Трогательная чушь Эпизод III - Наблюдения

Описание: "Так кто же писал эти стихи?"

- Пссст! Вероника! Пссст! – Маша всеми силами пыталась уловить ту тонкую грань между шепотом и покашливанием, которая останется незамеченной Николаем Петровичем.

 Она оказалась в редкой и щекотливой ситуации, когда уже первая задача на контрольной оказалась слишком сложной для неё. Даже само условие вызывало множество вопросов.

 В душном кабинете (на дворе стоял Апрель, который в этом году выдался на удивление теплым) она чувствовала, что готова провалиться сквозь землю. Макс и Юля написали уже больше половины, Коля где-то там на первой парте усердно скрипел ручкой, а Тёма расшифровывал свои черновики.

 Одна она чувствовала себя полной дурой, сидя перед практически пустым листком, на котором было выведено её аккуратным почерком слова “Дано”, “Найти” и “Решение”.

 А Ника, как назло, старалась сделать вид, что её не замечает. Маша знала, что её постоянные просьбы о помощи раздражали одноклассницу. Нет, она не была из тех, кто бросит друга в беде просто так. Она была из тех, кто бросит друга в беде найдя уважительную причину.

 Поэтому девочка с красиво уложенными кудрявыми волосами усердно изображала то, что не слышит ни одну из тихих просьб своей одноклассницы.

 Маша в отчаянии закатила глаза. Этот красноречивый жест не остался без внимания Николая Петровича, который еле слышно хмыкнул.

 Судя по всему, никакого выхода не предвиделось, поэтому придётся Маше разобраться с тем, на что хватит её сил. А начало оставить в этом позорном, недоделанном виде. Девочка мучительно поджала губы.

 Ведь заранее были известны последствия такого недальновидного решения. Она уже сталкивалась с этим на своих первых контрольных.

 Тем не менее, ручка заскрипела по бумаге, и к концу урока она, к своему удивлению, решила практически всё.

 Оставался только мучительный момент сдачи работы.

 Подойдя к учительскому столу, она на секунду бросила взгляд на своих одноклассников. Практически никто уже не писал, но и не решался сдать работу первым. Кому-то нужно было выполнить роль сакраментальной жертвы для этого лысого мудака.

 Она постаралась выдавить из себя всю неприязнь, что испытывала к старому козлу, и положила свой листочек на край учительской парты. Тут же раздался недоуменный (наигранный понятно дело) “хм”.

- Марина Углова, почему у вас тут нет решения первой задачи? – Она, будто бы вытянувшись по струнке, ответила быстро и чётко.

- Я не смогла решить.

- Почему же? Задача элементарная, дарование ты моё. Мы это проходили ещё на прошлой неделе – неужели у вас память, как у золотой рыбки? Может, вы ещё и забыли о том, что за праздник у нас был в понедельник?

- Тогда было первое апреля. – Он улыбался, глядя на неё. Чувствует ведь гад, что никто ответить ему не может. Вот и отрывается в своём искусстве комедии на людях, которые не имеют права хоть как-то ответить этому непризнанному комику.

- Если вы это помните, то должны решить. Марш за парту и… - Она, не дослушивая, села обратно. На больших круглых часах над входом в кабинет видно, что времени осталось меньше двух минут. Даже если она и вспомнит это проклятое решение, то всё равно ничего путного успеть не сможет.

 Ей хотелось ударить по столу. Одноклассники ещё и улыбались, хихикая над тем, как этот урод над нею издевается. Она прекрасно понимала, почему так происходит, но от этого, как от знания почему все мы рано или поздно умрём, было нелегче.

 Правда в том, что если проявлять хоть какое-либо сочувствие, то ты сам тут же станешь объектом внимания этого стервятника. И никакой гарантии, что тебе будет кто-либо сопереживать нет. Поэтому безопаснее всегда поизображать то, что ты действительно считаешь его шутки смешными. Интересно, а сам он считает, что искренне нравится своим ученикам? Или же он самолично создал подобную вертикаль власти и унижения?

 Теперь, за ней пошли и другие ученики. И ведь у кого-то всё неправильно будет, кто-то перепутает плюс и минус, кто-то вообще что-то размажет и, как любит он говорить, разведёт грязь в своей работе. Но прикопался-то он именно к ней, так как она имела смелость первой встать и подойти.

 В горле свербело, а глаза еле заметно повлажнели. Нет, нельзя так себя распускать.

 Она заметила, как ей приободряюще улыбнулся Артём. Он кивнул и сделал жест “окей”. Юноша рисковал ради неё. Ведь заметь это паясничание Николай Петрович, у которого Тёма тоже в любимчиках, мягко говоря, не ходил, тот бы тут же устроил ему моральное избиение.

 Она слегка зарделась от того, что парень так очевидно проявил к ней внимание. И когда зазвенел звонок, ей было куда легче снова нести работу и снова выслушивать нотации от учителя.

 После первых двух уроков следовал большой перерыв. В это время большинство её одноклассников кушали, уходили гулять, выполняли домашку или просто болтали между собой.

 Сегодня, по расписанию, был русский, так что Маша могла с чистым сердцем на всё забить. С этим предметом у неё никогда не было проблем. У неё даже были возможности для того, чтобы стать отличницей, но этому всегда препятствовала врожденная лень и желание найти хоть что-нибудь, чем она могла заниматься, не запариваясь, а так сказать – по остаточному принципу.

 Поэтому, девочка решила немного прогуляться по коридорам, надев наушники.

 Так забавно было глядеть на своих одноклассников по параллели и других учеников, которые, словно муравьи, двигались каждый в каком-то своём направлении, но вместе организовывали единый поток.

 Она в этом движении чувствовала себя, как рыба в воде. Просто следуй за толпой и не будет столь раздражающих её любопытных взглядов и перешёптываний.

  Наслаждаясь движением, она заострила внимание на большой доске в коридоре, рядом с которой валялось несколько маркеров. Доска, в своей концепции, должна была быть неким зеркалом школьной жизни, на котором можно было увидеть, что волнует и занимает умы юных лицеистов, но на практике…

 Маша тяжело вздохнула. В очередной раз вместо чего-то вразумительного на белой поверхности было накалякано которое уже по счёту стихотворение неизвестного авторства. Судя по всему, оно принадлежало какому-то классику, но слог был настолько корявым, а грамматические ошибки так явно бросались в глаза, что, казалось, человек, написавший всю эту чушь, вряд ли имел хотя бы базовые представления о правилах русского языка. Ещё и почерк был на редкость уродливым. Так могли писать только дети, только начинающие осваивать что-то иное, кроме печатных букв.

 Стереть всю эту гадость было нечем, поэтому оставалось только проклинать анонимного неуча и надеяться, что в следующий раз она сумеет застать его на месте преступления и предъявить за морально-нравственный ущерб.

  Пройдя мимо своего класса, она на секунду заглянула внутрь. Там было именно то, чего можно было ожидать. Веселые шутки, смех, чьи-то активные обсуждения, прислушиваясь к которым можно было, как в игре, почерпнуть важную информацию для дальнейшего прохождения, споры и прочее. Маша с досадой вздохнула. Хотелось присоединиться к их болтовне. Вставить какую-то смешную реплику или остроумный комментарий, присоединиться к обсуждению, но…

  Каждая её попытка заканчивалась одинаково. Сперва, девочка чуть ли не на биологическом уровне ощущала неуместность своих слов. После следовало молчание. Холодное, обжигающие. А затем… Разговор продолжался так, будто бы её и вовсе не заметили.

 Рыжая махнула на всё это сборище рукой. У неё была своя компания, с которой можно потусоваться. Правда именно сейчас они все почему-то решили смыться из школы в неизвестные дали.

 Поэтому, чтобы хоть как-то занять время и мысли, она уселась на лавочку в коридоре и принялась наблюдать за гомо сапиенсами в их естественной среде.

 Где-то в конце, напротив окна, несколько ребят из параллельного класса собрались вокруг своего длинноволосого носатого лидера, который бренчал что-то на старой, но хорошо настроенной гитаре. Было слышно, что песню эту он выучил совсем недавно. И только ради того, чтобы его друзья могли под неё спеть.

 Неловкий и немного неровный бой практически полностью заглушался нестройным, но сильным и уверенным хором юношеских голосов. Пели они от души.

 Что-то о будущем, прошлом и о том, как бессмысленна порою бывает человеческая жизнь. Самый активный из певцов был в тоже время в наибольшей степени лишен какого-либо слуха.

 Но, в тоже время, его голос был настолько мощным, что остальным только и оставалось, что подстраиваться под его причудливую интерпретацию мелодии. Впрочем, и выглядел он совсем недурно. Высокий, подтянутый, с красивой прической. Одежда его выдавала ухоженность, но в тоже время и недурной вкус. Он был, по-видимому, из той редкой пароды парней, которые не просто надевают то, что недавно было постирано и лежало рядом с кроватью, а специально подбирают свой гардероб под некий единый стиль. Конечно, получалось у него, прямо скажем, неважно. Но бонусные баллы за старание она ему присудила.

 Тут девочка поняла, что слишком уж засмотрелась на этого великого певца и отвернулась в сторону. Не хотелось, чтобы кто-нибудь что-нибудь лишнее подумал. В конце концов, её долгий пристальный взгляд — это то, что ещё нужно было заслужить! 

 Поэтому Маша перенесла своё внимание на вещи, творящиеся в классе информатики, чья открытая дверь была как раз напротив неё.

 Слышен был глухой, но весёлый мат, несколько школьников помладше носились по кабинету, а в дальнем конце можно было заметить, как кто-то пускал своего недавно купленного LEGO робота по полосе препятствий. Естественно всё шло максимально не по плану – робот спотыкался, падал и лохматый мальчик в круглых очках каждый раз раздраженно вздыхал, подключал его к компьютеру и пытался перепрограммировать.

 Она настолько залюбовалась этим зрелищем, что не заметила, как к ней приблизилась знакомая пингвинья фигура Макса.

- О, дарова! А что это ты тут делаешь? – Ответом ему было флегматичное пожимание плечами.

- Гоняю воздух по лёгким, наслаждаюсь просмотром естественной жизнедеятельности местной фауны, пытаюсь найти ответ на вопрос о том, сколько ангелов поместится на кончике иглы и разговариваю с тобой.

- И что? Всё сразу. – Он присел рядом.

- Как видишь.

- А у нас тут такая новость… Ты в курсе, что наша Алиса теперь работает моделью?

- Чего-о? Та самая Алиса? Которая выбивала окна? Ходила с ножом по школе? Я думала, что её отправили в колонию для несовершеннолетних!

- Не-а, никуда её не отправили. Она полежала некоторое время в дурке, после чего её выписали и она пошла там в какой-то колледж… Но её заметило модное агентство и сделало предложение, от которого невозможно отказаться.- Маша присвистнула.

-  И сколько сейчас зарабатывает?

- Да много, по-видимому. Вот же… Ничего я в этой жизни не понимаю! Как её карма не наказала за то, что она тут у нас устроила?!

- Макс, никакой кармы в реальной жизни нет. Я понимаю, что принцип справедливости глубоко заложен у тебя в мышлении, но рано или поздно тебе придётся повзрослеть и понять, что главная истина заключается в том, что белок делится и всё. Ничего более.

- Э? – Мимо проходящая школьница младших классов с длинными прямыми каштановыми волосами и такой же длинной юбкой по-видимому слышала их разговор, и на моменте, когда речь пошла про белки, споткнулась и чуть ли не пластом упала на пол.

 Макс тут же подбежал к ней предлагая помощь, но та приподнялась и отправилась дальше по своим делам.

- Я, кстати, другой классной новостью с тобой поделюсь. – Мальчик тут же приподнял бровь. По его жизненному опыту все, что говорила эта странная рыжая девочка, нужно было всегда делить на два, а то и на четыре. – Мне тут рассказали, что у нас в городе появился некий сексуальный маньяк… Насильник, значит. На одном форуме я прочитала, что в районе станции от него бегала какая-то женщина, которая потом подала заявление в полицию, ты прикинь?

- Ого… И что… Чем история закончилась?

- Да вот… Выяснилось, что, по-видимому, сей гражданин был обычным городским сумасшедшим, который считал себя представителем семейства кошачьих… От того и голым был… Н-да... А за женщиной он бегал, чтобы она его… Хы, за ушком почесала!

- А… - Разочарованно выдохнул Макс. Обычно, истории, которые имелись в арсенале у Маши, хоть и отличались сильной концентрацией бреда, но при этом оставались интересными и самобытными.

- Кстати, ты как написал контрольную работу? Какой у тебя там был ответ в четвёртом номере?

- Эм… - Протянул он, стараясь не попадать под её орлиный взгляд. – Честно говоря, я не слишком хорошо помню, что там в этом номере было… - На самом деле, он прекрасно всё помнил. Просто мальчик руководствовался принципом, что если всё уже сделано и ты ничего не можешь изменить, то лучше не сравнить свои результаты с другими. Только лишний раз расстроишься и всё.

 Подобные же чувства скорее всего возникнут и у того, с кем ты сверяешься. Особенно если он не слишком уверенный в себе человек. Так что, чтобы не плодить плохого настроения, он всеми силами старался избежать этапа сравнения себя с другими.

- Макс. Ты должен помнить. Мы эту контрольную дописали менее часа назад. Только в случае прогрессирующей амнезии, ты мог бы забыть условия и решения задач, к которым ты готовился последние две недели.

 - Ну… Я как бы знаешь… Вот просто после того, как всё написал, у меня мозг прямо стремительно выталкивает всю эту лишнюю информацию… Ведь не нужна она мне не для чего, да? Да ещё и нервничать начинаю… - Его взгляд метался из стороны в сторону лишь бы не пересечься глазами с настырной одноклассницей. Неужто ей так всё это нужно?

 Через секунду она печально вздохнула, поняв, что чего-либо добиваться от Макса бесполезно, и махнула рукой.

- Ладно, раз не знаешь, так не знаешь. Просто стало интересно – вдруг я ту задачу в корне неправильно решила… Ну ладно – останусь в счастливом неведении!.. Кстати, ты почитал те статьи, что я тебе скинула по теме лора Гибсона? – Ещё одно мучительное испытание.

 Он весь покраснел, покрылся испариной, да так, что проходящие мимо девчонки подумали о чём-то не том и мерзко так захихикали. Ему-то было всё равно, а вот Маша недовольно шикнула на них.

- Извини, я не успевал… - Пробормотал он, действительно стыдясь своего поведения. В конце концов, зачем что-то обещать, если ты не можешь гарантировать выполнение? С самого детства его учила мама, что нельзя бросать слова на ветер, что это подло и бесчестно, но простая правда жизни оказалась куда более влиятельной, чем какие-то там моральные нормы и прочее.

- Да ладно – не парься ты так! А то глядишь ещё… Перенервничаешь там – всякое плохое случится. – Она глянула на часы на телефоне. -  Ладно, я пока пройдусь немного, а то что-то ноги затекли... – И быстренько ушла по-английски, не прощаясь.

  На самом деле, её одолевали странного рода мысли, от которых необходимость поддерживать разговор с Максом только отвлекала. О политики, например. Недавно она хорошенько поспорила с Артёмом на тему того, кто был всё-таки прав в гражданскую войну в России. Из-за того, что её бурный поток мыслей не очень удачно ложился на речь, победу в дискуссии одержал Тёма, поэтому она заранее готовила в голове план реванша.

 Прямо представляя, как будет говорить, что “Если ты действительно так думаешь, то должен вспомнить и об этом и согласиться с ним”, “Ха, ну да, ну да, именно так оно всё и есть – сто раз уже слышали эту чушь” и даже “Только проблема в том, что реальное число жертв составляло не ш…”. Её губы растягивались в самодовольной улыбке – стоило только представить, как она будет говорить всё это упертому в собственных заблуждениях Артёму.

 Походка становилась всё размашистее, она откровенно летала в своих фантазия, демонстрируя, что порою для нас самой сладкой является мысль о своём блистательном самоутверждении за счёт чужой неправоты.

 И в этот самый момент она резко наткнулась на интересную картину. Кто-то в правом конце коридора зажигательно оттанцевал причудливый танец, который издалека можно было принять за гибрид польки и брейкданса. Выглядело со стороны всё это феерично. Особенно если учесть, мягко говоря, не спортивную комплекцию танцора и тот факт, что он проделывал все эти жуткие телодвижения в темп музыки, которая никому кроме него не была слышно. Да ещё и закрыв глаза.

 Маша не могла пройти мимо такого удивительного события. Взяв в руки телефон, она начала снимать на видео потешного человека. Она не собиралась никуда это выкладывать. Более того, её жадность до подобного рода редких и безумных мгновений жизни была настолько велика, что она вряд ли бы показала съёмку своим друзьям. Дружба дружбой, но иметь в своём арсенале запись столь уникального явления – это её исключительное право.

 И даже его одежда. Какой-то дурацкий голубой джемпер вкупе с тёмно-синими джинсами и очками с круглой оправой. Длинные, лохматые волосы и блаженное выражение лица…

 Нет, она совершит надругательство над миром и искусством, если позволит какому-нибудь плебею посмотреть на эту красоту!

 Удовлетворившись, что материала у неё достаточно, Маша отправилась обратно в класс.

 Времени до конца большой перемены оставалось всё меньше и меньше. Буквально несколько минут. Она могла себе позволить иногда опаздывать на встречи с друзьями (на то они и друзья), но вот на уроки – исключено.

 Усевшись за свою излюбленную переднюю парту, она достала учебник, тетрадку и пенал, после чего осмотрелась. Вдруг, девочка всё-таки сможет решиться и преодолеет свою отстранённость от коллектива?

 Можно было попробовать влиться в компанию Любы и её подруг, которые как раз вместе обсуждали - как бы провести ближайшее выступление на день школы, который становился всё ближе и ближе. Им нужны были актеры, сценаристы, декораторы – словом, любой человек, который хоть что-то соображал в творческой деятельности.

 Где-то на задних партах пацаны обсуждали вечеринку, которую они собирались устроить по случаю того, что кому-то там исполняется семнадцать лет. Будет водка, виски, вино, пиво и много угара. Она не была большой поклонницей подобных собраний – в основном, потому что в большинстве случаев не находила в себе смелости для того, чтобы напиться по-настоящему. Ну и её терзали смутные сомнения на тему того, что мама всё-таки права в вопросе того, что на пьяных мужских вечеринках одинокой девушке лучше не находиться.

 Сбоку сидела задумчивая Вероника, перебиравшая свои книги. С ней обычно можно было неплохо обсудить литературу, так как она была человеком начитанным, при том ещё и системно. Но памятуя о том, что она не дала ей списать очень важную работу, Маша предпочла отказаться от общества этой “правильной” девочки. Тем более разговаривать им доводилось довольно редко, и рыжая подумала о том, что эти удачные случаи могут быть скорее исключением из правил. И если начать навязываться, то она испортит всю волшебную атмосферу их как бы случайных встреч.

 Поэтому никакого другого выхода не оставалось, кроме как уткнуться в телефон и начать читать очередную статью в интернете на тему того, какое жуткое будущее будет ждать атомизированное, погрязшее в дофаминовую зависимость человечество.

 Иногда ей очень хотелось научиться быть в коллективе. Но всегда… Почти всегда общение тет-а-тет приносило куда большее удовольствие.

 Через пять минут зашёл учитель и урок начался. Провела она его практически на автопилоте, лишь изредка вспоминая о чём вообще шла речь. И к концу дня Маша подсчитала, что всего она говорила сегодня только с двумя людьми. Ну а что? Тоже какое-никакое, а число.