Праздники в армии

     Говорят, что в праздники в армии постоянно что-нибудь случается и это точно. Однажды 23 февраля я заступил на дежурство помощником дежурного по караулам. Все шло как обычно: доклады о смене караулов, затем регулярные доклады начальников патрулей об обстановке на маршруте. Около полуночи дежурный по караулам поехал проверять караулы, и я остался один в дежурке. Тишина расслабляла, клонило в сон. И вдруг, громкая трель телефонного звонка, звонили из второго караула, что на складе боеприпасов. Начальник караула сообщил, что на посту один караульный застрелил другого. От этой новости я впал в ступор – сидел с телефонной трубкой в руке и лихорадочно соображал. Что делать? Кому сообщать? Ни каждый же день во время твоего дежурства убивают человека. Так продолжалось минут пять-семь. Из этого состояния меня вывел голос телефонистки с коммутатора, которая видимо слушала разговоры. Она подсказала мне, что надо срочно поставить в известность военного коменданта гарнизона, а тот уже знает, что делать дальше. Это я и сделал, получив от коменданта «по самое ни хочу» за опоздание с докладом.
     Прибывший дежурный по караулам отправил меня разбираться, что же произошло в карауле. А произошло следующее. Объект охраны состоял из двух постов, которые делили периметр склада пополам. В одну из смен на посты заступили два земляка. Сначала они обходили посты как положено каждый свой, взяв автомат в положение «изготовки для стрельбы стоя». Одеты были достаточно тепло - тулуп, валенки. Зима, мороз, снег скрипит, темно, жутко. Тот который затем стрелял, назовем его Федор, перетрусил, снял автомат с предохранителя и загнал патрон в патронник. Потом они встретились посредине периметра, обсудили ситуацию и решили обходить всю территорию вместе, вдвоем.  Федор шедший позади своего товарища, решил, что опасно идти сзади с автоматом на изготовку, товарищ может наткнуться на штык и решил перевести автомат в положение «на ремень». Пока переводил автомат, перебрасывая ремень через голову, путаясь в воротнике тулупа, случайно нажал на спусковой крючок и произошел выстрел. Земляк был смертельно ранен.
     Второй раз подтверждение о «вреде праздников в армии» я получил, находясь в наряде начальником патруля по гарнизону. В тот день, 8-го марта, начальником пат я по гарнизону кроме меня, лейтенанта, заступил секретарь комсомольской организации артиллерийского полка капитан Веселов, а помощником дежурного по караулам начальник разведки артиллерийского полка капитан Пугачев. Патрульными были курсанты школы прапорщиков. В ходе несения службы по патрулированию улиц жилого городка гарнизона начальник патруля был обязан периодически по телефону докладывать в комендатуру о состоянии дел на маршруте. Для этого пользовались телефонами в Доме офицеров, в офицерском общежитии и пр. Во время очередного доклада мною был получен приказ прибыть в комендатуру. Там уже был и капитан Веселов. Дежурный по караулам поставил нам задачу совместно с его помощником и солдатами из свободной смены караула при гауптвахте выехать на дежурной машине в поселок Тоцкое на помощь милиции.
     В поселке был расквартирован военно-строительный отряд и пьяные военнослужащие этого отряда, будучи задержанными милицией, разнесли им в отделении всю камеру предварительного содержания. Милиция попросила забрать их на гауптвахту. На дежурной машине мы, а это три офицера и десять солдат, выдвигаемся в поселок Тоцкое. Подъехали к милиции, загрузили задержанных в кузов автомобиля и тут началось. Военные строители, а это в основном представители кавказских народов (грузины, осетины и пр.) не на шутку «разошлись». Они посылали всех матом, кидались в нас одеждой и сапогами. Так продолжалось минут сорок. На улице было холодно – март месяц еще, строители одеты были только в хлопчатобумажное обмундирование, и они стали замерзать. Среди них раздались голоса, когда уж поедем-то? Подождав еще минут двадцать наша, машина двинулась в обратный путь. Два капитана сели в кабину, патрульные и солдаты караула сгрудились в кузове у кабины, я сел у заднего борта, короче задержанных никто особо не держал. По дороге машина сбавила скорость у мостика через ручей и один из задержанных выпрыгнул из машины и убежал. Тогда я приказал своим патрульным сесть также у заднего борта, чтобы воспрепятствовать бегству задержанных.
     Остальная часть пути прошла без происшествий, и мы благополучно доехали до гарнизонной гауптвахты. Машина остановилась, и капитаны вышли из кабины, затем машина развернулась и начала задом сдавать к воротам гауптвахты. В это время из кузова выпрыгнул еще один задержанный и бросился бежать. Кузов автомобиля был закрыт тентом, и мы не видели, что происходит на улице. А там происходило следующее.
     Тут надо оговорится, что как раз в тот год изменился Устав гарнизонной и караульной службы. В старом уставе начальник патруля имел право применять оружие по убегающему задержанному, а в новом этот пункт убрали. А Вы наверняка знаете, то что выучено и долгие годы применялось нелегко забыть и заменить. Так вот задержанный выпрыгнул и побежал, капитан Веселов закричал: «Стой, стрелять буду!», - и выхватил пистолет. Раздался выстрел. В это время я с несколькими солдатами были заняты «разгрузкой» задержанных и передачей их начальнику гауптвахты, поэтому я ничего не видел, только слышал. Через пять минут двое патрульных за руки, за ноги принесли тело убегающего. Я спросил, куда капитан попал. Они ответили в голову. Ну думаю все, добегался. Его погрузили в кузов дежурной машины и повезли в госпиталь, а мы с капитанами пешком пошли в комендатуру. В комендатуре уже были комендант гарнизона и командир дивизии, он же начальник гарнизона. Тут капитан Веселов узнал о себе и о своем будущем много «интересного». Комдив кричал, что капитана посадят за преднамеренное убийство, что теперь комиссии будут дневать и ночевать в гарнизоне и много чего еще. Его излияния прервал телефонный звонок, звонили из госпиталя. Дежурный врач сказал, что к счастью военный строитель жив, пуля чиркнула кожу у виска и он от страха и боли потерял сознание. Теперь все хорошо, рану обработали, вкололи ему успокоительное и он спит. У комдива отлегло от сердца, он смягчился, но все равно сказал, что Веселова ждут неприятности за нарушение устава гарнизонной и караульной службы.
     Неприятности у Веселова действительно были и не малые, приехал следователь военной прокуратуры и нас всех офицеров стали вызывать на допросы.  Получалось, что капитан стрелял неправомочно, в нарушение положений устава и грозило ему это несколькими годами тюрьмы.
     Однако, капитан был политработником – секретарем комсомольской организации полка, т.е. представителем КПСС в войсках и это его спасло. На следователя видимо надавили из политотдела округа. Следователь представил все так, что военные строители своим поведением и своими оскорблениями вынудили капитана применить оружие. Он отделался служебным несоответствием.