Телефонные звонки

Когда телефон зазвонил в первый раз, я долго не хотел брать трубку. Все стало бессмысленно. Резко, как будто только что было светло, тепло и уютно, но вот выключили свет и открыли в комнату окно, впуская холодный, промозглый воздух. Я лежал целыми днями на кровати, бесцельно уставившись в потолок, а телефон звонил. Может быть звонила мама, может быть друзья, чтобы выразить свои соболезнования, но мне было все равно. Не было смысла и желания что-то делать или о чем-то думать.

Мы шли, крепко держась за руки. Она улыбалась и я чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Ярко светило солнце, я вдыхал ароматы цветов, которые росли в парке и мир вертелся яркой, веселой каруселью вокруг нас. Автобус вынырнул перед нами из ниоткуда. И двигался он слишком быстро и слишком глубоко я погрузился в светлые мечты, чтобы успел что-то предпринять.

Чтобы как-то отвлечься от того ужасного момента, который оставил в моей душе незаживающую, постоянно кровоточащую рану, я с трудом поднялся с кровати, снял трубку телефона и хриплым голосом произнес:

- Алло.

- Привет, милый, я так рада тебя слышать. Наконец ты взял трубку!

Как гром среди ясного неба. Я уперся рукой о стену, чтобы не упасть, все завертелось и закрутилось перед глазами. И в то же время я почувствовал легкое облегчение, словно тяжелейшее, ужаснейшее горе немного стало легче на моих плечах, призрачней. Я не удержался и заплакал. Я рыдал как мальчишка и не в силах был остановиться. Это был ее, такой любимый, милый, и такой живой голос! Это был голос моей Лизы!

- Лиза! - дрожащим от слез голосом выдавил я. - Лиза.

Больше никакие слова я не мог произнести.

- Да, это я, - весело ответила она. - У тебя там все в порядке?

В порядке ли все у меня? Когда бампер автобуса врезался в нас, разрывая наши крепкие объятья, все стало очень не в порядке. Я чувствовал жуткую боль: в плечах, в голове, в ногах, лежа там, на асфальте. Я чувствовал огромную боль внутри, потому что она лежала напротив, вся в крови и не шевелилась. Я чувствовал ужасную боль в душе, так как не было сил подняться и помочь ей. Я не мог поднять ее, обнять, привести в чувство, чтобы на меня смотрели не пустые стеклянные глаза, а ее глаза, полные счастья! Я смотрел на ее лицо, на ее бледнеющие губы и единственное, что менялось — это лужа крови у ее светлых волос, она становилась больше.

- В порядке, - выдохнул он. - Теперь, когда слышу тебя, да.

Она улыбнулась. Я почувствовал это.

- Лиза, ты где?

Улыбка исчезла с ее губ. Да, я не видел ее, но мы столько лет были вместе, что я ощущал ее, каждую ее эмоцию, каждое ее чувство.

- Здесь, - коротко ответила она. - Юра, нам никогда нельзя теперь будет увидеться. Мы можем только говорить по телефону.

Сердце снова сжалось в бумажный комок. Вот она, казалось, была так близко, но на самом деле близко был только ее голос. Слабая надежда иссякла, как свет догорающей свечи, и горе снова взгромоздилось на мои плечи. Но я мог хотя бы слышать ее голос, и он лился как бальзам на мою израненную душу.

- Как ты...там? - я не знал, как правильно подобрать это слово. Секунду она молчала.

- Здесь все хорошо, а у тебя как?

- Тоже.

- Слушай, милый, мне некогда, надо бежать и нам нельзя долго говорить…

- Мы еще созвонимся?

- Конечно, - она опять улыбалась. - Я завтра позвоню тебе.

Я положил трубку, когда услышал гудки и снова вернулся на кровать. Я еще толком не осознавал, был ли этот разговор? Или я сошел с ума и все это мне привиделось. И если разговор был и это был ее голос, то где она? Я видел, как ее увозила скорая. Я смотрел, как ее бездыханное тело накрыли белой простыней и навсегда забрали ее у меня. Хотелось закричать, но боль была настолько невыносима, что каждое мое движение отдавалось жгучим чувством внутри меня.

Всякие мысли лезли ко мне в голову. Она сказала, что мы не сможем больше никогда увидеться. Я сжал зубы и кулаки. Я снова зарыдал, от бессилия и несправедливости. Вот я, лежу на кровати, живой и здоровый и все, что мне надо — это чтобы Лиза была рядом. Но кроме ее голоса у меня больше ничего не осталось. Где она? И как она себя чувствует? И как с ней там обращаются? Я не заметил, как за этими тревожными размышлениями уснул, впервые за много дней.

- Привет, - в этот раз я почти сразу взял телефон.

- Привет, милый, как твои дела?

- Когда слышу тебя, то хорошо.

Она улыбнулась. Я представил ее улыбку. Когда я слышал ее, то живо представлял ее лицо. Ее голос помогал не забывать мне ее.

- Лиза…

Мне хотелось расплакаться в трубку. Сказать, что это я виноват, и что мы оказались тогда там, так как я хотел пойти на этот проклятый матч... Я сглотнул, эти мысли задвинул куда-то подальше. Я рад, что она просто звонит мне.

- Там, где ты сейчас, как там?

Казалось, ее нисколько не удивил это вопрос.

- Да, здесь все хорошо, дорогой.

Какое-то время мы еще пообщались, а потом наш разговор оборвали.

Так проходили дни: я ожидал ее звонка, а она звонила мне каждый день. Почти всегда разговоры были коротки: мы успевали узнать как у нас дела, а потом разговор обрывался. Я привык почти дежурить у телефона. Я не ел, мало спал, и лишь проводил дни в ожидании. Своим взглядом гипнотизировал телефон, будто приказывая ему зазвонить. И он звонил, один раз в день. И этот звонок был самым восхитительным моментом в моей искалеченной жизни.

Так было до того момента, когда я, наконец, не выдержал и сказал ей в один из дней:

- Лиза, почему умерла ты, а не я? Почему? - я разрыдался.

Я слышал, как она молчит в трубку. Может быть она что-то обдумывала, может сдерживала себя, чтобы тоже не расплакаться, а потом она тихо, почти шепотом произнесла:

- Дорогой, но это ты умер.

Сначала, я не понял, что она сказала. Я слушал ее дыхание в трубку не в силах проронить и слова. Я умер? Но я видел ее бездыханное тело, мертвый взгляд, безжизненное лицо. Я лежал там и видел это! Но что было потом со мной? Легкий укол тревоги вонзился в мое сердце. Я понимал что забыл о том, что случилось со мной после аварии. Никто не забирал меня в больницу, я не поднимался с асфальта, я даже не помню, как попал в эту квартиру. Я, наконец, понял, что это не моя квартира! Я огляделся: кровать, окно, плотно зашторенное темными шторами, стул и телефон — все. Я не ел много дней, не пил. Ха, здесь даже не было туалета! Я так был поглощен горем, что не замечал всего этого.

Дрожа всем телом, я подошел к окну и отодвинул занавески. Ничего, только плотная белая стена то ли тумана, то ли дыма за окном. Ручки не было, чтобы его открыть. Подошел к входной двери, но она была заперта. Ее открыть я тоже не мог

Ужас потихоньку подбирался ко мне, когда я оглядывал это тесное, мрачноватое помещение. Я умер? И если умер, то это ад или рай? Я еще раз оглядел комнату – ничего… Ничего, кроме телефона и голоса моей любимой. Но сколько она будет еще звонить мне? Ведь она жива, однажды она повстречает нового мужчину, влюбится и будет звонить мне все реже и реже. Тогда у меня больше ничего не останется и я буду замурован в этих стенах навсегда совсем один.