В движенье мельник жизнь ведет, в движенье

Отменили начерталку, я вернулся раньше обычного.
Дома радио на полную катушку. Бархатный тенор разливается по квартире: «И никто, о друг мой милый…»
- Что это? – ботинок никак не снимался…
- Это же серенада Шуберта, - бабушка посмотрела недоверчиво, - ты меня пугаешь, заучился?
- Да, понятно, - теперь тапок куда-то запропал, - но ведь поет не Козловский и не Лемешев, тогда кто?
- Ты прав, - бабушка пододвинула мой запропастившийся тапок, - это редкая запись Георгия Виноградова. Он тоже лирический тенор, но ему повезло гораздо меньше, чем Козловскому и Лемешеву.
- Так, - я вновь начал натягивать ботинки, - наверняка есть диск, мне нужно его купить.
Автобуса все нет. Какая невезуха! Передали по радио редкую запись, наверняка, все рванули за этой пластинкой, а мой автобус заблудился, заскочил к подруге, да и застрял…

- У нас нет такой пластинки, - продавщица меня узнала, - но есть вокальный цикл Шуберта «Прекрасная мельничиха» в исполнении Виноградова.
- Ну давай, хотя это не то, за чем я примчался.
- Послушай внимательно, мне кажется, тебе понравится, - улыбнулась продавщица.
Вернулся домой, поставил пластинку и был сражен. Наповал. Слушал снова и снова. Вокальный цикл оказался романом в стихах, положенным на музыку. Да еще какую. А исполнитель… Он не просто пел, он жил, радовался и страдал, любил и погибал. Я всем надоел, но слушал снова и снова. Стало ясно, этот диск поселился во мне навсегда.
«Везде бы я одни слова писал…» - повторял про себя.

Зима 1823 года засыпала Бранденбург высокими сугробами.
- Где твой знаменитый глинтвейн, Вильгельм? – Шуберт устроился в кресле напротив камина.
- Да, да. Потерпи, мускатный орех должен отдать свой шарм вину и опуститься на дно. Франц, пока полистай, там на столике, у меня вышел новый сборник стихов, он сверху, ты найдешь.
- Ну конечно, - Шуберт взял книжку в зеленой обложке, - о чем еще может писать поэт Мюллер, только и мельницах и мельниках, - он погладил книгу, - Прекрасная Мельничиха, прекрасно.
Франц открыл наугад, начал читать…
Он вдруг услышал стихи, они пели… «Звала ли она иль провел ты меня…».
Шуберт сунул книжку в карман и, не попрощавшись с хозяином дома, выбежал на улицу. Быстрее, быстрее, к роялю. «Не знал я, что со мною, и что влекло меня…» - врезалось в память.
Стихи напевали, смеялись и плакали, плескались музыкой. Пальцы композитора подхватывали брызги и укладывали на нотный стан.
«Вода примером служит нам, примером…» - напевал композитор.
- Я не только украл книжку у моего друга Мюллера, я еще услышал музыку его стихов и выдал за свою, - поведал Шуберт графу Эстергази перед началом домашнего концерта.

- Гражданин Тюменев? - молодой человек в бушлате открыл тощую папку с документами и посмотрел на сидящего напротив немолодого человека.
- Да, это я, - отозвался Илья Федорович, поднял голову и огляделся. Окно защищала массивная ржавая решетка, а темно-зеленая краска потрескалась и свисала со стен клочьями обнажая ядовито-желтую штукатурку.
- Во время экспроприации вашего имения были изъяты картины и большое количество книг, в том числе, на иностранных языках, - чекист прикурил папиросу от окурка предыдущей.
-  Действительно, - подтвердил Тюменев, - я пишу картины, окончил Академию художеств и получил звание свободного художника, учился музыки у Римского-Корсакова, написал несколько либретто для опер, в частности, к опере «Царская невеста».
- Ну, понятно, конечно, «царская», - рявкнул следователь.
- Я еще переводчик, - поспешил добавить Илья Федорович, - вот, недавно перевел «Прекрасную мельничиху».
- Ну, мельники, это нам ближе, рабочий класс - смягчился чекист.
- Значит, свободный художник, говоришь, - он бросил окурок на пол, - это, по-нашему, тунеядец,
- Я много работаю, - попытался оправдаться Тюменев.
- Ладно, я сегодня добрый. Книжки любишь читать? - следователь захлопнул папку с документами, -получишь у секретаря разнарядку: в букинистическом магазине на Садовой требуется помощник. И чтобы мне без фокусов, - он погрозил Тюменеву кулаком.

- Товарищ Сталин, - Поскребышев приоткрыл дверь, - к вам Александров просится.
- Пропусти, - Сталин кивнул.
- Иосиф Виссарионович, мне не хватает солистов. Вот есть хороший певец, Виноградов, тенор.
- Александр Васильевич, - Сталин выбил пепел из трубки, - есть человеческий материал, берите его и делайте то, что вам нужно, я разрешаю.
Через пару дней Георгий Виноградов получил уведомление о переводе из филармонии в Краснознаменный ансамбль песни и пляски под управлением Александрова.

Гастрольный концерт Краснознаменного как обычно, перешел в грандиозную пьянку.
- Ты почему нажрался, Виноградов? – концертмейстер еле стоял, держась за стенку.
- Я не пил, - парировал Георгий Павлович.
- Тогда почему ты у меня двоишься? – заржал весельчак, - не уважаешь, не ценишь?
- Уважаю и ценю, просто это не мое, - Виноградов чеканил каждое слово, - я хочу исполнять романсы, петь Шуберта… Уже несколько лет подаю рапорты на увольнение из ансамбля, но меня не отпускают.
Вскоре после инцидента Георгия Виноградова уволили за «пьяный дебош на гастролях» и лишили звания «Заслуженный артист РСФСР». Но этого было мало. Его растоптали и уничтожили. Запретили выступать в 33 городах Союза, старые записи не выходили в эфир, а новые были большой редкостью.
Невероятно, но я нашел в youtube ту самую пластинку. Послушайте (https://www.youtube.com/watch?v=I6tAqt5cigo). Дослушайте до конца, насладитесь, не пожалеете. Это настоящий шедевр.