Что в имени тебе моём?

Меня в Луганске звали то Батя, то Старый. Это, наверное, распространенные «погоняла» на войне. Позывным тогда ещё не разжился. Но когда в донецком расположении «махновцев», я вновь услышал Батя (ко мне обратился один из тех, кто знал меня по "интербригаде" Луганска, и я ему действительно по возрасту годился в отцы), отчётливо понял, что не могу взять себе такой  «ответственный» позывной, хотя и начал привыкать к "сыновьему" обращению. Больно высокая моральная планка таким обращением задаётся, которую можно и не осилить. Всё-таки на войне спрос другой с человека. Пусть Батей называются командиры, уже хорошо знакомые с войной, понимающие её и способные уберечь своих бойцов от бессмысленной гибели.
Я же всего лишь журналист, корреспондент, кратко сказать - корр. Так и записался, когда заполнял анкету бойца. Мой позывной – Корр. Военкоров на тот момент здесь уже было с избытком, а в формируемой роте вакантным было "место" гранатомётчика, им и записался. Одно другому не мешает.
Позывной на войне – это самоназвание. Как боец видит сам себя и как хочет, чтобы его воспринимали другие. Среди позывных в роте было часто встречались указания на представителей флоры и фауны (отчего-то было  много Волков и Мангустов), профессий, местностей и национальностей. Очень редко боец просто сохранял имя данное родителями. Только один из российских добровольцев на всю роту оставил себе своё имя - Эрик. Да и тот этнический армянин.
Но однажды всем в формируемой роте («девятой») пришлось вспомнить, как их нарекли при рождении. Перед отправкой «на передок» пришёл в расположение православный священник, чтобы прочитать за бойцов молитву. «Вот листок, ручка, - сказал он перед строем, - пишите свои имена; не могу же я молиться, скажем, за Пса.
Все его поняли. Какие только позывные не звучали на этой войне, был даже Бес (впрочем, известный и уважаемый полевой командир Игорь Безлер)... Но как священнику просить перед Богом за Беса? За Игоря — другое дело, богоугодное...
...
Когда на построении священник в молитве произносит имя бойца, христианская душа успокаивается. «На войне нет неверующих». Так здесь говорят.