Форт Грёз. Перевод прозы в поэму. Глава 1. Часть 3

                3
                Русь. 1340 год.
                Где-то в тайге… 
Над шапкой первая звезда горит,
Подобно пламени дрожит
Закроешь пару, а на небе
Вторая вестница ночи сидит.
Глаза откроешь, третья мерцает,
За ней четвертая успевает
Появиться, из-за облаков пробиться.
Каждая землю светом поливает.
Рьяно бьёт холодный луч.
В темноте буян могуч.
Бродят толщи над лесами.
 Не страшится грязных туч. 
Что на землю не упало,
На веки вечные пропало,
Увязло в чёрных облаках,
В них утонуло лучей не мало.
Темнее ночи тучи плывут.
Гонит их незримый кнут.
Ветер, так его зовут.
Незваные гости к дождю ведут.
Что на небе, то на земле:
Деревья, реки погрязли в золе.
Затмила ночь живые краски
Утонула округа в темноте.
Друг о дружку кронами трутся,
Штыками в равном бою сойдутся
Ёлки. Год от года не уймутся.
За место под солнцем колючие бьются.
Стоят ряды ежовые, не шелохнутся.
Просто так ветрам не дадутся.
Пускай стихия тучу гонит.
Под луной без неё разберутся. 
Первая капля успела упасть.
Скоро разразится напасть:
Полыхнёт молния, гром ударит.
Сегодняшней ночью дождь правит.
В этой гуще колючей
Под дикой тучей
Спряталось святилище одинокое
От  мирских глаз далёкое.
Обветшала святыня, но твердо стоит.
Её день ото дня донимает термит.
Так съесть постройку и норовит
Прожорливый, жуткий паразит.
Ветрам святыня не поддаётся,
Дождям буйным не сдаётся.
Годами её донимает термит.
Ничего, на него управа найдётся.
Наглец птицы не боится,
Утром и ночью жевать не ленится.
Снуёт от корня до вершка.
Давно негодяй успел прижиться.
В окружении святилище стоит.
Корень могучий её сторожит.
Оцепил одинокую со всех сторон
Всё подчинил себе “бандит”.
Не из земли он начало берет.
Из колодца чудо растет.
В середине святилища студенец.
Со дна его тянется зеленый конец. 
Корень собой стены подпирает,
Брусья мёртвой хваткой сжимает.
Там, где есть какая прореха,
Недюжей силой напирает.
Не феномен окна бил.
Буйный ветер наследил.
Ворвался в стены крепостные
И что хотел, то получил.
Круглый год проныра срывает,
Шапки свечей, пыль поднимает,
При Луне волком завывает,
Границ буйства своего не знает.
Корень местный старожил,
Но не один он  окружил
Святыню. Рядом с нею
Смурый камень путь пробил.
Плиты серые друг к другу жмутся,
Гробы вековые бок о бок трутся.
По тропе захудалой не пройти,
Яблоку места упасть не найти.
Скучно тут и мрачно,
И делать однозначно
Нечего, простому люду.
Печаль и скорбь гуляют всюду.
Тем временем дождь стучит по крыше.
Ветер сбавил, стал выть тише.
Пламя свечей мягко качает,
Не срывает шапки–сил не хватает.
В гуще десятка ночных огней,
Встречая грудью свору лучей,
Завсегдатай визитом своим
Ещё на рассвете почтил храм сей.
С капюшоном на голове,
В полном одиночестве
Стоит юноша средних лет.
В мантию цвета скорлупы одет.
Зауряден сей наряд,
Но требовал того обряд.
Одно себе под нос он вторит,
Что обычно на тоску наводит.
Завершая свою речь,
Капюшон смахнул до плеч,
Палец к пальцу приложил,
“Верю в тебя,” –себе доложил.
Юноша кратко поклонился,
И к колодцу обратился.
Не успел ступить и шагу,
Как кто-то сверху объявился. 
На голову посыпался град
Хлебных крошек. Увидел над
Собой постоялец чудо зверя.
Нашлась недавняя потеря.
Юноша стряхнул крупицы.
Дождём обрушились частицы
На пол. Он встретил наверху
 Две блестящие единицы.
“Коловёртышь,” –признал грызуна
Хлопец. “Над землёй уже луна
Царит, а ты все где-то пропадал.”
Днём с огнём тебя я искал.”
На корне, что над головой тянулся,
Сидел молча, носом уткнулся
В корку ржаного хлеба зверёк.
Грызёт, зуб точит: весь извёлся.
С длинными, как хобот ушами,
Широкими, как обод глазами,
С прожорливым, растянутым ртом,
С ненасытным мешком-животом.
С двумя передними зубами,
С длинными чёрными усами…
От ушей до пят “чернокожий”
Внешне очень на зайца похожий.
Ничего не говорит,
Ночью есть, а утром спит.
И сейчас сидит, грызёт.
Умнёт кусок– второй начнёт.
Корню ноша надоела.
Шевельнулось бодро тело,
И ушастый на пол раз,
Туту же выполнил указ.
“Оплетай,” –юноша сказал
Имя того, кого бы назвал
Одним из первых своих друзей
Для плёвого дела его позвал.
Из тёмного угла навстречу ему
Тот час как по волшебству
Показался корень не простой.
С обросшей грибами головой.
Смотришь–видишь человека.
Но растёт из колодца уже два века.
И вместо тела, руки и ног
У него корней клубок.
Нежданно –негадано заговорил
Корень. Губами зашевелил.
“Ты звал, Всеслав? – вопрошало чудо.
Намек: ” Кто бы крышу починил”? 
Голова  обратила к небу взор.
Съел навес термитов хор.
Не заметить невозможно.
С этим нужно осторожно.
Решить задачу не составило труда.
Корень бросил все силы туда,
Где совсем дело было худо.
Подлатать крышу пришла череда.
Отросток к потолку прижал,
На брусок гнилой нажал.
И где корпел термит-вандал
Он доски цепью в раз сковал.
“Надобно, сделано,” – проскрипел спаситель.
Пускай бесится паразит-мучитель.
Твердо на камне святыня стоит.
Своего не добьётся мелкий губитель.
Поблагодарил труженика Всеслав.
И засучив длинный рукав,
Потянулся юноша за книгой.
С полки взял местный устав.
И пока Всеслав книгу читает,
А Коловёртышь уплетает
За обе щеки остатки хлеба.
За окном уже светает. 
Внезапно послышалась за стеной
Тяжёлая поступь. Чей-то шаг порой
На доли мгновенья прерывался.
В святилище гость одной ногой.
Скоро раздался дикий рык,
Во тьме мелькнул звериный клык.
Любой другой бы испугался,
Но юноша к гостям привык…