Константин Клин. Безрассудство. новые главы. Продо

Глава 4.
Неосознанная опасность.

Фил быстро шел на поправку. Через несколько дней он уже вставал и передвигался по боксу. Однако быстро уставал, кружилась голова, сказывалась большая потеря крови.
Эл была всегда рядом. Ухаживала за ним, как за младенцем. Когда уставал, настаивала, чтобы ложился. Пичкала едой. Беспрестанно твердила: «Тебе надо хорошо питаться и побольше спать».
Даже когда он дремал, заглядывала в бокс, подходила на цыпочках и, постояв немного, уходила. Как только Фил просыпался и садился на кровать, свесив ноги, ожидая, когда пройдет головокружение, она забегала в бокс и произносила одну и ту же фразу: «Резко не вставай!»
Казалось, она день и ночь сидит за монитором и всегда готова исполнить любое его желание. Это было так непохоже на ту Эл, которую он знал. Но, возможно он ее и не знал, возникли свои представления о ней там, на станции. Эл тогда и сейчас – это совершенно другой человек.
Её забота о нем была приятна. Это так контрастировало с ее внешностью и привычной манерой поведения: порывистой в движениях, нередко резкой в словах, циничной в суждениях. Но в общении с Филом все было иначе, она изменялась на глазах. Эта открывающаяся её сторона радовала. Он с особой нежностью принимал заботу о себе. В то же время, его посещала мысль, что вот он поправится и она снова станет прежней: грубой, непредсказуемой, мужеподобной.
На двадцатый день нахождения на орбитальной станции Фил выходил их бокса и по несколько минут ходил по коридорам станции. Эл неотступно следовала за ним. Если он останавливался, держась за грудь или бок, она спрашивала жалостливым голосом:
–  Что болит? Сильно? Постой немного. Возвращаемся в бокс, я обезболю.
«Как мне это нравится», – думал больной, – «но так хочется, чтобы она дальше оставалась такой заботливой».
Как-то, в один из дней, Фил лежал и читал сводку по станции и новости о том, что творится в мире. Эл отсутствовала. Наверняка добывала для него витамины.
    В дверь постучали. Получив разрешение, в бокс вошел неизвестный мужчина, брюнет высокого роста:
    – Здравствуйте! Моя фамилия Степнарис Дэймонд. Я сотрудник Оперативного отдела службы безопасности. Как себя чувствуете?
– Более-менее сносно, – Фил выключил монитор и сел на кровать, – Чем вызван ваш визит? Вы проводите служебную проверку? Я, кажется, все изложил в рапорте. Пару дней назад меня опрашивал сотрудник кадровой службы.
– Нет! Нет! Я по другому поводу.
– По какому?
Мужчина выдержал паузу. Внимательно посмотрел на Фила и получил от него такой же пронзительный, немигающий взгляд, как бы говоривший: «Выкладывай без вступления, с чем пришел».
–  Я пришел, как друг, можно сказать неофициально, как коллега по службе.
Фил напрягся, про себя подумав: «Если неофициально, значит жди серьезных неприятностей. Что они там задумали, и какая реальная причина привела его».
Сотрудник оперативного отдела, на самом деле он может быть откуда угодно, еще раз внимательно посмотрел на Фила и отвел взгляд в сторону.
– Какие у вас отношения с Элоной.
    «Она?! Это становится интересным. Неожиданный вопрос», – подумал Фил, надо постараться вытянуть из него по максимуму.
Не дожидаясь ответа, что свидетельствовало о том, что он ему не нужен, и так все ясно, Степнарис выпалил:
– Вам следует её остерегаться. Она пытается втесаться к вам в доверие. Цели её нам неизвестны, но мы обязательно разберемся.
Фил удивленно поднял брови,
– А можно поконкретнее?
     – Она, через своего знакомого, который имеет некоторое отношение к нашей системе, пыталась выяснить ваше генетическое происхождение.
– То есть?
– Узнать – клон вы, или человек.
– Для чего это ей?
– Без понятия. Этот её друг имеет образование генетика и, хотя допуска к секретной части вашего дела он не имеет, вполне мог разобраться и сделать правильные выводы. По косвенным данным. Ничего конкретного он узнать не успел. Мы его опросили. Оказывается, он выполнял просьбу Элоны. Для какой цели ей понадобилось эти сведения он не знает. С её слов, якобы она выявила у вас какое-то генетическое заболевание, и ей необходимо составить план лечения.
– Но это бред какой-то. Вы знаете, всех проверяют на генетические отклонения еще в детстве. Все эти люди или клоны – на учете.
– Я передал только то, что он говорит. Я пришел к вам открыто, как друг.
– Хорошо. Скажите еще, Элиманта в разработке?
– Понимаете, большего сказать не могу. Повторюсь: Я здесь частным образом и только потому, что знаю вас по учебе в академии. Правда, мы учились в разных группах, но помню вас по автогонкам.
– Верно! Припоминаю! Вот только забыл вашу фамилию. Вы тот, кто проиграл какой-то спор. На четвертом курсе, если не ошибаюсь, пили воду из лужи, – Фил широко улыбнулся и протянул руку, – а я присматриваюсь, что-то знакомое лицо.
– Спор был. Но из лужи я не пил. Спор был, что я повторю твой прыжок на авто с паркинга на соседний паркинг. Но куратор вовремя появился и отобрал ключи.
– А ребята настаивали, что не прыгнул – спор проигран.
– Да, точно, но я не стал пить воду из лужи. Так что твой прыжок остался неповторенным.
– Правда? – Фил засмеялся, – ну, кто-нибудь да повторил.
– Нет, точно, никто не повторил. Ты был легендой курса, отчаянный такой.
–  Помню, мне тогда попало, чуть было не отчислили.
– Да весь поток был за тебя, отстояли.
Оба улыбались довольные, забыв напрочь причину их встречи. А она, эта причина, не заставила себя ждать – раздался короткий стук в дверь. Эл, как всегда, не дождавшись ответа, влетела в бокс.
Мужчины, как по команде, повернули головы к входу.
Эл резко затормозила и уперлась взглядом в незнакомца. Улыбка медленно сползала с ее лица. Брови поползли вверх, одна из них превратилась в вопросительный знак. Возникла немая сцена.
Первым подал голос Фил,
– Эл, это Дэйм, мой однокурсник по академии.
Вновь бровь повернулась в дугу. Она ничего не ответила, только молча стояла, глядя из-под лобья на посетителя.
– Да, да! Мы вместе учились, – закивал Дэйм. Он крутил головой то в сторону Фила, то в сторону Эл.
– А я смотрю по документам: «Филэн Джефри». Дай, думаю проведаю, вдруг тот Джефри. Оказалось, точно он. Ну ладно.
Он, как бы нехотя, медленно поднялся со стула.
– Решительно прощаюсь с вами. Тебе поправиться побыстрее, а вам – счастливо оставаться.
Он зашагал к выходу. Эл стояла на пути его движения к выходу и не думала сторониться. Не доходя полутора метров, он остановился. Так они стояли лицом к лицу несколько секунд, бесцеремонно разглядывая друг друга. Наконец Эл сделала шаг в сторону.
Как только щелкнула защелка двери, Эл затараторила: как тяжело доставать натуральные витамины, но сегодня ей повезло. Она достала из пакета три лимона.
Фил осуждающе посмотрел на неё.
– Эл, ты когда-нибудь наживешь больших неприятностей. Лимончиками ты, похоже, в оранжерее разжилась.
– Как ты догадался?
– Посмотри, они зеленоватые и пахнут.
– Да, действительно, пахнут просто предательски.
Фил решил не рассказывать об истинной цель визита сотрудника службы безопасности. Надо было крепко подумать над полученной информацией. Этот визит сильно его беспокоил. Он предчувствовал, что события могут развиваться стремительно и непредсказуемо. Непонятно, зачем Эл интересовали вопросы его генетики? Что она задумала? Что собиралась делать с полученными сведениями? И почему так грубо и непрофессионально действовала, чтобы их получить? Каждый день беспокойство Фила усиливалось. Он понимал – не исключено, что служба безопасности может заниматься ею каждый день, каждый час. Что еще мог рассказать её агент? Все-таки она очень эмоциональная и впечатлительная. И хотя склонна к авантюрным поступкам, люди с таким характером обычно честные и порядочные. Фил понял, что надо вытаскивать её из этой ситуации и как можно быстрее. Иначе все кончится плохо. Да, и привязался он к ней за дни болезни, было её жалко. Несколько раз, глядя на нее: как она поворачивает голову, как лохматит прическу, даже как смотрит из-под лобья, сразу не поймешь серьезно или понарошку, он испытывал непрерывающуюся нежность к ней. Это чувство было новое, и оно ему нравилось.
Спустя три дня он изменил свой обычный маршрут ежедневного променада и повел её по техническим коридорам станции. Объяснил это тем, что ему надоело «челночить» от одной стены до другой. Быстро определил нишу, которая попадала в мертвую зону камер видеонаблюдения, и легонько подтолкнул в неё Эл. Она с недоумением посмотрела на него.
– Не поняла!? Что происходит?
–  Мы как бы уединились для поцелуев.
– Почему как бы? Я не против и по-настоящему.
– Не до шуток. Ты помнишь приходил меня проведать типа однокурсник.
– Ну, да! А что, вы не учились с ним вместе? – Учились, конечно, на разных курсах. Это правда. Но он не просто приходил пожелать мне выздоровления.
– А что же? Для чего он приходил?
Фил очень внимательно и пытливо смотрел на неё. Ниша была тесная. Они стояли, почти прижавшись друг к другу. Фил взял её руки и легонечко сжал.
– Эл, служба безопасности интересуется тобой, и этот человек дружески предупредил меня об этом. Уж не знаю, что ты там натворила.
– Ничего я не творила.
Она соврала. Это было понятно: глаза отвела в сторону, лицо покрыл легкий румянец.
– Тут жарко и душно. Пойдем в другое место.
– Это нормальное место. Здесь нас никто не слышит и не видит. Потерпи еще немного.
– Хорошо, я думаю, что это связано с проведением служебной проверки. Я самовольно покинула станцию и оставила коллег без специалиста по БЖО, наотрез отказалась возвращаться. И, самое главное, хочу быть с тобой.
     Фил был сильно возбужден. Он лихорадочно пытался подобрать слова и решения, чтобы довести до Эл всю серьезность ситуации, поэтому не обратил внимания на её последнюю фразу.
А она подняла голову и в упор глядела на Фила. Искорки смеха вспыхивали в ее глазах:
– Я хочу остаться с тобой.
     – Это точно не причина. Служебной проверкой занимается кадровая служба, – Фил все еще был сосредоточен на её ответе.
– Да ну их всех, – она вытащила руки из его ладоней, взяла ими его голову и поцеловала в губы,– я хочу быть с тобой. Услышь меня.
     Тут только до него дошел смысл её слов. Он стоял, опустив руки и с глупейшим выражением лица смотрел перед собой. Эл вывалилась из ниши. Со смехом показала на него пальцем.
– Видел бы ты свою физиономию! Глупее не придумаешь!
Фил схватил её руку и вновь затянул в нишу.
Так они стояли, прижавшись друг к другу. Он шептал ей разные ласковые слова: как ему приятно быть так близко к ней, как не хочется уходить отсюда, и разные другие глупости. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, но их идиллию нарушил громкий сигнал продувки шлюза. Через несколько секунд мимо них прогромыхали тяжелыми ботинками трое рабочих в скафандрах. Прошли мимо и не заметили прижавшуюся друг к другу парочку. Пора было возвращаться в больничный бокс.
–  Последнее, Эл, – он по-прежнему прижимал ее к себе.
– Щекотно!
– Что?
     – Щекочется твоя борода.
– Эл, я серьезно! Обещай мне сегодня же подать рапорт, чтобы при первой возможности отправиться на Землю.
– Как на Землю? Мы только что стали ближе и должны расстаться? Я не согласна, – она приложила палец к его губам.
– Я прилечу, как только меня выпишут. Предлагаю оформить отпуск и отправиться в рай!
– В смысле?
– В смысле в рай на Земле.
– А где такое место на Земле?
– По моим представлениям, это Куба. Предлагаю вместе провести отпуск на Кубе.
– Я согласна.









Глава 5.
Между Раем и Адом тонкая Стена. Рай.


С космодрома Фил направился домой.
В квартире было неуютно, пахло сыростью и нежилым помещением. Посреди кухни валялись осколки и части потолочного светильника.
«Все-таки он вывалился, – подумал Фил, – комнаты надо бы убрать, проветрить».
Фил включил хозробота, но робот не подавал признаком жизни. Аккумулятор окончательно сдох. Хотел заменить перед командировкой, но посчитал, что не имеет смысла: «Приеду – заменю»! Фил пошел в комнату искать подходящий шнур. Открыл шкаф. На него вывалилось содержимое. Поковырялся среди проводов, коробок, коробочек. Нашел подходящий шнур. Соединил им робота с электросетью. Робот ожил красным огоньком зарядки.
«Если задвигается, шнура хватит только до конца кухни», – Фил представил, как робот будет дергаться и пытаться преодолеть сопротивление шнура. Выбрал функцию: «Уборка пола кухни» и направился в другую комнату переодеться.
Уходя из квартиры, Фил оставил все, как есть. Раньше эти мелкие неприятности его бы раздражали, но теперь он не обратил на них никакого внимания. Впереди встреча с Эл и их счастливое время вдвоём на Кубе.
В «Конторе» руководство и в отделе кадров поинтересовались его здоровьем. Кадровик завистливо заметил:
–  Не много ли три месяца для отдыха?
– Давай, оформляй! Мне предлагали полгода, да я отказался. Подумал, что ты лопнешь от зависти у меня на глазах.
Кадровик вздохнул и ввел в компьютере: «Три месяца».
Фил вернулся домой. Разбитый светильник по-прежнему валялся посреди кухни. Робот стоял неживой, только подмигивал красными огоньками. Пришлось его не мучить, отключить питание.
Вскоре обнаружилось, что и другие электронные устройства находятся в нерабочем состоянии.
Фил принял душ, переоделся в чистое и собрал всё необходимое для отдыха в сумку.
В ручном режиме позвонил в аэропорт. Долго ждал пока его переключали с одного оператора на другой. Наконец, приятный женский голос сообщил, что ему очень повезло, есть два билета по отказу.
–  В самом главном мне сегодня повезло! Вы – милая и очень красивая, даже если вы робот, радостно отреагировал Фил.
–  Я не робот. И нужно дождаться подтверждения отказа, – предупредила оператор.
–  Надеюсь, долго ждать не придется. Мне нужен один билет. В один конец до Гаваны.
– Да! Да! Я поняла. В ближайшие десять – пятнадцать минут я вам сообщу о резервации одного места до Гаваны на двадцать три сорок пять, на рейс ВК -31262.
Фил не стал дожидаться подтверждения, схватил сумку, закрыл квартиру, оставив кавардак, как есть.
Настроение было отличное, физическое состояние прекрасное, идиотская улыбка не сходила с губ. Когда сидел в трубе и ждал отправления, пришло подтверждение о резервировании билета до Гаваны. Пять минут понадобилось, чтобы произвести онлайн-оплату. А информация о том, что на его счете достаточно криптобонов, чтобы отдыхать и три года, ни в чём себе не отказывая, вознесла его настроение на невероятную высоту.
Фил испытывал сильное возбуждение от предстоящей поездки, встречи с Эл, Кубы, отдыха и всего, что предстояло ему пережить в ближайшие дни и месяцы. От этого проснулось чувство голода. Он сидел в мчащейся в аэропорт с огромной скоростью трубе, и с идиотской улыбкой на лице смотрел на монитор, где рекламировали и предлагали еду трубные кулинары и повара. Очень хотелось есть, но он сказал себе: «Нет! Здесь не буду, потерплю до аэропорта. Там найду уютный ресторанчик, закажу себе вискаря, чистого, не разбавленного. Сожру какое-нибудь шикарное блюдо. Откинусь в кресле, закрою глаза и побалдею на всю катушку».
Почти так всё и получилось. Уютный ресторанчик нашёлся. Чистейшего вискаря накатил. Обожрался до икоты, но расслабление и балдёж не появились. Вместо всего этого пришло беспокойство: «А не задерживается ли рейс?  А почему он забыл о подарке для Эл? Куда он так гнал?». Чтобы как-то скрасить эти три часа ожиданий до посадки в самолёт, Фил начал обход многочисленных магазинчиков аэропорта. Купил для Эл подарок, колечко-хамелеон, которое принимало разные краски, в зависимости от освещения и, как гласила реклама, светилось в темноте.
Только, когда на табло появилась информация о посадке на его рейс, Фил немного успокоился.
Уже сидя в кресле самолёта, наступило расслабление, и он мгновенно заснул.
Самолёт мягко оторвался от взлётной полосы и начал набирать высоту. Но Фил этого не видел, он спал, как младенец. Спал и улыбался во сне.
Проснулся он минут через сорок от сильного толчка: самолёт преодолел звуковой барьер.
Вызвал стюарда:
–  Принесите мне, пожалуйста, два, нет три, стакана минеральной воды.
– А мне один, томатного сока, – попросил сосед, мужчина в солидном возрасте испанской внешности с седыми усами и бородкой клином. Старичок весело посмотрел на Фила.
– Просто в аэропорту хорошо поел мексиканских блюд. Во рту печёт, – пояснил Фил по-испански.
– Нет-нет! Вы не подумайте чего! Вы спали, вам, наверное, снился хороший сон, Вы так сладко улыбались. А вы прекрасно говорите по-испански.
– Фелиппе Родригес Фернандес, – представился старичок и протянул руку.
– Филэн Джэфри, – представился Фил и пожал маленькую, сухенькую руку, – Я долгие годы жил в Южной Америке.
–  Летите на отдых? – поинтересовался старичок
– Да, на отдых.
–  Бывали на Кубе?
–  И много раз.
–  Прекрасно! А я домой! Гостил у внуков в Каталонии. Сейчас редко покидаю Кубу. Возраст! Мне почти сто десять, – грустно вздохнул Филиппе Фернандес. – а, знаете, чем дольше живу – тем больше люблю свой остров.
Фил согласно закивал головой,
– Да, вы правы, я вас понимаю. Часто бывал на Кубе. И с каждым разом всё больше влюбляюсь. Надеюсь, со временем поселиться здесь навсегда.
– Я вас не утомил разговорами? Я могу часами болтать без устали, как все кубинцы, – старичок прикоснулся своей сухенькой рукой к Филу.
– Нет! Напротив! Говорите!  Нам предстоит почти четыре часа полета. За разговорами время проходит быстро.
Фил был влюблен. Этот старичок испанец был такой симпатичный, с благородным профилем. Все пассажиры казались такими интересными, хорошими людьми. И этот толстячок, через проход, который никак не мог отойти от бега с тяжелыми вещами по аэропорту и всё обмахивался листом планшета. И его полненькая, под стать ему жёнушка. Она всё вставала с кресла и наклонялась через ряд к детям. То, что-то давала им, то что-то вытирала. Все окружающие Фила пассажиры нравились ему, притягивали к себе, казались прекрасными, добрыми, умными.
– А вы в хорошем настроении. Вас, наверное, на Кубе ждет прекрасная чикита. Как в песне поётся: «Сеньора, я влюблен…», – старичок загадочно улыбнулся.
– Вы совершенно верно заметили. Меня ждет, и я жду встречи с прекрасной женщиной, прекрасной как утренняя роза, – в голосе Фила прозвучал восторг.
–  Да, вы поэт! А с виду – судовый и мужественный. С вами страшновато первым заговорить.
Фил улыбнулся.
Старичок Фелиппе Родригес Фернандес с внешностью испанского аристократа беспрестанно рассказывал о Кубе, о Каталонии, о внуках, о религии и о многом другом. Казалось, что он сто десять лет был немым и вот, теперь, его вылечили. Только периодически он касался руки Фила и спрашивал:
–  Я вас не утомил?
–  Нет-нет! Говорите, я так давно не слышал испанской речи.
Старичок тут же переключился на рассуждения о испанском языке. Справедливости ради надо заметить, что речь его не была пустой. Изобиловала интересными образами и сравнениями. Чувствовалось, что он обладает обширными знаниями. В то же время, казалось, что ему не особо важно было, слушает его собеседник или нет. Главное, чтобы кто-то был рядом.
Спустя какое-то время испанский “Grandes” Фелиппе Родригес Фернандес утомлялся от своих речей и засыпал. Просыпался и опять продолжал. И, что удивительно, точно с того места, на котором его сморил сон. Этот старичок своими разговорами существенно сократил время полёта. При этом Фил и сам пару раз прикладывался ко сну. Время прошло незаметно.
Когда объявили посадку, старичок засуетился, засобирался, занервничал, как будто сам готовился к встрече с любимой старушкой, с которой был разлучён долгие годы.
–  Не спешите, ещё минут сорок будем снижать скорость и высоту.
– Да, да. – Старичок вжался в кресло, сухенькими руками вцепился в подлокотники,
–  Каждый раз волнуюсь, как перед первым свиданием. Хотя моя сеньора умерла семь лет назад, но другая прекрасная сеньора всегда ждёт и радуется встречи со мной. Имя её – Куба.
Настроение старичка испанца передалось Филу. Он почувствовал беспокойство и волнение. Сердце громко стучало, – «Что я волнуюсь, как мальчишка? С Эл мы обменялись видео сообщениями. Билет до Варадео я заказал. Скоро долгожданная встреча с прекрасными сеньорами, Эл и Кубой».
Много раз Фил бывал на Кубе, объездил остров вдоль и поперек, были у него здесь и романтические свидания с кубинками. Не думал, не гадал, что здесь будет ждать его любовь.
Старичок слегка толкнул его плечом. Фил открыл глаза и вопросительно посмотрел на него.
–  А, вы тоже слегка волнуетесь?
– Верно, даже больше, чем вы. Ведь меня ждут две чикиты.
– Даже две? – старичок задрал на лоб седые брови.
–  Да, две! Одну звать Элиманта, другую – Куба.
– Ааа! Вы счастливец. Пусть всегда у вас так будет!


                ***

Фил распрощался со старичком на выходе. Теперь железнодорожный вокзал, поезд, Варадео и долгожданная встреча с Эл.
На Кубе не было «Трубы», здесь ещё ходили обычные скоростные поезда. От аэровокзала надо было пройти по длинному переходу, спуститься на подземный этаж, подождать два с половиной часа и вперед, на юг, почти на юго-восток, навстречу со своей судьбой и приятными её моментами. От Эл его отделяли два с половиной часа ожидания и еще чуть больше часа пути.
Сразу после приземления Фил отправил ей сообщение: «Я на Кубе». Дождался ответа: «Жду». Это «Жду» его немного успокоило. Понятно, что если ждет, то всё хорошо, всё просто отлично.
Когда направлялся к переходу, ему послышалось, что кто-то позвал его. Фил остановился, посмотрел назад: толпы народа сновали взад-вперед, не увидел ничего особенного, и двинулся дальше. Через несколько шагов вновь, теперь уже отчётливо, услышал своё имя. Он резко остановился и повернулся всем корпусом в сторону, откуда слышал повторяющееся: «Фил! Фил!».
Среди толпы он увидел Эл. Она ловко обегала людей, периодически подпрыгивала, выкидывала руки вверх и звала его. Фил ринулся ей навстречу. Когда до него оставалось несколько десятков метров, Эл, воспользовавшись пустым пространством перед ней, бросилась бегом. Фил выронил сумку и раскрыл свои объятия. Эл с разгона запрыгнула и повисла на нём, обхватив руками и ногами.
Так они стояли некоторое время, не обращая ни на кого внимания, не дыша, не разговаривая. Замерли, как будто слушали, как бешено колотятся их сердца.
Эл медленно сползла на пол, стоя на цыпочках, взяла руками его лицо и молча стала покрывать поцелуями. Затем, как маленькая девочка, прижалась щекой к его груди.

Первым пришел в себя Фил:
– Не ожидал тебя здесь увидеть. Я думал, ты будешь меня ждать в Варадео. Заказал один билет ещё в самолёте.
Эл оторвалась он него, взяла Фила двумя руками под руку.
–  Забудь про билет в Варадео. Мы едим в Матансас. Я купила билеты. Поезд через двадцать минут.
– Почему в Матансас? Ты же сообщила, что сняло для нас бунгало на Варадео, – спросил Фил.
–  Так и есть. Потерпи! Я приготовила тебе сюрприз. А до Матансаса мы поедем вдоль побережья по монорельсовой дороге. Там такие красивые виды. Представляешь, здесь ещё ходят обыкновенные скоростные поезда и монорельсовые. А в Камега…, забыла, как называется, ходит старинный поезд, дымовоз, кажется, называется, с такими же старинными вагончиками.
– Камагуэй называется город. Не дымовоз, а паровоз, – поправил Фил. – От Камагуэй до Баямо проложена старинная железная дорога, по которой возят туристов. Я ездил. Тебе не понравится. Вагончики без окон. Паровоз страшно дымит. К концу поездки лица всех пассажиров в копоти и саже, одежда тоже, особенно белая. Пахнет в нем будто кто-то пописал на раскалённые камни. Билет стоит сумасшедшие деньги. Думаю, ты разочаруешься, – предположил Фил.
– А я включила этот паровоз в план наших посещений.
– Ты составила план нашего досуга на Кубе?
– Да. Несколько дней этому посвятила.  Кучу информации перелопатила. Видео насмотрелась, как будто всюду побывала.
– Милая моя девочка, как ты старалась! Я виноват, никогда не рассказывал тебе, что бессчётное количество раз был на Кубе. Изъездил, излазил, обошёл и обнырял здесь всё. Мечтал, что провезу тебя по самым лучшим, самым красивым местам. Прости. Ты так, наверное, старалась меня удивить.
Эл кокетливо скривила губки:
–  Точно, ты не прав, надо было меня предупредить. А я так старалась. Но я прощаю тебя. Про…щаю, те…бя! Эл оторвалась от Фила и закружилась в вальсе, размахивая руками, – как это красиво звучит: «Я про-о-щаю те-е-бя, про-о-щаю!».
Фил стоял и, улыбаясь, любовался Эл. Она была другая. За прошедший месяц загорела. Тело было гибкое, кожа упругая. От неё пахло морем и какими-то цветами. Ей очень шли коротенькие белые шорты и жёлтая маечка.
На станции они подошли к информационной стойке. Время здесь как будто остановилось много лет назад. За стойкой стояла девушка. Удивительно было видеть живого человека, а не робота или интерактивное табло. Выяснили, что зря спускались на станцию. На посадку надо было пройти по улице сто метров до отдельной платформы. Девушка-информатор предупредила, что им нужно спешить, поезд скоро отправиться. Фил перевел. Они побежали. Он держал Эл за руку, будто боялся потерять.
Когда они забежали в поезд и отдышались, Эл спросила:
– На каком языке ты с ней говорил? Тут что, не говорят на эсперанто?
– На испанском. На эсперанто она наверняка говорит. Она же справочная международная. Привыкай, здесь не все говорят на эсперанто, особенно в глубинке. Кубинцы консервативны, они любят свой язык.
– Ты знаешь испанский? И эта девушка? Она отвечает на информационные вопросы? Класс!
– Здесь что, нет роботов? Не может быть. Ты меня разыгрываешь. Я видела своими глазами. Здесь полно роботов. Пляж, например, убирают роботы. Откуда ты знаешь испанский? – Эл закидала его вопросами.
– Эл, ты обо мне много чего не знаешь.
– Расскажи мне: кто ты и откуда, как ворвался в мою жизнь? – Она взяла его руки и прижала к своим щекам. Лицо её сияло от счастья.
– Как ворвался – это ты знаешь. Испанским владею потому, что родился и вырос в Уругвае, это юг Американского континента, там говорят на испанском языке. В городе Монтевидео живут мои родители. Отец крупный чиновник, мама – учёный биолог. Есть ещё сестра, – возглавляет большой медицинский центр в Маниле. Я рассчитываю, после Кубы, познакомить тебя с родителями.
– А они меня примут? – Эл отпустила его руки и стала серьёзной и грустной.
– Мои родители либеральных взглядов и давно предоставили мне полную самостоятельность. Кстати, ты увидишь и мою сестру. Она через полтора месяца будет у родителей в Монтевидео. Тебе будет интересно с ней пообщаться, по медицине, например.
– Да, наверное, это было бы интересно, – подтвердила Эл, но в её голосе прозвучали грустные нотки.
Лицо стало серьёзным, и она отвернулась к окну.
– Я хотела ехать с тобой в этом поезде и любоваться видами.
– Дорогая Эл, мы с тобой ещё полюбуемся видами: природой Сьерра Маэстра, подводным миром Хувентуда и многих других мест. Колись, что ты задумала в Матансасе. Абсолютно не припомню наличие там достопримечательностей. Ну, если только снесли две трети городских халуп и оставили парк  ла Либертад с видом на Баня де Матансас. Кстати, если бы я не был так нетерпелив, то прилетел бы в аэропорт Гомеса. Надо было подождать до утра и улететь стыковочным рейсом. Но я посчитал, что не доживу до утра. Хотелось, как можно скорее тебя увидеть. Я так был возбужден, что в самолете, можно сказать, не спал. И, кажется, сейчас наступает торможение, – Фил почувствовал, что его клонит ко сну.
–  Я тоже беспрестанно просыпалась, ходила, бродила, проверяла время. Потом плюнула на всё, оделась и приехала в Гавану.
– Так ты выходит не спала совсем?
– Практически не спала и спать не хочу, – она заложила руки за голову и прогнулась, как кошка.
Фил подумал: «Как она умеет принимать такие красивые позы? Очень красиво».
По радио объявили, что поезд через пять минут прибывает на северный вокзал Матансаса.
С вокзала Эл шла впереди и тащила Фила за руку. Он еле поспевал за ней. Звонила по телефону какому-то Хосе, спрашивала, где он находится, всё ли у него готово. Фил покорно шёл за ней в ожидании сюрприза. Несколько раз Эл оглядывалась и повторяла: «Не спи! Ты спать не будешь. Даже не захочешь». Только, когда она пыталась вызвать гравикоптер на Виа Бланка сто семьдесят девять, прочитав название улице, на которой они находились, Фил вмешался:
– Эл, извини, но ты не сможешь здесь вызвать гравикоптер.
– Почему? – Эл прикрыла трубку ладонью.
– Потому, что на Кубе нет гравикоптеров.
– Как нет?
– Они запрещены, нарушают экологию. Как же ты тут перемещалась?
–  Я почти не перемещалась. На Варадео всё в шаговой доступности. А нет, пару раз перемещалась на какой-то повозке. Здесь их полно, носятся по дорогам.
– Это электромобили. Ты что, никогда не видела электромобиль? – удивился Фил.
– Да нет, видела, но таких допотопных никогда, тем более, чтобы управлял ими человек.
–  Как же ты попала на них пару раз? – полюбопытствовал Фил.
– Никак! – Эл пожала плечами, – подошёл ко мне какой-то старикашка и спросил на корявом эсперанто: «Едем». Я ответила: «Едем». И мы поехали. Но как-то всё это ненадёжно. С роботом-водителем или автоматом безопаснее себя чувствуешь.
– Дай трубу, – Фил протянул руку.
Получив телефон, он набрал три двойки, одиннадцать. В трубке послушались гудки. Безучастный голос прозвучал в трубке: – Такси Матансаса. Фил прикрыл рукой трубку и, обращаясь к Эл, сказал:
– Надо же за семь лет ничего не изменилось.
– Вы понимаете по-испански?
–  Понимаю. Готов принять заказ хоть по-испански, хоть по-португальски. Назовите адрес прибытия.
– Куда нам ехать? – спросил Фил.
–  Шестьдесят девятый причал в устье рио Юмури,– уточнила Эл.
–  Ваш заказ принят. Время ожидания такси три минуты. Такси номер Б тридцать четыре ноль два. Стоимость поездки ноль целых тридцать пять сотых криптобона. Время поездки двадцать минут. Спасибо за заказ.
Дальше пошла реклама и Фил выключил телефон.
Не успел он вернуть телефон Эл, как из-за угла выехало такси и остановилось напротив их. Из такси вышел водитель и спросил:
– Вам на шестьдесят девятый причал?
–  Да, это нам, – ответила Эл.
–  Прошу вас, – водитель распахнул дверь.
– А ты говоришь робот. От робота такого сервиса не дождешься, – заметил Фил.
– Да, это новые ощущения. Приятная забота, – прокомментировала действия водителя Эл, усаживаясь на заднее сидение. В салоне пахло кожей и каким-то дезодорантом.
– Пахнет приятно, что это за запах? – спросила Эл.
– Это пахнет натуральная кожа, - Фил удивлённо посмотрел на неё. – Ты что, ни разу не видела изделий из кожи? Впервые чувствуешь этот запах?
–  Это что? Сидения из кожи, содранной с животных? – Эл заёрзала и скорчила жалостливое личико.
–  Да, Эл!  Ты ещё многому удивишься. Попробуешь натуральную пищу. Не из синтетических и ГМО продуктов, а из натуральных хрюшек, барашков, кроликов, рыбок и других представителей фауны и флоры. Год такой жизни и бросаешь пить таблетки, нейтрализующие вредное влияние пищи, которую мы ежедневно поглощаем.
–  Извините, если запах вас беспокоит, недавно перетянул новой кожей сиденья, – водитель обернулся и смущенно заулыбался.
–  Ничего. Все нормально. Нам этот запах нравиться, – ответил ему Фил на чистейшем испанском.
– Спасибо! – водитель включил электроподъёмник перегородки, отделяющей его от пассажирского салона.
Эл прижалась к Филу. Немного повозилась, пристроилась на его плече и заснула.
Когда приехали на шестьдесят девятый причал Фил разбудил её.
На причале Эл вновь позвонила, и они увидели, как с одной из многочисленных лодок им замахал шляпой мужчина.
– И здесь робота не будет? Куда их всех подевали? Может они все разом сломались? Может вирус подхватили и всем чистят ОС? – кокетливо ворчала Эл, – и гидрокоптер какой-то смешной.
– Это не гидрокоптер. Это глиссер-гидроплан. Он выскакивает из воды и парит над поверхностью, – просвещал Фил свою сеньору. – Ты права, мы в нем не заснем. Там на волнах бывает так подбрасывает, что, если не пристегнуться, можно выпасть за борт. Да он ещё и открытый. Как бы нас не сдуло.
Всё это он говорил, помогая Эл спускаться к воде. Ноги её разъезжались на огромных валунах, перемешаных с огромными бетонными блоками.
– Как ты его нашла? – Фил кивнул на мужчину, водителя гидроглиссера. Он стоял, наполовину согнувшись, на корме своего судна, как бы прикрываясь шляпой от солнца. Его лицо озаряла широченная улыбка, которую не могли скрыть огромные подкрашенные усы черно-рыжего цвета.
Мужчина театрально подал руку Эл и сказал на испанском:
– Прошу, сеньора и вы, сеньор, пожаловать на моё скромное судно. Скромное, но очень надежное и комфортабельное. Вас ждет незабываемое путешествие. Меня зовут Хосе, я капитан этого прекрасного корабля…
– Вы говорите на эсперанто? – перебил его Фил.
–  Нет, сеньор. Но если что-то нужно, я могу позвать кого-нибудь, кто переведен ваши просьбы, – капитан развел руками, как бы показывая, что тут все кругом понимают эсперанто. Все, только он один чистокровный испанец-кубинец.
– Хорошо, сеньор капитан. Какие договоренности с сеньоритой, и как она вас нашла? - спросил Фил на испанском.
– Договоренности просты, я должен отвезти вас с сеньоритой Эльфантой на Варадео. Она указала место на GTS. Заказ сделала через Бюро морских путешествий, – капитан недоверчиво посмотрел на Фила, – вы хотите отменить заказ?
– Нет. Мы плывём, точнее летим в тот же час.
– А вы говорите на хорошем испанском. Только какой-то диалект мне неизвестный. Вы с Южной Америки, – капитан направил палец на Фила и очень обрадовался своей догадке.
– Точно! Вы угадали. Прямо в точку. Сколько времени мы будем в пути?
– Не больше часа, сеньор. С вашего разрешения мы отчаливаем прямо сейчас.
– Давайте!
– О чём вы говорили с этим колоритным мачо? – спросила Эл.
– Эл, хорошо, что Хосе занят приготовлениями к отплытию и не слышит характеристик в свой адрес. И ещё он не понимает эсперанто, а то я не представляю, как бы он отреагировал на «колоритного самца». Я спросил его: куда он должен нас отвезти и как ты его нашла, сколько времени нам плыть?
–  И сколько нам плыть? Что он ответил? – Эл оглядывалась вокруг, с любопытством оглядывая судно.
– Сказал, что не больше часа. В реальности это в два раза дольше. Ещё он назвал тебя сеньоритой Эльфантой.
–  Эльфантой? А что, мне нравится. Звучит: «Сеньорита Эльфанта». – Эл произнесла в нос с ударением на фан, смешно сморщив нос и получилось, как при насморке «фаанта».
В это время из рубки показалась физиономия Хосе. Услышав «Эльфанта», он заулыбался и на ломанном английском произнёс:
– Сеньорита Эльфанта, то очэн корошо, красыво. Все будэт о”кей.
Эл помахала ему и, выбросив обе руки вперед, скомандовала:
– Вперед! Para frentе!
–  Эл, ты делаешь успехи прямо на глазах. Только это португальский.
– Да какая разница. Para frente!  По волнам и аквамариновым просторам, навстречу счастью и любви, – Эл вскочила на сиденье и начала размахивать руками. Фил усадил её на место, пристегнул, проверил надёжность ремня.
– Веди себя хорошо и дисциплинированно, и мы будем жить долго и счастливо.
Как и обещал Фил, их изрядно потрясло. На открытой палубе наслаждаться видами не захотелось. Солнце безжалостно палило, поток воздуха не позволял даже рта раскрыть. Даже если кричать в ухо друг другу, то половину слов ветер уносил вслед судну.
Через пятнадцать минут Хосе выдвинул крышу. Эл расстроилась своей досадной ошибке: хотела романтической прогулки, а получилась экстремальная поездка.
Они клевали носами, прижавшись друг к другу. Просыпались при каждой сильной встряске и вновь засыпали. Действительно, вся поездка заняла около двух часов. Хосе разбудил их, когда они проходили мимо Сауо Виба.
Как только добрались до бунгало, не раздеваясь, завалились на постель.
Первой проснулась Эл. Когда проснулся Фил, солнце клонилось к закату. Открыв глаза, он увидел перед собой Эл. Она лежала на животе, подперев голову руками, в упор разглядывала его. Неизвестно сколько времени она пребывала в этой позе. Фил смутился.
– Как ты можешь так близко смотреть? У меня фокус не наводится.
– У меня всё наводится, она перевернулась на спину и ловко соскочила с кровати на ноги.