Братья

После кровавых событий 21 года в Западной Сибири, два родных дядьки по матери, Кирилл и Севастьян, оказались за границей, в городе Харбине.
Бабушка часто рассказывала о них своему внуку Андрею, не по годам любопытному мальчугану, который родился в середине 50 - х прошлого века, когда тема кулацкого мятежа была под негласным запретом.
Правда, на пионерских линейках в конце зимы каждый год пионервожатая рассказывала, что жертвами повстанцев в эти февральские дни стали коммунары деревни Репьево.
Могила коммунаров была возле Марьиного болота, в километре от деревни. На могиле был  установлен скромный памятник, увенчанный красной звездой.
Однажды Андрей, уже ученик седьмого класса, вернувшись с линейки, посвященной гибели коммунаров, стал осторожно расспрашивать бабушку Парасковью, кем же на самом деле были ее старшие братья Кирилл и Севастьян.
- Мои родные братья, - не без гордости сказала бабушка, - были обыкновенные крестьянские парни. Первые помощники отцу, который в Репьево считался исправным хозяином. У отца был свой земельный надел, который он весной засевал и осенью получал богатый урожай пшеницы. Живности было много на дворе: лошади, коровы, овцы.
- Гражданская война нас обошла стороной, - продолжала свой рассказ  бабушка Парасковья.
- До железной дороги от нас далеко, больше сотни километров. Однажды отступающий колчаковский отряд шел через нашу деревню. У отца забрали нескольких лошадей и телегу. Отца тоже мобилизовали.
Через два дня отец под покровом темноты на лошади верхом вернулся домой. Выяснилось позднее, что он от колчаков сбежал, когда понял из разговоров, что они  отступают уже не первый  день и что победа на стороне красных.
До зимы 21 года Репьево не знало особых потрясений.
Вдруг после Нового Года в деревне появился продотряд из Бердюжья, который состоял из десяти красноармейцев, вооруженных винтовками. Во главе отряда был комиссар, одетый в кожаную тужурку.
Собрали деревенский сход на площади, на котором объявили, что в России голод и надо запасами зерна поделиться с городом.
В Репьево немного было зажиточных мужиков, как отец, раз, два, и обчелся.
Выгребли подчистую красноармейцы с местными активистами наше зерно, загрузили мешками обоз и убрались восвояси. Даже семенную пшеницу забрали.
Дня через два в соседней деревне Старорямово такая же история произошла. Только с кровавым исходом.
На беду мои братья Кирилл и Севастьян как раз были на старорямовской мельнице, оказались в гуще событий, когда местные мужики , увидев что их среди белого дня грабят, рассвирепели и бросились с вилами на продотрядовцев.
Убить не убили, но несколько человек ранили.
Когда не прошенные гости были изгнаны из деревни, один из старорямовцев, бывший колчаковский офицер, оказавшийся из - за ранения дома, объявил взбунтовавшимся мужикам: - Пощады нам не будет! Защищаться надо самим!
Так совершенно случайно, Кирилл и Севастьян, оказались в рядах мятежников.

Прошло больше полувека после рассказа бабушки о родных братьях, сгинувших за границей, в далеком городе Харбине. Теперь уже нет прежнего Андрея, а есть Андрей Михалович Казаков, бывший главный агроном Сельхозуправления, заслуженный работник сельского хозяйства, пенсионер.
Возраст Андрея Михаловича сравнялся с возрастом бабушки Парасковьи, когда она поведала о горькой судьбе родных братьев.
Окунувшись после школы с головой в бурный жизненный океан, сельский паренек многие годы не вспоминал о разговоре с бабушкой. Армия, институт, женитьба, карьерный рост, развал страны, лихие девяностые...
В шестьдесят лет Андрей Михайлович ушел на заслуженный отдых, хотя его на работе , как специалиста, ценили и предлагали продлить контракт.
В свое время Андрею Михайловичу вот также предлагали из райцентра перебраться в областной центр, в Тюмень, но он на лестное предложение ответил категорическим отказом.
В райцентре и в районе Андрей Михайлович был своим человеком, всех руководителей хозяйств знал лично.
Как раз наступили смутные времена, когда специалиста ценили не за опыт и знания, а за умение идти на компромиссы, налаживать отношения с нужными людьми.
- Не хочу и не буду участвовать в тараканьих бегах! - сказал Андрей Михайлович своему институтскому товарищу Олегу Спиридонову, который вечером подвез его на машине домой.
Однажды на просторах Интернета он отыскал  воспоминания участника грозных событий, уроженца деревни Старорямово, Николая Доронина.
Воспоминания были написаны в семидесятых годах прошлого столетия, и судя по  стилю письма, писал их человек уверенный в своей правоте, который оказался по разные стороны баррикад с его родными дядьками, Кириллом и Севастьяном.
- Интересно, чтобы написали бы мои дяди, если бы они от красных в 21 - м году не потерпели бы сокрушительное поражение? - невольно задал вопрос себе Николай Михайлович.
И сам себе ответил на вопрос: - Они написали бы о героическом поражении бунтовщиков и позорно - случайных победах красных.
Николай Михайлович со школьной скамьи интересовался историей гражданской войны и хорошо помнил, что Россия была крестьянской страной и вчерашние землепашцы  служили в красной армии.
Он вспомнил диалог в одной из художественных книг, который заканчивался словами: - "Сила в мужике. Правда на стороне красных".
Выходит, его родные Кирилл и Севастьян, стали жертвами случайных обстоятельств? Не окажись они в злополучный час на старорямовской мельнице, глядишь, никогда бы не покинули родных бердюжских краев.
Если бы на месте колчаковского офицера в Старорямово оказался бы красный командир, то мои дяди, Кирилл и Севастьян, они поступили бы, наверное, в красную армию.
Все случилось иначе, по другому. История не терпит сослогательного наклонения.Ее нельзя переписать заново.
Где - то в далеком городе Харбине  погребены останки предков Андрея Михайловича Казакова, Кирилл и Севастьян, безвинные жертвы братоубийственной войны.

2019


Рецензии