Умный дурак

  В Махнёво у моей бабушки был дом. Точнее не дом, а его половина. Другая половина была поделена ещё на две квартиры. Дом называли «учительский», потому как это жильё давали учителям и работникам Махнёвской школы. Удобства во дворе. Отопление печное. Но зато был домашний телефон.
  Моя бабушка работала в школе педагогом начальных классов. Про таких раньше говорили: сельская интеллигенция.
  В одной квартире за стенкой у бабушки сначала жил мужик китаец. В школе он вёл уроки толи немецкого, толи английского. Потом он уехал куда-то, скорее всего на Родину, потому что это стало возможным после перестройки. И там стала жить Мария Акимовна. Женщина интеллигентная. Работала библиотекарем. Любила фиалки и вообще всегда летом у неё на участке было много красивых цветов. С моей бабушкой они дружили и обращались друг к другу по имени-отчеству.
  А в другой квартире жила баба Маша с сыном Анатолием. Бабу Машу на своей памяти я видел несколько раз. Она болела и из дома почти не выходила. А если выходила, то только летом и только во двор. Выглядела она очень плохо. Мы с пацанами даже побаивались, её «съедал рак». До пенсии баба Маша работала в школе техничкой. Полы мыла и печки топила. Причём дрова тоже приходилось самой колоть, а полы мыли холодной водой. Мужа не было. Причины я не знаю.
  Анатолий работал грузчиком в продовольственном магазине. Все деревенские называли его Толя. У Толи были какие-то умственные отклонения. В деревне таких называли, юродивый. Образования никакого он не получал. Но физически Толя был здоров ого-го! Всем помогал. Где дрова расколоть, где забор поправить.
  Мой дед, когда был жив, называл Толю «умный дурак», потому что тот хорошо считал деньги и любил выпить.
  У Толи в жизни было три радости: рыбалка, выпивка и ещё он любил вечером выйти в ограду и смотреть на улицу через забор. Там девушки молодые выходят летним вечером прогуляться, машины ездят и ему веселее. Когда мимо проезжала «Волга», Толя произносил громко в слух: «Волга, Волга – ****а долга!». Второе его любимое выражение было: «****ец на холодец!».
  А ещё у Толи был велосипед «Урал» зелёный, с «динамкой», которую он иногда вечером включал и тогда загорались передняя и задняя фары. Мы с пацанами завидовали такой технике. Где он всё это приобрёл для нас была загадка, но достать «динамку» и фары было не реально.
  На этом велосипеде Толя ездил на рыбалку к «Быкам». Так у нас в деревне называли место на реке Тагил, там раньше были деревни Сидорова и Шелепова, где в 1918 году «красные» отступая под натиском атаки «белых» взорвали мост. Тут когда-то проходил Верхотурский тракт, «Государева дорога» в Сибирь. Редко кто на том месте рыбачил. Тихо там и спокойно. Густые ивы по берегам. Наверное, Толя там сидел как когда-то сидел Симеон Верхотурский на камне, на берегу Туры. Сидел и думал о чём-то своём. Кстати, Симеон в своё время ходил по этому мосту молиться в храм в Тагильскую Слободу, сейчас это окраина Махнёво. Толя помогал нам чинить наши велосипеды. Вообще он очень добродушный был, весёлый и улыбался часто. Надо сказать, что его никогда и никто в деревне не обижал. Так пошутят по-доброму мужики иногда, да и всё на этом.
  Почти каждую субботу Толя ходил в баню к тёте Люсе. Они с ней работали вместе в магазине. Жила она не далеко. Соседские мужики шутя говорили про них: «Организмами видать дружат.» Тогда я ещё этой фразы не понимал.
  Потом у Толи умерла мама. Он стал чаще выпивать и меньше улыбаться. А вечерами громко плакал, закрывшись у себя. В ограду выходил редко и через забор не смотрел. На рыбалку Толя не ездил, велосипед стоял в сарае. Так и жил один.
  На пенсию вышел. Насчитали какие-то копейки. Здоровьем плохой стал. Тётя Люся похлопотала и устроила его в дом старчества в Реже.
  Он приезжал потом ещё пару раз на родительский день в Махнёво на кладбище к матери. Грустный всегда. Заходил к бабушке. Посидят, выпьют по кружечке и поплачут вместе.
  А потом больше не приезжал…