Трогательная чушь Эпизод IV - Разочарование

Описание: "Сто? Да вы издеваетесь!"

 Им было весело. После последних пар можно было не париться на тему подготовки к следующему уроку, а немного погулять, расслабиться, стараясь не думать о том нагоняи, который скорее всего получишь от родителей.

 Поэтому большинство школьников собралось сейчас за гаражами рядом со школой и тихо в своё удовольствие курили.

 На дворе стоял январь. Жуткая холодрыга. Маша пожалела, что красоты ради надела эту стильную и элегантную, но не очень плотную чёрную юбку. Она была длинной, однако это не особо спасало.

 Но, видя, как спокойно стоят рядом другие девчонки, которые были одеты в аналогичный гардероб, если не ещё более свободный, рыжая старалась не подавать виду. Улыбалась, сдерживая дрожь, смеялась и не глядела на часы на телефоне.

 - Ну так что там с нашим лысым мудилой? – Макс был сегодня на удивление отвязным. Раньше такой грубости в его речи она не слышала. Хотя, может быть, всё дело было в том, что они общались обычно тет-а-тет, а в компании пацанов ему нужно было и держаться по пацански.

- Да пошел он нахер! Сто заданий на две недели – а жопа не слипнется? Это же надо быть такой скотиной! – Тёма кривил брови и вообще весь представлял собой как бы воплощения того умонастроения, которое имел их класс, да и, если уж быть честными, то и вся параллель.

 Рядом прошёл дворник, который угрюмо покачал головой и что-то пробубнил себе под нос. Старый дядька с седыми усами обычно был довольно благосклонен к компаниям школьников, которые имели привычку курить на его территории после уроков. Но почему-то его отношение всегда ухудшалось, ежели он слышал что-то плохое, что они говорили про школьных учителей или про их школы. Может, просто не хотел, чтобы что-то плохое говорили про взрослых, может, сам имел теплые отношения с преподавательским составом.

- Вообще да… - Протянула Маша всеми силами сдерживая зевоту. – То есть он и раньше нас прессовал неплохо так, но сейчас, по-моему, перегнул палку… Вы, кстати, задачки смотрели?

- Не-а. – Промолвила Ника. В отличии от остальных она не имела дурной привычки курить, но при этом не могла расстаться со своим коллективом. И хоть её здесь и считали занудой и любимицей у учителей, но всё равно ценили – так как она не ставила себя выше остальных и всегда помогала ребятам с домашкой и с другими трудностями… Имея при этом на лице выражение тотального превосходства, но у всех есть свои небольшие недостатки.

 Машка покосилась на неё с легкой неприязнью. Вспомнила тот случай, когда эта зануда отказалась дать ей списать. Она знала, что это её принципиальная нравственная позиция, но… Но на уроке Николая Петровича всё-таки можно было сделать маленькое исключение… Учитывая, как потом ей прилетело за плохо выполненную работу.

 Причем, прилетело буквально. Этот чёрт настолько разозлился, что швырнул в неё тетрадкой для контрольных работ. Понятное дело, в неё он не целился, но свою порцию страха она всё равно получила будь здоров.

 - А зря. Это не просто какие-то та примеры нарешать. Это сложнейшие задачи, каждая из которых как минимум несколько листов займет. А то и больше.

- Да ты брешешь! – Со страхом вымолвил Макс. Артём же мрачно молчал, глядя в небо. Пепел сыпался с его сигареты.

- Не брешу! Сто задач! Каждая на несколько листов. То есть мы должны буквально каждый день, считая с сегодня по несколько часов сидеть и решать всё это.

- Знаешь… А за такое… Он совсем берега попутал, вам не кажется? Мы должны устроить ему акцию неповиновения. – Тихо пробормотал Артём. Тихо да тихо, но при этом его голос был слышен даже в самых отдаленных уголках этого дворика.

 На него тут же всё обернулись. Юноша был неформальным лидером их класса, поэтому любые его предложения тут же удостаивались пристального внимания.

- Бойкот, ты имеешь в виду… - Протянула Вероника, с сомнением глядя себе под ноги. – Даже не знаю, тигр, это как-то уже слишком. – Маша пыталась вспомнить, когда Артёма впервые назвали этой кличкой. Видимо, это было до того, как она перевелась сюда в восьмом классе.

- Ну… - Маша старалась придать себе более уверенный вид. – С другой стороны, ребята, ведь должны же мы когда-нибудь преподать ему урок, да? А сейчас он действительно перешёл черту!

- И я том же. – Кивнул Тёма. – Мы же не можем вечно терпеть и страдать от того, как он с нами обращается? И эти сто задач… Это же какой-то сущий бред! – Несмотря на сомнения Ники, большинство их одноклассников активно закивали в ответ на эту, в сущности, банальную констатацию факта.

 Рыжая, в пылу разговора и активной жестикуляции, сама не заметила, как начала медленно согреваться.

- Давайте сделаем это все вместе! А то если хотя бы один человек найдется, который решит всё-таки сделать эти задачи… - Она с выражением явной обиды посмотрела на Нику. – Всему бойкоту будет кранты.

- А с чего это ты взяла, что все согласятся? – Буркнул Макс, пиная ногой снег. Юля согласно ему вторила.

- Верно, Маш, пока что это звучит как хорошая идея только для вас с Артёмом. – Двое одноклассников переглянулись друг с другом, удивляясь, как им удалось так хорошо продолжить мысль друг друга.

 Бунтовщица с досадой подумала о том, что ей самого очень не хватает такого вот человека, который мог бы дополнять её в мыслях и чувствах.

- Ну… - Неожиданно подала голос уже Вероника. – Я могу согласиться с тем, что для того, чтобы в будущем мы смогли учиться нормально, нам нужно установить нормальные отношения с Николаем Петровичем. – Машина сердце радостно забилось в груди. – Поэтому я попробую договориться с ним лично, чтобы он сократил размер задания. – И тут же оно рухнуло вниз.

- Короче говоря, я в любом случае отказываюсь выполнять всё это задание. И будь что будет. – Громкий и резкий возглас Артёма раздался над гаражами. Он презрительно хмыкнул, докуривая свою сигарету.

  Настроение в группе от его жеста как-то незаметно поменялось. Даже те, кто выступал резко против бойкота стали что-то мямлить на тему того, что они подумают и что Артём действительно прав, но необходимо не действовать так сразу, с наскока.

- Я тоже не буду. – Уже куда менее уверенно бросила Маша и подошла поближе к Тёме. – Я думаю, что они согласятся рано или поздно. Надо будет просто создать опрос у нас в беседе или обзвонить всех. – Он печально усмехнулся.

- Хорошая ты девушка, Маш. Очень хорошая. Прогуляемся сегодня до моего дома? – Его неожиданное предложение сперва удивило её, но после она кивнула. В голове тут же пронеслись образы того, как эта прогулка могла бы выглядеть, какие разговоры они могли бы вести и прочее, прочее, прочее.

 В конце концов, все курильщики закончили со своими делами (а их было около двух третей среди всего класса) и начали разбредаться кто куда.

 На улице уже темнело. В конце концов, середина Января, а пары у них закончились только в три часа дня. Маша на секунду заметалась, пытаясь выцепить взглядом долговязую фигуру Артёма.

 Тот стоял около прохода между школой и гаражами, ожидая её. Заметив приближающуюся тень своей подруги, он молча кивнул, и они потопали домой.

 Холодный воздух не давал много возможностей для того, чтобы разговариваться. И с каждой секундой какое-то странное оцепенение охватывало город вместе с опускающейся зимней дымкой. Свет фонарей окрашивал всё не в желтые и оранжевые тона, как то было летом, а в бледно-синие, словно бы сам мир медленно умирал, теряя всякую кровь.

 - Спасибо, что поддержала меня. – Говорил он. А она кивала и говорила, что для неё это дело принципа.

 Они шли по узким улочкам, время от времени сворачивая то вправо, то влево. Для человека, который не привык добираться от лицея до дома, подобный маршрут мог показаться бессмысленным, но весь секрет заключался именно в том, чтобы затянуть время прогулки. Насладиться полупустыми, пока нет людей, идущих на работу или с работы, улицами, странной тишиной, которая нарушалась время от времени проезжающим автомобилем.

 Была особая уединенность в таких моментах. Маша тихо подстраивалась под шаг Артёма. Под скрип снега под его подошвами. Под его размашистую походку. И именно еле ощутимое, но от того не менее волшебное чувство единения было пока что максимумом, на который она могла рассчитывать.

 Всё лучше, чем ничего.

 По дороге они изредка перекидывались фразами о Николае Петровиче и его мерзком характере, а также о том, почему он так себя ведёт.

- Я думаю, что здесь всё идёт от детства! Может, его в школе травили? И он решил так на нас отыграться? – Поёжившись, пробормотала Маша.

- Ты чего-то намудрила. Он мудак. Просто мудак.

- Ну должна же быть хоть какая-то причина для того, чтобы быть таким грёбанным психопатом!

- Не-а. Не нужна. Просто у него есть власть. А у нас нет. Вернее, у нас она, наверное, тоже есть. Но мы ей не пользуемся.

- Рррр! Ну, блин, нельзя быть таким скучным, Тёма!

- А ты знаешь что? – Он ехидно улыбнулся. – Можно.

- Да блин, ну я не это имела в виду. В смысле… Да, возможно это из-за власти, но у многих наших учителей она есть – они же не становятся от этого какими-то психованными садистами с манией величия. – Она слегка надулась.

- Ну тогда ты можешь быть в чём-то права, но… - Он замялся. Ему, как и любому человеку с чёткой системой ценностей, которая давно осела у него в голове, было сложно признать неправоту в каком-либо вопросе. Ведь все свои выводы он всегда делал исходя из некоторых внутренних священных правил, поэтому они просто не могли быть хоть сколько-нибудь ошибочными.

 Под ногами продолжал скрипеть снег, а его дом – высокое двенадцатиэтажное здание, которое резко выделялось на фоне пятиэтажных карликов вокруг, становилось всё ближе.

- Но… - Наконец-то он смог родить какую-то мысль, которая не противоречила тем догматам, которые он уже давным-давно воздвиг у себя в голове. – Он же, по-моему, раньше в армии работал, да? Вот мне кажется, что раз он предпочел службу в таком месте, то это всё и объясняет. Просто прирожденный садист.

- Эээ… То есть, по-твоему, его никак не исправишь? – Артём сплюнул.

- Знаешь, как говорят. Горбатого могила исправит. Вот и он такой же. – Она слегка похолодела от такой жестокости в голосе.

- Но ты же… Люди же способны меняться, Тём, да? Ты же так считаешь? – Они проходили мимо сигаретного ларька, где обычно он покупал себе Marlboro. Его рука достала пачку откуда-то из куртки. Несколько секунд он глядел на сигарету, затем махнул рукой, после чего закурил.

- Обещал себе не курить до того, как приду домой. Эх… - Облако дыма вырвалось у него с лёгким кашлем. Маша посмотрела на него щенячьими глазами. Тот через пару секунд сомнения, с ироничной улыбкой, дал ей сигарету.

 Зажигалка не потребовалось. Зажав её губами, она резко подняла голову так, чтобы подкурить у него. Раньше никто из них такого не делал. Но Артёму было будто бы всё равно. Хотя что-то в его глазах блеснуло и это не ускользнуло от внимания Маши.

- Понимаешь… - Протянул он, делая очередную затяжку. – Наверное, что-то можно изменить. И люди, сами по себе, способны к изменениям. Но есть некоторые, скажем так, врожденные недостатки, которые просто навсегда остаются с человеком, чтобы он не делал. Вот что я думаю. – Девочка покачала головой.

 В каком же жутком мире он живёт, если призадуматься. И ведь если он так обо всём думает, то логично предположить, что именно этим объясняется его странный характер и причудливое, порою, поведение.

- Слушай, а ты никогда не хотел писать песни? – Вопрос был глупый. Вернее сказать, глупый был момент, в который она его задала. Просто уже много раз она хотела спросить Тёму именно об этом, но каждый раз хотелось как-нибудь аккуратно подвести к этой теме.

 И буквально никогда разговор не доходил до того, чтобы эти слова прозвучали хоть сколько-нибудь уместно. А ведь ей действительно казалось, что из него вышел бы неплохой музыкант. Так что именно в этот момент её решимость достигла предела, и неловкая формулировка слетела с губ, заставляя рыжую морщиться от её нелепости.

- Вообще-то я как раз сейчас пишу одну. – Её глаза расширились от радости.

- О, и о чём же? О чём же?

- Да так… Тебе это не слишком интересно должно быть. – Маша закатила глаза. Вот вечно у них всё так – говорят, что не будет тебе интересно, чтобы заранее не завышать свои ожидания, знает она этих творческих людей. Сами, небось, как собаки изнывают от желания, чтобы хоть кто-нибудь хотя бы капельку к ним внимания проявил. Воют, порою, от тоски, что никому неинтересно, но ведь гордость не позволяет себя навязывать. От того и эта фальшиво снисходительная интонация в голосе, когда говорят о своём искусстве.

 Просто она сама писала стихи и, поэтому, прекрасно понимала его чувства.

- Да ладно, мне всегда всё интересно. – Девочка махнула рукой. – Тем более, сама хочу свои стихи как-нибудь кому-нибудь почитать… - После чего бросила многозначительный взгляд на Артёма.

- Хм, да? – Он приподнял бровь. – Ну тогда я надеюсь, что когда-нибудь ты найдешь хорошего и внимательного слушателя, которой по достоинству оценит твой талант. – Кончики пальцев задёргались.

 Школьница прикладывала все усилия для того, чтобы не съездить по этой тупой, железной физиономии. Как? Ну как можно настолько не уметь читать в людском сердце?

- Ты чего, Маш? – Он посмотрел на неё удивленно. Они практически дошли до его подъезда. – Всё нормально?

- Угу… - Пробормотала она сквозь сжатые зубы.

- О, ну тогда давай… И, это… Я просто не смог бы оценить то, что ты написала, понимаешь? Извини, если что… - Девочка приблизилась к нему, чтобы обнять этого дурака на прощание, но тот лишь протянул правую руку.

 Через это неловкое и чем-то противное рукопожатие они и разошлись.

 Идя домой, рыжая чувствовала какое-то щемящее и противное чувство внутри. От того, что не решилась разговариваться с ним поболее, от того, что он не хочет делиться с ней своим творчеством, а её стихи он даже воспринять не готов. И от того идиотского рукопожатия.

 Она смотрела себе под ноги, стараясь уйти от назойливых мыслей и чувств, которые так терзали её сердце. Почему он оставался так холоден? Почему он не отвечал ей вниманием?

 Загадка.

 Войдя в своё подъезд, она покосилась на лестницу и прислушалась.

 Вроде бы никого рядом не было. Вот и хорошо.

- Твою мать! – Резкий удар по недавно окрашенной стене. Пульсирующая боль в ладони. Слезы на щеках. И горло, болящее не то от числа выкуренных сигарет за сегодня, не то от слишком громкого крика.