Кольцо Саладина. ч2. 7

- Это он у тебя, значит, тут работает, в этой пошлой роскоши?
Я не ответила, не до того было – мы летели по коридорам и лестницам, и надо было не потеряться в этом великолепии галерей, колонн, гардин, картин… Татка успевала задирать голову и разглядывать лепнину и росписи на потолках, мой же взгляд метался в поисках входа в зал.
Да, напрасно я хвасталась князю своим хорошим знанием планировки. Туалет вспомнила, а вот где тут актовый зал?.. И людей, как назло никого – не у кого спросить дорогу.
Наконец, мы почти случайно наткнулись на нужные двери, ввалились в затемнённый проход - на освещённой сцене уже что-то происходило, какие-то школьники выступали с песнями и призывами… или это не школьники, а студенты...
Пригнувшись, мы с Таткой юркнули в ряды кресел и плюхнулись на свободные места, я облегчённо выдохнула и огляделась. Удивительно - большинство кресел заняты. Может, это группы поддержки пришли, а может, родители, которые не смогут посмотреть концерт завтра. А может просто преподаватели и служители дворца… А где же князь сейчас может быть? За кулисами? Среди дня он отзвонился, сказал, чтобы мы особенно не рвались, начнут наверняка не в пять, и вообще всё будет затянуто и нудно.
А зал роскошной, и правда. Даже помпезный, в этом торжественно-красном кардинальском одеянии. Я-то уже успела и забыть, как презентабельно выглядит один из лучших столичных Дворцов культуры. Когда-то, на втором курсе, мы приезжали сюда пару раз выступать, но тогда почему-то всё воспринималось, как само собой разумеющееся. Ну, и потом, одно дело выступить и убежать, и совсем другое, когда знаешь: здесь, среди всего этого – твой любимый, изо дня в день ходит по этим коридорам, поднимается по этим лестницам… И я так и вертела головой, разглядывая колоссальную люстру и ковровые дорожки, стараясь на всё смотреть как бы его глазами и понимая, что всё теперь становится особенным для меня – потому что он где-то здесь…
- Ты сказала, что он тут занимается освещением, вроде бы. Посмотри-ка, это не он там?
Я взглянула на галёрку – и горячая радость так и захлестнула меня.
Он, да! Его широкие плечи, его светлые волосы, вспыхивающие под софитами… А с ним рядом ещё один, незнакомый парень… Я выпрямилась в кресле, с трудом отвела взгляд от галёрки. И я уже была не я после этого взгляда. Всё во мне просияло и взлетело под потолок, прямо к этой грандиозной люстре.
- Да, кажется, он… - стараясь быть спокойной, сказала я, но жар уже начал заливать сердце и лицо. - А ты, я вижу, очки специально взяла его разглядывать?
- Да я бы и подзорную трубу взяла, - сказала Татка. - Надо же мне понять, в чьи руки тебя отдавать. Нас он, конечно, не видит…
- Пусть работает, - с тихой, скромной гордостью сказала я.
- Конечно, - поддакнула Татка. - А то ещё, не дай бог, свалится от счастья оттуда… прямо на колени к кураторам.
- Почему к кураторам?
- Ну, обычно они в первых рядах сидят, кураторы, режиссёры, культработники…
- Конфетку хочешь? - стараясь быть совершенно равнодушной, предложила я и полезла в сумку, чтобы скрыть пылающие щёки.
- Давай. Ну, а тебе-то сейчас и выпить не мешало, - фыркнула Татка. - Кстати, он в нашу сторону смотрит. Ну, глянь же! – шёпотом воскликнула она. - Помаши ему! Маши, давай!
Я посмотрела. Он и правда, повернулся в нашу сторону. Заметил? Я сказала ему по телефону для ориентира, что Татка будет в жёлтом, а я в красном. Я подняла руку и помахала. Он тут же махнул в ответ - и всё просияло во мне, и опять душа моя вознеслась к погашенной люстре и так и застряла там в кружеве хрустальных висюлек.
- А он ничего, - глубокомысленно произнесла Татка. – Как вы договорились? Он к тебе подойдёт?
Я пожала плечами. Мы, как всегда, ни о чём не договорились. Вот не получалось у нас договариваться, как нормальные люди. С самого начала нашей встречи, было всё, что угодно – страсти, разборки, поцелуи, сумасшествия – не было только чего-то внятного. Всё расплывчато, неясно, неопределённо…
Случайно встретились, случайно расстались, и опять случайно встретились, и снова по-дурацки разлучились. Сплошная непредсказуемость…
Вот как мы должны были расстаться в последний раз? Он должен был проводить меня на самолёт, мы должны были обняться в аэропорту, договориться о встрече в Москве. Что было вместе этого? Даже страшно вспомнить: скандал, разбитая раковина, слёзы, поиски, мои ночёвки у Раи на продутой ветрами горе… Я вздрогнула.
А наши встречи? Сначала не узнаём друг друга, потом полчаса привыкаем…. Люди встречаются – бросаются на шею друг другу, а у нас что?..
Я подняла взгляд на галёрку – его уже не было, софитами управлял его чёрненький напарник. Значит, пошёл готовиться к выступлению. И как я сейчас буду смотреть на этот танец, на танец с другой женщиной… Я покусала губы.
- Подруга, не сходи с ума, - ткнула меня в бок Татка. - Мне уже страшно за тебя. Вон, послушай, лучше, – она кивнула на сцену. - Поют, кстати, хорошо.
Да, правильно. Ну, что я, как ненормальная? Пришли на концерт - вот и смотри концерт, поют и правда, хорошо…
И в какой-то момент я забылась, засмотрелась на костюмы, заслушалась «Беловежской пущей», и вдруг – он словно с неба упал! Миг, бабах – и он уже рядом, в соседнем кресле. Весёлый, улыбающийся, уже одетый для выступления, и от этого уже опять незнакомый. Такой официальный, хорошо причёсанный, в красивой тёмно-красной концертной рубахе с распахнутым воротом… такой сам красивый…
От неожиданности я потеряла дар речи, а потом даже вверх машинально покосилась – не спрыгнул ли он, на самом деле, с балкона, от него всего можно ожидать…
Он засмеялся.
- Я вас ждал. Высматривал сверху. Познакомь с девушкой.
А я, действительно, потеряла дар речи от его неожиданного явления, от его близости. Что-то смутилось во мне от его причастности к этому дворцу, к этому роскошному залу...
- Наталья, - представилась Татка сама, поняв, что толку от меня не будет. – А тут у вас клёво.
- Славик, - сказал князь легкомысленно, ткнув два пальца в висок. – Я счастлив, что вам нравится.
- А это ваш напарник? – начала Татка светскую беседу. В отличие от меня, она дар речи не потеряла, и защебетала с удовольствием.
- Да, там мой напарник Эдик, - сказал князь. – Студент пятого курса и исключительно легендарная личность.
- Чем легендарная?
- У него можно достать всё, - сказал князь таинственно. - Если вам что-нибудь нужно остродефицитное - обращайтесь.
- А списочком можно?
- Списочком - пожалуйста. Кассеты чистые, кассеты с записями, билеты на концерты, джинсы варёные, кофе растворимый, конфеты шоколадные, шпроты в масле...
- Колготки в сеточку?
- В том числе… В общем, всё жизненно важное: молоко сгущённое, шпроты в сеточку варёные, колготки шоколадные в масле…
Татка уже закатывалась, у них здорово получалось, у Татки с князем, они весело переговаривались через меня и даже немного пикировались, вполне дружелюбно, не переходя, впрочем, на «ты».
- А почему так монотонно? – Татка кивнула на сцену. - Одни вокальные номера?
- Главный спец по танцам задержался, - объяснил князь. - Поэтому решили сначала весь вокал прогнать, а потом всю хореографию. Но уже сейчас подъезжает, - князь глянул на часы. – Так что мне пора. Кстати, обратите внимание – в программе будет очень крутой танец-апокалиптик. В противогазах.
- Как? – воскликнула Татка с изумлением. – В настоящих противогазах?
- В самых настоящих, - кивнул князь. - Агитбригада здешняя ставила. Здесь же есть ещё свои, местные режиссёры. В общем, увидите. Всё, девчонки, я побежал, увидимся после прогона.
Он наклонился и заглянул мне в лицо.
- Белка?..
У него даже голос изменился: дрогнул, утратил деловитость, стал мягким, в нём зазвучала нежность – я вздохнула, подняла на него глаза, почти робко, потому что всё это время сидела, как замороженная, чувствуя только его близость и его тепло.
Он поднялся с кресла, быстро взял мою руку, лежащую на коленях, быстро чмокнул, подмигнул и повернулся уходить… Наверное, я как-то невольно подалась за ним, он приостановился.
- Красивый костюм, - сказала я тихо, невольно любуясь его статью. – И туфли… - я кивнула ему на ноги, улыбкой напоминая нашу прошлую историю.  Всё было в этом моём кивке – и мои мучения, и наша ссора, и его хлопанье дверьми, и моя погоня за ним по лестнице… Наша близость, наши общие тайны…
Он понял, засмеялся.
- Больше всего люблю эти туфли, самые удобные, – быстро сказал он и наклонился к моему уху. – Потому что ты держала их в своих руках.
Я смутилась, а он засмеялся, выпрямился и зашагал по сумеречному проходу против света, я смотрела ему вслед, не веря, что этот красивый парень имеет ко мне какое-то отношение. Он шёл спокойно и уверенно, был единым целым со всей этой вычурной помпезностью, он был тут, как дома, шёл по залу так же уверенно, как когда-то по своей набережной…  Он, наверное, всегда чувствует себя на своём месте, не то, что я…
- Смерть девкам, - сказала Татка над моим ухом.
- Что? – я почти вздрогнула.
- Говорю, смерть девкам твой князь, - Татка тоже смотрела ему вслед. – Я такой улыбки давно не видела. Может, никогда. Зашибись, какая улыбка. И вообще… пластика потрясающая. Смотри, как он идёт… Так ходят те, кто крепко стоит на ногах.
И Милка говорила что-то такое похожее про походку…
Я проводила его взглядом до самой сцены – он свернул в проходе, с кем-то с первого ряда поздоровался за руку, возле кого-то призадержался на два слова, уперев руки в колени, волосы блеснули под софитами – это напарник пустил на него свет, он выпрямился, засмеялся, потом легко взбежал по ступенькам. В последний раз полыхнула перед кулисами его яркая рубашка – и всё… Я вздохнула.
- А что это ты сказала про туфли? - спросила Татка.
- Это те самые, что я тогда нашла, из-за которых мы разругались. Которые он выкинуть хотел.
- Ясно, - кивнула Татка. – Ну, что я скажу. Пока он в тебя влюблён, это однозначно. Это сразу видно. Глаза другие, голос другой.
- Почему ты сказала "пока"?
- Ну а как? У вас дым коромыслом полыхает, это всегда опасно.
- Чем?
- Ну, понимаешь, как ни странно, а именно, когда вот так схлёстано угарно, легче всего и увести парня. У тебя его могут увести. Это Москва.
- А тебе показалось, он выглядит, как провинциал?
- Да ни грамма, - сказала Татка. – Держится уверенно. Общается легко. Язык подвешен. Я же его специально разговаривала. Ну, так… немножко мягкие интонации... согласные мягкие...
- Я уже привыкла, не замечаю. Мне даже нравится. Ласковый говор…
- Ласковый, - кивнула Татка. – Особенно когда к тебе обращается.
Я вздохнула.
- Но всё равно. Москва - это Москва. А у него вообще шоу-бизнес какой-то... Что там у него за девушки-то на работе?
- Не знаю.
- Ну, вот, узнай. Сходи на репетицию и узнай.
- Почему я должна об этом беспокоиться? – я пожала плечами. – Я же не замуж за него собираюсь.
- А почему нет? – сказала Татка. – Хотя, молодой, конечно. Не нагулялся ещё…
Ну, вот, сговорились они, что ли…

продолжение следует