то есть в совершенно другом Мире. Однако от этого ему легче не становилось, потому что тогда вставал ребром другой вопрос, как отсюда найти дорогу обратно. Ясно было одно – нужно действовать. Действовать он сейчас мог только в одном русле, изучить этот Мир. Искать то, что может ему помочь выбраться. По почерневшим остаткам сруба ещё нет, нет да занимался солнечно-жёлтый с вкраплениями апельсинового цвета огонь. Огонь тоже хотел жить и искал для этого любую возможность, любую зацепку, любой кусок ещё не обглоданной им сухой древесины. Ставру, нужно было идти, но вокруг не было ни одной тропы или хотя бы намёка на робкий буквально от нескольких раз пройденных по нему ног путика. Ничего. С выбором маршрута у него была полная свобода. 
 - Вообщем хреначь на все четыре стороны. – сказал он вслух. – Хотя нет в сторону той поляны я не пойду. Значит остаётся три. Пойду на право.
       И он развернувшись пошагал в сторону леса, который вскоре скрыл его от запаха гари и дыма, закрыл за его спиной занавесом своей листвы две сцены из его жизни. Два фрагмента о которых он предпочёл бы больше не вспоминать. Он углубился в чуждый для него, через чур влажный лес. Наполненный не привычным гортанным пением местных птиц, которые пока что так и не попались ему на глаза, насыщенный запахом прелости и свежей воды смешанных с чесночным оттенком от низко стелющихся трав.
 - Хорошо хоть тепло. – думал Ставр, обходя деревья и иногда продираясь сквозь кустарник. – Интересно каково будет ночью? И сколько ещё до неё?
  В просветах между крон деревьев две луны, как будто бы не двигались вовсе. Сколько прошло времени было не понятно, иной раз ему казалось, что он здесь уже несколько дней, другой раз он понимал, что прошло всего не сколько часов. Всего не сколько часов, но каких… 
 - Кто я? Этот момент. Вот что сейчас для меня важно, не погрязнуть в собственных догадках. Не оторваться от происходящего. Потом, потом буду думать над тем, что случилось. – одёргивал сам себя Ставр.
     Ожидаемое Ставром, изменение времени суток настало внезапно. Просто вдруг два белёсых силуэта лун резко нырнули за лес в сторону севера, а может и не севера, а востока. Ставр, так и не понял где здесь какая сторона света. Мох на деревьях не рос. Муравьёв не было. Да и он сам был ещё тем геодезистом… А, на резко почерневшее небо, сменяя двух сестёр, вынырнул тускло светящийся блин другой, третьей луны. Всё это произошло за считаные минуты.
- Охренеть. Вот это скорость. А мне то теперь чего делать прикажешь? – крикнул он в сторону луны. – А ничего, пойду собирать дрова.
     Сборка дров в сумрачном свете было то ещё удовольствие, с наступлением темноты из своих укрывищ повылезли мелкие насекомые, которые с противным писком лезли во все возможные места и Ставру, приходилось яростно от них отмахиваться. Но ему везло- это был не Якутский гнус, эта мошка просто норовила облепить его с ног до головы и единственное чем она мешала, тем что не давала дышать и забивала глаза.
        С горем пополам он насобирал более ли менее ли сухой материал для костра сложил его возле примеченного им дерева и принялся разводить костёр.
 - Хорошо хоть бумаги не много оставил, для костра и не только… И спички ещё остались. – и он потряс вытащенным из кармана коробком.
      Минут через десять огонь плотоядно поедал упрямо не хотевшие разжигаться ветки. Поедая их, дарил Ставру, тепло и свет. Только свет от костра сделал то, что делал всегда – наделил чувством мнимой безопасности расстояние вокруг себя и залил тёмной, густой тревогой и ожиданием не понятного всё остальное. И ещё то ли по причине костра, то ли ещё по какой, но мошка исчезла, в воздухе наступила тишина.  Ставр, сел на брошенные им под деревом ветки и облокотился на ствол спиной. Сегодняшний день закончился и уже перевалил в графу «прошлое». В настоящем от него остались гудящие от усталости ноги, чувство неопределённости и очень неприятный осадок на душе. Да что там осадок, комки грязи лежали сейчас там давящим грузом. Однако тепло от костра и усталость сделали своё дело, и он провалился в темноту сна.
     Сон был не долгим, проснулся Ставр от ощущения холодной воды на ногах и затёкшей спины. В добавок голова не отдохнула была ватно-немой и гудела. Костёр давно погас и от этого и без того скверное настроение покрылось серым налётом безнадёги.
- Встаём! – скомандовал он себе и опёрся рукой о землю, сгибая ноги в коленях и вставая. И только тогда понял, что пространство вокруг него покрыто тонким слоем воды. Слой воды был не более пяти-семи сантиметров, но куда бы он не ступил везде была она.
- Ещё веселее, мать твою! Вот так мне, что б не скучал, да?! – бросил он в верх в сторону бледной луны. Теперь та, как до этого две её предшественницы, не двигаясь с места висела там же, где и была. Он был в растерянности, что предпринять? Идти по незнакомому лесу, погруженному в ночную сумрачность не зная, что там может быть и кто там может притаиться было верхом безрассудства. Но и оставаться на месте, не имея возможности зажечь костёр, без сухого клочка земли где можно было бы присесть, тоже не очень радужная перспектива. Решение родилось само собой Ставр, услышал какую-то возню в лесу, громкое дыхание и низкий рык. В один момент пришло решение. Он развернулся в сторону дерева и за краткие секунды оказался на высоте двух-двух с половиной метров над землёй. Обняв шершавый и покрытый мягким ворсом ствол, устроился в развилке двух ветвей. Шум в лесу сдвинулся в глубь от него и вскоре затих в отдалении. Ставр выдохнул. И принял решение, до рассвета с дерева не слезет. Вот только, когда наступит этот рассвет…
Часа через четыре повторилось быстрое, как и ожидал Ставр, вечерне-ночное смещение времени суток. Резко стало светло. На место вернулись два светло-белых огрызка лун. Ставр, с нетерпением покинул своё временное пристанище. Ступив на землю увидел, воды нет. Напоминало о ней лишь то, что при каждом шаге она сочилась из земли выступая по верх не высокой травы. Ставр решил держаться прежнего курса, полагаясь на внутреннее чутьё, но быть осмотрительнее, памятуя о ночном звере. Тот судя по звукам был не малых размеров. О чувстве голода он не беспокоился, ещё до первых медитаций практиковал очищение организма голоданием. Делал его два раза в год первое без еды, но с употреблением травяных чаёв на меду три-четыре раза в день. Второе было сухим, без еды и воды. Самое длительное его голодание было четырнадцать дней, правда не сухое. После его первого сухого десяти дневного голодания, Володька тогда всерьёз обеспокоился его здоровьем. Однако Стас убедил и наглядно доказал своему другу пользу того процесса. Кто бы знал, что этот навык пригодится таким нежданным образом.
На протяжении несколько часового пути по нескончаемому лесу, мельтешение однообразных деревьев и кустов, кустов и деревьев нагоняло тоску. Эти унылые с серой корой деревья и кусты с бледной листвой не приносили радости прогулки по лесу. Они шли и шли без всяких больших просветов и полян. Под ногами хлюпало и чмокало уже меньше, стало суше, но мокрым ногам от этого лучше не стало. Орущие хриплыми и гортанными  голосами птицы, так и не попались ему на глаза, только иногда он успевал увидеть быстрое движенье в кронах деревьев, но поэтому движенью не было понятно, какого вида была птица. А может это были и не птицы, а какие-то другие существа. Ставру, это на самом деле уже было не важно, ему просто хотелось выбраться отсюда или хотя бы дойти до конца мрачноватого леса. Но пока этого конца видно не было. Час пути сменялся другим. Ставр уже шёл без всякого энтузиазма. В его голове почему-то появились мысли о грехе. Он и сам понять не мог, каким хитрым образом ход его размышлений принял это направление. Но мысли появлялись, рождались, вначале бестолковым роем, затем становились в строй и сами собой цепляясь друг за друга образовывали, пусть не всегда ровно ложащуюся внутри его разума, цепь рассуждений. Ставр, давно подметил интересную особенность мыслей. Всегда неожиданно наступает момент, когда ход мыслей начинает идти самостоятельно, а человеку лишь остаётся следовать за ним, вовлекаясь в построение логических, а иногда и не очень связей мыслеформ. Вот и сейчас процесс возникновения мыслей стал свободным и Ставр лишь наблюдал, как эти мысли натягивая плёнку сознания мыльными пузырями поднимались вверх и соединяясь друг с другом образовывали цепь. – «Что есть грех? ИЗ чего он проистекает?» Рождались вопросы пузыри и вслед за ними всплывали пузыри ответы.
 – «Если принять грех за действие, не важно мысленное или физическое, то что можно считать таковым? Нанесение вреда другому? Нанесение вреда себе? Но в таком случае упираюсь в вопрос добра и зла. Наш мир не прост и это не белое и чёрное, а значит может быть злое добро и доброе зло. То есть, будет ли считаться грехом прелюбодеяние? Относительно одного из супругов, да. Например, жены, а относительно мужа?» Ставр, пригнулся, обходя низкие ветви скрюченных, шершаво-користых деревьев. – «А относительно мужа нет. Но это если рассматривать человека, как физическое напичканное биологическими процессами тело. Что здесь греховного, если с точки биологии человек лишь хочет продлить свой род. Будет ли человек испытывать чувство вины? Возможно, но будет ли оно ложным или настоящим зависит от того в какой среде был воспитан человек. А это значит, что на понимание греха основное влияние оказывает то как, где и кем воспитывался человек. Изначально у детей нет чувства вины или греха им это прививают взрослые. А воровство? Можно ли считать это грехом? Если человек голоден и украл для того что бы насытится или ради жизни другого, это ли грех? Однако все религии основаны на 10 заповедях и все они говорят, что такое грех. Но что же это такое? Стяжательство можно считать грехом? Или обман? Если человек делает всё это заботясь о своей жизни, жизни данной ему Богом. Так не ужель забота о своей жизни является греховной? Не заботясь о себе человек обречён… Так, однако я зайду в тупик. А если посмотреть с такой точки. Все люди приходят в мир одинаково и различье их, лишь та среда, то окружение, в котором они родились. Но она – эта среда не является Божественной, она создана человеком. А этот, явившийся в мир человечек являет собой именно Божественное проявление, его волю. И он чист. Он чист от людских предрассудков. В этот момент, он не является ни мусульманином, ни христианином, ни иудеем. В этот момент он даже не имеет национальности. Всё это – мы взрослые вкладываем в головы детей позже. Позже это обрушится на их чистые души. И этот багаж будет расти в них до самой смерти. Но это потом, а сейчас он пришёл в мир. Что же он представляет из себя? Ведь даже определением, что он человек, представитель людей наделяем его мы. А только явившись на свет они…» Ставр, поскользнулся на какой – то липкой субстанции, напоминающей расквасившийся гриб.
 - Твою ж мамку за ногу! – ругнулся он, ухватившись за низкую ветку всё тех же однообразных набивших оскомину деревьев.
 - «Итак, дети они рождены и являют собой лишь чувство любви, любви безотносительной. Любви ко всему что они видят, конечно же прежде к матери, но их отношение к другой части мироздания такое же. Они не делят мир на плохое и хорошее, на прекрасное и отвратительное. И наверное здесь, в колыбели, кроется начало греха человеческого. Так что же такое грех?» - в который раз прозвучал этот вопрос в сознании Ставра.
- «Получается каждому человеку при рождении даётся чувство для ощущения мира и чувство это – Любовь. Почему? А потому что и Бог, который дал жизнь – Любовь. А чем можно наделить вещь, предмет или своего ребёнка воспитывая его? Лишь тем, что имеешь сам. Ты не можешь дать того, что у тебя нет, нет в тебе. То есть, если Бог
 – Любовь, то его дар новому человеку и есть запас Любви. Любви Божественной, которая наделяет человека возможностью любить весь мир. И если человек любит, он не сделает ни чего дурного, потому что в нём нет этого дурного. В нём только любовь. Когда человек любит другого человека, у него не появляется мысли сделать что- либо противное этой любви. Украсть у него, обмануть его, осудить его. Он наполнен чувством любви, и оно выталкивает из его натуры всё лишнее и грязное. Не зря про влюблённых столько поговорок. Значит грех появляется тогда, когда человек потерял в себе любовь, потерял в себе Бога, а происходит это, когда человеческие предрассудки и прочая пафосная грязь выталкивает и закрывает собой Божественное. Вывод, если в человеке нет ЛЮБВИ – он грешен и нищ. Потому как потеря Любви и есть основной грех!» После этой мысли по макушке Ставра, пробежал холодок, а под сердцем разлился жар. Такое у него случалось, когда он, размышляя над какими –то духовными аспектами жизни находил для себя откровения, в дальнейшем они становились для него вехами и поворотными точками.
   Ставр, не заметил, как от таких рассуждений ускорил шаг и как под ноги ему легло каменное основание тропы, очень похожее на то, где он оказался в самом начале. Скоро эта тропа полностью отчистилось от травы и пошла под уклон. Ноги Ставра сами собой начали двигаться быстрее, эта тропа ободрила его нарушив собой скучное однообразие. И ещё это значило, что он спустится в низ с высоты того утёса. А там… Там, представлялось пока чем-то размытым и не понятным, но манило, давая надежду на перемены. Уклон стал сильнее, ему пришлось спускаться полубоком. Каменная тропа стала каменным склоном, поросшим мелким кустарником. Через полчаса спуска он ступил на ровную землю. Икры ног гудели от напряжения, Ставр сел, снял с уставших ног ботинки и опустил ступни на прохладную траву. Перед ним редкой стеной стоял тот же лес. Однако там в глубине леса темнел и поднимался в верх на высоту пятнадцати метров какой-то столб. Ставр, сидел и смотрел на этот столб и неприятный холодок пробежал по его спине.

22.

 - Гладик, а масинки они так гудяют? «Ж-ж-жу-у» - спросила светло-головая курчавая девочка трёх лет у своего старшего брата, Владика.
    Тот посмотрел на неё с высоты своего старшинства и ответил не разумной.
 - Не совсем, они больше вот так похоже – «Бг-гх-гх».
 В свои пять он ещё плохо выговаривал букву «Р», впрочем, его это мало смущало. В остальном он был не по годам серьёзным малым. Показав сестре, как машины «гудяют» и поелозив грузовиком по песку сел на край деревянного квадрата, опоясывающего песочный мир, наполненный дивными замками, пустынными барханами, карьерами и автодорогами. Понаблюдал за сестрой, которая двумя руками толкала ярко расцвеченный грузовик сидя посреди песочницы в одних шортиках и желтой панамке из-под которой выбивались светлые кудряшки. Через минуту Владик, как-то весь внутренне подобрался, приподнял голову к небу и прислушался.
 - Жанка! – окликнул он её. – Началось. – и он кивком головы указал на небо.
 - Ага я узе услыфала. – она, оставив грузовик подошла к брату и села рядом с ним.
       Ребята, закрыли глаза и затихли, со стороны могло показаться, что они просто подставили свои мордашки брызжущему золотом солнцу. Но нет, дети слушали. Слушали музыку, симфонию сфер. Конечно они не знали причин возникновения этой мелодии. Дети просто наслаждались переливами, переходами и стройностью её построения. Эта музыка охватывала их наполняла всё их существо. Они ощущали её всем своим телом. Такой концерт длился не более пятнадцати минут за раз, но звучал каждый день, однако не много смещаясь по времени. Но брат с сестрой всегда угадывали начало и сидели заворожённые до самого конца представления.
Ближе к завершению симфонии её стройность нарушил всплеск других звуков, эти звуки наложились на продолжавшую звучать симфонию. Как будто гитарные переборы посреди соло флейты. Нет, они не были агрессивны или не красивы, они были чуждыми основной музыке. Ребята переглянулись, три дня назад они уже слышали подобное.
 - Сейчас утихнет – сказал Владик.
          - Ага – ответила Жанна.  Звук действительно продержавшись на поверхности симфонии не сколько секунд, пропал.
   Дети не знали, что такой звук вызывает прямой переход между сферами. Если передвигаться между ними или из одной в другую по тропам, натяжение их оболочек не резонирует, но при прямом переходе получается прокол и он вызывает возмущение на поверхности сферы. Что и выбивается из общего звучания сфер их общения между собой и с дарующим жизнь Центром. Для тех, кто не умеет слушать, а могут это из числа людей не многие, лишь те чьи души чисты и близки к замыслам Творца этот переход остаётся не замеченным. Он не оставляет после себя индекса – следа в пределах троп.


23.

Ростислав, размышлял, тот кто успокоил Маэстро, был с этой сферы, но он почему- то не оставил за собой индекса. Вообще никакого, даже малые остатки следа Бронислав со своей службой заметил бы это сто процентов. А если их нет, значит этот субъект совершил не возможное, а именно прямой переход. По легендам, из этой ветки Мира- это могли только Анты. Но их нет. Тогда вопрос, как какой-то человечешка смог его провести. Он, Ростислав пробовал со своим отделом проводить прямые переходы. В их распоряжении были не ограниченные средства, однако всё что у них получалось- это бесформенные куски плоти при возвращении обратно и то если оно бывало. Наиболее результативные испытания проходили в Академгородке, в кольцевом тоннеле, под прикрытием андроннго коллайдера для обывателя. В испытательном «мясе» проблем не было хватали разных, прямо с улиц и мужчин и женщин, стариков и подростков. Но не один опыт прокола не дал нужного результата. В начале была трудность с преодолением оболочки нашей сферы, когда с ней было решено - это обстоятельство придало им сил, они уверились в том, что у них всё получится. Тогда профессор Миркевич,уверил Ростислава, что ещё полгода, год и прямой переход у них в кармане. Но… С тех пор прошло более пяти лет и ни одного удачного опыта по возврату живого человека. Точнее живые возвращались, но от их вида передёргивало даже видавшего Ростислава. Это были уже не люди. Куски бесформенного мяса, перепутанные местами руки, ноги, головы, и внутренние органы. Иногда эта масса жила до нескольких часов, даже издавала какие-то звуки. Не малое количество таки экземпляров пополнило коллекцию, Миркевича.  Однако в конечном счёте все их усилия оказались тщетны. Ни одного удачного прокола. Как потом ему сказал Профессор: «Ростислав, кто-то или что –то блокирует с верхних миров все наши испытания. Я не могу ни чего с этим поделать…».  После этого разговора, Миркевич пропал. Конечно это сделали ТЕ, так называемые, Светлые. Исполнителей потом нашли, но Миркевича, было уже не вернуть…
И сейчас этот случай, как, как он этот сделал, не ужели ТЕ научились делать прямые переходы? Неужели кто-то из очнувшихся Антов помог им? Хотя нет, если бы это была помощь Антов, Ростислав, об этом бы уже знал. Пока ни одного случая пробуждения Антов не было. Он не питал иллюзий по поводу того, что они возможно нашли все их захоронения. Нет, он знал этих мест ещё хватает, они эти гады надёжно укрылись от постороннего проникновения. И всё же многих они нашли. Осознание этого факта вызвало, на его худощавом, холёном лице довольную улыбку. Они делают свою работу, и награда за неё более чем достаточная. - «А этого человечка найдём, найдём и тогда я с ним потолкую».
Он взял со стола серебряный колокольчик на котором искусной резьбой было нанесено восстание их Господина поболтал им в воздухе издавая тонкий, красивый звон для вызова рабыни. Ему надо было не много отвлечься.

24.

Без всяких колебаний, не смотря на внутренний холодок, Ставр обулся и пошёл в сторону столба.
 - Хоть что-то интересное. – сказал он вслух.
Углубившись в порядком надоевший, чахлый лес, метров на шестьсот, он приблизился к колонне. Остановившись в пяти метрах от неё не спеша подходить к ней в плотную, разглядывал её. Она была квадратного сечения сужающаяся к верху где все стороны сходились, образуя остроконечный не высокий шпиль. Размер каждой стороны основания был не менее полутора метров. На высоте метров пятнадцати размер сторон достигал не более тридцати сантиметров. По крайней мере ему так казалось с низу. По цвету она напоминала бетон. И на высоте двух метров от земли имела по всему периметру не большой округлый выступ. Вот и все украшения этого «бетонного столпа». Ставр, сделав вокруг него несколько кругов заметил, что в радиусе метра от него не растёт ни чего, просто влажная чёрная земля. Опасаясь подходить ближе вспомнил Сталкера, из «Пикника на обочине». Нашёл не большой камень и навесом бросил его в сторону столба. Ничего. Усмехнулся собственной предосторожности и всё же решил провести ещё один эксперимент. Обернул тонкой веткой с листьями камень средних размеров и снова кинул к подножью столба. Камень стукнулся о низ основания, ветка с него упала в том месте откуда столб рос из земли, а сам камень откатился в сторону, не преодолев однако чёрного круга. Ставр выждал не сколько минут, с листьями и ветвью ничего не происходило. Подождал ещё минуту и двинулся к столбу. Занёс ногу над границей пустой земли. И вдруг кто-то, вцепившись за шиворот его куртки с силой дёрнул назад.
 - Не смей! – раздалось у него над самым ухом. – Не смей сардину тебе в зад!
      Ставр, повалился на спину, не удержавшись от рывка на ногах и лёжа на земле смотрел и не верил своим глазам. Над ним руки в боки, стоял ухмыляясь никто иной, как, Володька.
 - Ну и рожа у тебя, Шарапов. – процитировал героя из фильма Володька. – Долго лежать собираешься?
     Он протянул руку Ставру, но тот отпихнув её встал и не сводя глаз спросил:
 - Как это понимать?
 - А ты как будто не рад меня лицезреть? Да ведь если бы не я, ты бы сейчас ржавая селёдка был уже мёртв. Вон посмотри. – и он указал левой рукой в сторону колонны.
  Ставр, повернулся к ней и увидел, что листья на ветви почернели и верхние из них превратившись в пыль закручиваясь в спираль втягивались в основание колонны.
 - Надо же, додумался ещё проверить. – говорил с добродушной усмешкой Володька.
     Через десять секунд от ветви ничего не осталось. Ставр, посмотрел на своего друга.
 - Я твоей весёлости не разделяю. Спасти то ты меня спас, но вот вопросов у меня к тебе не мало. – сказал он угрюмо.
 - Ну и какие у тебя вопросы? – спросил Володька, но улыбаться перестал.
 - Да вот первый и пока для меня самый важный. Кто ты или что ты?! Ты, которого я считал другом, ты ведь скорее всего и не человек, да?
  Задав вопрос Ставр, смотрел на человека, которого как он думал знал очень хорошо. Смотрел и пытался проникнуть в его мысли, сверлил взглядом знакомое лицо и ждал ответа. Ждал и где-то в глубине боялся ответа, ответа, который сломает то последнее, что осталось от его прежней жизни.
 - Ну и что молчишь? – поторопил он своего друга.
  Володька вздохнул.
 - Кто я… Я Ант, моё имя Волореус. Лет мне уже так много, что я и забыл сколько. Иногда вот живу среди вас, в нашем старом мире. Кого-нибудь опекаю, таких как ты, например. Тех, кто по линям судьбы может влиять на события. Ты между прочим, как раз такой. Хотя сам об этом конечно не догадываешься.
- Ладно в сказки про избранность не уклоняйся. – прервал Волореуса, Сатвр. – Ты наверняка знаешь, как я здесь оказался. Вот и расскажи мне об этом. Волореус. – и Старв, хмыкнул.
 - Тебя сюда, Иштар, закинула. Зачем, я не знаю. – и посмотрев в глаза Ставра, добавил. – Правда, не знаю.
 - Какая, Иштар? Богиня что ли? – опешив спросил Ставр.
 - Ну для кого и Богиня. А для нас Антов, просто одна из первородных.
 - И какого хрена я ей сделал, что она меня сюда закинула? И кстати, сюда-это куда?
   Волореус, смотрел на человека, к которому, не смотря на предостережения Иштар привязался и испытывал симпатию. Смотрел на человека и понимал его негодование и обиду, вызванную непониманием происходящего. Он мог бы рассказать ему многое, очень многое. И при этом не мог ему рассказать практически ни чего. Огромный пласт информации просто не касался Ставра, другой был сложен для его восприятия. Но ответы дать было нужно. И Волореус, подбирал комбинации для ответа.
  - Чем ты заинтересовал Иштар, я тоже не знаю. Но если она тебя сюда забросила, то не просто так. А находимся мы сейчас в мире или сфере нисходящего потока. То есть в нижних мирах. Они более плотные по отношению к твоему. Я бы сюда, если бы не ты, проникнуть не смог, но твоё появление здесь проделало брешь. По ней то я тебя и нашёл.
 - А почему тебе сюда было не проникнуть?
 - Ну нижние миры от нас отделили по Договору невмешательства. Очень давно. Да и по характеристикам они для нас тяжелы. Но ты, пробив оболочку сферы снял на короткое время для нас ограждения. Вообще нижние миры, они создаются для конкретных целей или даже для конкретного обитателя. Создаются Тёмной силой. Вот этот мир создан для их так называемого, Маэстро. Знатное отродье скажу я тебе. Палач, однако в своём деле профи, каких поискать. Вот для него это логово и соорудили. А вот эта колонна ни что иное, как своего рода поднос для еды своему
хозяину.
 - Да, я видал здесь похожее. На поляне камень стоит, тоже поедает…
  - А что ты ещё здесь интересного видел? С обитателем местным гляжу тебя встретиться Бог миловал.
 - Ну не знаю. Видел я одного, низкого, в балахоне с длинными руками. Так он сволочь такое творил… - и Ставра, передёрнуло от воспоминаний. – Вообщем я его того. Прикончил. Не знаю, что там у вас за это предусматривается, но я его убил.
 - Подожди! Кого убил? Карлика с пурпурными глазами? – вскинулся Ант.
 - Да, этого. А что ты так заволновался? – Ставр, тоже внутренне подобрался.
 - Так ведь ты, Маэстро, приголубил. То-то они сейчас засуетятся… - и он прошёлся вперёд- назад. – Это значит они примут ответные действия, и тебя непутёвого искать начнут. Хотя скорее всего уже начали. Разведка у них что надо работает. Вот ведь угораздило то…
   Волнение друга передалось Ставру, чувство распахнувшейся перед ногами бездны, холодной волной прошлось по телу.
- Как ты его успокоил? – спросил Волореус.
- Да обычно, камнем по башке и всё.
- Кто бы мог подумать, что этого гада убьют так просто и банально. Да… И где ты его оставил?
- На поляне рядом с камнем – зубом. Там же и тело девушки схоронил. Правда без головы, её с камня снять не успел, он её поглотил. – и Ставр, потупил взгляд, воспоминания об этом снова наполнили его и чувством вины перед жертвой карлика и ощущением что он прикоснувшись к этому вымазался в чём-то гадком и склизком. – Там я его логово ещё спалил.
  Захожу, а там столько гадости, ну я и не выдержал. Спалил всё к едрени- фени.
 - Так. Короче и запасы их уничтожил! Ну ты даёшь. Робин Гуд, хренов. Теперь они, как потревоженный улей. Вот почему гул от них такой стоит. Так, так. Какой же теперь резонанс пойдёт… - и ант замолчал, раздумывая о том, что узнал.
И пока Волореус, размышлял о последствиях и резонансе, они, эти последствия уже начались. Он понимал, Иштар не сделает не продуманного шага и если она закинула в эту сферу Ставра, значит на то была причина.

25.

  Иштар, знала зачем. У неё было чёткое понимание того, что она делала, но то этого ей не становилось легче. Она так же знала цену, цену последствий, но без этой цены всё теряло смысл.
Последствия не заставили себя долго ждать. По всему миру прокатилась волна похищений мальчиков в возрасте от пяти до семи лет. Полиция успешно отвела глаза, особо ретивых заняли другим. Нашедшиеся в прессе любознательные журналисты выключались один за другим. Тиль Тайденманн, первый увидевший взаимосвязь похищений и умерщвлений детей, погиб случайно в пьяной драке. Хорхе Игнасио, напавший на след откуда и куда вели и ведут нити детских убийств, умер у себя в квартире от сердечного приступа. Блогер, Андрей Балканов, понявший систему целиком заживо сгорел в своей машине. Всего потухло двенадцать жизней наиболее дотошных человек…
 А для армии других репортёров и блогеров-журналистов хватало работы. Ведь кто-то должен был рассказать миру о том какие трусы носил Джордж Клуни, или о том, что Кира Найтли,ходит вовсе без них. Нужно было оповестить мир какую яхту купил Абрамович, или закинуть зерно сомнения на счёт канцлера Меркель – мужчина она или женщина?
И помимо всех этих важных новостей нужно было обязательно вдалбливать обывателям мысль о том, что кругом враги. Украинцы – русским, русские – полякам, поляки-сербам, сербы- болгарам, болгары-венграм, абхазцы-грузинам, грузины-туркам и тд. Главное, что бы народы не вспомнили, что делить им не чего и что они одно целое.
    Дел у прессы было много и это не считая того, что нужно было продвигать идеи пидерастов и педофилов (а это между прочим было спущено новой директивой сверху) и без устали врать о Боге и Мироздании. Роль прессы была очень-очень важной, держать народы в состоянии буйно-помешанного, который кидаясь на бетонные стены своей клетки в злобной радости пытается изувечить сам себя. В этом мире никому не было дела до чужих детей, не было дела даже до своих. Этот мир шёл в пропасть, закатив глаза от восторга, шагал на шатающихся ногах за последним Айфоном.
  А дети… Дети были жертвой, они стали заложниками тупого бессилья народов. Они погибали в пытках, где каждая капля их крови тщательно собиралась и определённым образом высушивалась и ценным грузом отправлялась элите. Той перед которой огромные толпы людей заламывали руки в патриотическом экстазе. Той на концертах или премьерах фильмов которой они благоговейно мочились от умиления и восторга. Но ведь они ничего не знали. Они были всего лишь потребителями, которые когда-то были людьми. По крайней мере их большая часть.
       Знала об этом Иштар и Волореус и многие другие с дальних сфер. Знали и ничего не могли поделать. Из них быть может только у Иштар, был какой-то план…

     26.

- Ладно, друг ты мой любезный, пора выбираться отсюда. – Волореус, потянулся и как показалось Ставру, стал выше.
- Погоди, погоди. У меня ещё есть к тебе интересные вопросы. – но ант перебил Ставра.
 - Потом расспросишь, сейчас пора. Держи за руку. – и он протянул ему левую руку на запястье которой оказался массивный браслет из чёрного материала в середине браслета мелькнул багряным овальный камень.
  Ставр, ухватился за протянутую ладонь и посмотрел на Волореуса, тот подмигнул ему и начал таять. И в этот момент уродливая когтистая лапа неведомо откуда взявшейся твари схватила Ставра, за куртку и швырнула на землю, а другой полоснула по исчезающему анту, брызнуло алым и Волореус, пропал. Оставив после себя хлопок и опрокинувшую на бок тварь волну воздуха. Для того что бы вскочить на ноги ей потребовалось не более двух
секунд. Ставр же за это время только пришёл в себя. И мотнув головой встал в полный рост глянув на готовящуюся к атаке зверюгу. Была она с годовалого бычка, только была явно плотоядной в следствии чего обладала массивной челюстью из которой показался трубчатый красный язык. На похожей на волчью голову он не заметил глаз, на их месте были какие – то покрытые дрожащей мембраной наросты. Широкий нос этой морды чётко указывал на него и Ставр, не сомневался- эта тварь отлично видит его. Лапы этой животины напружинились и она ринулась в атаку. Однако в место страха Ставр,ощутил уверенность, сегодня не его конец. Если он когда-нибудь и случится, то не так и не здесь. Он перешёл в режим медленного действия, как научил его «Леший». Мир вокруг замедлился и зверь плавно, но всё же достаточно быстро летел в его сторону, Ставр просто отошёл в право. И зверь приземлился мимо, пропахав в плотном грунте не одну борозду серповидными когтями. Однако Ставру нужно было принимать что – то более решительное, долго он так с ним не протянет. Но что? Оружия нет, а с голыми руками он против такого монстра не выдюжит, нужно что – то ещё. Думай и уклоняйся. Догадка пришла после того, как он в третий раз увернулся от напористой атаки. Он решил применить видение тонкого плана. А вдруг чем- то да поможет. Переведя зрение в сферу тонкого плана, он в посеревшем мире увидел интересную картину, на звере сидело не что отдалённо напоминавшее дымчатую фигуру человека.
- Так вот, что за хрен тобой руководит. Значит по нему и вдарим. – подумал Ставр.
    В момент он собрался и на нёс ментальный удар, нацелившись в голову наездника. Тот в последний миг попытался уклонится, но удар пришёлся ему в район плеча и вышиб со спины зверя. Всадник, распластавшись над землёй свернулся петлёй и кинулся к потерявшему управление монстру. Но Ставр, не дал ему снова усесться верхом. Нанёс ещё два прямых, как в боксе удара, тем самым отбросив сущность дальше от своего страшного «коня». Переместился, сделав несколько шагов ближе к опрокинутой сущности и сверху придавил её ментальным зажимом. В тренировках с «Лешим» этот приём ему давался сложнее всего. Но сейчас он провёл его безукоризненно. Учитель мог бы гордиться своим учеником. Без команд всадника тварь просто бесновалась на месте и мотая головой злобно рычала. Тот же в свою очередь пытался выбраться из под давившей на него тяжести, шевеля безмолвно отростками дымчатой структуры в районе рук. 
- Задавлю гнида. – сказал Ставр и прижал его сильнее. – Хорош трепыхаться. Ты кто такое?
  Ставр, задавал свой вопрос и мысленно и вслух. Он не очень рассчитывал на внятный, удовлетворяющий его ответ, он попытка не пытка.
     - Последний раз спрашиваю, что ты здесь делаешь? – конечно Ставр блефовал, он не знал, как сможет уничтожить это существо. Он не знал годятся ли здесь тексты при изгнании бесов. Но ничего другого ему не оставалось, и он продолжил допрос усиливая нажим.
           - Не ответишь и тебе конец. Я сейчас начну действовать по -другому. – и он начал читать текст Молитвы, которая была способна обездвижить и причинить не малые страдания бесу очень высокого ранга. В ответ на его чтение, он услышал тихий булькающий смех и сквозь него слова от наездника.
- Ты думаешь я простой бес?! Тогда ты идиот, который ничего не знает о МИРАХ. Не ужели это ты, убрал Маэстро? Ты, который даже не различает кто перед ним? – и существо вновь за булькало давясь злорадным смехом. – Насколько тебе хватит сил меня держать?
     Гад, давил на больное, Ставр действительно уже уставал, держать его используя весь свой внутренний ресурс оказалось очень и очень тяжёлым занятием. И это существо точно знало, что скоро у Ставра кончатся силы и тогда… До наступления «тогда», Ставр решил не ждать, а предпринять, что- нибудь, что решит ситуацию в его пользу. Действовать решил по старинке- нахрапом. Просто подошёл и со всей силы с оттягом нанёс удар ногой в дымчатую, но оказавшуюся на удивление плотной голову. Та мотнулась, но заняла исходное положение. Ставр, нанёс ещё удар и ещё. И бил до тех пор, пока не обессилел и пока не понял, существо молчит. Молчит, не оказывая никакого сопротивления. Злобное рычание монстра тоже стихло и Ставр посмотрел в его сторону. Тот завалился на бок и судорожно вытянув лапы не шевелился. Кажется, всё было кончено. Ставр, вернулся в нормальное состояние и совершенно уставшим опустился на землю. В шести шагах от него лежало тело страшного зверя, где-то совсем рядом ставший не видимым в обычном видении мира лежал дымчатый наездник. А справа уходил в высоту тёмным пиком обелиск.
   В голове Ставра, не было ни одной мысли, только гудящая усталостью пустота и немое ощущение нереальности происходящего.

27.
 
      - Ну что вы так разтрезвонились? Тише. – успокаивала Морена разъерошенных флаксов. Те прилетели к ней и теперь кружились возле неё пушистыми шарами. Они явно её куда звали.
- Ладно. Мне что с вами пойти? – спросила она и шум от них ещё больше усилился.  – Хорошо ведите.
    Совсем скоро она поняла, что ведут они её в сторону Горю-Камня. А там рядом с ним лежал трёхметровый человек. Голова его была запрокинута в верх, он с трудом дышал и на его груди расползалось алое пятно. Морена подбежала к гиганту и узнала его.
       - Волореус! Что ж мне с тобой делать? – проговорила она, понимая, с трёхметровым телом ей не справиться.
      Морена, поднялась на камень и обратилась с вызовом к той которая всегда её наставляла, к Иштар. Та как обычно не заставила себя долго ждать и струящейся полупрозрачной фигурой возникла перед Мореной.
- Что случилось? Вид у тебя взволнованный.
- Здесь ант, он ранен. – и она показала рукой на тело за её спиной.
- Волореус!? – вырвалось у Иштар и лицо её на краткий миг показало сильную тревогу. – Я сейчас.
    Через долю секунды она сходила с камня к раненому анту.
- Чем я могу помочь? – спросила Морена.
- Ничем. Я всё сделаю сама. А ты отойди подальше. – с этими словами, Иштар сделала над Волореусом, пассы руками, обняла его и они с резким порывом ветра пропали.
   Морена, опять осталась одна и не у дел. Но больше, чем чувство досады её сейчас заполнило чувство тревоги за Ставра. Где он и что произошло, если даже могучий ант вернулся оттуда в крови?
Иштар и прибывший по её просьбе старый друг и их общий лекарь, Книмс уложили Волореуса, на огромное ложе. Оно стояло на открытой террасе в тени вьющихся золотисто-зелёных растений и Книмс, принялся осматривать раны.
 - Откуда ты его вытащила? Где он мог получить такие рассечения?
 - Я не знаю где он был. Он отправился искать смертного с нашего мира. Правда можно сказать, что свои раны он получил из-за меня, того руса, которого он искал, кинула я. Ну а сообщила мне о нём проводница из тонкого мира.
 - Ладно, оставим пока детали. По краям ран я могу сказать, что такие когти имеют сколоты-наездники с нижних миров. Правда я давно уже о них не слышал. Но рваная рана ерунда, важнее то, что серьёзно задеты внутренние органы. Придётся ставить «вифрь». – разговаривая лекарь делал своё дело. Из своей сумки он извлекал разного рода пробирки и механизмы.
     От этого слова, Иштар, внутренне передёрнуло. «Вифрь» ставили, если разрывы были очень сильными и это означало, что теперь Волореус не сможет покидать этот мир не меньше восьми седьмиц, пока не рассосётся эта живая пластина. «Ну ничего, переживёт.» - подумала Иштар, а в слух ответила.
 - А где бы мы с тобой о них слышали? К нам сюда мало что доходит из нижнего пояса. – сказав это, Иштар задумалась и тихо проговорила. – Наверное пора. Пора мне начинать.
 - Что ты говоришь? Что начинать? – спросил Книмс, посыпая жёлтым порошком раны, которые тут же начали стягиваться, потом пустил по ним механизм похожий на палочника.
 - Да так, ничего серьёзного. Надо начинать спускаться в нижние. Мне совсем не давно об этом Волореус говорил. А то засиделись мы тут.
 - Какие спуски, ты что не видишь, как зацепило его? Дальше прежнего нашего мира и не суйся.
 - Пожалуй ты прав, с нашего мира и начну. Ну как он там? – спросила она, заглядывая через плечо Книмса.
 - Славно. Дай Творец каждому. – на теле анта практически не осталось и следа, лишь розоватые тонкие полоски указывали места ран.
 - Ну вот и Ладно. Прогуляемся по саду, пока он спит? – предложила Иштар.
- Охотно. Соберу склянки и пойдём. – ответил Книмс, укладывая свои принадлежности в просторную суму.
Когда они углубились в пахнущую цветами и морским бризом прохладную тень сада Иштар спросила.
 - Книмс, тебе не кажется, что назрело время для перемен?
 - Каких перемен? – внутренне насторожился он.
        - Для нас, нашего народа, точнее его остатков, замерших и умирающих в покое. – уточнила Иштар.
- Ты знаешь, меня конечно не всё устраивает, но и мы ведь здесь не случайно. Надо сказать благодарность за то, что нам дали новый мир пусть меньше, но дали. А тот мир мы сами попрали, вот эти ногами. – и он просторным жестом указал на свои и её ноги, обутые в сандали и перевитые до колен ремешками с гибкой чеканкой искусной работы. – Если ты меня спросишь жалею ли я о том мире и упущенных нами возможностях, то я отвечу, что да. Но желаю ли я перемен? Скорее всего нет. Нет Иштар, я не вижу смысла, что – либо менять. Да и тебе ли не знать, что перемены всегда имеют последствия и не всегда они те, которые нужны. Ты готова к этому?
 - Я готова, мир должен меняться, без этого нет развития. А Творцом положено развиваться. И я хочу этого самого развития для нашего народа, сколько бы нас не оставалось.
- Развитие – развитию рознь. Когда наш мир погибал- это тоже было развитие. Это привело к изменениям, и никто к ним оказался не готов. Развитие по замыслу Творца должно быть в любви и сосредоточении, а не в бунтах и попытках достичь не досягаемого с помощью которых хотят переустраивать мир. Да нас осталось мало, но мы живём здесь и каждый занимается своим делом. Ты тоже и дел у тебя не мало. Неужели тебе этого не хватает? Неужели помощь МИРАМ тебе наскучила?
- МИРЫ, они сами по себе, а я говорю о величии нашего народа, о тех временах, когда мы блистали и в каждой сфере нашего рукава нас знали и с нами считались. Вот это жизнь. А сейчас мы всего лишь идём тем путём, который нам указали. Идём потому, что нас, как критической массы, массы НАРОДА, который может на что повлиять уже нет. И мы выполняем другие веления, вместо проторивания Пути для себя, для антов. – всё это, Иштар, проговорила совершенно спокойно, она как всегда была бесстрастна.
- Наш народ и так много вписал своей летописи в книгу Хроник Акаши. Может быть для него этого уже достаточно?
 - Как ты можешь решать за наш народ? – спросила Иштар.
 - Но ведь ты сейчас заочно решила, что перемены ему, то есть нам нужны. Или нет?
– спросил с улыбкой Книмс.
 - Да, я решила! Решила на том основании, что мы женщины антов как никто из вас знаем, что наш народ вымирает.
 - Погоди. –перебил её Книмс. – Не только вы знаете об этом. Я не меньше твоего знаю всю картину. Однако это не даёт мне право решать за всех. Тем более как я понимаю, те изменения о которых ты говоришь коснуться не только нас, но и других. Тех, кто слабее нас. Правильно я тебя понял? Ответь.
 - Ты прав. Но мне даёт право решать моя материнская ипостась. Я как МАТЬ, переживаю судьбу нашего народа и как МАТЬ которая видит, как гибнет её дитя, не могу остаться в стороне. Я и так была в бездействии слишком долго, мы все усыплённые сытым благоденствием обрекли себя на гибель. Ты говорил о помощи МИРАМ, что в этом толку, если твоего народа скоро не будет. Мы погружённые в созерцание и помощь другим утеряли себя. Мы перестали носить под сердцем своих детей. Скольких за последнее время принял в МИР Творца ты? Ответь. – так же закончила она и остановившись глядела на Кинмса.
Книмс, поднял голову и взгляд его сапфировых глаз не свернул перед вопрошающими глазами Иштар.
 - Мало. Крайне мало. Но это не даёт нам никакого права жертвовать другими. – ответил он твёрдым голосом. – Помимо ценности жизни нашего народа, есть ещё и совершенно безотносительная нравственность. Главный закон Творца. Тебе ли этого не знать Иштар.
 - Я знаю об этом, Книмс! – резко ответила она. – И между тем никакая нравственность не сдержит мать от защиты своего чада. А я, одна из Перворожденных и всей своей бессмертной душой радею за наш народ. Да и о жертвах среди других народов не переживай, ведь мы, когда -то были для них богами, а боги милосердны.
 – и она закончив усмехнулась.
      Их разговор прервал голос с террасы.
  - Иштар! Где ты? И где этот пройдоха, Книмс? Эй где вы, цинга вас раздери!
 - О, я вижу Волореусу уже лучше. – с улыбкой проговорил Книмс. – Пошли к нему, пока он не переполошил весь сад.
 И они развернувшись пошли к террасе.

28.

 Стряхнув оцепенение, Ставр встал, нужно было что-то предпринять. Но что? Ещё одного боя с таким охотником он не выдержит, как выбраться отсюда он вообще беспонятия, хорошая ситуация, что и говорить. Помимо всего прочего ещё тревожил вопрос, как там Володька или как его… Волореус (на самом деле не важно, для него он всё равно остался тем же Володькой, по крайней мере пока).
    - Что там говорил Володька про этот столб, что это поднос для едьбы. Значит мы им сейчас эту едьбу предоставим. – сказал он и ухватил за задние лапы клыкастую тварь. Подтащил к голому кругу, опоясывающему каменный перст и перевалил клыкастую, через не видимую грань. Взял в подлеске суковатую ветку и ею начал подталкивать дохлую гадину. Толкалась она плохо, и он сильно взмок, двигая её к основанию столпа. Однако вскоре почувствовал, какая-то сила стала тянуть тушу со стороны колонны. Вскоре тушу притянуло к основанию так сильно, что было слышно, как трещат кости. С одной из сторон каменного бордюра открылось небольшое отверстие и в него начало втягиваться то, что раньше было телом, а теперь становилось пылью чёрного цвета. Пыль больше напоминала трубную сажу, она была мелкой, но иногда образовывала хлопья. Вся эта картина истаивания туши в пыль и поглощение этой пыли столбом происходило совершенно беззвучно. И от этой тишины, Ставру, стало по-настоящему жутко. На что он рассчитывал токая туда дохлятину он не знал. Просто нужно было что-то делать. Нужно было искать хоть какую-то зацепку, хоть что-то давшее намёк на то, как отсюда выбраться. Наблюдая процесс исчезания и поглощения он, что бы заглушить, перебить тишину начал петь. На ум пришла песня «ДДТ» «Это всё что останется после меня». Но допев её до середины, Ставр, смолк. В свете происходящих событий эта песня сейчас его не взбодрила, скорее наоборот. Ставр, уныло взглянул на остатки монстрового тела. И петь расхотелось совсем.
- Вашу мать! Одно уродство и уроды вокруг! Куда мне от вас на хрен деться. – он добавил ещё не одну пару крепких ругательств и ему полегчало.
- Ни хрена! Мы ещё с вами поборемся! – крикнул он в пространство, но сумрачный лес поглотил его голос, не дав раскатится гулким эхом.
     С тушей было практически покончено, когда у Ставра, появилась другая шальная мысль. Он сходил отломил ветку по тоньше, длиной метра два с половиной отчистил от маленьких отростков и за сунул её в поглощающее отверстие. Преодолев не большое сопротивление на ходе, ветка проникла внутрь колонны на метр, а дальше упёрлась со что пружинящее. Ставр, понял давить не имеет смысла и попробовал шерудить палкой в разные стороны. По колонне пробежала рябь.
 - Ага не нравиться погань. – выкрикнул он в адрес каменного перста. – Ты мне ещё по указывай!
И он принялся колупать ветвью ещё активнее. Он напомнил сам себе сказочного Балду, когда тот гонял в море верёвкой чертей пытаясь их расшевелить.
 - И я вас расшеробошу. Чай не хуже Балды буду! – кричал он и какая-то безумная весёлость накрывала его, не давая сознанию погрузится в страх и оцепенение.
Столбу явно не нравились действия Ставра, его вмешательство и проникновение внутрь. Он уже отчётливо покрылся крупной рябью и волдырями. Его похожая на камень поверхность вздыбливалась и перекатывалась. Ветка в руках Ставра, стала нагреваться, но это не останавливало его. Он упрямо продолжал своё занятие. Из колонны стали доносится какие-то хлюпающие звуки, грани потеряли четкие углы и стали похожи на оплавленный воск свечи. Ставр, войдя в раж перехватил руками основание ветки и в этот момент его с силой в начале дёрнуло в сторону колонны практически вырвав из рук его орудие, а потом резко, оторвав от земли откинуло назад в образовавшуюся невесомость. Последнее, что он увидел и запомнил была выгнувшаяся тетивой и уменьшившаяся в размерах колонна, которая резко выпрямившись отправила его куда подальше.

29.

         Йермена Тукто, сильно распекало начальство. Ох и достанется же ему. Но уйти было некуда и он, опустив курчавую голову на которой проклёвывались молодые, этого года рожки внимал шумевшему на него начальству. После словесного поношения и созданного в его голове внутричерепного давления, что б лучше запомнилось, ему назначили восемь скатовых ударов. Для наказания его поместят в металлическую сферу и запустят механизм, после чего всё его внутреннее составляющее сознание, мысли, чувства и ощущения разорвётся восемь раз подряд. И его почти бездыханного за ноги выволокут из собственного изобретения. Он с содроганием представил эту процедуру и покрылся испариной. - «А всё из-за чего? – думал он – Из –за кого-то урмеса, кочган его раздери, из вообще другой сферы, он Йермен, будет теперь терпеть муки. Кто ж знал, что этот…» - Он задумался, подбирая грязное словцо для того, кто испортил аппарат кормления. Того, кто обошёл все защиты и наглым, примитивным способом уничтожил его, Йермена Тукто, детище. А ведь он проектировал эти автономные аппараты с простым набором рефлексов с защитой от все возможных внешних воздействий. Однако не учёл одного, что вовремя переработки продукта, какой-то гад сможет простой палкой изничтожить то, что могло выдержать прямое попадание кваркинговой бомбы. И вот теперь за свою оплошность он будет расплачиваться временным разложением личности и потом долгим и болезненным восстановлением.
- Уведите! – сказал массивный с большими пятилетними рогами глава отдела.
Тукто, дёрнулся, но двое дюжих с боков, зажали его и он, покорно опустив хвост, пошёл к месту расправы.
Вскоре его подвели к овальной металлической двери с крупными клёпками, за которой находилась сфера расщепления. Он мысленно обратился к своему Создателю – Великому и Всетёмному к Соордану.
 - О Великий, ниспошли мне грубому, плотному тончайшую тьму. Укрой меня обладающего не достойным ликом, сделай так, что б я растворился в тебе. – и ощутив новую волну липкого страха добавил. – Легко и без боли.
     Конечно просьба о безболезненном растворении была жалкой и глупой, но Йермену сейчас было всё равно и на честь Входящего и вообще на все принятые устои. Ему страстно хотелось продлить своё существование.  В спину сильно толкнул охранитель. Йермен ойкнул и сделал шаг за высокий металлический порог. Более плотный охранник презрительно плюнул в него. Жёлтый плевок повис на густом чёрном волосе в основании шеи, сделав его вид ещё более жалким.
               - Стоять! – раздался сзади голос запыхавшегося начальника отдела.
 – Стоять!
- Тукто. – начал он сбитым от бега голосом – Тебя, срочно хотят видеть!
- Кто? – робко спросил он.
- Какая тебе разница! – крикнул на него в ответ шеф. – Бегом ко мне!
  Ждал его представитель Смотрящих, в жёлтом кителе с тремя ярко-синими звёздами на лацканах.
              - Не малый чин. – подумал Йермен, мельком глянув на прибывшего по его нутро.
              - Ты проектировал АОП ? – спросил с нажимом высокий чин.
             - Да. – коротко ответил Тукто.
            - Тогда тебе вопрос, куда после разрушения АОП может выкинуть свою энергию? Хватило бы её для того что бы переправить в другую сферу живую материю?
             - Не знаю. Я не рассчитывал такой исход. – ответил подавлено Йермен, а под конец скатился до еле слышного шёпота – Не знаю, возможно да…
              - Говори громче потомок шчермоза! – рявкнул на него взъерившийся чин.
      От всего пережитого и от этого рявканья силы Йермена кончились, и он практически упал на треугольный стул и обезсиленно опустил хвост.
               - Я не знаю. – ответил оп опустив голову – Надо сделать расчёты. Понять сколько АОП накопил энергии за последние девяносто циклов. Найти вектор куда был направлен выброс. Вам ведь, наверное интересно, куда он был направлен. -  предположил он и робко поднял глаза.
              - И это конечно тоже. – ответил, сменив гнев на презрительное снисхождение офицер – Но больше всего интересуют смог ли он перебросить живого за сферу. Понял? За сферу! Вот что важно.
               - Я понял, но мне нужно время на новые расчёты. Посмотреть след и …
             - Был бы след и ты был бы нам не нужен. В том то весь и фокус следа нет. Это похоже на гм … - высокий чин замялся, стоит ли говорить ему о их догадках, посмотрел на поникшего от страха изобретателя продолжил – Это похоже на прямой прокол. Ты понимаешь, что это значит?!
              - Не может быть! – выдохнул Йермен – Ведь сколько исследований показали, что после Разделения - это невозможно. 
        В нём преодолевая страх и немоту зашевелилась жизнь. Искра интереса к новой задаче.
               - Если это так, то вектор Фхрофа нужно направить иначе, а сигму сместить… Да это очень интересно.
         Высокий чин посмотрел на шепчущего Искателя и позвонил по АС.
     К вечеру у Йермена, был новый кабинет и лаборатория с Ничтожными для опытов. Невысоких Ничтожных, а самый большой из них был не более метра восьмидесяти, то есть по пояс Тукто, привезли в прозрачных кубах. Угнетённые страхом их не большие тела практически без волос были скрючены в углах, оттуда они озирались по сторонам и издавая не громкие звуки явно переговаривались между собой. Некоторые из них упирались в прозрачную перегородку руками растопырив свои пятипалые ладони. Когда Тукто, подходил к ним они с криками отшатывались в глубь куба. Йермен, находил их забавными. – Сколько их погибнет в ходе исследований? – подумал он, глядя на них.  – Все. – ответил он сам себе и уселся за расчёты, ему было о чём подумать.

30.

      Ставр, очнулся от горячего, влажного дыхания и сопения. С осторожностью открыл глаза, он лежал на траве, на мягкой, привычного цвета траве, над ним стоял, разглядывая его с дружелюбным любопытством золотистый ритривер. Рядом с псом пролетела, даря миру свою красоту большекрылая бабочка.
              - Неужели дома? - с затаенной пугливой радостью подумал он.     Раздался звук свистка, и добродушная псина с готовностью повернулась в сторону звука и радостно взмахнув ящеро подобным хвостом неимоверным прыжком скрылась за кустами колючего барбариса. Ставр, сел и с нарастающим чувством разочарования и раздражения посмотрел в направлении где скрылась ящеро - собака.
                - Может показалась. - попытался вяло убедить он себя. Хотя чётко знал, нет, никакого хрена ему не показалось. Что за очередной ребус покинула ему судьба или не судьба, а те, кто им управляет. Такие типа Володьки. Он устало поднял голову, там средь бескрайней небесной лазури сияло в районе полудня солнце. Не вдалеке шумели кроны берез, а чуть выше их расположившись полукругом в небе тускло белели несколько звёзд или далёких лун.
                - Мать вашу! - выругался Ставр и сплюнул на мягкотравье. Вставать и куда-то идти, либо что- то предпринимать у него не было ни малейшего желания. Хотелось просто смотреть на небо слушать шум берез, пусть даже это и не они, а очень похожие деревья. Все одно, он устал, устал и телом, и разумом. Это только в книгах герои неутомимы и умны, как сотня мудрецов. А он, он обычный человек. Который самую малость, на свою голову, высунулся дальше других. Он опять лёг и заложил руки за голову.
             - Пошли вы все в жопу. - с чувством сказал он и закрыл глаза.
            - Ну и шти тет за тило, раскинулось?
        Раздался с право от него мужской, мягкий голос. Но душевное безразличие, овладевшее им, даже не проявило ни малейшего интереса. Ставр, даже не стал открывать глаза.
           - Тю, нещто биз доха ужо.
         Послышались лёгкие шаги, приглушённые травами. Вскоре,Ставр почувствовал, как его тычут чем- то тонким, скорее всего палкой.
             - Сам ты сдох. А я ещё жив. -с раздражением сказал он и добавил успокоившись. - Хотя не знаю, что было бы лучше.                Но глаза, Ставр, из какой-то внутренней упрямости открывать не хотел.
          - Да ти риз ещё чуешь, чиш тоды валандаесси?
            - Странный говор. - отметил про себя Ставр – Однако, как там говорила Морена? Был общий праязык. Неужто общий для всех сфер? 
          - Но и чиш не молвишь? – обладатель голоса мягко вздохнул и Ставр услышал, как он уселся рядом с ним на траву.
          - А что говорить то? – спросил Ставр, привстал на локтях и открыв глаза повернулся к мужчине.
      Перед ним по «турецки» сидел не молодой, какой-то весь округлый человек в бежевых штанах и рубахе из льна. Поверх рубахи была одета коричневая жилетка с чёрными цветочными узорами, а седую голову венчала суконная кепка не кепка, шапка не шапка, а так не определённого образа головной убор. Голубые улыбающиеся глаза, нос картошкой и пухлые щёки. Тонкие губы прятались в аккуратно постриженных бороде и усах. Исходило от этого человека доброжелательное лукавство и теплота. Ставр, посмотрел на себя. Грязные ботинки и штаны, руки в ссадинах и тёмной глине. – Да уж, видок ещё тот. – подумал он. И ещё раз окинул взглядом аккуратненького, чистенького аборигена.
              - Дидяко Антилий. – сказал мужчина и коротко кивнул головой.
            - Ставр. – представился он в ответ и протянул руку. Антилий с удивлением возрился на неё.
               - Ши зи ниви здравканья? Ти из нивих чили?
- Нет, я сам по себе. – ответил Ставр.
- Не-е. Из нивих, вин и молвишь иначе.
- Да я вообще не из вашего мира. Относительно моего мира, я вообще хрен знает где! – резанул напрямую Ставр.
    Антилий, пристально посмотрел на него.
- Ну шти, енто запросто могнет буть. Дык кик ти свиё тило сюдь закинул?
- Если б я знал. – и Ставр, снова откинулся на траву, от этого вопроса на него опять накатилась не желание чего-либо и даже разговор с местным стал не интересен.
- Ти не кисай, шти доргу потиряв энто малость. Найдим. Аз тиби споможу. Вскидывайся и пийдём до ми дому.
Сказав это, Антилий единым движением оказался на ногах. Ставра, тоже не пришлось упрашивать дважды, он поднялся и они пошли в сторону ярко-зелёного, пронизанного стройными талиями белых стволов, березняку.
Жил Антилий, с супругой Власинией, в просторном, светлом доме из соснового сруба, на каменном цоколе и под крышей из лиственничного гонта. Хозяевами они были радушными и первым делом Ставр, намылся в жаркой, истопленной для него бане, вторым был накормлен до отвала. После на небольшой увитой виноградом верандой они с Антилием, пили чай. На круглом столике между ними хозяин разместил пузатый заварник, кружки, тарелку с домашним печеньем и какой-то шар. По виду металлический, размером с теннисный мяч. Гладкую поверхность шара нарушало лишь не большое отверстие в его верхней части. Сделав очередной глоток чая, Антилий сказал.
                - Ну шти ж, писмитрим кти ти дом. – и он провёл рукой над шаром. Тот покрылся мелкими трещинами и разломился на три части, открыв внутри себя бирюзового цвета с ломанными гранями кристаллы. Они в свою очередь засветились и распластали над столом светящийся прямоугольник тумана, на поверхности которого проступил схема, состоящая из множества маленьких сфер и переходящих из одной в другую, линий. Сферы пульсировали все возможными оттенками красного, линии же наоборот были чёткими, как будто вдавленные в поверхность тумана и слегка светились синим.
         Антилий, ещё раз провёл рукой, но уже над картой, и она увеличилась в размерах. Ставр, с удивлением смотрел на новые технологии. Не вязались они с простым убранством дома с берёзами и льняной одеждой.
- Тик, ми тет. – и он указал на одну из сфер пульсирующую бордовым цветом. Возле неё проходило не менее десятка линий. Они проходили и сквозь сферу и рядом с ней изгибаясь под разными углами.
- Тик, а ти, дай-ка руцу свою.
Ставр, протянул и тот провёл его ладонью над шаром.
- Возьмёт ти слид и его тет учуе. – и он показал на карту.
Расположение сфер и линий на схеме изменилось. – Идёт поиск – понял Ставр. Спустя не более полминуты на схеме одна из сфер засветилась золотистым цветом.
- Ти тет. – указал на неё Антилий. – Тилко дрого висле ти чуть.
      Ставр, уже и сам заметил, что к его сфере подходило всего две синих линии. То есть у него было всего два пути домой.
- А скажи Антилий, а далеко это от вашего мира?
       Хозяин, сделал манипуляцию пальцем над картой, что-то прочитал и ответил.
- Смитря кик пийдешь, де ащё в кике вримя попидешь. А тик по прикидке дён штоосемнадцать. – и поразмыслив глянул на Ставра и добавил – А мобудь и бильше.
- Ты говоришь сто восемьдесят дней пути!? – в ответ на его вопрос, Антилий кивнул. Ставр, откинулся на спинку плетённого кресла и закрыл глаза.
- Слушай, а по- другому нельзя? Ну на прямую как-нибудь?
- Да ти ште!  - махнул на него рукой Антилий. – Пи энтим дрогам намаясси, а ён на прямки… Гиряч больно. Тиш те мякитишь, дроги ён пригулка? Эти дроги Путь, любая зних длиноу в жисть глянеться, или вспятку мигом кружанётся.
- Так что мне делать то? Идти сто восемьдесят дней что ли? Тем более, как я понял путь ох как не прост.
       Хозяин, вполне привычным для Ставра, жестом указал, что решай сам, а именно пожал плечами. И всё же добавил.
           - Тик ти у нис ставайся, а чи у нис тет ладно. Глядишь и взглянеться ти.
Но Ставр, мотнул головой. Ему нужно было попасть обратно, остались там не решённые для него вопросы.
           - Антилий, а как я узнаю где мне сходить то, где мой мир?
- Дак аз ти карту спроворию. Вот тек. – и он снова провёл рукой над распластавшейся над столом картой-схемой и сделал движение как будто сдёрнул кусок материи закрывающий её сверху. Потом покрутил ладонями движениями напоминающие движения, когда скатывают шарик из бумаги или ваты и после этого протянул в открытой руке уменьшенную не более 3 см в диаметре копию шара с картой.
  Ставр, подставил свою ладонь и шарик перекатился в его руку. Он оказался теплым и тяжёлым для своего размера.
- Руцей нид ним михнёшь, вит тик. – и он показал движение.  - Ти карта и вскроется. Чти б увернуть вит тик же, токмо в посолонь.
- Спасибо тебе! Добрый ты человек!
- Тик пильзуйся на здравье.
                - Не умотались чи беседу плести? – спросила тихим не много грудным голосом не заметно подошедшая супруга Антилия.
- Да вит, пинмаешь, уговору не чует, жмёт его дрогами идтить. Не мает чи усталь вирх могнет взять. – сокрушался гостеприимный хозяин.
- Видать треба вернутся, чти ж сробишь, у кажный своею жизнею и путём идёть. – философски ответила Власиния. – Пийду едьбы тиби с собой сворожу. Оно конечно дроги не легки, но видать тик дух твий мает.
С этими словами она ушла в своё кухонное царство. Ставр проводил её взглядом и молча перевёл его на Антилия, тот сидел неподвижно, глядя перед собой куда-то в сад. Ставр, не стал нарушать его молчаливого раздумья и переведя взгляд на пол у своих ног тоже впал в раздумья, ему было о чём подумать. Какая-то неодолимая сила внутри него разгоралась с новой силой и толкала в перёд, кидала его в новое и неизведанное, бросала туда с какой-то злой безшабашностью. И сила эта происходила не от чувства не законченных дел или от желания встретиться с женчиной, чей образ не покидал его, нет – эта сила была выше этого. Она исходила из глубин его естества. - «Что же это такое?» - думал он и пока не находил ответа. Но он точно знал одно, ему как можно скорее нужно попасть в меж сферные пути-дороги. Ставр захотел уточнить у Антилия когда будет возможность попасть на Дроги, но хозяин опередил его.
- Пора почивать, аз ти по завтрему утру сведу к месту входа. – и он с легким вздохом поднялся из кресла и прошёл в дом.
Ставр покатал в руке шарик-карту, вдохнул глубоко пряно-сладкий воздух, наполненный садом и домом и поднявшись пошёл вслед за Антилием.

31.

          - Иштар, не ужель ты думала, твои планы останутся не замеченными?  - спросил её голос мягкий, бархатистый, но в котором отчётливо чувствовалась огромная сила. Этот голос прервал её погружную медитацию. По её прекрасному телу прошёл озноб, и она не хотя вышла из состояния покоя.
- Конечно нет. Я отлично знаю, что ко мне у вас более пристальное внимание. – ответила она с лёгкой иронией.  – И что же вы мне предлагаете, что бы я отказалась от своих идей? –спросила она с нажимом, не любила Иштар, держать отчёт пред кем бы то ни было.
 - Да перворожденная именно, откажись, тебе задуманное тобой не под силу. Все вы, уже не сможете повернуть вспять того, что произошло когда – то. Лишь новые жертвы несёшь ты мирам. Урезонь себя. Подумай о Мирах, подумай о своих исполнителях. Не на те плечи ты взложила тяжёлую ношу. Это бремя не разрешить ни тебе и уж тем более не им. – голос умолк, но своим спокойствием этот голос лишь раздражал её.
- Конечно вам Высшим Иерархам нет дела до нас, вам нет дела ни до кого, вы заботитесь лишь о самом Мироздании и вам не важно, как живут в нём, рождаясь и умирая целые народы и миры. Что они вам! Вы выше их! Так ведь? Ответь Стратос Многоимённый. Что вам до моего умирающего народа?!
            - Иштар, ты забываешься. – голос стал чуть глуше, но не изменил своей мягкости. – Да, для нас твой народ, как и многие другие в объёме Мироздания подобен вспышке, но именно из таких вспышек и состоит оно. Именно эти вспышки наполняют его Великой Жизнью. И да, ваш народ был одним из многих и многих, кто вплёл себя в эту Великую Жизнь. Мироздание и Жизнь они неразрывны, угаснет одно, погаснет и другое. Мне жаль, что приходиться напоминать тебе такие простые основы. Мне жаль, что ты не хочешь понять ценности этих ярких вспышек, двигающих по спирали развития всё то огромное в своей сложности, ТО Безкрайнее, что создал Творец.
           - Ты не хуже меня знаешь, что я много – много отрезков своей жизни отдала тому, что бы эти миры и как ты их называешь вспышки, двигали Мироздание Творца. – Иштар, снизила в своих мыслях накал упорства и напора. – Не мало именно моими руками вы сделали этих вспышек в которых сгорели целые народы. Но я не хочу такой участи своему народу. Я хочу, что бы мой народ пребывал вечно. Вечно как вы! Или ты хочешь сказать, что это позволено только вам, Иерархам? – всё ж таки в последних словах Иштар, прозвучал чёткий вызов, вызов равного равному.
          - Увы Перворожденная, это невозможно. Это невозможно даже для нас. Ты ошибочно подумала, что мы Иерархи вечны. Нет. Творец тоже поддерживается вспышками, огнями жизни и мы, покидая пределы Мироздания входим в него. – в голосе прозвучала не раздражение, а лёгкая печаль, с такой печалью смотрит учитель на расшалившегося ученика.
- Я не припомню такого случая, когда Иерархи растворялись в Творце, не за свою жизнь, а жизнь моя более чем длинна, не в преданиях и легендах Верхних Миров. – парировала Иштар, замечания Иерарха.
         - Иштар, Иштар! Что значит размер твоей жизни, пусть даже вы и считаете себя безсмертными. Она лишь быстротечно мелькнувшая искра для нас. Поэтому не тебе говорить со мной о Вечности, у нас слишком разные о ней понятия. Да и не о ней я с тобой говорю. Отринь свои планы. Если нет, мы всё равно выключим из игры твоих исполнителей. Пойми всему свой черёд. Всему и всем. – голос Стратоса утих и пропал.
Иштар знала, что он покинул её, но всё же ответила.
 - Уберёте этих, найду других. – она самой грацией поднялась из медитативной позы покоя и прошла в залу, где в виде большого стола находилась малая, но живая копия их рукава Миров. Подойдя к ней, она щёлкнула пальцами и пространство внутри чёрной металлической рамы ожило, зашевелилось и перебирая сферы начало показывать, где находятся её исполнители. В сфере, где был один из них горело цвета рубина яркое пятнышко. Всего таких пульсирующих пятнышек было 930. Отказываться от своих планов из – за какой – то просьбы… Нет уж, она, ИШТАР. Посмотрев нахождение этих точек, она спокойно вышла через массивную, покрытую барельефами исторической тематики арку на всегда залитую не жарким, мягким солнцем террасу, с неё спустилась на покрытую замшелыми камнями тропу, которая вела к бирюзовому морю. А точки, после её ухода, всё так же  светились рубиновым светом, только теперь они напоминали капли крови. Крови, которая разбрызгалась по просторам Миров.


32.

Старик вынырнул из послеобеденного сытого сна чуть раньше телефонного звонка, эту привычку предчувствия событий он выработал ещё в те времена, когда молодым офицером служил в Комитете, отвечающем за Государственную безопасность и целостность страны. Безопасность и целостность которой, он же и разрушал, став более матёрым бесом в погонах. Несколько мгновений спустя раздался звонок с аппарата внутренних дел первой необходимости.
      Он довольно легко для своих лет встал из глубоко оббитого тёмно-зелёным бархатом мягкого кресла, подошёл к телефонному аппарату невзрачного бежевого цвета и поднял трубку.
                - Глубокого дня Верховный! – сказала трубка голосом Ростислава. – Есть новости от Нижних. У них есть первый успешный результат по прямому проколу. Ничтожный вернулся живым и в сознании.
                - Хорошо. – спокойным слегка ироничным голосом ответил старик. – Дай разрешение нашим. Пусть на базе Сколково и Академ–городка, развернут комплекс для испытаний. Ничтожных поставлять без проволочек. Мне тоже нужны результаты. Из Нижних нужно срочно достать схемы.
Старик замолчал, он уже знал, что ответит Ростислав.
- Уже взяли, скоро по ним будут делать заготовки и можно будет приступать к сборке. Со Сколково и Академом свяжусь сейчас же.  У меня всё, что-нибудь будет, Верховный? – и в трубке возникла ожидающая тишина.
- Нет. – сказал старик.
Молчание в трубке сменилось гудками. Старик положил её на рычаги. И подошёл к окну. Оно выходило на аккуратно постриженную лужайку в центре которой находилась фигура Бафомета, искусно выстриженная из высокого и густого кустарника. Сразу за ней из розовой мраморной чаши фонтана, вверх распылялась каскадом вода и преломлялась в солнечных лучах в радугу. Внутри старика разливалось чувство азарта. Он давно ждал таких новостей. Власть его перекатывалась над ничтожными и довлела над ними, но что это для него – так мусорный ветер. Ему и его Хозяевам нужно больше, нужна Власть, Власть их режима их видения мира над другими Мирами. Им нужны Верхние Миры, вот их цель.
       Отойдя от окна он кивком головы включил большой экран телевизора. Там шла сводка новостей в которой опять и опять говорили о том, как хорошо процветает страна под его руководством и как он, не щадя живота своего вкалывает: – «Как раб на галерах…». Потом новостной выпуск переметнулся за океан и показал грязную предвыборную возню тамошних чиновников кандидатов. Где они, не то что в нашей стране, поливают друг друга грязью, где присутствуют шпионаж и шантаж. Закончили репортаж тем, что не важно какой будет избранник, они так или иначе будут держать курс против нашей страны. Но Слава Богу у нас есть Владимир Кутин, наш президент, он умело лавирует между политическими рифами.
       На этой пафосной ноте старик выключил экран лёгким поворотом головы. И который раз подумал о том, что ничтожные очень удобны в управлении. Но до чего же скучно ими вертеть, да необходимо, жизненно необходимо выходить за пределы. – «Как сказал один из не глупых людишек: «Многие из людей подобны колбасам, чем их начинишь, то они и несут в себе всю свою жизнь.» И ведь так и есть, какую только ересь мы не вкладываем им в головы, они всё это глотают. Мы настолько замутили им умы, что они не увидят и не поймут, что мы все, ставленники и последователи своего Хозяина, нашего Повелителя!» Старик потянулся, согнув руки в локтях сделал три поворота торсом и пошёл на теннисный корт.

33.

         Старв, иногда терял ощущение времени, сколько он уже здесь, среди этой мутной, влажной и липкой как густой туман на болотах Дороге между Мирами. В памяти у Ставра ярким пятном лежало то, когда он вышел по утру с Антилием из их гостеприимного дома в направлении входа, и любуясь искрящимся в росе солнцем шёл, не думая о трудностях Пути. Точнее он думал, но как ему казалось он был готов к ним. К тяжёлым преградам на его пути, к схваткам с разного рода супостатами и прочими неизвестными опасностями. Однако он и вообразить не мог, что хуже всего будет преодолеть внутреннее оцепенение перед вот этой туманной густотой всего внутреннего мира Дороги. Это был не просто поверхностный туман, как на земле, нет, сам Путь лежавший тёмно-фиолетовой размытой в самом себе полосой выделял всё это. Он как будто выдыхал это туманное марево, или даже не выдыхал, скорее сама эта влажность рождала из себя эту пульсирующую дорогу. Что здесь давало бледный свет, было не понятно. Он был везде, но ни где не было его источника. Дорога помимо еле ощутимых пульсаций ещё выдавала и тепло. И Ставр, уставая от долгой утомительной ходьбы, садился прямо посредь Пути, в три человеческих роста шириной. Наскоро съедал небольшую порцию провизии данной ему Власинией, давал десять, пятнадцать минут отдыха своим ногам, вставал и упрямо шёл дальше. Когда ему хотелось от усталости спать устраивался ближе к обочине, положив под голову заплечную сумку с запасом еды и свернувшись в позу эмбриона весь превращался в слух. Пока монотонный шорох окружного пространства не уводил его в беспокойный сон. В котором он часто видел себя яркой точкой, его носило в тёмном море и иной раз бешено кружившие его волны Мироздания бросали его о сферу какого-нибудь мира и Ставр, четко ощущал в своей голове звонкий гул от удара, потом этот гул переходил в звон колоколов внутри сферы-мира и этот мир поглощал его как маленькую искру и вовлекая в себя выкидывал через некоторое время выкачав силу, с другой стороны.  Иногда из этого не дающего толкового отдыха сна, его выдергивал какой-нибудь резкий шум. Не то чей-то крик, не то стон, один раз ему послышался звук лихо мчавшегося мотоцикла. Но все эти звуки, едва начавшись, растворялись в окружающей его однообразно светящейся туманной вате. Если бы не карта данная Антилием, дай Бог ему здоровья, Ставр вообще не знал бы что ему делать, в какую сторону держать. Не сколько раз он пытался петь вслух, но то каким приглушённым становился его голос и как быстро он терял силу растворяясь вокруг отбивало у него всю охоту на это занятие. Да и мелькала в голове мысль о том, что бы не привлечь кого ненароком, своими не очень то музыкальными звуками. Пока, он шёл, не привлекая внимания, шёл строго по карте. И судя по масштабам схемы проходил от сна до сна, другого время исчисления у него не было до сорока километров. И было им пройдено таких отрезков с тех пор как он свернул на эту дорогу с широкого тракта в начале Пути, уже или всего пять. В конце шестого отрезка, он как обычно устроился для сна и мерный шорох уже усыпил его разум, как вдруг он почувствовал, что кто-то или что -то тащит из - под его головы мешок с провизией. Ещё не открыв глаза, он ухватился за лямки сумки и напружинив всё тело резко вывернулся и встал на колени. Следующим действием мощным рывком притянул сумку к себе. С той стороны что –то издало противный хрюкающий звук, чем –то клацнуло и сопротивление исчезло. Ставр, не ожидая этого отшатнулся назад. Вернувшись в устойчивое положение, повернул заплечный мешок обратной стороной, там по плотной ткани расходилось тёмное, оранжевого оттенка, пахнущее перебродившим вином сырое пятно. Испытывая нехорошее предчувствие от этой сырости, он быстро развязал суму и вытряхнул из неё продукты. И его предчувствие оправдалось, там, где отравленная влага коснулась его еды, она была испорчена каким-то быстрым разложением и покрывалась едко пахнущей слизью. Осторожно перебрав остатки снеди, он  уныло констатировал для себя, что треть его запасов была уничтожена. Посчитав остатки провианта и примерно дни пути, Ставр, принял решение принимать пищу через один отрезок пути, в середине следующего отрезка. Ругнув не ведомую ему тварь, он встал на ноги. И снова пульсирующая тёмная масса Пути легла ему под ноги ровным не большим фрагментом в рамке белёсого тумана, который не давал видеть весь Путь. Один раз он попробовал, сойти с дороги, так как справлять нужду посредь Пути, где и зайти то было не за что, представлялось ему не очень хорошей идеей. Ступив за пределы дороги, его нога погрузилась по колено в невесомый туман, а под подошвой чувствовалась мягкое, но не пружинящее основание, которое почти моментально охватило через ступню до колена ногу ледяной коростой. По крайней мере, такое было у него ощущение, пока он закатывал штанину для осмотра окоченевшей ноги. Слава Творцу обошлось, но больше он таких экспериментов не делал. – «Прав был Антилий, когда говорил - не сходи с тропы.» Вспомнилось ему, что так же напутствовал героев один маг в фильме про вымышленные миры, а может быть и не такие уж и вымышленные. Шагая по нескончаемой дороге, окруженный туманом он не раз отгонял хитрую крысу-мысль о том, а не ходит ли он по кругу? И единственное что его убеждало в том, что он движется в правильном направлении, да и вообще движется, была карта Антилия. Сделав очередной привал без пищи, он, откинувшись навзничь, услышал приглушённые голоса. Тут же вскочив на ноги, Ставр, как говорится - весь обратился в слух. Несомненно - это были голоса и голоса, не внятно бубнившие доносились от куда-то спереди него, более точно разобрать было невозможно. Туманное, плотное месиво смещало и укрывало их. Поэтому было невозможно понять, где они и на каком расстоянии от него находятся обладатели голосов. В Ставре, помимо осторожности во всю мощь заговорило любопытство, столько дней пути в одиночестве, по этому странному месту, по сравнению с которым, убогий и тщедушный лес маньяка-упыря казался фееричным разнообразием утомило его и сейчас эти голоса влекли его вперёд. Прислушиваясь к ним, он даже не мог понять, на каком языке они говорят. Ясно было одно, говорящих как минимум двое. Пройдя пятьдесят шагов, он всё так же не разборчиво слышал их. Ёще сто шагов, а голоса, как будто усмехаясь над ним, ни приблизились ни на йоту.
- Мамкину норку! Вот ведь хрень… - ругнулся он, и ускорил шаг.
Во что бы это не стало, он должен найти или догнать тех, кому принадлежали голоса. А их обладатели непрестанно о чём - то переговаривались. Ставр, уже почти перешёл на бег, но тщетно. Словно туманная взвесь поглотила этих словоохотливых собеседников и теперь сама говорила их языками. Вскоре, Ставр плюнул на эту гонку, сбавил темп и перешёл на обычный шаг. И опешивший остановился. Только что перед ним не было ничего, всё та же туманная, липкая дрянь и вдруг без всяких дальних проблесков и робких отсветов он оказался перед костром, возле которого сидели по-турецки двое человек, одетых в какие-то поношенные не когда ярких и аляповатых цветов халаты, на головах было что –то вроде будёновок бойцов РКК, ещё один растянувшись на спине спал или просто лежал, слушая своих сотоварищей.
Его появление не осталось не замеченным. Один из тех, что вели беседу, повернул голову в его сторону. И вцепился, Ставр почувствовал это, своим взглядом прямо ему в лицо. Ощупав его голову, взгляд чёрных каких - то высохших глаз, переместился на тело, везде где проходил этот взгляд Ставр реально ощущал прикосновение на коже. Оно – это ощупывание не было враждебным, но и дружеским назвать его тоже было нельзя. Оно было скорее настороженным, и обладатель обыскивающего взгляда явно ждал, какие действия предпримет Ставр, что бы понять, что им с ним делать. Сидевший у костра изучал его, Ставр смотрел на них. По мере рассмотрения обстановки привала у костра он всё меньше хотел быть приглашённым к нему. Жизнь костру давали корчащиеся то ли от боли, то ли от собственного жара какие-то маленькие зверьки похожие на игуан. Рядом с лежащим валялся череп с тремя глазницами, выскобленный до белезны. А у самого лежащего на глазах, покоились тяжёлые кругляши, они закрывали его лицо почти до крыльев носа. – «Не так уж и плохо мне шагалось одному» - подумал Ставр и мысленно кисло улыбнулся.       
    - Киштрах! Серезук киштрах! Иштар румах.– сказал второй сидевший, едва удостоив Старва взглядом.
    - Нхаку, картнох… - ответил ему ощупывающий, и махнув в сторону Ставра рукой, повернулся к собеседнику, и они продолжили свой разговор. Больше в его сторону они не смотрели.
Ставр, не стал искушать судьбу и тихим, спокойным шагом, прикладывая усилия, чтобы не обернутся, прошёл вперёд. Через десяток шагов туман скрыл сидящих на привале. Ещё через десяток от них не осталось даже едва слышных голосов.
      Этой «ночью» случилось то, что изменило взгляд Ставра на мироздание в корне. Не смотря на всё, что с ним произошло за последнее время, он так или иначе воспринимал мир цельным и прочным, таким, каким его научили видеть. Все эти переходы и разные миры ложились в плотной связке с знаниями со школьной скамьи, да они были из ряда вон, но … Но общее представление внутри него не поменялось. Во время сна его разбудил тонкий, проникающий во все закоулки и складки одежды и тела ветер. Ставр для приличия поёжился, но поняв, что уже не уснёт не стал себя обманывать перевернулся на спину и глянув в верх обомлел. Тумана – этого белёсого кокона не было. В верх на сколько хватало глаз уходило без крайнее количество искрящихся сфер. Все они были примерно одного размера и напоминали икринки с сокрытыми в них тенями жизни. Уходили они не сколькими цепочками, в верху все они сходились в одну, и там в недосягаемой выси сферы становились больше и ярче. Пространство между ними мерцало как плёнка на мыльных пузырях и непрестанно было в движении, то обволакивая какую – то из сфер, то сбегая с неё и усиливая свою дрожь переходило на другую. И такая пульсация плёночной субстанции была везде, нигде не было разрыва. При этом всё это меняло цвета. Ставр смотрел словно в детский калейдоскоп. Искрящиеся сферы, пульсирующая изменением цветов покрывало и довершало картину блистающее выше всяких сфер, там куда уже с трудом доставали глаза, «северное» сияние которое спускаясь охватывало всю верхнюю часть. Ставр сел, на коленях подполз к краю дороги и глянул вниз. Колени его дрогнули, он растянулся на животе. Внизу не было низа. Под дорогой так же уходили сферы, но чем глубже они были, тем более тёмный свет излучали они. Самые нижние терялись, сливаясь в одну массу в едином тёмно-багровом облаке. Это облако тоже находилось в постоянном движении. Клубясь, оно как будто пыталось расти в размерах, но достигая определённой высоты подъёма опадало. И ещё, Ставр разглядел в середине этой багровой облачности меньшую копию верхнего сияния.
Всё им увиденное было таких циклопических и величественных размеров, что воспринимать себя здесь песчинкой, было бы с его стороны верхом мании величия. Он был даже не атом, во всём этом постоянно движущемся пространстве. Он был не более чем лёгкая, мимолётная, хотя даже мимолётная было не уместным сравнением, тень которая хотела возникнуть, да так и не смогла. Что в сравнении с этим его жизнь? Ставр окинул взглядом всё вокруг. Что в сравнении с этим вся жизнь его народа, его мира? Он посмотрел туда откуда шёл и увидел почему-то отливающую жидким серебром дорогу, ему, пока он по ней шёл в тумане, она казалась прямой как полёт стрелы, но… вот она, извивающаяся и спускающая свои кольца куда- то вниз. Спереди, она, так же делая не мыслимые изгибы уходила в даль. Так же на уровне его плоскости были и другие пути змеистые и прямые. Сверкающие и пугающие своей глубокой тьмой. Ставр поймал себя на мысли, он хочет, что бы вернулся туман. Слишком одиноко и тошнотворно горько становилось ему в этом огромном пространстве. Слишком маленькой и ничтожной ему ощущалась теперь его собственная жизнь. Быстротечная человеческая жизнь, здесь вообще не имела никакого временного промежутка. И межу тем, всё это пульсирующее пространство было тесно связано с ним, с той неуклюжей цепочкой из пузырей событий с всей той шелухой, которую люди называют жизнью.
  - Стас! Вот ты где сардину тебе в рыло! – выдернул его из оцепенения знакомый голос. – На силу тебя нашёл. Явится к тебе старина не смогу. Нет пока возможности.
- Володька? – растерянно и удивлённо спросил Ставр. – Ты как меня здесь видишь?
- Сейчас не об этом. Пока имжа снова не разошлась, слушай…
- Что не разошлась?- перебил Ставр.
- Имжа, ну… Туман, морок по - твоему. Короче не теряй моего времени! Я толком не знаю, чего от тебя Иштар хочет, но там впереди, возможно будут Мрачные. Они конечно не тебя ждут, испытывают чего-то. Но ты по возможности будь осторожней. На рожон не лезь.   
      Ставр почувствовал, как по всему телу прошёл лёгкий озноб, ступни обволокло каким-то нашатырным холодом. И вдруг из каждой поры пространства стал появляться белый, плотный туман. Он видел, как из ничего, из казалось бы пустого места, прямого у него перед глазами словно лопались невидимые капсулы и из них выбрасывал свои нити-брызги туман.
              - Володька, тут это – имжа всё заволакивает… – тихо сказал он, заворожённо глядя на рождение вездесущей мари.
    Но ответа уже не последовало. Не прошло и пяти минут, а вокруг него установилась привычная белёсая муть.


34.

Всё сходилось как надо. Событий, которые должны были вплестись в книгу Акаши, ждали многие. Ждали терпеливо и со своим расчётом.
    Скоро должны быть сделаны первые проколы между мирами на прямую соединив сферы тоннелем. Тоннелем, ведущим к нижним мирам, а оттуда в этот мир придут новые жильцы, те кто давно хотел получить здесь себе приличное более лёгкое тело. Да, их придёт не мало и тогда начнётся жатва. Жатва хавага. Старик давно приучил себя к осторожному, разумному ожиданию, но такое событие будоражило его кровь, щекотало ему нервы. Не так давно он дал добро на сбор хавага в Волгограде и тамошние не придумали ничего лучше, как взорвать газовую заправку. – «До чего же тупоумно и грубо работают.» - подумал старик. У него возникло ощущение того, что скоро должны позвонить, и он не ошибся, в прочем в своих ощущениях он никогда не ошибался. Раздался звонок прямой линии с министерства Культуры и Просвещения. Старик мягкой походкой преодолел расстояние до телефона и снял трубку.
   - Говори Бронислав. – сказал он без всякой прелюдии.
  - У нас всё готово, оборудование на позиции, техник… Йермен, по- моему, тоже на месте для отладки. – ответил министр, тоже не испытывая никакого пиетета.

35.

Почему - то показывающая Ставра, точка на карте, хитрым способом сместилась на несколько дней пути к конечной цели. Теперь по карте выходило, что до поворота на его сферу осталось не более 200 метров. Над этой странностью он не стал задумываться, а лишь ускорил шаг. Он помнил слова Антилия, что и несколько дней могут одним обернуться, наверняка произошло не что подобное. Ставр ускорил шаг, ему не терпелось увидеть вход в свою сферу, в свой Мир. Судя по передвижению точки и её приближении к конечному пункту, он действительно сейчас выйдет к месту входа. Сердце застучало более учащённо. И вот он долгожданный момент, вот сейчас в небольшом свободном от тумана пространстве он увидит вход.
- «Из огня да в полымя!» - только и смог подумать утомлённый долгим переходом и ожиданием Ставр, увидев странный агрегат, не малых размеров стоящий около места входа в его мир, возле него стояли люди. А рядом с самим механизмом возился никто иной, как огромных размеров чёрт. Люди вокруг него были явно в возбуждённом состоянии. На Ставра пока никто не обратил внимания. Все присутствующие были увлечены тем, что делал с техникой рогатый. А тот после того как закончил все нажимы, повороты отдельных частей механизма, повернулся к людям, что-то рыкнул и крутанул не большой диск. Из аппарата вырвался тугой луч тёмного света и врезался в туманную плотность, проникая в неё всё глубже, туман поначалу сопротивлялся, сделался плотнее вместе проникновения, но вскоре сдался, обмяк и просел под натиском светового бура. Притихшие зрители радостно загомонили.
 – Не меньше десятка. – посчитал их Ставр.
Чёрт обвёл их взглядом, что-до довольно проурчал и подняв глаза столкнулся с глазами Старва. Несколько мгновений, они молча смотрели друг на друга, потом рогатый положив руку на плечо одному из людей тряхнул его требуя внимания и указал в сторону Ставра. Человек плотного телосложения с откормленным, солидным лицом неспешно обернулся в его сторону и уставился на Ставра, в его взгляде для Ставра не было ничего хорошего. Почему-то, Ставр понял – тот человек его знает и давно ищет. Но среди этих людей для Ставра, не было ни одного знакомого лица. – «И слава Богу» - подумал он. Он, ещё не разглядывая людей, только увидев механизм сообразил, что все присутствующие - Мрачные, самые, что ни на есть тёмные. Фигура чёрта не оставила ни единого сомнения.
 - Какого хрена они здесь удумали. – тихо произнёс Ставр.
     Мордатый тип, величественно растолкал стоявших с ним рядом и не спешной вальяжной походкой, человека, привыкшего повиливать двинулся в сторону Ставра. – «Явно, какой-то чинуша.» подумал Ставр и приготовился, внутренне напружинился, он явно почувствовал, идущий к нему ощупывает его, изучает – это явно не из простых смертных. Ставр, решил до поры до времени не выдавать своих навыков, а просто понаблюдать за происходящим. Пусть противник первым покажет себя. Мордатый приближался. Ставр уже мог в деталях разглядеть его. На обрюзгшем лице было выражение брезгливой усталости, но в не больших прятавшихся в мощных надбровных дугах и щёчном жире глазах была какая-то не ясная сила. Эта сила пыталась овладеть Ставром, сломать его. Взгляд из не моргавших казавшихся чёрных глаз, пробирался в него пытаясь проникнуть всё глубже оставлял за собой могильный, стылый холод. Ставр успокаивая себя давал возможность углубиться ему, пусть пока считает его подавленной марионеткой. Судя по довольной ухмылке, мелькнувшей в глазах чинуши он явно думал, что перед ним человек, волю которого он уже сломил.
  - Так вот ты какой – северный олень! – с издёвкой в голосе не громко сказал подошедший на расстояние полутора метра мордатый. – А я то тебя обыскался, всё думаю кто это там озорничает. А ты вот он. Ведь это –ты? – спросил он уже явно издеваясь.
    - Что молчишь, глазами лупаешь? Я ведь знаю, что это ты. Тот- кто маэстро укокошил, да и вообще наделал дел. – его голос обрастал металлическими нотками. -  А, я забыл, ты то меня не знаешь… Бронислав Валерьевич я, занимаюсь такими, как ты, ну и не только. Вот и к тебе сейчас долю своего ремесла применю. – закончив он растянул свой рот в плотоядной ухмылке.
 - А ну не молчать! – переход на крик, почти рык был неожиданным, и на не подготовленного человека явно подействовал бы как фактор поражающий и ломающий. Но Ставр был внутренне готов к этому, он ждал чего-то подобного. Но всё ещё не собирался раскрывать себя. – «Ещё не время. Где ты – здесь, когда ты – сейчас, кто ты – этот момент.» напоминал он раз за разом себе эту мантру. Почему то, он в себе ощущал больше силы, чем в нём было на самом деле, такое ощущение, что она приходила откуда- то из вне. Но об этом он сейчас меньше всего хотел думать. Главное было не проморгать нужный не обходимый момент, для его контратаки. Мордатый и холёный меж тем продолжал свою игру.
  - Ты думаешь мы незнаем, что вы там с Верхними затеяли? Ха, как бы не так! Мало того, что мы в курсе, так мы ещё и на несколько шагов впереди вас. А всё потому что мы сила- грубая сила. Ты думаешь, что ваши вбросы людям – этим ничтожным про масонов, розенкрейцеров, Богемскую рощу и тог далее, чего-то стоят? Нет, милый мой мертвяк, извини, что так напрямую, но тебе не долго осталось. – и лицо Бронислава Валерьевича, перекосила какая - то жабья ухмылка. – Кстати хватит нам тут стоять, пошли к нашим. Представлю тебя, так сказать.
        И он протянул руку, что бы взять Ставра за рукав куртки. Ставр, боковым зрением увидел, как из руки, из толстых пальцев этого упыря к нему свиваясь в петлю, тянется мерцающий темным фиолетом, сгусток тьмы. Медлить было больше нельзя. У Ставра не было времени продумать план, не было времени исполнить битву изящно. Ему нужно было нанести упреждающий удар, по холёному, а дальше, как карта ляжет. Не колеблясь более не секунды, Ставр резко вытянув правую руку схватил сгусток тёмной энергии, дёрнул на себя, отчего не ожидающий подобного Бронислав Валерьевич, развернулся и открылся.  Левой, собрав в неё всю силу, нанёс удар в район кадыка в самое средоточие, туда, где сходились и скрещивались энергетические линии тела. Удар получился неожиданно мощным даже для самого Ставра, не говоря о холёном. Тот, выпучив глаза, не имея больше возможности вдохнуть перебитым горлом, заваливался вправо. В его глазах, привыкших к покорности и подобострастию окружающих, не было страха или упрёка, в них была ярая злоба, перемешанная с недоумением. Он явно до сих пор не мог поверить, что вот так быстро, могла закончиться его жизнь. Издав хрип, от которого по его подбородку потекла кровь, он окончательно с грузным звуком упал на покрытие Пути. Ставр не разглядывая побеждённого перешагнул через него и двинулся к группе возле аппарата. Его распирало чувство силы и неведомой доселе мощи. 
- Боже на тебя уповаю! – проговорил он и не ускоряя шага приближался к стоявшей в оцепенении кучке нелюдей.
             В это время, Иштар сидела возле своего стола - карты, на котором из 930 рубиновых капель осталась одна, та на которую она и делала основную ставку. И именно в эту последнюю каплю, она и вкладывала сейчас все свои силы.
Сатвр, ощущая, как по его жилам пробегает огонь, одним взмахом руки сломал шеи двум в тёмных костюмах, не доходя до них пяти метров, они слишком долго пытались достать своё оружие. Трое других ничем не отличимых от первых двух, попытались взять его в полу кольцо. Ставр, походя кинул в того, что слева яркий энергетический шар, он попал охраннику в голову от чего он вспыхнул и не успев издать ни одного звука осыпался горсткой пепла. Справа раздалось три выстрела, мимо сытыми шмелями прогудели толстобрюхие пули. Ставр, пропустив две под руками, от третьей уклонив голову, небрежным взмахом кисти разорвал у обоих сердце и печень. Ему казалось, что из его рук тянутся гигантские лезвия мечей, а тело закрыто неведомой бронёй.
  - Благодарю тебя Боже за помощь твою! – крутанулась у него мысль.
 Как сквозь вату он услышал слова людей, их речь звучала странно растянутой и вялой.
     - Что это такое?! Где оно? – перекрикивались между собой оставшиеся в живых. Для них он выглядел яркой вспышкой света, от которой тянулись смертельные лучи.
- Стреляй мать твою! – раздалось ещё несколько выстрелов, лучи пробежались по телам ещё пяти человек и на площадке остались Ставр и рогатый. Тот явно не собирался сдаваться без боя. Заняв какую-то странную позицию, он быстро переместился к Ставру. Настолько, что Ставр заметил его, когда между ними осталось не более полутора метров.
- Что ты такое?!  - крикнул ему Ставр.
- Я тот, с кем тебе не совладать ничтожный!
И Йермен нанёс удар. Это была синяя молния, направленная ему в грудь. Ставр с трудом блокировал её. И сделав шаг в сторону нанёс ответный, целясь трёхметровому в горло. Тот тоже парировал и переместился левее. Это был сложный противник.
- Сейчас я тебя чертяка сделаю! Уничтожу твою махину и оброк с тебя возьму, по полной! – выкрикнув это, Ставр с разворота влево, бросил сразу три огненных шара, но там уже никого не было. Через мгновение он закусил губу от хлёсткой боли в плече, на лицо брызнуло красным, его кровью.
        Развернулся, тоже никого. - Скоростью его не возьмёшь. – мелькнуло в голове. Ставр расслабил кисти. Выдохнул и сосредоточился на том моменте, когда почувствует его приближение. Только это могло сейчас ему помочь. Сделать не большую ловушку. Спустя несколько мгновений, Ставр ощутил приближение со спины справа, подпустив его ещё чуть – чуть он развернулся ему навстречу и взмахнув обеими руками выплеснул в него фонтан огня. Чёрт попытался блокировать, но это было тщетно, широким фронтом пламя охватило его и он, сделав ещё шаг, превратился в прах. 
Ставр опустил руки, глубоко вздохнул и на долгом выдохе, расслабил вдруг онемевшую от напряжения спину. Оглядел площадку, на ней кроме него никого не было, если не считать уже хладеющие тела и работающего агрегата. Что делать с ним было совсем не понятно. Он прошёл в его сторону, подходя к нему, ноги Ставра налились свинцовой не подъёмной усталостью, руки в локтях ломило, а во рту стояла неимоверная сушь. Сила данная ему явно покидала его. А ему ещё предстояло разобраться с дьявольским механизмом. Но на это у него сейчас не было ни сил, ни представления о том, что нужно сделать. Он просто рухнул на каменное покрытие площадки и лёг, раскинув руки, наблюдая за тем как по световому тоннелю, в который превратился странным образом буровой луч шли какие-то неясные тени, они словно пузыри поднимались вверх и проникали в тёмно- зелёную стену его сферы и исчезали за ней. Движение теней успокаивали его, и он уже переходил черту сознания, погружаясь в сонное забытие, когда в его голове разрывая покрывало сна, чётко высветилась схема дальнейших действий. С трудом встав на ноги, он неспешно двинулся на неверных ногах, подошёл к месту, где были какие-то рычаги и штурвалообразные колёса. Рядом с некоторыми рычагами находились шкалы с непонятными символами, таблички толи с графиками, толи с письменами. Но Ставр чётко знал, что делать. Нужно повернуть вот это левое колесо на три оборота по часовой стрелке, а самый правый и нижний рычаг – «Хорошо, что не верхний» - подумал Ставр, прикидывая высоту до него и то, как ему пришлось бы изголяться, что бы достать его, переместить на два деления ниже. Рядом с колесом из корпуса торчал небольшой выступ и он, разместившись на нём, с усилием повернул колесо на нужное количество оборотов. До рычага пришлось тянуться, вставая на цыпочки и до боли вытягивая руки.

            - Не делай этого человече! Остановись.
Прогудел в голове Ставра, набатным колоколом сильный голос. Рука Ставра замерла, остановив передвижение рукояти.
             - Почему я не должен этого делать? Разве не Богом направляются мои поступки? Разве не он дал мне силу одолеть врага? – спросил он, внутренне замерев.
             - С чего ты решил, что эту силу тебе дал Бог? Лишь с того, что ты лишил жизни немало живых существ? – голос стал тише, но внутренняя сила из него никуда не ушла, Ставру вспомнился этот голос. Это он звучал у него, когда Ставр, тогда Стас, проделав обряд, впервые ощутил чистоту своего сознания.
- Да. А кто если не он мог даровать мне столько мощи, что бы я мог убрать тёмных?
                - Эх – Человече… - говорящий вздохнул, как показалось Ставру тяжело и устало. – Как мог ты дерзнуть на такие мысли! Тебе не помогал Творец, тебе даже не помогал никто из нас, Иерархов. Не уж то ты думаешь, что для того что бы одержать верх, мы будем пользовать таких как ты? Нет человече, то что ты испытал, было не из Света. Оно было порождено эгоизмом и стремлением обладать. То, что дали тебе, лишь разрушающая сила жажды своеволия. Мне жаль, что ты не смог этого различить.
               - Может быть, может быть, но где мне взять уверенность, что и сейчас со мной говорят от имени Света? А та сила - спасла меня, в отличии от вас… - ответил Ставр и подумав добавил. – Я уверен ты читаешь меня, как открытую книгу, но и не сказать я не могу. Вы все заигравшиеся, не ценящие ни чего, что есть в нас, порядком мне надоели. Что толку, от ваших Светлых, отдающих прокисшим речей и мыслей, когда тот мир, где я живу по уши погряз во тьме, когда мы, люди, идём в слепую, пялясь вокруг бельмами не когда светлых глаз? Ответь, что в вас толку? Почему вы решаете, что нам делать и как?
        И Ставр зло сплюнув, дёрнул рукоять до конца. В аппарате, что – то тихо заурчало, зашелестело и светящаяся труба, резко увеличившись в размерах, начала периодически сокращаться, напоминая собой перельстатирующий кишечник. По ней явно что-то начало двигаться снизу - вверх туда, за перегородку, в его - Ставра мир.
    - Ну и что ты сотворил, идя на поводу у своей глупости? Хочешь, я тебе покажу?
      Не дожидаясь ответа от него, пустота набрякла силой и она – эта сила, схватив его сзади за шею толкнула в направлении кишки, и не отпуская, не давая Ставру даже намёка на сопротивление с его стороны, ткнула головой в светящуюся стенку пульсирующей трубы. Голова Ставра, прошла сквозь внешнюю часть кишки и оказалась внутри.
- Смотри! Это дело уже твоих рук! – голос не потерял спокойствия, но в нём чётко слышался металл раздражения.
      В трубе, в тёмно – фиолетовом свете двигались вверх из тёмной глубины не прерывным потоком коконы, наполненные показавшиеся поначалу Ставру не ясными сгустками. Но ещё один толчок ухватившей его за шею силы и он, провалившись по плечи, разглядел то, что несли в себе блёкло-молочные коконы. И то, что он увидел, скрутило ему спазмом живот. Там, в позах эмбриона лежало не что отдалённо напоминающее человека, склизко – серая, прозрачная оболочка, заменявшая этому нечто кожу, не скрывало его внутренностей, а там, в мутной сердцевине этого нутра был пульсирующий зародыш.
- Увидел?! Твоего ума хватит понять, что всё это идёт в твой мир!
     Невидимая рука резко выдернула его из трубы и отпустила, от чего он, потеряв равновесие, упал на спину, сильно ударившись локтем и бедром. Но Ставр, не обратил внимания на боль. В его голове была гулкая, пульсирующая, давящая на уши изнутри черепа пустота. Содеянное открылась ему, показав мрачную пустоту его сознания. Он внутри себя падал в бесконечную тёмную бездну. Туда, откуда уже не было возврата в мир света и радости.  У него не было ощущения себя, он просто был раздавлен и расщеплён. Он стал пустым, в том, что происходило с ним тогда и сейчас не имело для него ни малейшего смыла, он просто перестал существовать.
      Не сразу он разобрал слова, относящиеся к кому – то по имени Ставр. Само сочетание звуков показалось ему знакомым, неужели это когда – то относилось к нему? Наверное нет, он всегда был бесплотным духом, петляющим без цели в отчаянии и мраке. Но что-то назойливо произносило эти звуки в определённой последовательности.  Что – то не давало ему упасть на долгожданное дно и замереть там, в бездвижном покое.
        - Ставр! Ставр! Иди на мой зов! – голос был властным, влекущим за собой. И он решил пойти за ним, туда наверх, подняться туда, откуда он так долго спускался. Резко, словно удар пощёчины голос потребовал действия.
         - Встань,человече! Встань!
  Ставр пришёл в себя, оглянулся сквозь мутную пелену на глазах, увидел всё тот же туман Пути, его покрытие и пульсирующую, перегоняющую бесов кишку.  Молча встал на неверно державшие ноги. Пошатываясь, дошёл до перекачивающей установки.
- И что же мне теперь делать? – спросил он устало.
  Ответом ему была всё та же гудящая тишина.
         - Эй! Куда ты делся?! – крикнул он, подняв голову вверх.
    Туман, поглотив звук, не издал в ответ ничего.
- Что мне делать…? – простонал Ставр закусив губу. И рванул обратно все рычаги. Нажал и отжал все кнопки и клавиши. Действия оказались тщетны. Никакого результата. Аппарат продолжал работать, уйдя в независящую от внешних факторов автономию.
- М - м- м. – выдавил из себя Ставр, представив сколько уже этой дряни попало в его мир. В его мир, по его – Ставра вине. Хотя какой он теперь Ставр… Жалкий, никчёмный Стас. Человек не способный на крупный поступок, не умеющий жертвовать.
- Жертвовать, вот оно! Жертва – путь к очищению! – с этими словами Ставр подошёл к тому месту, откуда вырывался луч, переходя затем в бур и трубу, а после, как будто отражённый от зеркала возвращался из глубин и проникал через сферу его мира.
    Не раздумывая больше ни о чём, Ставр прыгнул в этот луч, прерывая его истечение и движение своим телом.

     Маленький Стасик, подбежал к маме. Он упал, играя с Юркой, на обсыпанной щебнем площадке и сильно ободрал колено. Мама, прижала его к себе от неё тепло пахло жаренными пирогами с картошкой, его любимыми и самым родным, что есть в целом Мире, человеком – его мамой. Стасик знал, мама успокоит его боль, она найдёт средство. Но колено почему - то болело очень сильно – его жгла острая боль, как будто внутри него развели костёр, и он, разгораясь, охватил уже всю ногу, затем распространился на всё тело и под конец накрыл Стасика с головой.
        - Мама! – закричал Стасик. – Почему так больно - о - о?!
Но мама лишь ещё крепче прижала его к себе и подняв его голову своими, мамиными ладонями, заглянула ласковыми, глубокими глазами в его, от боли затянутыми слезами глаза, сказала:
       - Потерпи мой хороший, скоро всё пройдёт. У кошки заболи, у собачки заболи, а у Сыночка не боли.
И вправду, от этих слов боль стала легче, она сползла с головы, потом с тела и наконец, уместилась в колене, а потом и вовсе пропала.
- Мам всё прошло. Мам, а мы всегда будем вместе? Ведь да?
- Конечно мой сынок, конечно.
          Она наклонилась и поцеловала его в лоб от этого, Стасику стало совсем легко, и он почему-то заснул.

36.

     - Иштар, мы предупреждали тебя! Но ты, забывшись в своей гордыне, зашла слишком далеко. Ты сама не оставила нам выбора. На что ты рассчитывала, когда хотела наполнить тот мир чуждыми для него существами? Ответь.
  Иштар, сидела перед тремя вечными старцами – Иерархами. Они находились у неё, на её любимом балконе, который с двух сторон плотно обвивала яркая зелень, а с двух других открывался вид на ярко – сапфировое всегда тёплое море. Её затея провалилась, она – Иштар, не успела. Вот что было для неё сейчас самое неприятное. Она не успела самую малость и теперь от неё требуют ответа. Что ж она ответит.
     - Зачем… спрашиваете вы. Затем, что бы сохранить ваши же законы. Я не могла отчистить некогда наш мир от людей, не изменив их. Это было бы с моей стороны актом геноцида. Но наполнив их мир теми, кто жаждал проникнуть в них, теми с кем ведем упорную борьбу, я бы уже вела очистительную войну. И здесь для вас, я бы была бы чиста…
- Иштар, что ты говоришь?! – спросил подошедший Волореус. – То, что я услышал, повергло меня в оторопь. Я мчался сюда спасать тебя от нелепых обвинений. Но ты…
- О, мой дорогой и сердобольный Волореус, я лишь хотела сделать то, о чём вы всегда думали в своих потаённых грёзах. Спасти наш народ! Но я знала, что вы все слабы для этого. И вот финал этой будущей легенды. Но не печалься за меня, я знала риски и готова к решению вот этих. – и она небрежно махнула головой в сторону Иерархов.
- Наше решение просто. Быть тебе в забытье 2000 кругов, а там посмотрим.  О твоём приемнике решим позже. В исполнение вступит в час Архана. Приготовься к тому моменту.
- Я уже готова, я умею проигрывать. – Иштар, не опустила голову и не дрогнула взглядом. – Я, так же не забываю, что я – одна из Перворожденных нескольких сфер!
  Она изящно встала и не оборачиваясь ни на кого из них прошла в свои покои.
    - Иерархи у меня к вам вопрос. – Волореус, оттолкнувшись от балконного ограждения, приблизился к старцам. – Что стало с человеком по имени Ставр?
    - Он искупил содеянное. – сказав это, Иерархи поднялись и прислонив правые руки каждый к своему сердцу развернулись и начали растворяться в воздухе.
   - Но он хотя бы жив? Или может рассчитывать на посмертие?! – крикнул им вслед Ант.
   - Нет, для мира живых в сейчас, он уже не существует, а для посмертия… - возникла не большая пауза. – А для посмертия он слишком много сотворил.
 Последние слова прозвучали уже затухающее и без присутствия фигур.
    - Но ведь вы могли что-нибудь сделать… Кильку вам печень. – с грустью и пониманием собственного бессилья проговорил Волореус.

******
Как же хорошо было ехать на новеньком велосипеде, по набрякшим золотом будущего хлеба полям, петляя меж ними по укатанным просёлочным дорогам. Ехать, наслаждаясь и силой своих молодых ног и ласковым, греющим вихрастую макушку солнцем и лёгким попутным ветром. Вбирать в себя всё, что дарила жизнь! Как же ему хотелось, что бы этот момент навсегда остался с ним, именно такой, не искажённый памятью и наслоениями следующих лет, что бы вот так же ярко можно было ощутить всю благодать и ласковость этого красочного, яркого мира. И что бы постараться его закрепить в памяти получше, он произнёс не давно вычитанное в книге правило.
    - Где я?  Здесь! Когда я? Сейчас! Кто я?  Этот момент!
Поднажав на педали, он увидел мелькнувшую над плотной желтизной пшеницы ярко- оранжевую панамку.
      - Кто это здесь гуляет?
   И он с чувством великодушного хозяина решил посмотреть на своего нового гостя. Сделав ещё поворот на право, он увидел тонкую девичью фигуру. Одетая, в лёгкий летний сарафан, разукрашенный тонкими причудливыми узорами, она шла босиком, держа свои сандалии в руке. Он, снизив скорость догнал её и что бы не пугать потихоньку затормозил рядом с ней. Она плавно повернула к нему свою голову, на её лице сильно выделялись глаза, как два изумруда сверкнули они в солнечных лучах, возможно такими они казались на фоне её очень светлой кожи… Возможно.
        Он не смог отвести от них своего взгляда. Неловко спешившись со своего железного коня, от этого ещё более растерявшись, он зашагал рядом с ней. Она посмотрела на него и улыбнулась, но её улыбка не была обидной для него, наоборот это была искра добра и поддержки. Как улыбка старого, доброго друга.
   - Ну, как звать то тебя, рыцарь на железном коне?
 От охватившего его волнения он почему – то сбивчего начал называть себя другим именем.
  - Став… - но запнувшись, быстро и уже более твёрдо исправился. – Стас.
  - Очень приятно. – ответила она и сделала игривый полупоклон. – А я Морен… - и тоже, на краткое мгновение смутившись, но затем рассмеявшись задорно добавила. – Маруся я! И что это мы с тобой сегодня в именах путаемся?
- И в правду, познакомились, так познакомились. А ты читать любишь? – спросил Стас.
  - Да, очень! - ответила Маруся.
         А дальше они шли обсуждая, кто что прочитал и каких авторов, а лето, окутав их синевой небес дарило им свою радость и тепло, одевая их в загар и щекоча пылью. Тихо и неспешно спела жизнь. И откуда то с верху, смотревший на них, сказал:
   - Вот так, человече. Вот так.