Тайга и степь

На планете Земля остается все меньше уголков, где природа сохранилась в своем первозданном виде. Многие ее вообще не видели. Судьба подарила мне возможность посмотреть на то, что еще сохранилось и даже то, чего уже давно нет.
Восточно-Сибирская тайга. Она очень разная. На юге она большей частью представляет собой сосновый, реже кедровый лес. На широте Якутска это большей частью лиственница с островками сосняка. Чем дальше на север, тем меньше сосны. Лиственница становится все тоньше, постепенно превращаясь в густой частокол тонких стволов.
Лиственничная тайга необыкновенно красива ранней весной и осенью. Весной, когда появляются первые иголочки, тайга подергивается зеленой дымкой. Ближе к горизонту дымка становится голубой. И длится это буквально несколько дней. От силы неделю. Осенью лиственница желтеет. Причем, вся одновременно. Золотое море до самого горизонта. Все это как в зеркале отражается на ярко голубой поверхности широких, полноводных рек и озер. На речных островах масса красной смородины.  Ее никто не собирает. Когда листья опадают, кусты стоят красными. Одно плохо, других ягод и грибов практически нет. В словах к вальсу «Амурские воны» есть такаие строчки: « Прекрасны реки берега, на них золотая тайга…». Тоже самое можно сказать  и о других реках – Лене, Алдане, Вилюе. А вот Амур у Хабаровска сейчас мало похож на слова из вальса.
Дальневосточная тайга. Поражает разнообразием разных видов растительности. Чего тут только нет! И сосна, и дальневосточный кедр, и ильм. и береза. И еще бог знает что. Только ботаники могут разобраться. Обилием ползучих растений, лиан. В гуще леса темно и сыро. Красиво только осенью. Лиственные породы выделяются желтыми и красными пятнами всех оттенков на темно зеленом фоне хвойных.
Сахалинская тайга на юге острова большей частью вырублена японцами. Причем варварски. Пни метровой высоты. Видно рубили зимой. И деревья там больше не растут. В средней части острова сохранились сосновые и смешанные участки леса. На полянах буйство трав. Лопухи до метра в диаметре, а то и больше, трава под два метра. Это так называемый гигантизм растений. Масса  ягод. Причем, если брусника такая же как на континенте, голубика вырастает до величины небольшой сливы. Самая удивительная ягода – красниха. Местные жители называют ее клоповкой, за специфический запах. На вид она похожа на клюкву. Ценится очень высоко – сок ее добавленный в cпирт или водку начисто отбивает спиртной дух, придает необыкновенный вкус напитку. Эндемик. Кроме Сахалина нигде не растет. Много грибов. Разных. И почти все они, кроме лисичек по внешнему виду отличаются от Европейских. Скажем, подосиновик, он и есть подосиновик. Ни с чем не спутаешь. А на Сахалине он какой то другой. В цетральной части острова кое-где сохранился еловый лес. Голубые столетние ели до горизонта. Это впечатляет. В середине семидесятых эти ели беспощадно вырубались. Ценная древесина шла на экспорт. В ту же Японию.
Крымская степь. Это как раз то, чего уже давно нет. Мальчишкой я ее успел увидеть. Сразу после войны. Симферополь тогда был еще совсем небольшим городом. Наша улица упиралась в противотанковый ров, а за ним сразу начиналась степь.
Степь тянулась по невысоким холмам до горизонта. Как в народной песне – ой ты степь широкая, степь раздольная. Небо над ней было удивительно высоким. Всегда дул легкий ветерок. Волнуя островки ковыля. Тогда я еще не знал Блоковских строк «Летит, летит степная кобылица  и мнет ковыль». Кто не видел ковыльных степей, тому не объяснить его прелесть.
Весной степь покрывал ковер цветов. Сиреневые крокусы, ярко красные пионы какие то другие мелкие цветочки. С наступлением жары начинали одуряюще пахнуть степные травы особенно чебрец, полынь. Чистейший воздух был насыщен до предела пряными запахами. Это был настоящий элексир, целебный, умиротворяющий. Тишина нарушалась только стрекотом кузнечиков.
Еще в конце Х1Х века один из путешественников писал – над нами все время пели жаворонки, а вдоль всей дороги дрофы сидели рядами. Дроф уже давно нет. В детстве я видел только жаворонков, перепелок, степных орлов, Часто шныряли небольшие ящерицы, изредка встречались змеи, еще реже суслики.
Самое сильное эстетическое впечатление я получил во время поездки в Евпаторию. Нас школьников повезли туда на открытой грузовой машине. От тряски мы изрядно устали, стали дремать. Вдруг водитель резко затормозил. Продрав глаза, все замерли в изумлении. Машина стояла на небольшом пригорке. Вокруг сколько хватал глаз, вся степь была покрыта цветущими маками.  Ветер гнал по ним черно-красные волны. А слева от нас за белоснежной чертой прибоя такие же, но уже зеленовато-синие морские волны. И все это под куполом ослепительно синего Крымского неба. Зрелище было каким-то мистическим, имело какую-то колдовскую силу. Раз уж простой шоферюга затормозил. Вылез из кабины и смотрел на это чудо как завороженный. Меня оно тоже потрясло. Запомнилось на всю жизнь. Сейчас понимаю, что пережил тогда самый настоящий эмоциональный шок.
Много позже, вспоминая увиденное, я часто думал о том, что это невероятное по красоте зрелище существует только в моей памяти. Интересно, что импрессионизм начался с картины Клода Моне «Восход солнца. Впечатление». А ведь мог начаться с полотна «Маки на морском берегу. Впечатление».
Тайга и степь. Вроде бы они антиподы. Но в них нет противоречия. Природа должна быть разнообразной. И как можно меньше изменена человеком. Крымской степи уже нет. Значит, все мы, что-то потеряли. Еще один природный ландшафт, биологический вид… Когда уничтожат тайгу и Амазонские джунгли, планета потеряет свои легкие.

На фотографии папа выступает на конференции. Приблизительно 2011год