Сон

"ОЧЕРКИ ДОНБАССА" СОН С 8 НА 9 НОЯБРЯ. Там, в конце горизонта, где небо сливается с видимым обрывом скалы, заканчивается жизнь...
Дышать становится все труднее и трость не в помощь, а тягость, как лишний вес, на пути к вершине.
Усевшись прямо у уступа, предо мною расстелилась, необыкновенной красоты, желтая набережная и, блистающее от солнца, синее море. Внизу, где заканчивался песок, чётко виднеются огромные тёмные камни, покрытые мхом. Морской ветер, чуть тревожит мою посидевшую бороду и обдает прохладой лицо, заставляя глаза чуть слезиться.
Вся эта красота поражает и, от высоты, чуть, дрожат колени, как только взор устремляется вниз. На моих глазах за мгновенье меняется погода и все вокруг, вдруг, превращается в серое и мрачное. Ветер усилился и мне уже трудно держать равновесие над скалистой бездной.
Вставая, я увидел, как на меня медленно надвигается огромная толпа людей преклонного возраста. Ко всему обрыву, со всех сторон, шли сотни тысяч стариков, волоча за собой тачки, дорожные чемоданы, раскладушки, а кто-то шел совсем пустой, без ничего, держа руки в пустых карманах. Все они казались несчастными, уставшими и голодными. У всех были одежды мутных, мрачных цветов. У некоторых на груди я увидел странные ордена и кепки, напоминающие мне проигранных из далёкого прошлого. Я хочу заговорить с ними... Они слышат меня и понимают, но не отвечают. Проходя мимо меня, они сбрасываются в пропасть, начинают кричать и размахивать руками. Падая, они разбиваются о скалы, наполняя всю набережную трупами. Я пытаюсь хоть кого-то остановить, но они разрезают моё пространство и срываются вниз. Весь золотой песок покраснел от крови...
Все стихло на мгновенье, и толпа бабушек и дедушек ушла навсегда. Через несколько минут появилась новая толпа поющего и скачущего народа. Всё в разнобой и не разберешь о чём они ,но в некоторых местах получается синхронно. Подавляющее большинство в военных одеждах, остальные в теплых цветах. Кто-то тычет себе в грудь, показывая на медали, кто-то хвастается взрослыми деньгами, торчащими из всех возможных карманов военной формы. У некоторых из толпы в руках много посуды, которую они роняют и вновь поднимают... Многие с костылями и в инвалидных колясках, но пытаются подтанцовывать и не отставать . Молодые покрашенные люди, почёсывая лицо ,постоянно плюют на землю и не смотрят по сторонам... Все смешали флаги, штандарты, факелы и хоругви, напоминая о какой-то странной принадлежности не сформировавшегося ещё, уже известного народа. И снова водопад падающих вниз людей, но этих уже не пытался остановить. Уж слишком весело шли к ущелью… Ударяясь об камни, у них что-то внизу взрывалось и появлялся жуткий запах смешанной вони пороха, с обгоревшим мясом. Словно и не человеческим вовсе... Трупов было столько много, что вся набережная вдоль побережья превратилась в зеленый цвет хаки, вместо, еще недавнего, красного песка.
Кто-то из последних проходивших мимо меня уронил нож измазанный весь в крови. Я поднял его и увидел 6 выцарапанных линий насечек на рукоятке, означающих количество убитых. Невольно проскочила мысль о том убитыми могли быть и моими близкие и родные...
Спустя несколько минут утихли стоны и после гробовой тишины послышались детские голоса. Они все бежали разрываясь от жалостливого плача , без остановки, держа в руках игрушки, танчики, пистолеты, автоматы. Я пытаюсь что-то выкрикнуть, но ком в горле перекрывает дыхание. Всхлипывая, на глазах появляются слезы. Некоторые лица малышей кажутся мне до боли знакомыми и родными... Я врываюсь в толпу, спотыкаясь, падаю и, уже, стоя на коленях, замечаю, как на меня несётся белобрысый мальчишка лет шести и камнем бьет мне в голову, проваливаясь сквозь меня в бездну… Вот ещё один выделяющийся из толпы барабанщик. Ему без малого нет шести, а уже так отчётливо постукивает. Что-то тарахтит, на каком-то полу-понятном мне языке, жонглируя барабанной китайской палочкой... Все ушли, а я, словно, не понимая трагедии, уверовал, что спас, хотя бы его одного, стоящего передо мной и барабаня что есть силы. Он, на мгновенье, перестал играть и, глядя мне в глаза, прекратил плакать. Моя рука, поневоле, перекрестила мальчишку, в ответ он улыбнулся ехидно и продолжил свой путь. Дети своими маленькими разорванными телами покрыли старое и среднее поколение. Я еще долго стоял на коленях, рыдая от стыда и позора, наблюдая как приливом смывало мертвецов и уносило в глубины нашего сознания и представления о следующей жизни.

Я проснулся среди ночи, весь в поту и тревоге с уже давно болеющей душой… Подошёл к Иконе Спасителя и прочитал молитву … Разве всё это не происходит сейчас? Почему я должен за них молиться?! Разве я выбирал им идеологию, поступки, веру, лидеров или язык?! Разве мы навязывали им, как воспитывать своих детей?! Как мне с этой болью прощать?! Как забыть бомбардировку своего родного города, истерзанные тела друзей, заживо сожжённых людей, изнасилованных женщин?! Разве можно понять «новую почту»?! Как забыть голод наших стариков и эту невыносимую вонь со рта скудоумных нацистов, высказывающихся на тв?! И все эти вопросы постоянно у меня и у большинства живущих на Донбассе ,крутятся в голове… Я уже молчу за тюрьмы, пытки и уголовные дела... Мы не можем сосчитать количество людей умерших от стрессов , недостатка лекарств и вовремя не оказанной медицинской помощи. Мы не можем представить себе масштабы бедствий людей бежавших от этой войны. Не важно в какую сторону... Они столкнулись со страхом, лживыми доносами, откатами по пенсиям, бумажно- бюрократическими припадками чиновников, регистрациями, полицейскими играющими то плохого то хорошего ,вечными скитаниями в поисках работы ,жилья и добычей денег на дорогу домой...

Сколько семей разрушено, сколько детей брошено , сколько детей убито…



И, всё же, мы способны простить, но память не даст нам забыть... СОВЕСТЬ.news МАРГИНАЛ