Никчемный

    60-е годы 20-го века. Наша славная деревушка Радостная. Жил  у нас в деревушке паренек. Звали его Александром, лет ему было около двадцати. Невысокий, худощавый. Были у него проблемы со зрением. Мать его Фёкла, по уличному Муркина, одна воспитывала сына. Муж погиб на фронте и тянула мать Сашку одна, изо всех сил. Парнишка был спокойный, способный, в школе учился на «хорошо» и «отлично». Парень как парень и на нашей улице Песчанке ничем не отличался. Рос как все другие пацаны в деревне.
     И тут нашёлся для матери жених, этот самый Коля Муркин. Кто он и откуда – никто не знал. Растопил он сердце Фёкле и вошёл в их жизнь полноправным хозяином. Мужик был суровым, зануда тёмный, что если не по нему, не по нраву, – запилит, за Можай загонит, как у нас говаривали. Поначалу всё у них шло нормально, может год, может больше. Но в последнее время все пошло наперекосяк. Невзлюбил этот самый Коля Муркин пасынка, ой, как невзлюбил! То не так сделает что-то, то не так положит, не так поставит, да, короче, всё не так. И всё это из-за его проблем со зрением. Он его так и называл – Никчёмный. А потом когда еще Сашка не прошёл комиссию в райвоенкомате по зрению и его не взяли в Армию, то он вообще начал издеваться, насмехаться над Сашкой ещё хлеще. И  не пригодный-то ни к чему, и никчёмный, короче, запилил, замордовал в конец парня. Мать не знала что и делать, да и самой стало доставаться из-за Сашки: – Я вас что, дармоедов кормить буду?! Вырастила щенка, никуда не годного, и любуется на него, свет в окошке!
    Проплачет мать ночью в подушку, а куда деваться? А Колька еще хлеще издевается, однажды даже руку поднял на Фёклу, ударил по лицу. Сашка в этот момент дверь открыл с улицы и хотел войти  в избу. В этот момент Колька и ударил Фёклу: – Не хочу твоего щенка больше видеть, чтобы духу его не было! – и наотмашь ударил. Фёкла отлетела к двери, где в это время Сашка хотел войти в дом. Фёкла отлетела и зацепила за собой Сашку, вместе  упали в сенях. Колька захлопнул за ними дверь и закрыл на крючок. Мать заплакала и обняла Сашку: – Сынка, за что же это нам с тобой такая жизнь, чем же я ему не угодила, вроде старалась, чтобы всё было как у людей, а он...
    Сашка обнял мать, прижал к груди и начал вытирать слезы у нее на глазах: – Мамка, не плачь, я убью его, ни отец он нам, ни муж! Не нужен он нам такой!
     Шёл Сашке, как уже было сказано, двадцатый годок и  встречался парень со своей одноклассницей Ниной с Колотырки улицы. Нравились они друг другу очень, и Нина не одиножды бывала у них, заходила за Сашкой, когда шли гулять на пятачки на Песках. Муркин только хмыкал, глядя на них с ухмылкой. Вот и в этот раз она зачем-то зашла к ним и увидела их на полу в сенях, в слезах. А у Фёклы еще и огромный синяк на пол-лица начал расползаться. Сашка покраснел сразу, отвернулся, вскочил на ноги и поднял мать. –
– Саша, ты, вы чего?! –  и Нина уставилась на них.
    Сашка красный, как рак, глянул на неё и крикнул: – Да пошли вы! – и выскочил на улицу, спрятался в сараюшке. Уже вечером он вышел из сараюшки, тихонько зашел в сени, то ли спят, то  ли нет никого дома. Он зашёл в дом, тихо. Ощупкой снял, висевшее на стене на крючке, ружьё и выскользнул на улицу. Ружья тогда у нас у всех всегда были под рукой и заряжены – мало ли чего, лес-то рядом.
     Сашка вышел за двор и сел на завалинку. В небе уже вовсю светила луна и небо  было всё в звездах. Да, только гулять в такую погоду, но... и Сашка заплакал, глядя прямо в небо, и слёзы ручьём катились из глаз. Он оперся подбородком в дуло и смотрел в небо, а палец лежал на спусковом крючке. Сзади кто-то  подкрадывался. Сашка хотел оглянуться, но получилось неловко, и палец нажал на спусковой крючок. Раздался выстрел, и на руках у Нины оказался её друг весь в крови, и они оба упали в траву около завалинки. И всё...