Встреча через 33 года

        Стою однажды летним днём 2006 года на обочине дороги у 107  километра,  жду оказию до Надыма. Неожиданно подруливает новенькая «девятка» и останавливается рядом. Мельком взглянул на номер и обомлел – регион 02, значит машина из родного мне Башкортостана. Подхожу, спрашиваю:
   – Земляк, откуда и куда едешь?
   – Еду из Салавата, где проводил отпуск в Надым, где проживаю.
   – Я тоже из Салавата, – говорю пересохшим от волнения голосом.
   – Я знаю, что ты из Салавата, – улыбнулся водитель.
     Я онемел. Стою, держусь правой рукой за приоткрытую дверь (а в левой держу фотоаппарат), рой мыслей моментально пролетел в голове. И главная мысль:  «Это розыгрыш».
   – Не придуривайся,  Серега. Садись и говори, куда тебя везти.
Усаживаясь в кресло, успел разглядеть земляка: седой, но выглядит довольно молодо, короткая стрижка, белые усы, добрая улыбка.
   –  Я тебя не знаю, –  сказал, чтобы начать разговор.
   – Зато я тебя хорошо знаю, – ответил незнакомец и включил передачу.
   – Мы с тобой, дружище, в 1973 году учились в группе сварщиков в вечернем ГПТУ
- 6  расположенном на улице Горького в городе Салавате, – начал рассказывать незнакомец. – Мастером производственного обучения был Липец Владимир Николаевич, директором  – Марьям  Миргазовна  Зарипова. Теперь-то вспомнил?
   – Учебу в училище помню, тебя нет, – честно ответил, – назови свою фамилию.
   – Авдиенко  Анатолий  Алексеевич.
   – Фамилия на слуху, но тебя что-то  не припоминаю.
   –  Ты в посёлке в 116 квартале жил? – спросил, как выстрелил, земляк.
   – Да, с июня по сентябрь 1963года. Жили мы после переезда из Чишминского района на постоянное место жительства в Салават у дяди Саши Титух, родного брата мамы. А потом переехали в барак в Третьем посёлке.
   – А я ещё школьником в соседний 111 квартал переехал с родителями в 1965 году, – оживился земляк. – Я с твоим двоюродным братом Анатолием Титух играл в футбол. А с его родной сестрой  Таисией,  после училища работал на машзаводе – она бригадиром крановщиков, я электросварщиком. Их отца, ветерана и инвалида войны Александра Анисимовича хорошо знаю. Вечерами, бывало, выходил он с гармошкой за калитку, садился на скамейку и играл военные песни. В тихую погоду музыка была слышна и в соседнем, нашем 111 квартале. А мама Толика, Ефросинья Григорьевна, работала в единственной в строящемся тогда  городе столовой, расположенной на углу улиц Дзержинского и Колхозной. Мы с Толиком частенько там питались. А может, вспомнишь поселковых борцов Толю Воронцова и моего двоюродного брата Виктора, Альберта Гильдермана,  Мишку Сергиенко. Вспомни озеро за дорогой,  где все поселковые пацаны летом купались. Да и тебя я там несколько раз видел.
   – Теперь-то вспомнил, – обрадовался я, – брат частенько рассказывал о вашем увлечении футболом. А как сложилась твоя судьба по окончании училища?
   – До учёбы в вечернем училище  работал слесарем-монтажником в СМУ-2 треста «Салаватстрой». После получения диплома сварщика, устроился в нефтеапаратурный цех машзавода, варил резервуары высокого давления, – начал рассказывать земляк.
   – Потом полгода повышал квалификацию в подмосковном городе  Щелково во Всесоюзном учебном комбинате по подготовке электросварщиков Советского Союза. Получил диплом и допуск к сварке аппаратов  и трубопроводов, работающих под высоким давлением. До сих пор трудился бы на СМЗ (зарплата устраивала –300 рублей в месяц), но в 70-х годах по всему Союзу гремели БАМ, Самотлор, Надым. Написал письмо дяде, Николаю Федоровичу, работавшему крановщиком  на РДК в Надымском СУ – 5 треста Тюменнефтегазмонтаж. Долго не было ответа, и я послал копии документов в одну из организаций Нефтеюганска. Почти одновременно пришли два вызова – от дяди и из Нефтеюганска. И я выбрал Надым. «Поеду, думаю, на годик, заработаю на автомобиль и вернусь к семье». Но судьба распорядилась по-своему – четыре года мотался без семьи по северным трассам. Начинал с Пурпэ (там был надымский участок) – сейчас это город, а тогда на его месте было чистое поле. Тянул нитки газопроводов на Нуле, Правой Хетте, Лонгъюгане,  Приозерке. Позже работал на Ямбурге, на  Юбилейном и Ямсовейском месторождениях, тянул нитку газопровода диаметром 1420мм. «Ямбург-Елец». Разлука с семьей давала мне свободу и возможность работать в выходные и праздничные дни. Семья – жена и двое детей, все эти годы страдали без меня в Башкирии. Кочевая жизнь не позволяла иметь постоянного места жительства, и о капитальном жилье думать было некогда.
Поэтому, когда остро стал вопрос о воссоединении семьи, помог земляк Раис Хафизович – отделил угол в своем балке. Потом перевёз семью в снимаемую комнату в 3-х комнатной квартире. Спустя время, купил балок в поселке Старый Надым – в то время я уже работал в только что организованном СУ-13 треста СТПС. Из балка переселился  в 2-х комнатную квартиру в деревянном доме в поселке Югра на окраине Надыма. Как видишь, не только мне, но и моей семье  досталось немало мытарств. Жили бы там до сих пор,  но  в 1977 году дом полностью сгорел. Жена в тот момент лежала в больнице, а я работал на трассе, спасти ничего не удалось. Пришлось обустраиваться заново. Мир не без добрых людей – помогли друзья, родные, знакомые и предприятие. Я получил ведомственное жилье, приватизировать которое сейчас не имею право. Скажи, справедливо ли это по отношению ко мне, отдавшему 25 лет жизни  Северу? У меня самый высокий  6-й разряд, личное клеймо №1, все стыки сдаю с первого предъявления,  допущен к сварке трубопроводов всех диаметров…
Он  замолчал. В душе я сочувствовал ему, поскольку видел перед собой специалиста высокой квалификации, настоящего северянина, которого  не сломили ни тяжелая работа, ни жизненные коллизии, ни суровый северный климат. Как несправедлива порой бывает судьба к людям! Одни горбатились на трассах, подрывали здоровье, испытывали тяготы и лишения кочевой жизни, не требуя взамен земных благ и наград – и ничего не имеют. Другие в удобный момент перепродали цистерну нефти из того трубопровода, который прокладывал мой герой, и стали миллионерами. Где справедливость, где народная власть, где почёт и уважение к передовикам производства?
   – Из Надыма я ездил работать в Африку, – продолжил он  свой  рассказ, –  варил газопроводы в Ливии и Тунисе.
   – Как ты туда попал? – с восторгом спросил я.
   – Дело было так. Нас, десять надымских сварщиков-ручников подбил ехать туда один дружок, ранее работавший в Алжире. Мы отправили в московскую фирму «ЗАНГАЗ» документы. Когда оттуда пришли вызовы, оформили на работе отпуска без сохранения зарплаты и уехали. В Москве выяснилось, что имеющиеся у нас европейские допуска, не дают без права работать за границей. Не было принято во внимание то, что я имел личное клеймо под номером «один», а это значит, что все мною сваренные стыки принимались с первого предъявления стопроцентно. Пришлось там же всем нам облачаться в сварочную робу, варить образцы и доказывать квалификацию высшей категории. Получив удостоверение сварщика международного класса (удостоверение с цветной фоткой), вылетел за границу. Там меня больше всего удивила не засуха, сменяющаяся сезоном муссонных дождей, а лимонные деревья с одной стороны которых зреют плоды, а на другой благоухают цветы. Дерево плодоносит круглый год.
Условия работы там были  идеальные – оборудование, электроды, аксессуары  сварщика – все импортное, высококлассное. Например, к сварочному преобразователю прилагается  пульт дистанционного управления. В одной руке у меня держатель электродов, в другой  пульт, которым я могу в нужный момент, не прерывая дугу, регулировать силу тока (добавить – убавить).
Потому-то высокая производительность труда и стык ничем  не отличается от сваренного  автоматом.
Он опять замолчал. Я по хорошему завидовал другу, добившемуся всех мыслимых высот в своей профессии, человеку, прошедшему «Огонь и воду» на Северах и за границей.
   – Расскажи о своей семье, – попросил я, когда мы остановились у светофора на въезде  в город.
   – Семья у меня замечательная. Дочь живет и работает в Старом Надыме, у нее четверо детей – трое своих и один приемный. Сын тоже женат, живет в Салавате, вахтуется   на Средне - Хулымское месторождение. Он инженер-механик. Всего у меня  пять внуков. Я женат  первым и единственным браком. Со своей женой Надеждой Григорьевной познакомился  в семнадцатилетнем возрасте. Сегодня старшему внуку столько же. Поженились незадолго до призыва в армию. В мае этого года исполнится 35 лет как мы  вместе. Сейчас пора бы и уезжать на постоянное место жительства в Башкортостан – мы с женой оба на пенсии (но я продолжаю работать), но что-то держит здесь. После моей газпромовской зарплаты, прожить на Земле на пенсию в четыре тысячи рублей, мне кажется, невозможно. Четырёх тысяч мне здесь хватает  для двух походов в магазин или  один раз на рынок.
   – Ты счастливый человек?
   – Очень. У меня замечательная жена, умные и добрые дети, чудные внуки. Но главное счастье в том, что живы мои родители. Отцу 83 года, маме 78, живут они в здравии в Салавате. От них я сейчас и еду.
  Мы подъехали к подъезду моего дома.
Пока я отстёгивал привязной ремень, Анатолий вдруг спросил:
   – А помнишь ли ты Михаила Фёдоровича Шварёва, который в восьмидесятых годах  работал в завкоме салаватского завода технического стекла, где ты работал шлифовщиком стекла? Он тоже работал в Надыме. Я с ним дружил, он тебя, как рабкора, хорошо знал, часто вспоминал. К сожалению, недавно ушёл в мир иной,  хороший был человек.
   – Может, зайдём, чайку попьём, – предложил я, выходя из машины.
   – Извини, дружище, – сказал Анатолий, – я очень спешу и времени в обрез: в воскресенье улетаю на Ямсовейское  месторождение, а дома  ещё дел уйма.
   – Дай-ка я тебя на память клацну? – сказал я, увидев, что он включает скорость.
   – По уху что ли? –  съюморил он широко улыбаясь.
   – Да сфотографировать я хочу тебя на память! – также весело отозвался я.
   – Клацай, – сказал и повернулся ко мне всем туловищем.– Только вид у меня не фотогигиеничный: третьи сутки за рулём.
Сделав пару кадров, пожал ему руку и направился к двери подъезда.  А он, включив скорость, сорвался с места и так же быстро, как и появился, скрылся за углом дома.
Когда вечером проявил плёнку, понял, что освещённости в салоне машины было недостаточно: подъезд находится с северной стороны, и моя девятиэтажка перекрывала солнечный свет.  Надо было предложить ему выйти из машины.    
Адресами, к сожалению, мы тогда не обменялись. 
  ПОСТСКРИПТУМ. Осенью  прошлого високосного, ковидного, проклятым всем человечеством  2020 года,  встретил героя моего рассказа на втором городском кладбище. Я приехал с двумя старшими сёстрами, чтобы прибраться на могилках родственников – подготовить их к зиме. Мы подходили к воротам, (навстречу с кладбища шли люди), когда меня неожиданно кто-то легонько хлопнул по правому плечу. Оборачиваюсь и вижу Анатолия Алексеевича: такой, как и прежде стройный, такой же обаятельный, такой же степенный, с той же  неизменной  улыбкой на лице. Но заметно  постаревший.
Из короткого разговора я узнал, что он живёт в посёлке в собственном доме, из которого уезжал на север,  нигде не работает, возделывает приусадебный участок  и  присматривает за  могилками родителей.
Северной пенсии для нормального проживания ему хватает.