На краю древней ойкумены эссе о Лиссабоне

- Чувствуешь край, чувствуешь, что здесь заканчивается мир, населенный людьми, способными мыслить и строить корабли, чтобы вдыхать море? – спросит один из финикийцев, оказавшись западнее и севернее Геркулесовых столбов в теплом эстуарии Тежу. И возможно получит ответ от какого-нибудь мудрого морского скитальца, ещё за несколько сотен лет до новой эры:
- Один край заканчивается и начинается другой, чувствую предел, за которым другие пределы, которые будут открыты если не нам, то нашим потомкам.
И как знать, может быть мнение некоторых ученых мужей подтвердиться с несомненной ясностью о посещении финикийцами Америки до Христофора Колумба и Америги Веспуччи, до того как она стала Америкой.
Живя на краю, даже если за ним другие края, наверняка, будешь ощущать предел. А когда предел выражен океаном, то ощущение его многократно возрастает и отмеренное в большей степени достигает своих предельных возможностей и последствия сверхнапряжения оставят свой след за пределами своей колыбели.
Пиренейская твердь изверглась в Карибское лоно и зачала Америку, а ее вест-вест-готские португальские сыны оставили плод своего томления по полуденному пространству всей земли, где только можно жить, подобно финикийцам, вдыхая запах моря.
Не случайно первым капитаном кругосветного плавания был португалец – Фернандо Магеллан, не случайно португальская стезя окаймляет Южный тропик Атлантики, образуя подобие пролива между Бразилией и Анголой, расстояние между которыми как бы не было велико, все же меньше, чем от бразильского юга до бразильского севера, и, наконец, не случайно португальцы закрепились на краю Индостана и Молуккского пределов, где жизнь подобна взгляду брошенному с головокружительных высот скал мыса Рока на залитый солнцем океан.
Ютясь на краю, заполняя свой край маленькими ячейками жизненного пространства домов, португальцы диалектически уравновешивают его масштабом статуи благославляющего Христа и протяженностью мостов, тянущихся от Лиссабона за благословением.
Португальцы не простили мужественному и честному Фернандо Магеллану кругосветное плавание под испанским флагом, хотя сами не дали ему исполнить мечту, пренебрежение к которой было для него гибелью куда большей, чем смерть от сразившего его филиппинского туземца на островах, названных в честь испанского короля португальского поработителя Филиппа II. А жестоковыйному Вашку да Гама поют дифирамбы мост, торговые центры и усыпальница рядом с королевской семьей.
Можно представить себе, о чем думал этот гениальный мореплаватель, проходя в величии своей славы и знатности по площади к храму при монастыре иеронимитов с мрачным от тяжбы собственных грехов видом, готовясь предстать перед Распятием, у которого в будущем он будет захоронен и отмолен в благодарность за восточный путь в Индию под португальским флагом.
Оказавшись в Лиссабоне ощутите предел – это выражение метафизики португальского пространства, отраженного в плоти ландшафта по обе стороны от эстуария Тежу – и возможно вы ощутите полноту жизненных сил полной грудью вдохнув океан.