Рыбий клей

   Пятница. Библиотека. Широкий подоконник с плотной чешуёй разложенных на нём книг, а ты как в тумане - не знаешь, какую взять. Обложки стёрты, облуплены, ссыпаются крошками, шелушатся, словно кора сосны, подчас, даже невозможно прочесть название полностью.  Пролистываешь одну, другую и хватаешь с жадностию ту, которая сама уж вцепилась в тебя колючками коготков, как новорождённый котёнок.

- А можно ещё одну?
- Да ты прочти сначала эту! Вернёшь в среду.
- Я в понедельник верну.
- Это взрослый день.
- Ну и что?!
- Тут будут выложены книги для взрослых! Да, и не позабудь подклеить! Видишь, вот тут отстаёт корешок и страничка надорвана. Обложку надо закрепить с двух сторон, а страницу - тоненькой полосочкой, и тоже с обоих сторон.
- С обеих... - По привычке поправляю я.
- Не умничай! Знаешь, как это делать?
- Знаю, знаю! - Торопишь ты библиотекаря, но она не унимается, и не отпускает, покуда не растолкует, что клеить надо аккуратно, промокая лишние капли, и не закрывать книгу, до тех пор, пока не просохнет клей.
- И запомни,- никакого мучного или рыбьего клея, только канцелярский, да не загораживай строчки, пожалуйста, а то как читатели узнают, что там написано!
- Да я калькой, она тонкая, прозрачная, у меня есть! - Спешу успокоить я.
- Всё равно, не закрывай! - Настаивает она, протягивая формуляр.

   Крупным некрасивым почерком вписываешь туда свою фамилию и, почти вырывая книгу из рук библиотекаря, бежишь домой, прижимая к сердцу новое, неведомое, что таится в этом, впитавшем запахи иных, подчас не слишком чистых рук, томике, и едва удерживаешься, чтобы не присесть по дороге на скамейку, ведь, стоит лишь открыть книгу, то всё, считай, - пропал. Не встанешь, пока не закончишь читать, или покуда не отыщет тебя мать:

- Опять?! Ну, сколько же можно уже?!
- Мамочка, милая, ну, пожалуйста! Я быстро, в библиотеку, пока не закрыли!!!
- Зачем тебе? Ты только оттуда! - Мать кивает на книгу у меня в руках.
- А я уже прочитал...
- Но не подклеил!
- Ну, пожалуйста!!!
- Без разговоров!
Мать непреклонна, а мне - мучайся до следующего дня, или вовсе - до среды.

   Домашняя библиотека, как бы не была велика, читана-перечитана. Собрания сочинений стоят на полках аккуратными рядами. Между походами в правое крыло ДК, где размещается наш Athenaeum, берёшь наугад любую, и перечитываешь, стараясь отыскать нечто, пропущенное в предыдущие разы. И находишь, конечно! Только в тех, библиотечных, пока неизвестно почти что всё...
Они натруженные, опухшие, зачитанные, словно израненные в боях, с рыхлыми по краям листочками, будто бы кто-то долго отщипывал от них по крошке, как от ломтя хлеба, и такие же вкусные, как он.

   Помню, одну книгу я брал из библиотеки даже тогда, когда мать купила мне свою. Герой новенькой, из магазина, пахнущей чистой бумагой и типографским клеем, был немного чужим, немного щёголем... и, если признаться честно, я так и не смог привыкнуть к нему. Он не стал мне родным, как тот, исчезнувший однажды в мясорубке пункта приёма макулатуры.
О, если бы я только знал наверняка, что это произойдёт, дабы спасти моего друга, явился бы обязательно и непременно. Но увы, меня не было рядом, когда, обвязанные бечёвками пачки, загружали в бортовую машину, и везли туда, откуда книги не возвращаются никогда. Мне страшно представить, - что чувствовал он, близкий и любимый герой, подле никому ненужных или непонятых другими. И... я так жалею, что не решился позабыть его вернуть, а не сделал того лишь от потому, что понимал, - он никогда не одобрит моего поступка, даже ценой своего небытия.

  Пятница. Библиотека. Широкий подоконник, и на нём, шевеля хвостом,  большая красивая рыба сияет разноцветной чешуёй,  каждая из которой - книга. Но стоит только прикоснуться, почти к любой, она пристанет к сердцу так крепко, что уж ни за что не оторвать. Всё-таки, прочная эта штука - рыбий клей.

-----------------------------------
дом культуры - здание в виде дворца, в котором размещались кружки и секции для проведения досуга и обучения культуре;
библиотека, читальня, атенеум