Статья, написанная двумя перьями

.
С азами журналистского мастерства я познакомился во время учёбы в годичной  школе военных корреспондентов во время второго года службы на Северном флоте в 1969 году.
Вернувшись 1970 году в город своей юности Салават, устроился в работать на одно из крупнейших в городе  предприятий – завод технического стекла. Сначала работал транспортировщиком стекла, затем выучился на шлифовщика. С первых дней работы познакомился с журналистами заводской многотиражки. В редакции меня приняли с распростертыми объятьями и радостью –  мои оперативные  материалы о работе трудовых коллективов печатались регулярно. Работал по скользящему графику, а потому имел достаточно времени для сбора информации о работе трудовых коллективов  и подготовки материалов к печати. Через год меня  узнавал в лицо чуть ли не каждый работник пятитысячного коллектива завода. Вскоре избрали  членом Комсомольского прожектора и Комитета народного контроля завода. Я купил дорогой фотоаппарат «Зенит-Е» с набором сменных объективов, познакомился с работниками заводской фотолаборатории Ковалёвым и Павловым и всё свободное время (частенько в ущерб семье), пропадал на заводе.
В  1972 году в цеху  по производству полированного стекла (ППС) началась реконструкция – демонтировался так и не выведенный на проектную мощность конвейер шлифовки и полировки, перестраивалась стекловаренная печь и монтировалась современная линия по выработке полированного стекла. То есть, исключался тяжёлый ручной труд  шлифовщиков и полировщиков. Предполагалось, что после реконструкции из ванны расплава непрерывной широкой (2,8 метра) лентой будет вытягиваться со скоростью 400 метров в час готовое полированное стекло, которое автоматы будут резать по размерам, а транспортировщики отвозить на склад. И по заказам грузить в железнодорожные вагоны.
Партком и Комитет комсомола завода, совместно с редакциями трёх газет – городской «Ленинский путь», республиканской «Советская Башкирия» и заводской многотиражки «Салаватское стекло», назначили меня руководителем рабкоровского поста на время проведения той реконструкции. Работа предстояла новая и очень интересная. Кроме меня в состав поста вошли мастер Е. Комиссаров, механик участка Г. Иванов, каменщик В. Михайлычев, огнеупорщик В. Свиридов. Я подключил к этой общественной работе слесаря рабкора Сарварова Фидаи Гариповича, бригадира Давыдова Николая Васильевича, мастеров. Всем нашим материалам редакции газет давали зелёную улицу. Благодаря критическим выступлениям в газетах, реконструкция шла с опережением намеченных графиков. Важность проводимых работ для республики была столь важной и необходимой, что об этой реконструкции шла речь на совещании руководителей рабкоровских постов летом 1975 года проводившемся в Обкоме КПСС.
Однажды вызывал  меня к себе в кабинет директор завода Юрий Васильевич Сескутов  и без предисловия сказал:
– Завод на грани остановки. И все потому, что запаса песка, из которого варится стекло, осталось на 4-5 дней работы. Кварцевый песок с ульяновского карьера нам поставляется двумя «вертушками» – специально предназначенными для этого составами. Усилия наших снабженцев тщетны: у руководства  карьера свои «объективные» причины, из-за которых срываются договорные поставки. Поэтому есть опасность срыва наших поставок  автозаводам  автомобильного, строителям оконного, витринного стекла и стекловаты, торговым предприятиям  зеркал, термосов, товаров ширпотреба. Поэтому вся надежда на тебя. Оставь вместо себя руководить рабкоровским постом Сарварова и поезжай на неделю в Ульяновск. Разберись с причинами недопоставок, подготовь в газету «Советская Башкирия» разгромную статью, а лучше – фельетон. Главное же, постарайся срочно организовать отправку хотя бы одного железнодорожного состава с песком. Добейся, чтобы при тебе они отправили состав, чтоб ты своими глазами увидел, что состав с песком ушёл в наш адрес. Очень надеюсь на твою помощь. А сейчас иди в отдел снабжения, там тебя введут в курс дела.
– Не могу  выполнить вашу просьбу, – сказал я смущаясь.
– Почему? – удивился директор.
– Нашему сыну полтора годика, пора бы и в садик водить. Но на мои обращения в завком профсоюза, ответ один – мест в дошкольных учреждениях нет. Жена прервала послеродовой отпуск и вышла на работу, так как жить на одну мою зарплату очень трудно. Мы работаем в цехе шлифовки и полировки стекла на одном и том же станке, но в разных сменах. Потому один из нас постоянно находится дома с сыном.
Дослушав мою тираду, директор поднял трубку внутренней связи:
– Владимир Кондратьевич, с завтрашнего дня сын рабкора Дернового должен посещать наш ведомственный садик. Сегодня же дайте ему путевку в круглосуточную группу.
Потом позвонил начальнику ППС Токареву:
– Валентин Дмитриевич, с завтрашнего дня Дерновой в командировке. Сейчас его нужно освободить от работы, для подготовки к отъезду.
Положив трубку, сказал:
– Вопрос решен,  ступай к моему заму по кадрам и быту, оформляй   место в  садике, в кассе получи  проездные и командировочные документы и завтра в путь. От твоей оперативности зависит очень многое.
 Я понял  – отступать некуда.
В отделе снабжения меня вооружили необходимыми документами, справками, цифрами и посоветовали для «смазки» решаемого вопроса  в Ульяновске, взять с собой на складе по парочке зеркал и термосов.
 Я растерялся, поскольку в подобной ситуации пребывал впервые. Позвонил собкору республиканской газеты «Советская Башкирия» Николаю Семёновичу Стародубову, который курировал работу рабкоровского поста, и попросил совета.
– Ничего брать не надо! – сказал он с вызовом. – Сейчас же приезжай ко мне, вместе и обсудим это дело.
 Николай  Семёнович был  участником войны, жил в котеджном поселке на окраине города и известным человеком в городе и республике. Первое, что мне бросилось в глаза, когда я вошел в его дом, был висевший на стене  большой портрет Сталина, изготовленный на полированной доске.
 – Никаких подарков везти не надо,  – сказал Николай Семенович, –ты не снабженец и не толкач, а представитель прессы. До посадки в поезд в Уфе зайди к заведующему промышленным отделом газеты «Советская Башкирия» Серафиму Яковлевичу  Вайсману. Я ему позвонил, объяснил ситуацию, он  даст тебе подробную инструкцию. Думаю, что вопрос будет решен до газетной публикации.
Серафим Яковлевич, хотя мы виделись впервые, встретил меня как старого друга –  пожал руку, усадил за стол, предложил кофе.
 – Приедешь в Ульяновск, сразу же иди в редакцию  областной газеты. Я созвонился  с редактором, он тебя ждет.  Задумка такая:  с ульяновским журналистом   изучаешь вопрос на месте, вместе подготовите статью, её срочно публикуют ульяновцы  и ты с парой-тройкой экземпляров  этой газеты, возвращаешься ко мне. О дне приезда сообщи заранее, и  мы  зарезервируем  место для этой же статьи в ближайшем номере…
В Ульяновск я прибыл вечером, устроился в привокзальную гостиницу и к девяти утра прибыл в редакцию.
Редактор «Ульяновской правды» был в курсе, познакомил меня с корреспондентом А. Колесовым, предоставил свою машину для поездки за город в карьер.
– Сегодня изучаете вопрос на месте, ночью готовите материал, а завтра утром статья должна лежать на моём столе. После завтра она в номере, – напутствовал он.
Появление двух корреспондентов, одетых (совершенно случайно) в  шляпы и кожаные пальто вызвало переполох и тихую  панику у руководства карьера: сразу же нашлись и вагоны и песок. Мне пообещали, что к вечеру один состав будет отправлен на завод.
Вечером, сидя в гостиничном номере при железнодорожном вокзале, я писал первую половину статьи – о заводе, о повышенных соцобязательствах, о создавшейся угрозе остановки завода. Колесов же дома переносил на бумагу итоги нашего визита в карьер.
До обеда следующего дня мы с Колесовым сидели в редакции и  писали отчёт. Потом сдали ответственному секретарю и пошли в кафэ. 
Через два дня статья, написанная двумя перьями,  под названием «Стеклоделы просят помощи», была опубликована. Эти два дня (в ожидании выхода газеты с нашим материалом), я посвятил экскурсии по городу, в котором (он тогда назывался Симбирск)  в 1870 родился  Ленин.
Через сутки я вернулся в Уфу. Зашёл к Серафиму Яковлевичу, доложил о результатах поездки, оставил один номер «Ульяновской правды». Через неделю эта же, но переработанная статья «Заводу нужна помощь» появилась в «Советской Башкирии». Резонанс публикаций был действенный – срывы поставок песка заводу прекратились. Снабженцы свободно вздохнули.
Директор завода, когда я представил ему устный отчёт о командировке и положил на стол две газеты со статьями, сердечно поблагодарил за помощь, крепко пожал руку и распорядился выделить тридцать рублей премии.
Постскриптум.  Реконструкция производства полированного стекла завершилась на месяц  раньше намеченного срока. До реконструкции цех шлифовки и полировки стекла выпускал 400 тысяч квадратных метров стекла в год, а после вывода линии на проектную мощность, предполагалось выпускать 5,9 миллионов квадратных метров. Выгода,  конечно же, большая. К тому же, если до реконструкции в цеху работало 800 человек, то после – 670.
Многие работники завода и подрядных организаций, задействованных в масштабной  стройке, получили ордена и медали. Мне же, в канун моего 28-летия, на 10-м республиканском Съезде рабочих и сельских корреспондентов, была вручена Почётная Грамота Президиума Верховного Совета Башкирской АССР, которая после выхода на пенсию, явилась основанием для присвоения звания «Ветеран труда Башкортостана».
А годом ранее, в 1975-м, Всесоюзный Ленинский Коммунистический Союз Молодёжи наградил бронзовым знаком ЦК ВЛКСМ «Молодой Гвардеец Пятилетки».

PPS. Сегодня 13 января 2021 года.  День российской печати.  Но я по-прежнему отмечаю этот праздник по советским датам – 5 мая.