Вероника в твердом переплете 2

(ранний вариант повести – все, в итоге, может измениться)

     Глава 2. Положительные герои.

     То ли сказка, то ли нет.



    Не все дороги города вели к Дворцу культуры. А только одна. Петляя кривым зигзагом, она проходила через множество районов. Через площадь с приветом, через подкаблучный проспект, через сквер орденоносцев-собутыльников и чистую улицу. Там горожане сонного города любили вывешивать после стирки свои пижамные штаны. Полосатые разноцветные, с дырами и без. В клеточку, в кружочек, с морскими якорями и пятнами леопарда. Попадались даже дорогие, шелковые пижамы, усыпанные государственными гербами.
    Порой чистой улицей было не пройти. Паутина бельевых веревок не давала ступить ни шагу. Запутывала, опутывала, закручивала прохожих в веревочные капканы. Это случалось, как правило, в смутные времена больших стирок. Когда главный прачечный комитет проводил среди жителей принудительную чистку. Также, во времена военных учений – тогда мирные пижамы заменяли галифе, и во время выступлений перелетных проповедников.  Раз в год они слетались с разных концов земли, галдели без умолку на узких улицах и пытались увести людей в страну целомудрия пижамной моралью. А заодно призывали прогнать из городских постелей всех нудистов-еретиков.

     Но сегодня чистая улица оказалась пуста. То ли у сонных жителей украли последнюю пижаму, то ли город все-таки захватили коварные нудисты. Хотя, на самом деле, прошел недавно навязчивый слух – будто появилась неизвестно откуда злая идеологическая ведьма. С криком – «если долго спать, можно все к херам проспать», она принялась запутывать бельевые веревки в страшные узлы и накладывать на пижамные штаны проклятие бессонницы. После чего напуганные горожане предпочли держать свои символы сонного города под домашним замком.
    Быстро пройдя пустынной улицей, Вероника вышла на территорию культурного дворца. Где ее встретила выбитая в граните надпись:
     «Оставь надежду хам сюда входящий. Кулак нашей культуры бьет крепко по лицу».
    Сразу за гранитом возвышалась массивная двухстворчатая дверь в трехэтажное здание, где раньше находились курсы дворецких. На ее поверхности висело еще одно предупреждение:
    «Помни посетитель! Здесь плевать в чужие спины запрещено законом».

    Первое что услышала фея внутри Дворца культуры, был резкий недовольный голос.
    - Замри на месте! Холл, сейчас, вброд не перейти.
    Вероника невольно подчинилась. Перед ней лежало «озеро» просторного свежевымытого холла. В его зеркальной поверхности плыли фиолетовые облака. Разыгрывались сражения, горели вулканы, неслись огромные волны полные перевернутых лодок. Черти-камикадзе мчались там на цистернах с бензином. Ветхие отцы пожирали детей с луком и гречневой кашей.  Беременные девы рожали красных поросят. Ангелы укутывали крылья смирительной рубашкой, а по длинной каменной лестнице катились отрубленные рыбьи головы. В «озере» холла отражалась знаменита роспись потолка Дворца культуры. В течении трех лет, дружный отряд художников-верхолазов, прокладывал на потолке судьбоносный путь несменного Главы города. По сюжету, он усмирил в пути множество внутренних хамов. Хама зависти, обжорства, похоти и злости. Хама подлости, карьеризма, бюрократизма и воровства. Сначала, они как бесы терзали его душу, пытаясь подчинить себе. Но затем, он заложил душу в ломбарде «Светлое будущее под небольшой процент» и получил взамен могучую силу патриотизма. В итоге Глава города покорил всех своих хамов. Заставил их работать на себя и теперь живет с ними в мире и взаимопонимании.

    Рядом со входом, под плакатом «Сделаем из каждого базара очаг культуры!» сидела хрупкая, на первый взгляд, старушка с букетом полномочий. Мудрые, но строгие глаза выдавали полномочия нравоучительной бабушки. Швабра с потертой ручкой – мастерство уборщицы. Внушительная связка ключей – должность вахтера. Крепкая дубинка на поясе говорила о полномочиях охранника.  Из затянутого на затылке пучка седых волос, торчали вязальные спицы, а на коленях старушка держала самоучитель вышибалы. Он был раскрыт на главе «как вышибить из библиотеки любителя самокруток».
        - По культурной нужде зашли или просто из любопытства? – вахтерша с недовольным видом оторвалась от увлекательно чтения. - Учтите, кабинки по удовлетворению нужды закрыты на переучет.
    - Мне на сборище положительных героев надо, - честно призналась Вероника.
    Старушка с укором посмотрела на легкомысленную одежду посетительницы. Куртка павшего летчика, джинсы цвета морской волны и малиновые кеды с салатовыми шнурками доверия не вызывали.
    - Вы не похожи на положительную героиню, - сделала она строгий вывод.
    - Спасибо, я старалась, - Вероника лукаво улыбнулась.
    Вахтерша на улыбку не ответила. Она оценила фею еще раз и категорично сказала:
    - Видала я таких героинь. Все они плохо кончили.
    - Так уж и все?
    - Все. Особенно те, кто ходил по мокрому, - старушка погладила мозолистой рукой самоучитель вышибалы и добавила:
    - Проблем от вас много. И грязных следов.
    - У нас есть право оставлять следы, – Вероника вспомнила один из пунктов правил. – Даже обязанность.
    - Вы наследите, а мне убирай.
    - А как же благодарные потомки? Без наших следов им не увидеть дорогу.
    - Потомков интересует только след богатого наследства, а не ваши затоптанные дороги, - вахтерша не заметила иронии в словах феи. - Тем более, следить надо уметь. Делать это со вкусом. А от ваших малиновых кед какие могут быть следы?
    - Вот и мне интересно, какие? – Вероника улыбнулась снова.
    - Полные легкомысленной грязи и разбитых надежд, - на полном серьезе ответила старушка. – Вот помню ходила сюда одна героиня. Заведующая кулинарного техникума. Так ее следы были со вкусом сервелата. И с таким же аппетитным запахом. За ней всегда толпа голодных принцев ходила. Внутрь я их конечно не пускала, так они под дверью свою любовь караулили.
    - И что с ней потом случилось?
    - Потеряла голову.
    - От любви?
    - От бампера грузовика, - поморщилась вахтерша. - Писатель Горюнов ее переехал. Редкая сволочь. Творческий запор лечил диетой. И как-то раз, похудев до злости, уничтожил все самое вкусное что было в его романах.
    - Героиню конечно жаль, - искренне сказала фея.
    - Конечно жаль, - согласилась старушка. – Себя, кстати, мне тоже жаль. Грустно, когда сюжет твоей жизни сочиняет скупердяй, жадный на дорогие события.      
    - Значит, в вашей жизни все-таки случился роман?
    - Еще какой. В трех частях, со свадебным прологом. Правда мой «романист» давно на кладбище. Зарылся там среди мертвецов, а я тут сижу – за героями убираю.
    Стало заметно, что на «озере» холла образовались первые островки. Высохшие пятна покрыли потолочную живопись и наделали в судьбоносных подвигах Главы города множество дыр цвета дешевого мрамора.
    - Теперь вы можете аккуратно пройти. Желательно прыжками, - вахтерша снисходительно махнула рукой. – Ступайте прямиком на третий этаж. Там ваши герои положительностью меряются. Весь пол уже от восторга заплевали, заразы.

    Поднявшись на третий этаж, Вероника быстро обнаружила нужные двери. Они блестели новенькой табличкой в конце коридора и привлекали к себе двумя написанными от руки объявлениями. «Кружок культурных хоккеистов собирается по четвергам» и «Без стука не входить». Чуть ниже кто-то сделал кривую приписку – «Обучаю искусству виртуозного стука. По вопросам занятий обращайтесь в семнадцатый кабинет».
    В просторной пыльной комнате с темными углами фея сразу заметила череп-копилку. Он стоял на медной треноге похожей на алтарь. Судя по блеску лобной кости, череп был настоящий – человеческий, и выступал тут в роли талисмана. Вокруг черепа, с глубокой прорезью на макушке, собралось положительное общество.  Председатель – сутулый человек с утомленным видом. Заместитель председателя – угловатая, плоская тетка в форме вагоновожатой. Белый осел в меховой короне. Застенчивое приведение в кепке курьера. Громоздкий ржавый сейф с тремя кодовыми дисками. Равнодушная с виду девочка лет десяти. Положительные герои сидели в кругу, словно клуб анонимных атеистов, и скрипели навязчиво стульями из набора кухонной мебели. При этом половина стульев в круге оставались пустыми.
    Хотя Вероника ни с кем из персонажей не была знакома и ни одну из их историй не читала, стоило наладить приятные отношения.
    - Сколько тут знакомых лиц, - соврала фея дружелюбно. – Я встречала вас на книжных страницах.
     - Свободных мест нет, - недружелюбно ответила плоская тетка, похожая на учебник по геометрии.
    - Рая, не надо, - председатель попытался успокоить своего заместителя.
    - Еще как надо. Страницы книг не резиновые. Там и так с положительными героями перебор. А от этого стирается наша ценность.
    - Я не собираюсь никого стирать, - заявила Вероника. – Просто хочу сегодня занять один из этих прекрасных стульев.
    - Каждый стул уже занят.
    - Кем занят?
    - Заслуженными персонажами.
    - Уж простите мою близорукость, но я заслуженных не вижу, – от дружелюбия феи не осталось и следа. - Только пустые места. Неужели ваши герои настолько невидимы?
    Замечание Вероники возмутило положительное общество. Осел недовольно заржал, как простуженная лошадь. Сейф нервно затрещал дисками кодового замка. У призрака от возмущения заклубился в голове туман. Рая зашипела словно адский котел. И только равнодушная девочка особо не отреагировала – она продолжила жевать свою левую косичку.
    - Положительный герой виден не сразу, - примирительно сказал председатель и терпеливо пояснил:
    - Порой, нужны условия для подвига. А хозяева пустых мест сейчас в отъезде. Кто-то выступает на соревнованиях по героизму.  Кого-то отправили на симпозиум взрывоопасных пацифистов. Кому-то пришлось поехать на курсы повышения квалификации.
    Вероника тотчас представила себе огромную воронку после симпозиума. На дне которой соревновались выпускники курсов - у кого квалификация длиннее.
    - Может кто-нибудь из отсутствующих героев уступит мне место? – фея немного успокоилась. - Временно, конечно.
    - Тут тебе не трамвай, чтобы нагретыми местами делиться, - отрезала угловатая тетка. - Каждый должен занимать свое место.
    - И беречь его смолоду, как золотую подкову, - сообщил осел.
    - Следи за своим местом. Если потеряешь – уже не вернешь, - сказал призрак.
    Сейф тоже просвистел ржавую мелодию. Его диски покрутились туда-сюда и замерли на цифре 483. Что на языке сейфов, вероятно, означало – «Меня с насиженного места не сдвинешь».
     Девочка привычно промолчала. Она выплюнула кончик левой косички и принялась жевать правую.
    - Да поняла я, поняла, - заверила положительное общество фея. – Есть теплое место – есть герой. Нет теплого места – весь героизм насмарку.
    - Ничерта ты не поняла! – воскликнул осел человеческим голосом. – Какой только мерин тебя сюда направил?
    - Комитет добропорядочных читателей, - спокойно ответила Вероника.
    После этих слов наступила тишина. Идти наперекор комитету никто не решался. Это означало бы лишить свои пресные истории единственных читателей.
    - У нас действительно, не принято занимать чужие места, - произнес уставший председатель. - И свободных стульев в ближнем круге на данный момент нет. Зато есть парочка свободных табуреток. Самое подходящее место, для начинающих героев. Располагайтесь пока там, а мы обсудим вашу кандидатуру.
    Вероника обернулась назад. В темноте дальнего угла ютилось несколько грубо сбитых табуреток. На одной из них сидел, потрепанный сединой человек, в сером костюме и без ботинок. Одна рука человека была прикована наручником к ножке табуретки. Солидный цвет его костюма плохо сочетался с веселым носочным рисунком. Издали казалось, что ноги человека опущены в пруд с играющими на арфах лягушками.

     - Тебя сюда за что? – спросил узник табуретки, когда Вероника уселась рядом.
    - Пока еще не знаю, - пожала плечами фея. – Но я обязательно выясню
    - А может не стоит ничего выяснять? Так легче. Идешь себе спокойно по чужому сюжету, а вся ответственность за неожиданные повороты лежит не на тебе.
    - Не привыкла я по чужому сюжету ходить.
    - Еще привыкнешь. В положительном обществе так принято. Будь послушный, отбрось сомнения. Стой, когда надо, прыгай, куда скажут, беги если придется.
    - Ты, я смотрю, уже добегался, - Вероника кивнула на наручники.
    Сосед в лягушечьих носках тоскливо вздохнул.
    - Это я от скуки убегал, - сообщил он. – В итоге оказался здесь.
    - Тут вроде не самое веселое место.
    - Ну это как посмотреть. Если через наручники, то вполне занимательное. Даже забавное.
    - Да кого эти персонажи могут забавлять? – не согласилась фея. - Только человека, прикованного к табуретке.
    - Или того, кто способен увидеть их до самого дна, - узник игриво подмигнул.  - Например председатель. Герой серии воспитательных книг про учителя труда. Персонаж, измотанный трудотерапией. Имеет медаль за добровольный отказ от выходных дней. А еще диагноз – «хроническое перевыполнение плана». При этом по слухам, ведет переговоры с одним анонимным писателем.  Очень хочет попасть в его роман про конец света.
    Вероника взглянула на смертельно уставшие глаза председателя и подумала, что ему конец света не помешает.
    - Рядом его вечная спутница – заместитель Рая. По совместительству - жена. Они познакомились в романе «Трамвай и четыре рубанка». Работает вагоновожатой. В свое время закончила ускоренные курсы конвоиров. Следит целыми днями, чтобы супруг не сбился с пути.
    - А что, были попытки?
    - Случались. Например, в романе «Трудовик в лабиринте отпуска», председатель попал в секту пляжных бездельников. Возвращаться не хотел.  Пришлось извлекать его оттуда повесткой на трудовой фронт.
    В богатом воображении Вероники тотчас разыгрался страшный ритуал. Обнаженные сектанты-бездельники приносили трудовика в жертву песку, солнцу, прибою и загорелой красавице.
    - Призрака зовут Федор, - сосед продолжил знакомить фею с положительным обществом. – Он приехал из страны миражей. Жил себе там на правах привидения, получал призрачную зарплату. Молился невидимому богу, ел прозрачные пироги. Но вдруг, в один момент, перестал верить в себя. Желая обрести веру снова, он сбежал к нам - в город сонных жителей. Попал тут в парочку жутких историй, и даже раз был опознан как покойный муж одной высокопоставленной черной вдовы. Но только оказавшись в книге избирателей, он обрел, наконец, смысл. Сейчас он настоящий член общества. Исправно ходит на выборы и голосует за кого надо. А в перерывах между выборами работает курьером.  Нашептывает в уши горожанам последние решения городского совета. Причем делает свою работу так ловко, что все считают их божественными посланиями.
    Вероника не верила в привидения, но этого призрачного избирателя видела хорошо. Такой и сквозь стены пройдет, и в любое ухо просочится.
   Напротив, Федора, положив копыто на копыто, расположился белый осел в меховой короне. На шее животного висел морковкой орден за победу на престижных скачках.
    - Это Эрнест Первый, - пояснил прикованный сосед. – Коронованный осел. Волею судьбы вставший однажды во главе табуна в пятьсот лошадей. Теперь очень гордится своими лошадиными силами. Считает себя элитным мустангом, способным отвести табун в страну бескрайних лугов богатых на зелень.
    - Кто же поставил осла во главе табуна? – удивилась Вероника. – Такой проводник может завести только на колбасную фабрику.
    - Один пишущий зоотехник. Редкий любитель ослов с неиссякаемым вдохновением барана.
    - А как сюда попала железный шкаф? – фея обратила внимание на сейф.
    - Сейф Валентинович герой литературной инструкции «Исповедь ответственного медвежатника». Когда-то он был слаб на передок. Не умел хранить секреты и открывал свою дверцу перед каждым взломщиком. Его даже хотели переплавить как ненадежного. Но в последний момент он попал в умелые руки к ветерану-медвежатнику на службе у родины. В них сейф обрел твердость духа и крепкий замок верности. А потом ему доверили великую государственную тайну. После чего он не поддался на уговоры ни одного взломщика. Не соблазнился на сверла любых размеров, устоял перед динамитом. Так он до сих пор с великой тайной и живет. Никому не раскрыл. Хотя болтали люди, - сосед в целях осторожности перешел на шепот, - что внутри Сейфа Валентиновича ничего нет. Сплошная государственная пустота.
    Веронике не нравилось, когда государство распихивало свои тайны по сейфам. Но государственная пустота выглядела еще страшнее.
       Последней из положительных героев была девочка с бантиками. Она по-прежнему жевала собственные волосы и равнодушно наблюдала за остальными.
    - Машенька у нас настоящая звезда, - сказал узник табуретки. - Она дочь Меркурия Ивановича.
    - Главного добропорядочного читателя? – догадалась фея.
    - Его. Хотя первая повесть с ее участием до сих пор не закончена, но она уже чувствует тут свое превосходство.
    - Важная, наверное, повесть.
    - Простой школьный детектив.
    - Тогда, почему не закончена? "Злодея" до сих пор не нашли?
    - Давно нашли. Но он не понравился Машеньке. В итоге она потребовала его заменить.
    - Заменили?
    - Конечно заменили, - кивнул головой сосед. - Уже пятнадцать раз. Но ни один вариант Машеньку не удовлетворил. Капризы – ее главный талант.
    - Может автору надо саму Машеньку заменить? Или списать ее куда-нибудь подальше?
    - Кто же против читательского комитета попрет? Так можно и лицензии на литературную деятельность лишиться.
    Веронике сильно надоели все положительные герои вместе взятые. Но остался еще одни неразрешенный вопрос.
    - А у тебя какие таланты? – поинтересовалась фея.
    - Никаких, - радостно сообщил узник табуретки, – кроме одного. Умею находить радости жизни на каждом углу. Знаю все тайные лестницы, ведущие на дно города. А еще я главный герой двадцати двух полицейских протоколов, множества штрафов за нарушение общественного порядка, нескольких административных приговоров и одного уголовного дела о хулиганстве. Тут я по программе принудительного перевоспитания «Посадим зерно послушания в каждого горожанина». На испытательном сроке. Хотят сделать из меня положительного члена их гребаного общества.
    Вероника с уважением посмотрела на собеседника и подумала – «На такой почве зерно послушания скорее всего не прорастет».


Продолжение следует...