Не на месте

   Он не любил. Каждый кто с ним заводил разговоры про похожие  случаи,  не получая  ничего взаймы.  Шло очередное собрание. Шумели.
 Он смотрел, через окно на даму у подъезда, и ждал свою музу. Затем крепко отодвинул форточку настежь. Подцепил карандаш из рубахи, и заводил по ладони.

—  Роман пишите Иннокентий Олегович?— спросили сбоку. Иннокентий Ольгович посмотрел открыто на соседа. Н селедку в его накладном кармане пиджака, и сухо произнес. — А вот редактирую. Возьмите —пододвигая свои шашки по подоконнику.— Пока я  отвлекаюсь в себе, —сказал он изящно.

Ветки березы настойчиво застучали по стене, и рикошетили. Иннокентий Ольгович продолжил заметку уведя блокнот на дальнюю коленку.

     В собрании бурлило.

—Тихонечко! — шикали со сцены:

— Первомай на улице, но повестка остается. Нынче для человека приходится выбирать, где удобнее локтем толкнуть. Перечисляли такие места и  пресса, и передача по гипнозу. Заходят  значит кругом: придумывай себе  —говорят— кроссворды, и верти с нами колесо фортуны.  А хватит сил на букву — тоже угадывай — не жалко.

— Знаменитым стать ещё поумей,— заметили из задних рядов —поколотись.

Годы раскидываются налево и на право — продолжал драть голос выступающий — со времён полной египетской бесхозяйственности: сроку у них — тыща лет как минула, а  художества до сих пор на боку. Сюда прут. Получается, нам пакля, а кому голый капитализм?— бери и зарабатывай! За бархатным столом молчали председатель, и  бухгалтер в рукавах. Дворничихи  тоже затаили желание шушукаться по семейной части, и притихли.


— Шибко товарищи — настаивал на внимании выступающий— с  мальчишества за азбукой. Успевал в художественные классы. А тут, в начале карьерного соперничества —  встретил я неземную женщину, и побрился— решил отряхнуться. Так вот почему блуждаю. Это не ты — говорит—  и залепила. Я  дальше двигать свою личность отказываюсь.
— Забираю книжку.
   Ну что вы гражданин об своем холостом положении? — взяла слово бухгалтер— трудовую нарушаете. Может не прилепила.
Иннокентий Ольгович перестал слушать брата, сложил блокнот, и произнес задумчиво:
  — Брагу поставлю.
  -  Чё? — спросил сосед двигая дамку.
Иннокентий Ольгович отвернулся на пустую лавочку у подъезда, и ничего не ответил.
  По стене било песчаное солнце, тёрлось о белые ветки.