Кот

Мы познакомились с ним в тот вечер, когда пропал кот.

Все было как обычно. На горячей печи посапывал чайник, дом скрипел половицами, спицы в бабушкиных руках отстукивали уютный ритм. Я сидел за столом в задумчивости, какое варенье открыть сегодня к чаю — малиновое или земляничное, как вдруг спицы в бабушкиных руках замерли. Она поправила сползшие на кончик носа очки и огляделась по сторонам.

— Митя, а Кузьма-то где?

По традиции, в такие вот вечера, Кузя уже должен был занять одну из любимых позиций — забраться к бабушке на колени или усесться на подоконник, всматриваться в вечереющее небо. Но, на привычных местах кота не было, и мы принялись обшаривать непривычные: заглянули в погреб, покыскали на улице, пошерудили на печи. Вскоре, нам пришлось признать, что дома Кузи не было. Бабушка отложила вязание, словно без привычной тяжести старого, седеющего кота на ее коленях, вязать было совершенно нельзя, я потерял интерес к варенью. Еще бы! Пропал кот, практически член семьи, а я буду набивать пузо? Ну уж нет. Пропавшего нужно отыскать.

Пока бабушка, без особой надежды, бродила по дому, периодически взывая к коту, который “совсем оглох поди, забрался куда, да не слышит, дурень”, я оделся, чтобы поискать кота на улице.
— Не ходи, Митька, темно уж, где там черного кота сыскать?
— Так ведь снег на улице, ба. Черный на фоне белого отлично виден.
— А коли случится с тобой чего? — продолжала переживать бабушка, — Как я родителям-то скажу? Как в глаза буду глядеть?
— Бабуль, еще и семи вечера нет. Я в это время в городе только с хоккея возвращаюсь, ну что со мной случится?
— Не ходи далече, Митька. Во дворе, да на дороге покличь, и Бог с ним, авось сам придет, дуралей, коли исть захочет.
— Хорошо, бабуль, — согласно кивнул я, хлопнув дверью.

На улице было по-зимнему холодно и ветрено, шел колкий, серебристый снег. Январские сумерки быстро опускались на деревню, распугивая по дворам ребятишек и редких прохожих. Тропинка мерно скрипела под моей поступью, немного неуклюжей из-за больших валенок.
— Кузьма, — кричал я сквозь ладони, изображающие рупор, — Кузя! Кыс-кыс!

Из соседского окна мне помахала Алька. Щеки красные, косы растрепаны — наверняка едва заскочила с улицы. Соседка, Маруся Ильинична спросила, куда я так поздно иду, и кого ищу. Ну да, для деревни “поздно” это не то, что показывают стрелки на часах, а когда кончается короткий, зимний день. Живи эти люди в заполярье, то спали бы всю зиму, как медведи.

— Кузя! Кузьмич! — звал я на все лады, но откликался мне лишь пёс Саврохиных, злобный и громкоголосый, хоть и звали его вовсе не Кузя, а Мухтар.

Идти в ту сторону, где дул ветер, было особенно неприятно — он рвался забраться под шарф, а снег щипал нос и щеки. Но я понимал, что если я не найду кота, то вероятнее всего он замерзнет, и продолжал бродить по безлюдной улице. Дойдя до крайнего дома, за которым чернел лес, я услышал вой, от которого по спине моей побежали мурашки никак с холодом не связанные. Конечно, выл все тот же Мухтар, но даже этого мне хватило, чтобы струхнуть. Подумав, что Кузя не пошел бы в лес зимой — мышей и в подполе хватает, я развернулся в обратную сторону.

— Кузя! — звал я, уже не надеясь отыскать пропавшего, и вспоминая рассказы родителей, что коты всегда уходят из дома, когда им приходит пора умирать. Может быть, Кузя учуял близкую смерть, и ушел умирать в лес?
— Потерял кого, парень? — чей-то хриплый голос раздался из-за спины, заставив меня вздрогнуть даже сильнее, чем давече от воя.
— Здрасте…, — пролепетал я, оборачиваясь, и не в силах вспомнить других слов.
— И ты здоров будь. Кого, говорю, потерял, парень? — суровый, краснолицый дядька, выше и больше меня раза в два, угрюмо взирал из под клочковатой, косматой шапки.
— Никого… — выдал я, неизвестно почему, и неуклюже попятился от мужика, не сводя взгляда с его грозного лица.
— Как эт никого? Ты ж тут ходил, кричал Кузьму, али не ты?
— Ну, я, — согласился я виновато.

Наверное, этот суровый мужик в моем воображении в тот миг воплотил в себе все страшные бабушки сказки про чертей, леших, маньяков и бобылей, убивших свои семьи. На каждую опасность у нее была своя история или присказка, и очень часто в ней появлялся именно такой вот детина с алчным взглядом и хриплым голосом. И сердце мое уже готово было выпрыгнуть от страха и сбежать даже в темный лес, выглядящий теперь вполне себе безобидно.
— Ну так я и спрашиваю тебя, кого потерял? Экий ты тормоз, паря! Али того, отсталый? Тады звиняй, дружок, обидеть не желал. Я просто решил, что ты кота потерял, а у меня как раз приблудился чей-то кот. Чернявый такой.
— С сединой? — в тот же миг выдал я, совершенно забыв о своем страхе. А как тут можно боятся за себя, когда ты в шаге от спасения друга?
— Есть немного. Да не больше моего, — усмехнулся мужик, сразу же став обычным мужиком, а не каким-то потусторонним злодеем, — Идем.

“Никогда не ходи за незнакомцами!” — твердили родители, бабушки, дяди, тети, учителя и воспитатели. И весь этот нестройный хор вывел предостерегающую руладу у меня в голове. Но, как тут не пойти, когда у него Кузя?
— А может быть, вы мне котика сами вынесите? Пожалуйста? — робко попросил я.
— Я бы с радостью, да боюсь он не пойдет со мной. Итак уже изрядно меня потрепал, — мужчина вынул из кармана руку, на которой виднелись глубокие царапины.
— Он вообще-то, у нас не злой, — удивился я, — Может, это не наш?
— Черный, волос седых много, на пузе — белое пятно, как звезда, и хвост с белой кисточкой. Ваша пропажа? — обернувшись ко мне, описал кота мужик.
— Кажись, наш.
— Тоды топай за мной. Подсобишь заодно.
— Чем это?
— Увидишь.

Я еще немного поколебался. Вообще, бегаю я конечно быстро, но в валенках… Вот если их снять, тогда я может быть и смогу убежать от него, в случае беды. Еще и подсобить просит. Я понимал, что дома уже наверняка волнуется бабушка, но, в конце-концов, любопытство сыграло свою роль, и я пошел вслед за здоровяком в его дом.

Внутри горел свет и бодро потрескивал огонь в печи. Из глубины комнаты раздавался слабый писк, словно где-то за печкой возилась мышь.
— Проходи. Разувайся тут, — указал мужик на вязаный коврик у двери, — Туда иди, за печь.

Я прошел в глубь жарко натопленной комнаты и увидел коробку, внутри которой сидел, вне всякого сомнения, наш с бабушкой кот. А рядом с ним копошились два пищащих комка — черный и серый в полоску.
— Ой! — воскликнул я, — Выходит наш Кузьма девчонка что ли?
— Да нет конечно, дурень, — отмахнулся мужик, — Кот он. Котят Люська моя родила. Тоже старушка была, а все туда же. Двоих смогла, а третьим не разродилась, да и померли оба. Я их в сени вынес пока, после схороню. А кот ваш частенько к Люське моей хаживал, вот и пришел отцовский долг платить. Мне котят кормить надо, а он того, — мужик снова показал израненную конечность, — Шипит да дерется.
— Нужно достать котят?
— Лучше достать кота и домой унести, — кивнул мужик, — Тебя уж наверно обыскались все. Ты чей будешь-то? Семеновны?
— Нет, я Зубиных внук, Евдокии Григорьевны.
— Доставай давай своего чертяку, и дуй домой, а то баба Дуся тебе задницу-то вмиг надерет.
— Ага, — согласился я, представив, как бабушка волнуется, и поспешил к коробке.

Кузя, увидев меня, утробно замурлыкал, но на руки идти отказался. А когда я попытался его достать, зашипел на меня, словно на чужого. В этот миг на него вскарабкался черный слепыш и принялся обнюхивать его усатую физиономию. Улучив момент, я вытащил из коробки обоих, с намерением вернуть котенка на место, но Кузя снова замурлыкал, показывая, что такой вариант ему нравится.

— Дяденька, мне кажется, кот хочет забрать одного котенка себе, — удивленно сказал я, глядя, как Кузя вылизывает крошечного писклю, уютно устроившись на моих руках.
— Стало быть, свою долю требует, тоже хочет сохранить память о Люське. Так тому и быть, забирай и кота, и сынка егошнего, — махнул рукой мужик, — Только слово дай, что уход обеспечишь!
— Обещаю! — клятвенно заверил я дядьку, — Извините, а звать-то вас как?
— Семён я, Семён Егорыч, да баба Дуся знает меня, ты не переживай. Ежели вернуть прикажет подкидыша, завтра и ворочайся, а теперь прячь поклажу за пазуху и дуй домой. Только скоро, чтобы не замёрз молодняк-то.

Так я и встретил своего любимца, игривого и милого котенка Барсика. Конечно, бабушка ворчала, и за то, что ушел далеко, и за то,что к незнакомцу в дом зашел, но молоко и пипетку для котенка выдала. Все каникулы я выхаживал сорванца, а Кузя теперь чаще всего пропадал в коробке из-под тушенки, где бабушка организовала им с сынком опочивальню. Спустя полгода, вырастив достойную смену, Кузя снова ушел из дома. Только на сей раз его уже не нашли. Я думаю, что он ушел рассказать своей старой подруге, какой славный у них вырос сын, и как ловко он ловит мышей.