точильненские дневники... часть первая...

год семнадцатый, год восемнадцатый...

7 июня. Иванов день. Ферапонт.
С Иванова дня пошли медвяные  (медяные росы).
На Ферапонтия первые худые росы.
От Ферапонтиевой росы и трава ржавеет.

роса не роса, а трава и вправду начнёт ржаветь да гнить – дожди залили;
в междурядьях – вода, во всех четырёх «прудах-озёрах» воды – много;
в луговинке-низинке вода стоит;
утро хмурое, молочно-серое, куда ни посмотришь – вода;
хорошо бы печку истопить да на лежанку и книжку про многоцветную жизнь о дальних морях и странах читать;
печку я затопил, а разлёживаться - потом,
трава уже большая вымахала, надо косить;
коса у меня отбита, бруском поправил, - сама косить будет;
трава сочная, только косу подставляй;
дождь моросит, ну и пусть моросит;
трава, где весной вода-река, опять в воде;
начал я косить, а косьба моя  больше похожа на плавание:
косой как веслом травы разгребаю и плыву по водяному лугу;
и ряды скошенной травы по реке плывут,
а дождь моросит;
кто-то, в Высших небесах, увидел мои труды, моим трудам благоволит:
солнце выглянуло, ветерок по верхам пошёл, тучи смутные разогнал…

рябинка и черёмуха не у места выросли,
можно просто выдернуть да выбросить – жалко;
аккуратно выкопал, стал место искать, куда пересадить;
черёмуху – у забора, а рябинку – рядом с рябинками;
у меня рука лёгкая – приживутся;
пересаживаю, будто с детишками малыми беседы веду,
соприкасаемся душами и днями жизни;
так хочется, чтобы выросли умными-разумными, добрыми да сильными,
душевными;
с величайшим старанием пересаживаю да приговариваю:
-растите, старайтесь себе на радость и на радость людям;

у пруда «Весеннего» берег, что к орешнику, поправил:
камней натаскал от калитки, у меня там всегда на всякий случай запас есть,
стенку выложил ровную, сверху камнями плоскими прикрыл;
время пройдет, зацветут камни, пойдут по ним мхи красоваться;

обыкновенные наши, простые цветы – нарциссы – цветут;
скромные, а на себя сильно внимание обращают;
останавливаюсь, всматриваюсь в строение, аромат вдыхаю, ласковые слова говорю, а то обидятся от небрежности и невнимания;
ласковое отношение каждой живности приятно…
внимательно вглядываюсь в цветок, вновь и вновь стараюсь открыть тайну,
постигаю цветочное строение, и всегда удивляюсь:
как совершенны творения – чьи? кто и зачем это создал?
цвет ирисы набирают, горицвет в бутонах;
яблони в цвету, лепестки на травы сыплются…
баньку подтопил, омыл тело и душу,
и пришёл час, настала пора - по саду теперь ходить;
тысячи раз хожено и перехожено, смотрено и пересмотрено –
нет, не надоедает;
по саду хожу, глаз примечает, что где завтра-послезавтра делать надо;
по саду хожу, с теми, кого уже нет, разговариваю…
по календарю - лето, а сад ещё весь – весенний…


8 июня. Карпов день. Наверное, по созвучию: «На Карпа карпы ловятся».

надо забор поправлять, два звена от тёти Раи, соседки, поменять;
прожилины у меня заготовлены, доски, где старые, где новые приноровлю;
звенья разбираю, гнилое – в одну сторону, а что пригодится – в другую;
Лёха идёт, сосед мой, друг точильненский идёт, бутылку водки несёт (в долг занимал), а я было подумал, пропащая бутылка;
за Лёхой никогда не пропадёт, он всё помнит, долг отплатит, отработает, но, чтобы бутылку водки вернуть, на это не рассчитывал;
а тут бутылку возвращает – что-то случилось в этом мире:
Лёха в «завязку» ушёл; на сколько?
знаю, что бесполезно душеспасительные разговоры с Лёхой вести,
и много ли мы полезного делаем, да и в чём она, польза? -
я всё же разговоры никчемные веду;
Лёха – душа добрая, отзывчивая, а как за «песярики» возьмётся, так и не остановишь, - я с Лёхой душевно разговариваю:
-взять бы оглоблю потолще да гонять тебя, разгильдяя, до изнеможения, пока вся дурь из тебя не выйдет; сколько можно пить, это же лошадиное здоровье надо иметь;
сначала Лёха мне предлагает:
-давай лучше по «песярику!
а потом глубокомысленно изрекает:
-ты не понимаешь, вот телёнок бросил пить и – сдох, а я выпью – здоровье поправлю, чего кой поделаю; всё ж болит, спину ломит; разогнуться не могу;
нет, без «лекарства» нельзя;
для доходчивости и выразительности, для связки Лёха употребляет определённые слова, но так как сейчас они очень широко распространены,
используются повсеместно, а смысла в них никакого нет, то я их пропускаю,
а кому покажется речь Лёхи рафинированной и недостаточно выразительной,
может её оживить… 
а с Лёхой я продолжаю душеспасительное бесполезное нравоучение:
-ну ты вот что за ахинею несёшь; опять ведь ничего не ешь, картошку не досадил; во дворе развал; в сени не зайдёшь, захламил; у тебя же порядок, когда ты человек;
и Лёха мне опять мудро отвечает:
-и потихоньку сделаю, куда торопиться, лето только началось, успеется;

с забором каждый год забота:
или столбы где-то менять, или прожилины, или доски подгнили;
может будет время – без заборов, ну их к чёрту, надоели;
может будет…
вроде бы и начали немного в этом отношении продвигаться,
ан нет, куда там:
поселились на улице сектанты – иеговисты, завели коз;
хочешь с соседом разругаться – заведи козу;
а летом коз десятка три-четыре по улице и по лугам за огородами пасутся;
ругаться – что толку, а забор всё время надо проверять;
они, козы, норовят везде пролезть, в самую узкую щель,
забор проверяют, звенья подшатывают;
маниакальное у них стремление залезть туда, где им совсем не рады;
вот и сегодня – два звена – прожилины надо поменять;
доски сбил, прожилины поставил, доски, где надо, поменял;
прошёлся вдоль забора, где ещё что надо делать? – есть работа…
может когда-нибудь и «вечный» забор поставлю, а пока –
пока два звена – новенькие, а пройдёт время,
будут они серебристые, а это мне так по сердцу –
в извивах, в сучках-задоринках,  узорчатые –
светло-серые доски серебристого забора…
отгораживаться – не люблю, а приходится,
а забор, природный, не ровненький и не прямой, как межа, как граница,
как связка между человеческим творением и природным – вполне может быть художественным, не отгородиться. а пригласить: здесь – иное…
архитектурно-скульптурное природно-человеческое творение, как знак, как памятка, как приглашение…
досок от старого забора набралось много, срок их существования заканчивается, куда их? – на дрова;
слышу, Лёха у себя пилу завёл, что-то пилит, пошёл к нему:
-Лёха, хлам попилим?
-попилим…
Лёха доски распилил, я их в дровник сложил, а дальше?
дальше – на Дальнем огороде кусты спиреи и боярышник пропалывал,
мальвы пересадил, а тут и вечер приблизился, мылся, ужин варил,
и уже в самый вечер, когда по саду думы-думушки думал, на завтрашний день приметил: купавки пересадить;
их на лугу полно разрослось, хочется и в саду – побольше;
а купавки всегда – будто рядом папа,
ведь это он их нашёл,  давно мы их с папой посадили, теперь разрослись, цветут около весеннего пруда,
мимо иду, купавки – папины,
папы нет, а купавки – цветут…

сходили с папой в лес, выкопали, посадили – обыденно и просто,
оказалось – на всю оставшуюся жизнь;
так дороги, так дороги,
здесь папа, здесь:
купавки цветут…

9 июня. Федоры.
На Федоры не метут из избы сора.
На Федору не выноси из избы сору.
Наверно, опять просто по созвучию, но и напоминание – не всегда надо чистоту блюсти: у нас и сейчас принято, если кто уезжает надолго, полы в этот день не мыть, чтобы не «вымыть», не «вымести» этого человека из семьи; мусор – «прах» дома, вместилище душ предков, поэтому горстку мусора переносили из старой избы в новую, да под веник её – там домовой живёт.
На тихой воде больше мусору несёт.

а я и не собирался сегодня мусор мести, ещё вчера в избушке и сенях
вымыл, половики вытряхнул, ровненько расстелил, на покой-уют любовался;
люблю, чтобы и в саду, и в баньках, и во «дворе» и в нашей бедной избушке всегда прибрано было; тогда и лад в душе, в гармонии с собой и миром;
сегодня Людмила приехала, уютность нам на двоих и радость, что мы сегодня вдвоём, что Людмила всяких вкусностей привезла и мне готовить еду не надо; не люблю готовить, на всякую ерунду время тратить;
с землёй, водой, камнем, деревом дружествовать куда интересней, чем пищу готовить;

вскопал ещё землю, Людмила горох посадила и остатки рассады капусты;
каждый год мы друг другу обещаемся и торжественно клянёмся, что сажать будем всего поменьше: и картошки, и всякой зелени, и огурцов, и помидоров,
и другое такое, только лука будем сажать как всегда много;
но плохо получается сокращаться; в одном месте земля под саженцы ушла, в другом месте новину поднимаю – надо попробовать посадить…
как пыл огороднический умерить?
не забыл, выкопал, принёс с луга несколько купавок, рассадили;
ещё посадил у забора клён, ( дочка младшая сподвигнула: всякие у вас растения есть, а про клён забыли, какой сентябрь-октябрь без клёна?);
Людмила досаживала цветы; однолетники самые неприхотливые сажаем,  стараемся больше многолетников разводить; сажать стараемся поменьше, а набирается всяких клумб и куртинок порядочно;
-Людмила, не забывай, полоть придётся…
-да уж, полоть, полоть и полоть…
до обеда – облака-тучи,
после обеда – солнышко и дождь, дождь и солнышко;
а после дождя – яблоневый аромат;
бросим всякую работу, остановимся – дышим;
а уж яблоньки-дички так просто безумствуют:
цвет настолько плотный, что ни листьев, ни веток не видать;
и ни в сказке сказать, ни пером описать,
сколько ни любуйся – не налюбуешься;
сколько ни дыши – не надышишься,
так что же, с утра до вечера под яблоней стоять?
как по иному скажешь? – яблони в снегу, снег на яблонях – цвет…

землю, перегной, от бывшей усадьбы тёти Нюры возил на клумбу;
от дома стариков одни головёшки остались, Мишка родительский дом  не уберёг, спалил; сарай частью  попилил на дрова, частью оставил на разрушение; около сарая земля перегнойная, чёрная, рассыпчатая;
сердце моё надрывается:
такая земля под лопухи, крапиву, чертополох да татарник уходит;
не пропадать же добру;
тачку в руки, лопату и вперёд;
земля тяжёлая, сырая, но сколько ждать, когда высохнет;
да и так работа на работу надвигается;
привёз несколько тачек, на клумбу будущую подсыпал, -
будет у нас тобой, Людмила, самобытная клумба, около пруда;
я уже второй год эту клумбу «собираю»;
там такая лыва, а когда дождь, то и вообще увязнуть можно;
сначала хлам в лыву ссыпал, потом ольховыми брёвнышками в два венца обложил, стал землю подсыпать;
медленно клумба приобретает задуманный вид;
земли ещё надо возить и возить…
баню топил, траву заваривал, а Людмила «тридцать три» травы для заваривания  собирала: чистотел, крапива, лопух, смородина, листья малины,
мята молоденькая и чуток котовника, тысячелистник…
для бани - берёзовый веник для настоя…дубовый, для парения – отдельно…
в речке купался, а как же не купаться,  хотя вода своим холодом и обжигает, зато ярче жизнь чувствуешь;
пока от бани к реке идёшь и обратно с камешками возвращаешься, много чего в ум приходит…
зелень ещё совсем весенняя, юная, ласковая, нежная…
в бане моемся – так восхитительно по траве босиком походить…
так вот на Федоры:
мусор ещё вчера вымел, а сегодня самое-самое –
босиком по – чистой, свежей, омытой дождями, - траве ходили,
над землёй летали…
остановись, мгновенье…


14 июня. Устинов день.
В этот день гадали об урожае ржи, льна и конопли.
Красное солнце на Устина – красный налив ржи.
На Устина рожь важно красуется.
Если в этот день чист восход солнца – будет хороший налив ржи.

было такое сильное веяние среди садоводов – сажать в зиму рожь, чтобы сорняков не было и т.д.
мы попробовали – нам не по душе; весной рожь щёткой взошла,
копать было сыро, а когда подсохло, наша рожь чуть ли не колосится;
пришлось косить, перекапывать, корешки торчат, да ну…
горсть ржи  сеем –заколосится -  на осенне-зимний букет;

как наши надежды обманчивы:
с утра – солнышко, тепло, а потом ветер задул, тучи пришли-нависли,
дождь промочил всё, и снова – солнышко, надолго ли?
надо скамейку около избушки менять, исстарилась, обветшала;
мне всегда жаль со старыми вещами расставаться,
уж так сжился с ними, сроднился, сколько вместе прожито,
и вот пора пришла…
поменял пеньки-ножки, доску, пятидесятку, дубовую,  прострогал, приладил;
хорошо, а всё же старенькая была лучше – родная;
вечером сядем, сад обозреваем,  и к чему слова –
без слов понимаем  и чудный мир и друг друга;
новую надо ещё обживать;
будет она в  дождях мокнуть, будет её солнышко сушить, ветры обвевать,
снега укрывать, морозы морозить, а весна придёт – начнёт лёд подтаивать,
будет скамейка греться, тепла-света солнечного набираться, будем мы её обихаживать… 
когда-то родной станет…

Лёха досаживает картошку, включил радио и у него на огороде – дискотека;
мы радуемся; чему радуемся?
а радуемся мы тому, что Лёха картошку посадил,
что будет у него на зиму что есть, что лук у него хорошо в рост пошёл;
что Лёха делом занялся;
Лёха для нас не просто сосед, он наш – «садовый», то парой слов перекинемся, то обменяемся чем-нибудь, а то и просто кивнём друг другу –
да это такое простое – от сердца, от расположенности друг к другу,
от уважительности и душевности;
внешне, в словах, никак это не высказываем, да это было бы и смешно,
да и не по деревенскому этикету,
а взбодрить через забор:
-ты что как дохлая муха над лопатой завис! заснул что ли?! –
это подходяще…

ирисы зацвели…
Миньяр,
дождь мелкий, кофейного цвета лужи,
дверку в палисадник притворил,  в школу иду,
несу в руках букет ирисов,
грусть-печаль во мне неизбывная…


15 июня. Никифор-дубодёр.
На Среднем Урале в день святого Никифора начинали снимать (драть) кору
с деревьев, нужную для обработки кож.

есть и у меня мысль, задумка и необходимость:
надо липовых прожилин несколько заготовить для забора, чтобы были на сменку; их сейчас, в конце июня только и заготавливать: по коре обухом ударишь – кора в момент отскакивает, а сама липа – уж такая беленькая да сочная; такая вот «обнажёнка» среди зелени, прошлогодних листьев,
кустов-кустарничков, белая, сливочного оттенка; девица пригожая на выданье; уж как хороша;
кору снял, жерди на пень  –  высохнут, и тогда их домой – легче они лёгкого;
с утра духота неимоверная, весь мокрый до последней ниточки;
а потом дождь, да такой, что ничего делать не даёт,
а промокнуть – так давно уже промок;
при всём моём энтузиазме в сад выходить бесполезно;
что ж, буду создавать и жить в уютности;
лопаты, пилы, колуны-топоры прибрал,
в бане всю одёжную мокрень вывесил, в избушку пошёл;
Леха за меня беспокоится, как бы меня в реку не смыло,  и не пропадаю ли я совсем от голода: хлеба принёс и ещё десяток яиц;
яички домашние, какое на них Людмила тесто ставит!
но и у меня тоже кое-какое богатство есть:
сало домашнее, мы его у знакомых покупали, сало – во рту тает,
пирожки домашние с мясом и  пирожки сладкие;
Лёха тоже дома сидит, вернее, в сенях;
сени у него – хороши, окно большое на огород и лес, вид – лучше и не надо;
рядом с окошком стол и диван, очень удобно и природу созерцать, чай попивать и размышлять о жизни;
Лёха чай собирается пить;
я с Лёхой, что у меня было,  по-братски поделился …

помылся-попарился, в избушке тепло, дождь шелестит-шумит,
огород соседний и Лёхин огород в молочном тумане,
горы мутной пеленой затянуло,
избушка – корабль, плывёт, куда?
а я бабушкиному самовару место в избушке прилаживаю,
он, самовар, вполне в рабочем состоянии, а ведь скоро столетний юбилей будет…
дождь немного притих, курточку накинул, по саду пошёл, чуть какой куст заденешь, так капли на тебя и сыплются, куртка – мокрёхонька, ну и пусть, зато в избушке тепло домашнее, уют и покой;
моросит мелко-мелко, шелестящий шум глушит всё наносно-несносное;
в такую пору слышится явственно и цветенье ирисов, и аромат,
и шаги, дыхание, присутствие тех, кто уже никогда не придёт,
грустная грусть, тихая печаль…
где вы?
мы – здесь…


21 июня. Фёдор Стратилат. Фёдор летний, колодезник.
Стратилат грозами богат.
Колодезники, мастера по установке колодцев и нахождению воды, Фёдора Стратилата считали своим покровителем.
Продолжалась вечная, как кажется в сезон, прополка.
Осот да лебеда для посева беда.

я тоже немного колодезник; по крайней мере место для большого пруда нашёл удачное; вода есть, и жила водяная проходит; ну и другие три пруда на своём месте; сначала воду для полива мы берём с «весеннего» пруда, он на открытом месте и вода там сильно прогревается, потом для поливки
огурцов берём воду из пруда около орешника, а потом уже дело доходит до «большого» пруда;
в пруду-ямке за баней –вода сама холодная, в ней Людмила тряпки полощет;
конечно, бывает, что вода в саду– утомляет, ступить некуда;
как бы весь наш  сад не уплыл;
но всё же так хорошо, когда воды –много;

«весенний» пруд – весенняя радость;
дорожки прокопал, в марте ходим по ним, как в траншее,
в начале апреля «замеряем», сколько ещё снегу по краям таять,
а дорожки уже оттаяли, камни нагрелись
и трава кое-где начинает проступать;
ждём-пождём, чтобы и в пруду вместо снега-льда – вода;
снег стаял, вода заливает мосток, на Дальний огород только в сапогах проберёшься; вода спадёт, Людмила в пруду начинает что-нибудь полоскать,
мыть; вода за день прогревается, тёплая и очень мягкая – снеговая;
после такой воды кожа на руках становится тоже мягкой и нежной;
вода чистейшая, прозрачная, в солнечный день небо и солнце отражаются в воде, а небо такое голубое, так что и вода в пруду – голубое зеркало;
день за днём идут, мир природный пробуждается, начинает жить полнокровной жизнью: просыпаются растения, слева от пруда – калина бульдонеж, а справа – декоративные рябинки стремительно силу набирают;
вода в пруду за день сильно прогревается, становится ещё теплее;
недалеко от пруда грядки – очень поливать удобно, зачерпнул – вылил;
к началу или к середине июня вода из пруда уходит, он начинает зарастать
прудовой травой, а какой – названия я не знаю; трава скромная, но хорошо в нашем пруду живёт и смотрится; летом в «весеннем» пруду воды нет, а он всё равно хорош – заросшей травой-диковинкой красуется: стебли мощные, листья очередные, большие, ланцетовидные, а цветки мелкие, белые, собранные в гроздь-кисть;

треснулся плита на подтопке в домике; пришлось из Аши везти новую и менять – пыль, грязь, мелочность работ;
поменял быстро, а убирался в избушке полдня;

дожди льют, тепло, всё –растёт, прёт, тянется вверх;
дельфиниум вымахал под два метра, я его подвязал, но низко, надо было ещё повыше подвязать,  проявил халатность, -
дождём-ветром стебли поломало, ещё раз подвязывал, а себя за «авось» сильно ругал;
а всё такое рослое, что подвязывать надо всё подряд, колышки ставить, огородочки делать; всю осень этим занимаюсь, чтобы зимой снегом не поломало, лето пришло – опять подвязываю, чтобы от собственного роста и роскошества не свалились, ветром не поломало,– круговорот дел в саду-огороде;
как у всякого человека, есть у меня работы любимые, есть нелюбимые;
подвязывать – не люблю, столько времени тратится, но – надо…
подвязываю флоксы, шиповник, золотые шары, топинамбур, астильбе, аконит…
вечером заглянул к Лёхе, он, как аристократ-дегенерат,
варит из вязовиков-вёшенок ароматнейший суп;
Лёха «в завязке», порядок в доме навёл, печка топится-пошумливает, в окошко заря вечерняя, и мы с Лёхой вкушаем прелести простой и безыскусной жизни:
Лёха днём яички опять принёс, на столик тихо положил и бесшумно скрылся, как будто он здесь и не причём;
я вытащил из своих далёких запасов
конфеты, овсяное печенье и шоколадинку;
чай на плите вовсю кипит, Лёха чай заваривает,
будем сейчас блаженствовать,
осознавать всю глубину скромной, простецкой, непритязательной жизни;
но сначала грибного супа похлебаем…
бывает, бывает, что жизнь – наслаждение;


22 июня. Кирилл. Марфа-рассадница.
На Кирилу – конец весне, почин лету.
На Кирилу отдаёт солнышко земле всю силу.
В июне день не меркнет.
Поспевает земляника.

земляника у нас поспевает позже, в начале июля; но в последние годы все сроки созревания стали сдвигаться, и земляника поспевает раньше;
на рынке уже чуть ли не с середины июня земляника появляется, ранняя;
на пригорках поспевает да на могилках – самая первая;
у нас, в Точильном, позже;
лень теперь ходить за ней, собирать по ягодке; можно, конечно, свалить на здоровье, на «некогда», но если честно – лень и нет такого задора, как раннее; а чтобы чай попить да пирожков выкушать – садовой земляники хватает;
кому надо – на рынок, или в лес по ягоды;
на рынке покупатели прицениваются-ворчат: дорого;
да, дорого, но если так, пожалуйте в лес, там – бесплатно;
а как соберёте хотя бы литр – во что оцените?
за земляникой идти:
сначала через луг некошеный, потом через «нижний» лес, болотный и кочковатый; дальше через лес на взгорье, а тропинку надо угадывать, её и почти нет; потом на большое поле, которое тоже заросло,
идти утром – от росы вымокнешь, чуть солнце – мошка, слепни и оводы и все сразу; и на коленки по лугу давай «ездить»;
были года, по ведру земляники собирали, года – «земляничные» и задор был;
и вот ягодка к ягодке, ягодка к ягодке…

крадут дни, крадут – дожди;
то моросит, то перестанет, то опять примется;
такой мелкий злодей – зудит-нудит; надоел, надоел хуже горькой редьки;
весна –так себе, квёлая;
пришёл июнь – одни разочарования;
где ты, лето?
или такие непогодности для ощущения удивительности жизни,
для бодрости – надо верить в лучшее:
доволен я малым, а большему рад…
расцвели голубые ирисы, да так пышно расцвели,
среди всемирного потопа, цветенье голубых ирисов отрада и надежда…


24 июня. Что Бог даёт, то и будет.

ненастные серые тучи-туманы, моросят, кропят потихоньку землю, чуть прибавят, утихнут и снова продолжают своё скучное существование  –
моросят, забавляются;
да и ладно, а я на ирисы голубые не нагляжусь да потихоньку
работы всякие делаю:
у избушки с северной стороны фронтон поправил, сделал «окошки»;
самое большое довольство и радость, когда даже что-нибудь мало-мальское
сделаю, да вот даже дощечку нужную в нужном месте прибью,
а радуюсь, словно малый ребёнок, любуюсь – ах, как хорошо…
выкопал рябчики – уже совсем стебли высохли, пропадать начали;
в мастерской порядок навёл, инструмент разложил, когда-то за резьбу возьмусь;
голубые ирисы – высокие, буйно разрослись и буйно цветут;
куда ни пойдёшь – отовсюду взгляд привлекают;
во всём и в цветах – загадка, что в них такого?
а ирисы не только Миньяр, но и Винцент,
как он их постиг, как он их написал – непостижимо…
манят, завораживают, зачаровывают;
словно мы и родня, словно мы и жить друг без друга не можем…


25 июня. Пётр Афонский-поворот, капустник, солнцеворот.
Считалось, что именно в этот день, 12 июня по старому стилю, солнце поворачивает на зиму.
С Петра-поворота солнце поворачивает на зиму, а лето на жару.
Солнце укорачивает ход, а месяц идёт на прибыль.
Поле полоть, руки колоть, а не полоть, так и хлеба не молоть.
Походишь рабой, так и поешь госпожой.

лето, лето: дожди залили, чуть копнёшь где – в лунку вода сразу набегает;
в сад не зайдёшь – нога тонет, а мне и ладно:
Людмила в домике еду готовит, баню топит,
а я в старой баньке каменку и топку перекладываю;
над топкой стоит чугунная колода килограммов под сто весом,
топка поехала-покривилась, да и колода нам такая не очень удобная:
вода в ней сильно кипит, на зиму надо из неё воду вычерпывать;
надо колоду менять, да не на что было заменить;
купили бачок небольшой, нам помыться горячей воды в самый раз воды хватит;
буду менять колоду;
а день такой дождевой, что только печными работами и заниматься:
свет провёл – провод-времянку,
кирпич, молоток, мастерок приготовил,
глину наносил, а место глиняное такое, что там глина с песком уже готовая;
колоду свалил тихонько и так же тихонько из бани её вытаскиваю на свежий воздух;
топку разобрал, каменку раскидал, сажи – сколько угодно,
в воздухе витает, бесшумно ложится на всё, что попадётся;
я, конечно, тоже попадаюсь, - чёрт из преисподней;
хорошая работа, чумазая, весёлая;
дальше – проще:
кирпич на кирпич, где каменка, ещё рельсину добавил: топим чуть ли не каждый день, камень рассыпается, железо прогорает;
плиту положил, каменку вновь закидал, выровнял стенки, сразу и подбелил; грязь-мусор – есть лывы у нас, есть куда  засыпать – ещё одна клумба будет;
полок, лавку, полку, полы выскоблил-вымыл;
инструмент убрал, и прямо в одежде – всё равно стирать –
прямо в реку, так в одежде и плыл, и на облака глядел,
теперь и в баню можно…
сколько мы благодарений воде вознесли и возносим, и сколько мы воде-реке кланялись и кланяемся;
по весне заливает, а бывало, что через сад и река текла, место у нас низкое,
первоначально – совеем топкое; если дожди льют беспрестанно, то в сад не зайти, но –
Будь Благословенна, Вода!
Подательница Жизни!
Будь Благословенна!...

новую баню заранее протопил немного, а блаженствовал сильно,
оттирался-отмывался, парился-купался, чище я теперь чистого…


26 июня. Акулина-гречишница.
Акулина – чёрные гречихи, задери хвосты.
Посев гречи в средней и северной полосе России.
Начало лета.

были времена, каши я мало признавал, а теперь – варю, хотя и не каждый день; варю гречку и с подсолнечным маслом её ем, варю рис, варю овсянку в исключительных случаях, варю, вкушаю, внушаю себе мысль:
очень полезно, очень, но мечтается сало с луком на сковородке,
или кусок жареного мяса с золотистой корочкой; говорят и пишут, что вредно, что нельзя…

день сегодня –добрый, лёгкий, солнечный;
ветер добрый, облака – взвеси-меховушки, пушистые звери;
-пойдём облака смотреть:
надо на траву лечь, обмякнуть, почувствовать, будто и сам трава, и смотреть в небо – облака изменчивые наблюдать;
на что они и на кого похожи?
похожи они на самих себя и больше ни на кого;
если внимательно смотреть, услышишь, какие они «разговорчивые»:
он не меняют обличья, а что-то рассказывают и плывут;
облик их неуловим, даже у самых чётко очерченных;
только вгляделся – а уже иное…
они настолько изменчивы, что понимаешь:
за все миллиарды лет существования планеты они не разу не были одинаковыми; всегда, каждое мгновение – разные и единственные;
-пойдём смотреть облака!
перистые, верховые слоистые, слоисто-кучевые, особенно интересны кучевые и кучево-дождевые облака: растут вверх и вширь и чего только в себе и из себя не родят – такое роскошество, пиршество природной фантазии!
больше всего меня занимает их постоянство в изменчивости:
если мимолетно на них взглянуть – они – не меняются,
а приглядишься – уже всё, уже иное, самый краткий миг, и в этот самый краткий миг они уже не равны сами себе, уже – другие…

разбирал дубы у дровника, Хранителей подправил, обновил, что обветшало,
старую баньку «обновлял», проверял, как топится…
дубы-заготовки разбираю, руками каждый изгиб трогаю, до чего они интересны, сучки, дупла, чурбаки-колоды, они сами по себе уже – художественны,  отжившее дерево – живое…
к дровнику приставил – ну звери, чисто лесные звери на совет собрались,
а тон какой благородный;
как приставил их к дровнику да на нужное расстояние отошёл –
сколько достоинства, самоуважительности, такие очень самодостаточные существа;

переживания-впечатления, сколько их за день набирается:
дорожки, травы-цветы, огородные культуры, садовые заросли, луга, речка, тополя, тропинка-дорожка к реке, лес, горы, всякие работы, небо и солнце, облака-тучи – всё всегда разное, никогда не надоест…
по тропинке иду: вот ветка упала, «семечко» ползёт, трава у камней снова в рост пошла, куст крыжовника норовит на траву свалиться, мята под смородиной потянулась вверх, от дождя камни побелели…


27 июня. Елисей-гречкосей.
Сеяли самую позднюю гречиху.

а нас в Точильном опять сеет дождь,
и сколько на него не обижайся, а толку не будет;
не стал я дождь примечать, пошёл в лес за берёстой;
думал, что уже поздно, плохо будет сниматься,
но влаги так много, что и берёста легко со ствола отлетает:
только надрез сделаешь, уже «крылья» загнулись, дёрнул – полетели…
пласты снимаю, в рулон скатываю, рулон мой толстеет –
будет чем печки растапливать…

а в огороде?
а в огороде пока одно расстройство – вода, вода, вода…
какая будет в этом году картошка – в междурядьях вода стоит…
зато хорошо косить; трава сочная, срезается легко;
на улице перед забором – как бритвой –  траву под самый корень,
любо-дорого смотреть да своим мастерством восхищаться;
эх, кто бы прошёл, сказал:
-молодец, умеешь!
ну раз никого – сам себя похвалю и своей умелости порадуюсь;
перед забором лужайка ухоженная; и то почти тридцать лет кошу;
а выкашивать приходится раза четыре за сезон;
Лёха уговаривает:
-чего косишь, ещё и не выросла;
а у меня душа не терпит, надо косить…
в этом году хорошую садовую сумку-мешок приобрели – носить траву;
я траву выкошу, она мелкая, граблями не сгребёшь,
в тачку много не положишь, чтобы её убрать, много времени уходит
и зазря; а теперь я траву сколько нагребу – в мешок и – в компостную кучу;
лужайка чистенькая, умытая да причёсанная…
по лужайке вдоль и поперёк хожу, на лужайку засматриваюсь…


28 июня. Модест. Амос.
Пришёл Амос – пошёл овёс в рост.

и мы немного овса сеем – на букет домашний:
овёс да рожь до весны у нас  в доме ;

приехала Людмила и привезла тяжеленный рюкзак еды,
теперь опять у меня счастливые дни – готовить не надо,
а отпущенное время использовать на нужные дела;
а нужных дел много:
надо большой луг выкосить,
надо на гору сходить, тропу свою проверить,
если заросла, просветлить, проредить; мне по ней дубовые коряги таскать
и липу на прожилины;
да и вообще, - тропа - своя, - надо в порядке её блюсти…
сапоги рыболовные надел, рюкзак за спину, топор в руки и через реку;
на берег вышел и началась работа:
и трава, и кусты быстро поднялись, за зиму сухостоя нападало;
что ломаю, что перерублю, что в сторону откатываю, оттаскиваю;
тропинку расчищаю, медленно вперёд продвигаюсь…
через дорогу и по склону вверх, здесь травы меньше,
даже тропинка явственней проглядывается;
на гору поднялся – есть ли дубы упавшие, есть ли что подходящее?…
гора заросла молоденьким кленовником; так будет расти, придётся прорубаться; купены (волчьего клыка) много растёт – редкое растение,
занесено в Красную книгу; а у нас и в саду есть и на горе его достаток, но я стараюсь купену не топтать, пусть хоть здесь растёт, может останется, и не только в Красной Книге будет;
заросли и духота – одежда мокрёхонька;
по горе хожу, высматриваю, что подходящее;
а подходящего мало или вообще нет;
упавшие, вывороченные дубы, что под силу – перерубил и в сад утащил,
а «новых» и нет, а которые есть – только бензопилой пилить и трелёвочником вытаскивать;
обидно…

в это лето – всё позднее;
конец июня – белый шиповник цветёт,
сильно цветёт, куст в белых бутонах,
как идти к старой бане, так и аромат,
ещё тот, миньярский…
в палисаднике цвел белый шиповник
и около крыльца куст;
фото сохранилось: родители, сестрёнка  я и  белый шиповник;
уголок крыльца, настил из досок к крыльцу и бане,
за нами – яблоня;
это было? так было давно, и всё было впереди…


29 июня. Тихон.
На святого Тихона солнце идёт тише. С Тихона певчие птицы стихают.
Солнце идёт тише. Солнце застаивается. Современные астрономы утверждают: солнце и в самом деле «идёт тише», поскольку «к концу июня
Земля сбавляет скорость движения вокруг Солнца по сравнению со скоростью на 1 января».

а у нас кукушка всё ещё кукует, что-то сильно она припозднилась;
припозднилась и жимолость, - только поспевает,
а ей срок был уже на недели три раньше;
хороша ягода, особенно с чаем:
-Людмила, про жимолость и забыли,
пошли, проверим, может есть что поесть,
есть с чем чай попить;
- смотри, ягоды; надо же – поспевают;
-чай не чай, давай хоть поедим;
вокруг поглядим,
какая она, природная жизнь;
медленно поглядим, как бы важную работу совершая…

день простоял, продержался на честном слове,
и небо –летнее – чистое, без облаков  и размытостей,
просторно в небесах, просторно в лугах, -
запахом цветущих трав тянет по дороге…


30 июня. Мануил.
На святого Мануила солнце застаивается.
За неделю до Иванова дня и непосредственно перед Ивановым днём
во многих местах праздновали два праздника «Молодой Ярила» и «Старый Ярила».

и у нас праздник: небо слоистое, ненастное и угрюмое,
и дождик мелкий, надоедливый – лето, ах лето…
а полоть-косить всё равно надо,
мокнем, а мысль – банька-то топится – душу и тело греет,
под дождик, никуда не денешься, - перекопал междурядья,
а потом жарили на летней печке курятину домашнюю,
хороша была курятинка, одни косточки остались…

серое, мутное, водяное,
зато ирисы цветут, и пионы-богатыри мощные бутоны набрали…
а работы самые обычные и повседневные:
копал, носил, возил, пилил, колол, складывал, прибирал,
а Людмила – полола…


1 июля. Федул.
Федул на двор заглянул – пора серпы зубрить, к жнитву готовиться загодя.

кому к жнитву, а я пошёл в луга за вениками дубовыми;
дождь опять моросит, я оделся соответственно,
сапоги – болотники, по пояс;
в лугах травы – уже сколько лет их бросили косить –
высоченные, выше роста человеческого, травы -  в небо дыра;
шагаю наугад, а наугад получается обязательно в какую-нибудь колдобину
попадаю; когда луга выкашивали, так было приятно ходить,
а сейчас – света белого не видно;
лукав и обманчив вид лужайки: вышел на просвет – травка меленькая,
а как шагнул, так и провалился;
и какого такого интереса я по таким зарослям пробираюсь? –
венков дубовых надо, как же без них – в баню;
и хоть надо их немного, одного веника на три-четыре баньки хватает,
но сами не придут;
около старого дуба – молодая поросль; нарезал, набрал, в мешок утоптал,
несу с радостью: хоть и много мороки, но дело почти сделано;
принесу, веточки подберу, веники сложу, перевяжу и в предбанник на сушку и сохранение;
начнут они вянуть-сохнуть – аромат густой, лиственный с кислинкой
и по предбаннику и в саму баню войдёт;
будем жить – будем париться;
ворчу на погоду, на веники, на дела, которые не очень любимые,
на дела земные, даже и скучные, каждодневные монотонные,
но и в них, таких много-много раз переделанных – радость;
сейчас в предбаннике от дубовых веников аромат, а в баню пойдём, будем париться, будем веник дубовый нахваливать и мечтать, мечтать: пусть будет наше бытие обыденное простое ещё долго-долго…
а пустынники-отшельники, я их в этом году много сделал, в саду стоят,
под дождём мокнут-промокают;
ну да им ничего, им это привычно…
когда день погожий – улыбаются,
а в дожди посмурнели, поугрюмились,
какие думы их греют?...


7 июля. Иван Купала. Иван цветной. Иванов день.
Иван Купала делит год пополам. На Иванову ночь звёздно – много будет грибов. Ивановские дожди лучше золой горы. Во время сенокоса дожди – сену плохо, зерну хорошо.

настоящий Иван Купала; вчера весь день, всю ночь и сегодня – дождь;
на улице, перед дворовой калиткой – гравия тонн двенадцать; на «Камазе» Руслан вчера привёз,  умудрился у точильненского моста вброд переехать,
а сегодня брода и нет;
как будто весна вернулась;
весеннее половодье;
вода почти с верхом насыпи у реки, ещё  чуть  и через насыпь перельёт  на луг, а там и до нас дойдёт;   у Устюговых – вода в огороде, где низина, картошка – в воде; и у нас пруд переполнен, и мосток на Дальний огород в воде, мало-мало и поплывёт;
каким-то чудом земляника начинает поспевать, уже  и чай с ягодой  пьём;
лилии – простенькие – тигровые – зацветают;
а так как их много и в ряд, и семейками, то чудится –
букеты осенние расцвели – яркие оранжево-красные всполохи;
прижились, вписались в наше скромное бытие,
сдружились мы с ними;
посветлело, лучи солнечные по листве пробежали…
я на кучу гравия – любуюсь – много,
гора,  а желательно ещё пару «Камазов»…


8 июля. Пётр и Феврония. День считается счастливым для любви.

самый лучший день для любви; с утра дождь заморосил и не думает заканчиваться; Людмила дома; а мы вдвоём: сад и я;
улица пустынна, все люди и животные попрятались;
горы и точильненский дол в молочном тумане;
что сейчас делать?
гравий возить;
папа бы сказал:
-сегодня отдыхаем, гравий возить сейчас очень даже глупо,
он и так тяжёлый, да ещё водой его промочило;
и правильно сказать, это не настоящий гравий – камешки да камешки,
а смесь с глиной, потому он, гравий, под дождями так тяжелеет;
у меня руки-ноги зудят: ну как так перед «двором» такая куча второй день глаза мозолит – очень это непорядок;
наперекор стихиям на тачке гравий вожу;
и хотя больших сомнений не испытываю,
но всё-таки хорошо, что по улице никто не ходит,
не видит мою, может быть на самом деле, глупую работу;
а у меня задор, тачка за тачкой, дорожки обновляются,
конечно, радость во мне, радость:
дорожку по «фэн шую» засыпаю через заливной луг, дорожку очень даже не прямую, а ходить-то по ней как хорошо!
дорожки-тропинки подсыпал, теперь уж точно не зальёт…
а куча уменьшается,
было много, стало мало,
а я рассчитывал и там , и там подсыпать, где она, гора…
вода в реке немного спала…


13 июня. Полупетра.
День в народе называется Полупетром, «вероятно, или по сопоставлению апостола Петра с блаженным Петром царевичем».
Макушка лета через прясло глядит.

солнышко-колоколнышко, тепло, тихо;
вчера косил траву для копца, хорошо сегодня сохнет;
гравий возил, доски- хлам перепилил, полол, перекапывал;
в избушке топлю каждый вечер;
и так уже разнежился, что если не топить – вечер никакой,
а уж как натоплю – чисто, тепло, уютно –
чудная вечерняя жизнь;
прямо-таки обломовская жизнь:
на лежанке прилёживаю, книжку почитываю, чаи попиваю…

ходил к реке, уровень воды на глаз замерял,
а больше на иву восхищался-любовался:
великанша, если в наш сад, так и места не хватит;
так и просится у корневищ избушку поставить – как бы под крылышко ветвей и листьев притулиться и созерцать всякое течение природных изменений;
колокольчики зацвели, зацветает дельфиниум;
колокольчики в лугах у леса накопал прошлой осенью,
посадили их в застени;
колокольцы – сиренево-голубые, листья светло-зелёные,
под берёзкой – очень к месту…
теперь они сильные, колокольцы крупные,
дождинки в колокольцы стучат, колокольцы -  звенят,
только звон не слышен…


16 июля. В народном месяцеслове этот день ничем не отмечен.

а у меня отмечен, правда в городе:
фестиваль «Город мастеров», и, какая удачнейшая удача, продал
несколько деревянных работ за неплохие денежки;
и ещё этот день – день посещений:
какое-то веяние пошло, народ захотел приобщаться к творчеству;
группа даже небольшая образовалась, естественно, женщин;
на них, только на них, единственных, мир ещё держится, -
захотели освоить основы рисунка, живописи и композиции, а я в меру своих сил им помогаю;
зимой – занимаемся в помещении, а мне, раз уж так серьёзно за дело взялись, надо на пленэр их вывести;
и вот подходящий день;
время до обеда – на фестивале, а чтобы этот день окончательно не пропал,
было предложение на пленэр в Точильный выехать;
энтузиазм, граничащий с фанатизмом, задора –много;
поехали на пленэр;
в саду сыро и прохладно, так мы  в предбаннике сели,
дверку – настежь,
окна-бойницы открыли, на сад любуемся,
рисуем, пишем, что-то даже получается;
женщины – очарованы, восхищены, восторженны,
или лукавят ради доброжелательности и взаимного большого уважения;
женщин понять – никакому  человеческому разуму не под силу…


17 июля. Марфа. Андрей-наливы.
Озими в наливе, греча на всходе.
Батюшка-овёс до нельзя урос.

с утра вырезал «Банника»; приехали знакомые знакомых и купили у меня несколько работ; может ещё кто меценатством займётся?
но я знаю, это всё – случайности, редкие случайности;
так что лучше о деньгах не думать, так спокойнее работается;
а сено для копца подсохло, подворошил, собрал, копну накидал –
окончательный летний вид теперь у сада;
копна – очень хороша;
возле копны хожу, хороводы вокруг копны вожу;
сено пока ещё светло-зелёное и пахучее, натуральное, вкусное;
может телёночка завести?...
сад обошёл, со всех сторон на копну смотрел –
ансамбль, совершенный деревенский вид теперь у сада,
цельность и единство впечатления;
вырезал банника… обычно я и сам не знаю, что буду вырезать;
есть чувство-мысль – мир и ты сам, и вкруг тебя всё живёт-дышит;
а в саду и за садом – лесная братия, но какая она?
каждый раз – разная, всякая;
в руки возьму чурбачок, в руках поверчу – он и подскажет,
кто там живёт;
это очень просто,
и мои лесные жители – люди простые,
без хитростей и уловок, без приторности и лакировки;
примитив? да, примитив, примитив;
мне – нравится, они, лесные,– простые, добрые, и – наивные,
они – удивляются, радуются, думают:
какая она, жизнь?
мне нравятся они, мне нравится, что их много,
но до конца выразить то, что грезится в душе…

душица цветёт, много её на соседнем лугу,
никто теперь и его не косит; покос огромный, запах в жару – одуряющий;
как по морю-океану по луговым травам и цветам идёшь,
а наклонишься единственное посмотреть: тысячелистник, чистотел, тимьян, чина, хвощ, чемерица, пырей, череда, мятлик, клевер, манжетка
(луг особенно сильно манжеткой зарос),
так наклонишься единственное посмотреть – оно и на сама деле единственное, неповторимое: прожилки, листья, стебель, усики, опушка, паутинки, крючки-завиточки…
кто создал, зачем?

шиповник розовый, лесной,  расцветает – одумался, наконец-то…
так в детстве запах шиповника поразил, запечатлелся, что и навсегда…
но почему в этом аромате так много грусти, томительной и всеохватной?... 
в палисаднике под окнами – куст белого шиповника, а на другую сторону от мостков – шиповник розовый прямо через штакетник на улицу;
помнишь…


20 июля. этот день в народном календаре ничем не отмечен.

вечер, купол в блеклых голубовато-зелёных расцветьях;
облака – розовые-голубые-сиреневые,
словно кто рубашки развесил,
ветерок меж ними ходит, сушит…
цветенье, цветенье сильное;
в саду настурция роскошествует,
не только по земле, но и вверх, по кустам калины,
в дупла заглядывает и  опять вверх;
один стебелёк через трещинку прополз и из дупла выглянул –
старый чурбак дубовый ожил, расцвёл;
и калина у нас теперь – настурциевая,
можно сказать, новый сорт «вывели»;
ноготки оранжевые головушки показали,
скоро вовсю расцветут,
кипрей розовые кисти выпустил,
а где был покос бабы Нюры –
таволга, сливочно-кремового оттенка, весь луг захватила;
и здесь добрый ветерок гуляет, соцветья ласкает;
а я что делал?
банников вырезал, довольных и радостных, в шаечках – парятся;
по речке бродил, нашёл елку,
вся она в сучках-рёбрах, в кривулях и загнутостях, светло-серая,
на чудо-птицу похожая, как раз в саду ей место;
раз по речке ходил, значит,  камни собирал,
насобирал всяких: плоские, округлые, некоторые как будто специально кто обрабатывал: тетраэдры, октаэдры, додекаэдры;
но, конечно, они если и «правильные», то по-природному, этим и хороши;

по реке бродил, изумлялся:
жизнь человеческая совсем маленькая,
и даже за это малое существование сколько раз явления и   предметы переменяют своё обличье!...
так и река; на глазах меняется река:
несколько лет назад чуть ниже моста отмель посередине реки образовалась,
а теперь отмель заросла, сначала водяным лопухом и осокой,
а теперь ивняк разросся, и по весне в нем всякие коряги застревают;
и теперь здесь остров – глухой и загадочный,
Робинзоном Крузо хорошо здесь обосноваться;
весь остров облазил: сколько там укромных и таинственных уголков…

переменяется обличье предметов и явлений;
а всех переменчивей небо,
и всегда оно  одно и тоже в этой своей переменчивости;
сад и лес никогда не могут надоесть и утомить;
пламя, снег, капли, паутинка, устройство растения, формы гор -
сколько ни всматривайся, сколько ни познавай ,
сколько ни восхищайся – не исчерпаешь…

вечерний сад…
что-то надо ещё?
ходить, слушать, видеть, вдыхать…
тени густеют, сырой воздух холодит; в лугах – зыбкое, туманное;
а небеса – высоки, просторны, нежнейших приглушённых жемчужных оттенков…
вечерние зори,
да хоть сколько ими любоваться…


24 июля. Ефимьи-стожарницы. Афимья-стожарница.
Стожар – шест, втыкаемый в землю, посреди стога, чтобы не клонился.
Полярная звезда -  Стожар, то есть шест, вокруг которого ходят звёзды.

тихо,
серебристый забор,
мягкая нежная зелень-трава,
дымчатое облако-взвесь над садом,
липа зацвела:
и по саду, и по дороге – медовый аромат;
Людмила собирала цвет,
будем сушить, чай пить «с мёдом»;
это потом, а пока – медовый аромат…
аромат липового цвета, вкус мёда на губах…
в Миньяре, на покосе я мужикам в пятилитровой банке из-под повидла чай кипячу; заварка – душица, зверобой и веточка липы с цветами;
косцы чай пьют, да нахваливают,
я медовый цвет собираю, медовые веточки домой несу,
дождь со мной рядом…
что же душа моя, детская, так болит, что же в ней такое большое,
выплакать бы, да слёз нет,
дождь со мной и медовый цвет,
я домой иду…


25 июля. Прокл – великие росы.
Проклы – большие росы.
На Прокла поле от росы промокло.
Проклова роса – сеногнойная.

какие росы?
с утра вроде и погода, облака как пух, свет золотистый,
а с обеда – тучи низкие да тяжёлые, и моросит дождь,
нудный, квёлый, никакой…
косил за садом траву, на что-нибудь да пригодится…
работу всякую делал,
а за спиной кто-то вредный ходил и твердил всё время:
зачем тебе всё это?
ты же знаешь: прах и суета…


27 июля. Этот день в народном календаре ничем не отмечен.

моросит и моросит, чуть притихнет и опять шумит,
и надоел, и привык:
под его шелест много думается;
появятся в сером голубые колодцы да и скроются,
и вновь моросит, шумит;
чувство сиротское в душу заглядывает и там помещается –
рядышком бы родители, поговорить по душам,
на погоду поворчать;
родители  - со мной,  разговоры мы ведём всякие,
только нет их, моих родителей,
с кем мне слово перемолвить,
с кем Миньяр вспомнить,
с кем бы рядышком про покос и улочку, про скалу и речку,
с кем бы: помнишь, на реке…

домовят вырезаю,
их уже и так много, а я люблю, когда много –
жизнь улыбчивей,  да и хорошего лесного шуму от них больше…
дождь чуть притих, по саду прошёлся –
дерева разрастаются, вот вроде бы недавно просветлял-выпиливал,
опять позарастали небесные окошки;
и жалко выпиливать, и надо;
обрезал калину, лиственницы, таволгу около забора убрал, а то продуха нет;
мальва цветёт, космея, васильки…
дорожки по краям прополол;
по тропам, по дорожкам, по травам да мосткам ходил,
ходил, во всякие живинки вглядывался…


28 июля. Владимир Красное Солнышко, Кирик и Улита.
Кирики-мокродырики.
На Владимира Красное Солнышко солнце краснее светит.

какой день – без дождя, тёплый,
когда один, я «на улице» моюсь,
а лето такое жаркое и холодное, что враз тело стынет;
а сегодня мылся «на улице» и даже жарко было;

красная смородина поспела, белая слаще стала;
это мне очень по сердцу:
работаешь, стараешься, а потом что-нибудь в саду погрыз-пожевал, попробовал; а вокруг луга, лес, горы и небо…

лесных жителей вырезал,
энтузиазм большой, другие дела, даже самые необходимые хочется далеко забросить;
потому что как начнёшь вырезать, так эти, которые ещё просто чурбачки, перед глазами и мельтешат и делать что-то иное совсем не дают…
вырезаю, с простыми душами речи разнообразные веду;
этикету в нас мало, обхождению правильному мы мало обучены,
да зато подурачиться горазды, и жизни, нашей простой жизни,
нашей бедной богатой жизни, мы ужасно как рады…

сено ворошил, ряды перевернул, а те ряды, что были в воде, в низине,
вытягивал на бугор – может погода будет – просохнет;
такой труд мне тоже  в радость, ну не забава, конечно, необходимость,
но вроде как и игра:
вилы, грабли, сено, запахи травяные, бабочки, облака белые над лесом –
покос, капля крестьянского мира…

у меня высшее образование, диплом с отличием, грамоты, дипломы и т. д.,
но что это всё – да ничего,  житель я лесной, сын я крестьянский;
природная жизнь и есть жизнь…
в речке купался, вода нежит и ластит, льнёт-омывает, укачивает-умиляет…
Небесам, Воде и Лесу молился;
настурция цветёт-горит…


29 июля. Афиноген. Финоген-володка.
На Афиногена замолкают птицы. На Афиногена пташки задумываются.
На Финогена молись солнышку, проси Бога о вёдрышке.

радость – день простоял, да ещё и тёплый,
даже комарики выпорхнули, пытаются крови попить;
кузнечики молоточками застучали, стрекочут, -
совсем буколическая жизнь;
с сеном возился, сгрёб, ещё на копну добавил,
теперь копна как копна;
тяжко было из-за того, кочек развелось на лугу и видимо и невидимо;
где куда ступил, так и нога ухает, а сердце проваливается;
дожди да дожди вроде всё насквозь пролили-промочили,
а уже и сушь –
поливал сегодня обильно дыни, арбузы, огурцы;
 а ночью – над берёзкой – луна, и спать совсем не за чем…
вы по лунной дорожке ходили?
лунную пыль собирали, лунные камешки видели?
лунный свет как дверь в иномирье,
а днём всё иное…
а в лунную ночь в саду, в лунном царстве…


8 августа. Параскева.

мелкий дождь, рассыпчатый…
разбирал срезки-горбыль;
разбирал и думал, что можно сотворить,
и кто там такой живёт?
на дрова – жалко…
вот перебираю, в сторонку причуды откладываю,
природно-человеческое царство-государство сотворить хочется…

на листве – ржавчина,
ботва картофельная начинает сохнуть;
цветут мальвы, настурция, ноготки, флоксы…
переливы цветов, объёмов, масс, пространств; 
вдохновение, и радость, и доброе слово душе человеческой…;


9 августа. Пантелеймон Палий. Никола кочанский, кочанный, кочанник.
Кочанный день. Вилки в кочаны завиваются.
Пантелеймоны прошли – лук вырезать.
Хлеб да кпуста лихого не попустит.
У хозяина без капусты брюхо пусто.
Капуста не пуста сама летит в уста.

капусты немного сажаем; и сколько с ней возни:
Людмила высадит – как бы не пропала, солнцем не сожгло, заморозки не прихватили; а потом нападают на молоденькие листья все, кому не лень;
химией обрабатывать желания нет, так что приходится или народными средствами, или вручную бороться с вредителями;
вилки завязываются, но какие-то пока хилые;
будем надеяться, что выправится наша капуста, куда же без неё зимой;
да и свежая –ох, как хороша;
ворчим и ругаемся, в начале весны клянёмся что есть силы,
что капусту уже точно сажать не будем;
а пора настанет, как же наш сад-огрод без капусты?
и свою рассаду, и подкупаем, - рассадили,
а потом ворчим:
-да чего мы её посадили, да сколько на неё сил уходит,
да что все норовят её обидеть;
а уж когда вырастит, то мы её во всю силу нахваливаем:
наша капуста, своерощенная, без всякой химии, до чего приглядная да вкусная!...

Людмила приехала: «мама пришла, молочка принесла»: пирогов всяких,
ещё и Лёху угостили;
Лёхе специально напекла, Лёха – человек душевный…
и я блаженствую: Людмила всякие вкусности готовит;

копали раннюю картошку – ботва вся пропала, а картошка хорошая, только как вот лежать будет?
картошки немного сажаем и небольшими местечками, которые мы считаем за «поля»: вот у нас семь «полей», вот одно «поле» убрали…
лук убираем, перо высохло, а лук убрали – лето кончилось,
а мы его и не видели;
лук у нас всегда урожайный, убирать – одна радость и восхищение,
но и сожаление: лето – кончилось…
лук убирать, обычно на хорошую погоду везёт:
дни солнечные, жаркие;
сначала проверяем – пора убирать или рано; шейка у луковицы подсохла, перо зажелтело, солнцем его выбелило, день погожий – пора;
Людмила сначала весь лук на грядке выдернет и два ряда его по грядке разложит; солнышко его ещё сушит, ветер обдувает;
час-два, я весь лук под лиственницу ношу в кучу;
у Людмилы скамейка есть для луковых дел, скамейку под лиственницу, ножницы в руки, Людмила лук обрезает, я его в вёдра складываю и на баню. на чердак, там ему месяц сохнуть; там ветерок гуляет, а когда баню топим, земля насыпная прогревается, и лук наш ещё больше подсыхает;
урожай замеряем в вёдрах, и лука у нас много, немного меньше, чем картошки:
-неужели у нас столько лука за зиму уходит?
-уходит, лишнего не остаётся…
грядки луковые сразу перекопаю, огород наш – прибранный…

Лёха перепилил горбыль, который на дрова, остальной горбыль я сложил, накрыл шифером – кое-какой материал есть: кривой-косой-извилистый, в сучках, дуплах, трещинах и сколах, и на самом деле - горбатый;
и такой дикой силой напитанный, буйной…

в реке купался, вода холодит,
но день такой умиротворённый, что и вода холодная –
успокоительная;
по реке ходил, интересные камни искал, неуёмная у меня страсть к камням,
сколько их уже в саду, а интересный попадётся – опять в сад…
облака – осенние – также тихо и умиротворённо пробираются по небосводу,
края белые и лохматые, а в середине – тёмные, серовато-синеватые…
тихо плывут…


10 августа. Прохоры и Пармены.
Прохоры и Пармены – не затевай мены.

и вот наступили дни – благословенные, умиротворённые, покойные;
облака недвижно плывут, похожие на всяких зверей,
лес засветился теплыми тонами,
даже просто по саду, по лугу, по лесам-горам ходить –
радость, умиротворение, тихая радость на весь осенний мир;
нам, человекам, жить бы по-человечески;
жаль, что мы – люди, а жить по-людски так и не научились,
может и научимся, может – никогда…
с утра косил болотный лужок, возил землю с огорода бабушки Нюры;
убрал дрова, что вчера Лёха напилил;
из лесу приволок две ольхи на будущую резьбу;
эти заготовочки мне – тоже тихая радость, затаённая, никому о ней не скажу:
поживём ещё, миру помолимся, друг друга пожалеем, приласкаем…
курильский чай весь в цвету, куст – загляденье,
рядом с избушкой – маленькие солнышки, солнечный куст
Людмила на чай цветы собирает, сушит, заваривает…
под елью чай пьём, лапы еловые над столом, самоваром, над нами нависают, солнечные лучи в лапах прячутся, а чуть рядом – курильский чай цветёт…


12 августа. Сила и Силуян. Силин день. Иоанн воин.
Святой Сила прибавит мужику силы.
На Силу ведьмы обмирают, опившись молока.

вырезал домового …
перекапывал грядки, на которых лук убрали;
возил землю с бывшего огорода бабушки Нюры,
возил землю-траву с луга: грейдер прошёл, пласты дёрна навыворачивал;

вечерняя заря – осенняя заря:
розовые, зеленовато-холодные жемчужные всполохи,
а внизу – молочный туман…
сад похорошел – Людмила выполола в очередной раз, хочется думать, в этот сезон, окончательный; я выкосил, перекопал грядки из под цветов,
ещё кое-какие ветви обрезал;
мы теперь по саду долго ходим, всякую простую травинку и кустик  примечаем и надышаться нашим садом – не можем…


17 августа. Семь отроков. Авдотья-малиновка, огуречница. Евдокеи, Авдотьи-малинники.
Семь отроков семь дождей несут.
Семь отроков сено гноят.
Какая Авдотья, такой ноябрь.
На Евдокию срывают огурцы.

огурцы у нас уже давно, а сейчас – и куда их;
раньше грядку большую делал, в последние годы – уменьшаем, 
всё равно огурцов столько, что некуда девать;
Людмила идёт собирать огурцы:
берёт маленькое ведёрко, потом ещё идёт за ведром, потом ещё,
и куда их теперь?
-нет, давай точно на следующий год в два раза меньше сажать,
вот опять наросли…
помидоры поспевают,
а яблок…вам яблоки нужны? приезжайте, если нужны, на себе не потащим…
солнечно, тепло, предосенние чувства…
облака как копны…


8 сентября. Натальи-овсяницы. Адриан.
Холодный утренник предвещает раннюю и холодную зиму.
Не кони везут, овёс везёт.
У сытого коня восемь ног.
Овесец и чистит и гладит.

опят мало, да нам много зачем?
ходил по болотинам, пни обходил со всех сторон – насобирал молоденьких грибочков;
день умиротворённый, тихий;
с утра – холодно, а к обеду – жара;
небо белёсое, пыльное, но – хорошее,
такое же тихое, как и осенний день;
Людмила полола цветы, мыла мелочёвку;
я перекопал около новой бани и где голубые ирисы,
колышки к кустикам и деревцам начал ставить –
скоро подвязывать…
топил баню, носили воду,
травы заваривали,
по бане аромат,
мылись – радость, восторг,  умиление;
кто в реке купался, кто во «дворе» обливался,
а босиком ходили вместе,
у нас и лужайка специальная для банного хождения босиком есть,
трава – бархат…
а после бани под елью чай пили,
добрых старых людей добрым словом вспоминали…

сад, хотя и цветов мало – цветущий;
вода в реке ледяная, прозрачная,
течёт, как будто льдинки перекатываются,
листва сыплется,
леса наливаются золотом,
и ещё много малахитовых приглушённых переливов нежно-зелёного…
дышим, дышим, надышаться не можем…


9 сентября. Пимен и Анфиса.

поздний вечер, у реки, над тополем – луна,
небо беззвёздно-пустынное…
с утра возил навоз, на следующий год –
закладывание основ будущего урожая…
листва; особенно наглядно-выразительно и «по-философски» - листва на камнях: листва истлеет, камни – останутся; сколько же они всего помнят…
тропинка под ногами хорошо пружинит, трава ложится, воздух-ветер немного сонный, чуть затронет листву и ветви, зашелестит и стихнет, опять дремлет; сонная томность и осенняя лень сада, луга, лесов-гор, неба мне очень по сердцу; если хорошо сосредоточиться-расслабиться, то легко почувствовать как обычный осенний мир, обычный осенний день, обыкновенный и чудный, непостижимый, входит в тебя и ты растворяешься в нём, мгновение – и тебя нет, и ты – осенний лист, который несут осенние воды, осенний воздух меж ветвей лиственниц, осенняя трава на лугу,
ты – всё –осеннее…


23 сентября. Пётр и Павел – рябинники.
На Руси два Петра-Павла – большой да малый, летний да осенний.
Осенние Петры-Павлы – рябинники. Рябина именинница.
Если рябины в лесу много – осень дождливая, если мало – сухая.
Большой урожай рябины к морозной и долгой зиме.

рябинок у нас много;  цветёт обильно, а ягоды не завязываются;
в начале садоводческого бытия на двух кустах, больших, было и много ягод;
осенью – красные кисти, морозом прихватит, - сластят ягоды;
кусты сильно разрослись, я их обрезал, они и перестали плодоносить;
обиделись?
и вот уже который год рассаживаю рябинки;
а погоды пошли непредсказуемые, то сушь, то великий потоп,
и рябинкам, при всей их неприхотливости, это не нравится;
по лесам хожу – нет ягод;
было: зимой, на Аджигардаке, снег с куста стряхнёшь, на ветках – рябина, промороженная, сладкая – как награда, что на гору взошёл;
а теперь и там её нет;
в городе всякая рябина – куст усыпан, весь в кистях, вот-вот под тяжестью ягод ветки обломятся, а в лесу нет;
мечты, мечты: калины у нас много, в иные годы ягоды на кустах до самой весны остаются; вот ещё рябину развести;

случайно подвернулась машина с землёй, хоть и дорого, зато – земля, садовая, целый «Камаз»;
я заспешил, душа не терпит, за тачку – и землю возить;
там, где у нас лыва, сколько я уже туда земли возил,
наконец, садовой землёй, хорошей, засыпал;
ещё на клумбы возил, около весеннего пруда земли добавил, и за сенями, где тоже низина, земли возил;
возил, чуть ли не бегом,
а как же, такая удача;
дождей не было, холодно и сухо, и земля сухая,
два дня возил и радовался, что  всю перевёз;
за лето два «Камаза» гравия, «Камаз» горбыля, «Камаз» срезок, «Камаз» земли – куда как хорошо;
пирамидки и колышки почти все поставил, а подвязывать ещё рано, зелено всё кругом;
лес неяркий, чуть приглушённый,
волны охристого, светло-жёлтого, зелёного -
тихое звучание…
осень чудна и вдохновенна,
захвати её с собою на дорогу…

орудия труда бережём и очень внимательно за ним ухаживаем;
работы дневные закончим – лопаты, грабли, вилы – в пруд, отмокать;
отмокнут, Людмила или я вымоем и на солнышко сушиться;
лопата, как кто полировал, словно в зеркало смотрись, и черенок отполирован лучше всякого лака;
к вещам, которые помощники, сильно привыкаешь, привязываешься, сдруживаешься; они тоже как часть тебя самого и расставаться с ними ну никак не хочется; состарятся – храним, стараемся под что-нибудь приспособить;
на Дальнем вкопал дуб коряжистый, «руки» навесил,
а в «руки» ему вилы-тройчатки, грабли беззубые,  тяпки, лопаты стёртые и коромысло, чтобы легче было груз старых трудяг нести, - так появился у нас
Великий Садовый Труженик;
он хотя и великий, но очень незаметный, с одной стороны боярышник разросся, с другой стороны ель лапами обнимает; даже если близко подойти,
не сразу разглядишь; гости приходящие обычно его не замечают;
он – скромный трудяга;

в кладовку инструменты ставим в определённом порядке, как они и мы привыкли, там им уютно и в работу их брать удобно;
они –друзья наши, помощники-труженики;
ухаживаем, моем тщательно, сушим на ветру да на солнышке…
до того привыкли друг к другу, за зиму уж так наскучаемся…
руки каждый черенок наизусть знают, отполировали все негладкости и шероховатости,  и старое на новое, которое, может быть и лучше, и удобнее, менять никак не хочется…
лопаты, вилы, грабли, тяпки, рыхлители помыли – рабочий день закончился;

от косы – узкая полоска осталась, сколько мы с ней травы повыкосили;
окосье я сначала из черёмухи сделал, тяжёлое, окосье вышло из строя;
Лёха косу снова насадил – как пёрышко в руках;
одну косу всю «искосил», насадил новую, а новая у меня ещё та, с Миньяра привезена: папа косами основательно запасся;
новая коса теперь уже старая и с каждым сезоном всё истончается;
у меня в запасе ещё есть одна, тоже из Миньяра, но эта – девятка, с ней по саду больно не разгуляешься – лужайки малые – не размахнёшься;
берегу косу, берегу…

топоры…топоры всякие есть, но два особенных –
один тоже с миньярских времён, весь изработался; наверно, половинка осталась от того, что было, а всё равно – помощник, где какую грубую работу сделать; а другой топор со времён моей работы в ремстройуправлении – для плотницких дел;
молотки все – миньярские…
Людмила тоже привыкает к своим рыхлителям и копателям;
что-то так пришлось по руке, что на другое и менять не хочет;
мы что-нибудь по весне в «Усадьбе» подкупим, думаем, что и удобно, и приглядно, а Людмила всё за старый инвентарь берётся;
а как же – проверено годами, не подведёт…
помощники,  други наши…

и это был год семнадцатый…точильненские дни…


3 июля. Мефодий-перепелятник.
Мефодий – паутинный день, погодоуказатель.
На Мефодия дождь – будет идти ещё сорок дней.
День мглист – лён будет волокнист.

да, день уж куда как мглист – жаром пышет; к железу не прикоснуться, в руках не удержать – жжёт;
в небе, сколько ни смотри, - намёка на облачко не увидишь;
солнце – во весь небосвод, ослепительное, горячей лавой на землю;
встал пораньше и поливал,  поливал и поливал;
пруд – в центре сада, вода – прогрелась;
лейки в обе руки большие и – вперёд;
пить воду я люблю, и так же к растениям отношусь – жарко им,
пить им сильно хочется; поливаю грядки обильно, но сколько ни поливай,
а в такую жару луки и свёклы, моркови и салаты, даже дыни и арбузы не растут, а млеют, солнечный пыл их угнетает;
хорошо, что у нас тени, застени и тенёчки есть;
и солнце не весь день грядки палит;
по небу идёт, на грядки от деревьев тень наводит, растения немного в тени отдышиваются;
сначала вёдра-лейки считал, а потом и бросил считать – много,
поливай – лишнего не будет;
раскалился сад, ох, раскалился; а мне жара нипочём, если река рядом;
в речку бултыхнулся – опять воскрес, опять задор к работе;
косу в руки, пошёл «нашу» тропинку к реке косить;
тропинка долгонькая, метров в восемьдесят будет,
и косить надо «художественно» и мастеровито: где кочки, где пеньки, где крапива меж битых кирпичей и осколков шифера;
жжёт сверху, обливает жаром, обжигает, слепни, оводы норовят лишний раз цапнуть; ну и что? косить – надо;
прокосил, широко прокосил тропинку к реке;
правда последние шаги давались с трудом,
трава сухая, коса быстро тупится;
но если чего решил – сделаю обязательно,
хотя, конечно, ну кто же в жару косит; а в ненастье было недосуг;
докосил и – награда – в речку, в холодную прозрачную воду;
вода речная если и прогреется, то часам к шести вечера,
а сейчас – бодрит, да ещё как…
ожил – пошёл дальше работать, забор поправлял-городил;
и уже под вечер занялся настоящим делом:
собрал-смастерил «Садовника»;
склеил-сколотил из отдельных сучьев-чурбаков руки-ноги-лапы-туловище и голова в шляпе; очень грубый, очень несуразный, очень неказистый, но зато простой и душевный…
на пенёк его поставил, вокруг него походил;
скоро-скоро вкруг тебя мята поднимется, настурция приползёт;
спрячешься, скроешься, а тот, кто душевный, а тот, кто природный,
тебя приметит, с тобой обязательно поздоровается,
и поговорить будет о чём…
поглядел я на него ещё внимательней: одному ему скучно, надо будет ещё пару-тройку садовников сообразить для компании;
у меня и подходящие чурбаки есть и сучки-крюки-лапы найдутся…


12 июля. Петры и Павлы. Петров день. Петровки.
Как придёт Петро, так и будет тепло.
В Петровки сухо, и день велик.
Пётр-Павел жару прибавил.
Пётр и Павел день убавил.
Соловей поёт до Петрова дня.

дождь-зануда, надоедала;
дождь чуть пристанет, мошка начинает одолевать;
маленькая, но до чего злобная: норовит прокусить, где кожа нежнее,
и с наслаждением кровь пьёт;
налетают тучей, когда весь в работе и биться с ними некогда;
место укуса кровью сочится, пухнет, зудит-чещется, а потом маленькое красное пятнышко остаётся;
весь я теперь в крапинках, как зверь какой неведомый;
такая мелочь, эта мошка, а какое огромное в ней количества злобности!
ну чудище, ну чудовище!
по забору кусты всяких пород разрослись, особенно рябинка декоративная,
травища дикая, где чемерица, где борщевик; а какой борщевик – ядовитый или нет, я не очень понимаю; но волдыри водянистые после прополки на руках вскакивают; опять же деревенские вроде бы этот борщевик в суп кладут; этот борщевик, не этот – пока не постиг…
полол в кустах, в междурядьях, в клумбах –
Людмиле не под силу, да и не успеет;
травы большую груду сложил; погордился, похвалился сам себе, что столько прополол, и – дальше;
ещё больше груда – из веток; выпилил, вырезал никудышные;
будем погоду ждать, будем костёр жечь…
жердей много натаскал, по двору вкривь и вкось разбросаны;
ошкурил, сложил аккуратно, теперь сохнуть будут,
потом в дело пойдут…
из года в год работы одни и те же;
что хочется больше всего?
с деревом работать: рубить, колоть, тесать, долбить, строгать;
но сколько повырезаю, а хочется и камни потаскать. и земли повозить, и из леса жерди принести, а того лучше дуб вывороченный найти, да на части его. да в сад; дуб, он – вечный;
за день какой только работы не переделаешь,
жаль – день короткий, а лето ещё короче…


29 августа. Третий Спас – ореховый, холщовый. Хлебный Спас.
Ласточки отлетают в  три раза, в три Спаса.
Если журавль отлетит к третьему Спасу, то на Покров будет морозно.
В этот день змеи уходят в норы.

мелочёвку всякую переделал,
а теперь и настоящее:
мостик, где берёзы, у дальнего забора смастерил:
по весне там река, только течь ей некуда, чтобы на «тот» берег перебраться,
надо сапоги одевать или возвращаться на ближнюю тропу;
а в лето там – болотинка, нога вязнет;
да и вообще там такое захолустье, давно пора  его привести в человеческий вид;
сначала выкосил, прополол, где косой не возьмёшь; выпилил, вырезал лишние кусты – продух сделал для растений и земли;
принёс две ровные дубовые жерди;
канаву не стал копать – воде некуда течь, за забором луг – выше;
положил дубовые чурбаки, на них – жерди, чтобы и под мостом продух был хороший;
есть у меня доски-кортышки, пятидесятка;
дощечки наколотил, туда-сюда прошёлся, теперь не надо будет с кочки на кочку перепрыгивать, сапогами уровень воды мерить, теперь хоть в тапочках по саду-огороду по всяким местам ходи…
что-то сделаешь в саду – такая приятность-радость;
Людмила приедет, по саду пойдём, говорить ничего не буду, сама увидит – удивится, а мосток, я знаю, ей очень понравится…
на доски по краям камней  натаскал, чтобы по весне наш мосток не уплыл;
калина над мостиком навесилась, с другой стороны ива, которую спилил – старая, от корней отростки дала, на «той» стороне – куст таволги, чуть дальше – берёзки и сосёнка молодая: заповедные места;
пройдёт время,  будем мы по нему ходить, осваивать, обживать, будем мы его нахваливать за верную службу и помощь;
придёт время, обветшает мост, что-то иное будет;


30 августа. Куприян.
На Куприяна начинают дёргать корнеплоды (кроме репы), копают картофель.

мы уже картофель выкопали, пока отлёживается, сохнет, а потом, какой на еду, а какой на семена, в копец;
в предбаннике старой бани такая хорошая горка образовалась –
труды наши – картофель, а ещё наши труды на чердаке новой бани,
а в предбаннике – уже и места нет – помидоры спеют, веники сохнут, цветочные сборы, и везде – яблоки, может кому нужно – приходите…
в насущных делах небольшой передых образовался,
а у меня всяких дощечек скопилось, да два чурбака дубовых не у места валяются –сотворю я корабль, поставлю у склона, где весной
«река» течёт, поплывём мы нам кораблике;
место расчистил, гравий под чурбаки подсыпал;
чурбаки на чурбаки поставил, чтобы «палуба» была повыше, доски настелил,
мачту поставил, парус – старенькое жалюзи  привесил,
на верх мачты – птицу-стрепелицу: пусть добрые вести по всем четырём сторонам света разносит;
по бортам – камни ровно выложил, чтобы по осени-весне корабль наш не уплыл без нас; на палубу встал, оглянулся кругом -
среди разнотравья водяного – незнаемые земли…
на одном лужку у нас плот, на другом – корабль, плывут навстречу друг другу, встретится никак не могут…


31 августа. Флор и Лавр лошадники.

иногда летом табун лошадей по нашей улочке прохаживается;
масти всякой, возраста всякого;
я в этом не разбираюсь, совсем неуч, но примерно так:
гнедые, буланые, кобыла с жеребёнком – саврасовые;
табун с голов пятнадцать, а по возрасту – один жеребёнок,
два стригунка, один трёхлеток, остальные – взрослые, серьёзные лошадки;
встряхивают гривами, фыркают,  пощипывая траву, медленно движутся мимо нашего сада; я у калитки стою, они меня будто и не замечают:
красивые, сильные, гармоничные природные создания;
жеребёнок – дитя-дитём, несуразный, неуклюжий, к маме жмётся,
а стригункам играться надо, взбрыкивают, бросаются из стороны в сторону,
на месте не устоять, всё им бежать-лететь куда-то;
лошадки – красивые, ладные, неспешные, всё у них пропорционально, соразмерно, каждое движение – прекрасно: мускулы играют, перекатываются, лишнего – ничего, как всё гармонично и выверено …

топил баню, пирамидки вокруг молоденьких саженцев ставил;
Людмила занята самым приятным: собирает урожай;
многое и убрали, но много и надо для насущных дней, для последующих;
а так как нести урожай нам до остановки, а потом в городе до дома в рюкзаках, то есть на себе, то очень важно взять самое нужное и столько, чтобы донести и на асфальт лицом не падать;
помаленьку того-сего и набирается:
огурцы, их много, надо тщательно прикинуть, чтобы не лишнего;
помидоры, которые поспели и поспевают, сколько, чтобы тоже не лишнего;
всякая зелень, травы-цветы для чая (заготовки);
одну-две репы, редьку, свёклу, чеснок, лук на неделю, картошку – на неделю;
яблоки, вилок капусты, кабачков небольших, а они сейчас гигантские выросли, не уследили мы за ними;
дыню и арбуз попробуем в саду, не тащить же их в дом;
вроде привезём много, а к концу недели становится мало;
а урожай вывозить, - машину нанимать, ещё рано, ещё много чего поспевает,
хотя бы даже та же морковь, свёкла, тыквы наплодилось; да она такая, что впору катить…
три тыквы в сени закатил – это для улыбок и хорошего настроения: куда мы их такие наростили, домой-то надо – маленькие;
ладно, эти так кому-нибудь отдадим;
это тоже большая радость – на урожай любоваться;
по саду куда ни пойдёшь, куда ни заглянешь – урожай, загляденье да любованье…


11 сентября. Иван постный, полетник, полесовщик.
Иван постный пришёл, лето красное увёл.
Иван постный – осени отец крёстный.

за ночь выяснило, холодно, из сна не хочется выходить;
небо голубое-белесое, после обеда над горой – облака – лёгкие, больше
как намёк на облака, что-то пушистое; лес начинает золотиться, приобретает тёплый оттенок;
печку топлю утром и вечером, чтобы уютно было и днём и ночью; а особенно я люблю уютность под вечер – на лежаночке лежать да книжку почитывать, и со всех сторон – тепло, а по окну от тепла слёзки текут, а на улице – холодно, холодно, а в избушке – тишь и гармония со всем миром…

подбелил печку, глины привёз про запас две тачки;
пересаживал шиповник;
Лёха приглашал на «песярик», а я опять проводил бесполезные душеспасительные беседы:
-давно пора тебе картошку надо копать;
но Лёха пока для трудов недоступен; отнёс ему яблок, чтобы с «песяриков» переходил на компот;
но Лёхе кто указ – только он сам; надо ждать;
а деньки – только с картошкой  и возиться;
-Лёха, лопату в зубы, что зимой есть будешь?
-успею…


12 сентября. Александров день.

ветер холодный, зато ясно, потому душа и радуется,
и все дела сегодняшние, осенние – с большим воодушевлением;
привезли чернозём, целый «Камаз», пока дожди не намочили,
стараюсь, тороплюсь, вожу почти бегом, мне такая работа в радость;
уж сколько я в низкие огородные места земли вожу, а всё лывы засыпать не могу; вот и сегодня на грядки перед старой баней чернозём сыплю и сыплю –
даже если летом зальют дожди, вода в междурядьях стоять не будет;
когда пишу и рисую, и даже когда вырезаю, червоточинка, сомнение там, в глубине есть (наверное они и правильные, эти сомнения) – ерундой занимаюсь; а землю вожу да по грядкам рассыпаю – гордость во мне растёт
и чувство самоуважения: нужное дело делаю…

тепло,  так тепло, что  мылся «на улице», воду грел на летней печке,
под вечер потянуло стылым и промозглым;
стал мыться – стал замерзать: холодно, странничек, холодно;
зато хорошо бодрит;
пока печка топилась в избушке, по саду ходил:
умиротворённый вечер с шелестом и шорохом, но – тихий,
нежно-золотистый, такой уютный, весь в ладонях баюкается…


18 сентября. Захарий и Елизавета.

у меня сегодня важный день: копец надо ставить;
уже сколько лет я его ставлю, но и в очередной раз – волнительно…
утром дверку из сенок открыл – на камнях и на столике под елью –
листья берёзки насыпались, густо насыпались, идёшь – ковёр толстенный;
старую баньку открыл, полог снял, набрал картошки на семена, три сорта, в три бачка; сначала в бачки маленькие чурочки положил, хвои лиственницы насыпал, листьев рябины настриг, картошку засыпал, крышкой прикрыл;
принёс на Дальний огород, ямки вырыл, бачки «по уши» закопал, сверху сена немного и землёй засыпал: стал вокруг бачков «танцевать», землю на бачки конусом насыпать; насыпал, сено с копёшки на копец перетаскал,
сверху кусок плёнки, чтобы осенние дожди не промочили;
через луг ходил, ольховник носил, рубил на двухметровые колья-жерди, копец-копёшку ими прижимал;
вышло это дело моё до обеда;
оглядываю копец, а дума-думушка во мне есть:
картошку внимательно перебирал, каждую рассматривал, проверял –
надеюсь, что гнилой не будет;
ещё одна дума-думушка – надеюсь, тепло укрыл и даже слишком,
картошка в копце не замёрзнет;
и ещё одна дума-думушка: скорей бы зима проходила,
а она ещё и пяткой даже не шевельнула;
осень только начинается…
обходил копец-копну посолонь три раза, стихиям природным кланялся-молился, на копец-копну любовался;

обрезал дуб, смородину подвязывал и рябинки;
выкосил, под корень, мяту;
сколько её развелось –сражаться с ней приходится;
сирень белую и флоксы пересаживал;
тачку земли на клумбу с лугов привёз…

вечер, солнышку заходить, а его и почитай весь день не было,
так себе, мутно светило;
а тут вдруг выглянуло, да так ясно выглянуло, зазолотило всё, словно и впрямь – улыбнулось или утешило;
и я в себе, внутренне улыбнулся:
здравствуй, добрый вечер, я копец сегодня поставил…


19 сентября. Михаил.
На Михаила нельзя работать – Бог накажет.
В этот день ожидали утренних заморозков, которые так и назывались –
михайловские утренники.

а бабушка Анна Степановна говорила:
-работать никогда не грех;
а бабушка Нюра говорила:
-Бог труды любит;

подвязываю деревца и кусты да вдыхаю ароматы осенние:
горы – груды опавших листьев, а небеса – серо-дымчатые,
основной тон –глухой жёлтый-охристый…
тороплюсь всегда, хотя и уговариваю, что торопиться не надо:
одно сделаешь, другое будет; хочется много сделать, спешу делать,
но в завтрашний день – не спешу, особенно здесь, в Точильном;
каждый день хотя бы на сотню лет продлить…


20 сентября. Созонт. Лука..
Лук от семи недуг.
Лук да баня всё правят.

пока дождь моросил, в мастерской прибрал и полы вымыл;
и в домике прибрал, вымыл, ковры-дорожки домотканые расстелил,
печку немного протопил, да вкушал деревенский лесной уют,
может и очень бедный, а может и очень богатый, - это как посмотреть…
волглое, серое, дымчато-молочное волнами переливается, переваливается с горы на гору, а я за опятами пошёл;
лугом прошёл, чуть лесом, а опят – усыпано-улеплено;
только и трудов – молоденьких набрать, в их многочисленности разобраться;
грибы собираю, аккуратно аккуратненькие моложавенькие выбираю,
а в душе утишаю свою алчность:
с Людмилой договорились, если пойду, много собирать их не буду, куда нам много?
насобирал, оглянулся:
коричнево-красное, блекло-жёлтое, оранжевое, фиолетовое, сине-зелёное,
глухое красное…
дождь моросит…
листочки-альбом у меня всегда с собой, набросок сделал:
дома буду, тихий пейзаж напишу, тихий день в душе оставлю…
грибы перемыл, почистил, в двухведёрную кастрюлю засыпал,
на летней печке отварил…
Людмиле ничего не говорил про грибы: работы много, некогда ходить;
Людмила завтра приедет:
-ты много сегодня не набирай, там грибы ещё…
-какие грибы?
будем вместе удивляться да радоваться;


25 сентября. Артамон.
Змеи перебираются из полей в леса, уходят в вертепы и прячутся в землю до самой весны.

дарят Небеса
тихоосенний день,
солнышко безоблачное,
лес – ближний – в тёплых тонах,
а дальний, где горы, в разбельно-фиолетовом и  красноватом;
настурция – с ума сошла – цветёт и цветёт,
флоксы цветут;

день закладки будущего урожая:
посадил чеснок, лук зимний, лук-батун, укроп: мы не знали куда его девать;
Людмила его беспощадно выпалывала – всё глушил, а сейчас развести по-настоящему не можем;
посадка чеснока – священнодействие:
выбрать место, тщательно, в третий-четвертый раз перекопать землю,
сделать грядку, предварительно математически точно рассчитать, сколько чеснока надо;
место выбирать – история: здесь сажали, там сажали, тут сушь летом будет,
в этом месте снег весной до лета лежит;
место выбрать – непросто…
место выбрал, перекопал, чеснока посчитал, сколько надо;
а ещё надо – удобрить: золу и перегной на грядку, перемешал-перекопал;
чтобы края не обваливались, сделал огородку – узкие доски в прямоугольник по размеру грядки сколотил, на грядку положил, теперь края не обвалятся;
чеснок ровными рядками рассадил, разровнял, листьями засыпал, сверху веточек набросал – всё, давайте, чесночинки-зубчики, обживайтесь, укрепляйтесь…
зимой корочку чёрного хлеба, кусок сала домашнего и пару зубчиков чеснока: цари не каждый день такое едали…

костёр развёл;
жалко, Людмила дома,
в пятницу приедет, но мы в пятницу с костром не успеем, - баню надо топить, серьёзно топить, серьёзно и основательно мыться;
а костёр был – большой, весь хлам сжёг;
хлам жёг, на пламя смотрел, ни о чём не думал, движения пламени наблюдал…
костёр догорал – заря вечерняя небо цветила;
были они – заря и костёр очень сродни друг другу…


26 сентября. Корнилий.
С Корнилия корень в земле не растёт, а зябнет.
Корнильев день на дворе, всяк корешок в своей поре.
Корнилий святой – из земли корневище долой.

сколько живу и не знал, что в сентябре радуга может быть:
утром, полвосьмого вышел в сад, а на полнеба радуга,
сильная, яркая;
стал Людмиле звонить – у неё радуга,
стали мы друг другу рассказывать, у кого какая радуга, у кого самая-самая;
пока рассказывали да удивлялись, над нашей первой радугой – обратная образовалась;
обратная в том смысле, что у неё цвета сверху вниз шли в обратном порядке:
фиолетовый- синий-голубой (еле или совсем не различимые: холодный свет с оттенками) – зелёный – жёлто-оранжевый – розово-красный…
радуга-дуга в сентябре…

убрал морковь, перекопал грядку,
обрезал, подвязывал, во «дворе» убирал;
хотел вечером Лёху проведать,
а вечером света не было, свечку зажёг, пёк на плите картошку
да читал про жизнь Махатмы Ганди;
от плиты – отсветы, от свечи – дрожащие тени,
за окном – мгла, в избушке тепло
и пахнет печёной картошкой…


27 сентября. Воздвиженье. Здвиженье. Здвижнев день.
Воздвиженье – третья встреча осени, первые зазимки.
На Воздвиженье зазимки – мужику не беда.
Воздвиженье осень зиме навстречу движет.
Сдвиженье тепло сдвинет, холод надвинет.
С Воздвиженья начинают рубить капусту.
Не жди Здвиженья – режь репу, не жди Покровы – секи капусту.
Хлеб да капуста лихого не попустят.

с утра дождь моросил, после обеда разведрилось;
надо урожай вывозить;
картошку перебрал, в мешки ссыпал, капусту сложил, лук, морковь, свёклу, яблоки и всё остальное;
ещё калина остаётся – пусть до заморозков повисит, да и некуда её сейчас, весь балкон припасами забит, надо хотя бы немного разобрать, растолкать;
протопил старую баню, выскоблил, вымыл, прибрал-сложил – наверно, до следующего года; не прощаюсь, но «до свиданья» приходится говорить:
старую баню на замок:
-не скучай, мы ещё приедем, а за всё мытьё-паренье – спасибо, очень большое спасибо, от всей души спасибо…
а если мыться – новую баню в октябре будем топить;

цветы-многолетники в спячку уходят; отжившее, отцветшее вырезал,
на компостную кучу складывал, большая куча образовалась;
было время и вокруг, и на небо посмотреть: густой, серо-синий небосвод,
а потом просвет раскрылся – кусочек чистого голубого, какой только весной бывает;
лес – замер, неслышно дышит: медно-бронзовый, светло-зелёный, сине-фиолетовый, красно-коричневый…
созвучно, душа в душу…


2 октября. Трофим. Зосима-пчельник. Лакомый стол.
Ставь ульи в омшаник на Зосиму.
На Трофима не проходит счастье мимо, куда Трофим – туда и оно за ним.

леса пустеют, у калитки и на камнях к избушке – шорох да шуршание,
листья толстым слоем, пышным ковром;
были ветви под снегом, почки набухли, листья развернулись, чистый зелёный цвет в деревах, с начала августа начинают понемногу сыпаться, листья землю устлали, дерева нагие, снега придут, ветви накроют…стают снега, почки набухнут…
по кругу? да совсем нет, трудно осознать и прочувствовать – новые листья, другие дни, и ничего не повторяется; наверно в этом и очарование, сие и есть раскрытая Тайна, которую никак не разгадаешь – вроде бы всё как всегда, и всегда – иное…
обходиться малым и наблюдать-созерцать такие повторяющиеся-неповторимые изменения – радость, неиссыхаемая-неисчерпаемая;
может и не надо никаких других смыслов,
осознать, что не где-то за тридевять земель, не в прошлых или будущих временах, а здесь и сейчас пред нами разворачивается Великое Таинство…

возил на тачке землю на клумбы для цветов;
до Точильного прошёлся:
домики-избушки, старая жизнь – мало чего остаётся,
а точнее – уходит…

нашёл две коряжинки весьма извилистые, по улице несу, как бы кто не остановил, вот объясняй каждому зачем да почему,
даже не столько объяснять, сколько надо придумывать объяснения;
никого на улице не встретил, принёс, распилил на подходящие размеры;
пока в зиму убрал, на следующий год куда-нибудь их приспособлю;
солнечно-облачно и тепло…


3 октября. Астафий. Астафьевские ветры.
На Астафья примечай ветер: северный – к стуже, южный – к теплу,
западный – к мокроте, восточный – к вёдру.

лёгкий день: сам лёгкий, и всё – лёгкое: тропинки, воздух, небеса,
перистые облака  – перья, лес – теплистый, с холодноватым оттенком;
вода в реке – игристая, в ладони возьмёшь – так и сыплется-звончит…
в саду подвязывал, обрезал, перекапывал;
а после обеда через речку и по долу, что напротив остановки, прошёлся –
октябрьский лес слушал…


4 октября. Кондрат. Игнат.

золотистое тепло в нашем саду и вокруг него…
ночь-полночь – не спится, не лежится, не читается;
по саду ходил, дрожи ночной набирался,
аппетит проснулся, есть захотелось: суп сварил с вермишелью, чай подогрел;
блаженствовал, суп хлебал, чай пил; в избушке очень тепло,
так теплом умилялся-наслаждался;
утром Лёхе яблок и калины отнёс – чай пить;
о смысле жизни и трудов наших поговорили, кратко поговорили –
надо делами заниматься;

подвязывать всего много, или это уж я так стараюсь, но колышков для подвязки мало; пошёл через луга в черемушник колышки добывать, нарубил штук тридцать, приволок; сделал перерыв: костёр разжёг, опять хлама набралось сколько угодно;

день был светлый, а потом тучи поползли, ровно, друг за другом;
они хоть и тучи, но дружеские, тихие и бездождевые,
хоть и серые, а внутри – свет;
сижу на скамейке, на тучи светоносные гляжу –
тихое, умиротворённое…
завтра Людмила приедет,
будем вдвоём, будем баню топить,
тихо и умиротворённо октябрьским днём восторгаться,
вслух – очень обыденно, а в душе…


9 октября. Иоанн Богослов.
Если на Богослова снег, то зима ляжет на Михайлов день.
Дождь со снегом в этот день – трижды в январе ждите сильных оттепелей.
Солнечно и тепло – июнь будет дождливым и холодным.

какой снег?! – теплынь; лето так себе, а осень – мягкой лапкой…
мы обычно в октябре сад почти что и на клюшку,
а в этом году я всё ещё в Точильном проживаю;
день за днём – тихие, золотистые, светлые, в голубоватой дымке;
облака – ровно ангельское дыхание;
а заря вечерняя – располыхалась, разгорелась:
пашня небесная где малиновая, где нежно-розовая, а где и ультрамарином вспыхнет, оранжево-золотые верхи гор, а тени – ниже – глубокие, синие, лилово-фиолетовые – такое богатство впечатлений…


10 октября. Савватий-пчельник.
Яблоньку за яблоню любят, пчёлку – за мёд.
Масло сласно, а мёд лучше.
С мёдом и ошмёток съешь.
Сладок мёд, да не по две ложки в рот.

мёд цветочный, мёд гречишный, мёд липовый, мёд в сотах…
что-то в последние годы сильно мы им увлеклись,
и всё больше запасаем, и за зиму – съедаем,
а сахару – сильная экономия…
-ты чего пчёлами не занимаешься?;
-пчеловодством заняться, всё остальное забросить;
пчеловодство – целая жизнь, ушли года, так только любоваться;

утром – заморозки,
у столика под ёлкой ведро с питьевой водой – лёд почти в палец толщиной;
сад – в инее, жаль ходить, трогать такую красоту-мгновение:
солнышко выглянуло – и вся узорчатость исчезла…
леса потемнели, поугрюмели, а день всё равно – лёгкий;
небеса блеклые, чуть тронутые голубым, - ласковые…


11 октября. В народном календаре этот день ничем не отмечен.

а в нашем садовом календаре этот день отмечен небывалым разнообразием:
за день десять погод сменилось:
солнце, тучи, дождь, хмурость, солнце, крупинки снега, солнце, капель дождевая, ветер, тучи пронеслись, вихри-воронки малые, меж туч – пронзительные солнечные лучи, небесные окна открылись – голубые,
света голубые по лесам тёмным пошли, опять темень, опять солнце…
и, как благословение и чудо – радуга,
радуга во весь небосвод…
Людмила приедет, радугой поделимся…


17 октября. Ерофей. Ерофеев день.
С Ерофея холода сильнее.
С Ерофея зима шубу надевает.

туманы пришли, потихоньку пришли, расползлись, разошлись;
горы-леса, река, ивы, луг – виденье, намёк, лёгкое дыхание…
подвязывал, возил землю для тыквенной грядки,
из леса жердь принёс, пилил хлам на дрова;
туман кружил, сад в полон взял-обнял;
туман волглый, серый, голубоватый, где чуть, где плотный,
а у старой бани посыпалась с лиственниц хвоя,
хвоинки медно-густого тона, засыпали тропинку и под лиственницами
старый слой, и от хвоинок, от их множества –рыжий свет…


18 октября. Харитины – первые холсты. Вторые Денисы, позимние.

проспал, проспал до 10 часов, а ночью всё что-то мыкался, всякие смыслы искал;
день туманно-дымчатый, +5 по С, в избушке с утра натопил, чтобы было о чём мечтать в саду;
в избушке вымыл, порядок навёл, в саду подвязывал,
из леса ольху принёс и ошкурил сразу, распилил, пусть сохнет до следующего года;
с Ахатом, соседом, говорили о том о сём; весна-лето-осень проходят – даже поговорить недосуг;
к вечеру солнышко засветило, затеплило – может, зимы не будет?
тепло, дремлет сад, леса-гора в задумчивости…


24 октября. День в народном календаре ничем не отмечен.

короче дни, гораздо короче;
утром вставать – темень и тьма-тьмущая;
укутал стволовую малину, а обычную малину почти всю вырезал –
дрозды ягоды начисто склёвывают, труженикам ничего не оставляют;
по лесу бродил, нашёл хорошие липы для прожилин и ещё одну ольху приволок; приволок, притомился, обедал не спеша:
печку подтопил, чайник вскипятил, мясо вкушал, чай с удовольствием пил;
пока так прохлаждался – дождь зарядил;
в дождь хорошо по лесу ходить, думу думати;
в лес уже не пошёл, а пошёл в Точильный;
все по дома сидят, на улице никого, так что вроде как и по лесу иду;
прошёл-посмотрел на наше прежнее, стародавнее теперь жильё;
школа разваливается, интернат – крыша ползёт;
это называется - оптимизация: давай, давай все в город,
а деревню – на слом…
на берёзе, на самом верху – листочки остались, как корона;
цвета приглушённые, дымчатые, тихие… медленно спеши…


25 октября. Пров.
Яркие звёзды – к морозу, тусклые – к оттепели.
Сильное мерцание звёзд синими оттенками – к снегу.

день до того тёплый, что хоть в реке купайся, хоть загорай;
из лесу прожилины таскал и шкурил сразу,
запас на следующий год образовывал;
Лёха заходил, обсуждали общечеловеческие проблемы;
Лёха огород привёл в порядок, перепахал;
дров наготовил, по первому снегу возить будет;
мы за Лёху рады…
мох из лесу принёс, больно он хорошо, буду его использовать
в самодеятельно-садовом творчестве;
мох на листья положил – ярко-зелёное на жёлтом,
а дальше – белёсая, серого оттенка трава на лугу, почти нагой лес, груды тёмных гор, листья как светлячки, многоцветно мерцающий небосвод…
вечер-ночь, луна над горой затуманилась…

вода…
наряду с солнцем-огнём, воздухом-дыханием, землёй-матушкой – чудо света;
и хотя у нас в саду воды много, но как хорошо, что рядом, через дорогу, по тропинке –речка;
для питья мы воду у Лёхи берём, а для бани – берём в реке;
речная вода для бани – самая лучшая;
время дорого, чтобы на носку воды его меньше тратить, купили мы бадьи;
в них воды в полтора раза больше можно принести, чем в обычных;
только если в руках бадьи нести – тяжело;
вот и коромысло пригодилось; бадьи на коромысло подцепил и – за водой;
так думается мне, что в Точильном уже никто коромысло не использует;
тропинка к реке не длинная, но вдумчивая;
мысли изумительные и самобытные не рождаются, но само хождение настраивает на созерцательный лад:
бурьян, где был дом бабушки Нюры, брошенная баня, с крыши которой каждый год сползает понемногу шифер,
ива-великанша в два толстенных ствола, раскидистая, «китайская» - узловатая-извилистая; была она трёхствольная, да Мишка один ствол спилил:
пилу пробовал; а то была бы – совершенство; но она и так хороша;
мы с ней тоже сдружились…
уровень воды в реке всегда разный: дождь прошёл – добавился, сушь – вода сильно спадает;
чистая прозрачная вода, но если дожди прошли – мутная, в верховьях глинистые берега размыло;
для нас – Река, а если правильно – река Аша,
мы больше называем или просто рекой, или зовём Ашинка;
река горная, вода во всякое время года – холодная;
если сильная жара, то к вечеру прогревается, но это бывает редко;
в последние годы в реке почти никто не купается: лета холодные, желающих нет;
рыбаки по реке бродят, ловят хариусов, хотя ловля их, если я не ошибаюсь, сейчас запрещена; из подотряда лососевидных, мясо нежное, вкусное;
рыболовы точильненские его сырым едят, чуть посолят пластиночки, чуть подождут и закусывают…
было время – ловили много…
река наша живописная, вверх по долу от Точильного ещё километров с пятьдесят меж гор, покрытых лиственно-хвойными лесами, в окрестностях много карстовых пещер и воронок;
в реку впадает много ручьёв; самый известный – Ериклинский ключ, памятник природы областного значения; скалы, ели, берёзы, липы, валуны. белый известняк – далеко-далеко от цивилизации…
река… словно она и по нашему саду течёт, нашу жизнь продолжает…

*на фото - работа автора