Чужой грех

Видимо, настало такое время, когда хочется больше знать о своих корнях: какие были наши деды и прадеды, что привело их в Сибирь и как складывалась здесь их жизнь...

Как-то за чашкой чая с моей одноклассницей мы завели разговор о наших бабушках, о их непростой женской доле в суровом сибирском краю, много ли мы помним из того, что они рассказывали о своей жизни. И Людмила поведала мне историю про бабушку по маминой линии Пелагею Афанасьевну. Рассказ настолько впечатлил меня, что несколько дней никак не выходил из головы: воображение рисовало произошедшее, дополняя повествование различными возможными подробностями...

О тяжёлой женской доле моей бабушки Авдотьи Кузьминичны, которая работала "в людях" я рассказывала ранее. Так вот Поля (так Пелагею называли близкие) сызмальства работала, как она говорила, "в наймах" - в услужении в доме священника. Семья у батюшки была большая: детишек полдюжины, да ещё пара старушек-приживалок немощных.

Попадье нужна была помощница в доме, - вот она и взяла семилетнюю Полю из бедной многодетной семьи. Родители очень возрадовались, поскольку кое-как концы с концами сводили: картошки с капустой не всегда до следующего урожая хватало, муку и вовсе занимать приходилось - как столько ртов-то прокормить.

Уж очень Полинке приглянулся поповский дом: подворье большое, животины всякой полно, в огороде грядки такие длинные, что и конца-края им не видать. В избе - красотища: окна большие, стены побелены, полы выскоблены, печь большая и разукрашена нарисованными неведомыми цветами, все накидки с вышивками да с кружевами, на лавках - половички домотканые. Любо-дорого на всё посмотреть. Душа радовалась, что в такой благости жить стала. Одежду ей попадья справила точь-в-точь, как у своих дочерей. По воскресеньям в церкви на службах она не со своей семьёй стояла, а среди поповских детей.

Поля работы не боялась, всё, что не скажут, скорёхонько выполняла: и по дому, и со скотиной управлялась, и гусей пасла, и рукоделию обучалась, вышивала. Но главной её заботой был уход за маленьким поповским сыном: няньчила, баюкала, кормила, играла с ним, сказывала всякие небылицы, что когда-то от матери слышала.

Года два-три пролетели безбедно, ещё и домой по праздникам поповские подарочки носила: то рубашку младшенькому братишке, то портки, то платочки для сестриц а раз даже и ботиночки ему приносила (малы стали поповскому сыночку. Бывало попадья и сахарку даст, а пару раз и сушками угощала.

Батюшка и дома, как в церкви, говорил степенно, за хорошие дела детишек по голове гладил, за плохие долго выговаривал, из святого писания читал о грехопадении. Поля очень Боженьку полюбила за то, что в такую семью её определил. Молилась истово, благодарила Господа. И за стол, и за дело - везде с молитвой. В хоре церковном на неё нахвалиться не могли, - с такой душой пела.

Вот баюкает Полинка засыпающего мальчонку, песенку ему тихонечко мурлычет и вдруг слышит со двора душераздирающий крик. Испуганно выскочила из избы и помчалась к свинарнику, откуда жуткий крик нёсся. Заглянула туда - в глазах помутнело: свиньи таскают тельце истерзанного младенца с пуповиной. Попадья заметила Полю, спохватилась, прикрыла ей глаза подолом, но та уж рухнула без сознания.

Очнулась Поля на кровати в комнате. Попадья на коленях перед ней, стала умолять никому ничего не рассказывать. Испуганная девочка дала ей слово, но попросила, чтоб её домой отпустили.

Много чего попадья собрала Полинке в большой узел - вознаграждение за молчание. Только вот в церковь Поля уже не могла ходить и в поповский дом не вернулась. Знала она, что старшая дочка попа "нагуляла живот", что в ту пору большим грехом считалось, да ещё в такой семье. Только никак не могла понять, как можно и другой грех на душу взять - ребёночка свиньям скормить.

Всю жизнь Поля молчала об этом чудовищном случае, не нарушала свою клятву, свято храня тайну семьи священника. Рассказать кому-то, не сдержать слово - проступок, грех. С чужим грехом жить - тоже тяжкая ноша для души.

Только когда её дочь "в подоле принесла", облегчила она свою душу: рассказала Пелагея историю о неслыханном злодеянии в семье человека, который проповедовал слово Божье.