О самолетах и стюардессах

Ил-18, именно на на нем  мы летели в 1977 г. всей семьей (мы с братом впервые) в Батуми, к бабушке. И надо же было: попали в грозу. Теоретически, этот самолет может подняться на 10 км (кстати, и этой высоты могло быть недостаточно). А практически... перегружен. Не поднимется. Как я потом, уже взрослым, прочел, особенность именно Ил-18: резкое падение летных качеств даже при небольшом перегрузе. По этой же причине максимальная дальность полета не 6 с лишним тысяч км, а примерно 3, и скорость (при отсутствии сильного встречного ветра) - 600 км/ч. С учетом взлета и посадки три часа в воздухе. В районе большого Кавказа - гроза сильнейшая, и ни перелететь, ни облететь. И даже не сесть на вынужденную без серьезнейшего риска не сесть вообще. А выглядело это изнутри вот как: тьма кромешная; дождь лупит по корпусу, как дробью; инфернальные вспышки молний... Самолет ухает за секунду метров на сто вниз или так же подлетает наверх. Болтанка... Пристегните ремни. Кто-то молится, кто-то кричит - мы все умрем... Большинство просто блюет. Как и куда придется. Стюардессы бегают, как настёганные, стараясь всем помочь. В самолет бьет молния. Непередаваемо. Свет мигает, тянет дымом... Бортинженер, матерясь себе под нос, бежит куда-то в корму. А там, у туалетов и в них, люди валяются без сознания, и жижа плещется вокруг... А вонь... И, опять же, стюардессы пытаются помочь этим страдальцам. Мама в обмороке. Отец, бледный, держит ее за руку и смотрит в одну точку. А мы с Петром (мне 7, ему 3,5) отвязались и прыгаем по салону: круто! А мы упадем? А что летчики делают? Дверь в кабину приоткрыта (во времена были!). Смотрим, как пилоты ведут самолет сквозь бурю. Нас замечают... Командир, не оглядываясь, рявкает стюардессе: "Убери этих ... отсюда сейчас же!" Как он нас назвал, мы тогда не поняли. Стюардесса хватает нас за руки. "Вы чьи? Где сидите?" Ведет нас к родителям, пристегивает...
Пролетели сквозь грозу... 975-й рейс приземляется почти по расписанию. В Батуми солнце. Мама очнулась. Пассажиры спускаются по трапу, и очень редко говорят спасибо экипажу и стюардессам...
Обратно поехали поездом: без малого трое суток, духота, грязноватое белье, пьяноватые пассажиры и сортиры, опять же, загажены. И чаю не допросишься. Но мама настояла. Первый в жизни полет мне так понравился, что всю юность и молодость летал - благо, билеты стоили копейки при советской власти. И в грозу больше не попал ни разу...
Я вот о чем: летчикам и стюардессам - честь и слава навсегда.