Святки в Лукоморье

В Питере мороз. С одной стороны, приятно: наконец-то появилось солнце. К тому же сухо и неветренно, так что погода хороша. С другой стороны, у меня с самого детства именно в такую погоду странно ноют все кости. Особенно противно ощущение, как будто дали по носу, от чего иногда даже трудно вдохнуть. А еще мне кажется, что я трещу при каждом движении, как сухостой.
Я бы сказала, что чувствую себя Кощеем, если б не знала, как удивительно гибок во всех суставах и сочленениях чертов бессмертный маг!..
Вот сейчас святки, и кот Баюн, конечно же, позволяет сущеглупым русалкам гадать на его шерсти. Для этого водяные девы тайком (то есть они думают, что тайком - объяснил мне добродушно Баюн) прокрадываются к нему и срезают небольшой пучок шерсти (желательно, с хвоста, но тут как повезет), потом считают сколько шерстинок серебряных, сколько шелковых. Если больше серебряных - значит в грядущем году выйдешь замуж. А если больше шелковых - будешь много плакать. Считают русалки медленно, шевелят пухлыми губами, загибают розовенькие пальчики, рисуют метки на стволе дуба, все равно сбиваются, толкают друг друга локтями и, наконец, роняют зря потерянную волшебным котом шерсть на песок.
Зачем им это нужно - ума не приложу. Все равно всем известно, что лукоморские чаровницы уж какую сотню лет сидят в девках и конца этому сиденью не видно.
А когда святки подойдут к концу, то есть перед самым Крещеньем, кот Баюн скорчит привычно унылую морду и пойдет к властелину тридесятого выбивать компенсацию за попорченную шкуру. Иногда (не очень часто, но достаточно, чтобы сказитель не терял надежду) это удается. И тогда пушистый наглец выходит из дворца гордой пружинистой походкой, беспечно помахивая в воздухе красным бархатным мешочком, полным полновесных дукатов.