Слёзы ангела часть 3

ИСТОРИЯ АДРИАНА

Началась эта история очень и очень давно. Я воспринимаю время иначе, и то, что человеку представляется столетием, для меня кажется мигом. Однако, возвращаясь назад, я понимаю, что прошла целая вечность - ведь я так долго ждал...

Но обо всем по порядку.

С начала сотворения Мира я преданно нёс службу в качестве ангела. До определённого момента я знал только Свет и безграничный Покой, пока меня не направили служить людям. Это был следующий этап моего развития - находиться рядом с человеком с рождения до смерти, оберегать его от искушений и тёмных мыслей, подсказывать верный жизненный путь и помогать в эволюции его души. Так я стал ангелом-хранителем.

Шли годы и тысячелетия. Я проживал жизнь со своим человеком, покидая его лишь дважды в год на пятнадцать дней, чтобы проходить обучение у Архангелов на планете Сиена; такое явление было обязательным для всех хранителей. После смерти своего подопечного я провожал его в загробный мир, где решалось, какое воплощение он примет в следующей жизни. Сам я, однако, никогда не воплощался человеком - мне суждено было лишь наблюдать за опытом, прожить который мне было не дано.

И вот по прошествии долгого времени пребывания ангелом, я постепенно достиг совершенства в своём ремесле и пришла пора мне двигаться дальше в своём эволюционном развитии. Таким образом, следующим моим шагом должно было стать принятие чина Архангела. Я как раз проводил в добрый путь своего последнего подопечного, который вёл очень благочестивую жизнь, и Отец пригласил меня в свою обитель, чтобы обсудить мою дальнейшую судьбу.

 - Адриан, - сказал мне Господь, - Ты блестяще справился со своей миссией Хранителя и теперь ты готов выполнять роль Наставника для молодых ангелов. Как Я и говорил  ранее, твой последний человек был предназначен тебе, чтобы определить, готов ли ты стать Архангелом. Я верил в тебя и не ошибся. Однако, - продолжил Он, - выбор, так или иначе, остаётся за тобой. Тебе необязательно приступать к новым обязанностям сразу же. Возможно, у тебя остались незавершенные дела. Или ты хотел бы отдохнуть и обновиться, наедине с собой, на дальнем уголке Вселенной. Знай, Я дам тебе столько времени, сколько пожелаешь. Но помни: Эдем, Ангелы, все живые существа и даже Я нуждаемся в тебе.

- Отец, - ответил я, - только Ты способен увидеть, как благодарен я за возможность служить Тебе! Воистину! Я с радостью приму на себя обязанности Архангела и Наставника. Если Ты так решил, да будет так! Однако, если Ты позволишь, я действительно хотел бы отлучиться... в отпуск, так сказать.
  - Ты это заслужил! Куда же тянет тебя, Мой мальчик?
  - На Землю.
  - Земля?! - Удивлённо переспросил Отец, а затем лукаво улыбнулся. - Интересно...
  - Это покажется странным, но напоследок я бы хотел провести немного времени в обществе людей. Понимаешь, я тысячелетиями наблюдал за их жизнью, оберегал их души, предостерегал от опасностей и искушений и... Просто я очень люблю землян. Я слишком долго был частью их самих и мне немного грустно их покидать. Человечество - величайшее Твоё творение, Отец, и я не могу справиться с восторгом и удовлетворением, которое я испытываю, наблюдая за их земной игрой. Прошу, позволь мне воплотиться на Земле и привнести немного света в жизни людей.
  Господь не долго думал и, даже предвидя то, что случится со мной на Земле, все же выполнил мою просьбу.
  - Да будет так, - промолвил Он, - даю тебе семь дней на то, чтобы сполна вкусить все радости и беды человеческой жизни. А затем возвращайся. Я буду ждать тебя, Адриан.
  Так, я был благословен своим Господом и отправлен на маленькую голубую планету, необъяснимо манящую моё сердце.

****

Я воплотился на Земле 30 сентября 19** года в городе под названием Альбург.

Оказавшись в человеческом сосуде, я испытал неописуемое блаженство и восхищение, и улыбка тихого счастья и благодарности озарила мой лик. Я чётко различал границы физического тела и не мог насытиться этим чудесным опытом. Я был в экстазе.

Когда я прибыл на Землю, ещё стояла глубокая ночь, поэтому первым делом мне нужно было найти ночлег. Кажется, я оказался в какой-то часовне, расположенной неподалёку от центра города и, пройдя несколько пустынных улиц, я очутился у местной гостиницы. Стоя у входа, я подумал, есть ли у меня какие-нибудь финансовые средства. Я был одет в тонкий свитер, бежевые штаны, ботинки и осеннее пальто. Тогда я порылся в карманах и нашёл приличную пачку денег. Да, Отец всё предусмотрел...

В гостинице я снял комнату и сразу же заплатил за всю неделю. Зайдя в номер, я не мог поверить своему счастью. Лишь тогда мне удалось полностью расслабиться и предаться долгожданному наслаждению от бытия человеческим существом. Только представь, Дона! Вечность знать себя бесплотным духом, не способным познать двойственность материального мира, но каждый миг наблюдать за невероятной земной игрой в рождение, любовь, страдания, секс, боль, счастье, смерть... Знаешь ли ты, что сейчас, чтобы воплотиться на Земле, миллионы душ стоят в очереди, ожидая своего часа? Эта планета - уникальна; именно здесь достигают скорейшего духовного развития.

В ту ночь я не сомкнул глаз. Я лежал на постели в тёмной комнате и смаковал каждый вздох, каждый звук, каждый стук сердца. Я выходил на балкон и вдыхал аромат свежего ночного воздуха, насыщая возбужденную кровь кислородом. Воистину, дыхание - поразительное явление: мы его не замечаем, а ведь оно даёт нам жить! Моё тело стало главным предметом интереса в ту ночь: я страстно изучал его, двигал конечностями, прыгал, пел, прикасался ко всем вещам в номере и бесконечно долго смотрел на своё отражение в зеркале. Оказалось, я был высоким белым мужчиной лет тридцати пяти с чёрными волнистыми волосами и необычными глазами: они были серыми, но на радужке левого глаза чётко проглядывалось вкрапление коричневого цвета; я знал о таком природном явлении, как гетерохромия, но никогда не думал, что стану его носителем. Потрясающе! Моё тело отличалось крепостью и почти идеальными пропорциями. Я ощущал внутренние органы и чувствовал, как сердце качает кровь, гоняя её по венам. Целый мир, который можно изучать до скончания веков! Безграничное восхищение завладело всем моим существом и я встретил своё первое земное утро, искрясь благодарностью к возлюбленному Отцу, преподнесшему мне ценнейший дар во Вселенной - быть человеком!

****

Последний день сентября я решил провести, гуляя по городу и по-максимуму впитывая атмосферу уходящего месяца, словно прощаясь с ним. Погода стояла чудесная: яркое полуденное солнце нежно обливало город и его жителей тёплым светом, а прохладный ветерок играл ветвями желтеющих деревьев, балуя слух музыкой шелестящей листвы...

Город, в который меня забросило, как оказалось, имел богатое культурное наследие в виде памятников, архитектурных зданий, древних достопримечательностей, произведений живописи и литературы. Позже я узнал, что Альбург считается легендарным городом, ибо славится своеобразным мистическим бэкграундом. Согласно этой легенде, много веков назад здесь проживал потомок могущественного волшебника и звали его Альбиус. Он был белым магом и защищал город от различных тёмных сил, время от времени пытавшихся разрушить мощное светлое заклинание, наложенное Альбиусом. После его смерти город назвали в честь мага, уверовав что имя его до сих пор имеет магическую силу, - Альбург. Конечно, эта история передавалась из уст в уста многие годы и, возможно, некоторые значительные детали были упущены и недосказаны. Однако, меня прельщал тот факт, что я нахожусь в столь одухотворенном месте.

Первым делом я отправился на пешую прогулку по самым оживленным улицам: я хотел смешаться с толпой и хоть ненадолго стать частью того суматошного потока, что создают люди. Это было необычно, но все же продолжительное пребывание в личном пространстве мне импонировало больше.

Затем я пересёк неприлично широкую улицу и чуть не врезался в крупный дорожный указатель с надписью "Городская библиотека". Изрядно заинтересованный книгами, которые я жутко хотел потрогать, подержать, полистать и, разумеется, почитать, я пошёл в направлении указателя и вскоре оказался около старого двухэтажного здания. Без преувеличения, столь огромное количество книг я видел лишь в небесной обители Господа, где собраны все когда-либо написанные и напечатанные тексты, правда, только в одном секторе, а их у Него бесчисленное множество. В библиотеке я провел более трех часов и пробыл бы там ещё столько же, но хотел посвятить драгоценные минуты иному занятию, ведь приближался вечер, а вместе с ним - время закрытия тех мест, которые я тоже планировал посетить.

Например, кино. Я чудом успел к началу сеанса и в самый последний момент купил билет. Фильм назывался ''Миражи". Мне он очень понравился! Со скрытым глубоким смыслом: люди лишены осознанности и ясности ума, потому ведут призрачную жизнь и жизнь одного человека - словно мираж, лишь видимость того, что действительно реально. Я оказался настолько впечатлен великолепно снятой картиной, что не заметил, как зал опустел - фильм закончился и все зрители разошлись. А я продолжал сидеть на своём месте, потрясенный талантом режиссёра и актёров, совместными усилиями которых был создан этот шедевр.

Под воздействием красочных и живых образов, я решил посетить картинную галерею, где, по словам горожан, проходила выставка известного фотографа Олле Реут. То, как он изображал людей, пока те просто живут в движении, не поддавалось никакому описанию. С какой точностью Олле передавал настроение, характер и даже мысли человека, образ которого старался запечатлеть на черно-белой бумаге! Этого талантливого фотографа, без сомнений, ждало великое будущее, ибо истинное бескорыстное творчество, идущее на благо миру, всегда вознаграждается.

Завершить этот день я хотел посещением какого-нибудь ресторана, поэтому намеренно поставил его в конец списка. С самого утра у меня во рту не было ни крошки, а тело требовало пищи. Предвкушая вечернюю трапезу, я выяснил, что в центре Альбурга находится отличное кафе: уютное, современное и с большим ассортиментом блюд и напитков. Оно называлось "Шато". Я быстро отыскал его и зашёл внутрь.

Я присел за круглый столик недалеко от бара и принялся изучать меню. Богатый выбор блюд подверг меня в шок: столько разнообразной еды и вся - с интересной подачей! "И как люди делают выбор?! Это невозможно!" - изумился я. В конечном итоге, я заказал овощной салат с авокадо, запеченные картофельные дольки, к ним чесночный соус, а на десерт три шарика мороженого с разными вкусами: дыня, шоколад, фисташка. Я смаковал каждый кусочек!

Часы над входом в кафе показывали ровно половину девятого. Зал постепенно заполнялся посетителями, желающими расслабиться за чашечкой чая и поболтать с друзьями. Я же мирно сидел за столиком и следил за этим неподражаемым спектаклем, умело поставленным людьми. Моему умилению не было предела!

И всё шло чудесно и размеренно, пока я не заметил её...

****

Она сидела у барной стойки и пила какой-то сливочный коктейль. Изящный изгиб её стана подчёркивал идеальную фигуру и красивый бюст. Одета она была в бордовое платье-бабочку, усыпанное мелкими розовыми цветами. Её левая ножка цеплялась каблуком за стул, а правая была грациозно вытянута вниз. Её тонкие пальцы плавно скользили по широкой окружности стакана и вдруг замерли... Увы, я не мог разглядеть её лица: его закрывала огненно-рыжая копна волос, перекинутая к правому плечу. Кажется, она с кем-то разговаривала, но из-за её силуэта сложно было в этом удостовериться.

Я смотрел на эту загадочную девушку и некая сила поманила меня к ней. Оставив для официанта хорошие чаевые, я не спеша покинул свое место и направился к рыжеволосой нимфе. Внутри возникло странное волнение, которое оказалось для меня необъяснимым. Оно скорее напоминало слабую настороженность с нотками предчувствия.

Я не ошибся: она действительно сидела не одна, но её компаньон меня интересовал меньше всего. Я осторожно подошёл к ней из-за спины и, прикоснувшись к её правому плечу, тихо произнес:
  - Простите?

Не знаю, что бы я затем сказал, но когда она обернулась и наши взгляды встретились, нас обоих словно громом поразило!

Что тогда произошло в моей чистой ангельской душе, не передать словами! Это было похоже на вспышку незнакомого чувства, которое так внезапно обожгло мою грудь. Будучи в человеческом теле, я не мог прочитать её мысли, но, глядя ей в глаза, я был абсолютно уверен, что она почувствовала то же.

Не помню, как долго длилось наше безмолвное знакомство - кажется, время тогда совсем остановилось - но, в отличие от меня, обескураженного и шокированного, эта девушка оправилась от потрясения довольно скоро.

Она шустро спрыгнула со стула и, схватив чёрный клатч с барной стойки, с натянутой улыбкой обратилась к своему собеседнику:
  - Извините меня, господин Тамани, но мне нужно идти. Увидимся завтра! - Выдала девушка и молниеносно выскочила из "Шато".

Я продолжал стоять и смотреть ей вслед. Её дьявольски красивое лицо затмевало мой разум, а в голове судорожно билась мысль: "Что, чёрт возьми, здесь делает демон?!"

****

  - Вы знаете Этель?

Приятный мужской голос вернул меня в реальный мир. Я повернулся к человеку, с которым беседовала девушка.

Это был невысокий худощавый мужчина лет пятидесяти, с заметной проседью в смолистых волосах, зачесанных назад; кожа его щетинистого лица была невероятно гладкая и чистая, кроме области вокруг глаз, которая выдавала возраст мелкими морщинками; большие карие глаза искрились добродушием и простотой; смотрящие сквозь очки с черной оправой, они будто глядели прямо в душу и привносили тепло и радость.

Он смотрел на меня и улыбался. Я робко улыбнулся в ответ и покачал головой, отвечая на его вопрос:
  - Нет. Наверное, я просто обознался.

Что я ещё мог сказать ему? Что девушка, составившая ему компанию, на самом деле и не девушка вовсе и даже не человек, а самый настоящий демон, принявший человеческий облик? Что, скорее всего, коктейль, который она пила с таким наслаждением, был квинтэссенцией его жизненных сил, о чем, разумеется, он и не подозревал? Что она, определённо, преследует какую-то цель, находясь в этом мире, в этом городе, в этом кафе, окучивая этого человека? Нет, подумал я, это не может быть случайностью или совпадением...

Уловив моё затянувшееся замешательство, незнакомец бодро протянул мне руку и представился:
  - Рен Тамани.
Я представился в ответ:
  - Адриан.
  - Очень приятно, Адриан. Присядете?
  Он указал на высокий стул, который ещё минуту назад занимала его рыжеволосая спутница. Чуть помедлив, я бесшумно сделал пару вдохов и выдохов, чтобы удалить остатки моего потрясения, и присел рядом с Реном. Он, очевидно, был расположен к беседе и я доставил ему и себе такое удовольствие. Дружеский диалог сейчас будет очень кстати, подумал я, чтобы снять последнюю тень напряжения. Рен предложил выпить, но я отказался: в моем желудке совсем не было свободного пространства. Сам он пил безалкогольный мохито.
  - Удивительная девушка, - мечтательно произнёс он.
  Я мысленно улыбнулся.
  - Правда?
  - Знаете, Адриан, у меня много поклонников, но ещё никто не цитировал мои книги наизусть, - его голос был полон искреннего восхищения.
  - Вы писатель? - Поинтересовался я, развернувшись к нему всем телом. Немного смутившись, Рен засмеялся:
  - Время от времени. Как оказалось, мои книги - довольно популярное чтиво в Альбурге.
  - Простите, я здесь впервые. Не знал, что вы местная знаменитость.
  - Ну что вы! Я и сам здесь проездом. Хороший друг пригласил погостить на недельку. Пятого октября отбываю. Ох, поскорее бы! Кажется, вы единственный человек, не наслышанный о писателе Рене Тамани. Если честно, я даже рад встретить человека, который не имеет обо мне определенного представления.
   
  - Совершенно никакого, - подтвердил я его скрытые надежды, - а в каком жанре вы пишите?
 Рен отпил немного мохито и, задумавшись, вздохнул:
  - Всего понемногу, но в основном это фэнтези с элементами экзистенциальной психологии.
  - Поразительно! Как вы пришли к этому? Я хочу сказать, почему именно этот жанр стал фундаментом ваших произведений?
  Рен долго смотрел на меня, явно не ожидая такого глубокого вопроса от незнакомца, не прочитавшего ни одной его книги. Однако, желая утолить моё искреннее любопытство, он с радостью приоткрыл мне своё сердце:
  - Мне всегда был интересен внутренний мир отдельного человека. Его мысли, чувства, эмоции, страхи и воля - целая Вселенная, которую никто особо не исследует. Мне кажется это несправедливым, хотя бы по отношению к своей душе. Люди ищут чудо вовне, но на самом деле бесценное сокровище находится внутри. Разве нет? В своих романах я на триста шестьдесят градусов раскрываю душу конкретного человека и подаю её на ладони разобранной на составляющие. Например, такое мистическое и уникальное чувство - любовь. - Рен воодушевлённо замер, подбирая слова. - Что мы о ней знаем? Она возникает из ниоткуда и исчезает в никуда, а иногда живёт вечно. Почему? Что ею движет? Почему на одного человека она изливается непрерывным потоком, а другого обходит стороной? Какая любовь настоящая, а какая ложная? Первая является частью вечного бытия, вторая же - преходяща и мимолетна. Но как узнать, любишь ли ты истинно, или же это только эгоистичная привязанность? И ещё, самое важное и непостижимое, на мой взгляд: ты не выбираешь, кого любить, а кого - нет! Монахиня может полюбить грешника, а грешник может полюбить Бога. Любовь, словно милость, которую мы не выбираем, но которая выбирает нас. Вот она - та самая загадка жизни. И чтобы её разгадать, стоит жить и стоит умирать.
   
Я был восхищён! Столь глубокомыслящий человек, наделенный мудростью жизни, должно быть, бесценный подарок для небес! Лишённый прямого божественного видения, я уже знал, что Рен Тамани находится под защитой как минимум двух ангелов, что было не редким явлением нашего мира. Такие люди были божьими избранниками: они просвещали человечество и проповедовали осознанную благочестивую жизнь. Рен Тамани имел то же предназначение.
     - А знаете что, Адриан, - тепло сказал писатель, - приходите завтра на презентацию моей новой книги! Хочу вручить вам свежий экземпляр. Я обожаю все свои работы, но этот роман - лучшее моё творение, поверьте. И я бы хотел подарить частичку своей души вам, поскольку скоро наши пути разойдутся, а я чувствую в вас родственную душу и хочу поделиться своей. Что скажете?
  Я не находил слов, чтобы выразить этому светлому человеку свою благодарность.
  - Вы ещё спрашиваете! Рен, я почту за честь присутствовать на вашем выступлении! С удовольствием!
  Он широко улыбнулся и похлопал меня по плечу.
  - Держите, - он достал из бумажника визитку и протянул мне, - это название и адрес книжного магазина, где будет проходить презентация. Ровно десять утра. Не заблудитесь?
  - Нет, - радушно ответил я, - спасибо огромное, Рен. Я обязательно приду.
  - Буду рад, - он залпом допил мохито, положил деньги на стойку и, взяв пальто с соседнего стула, встал передо мной, - до завтра, Адриан.
  Мы пожали друг другу руки.
  - До встречи, Рен.
 
Я проводил его взглядом, а сам остался у бара, кропотливо перебирая мысли в голове. Было уже поздно. Я чувствовал ужасную физическую усталость. Бодрствовать и думать уже не было сил, поэтому я вышел из "Шато" и побрел в гостиницу, которая находилась в двух кварталах от кафе.

Оказавшись в номере, я снял пальто, положил визитку Рена на журнальный столик и рухнул на кровать. Последнее, о чем я подумал, было: "Значит, её зовут Этель…" Спустя пару минут я уже путешествовал в астральном мире грёз.

****

Проснувшись утром, первым делом я, естестественно, подумал о прекрасной демонице по имени Этель. Возможно, мне даже снились сны о ней, но я ничего не помнил.

На часах была четверть восьмого. Я встал, привел себя в порядок и вышел на балкон. Бодрящий утренний воздух проник в каждую клеточку моего тела и насытил нехилой порцией кислорода так, что я окончательно проснулся.

Размышляя над тем, как я проведу первый день октября, я вдруг вспомнил о любезном приглашении господина Тамани на презентацию нового романа. Мне не терпелось поскорее заполучить хотя бы одну книгу этого уникального человека и я решил, что, едва она окажется у меня на руках, я при первом же удобном случае начну чтение и не остановлюсь, пока полностью не закончу.

Предвкушая приятную встречу с новым другом, я взял визитку, накинул пальто и выскочил из номера. В коридоре стояла гробовая тишина: наверное, постояльцы ещё нежились в своих тёплых постелях. Я как можно тише спустился по лестнице на первый этаж и оказался в холле.

Думаю, стоит сказать пару слов о самой гостинице, которая стала для меня прибежищем на все семь дней моего пребывания на Земле.
Это было старинное трехэтажное здание с узенькими балконами. Как я мог судить, первый этаж гостиницы был отведен под ресторан, где постояльцы всегда могли пообедать, поэтому вся правая сторона зала была усыпана небольшими круглыми столиками с деревянными самодельными стульями. В дальнем углу виднелась непримечательная дверь с врезным круглым стеклом, которая скорее всего вела в кухню и которую туда-сюда пинали официанты. Левая половина зала больше походила на вестибюль, где, помимо ресепшена, располагались диванчики для гостей и отдыхающих, телефон, журнальный столик, гардероб и уборная.

Когда я спустился в холл, никого не было - ни постояльцев, ни персонала - кроме высокой брюнетки с объёмным каре и идеально ровной чёлкой за стойкой ресепшена. Кажется, её звали Мия. Я показал ей визитку и спросил, не знает ли она, где находится книжный магазин. Мия в мельчайших подробностях объяснила, как туда добраться, а затем я, поблагодарив её, вышел из гостиницы и отправился на утреннюю прогулку.

До десяти оставалось два с половиной часа и я провел их, гуляя по незнакомому городу и думая об Этель. В уме с необычайной скоростью проносилось множество вопросов и догадок относительно демоницы, причины и цели её появления в мире людей.

Обычно ангелы и демоны воздействуют на человека дистанционно, то есть находясь в параллельной реальности, не доступной понимаю и видению для обычных людей. Мир духов существует совершенно в иной плоскости бытия, вибрации которой не соответствуют вибрациям Земли, поэтому человек не видит бесплотных духов, призраков, души умерших, а также светлых и темных сущностей. И воплощение одного из них здесь - явление крайне редкое и обязательно оправданное. Причину своего пребывания на Земле я знал. Но присутствие Этель в человеческом мире - тайна, покрытая мраком. И этот мрак моего неведения тисками сжимал мою душу и вызывал некую тревожность за Рена Тамани. Я чувствовал, что ему угрожает опасность и опасность эта, без сомнений, исходила от Этель. В тот момент у меня возникла мысль: придёт ли Этель на презентацию? Если да, то мои опасения лишь подтвердятся. Нужно приглядывать за писателем, решил я, у него светлая и очень важная миссия и он должен выполнить её, несмотря ни на что.

В "Магистр" - так назывался книжный магазин - я пришёл ровно в назначенное время. Преданные читатели уже рассаживались по своим местам, ибо презентация вот-вот должна была начаться. В этой толпе Рен сам меня заметил и подошёл, чтобы поздороваться.
  - Адриан, - воскликнул он, разведя руками, - как я рад, что вы пришли! Простите, я не успел занять вам место в первом ряду - видите ли, я немного волнуюсь...
  - Всё в порядке, Рен! Спасибо. Не беспокойтесь обо мне.
  Невозможно было не увидеть его тревожность по поводу предстоящего выступления и, желая подбодрить писателя, я положил руку ему на плечо и мысленно вложил в его сознание уверенность в своих силах и немного спокойствия, а затем сказал:
  - Вы будете на высоте, Рен. Удачи!
 
Выражение паники и страха моментально сошло с его доброго лица и, поблагодарив, он направился к своему почётному месту. Едва он подошёл к писательскому столу, возбужденная публика щедро одарила его бурными апплодисментами. Рен приступил к своей речи.

Новый роман носил многозначительное и интригующее название - "Присутствие". После краткого вступления Рен зачитал первую и вторую главы, дабы заинтриговать своих и без того заинтересованных читателей. Далее он ответил на несколько вопросов касательно других его произведений, а затем последовала автограф-сессия.

Хоть я и сидел в последнем ряду примерно посередине, я отчётливо видел и слышал Рена, пока тот выступал. Едва он присел за стол и надел свои очки, атмосфера тепла и любви спустилась на читательский зал, и при виде этого сердце моё ликовало. Я окинул взглядом публику: она трепетала! Все до одного неотрывно следили за каждым жестом Рена, жадно внимали каждому его слову и отвечали искренним смехом на каждую шутку.

В первом ряду, полагаю, находились его родные и близкие друзья, либо самые рьяные и прыткие поклонники, считающие смыслом своей жизни занять лучшие места поближе к знаменитости. Мне стало интересно, кому все-таки перепало такое счастье, поэтому я чуть приподнялся с места и вытянул шею, устремляя взгляд в начало публики. Разглядеть мне удалось только очень старого мужчину и девочку лет десяти, которые, по-видимому, являлись отцом и внучкой писателя. Я посмотрел на другой конец ряда и уже отчаялся кого-либо увидеть, как вдруг рыжеватый проблеск на мгновение ослепил меня и заставил вздрогнуть. "Это она!" - подумал я и оказался прав. Этель сидела на втором-третьем месте от центра ряда, время от времени поправляя свои огненные волосы. Откровенно говоря, я бы удивился, не будь её на презентации Рена Тамани. Однако, её присутствие лишь подогрело мою дотошность и опасение за душу писателя.

Презентация длилась около часа, и ещё полчаса - автограф-сессия. Далее атмосфера зала приняла непринужденный характер: теперь все желающие могли перекинуться с писателем парой слов и сделать с ним фото на память. Я же просто расхаживал по магазину и, не исчезая из вида востребованного Рена Тамани, пролистывал его книги, читая аннотации и введения, наполненные глубинным смыслом.

За все время с окончания выступления Этель, казалось, меня и не видела. Или делала вид, что не видела. В любом случае, с ней мы ни разу не пересеклись даже взглядом. Более того, я совсем потерял её в толпе.

Наконец, я услышал знакомый голос:
  - Адриан!
Рен махал мне рукой и ловко обходил стеллажи с книгами и читателей, чтобы пробраться ко мне.
  - Отличное выступление, Рен! Вы всех покорили, - воскликнул я, когда тот подошёл.
  - Спасибо большое! Вы внушили мне смелость, - он рассмеялся, а затем добавил, - Адриан, позвольте вас кое с кем познакомить, - он мягко схватил меня за локоть и повёл прямо в толпу, - хотя не уверен, что поступаю правильно...
  - О чем вы, господин Тамани?

Мы протолкнулись через компанию молодых девушек и вскоре очутились у стола, за которым он выступал. Только теперь там сидел не он, а рыжеволосая демоница! Склонив голову, она что-то усердно записывала в блокнот.
  - Этель, - сказал Рен, - познакомься, это - Адриан, о котором я тебе рассказывал.
  Она подняла глаза и уставилась на меня, словно увидела впервые. Затем, быстро взглянув на писателя, она с сияющей улыбкой на лице вышла из-за стола и протянула мне руку, якобы рада нашему знакомству. Я же, немного помедлив, настороженно одарил её мимолетным рукопожатием и сухо сказал:
- Очень приятно, Этель.
- Мне тоже, - ласково ответила демоница, однако, глаза её выражали хитрое ликование и презрение, - господин Тамани рассказал мне о вас. Простите за вчера, неловко получилось. Просто вы напомнили мне одного моего знакомого, которого уже нет в живых. Он был дорог мне, понимаете?

Выражение лица Этель выглядело самым невинным, трогательным и честным, но только я один знал истинную сущность девушки, которую Рен столь опрометчиво принимал за обычную поклонницу и наверняка считал эталоном очарования и женственности, ибо человеческий сосуд, в который вселилась Этель, воистину был неземной красоты. И сейчас она стояла прямо передо мной и разыгрывала целый спектакль для одного единственного зрителя - человека по имени Рен Тамани. Несомненно, я мог положить конец её фарсу ещё тогда, но момент был совершенно не подходящим, и ради писателя я был вынужден играть по её гнусным правилам.
 
 - Конечно, Этель. Я все понимаю, - спокойно ответил я, чувствуя себя на сцене театра, - не беспокойтесь об этом. Рен тоже немного рассказал мне о вас. Вы поклонница его творчества. Как вам презентация?
 
Этель расплылась в улыбке и восторженно сказала:
  - Потрясающе! Я и подумать не могла, что судьба сведёт меня с моим кумиром и даже позволит взять у него интервью.
  - Этель пишет обо мне статью, - подхватил Рен и бросил на неё доверительный взгляд, - а ещё досконально знает все мои книги. Это невероятно, Адриан! Я не поверил своим ушам, когда она процитировала монолог главной героини "Украденные грёзы". Ах, чуть не забыл! Адриан, - Рен вдруг спохватился и, перекинувшись через стол, схватил книгу в твёрдом переплете, на обложке которой были изображены человек и его тень в виде призрака, и вручил её мне, - я обещал вам свежий экземпляр. Только-только из печати.
  - Ого, - удивился я, взяв книгу в руки, - увесистая!
  Рен рассмеялся.
  - Да уж, груда макулатуры. Там больше бумаги, чем самого романа. Надеюсь, вам понравится.
  - По-другому и быть не может! Я ещё не читал, а уже в восторге. Спасибо, Рен! Постараюсь прочитать до вашего отъезда.
  - А, не спешите, - шутливо отмахнулся он, а затем задумался, - знаете, дорогие мои, в мою старую голову только что пришла гнетущая, но чертовски правдивая мысль. Писательство - такое неблагодарное дело: пишешь роман год-два-три, а читают его за два-три дня! Поразительно!
 
  - Ну что вы, господин Тамани! - Заботливо произнесла Этель. - Зато сколько добра и света вы дарите людям! Они благодарны, поверьте. После прочтения ваших книг внутри человека происходят положительные изменения, которые он, может, и не осознает, но которые делают его жизнь лучше. Поверьте мне, я-то знаю...

После сказанного мне так и хотелось заапплодировать и воскликнуть "Браво, Этель!". Как умело она исполняла свою роль! На мгновение я даже восхитился её мастерством.

  - Дорогая Этель, - обратился к ней растроганный до глубины души писатель, - вы так красиво произнесли подбадривающую речь, что теперь мне захотелось цитировать вас.
  Мы все рассмеялись. Тут к Рену подошёл высокий молодой человек в костюме и что-то шепнул ему на ухо.
  - Хорошо, Грей, я уже иду, - ответил он парню и обратился к нам с демоницей, - друзья мои, я вынужден вас покинуть. За мной приехала дочь и сейчас ждёт в машине. Адриан, спасибо, что пришли. Я очень рад нашему знакомству. Этель, не прощаемся, увидимся завтра.
  Мы обменялись рукопожатиями, а затем Рен снял с вешалки свое пальто и быстро прошмыгнул на улицу через чёрный вход, наверное, чтобы лишний раз не просачиваться сквозь толпу поклонников.
 
Я остался наедине с демоницей.

****

Мы оба смотрели вслед уходящему Рену Тамани, пока тот окончательно не скрылся из виду.

Затем я обернулся к Этель с намерением сказать пару ласковых за возмутительную попытку одурачить писателя, но она уже сверлила меня недовольным взгдядом и издевательски ухмылялась. Теперь я был свидетелем удивительной картины, которая, кстати, не стала для меня каким-то откровением: будучи только что очаровательной юной особой, покорившей сердце наивного мужчины, Этель за долю секунды приобрела свой истинный облик надменной и хитрой пособницы Сатаны.
  - А ты молодец, ангел, - её голос стал холодным и злорадным, - твоё рвение защитить Рена Тамани похвально. Но, поверь, эта хрупкая чистая душа не нуждается в твоих услугах, - она подошла ближе и демонстративно вытянулась ко мне, - не беспокойся - его участь уже решена.
 
Сказав это, она торжественно расхохоталась; её глаза блестели безумием: она явно отмечала предстоящую победу над своим противником - надо мной. Я оставался недвижим и пристально наблюдал за тем, как она собирает свои вещи - блокнот и какие-то бумаги - кладёт их в сумку и надевает пальто, поправляя длинные волосы. Она обошла писательский стол и уже намерилась уходить, как вдруг я схватил её за руку и остановил. Она ни капли не сопротивлялась, наоборот - ей нравилось вести игру и чувствовать себя победителем.
  - Не знаю, какую цель ты преследуешь, Этель, - грозно сказал я, - но ты слишком самонадеянна, если думаешь, что я позволю тебе провернуть это гнусное дельце с Реном.
  - Понятия не имею, о чем ты, - игриво произнесла она.
- Нет смысла отрицать: у тебя на него виды и не самые лучшие, я полагаю. Не так ли?
- А если и так, что ты сделаешь? Окропишь меня святой водой? Какое тебе вообще дело до писателя?
- Ты серьёзно? Демон пытается затащить душу невинного человека в Преисподнюю, на моих глазах. Хочешь, чтобы я стоял в стороне и спокойно наблюдал, как ты губишь его жизнь?
  - Как угодно. Но я не отступлю, - она вырвала руку и, попятившись назад, смерила меня пренебрежительным взглядом, - добрый совет от демона: сгинь! Возвращайся туда, откуда пришёл, пока я не вырвала твои белоснежные крылышки. Чао!
  Она быстро прошмыгнула к выходу и, хлопнув дверью, выскочила из книжного магазина.
  Не успел я опомниться, как и след её простыл! Я опрометью вылетел из "Магистра" и хотел было догнать Этель, чтобы договориться, но оглядевшись по сторонам, я понял, что упустил её и - самое страшное - не знал, где её искать.

****

Весь оставшийся день я провел в размышлении над стоящей передо мной задачей: как помешать Этель совершить преднамеренное злодеяние и спасти душу Рена Тамани так, чтобы он не прознал, кто мы на самом деле? Каким бы высокодуховным человеком он ни был, его сознание пока не готово воспринять существование потусторонних сил.

Теперь, разумеется, прогулки по Альбургу и прелести земной жизни отошли на второй план и уступили место решающему шагу, который мне нужно было срочно предпринять.

Я считал своим ангельским долгом выхватить Рена из цепких лап порочного демона, но и Этель я не хотел убивать. Хотя мог! Я сделал все, что от меня зависело и мне не в чем было себя упрекнуть. Попытки вразумить Этель не дали никаких результатов и это заставило мой божественный ум выдать гениальный план, согласно которому никто не пострадает.

Я предусмотрел все развития событий и проанализировал все возможные последствия. Оставалось лишь претворить задуманное в жизнь.

"Когда Этель поймёт, что я натворил, то будет просто в бешенстве и наверняка попытается уничтожить меня!" - подумал я.
Прямо в тот вечер я осуществил задуманное: стёр Рену Тамани память об Этель и о себе, а также сделал его невосприимчивым к демоническому колдовству. Теперь мне оставалось только ждать - ждать, когда Этель явится убить меня.

****

Лучи полуденного солнца просачивались сквозь стеклянную дверь балкона и изливались на страницы романа "Присутствие", который я с упоением читал с раннего утра. Будучи хранителем, за свою долгую жизнь я, находясь за правым плечом своего подопечного, прочитал много разных книг. Каждая несла в мир великую идею и по-своему отражала мировоззрение автора. Но эта книга целиком и полностью охватывала каноны человеческого бытия и описывала их на жизни одного человека.

Я почти дошёл до последней главы, как вдруг вздрогнул от настойчивого стука в дверь. Едва я приоткрыл её, как кто-то с неимоверной силой заехал в дверь ногой, и меня отбросило назад. Я врезался спиной в боковую сторону высокого шкафа и повалился на пол. Впервые я ощутил боль. Я хотел подняться, но не успел: очень сильная горячая рука схватила меня за горло и снова пришпилила к шкафу. Тот пошатнулся и загремел, а я, не способный пошевелить ни одной конечностью, с трудом устремил взгляд на противника.

Это была Этель! Она вся пылала от ярости: её волосы горели огнём, испуская мелкие языки пламени, а изумрудные глаза ядовито сверкали, как у свирепого зверя. Я видел её огромные чёрные крылья, демонстрирующие крайнюю степень её гнева.
  - Что ты сделал с Реном Тамани?! Отвечай! - Она была готова протащить меня по всем кругам ада.
Стараясь вздохнуть, я с трудом наклонил голову чуть ближе к Этель и прохрипел:
  - Я спас его...
  - Идиот! Никого ты не спас! Ты ни черта не понимаешь! Я же говорила, чтобы ты убрался с моего пути. А теперь мне придётся искать другую жертву. У меня нет на это времени! Черт возьми!
  Этель замолчала, но продолжила держать меня в полном оцепенении. Она думала. Думала, что дальше со мной делать: убить или оставить в живых. По её глазам я понял, что она решила.
  - Жаль, что ты ослушался меня, Адриан. Если я не избавлюсь от тебя сейчас, ты не позволишь мне закончить дело. Прости, но ты сам обрек себя на смерть, а мне терять уже нечего. Прощай!
  Она убрала руку с моего горла, но из-за её демонической магии я оставался в подвешенном состоянии, не в силах даже защититься. С презрительной ухмылкой на лице она начала медленно отходить, не спуская с меня глаз. Я не боялся. Чего? Она не могла убить ангела. Выкинуть меня таким образом из человеческого сосуда - да, но уничтожить моё сознание не под силу ни одному демону. Моё тело было словно парализованное, но мощь ангельской сущности до сих пор присутствовала во мне и я чётко её ощущал. Я подумал, раз Этель бесцеремонно использует свои демонические способности в земном мире, то я имею такое же право обратиться к своему божественному могуществу. Так я и поступил.
   Судя по всему, Этель хотела разорвать моё сердце в клочья и тем самым расправиться со мной, а вся эта неспешность доставляла ей массу удовольствия. И вот, наконец, оказавшись у входа в номер, она улыбнулась и на прощание сказала:
  - Не бойся, ты умрёшь быстро. Но я не хочу на это смотреть, так что пока!
  Она уже развернулась, чтобы уйти, но я, прибегнув к Силе внутри меня, последовал примеру Этель и распахнул свои крылья, вырвавшись из сковавших меня энергетических цепей. Этель, явно не готовая к такому повороту, резко обернулась. Молниеносно я подлетел к ней и, вцепившись в горло, отшвырнул демоницу вглубь комнаты. Это разозлило её ещё больше и, желая дать отпор, она набросилась на меня в попытках нанести смертельный удар. Не знаю, как долго продолжался наш поединок, но мы изрядно потрепали друг друга, пока мне это не надоело. Тогда ловким движением я повалил демоницу на пол и крепко прижал её крылья коленями, а сам навис над ней и держал ей руки. Наши лица оказались в паре сантиметров друг от друга; мы тяжело дышали и постепенно приходили в себя, осознавая всю абсурдность бессмысленного раунда.

Я долго смотрел в изумрудные глаза демоницы и не мог насытиться их глубиной. Они ясно отражали чувства Этель в тот момент. Я мог видеть неугасаемую ярость, жгучую агрессию, укоренившуюся ненависть, отчаяние от поражения и - что это? Страх? Печаль? А затем я увидел слёзы! Прозрачная вода медленно выступала из её глаз и быстро стекала вниз к вискам, оставляя блестящий след. Впервые я стал свидетелем небывалого чуда: демон плачет!

Я не знал, как реагировать на это, поэтому просто поднялся и протянул Этель руку. Но она продолжала лежать, смотреть и плакать. Моя рука неотступно тянулась к ней. Наконец, демоница резко приподнялась, схватила мою ладонь и встала на ноги. Мы отряхнулись и спрятали крылья. Задерживаться в номере со мной она, определённо, не собиралась, а потому, бросив на меня пренебрежительный взгляд, она пробралась через обломки мебели, разбросанные вещи и битое стекло и направилась к выходу, не проронив ни слова.

  - Этель, постой! - Я окликнул её.
  - Чего тебе? - Огрызнулась она, не оборачиваясь.
  - Поговорим?
  - Мне не о чем с тобой говорить, ангел. Наш бой сказал всё за нас. Ты своего добился: Рену Тамани ничего не грозит. А теперь, извини, у меня каждая минута на счету. Прощай!
 
 Этель выглядела подавленной - это нельзя было симулировать. Я не представлял, что её гложет, но догадывался, что это связано с писателем. Её слезы - искренние и настоящие - пробудили во мне глубокое сострадание к той, кого я должен был считать заклятым врагом. Вопреки всему, ангельское сердце тянулось к ней - демонице, которая не разучилась чувствовать и, может быть, даже любить.

Она уже оказалась в полуметре от распахнутой двери, но я силой мысли захлопнул её так, что она не смогла покинуть номер.
  - Какого черта? - Её голос был спокойным, но злым.
  - Я не отпущу тебя, пока ты не расскажешь, зачем тебе нужен был Рен Тамани.
  Этель вернулась в комнату и с ухмылкой спросила:
  - С какой стати?!
  - Спортивный интерес. Ведь ты сейчас не на дневную прогулку отправляешься? А на поиски новой жертвы! Мне жаль, но я не могу отпустить тебя и тем самым подвергнуть опасности другого невинного человека.
  - Слушай, Адриан, ты слишком превозносишь людей: они не могут быть невинны.
  - Возможно. Но ни один смертный не заслуживает быть обманутым демоном, причём так подло, бесцеремонно и несправедливо. Кроме того, насколько я знаю, демоны охотятся лишь на грешные души, а Рен никак не попадает в эту категорию.
  - Не трать моё время, Адриан...
  - Ты ещё не поняла? - Я перебил её. - Есть только два варианта развития событий: либо ты рассказываешь истинную причину своего пребывания здесь, либо твоя душа возвращается обратно в Преисподнюю без добычи.

Этель долго молчала, а затем отвела взгляд. Он упал на большое зеркало, прикреплённое к одной из дверец шкафа-купе. Она задумчиво подплыла к нему и уставилась на своё отражение, разглядывая неотразимый женский сосуд. Её одежда была грязная и потрепанная от драки, но на самой демонице не было ни царапины, ни пылинки, ни пятнышка.
  - Адриан, знаешь, что бывает с демонами за невыполнение приказа? - Вдруг спросила она, стоя перед зеркалом.
  - Нет.
  - Их понижают в ранге, либо заточают в башне забвения, либо подвергают вечным пыткам, как грешников. Не вмешайся ты в мой план, я бы избежала всего вышеперечисленного. А теперь, если я провалю свою миссию - спасибо тебе - то мне выбирать не придётся. Меня ждёт худшая из смертей - забвение. Вечное скитание в парадоксальной башне Люцифера, где каждый шаг вверх - словно падение в бездну.
 
Я на мгновение представил Этель во всех трех вариантах и ужаснулся. Таких страданий не пожелаешь даже повелителю Тьмы.

  - Значит, у тебя приказ, от выполнения которого зависит твоя дальнейшая судьба? - Осторожно спросил я. - Но причём тут Рен Тамани? В нем нет ни капли порока.
  Этель резко обернулась ко мне, закатив глаза, и вздохнула:
  - Мне нужен праведник! Прямой приказ Люцифера.

Повисло недоуменное молчание. Я впал в немой ступор.
  - Праведник?! - Нахмурив брови, уточнил я.
  - Да.
  - Но зачем твоему Господину праведник?
  - Черт, да откуда мне знать?! Если тебя это так интересует, можешь пойти к нему и спросить. Заодно расскажешь, как запорол мою миссию.
  Этель нервно заходила по комнате.
  - По правде говоря, мне плевать, зачем ему понадобилась праведная душа! У меня есть приказ и я должна уложиться в очень сжатые сроки.
  Это обеспокоило меня ещё сильнее.
  - Сколько у тебя времени? - Спросил я, не сводя глаз с раздраженной демоницы.
  - В ночь с пятого на шестое октября мне нужно переступить врата Преисподней вместе с праведником.
  - Три дня, не считая этого... - тихо протянул я мысли вслух.
  - Да! Именно поэтому мне нужно идти, а не торчать здесь и исповедоваться перед сыном небес. Много чести! Я и так сказала достаточно. Если мои узнают, что я вышла на контакт с ангелом и не оторвала ему крылья, меня сразу же бросят в пекло. Потому советую тебе держать рот на замке и не вмешиваться в чужие дела.

Всё зашло слишком далеко. Я обязан  был не допустить падение Рена ни при каких обстоятельствах! Ещё не поздно было отступить, но сделай я это, я бы потерял право называться служителем небес. Да и как я мог?! Я - ангел и моя любовь к людям безусловна. Исходя из этого жизненного принципа, я набросал в голове план и разработал стратегию, согласно которой в выигрыше останутся все. Или почти все.
  - Нет! - Выпалил я.
  - Что "нет"?
  - Ты никуда не пойдёшь.
  Этель нахмурилась и вопросительно на меня посмотрела.
  - Ты идиот или как? Ты вообще меня слушал?! Если я не выполню приказ в срок, мои крылья будут висеть над входом в Ад пышной декорацией, а душа - гнить на краю Вселенной. Я сделаю все, чтобы избежать такой участи! И ты меня не остановишь, Адриан!
  - Я и не собираюсь, - спокойно ответил я и подошёл ближе к Этель, - заключим сделку!
  В изумрудных глазах демоницы проблеснул неподдельный интерес. Конечно, ведь слово "сделка" - самый сладостный звук для обитателей Ада.
  - Я слушаю.
Немного помедлив, я глубоко и бесшумно вздохнул, ибо готовился озвучить самую безумную и абсурдную мысль за всю мою жизнь - ангельскую и человеческую.
  - К назначенному сроку я сам предоставлю тебе душу праведника, а ты взамен откажешься от посягательства на жизнь человека на время пребывания на Земле.
  Этель задумчиво улыбнулась и снова заходила по комнате, но уже более спокойно и размеренно.
  - Заманчивое предложение, - произнесла она, - но назови хотя бы одну причину тебе верить, Адриан.
  - Их нет.
  - Вот именно...
 Этель подошла к балкону и устремила взор на бескрайнее голубое небо. Я предполагал, что она откажется, ибо риск очень велик. Чтобы демон доверился ангелу - такое в истории их миров случилось бы впервые! Но затем я услышал нечто поразительное:
- Я согласна, - её голос звучал твёрдо и вызывающе, - но при одном условии. В наших с тобой мирах, есть такая штука, как...
  - Священный договор, - догадался я.
  Она повернулась ко мне.
  - В точку! Между Добром и Злом. Я готова поклясться перед твоим Богом, если ты поклянёшься перед моим.
 Меня крайне удивил тот факт, что она сама проявила инициативу и предложила то, до чего я, наверное, никогда бы не додумался. Я сделал шаг навстречу Этель.
  - Такой договор должен быть скреплен. Ты готова пойти на это?
  Она замешкалась и отвела глаза, а затем прошептала:
  - Это - ничто, по сравнению с участью, которая ждёт меня в случае провала.

Я не ответил, а лишь предвкушал то, что будет дальше. Переступая через бардак, который мы устроили, я подошёл к ней вплотную. Моя горячая ладонь нежным прикосновением обожгла ей румяную щеку, а мягкие губы дотронулись до её и подарили тёплый неторопливый поцелуй. В этот момент наши с демоницей крылья замерцали и ярким сиянием осветили комнату: у Этель они засветились чёрным, а у меня - белым.

Не описать словами, какой вихрь возбуждения налетел на меня. Впервые я изменил своей природе, но, видит Бог, во благо! С точки зрения обителей Света и Тьмы было совершенно неуместно допускать поцелуй между заклятыми врагами, но только так мы могли скрепить Священный договор.

Наконец, символический поцелуй свершился - нерушимая клятва отныне связывала наши бессмертные души, судьбу и жизнь - навеки!

Мы открыли глаза и наши взгляды слились воедино. Я слышал, как бьются наши сердца в попытках вырваться из груди, а неровное дыхание идёт в такт с частыми ударами пульса.

Я до сих пор стоял подле Этель и, плавно убирая руку от её пылающего лица, задел правую сторону ключицы, которая виднелась из-под одежды. Она вздрогнула и сглотнула, отвела взгляд. Ситуация приобрела довольно неловкий характер. Я вдруг ощутил, как внутри меня зародилось нечто новое, недоступное, полное любви и страха одновременно. Будто показалась новая грань моей безупречно светлой души. "Что это?" - подумал я и хотел приложить руку к груди, но обнаружил, что совершенно не могу пошевелиться: человеческое тело стало ватным и невесомым, как… перо. Перо!

В левой руке я ощутил нечто длинное, бархатное и пушистое: это было смолисто-чёрное перо с крыла демоницы, с которой я заключил нерушимое соглашение. В её руке я увидел такое же, только белое. Теперь мы владели частью друг друга и ничто на свете не могло это изменить.

  - Оно - залог взаимного доверия, - тихо произнёс я, взглянув сначала на белое перо, затем на прекрасное лицо Этель. Всячески стараясь скрыть свое смущение, она молча переступила порог балкона и, обернувшись, промолвила:
  - Постарайся уложиться в срок.
  Затем оттолкнулась и легко спрыгнула вниз. Я выбежал на балкон, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, но уловил лишь аромат огненно-рыжих волос в воздухе. Она скрылась без следа.

****

Остаток дня я провел как на автопилоте.

После того как Этель покинула мою комнату, я спустился вниз и попросил Мию переселить меня в другой номер, ибо тот был напрочь разгромлен. Мия не докучала мне вопросами насчёт того, что там произошло, ибо нашу перепалку с Этель слышала вся гостиница. Видимо, все подумали, что пара влюбленных устроила слишком бурный разбор полётов и потому чуть не разнесла номер. Что ж, пусть пребывают в блаженном невежестве: для них это лучше, чем знать, что на самом деле произошло. Я полностью покрыл стоимость нанесенного ущерба и Мия вручила мне ключ от номера 25. Как только я зашёл в новую чистую комнату, то сразу же рухнул на постель и уснул беспробудным сном.

Тот день выжал из меня все соки. Роман Тамани. Потасовка с демоницей. Приказ Люцифера. Договор с Этель. Поцелуй... Одна мысль сменяла другую и создался ментальный круговорот, в который меня затянуло.

Когда я проснулся, была уже ночь. Я взглянул на часы: почти полночь. Ещё пара минут - и наступит новый день. "Каким он будет?" - думал я.

Я был спокоен. Мое внутреннее возбуждение утихомирилось и я словно обновился. Теперь я мог адекватно размышлять над последними событиями, так живо ворвавшимися в мою земную жизнь.

Лёжа на кровати, я миллион раз прокручивал в голове наш диалог с Этель. Странный приказ Люцифера тревожил меня больше всего. Зачем Князю Тьмы понадобился праведник? Чистым душам в Аду не место. Почему именно Земля? Ведь есть другие более высокоразвитые цивилизации, жизнь которых благочестива. Почему именно Этель поручили выполнить столь не лёгкую задачу? Все это не просто так!

Этель... Она необычный демон. В тот день, в кафе, когда я впервые увидел её, откуда я мог знать, что эта рыжеволосая нимфа станет главной героиней моей человеческой истории? Что привлекло меня в ней? И какая невидимая сила побудила подойти и прикоснуться к её плечу? Ах, Боже! Что со мной? Что ждёт меня через несколько дней? Я обещал предоставить Этель праведника в срок, но как я могу? Я - служитель небес, хранитель, защитник, духовный наставник, чистый дух, воплощение Добра и Любви! Так как же я могу принести в жертву столь бесценное и невинное существо, как человек? И не просто человека, а праведника, место которому рядом с Богом, а не в обители Зла!

Мне вдруг вспомнилась фраза Этель: "Ты слишком превозносишь людей...". Она не права. Они - уникальные создания с необъятным внутренним миром! Я люблю их! Всем ангельским сердцем! Ради одной человеческой души я готов буквально на всё, и даже... на смерть или на жизнь, похожую на смерть.

Этель! Я не такое чистое создание, коим ты меня считаешь, ведь я... я обманул тебя! А ты не узнаешь об этом до последнего, пока не настанет пора покинуть Землю и отправляться в Преисподнюю. Ты преподнесешь Люциферу праведную душу, но принадлежать она будет вовсе не человеку, а мне! - божьему  ангелу, которому ты доверила свою судьбу и жизнь!
Но, уверен, ты не будешь скорбеть обо мне. Будет Бог. Похоже, на мою святую душу возлёг первый и единственный грех - предательство.

Слезы катятся по щекам, стекая на подушку - и я молюсь. Прости меня, Отец, за то, что покинул Тебя и больше не вернусь. Прости, что волгаемые на меня надежды никогда не оправдаются. Прости, что не смогу служить Тебе, выполняя обязанности Архангела. Прости за скорбь, которую Ты скоро испытаешь, ведь лишишься Ты верного слуги, бывшего рядом с Тобой с начала времён. Прости, что помимо души Рена Тамани, я также спасаю демона, который, может, этого и не достоин, но разве мне об этом судить? Каждый имеет право на жизнь! И Этель тоже. Прости, Отец...

Благодарю Тебя за Любовь и Свет, из которых соткано моё ангельское сердце! Благодарю за тысячелетия и эпохи, когда я мог наслаждаться великим служением Тебе! Благодарю за Твоё доверие и намерение одарить меня чином Архангела. Благодарю за то, что позволил спуститься на Землю и побыть человеком - он, несомненно, венец Твоего творения! Благослови меня, Отец, на те минуты, часы, дни, оставшиеся мне до прихода Смерти. Я достойно приму её, думая о Тебе. Не нужно скорбеть обо мне, возлюбленный Господь. Небеса не низвергнутся, предав земле одного ангела, а Ты создашь другого - более разумного и благодарного. Не нужно скорбеть обо мне, возлюбленный Отец, ибо это - мой выбор, и моё бремя, и мой путь. Да будет так!

****

С тех пор, как Этель испарилась из моего номера, я был убеждён, что увижу её лишь через два дня. Она явится за праведником и в ночь с пятого на шестое октября они покинут планету. Точнее мы покинем. Поэтому я отпустил все тревожные мысли и погрузился в настоящий момент, жадно впитывая быстротечную земную жизнь. Я почувствовал себя прекрасной бабочкой, жизнь которой столь мимолетна и коротка. Но она порхает в этом мире всего одни сутки, а мне подарили целых семь дней! Вот она - истинная благодарность Вселенной - ценить каждый миг и просто быть! Так я и поступил.

Третье октября я провел так же, как планировал провести всю неделю: гулял по городу и созерцал красоту божьего творения. Я побывал в берёзовый роще, общаясь с деревьями. Прошёлся по магазинам и купил несколько безделушек, сделанных людьми вручную. Я прочитал пару книг о любви, но ни одна не уступила "Присутствию" Рена Тамани, которую я, кстати, все же дочитал. Я кормил голубей сырым арахисом, который ел сам. Я даже принял участие в митинге, направленном на сохранение экологии планеты. Я всматривался в лица прохожих и каждому посылал энергию Света и Радости, исходящих из моего сердца.

Ближе к вечеру, я, немного уставший и голодный, пошёл в роскошный городской парк и присел на лавочку, желая отдохнуть и набраться сил для следующего "забега". Я чувствовал такой непоколебимый покой, что сам не заметил, как задремал. Я был счастлив.

  - А ты не торопишься с поисками благочестивца, - услышал я приятный женский голос, - я наблюдаю за тобой весь день, а ты только и делаешь, что слоняешься по Альбургу и книжки читаешь.

Я удивился приходу Этель, но виду не подал. Не открывая глаз, я тихо сказал:
  - Рад, что ты пришла.
  Повисло молчание.
  - Правда? - Она искренне удивилась. - Честно говоря, я не могла не прийти. Договор договором, но мне нужны гарантии.
  Теперь я вышел из полусонного состояния, раскрыл глаза и уставился на сидящую рядом со мной Этель.
  - О чем ты?
  - Я знаю, ты не можешь нарушить клятву, но подстраховаться мне не помешает. Я слежу за тобой с раннего утра и что я вижу? Ты и пальцем не пошевелил, чтобы выполнить условия договора. А часики тикают...
  - Этель, я искренне поражён твоей заинтересованностью во мне. Не предполагал, что ты потратишь свое драгоценное время на ненавистного врага. Мне приятно, - я дружелюбно улыбнулся.
    Этель задержала на мне недоуменный взгляд и затем устремила его перед собой:
  - С чего ты взял, что я ненавижу тебя, Адриан?
  - Ну, может, с ненавистью я и преувеличил, но врагом, определённо, считаешь. Разве не так?
  - Просто я очень предусмотрительная.
  - Поэтому ходишь за мной тенью?
  Она снова обратила ко мне взор, а я снова одарил её радушной улыбкой.
  - Не могу понять: чего ты такой счастливый? - Неожиданно воскликнула Этель с оттенком подозрения в голосе. - Всё равно ты никого не спасешь, и один человек точно пострадает.
  Я блаженно потянулся грудью вверх и раскинул руки на спинку лавки. Слегка забросив голову назад, я устремил лицо к небу и с удовольствием вдохнул свежий осенний воздух.
  - Просто я наслаждаюсь жизнью в теле человека, - томно ответил я демонице, - и смакую каждый миг, потому что не только у тебя есть сроки.
  - Так ты на Земле впервые?
  - Ага.
  - Хм, я так и думала.
  - Почему?
  - Ты слишком восхищаешься людьми.
  - А разве они не достойны восхищения?
  Этель не ответила, лишь испустила ехидный смешок и отвернулась. По выражению её лица стало ясно, что наши мнения кардинально расходятся.
  - И надолго ты к нам? - Она вдруг сменила тему.
  - Это прозвучит странно, но как раз до шестого числа.
  - Отлично. Значит, мы оба закончим свои дела в один день и распрощаемся. Поскорее бы все закончилось. Кстати, так что насчёт поисков? Почему ты не ищешь праведника?
  Я не мог сказать Этель правду, поэтому пришлось солгать.
  - Мне незачем. На Земле живёт один человек, за которым я наблюдаю многие годы. Он тот, кто тебе нужен, точнее Люциферу.
  - Замечательно. Почему бы тебе не привести его ко мне и не освободиться от бремени нашего договора?
  - Этель, имей совесть! Неизвестно, что ждёт этого человека в Преисподней, и мне кажется, он заслуживает понежиться в объятиях земной жизни ещё пару-тройку дней. Я же обещал уложиться в назначенный срок и я сделаю это. Верь мне, Этель.
  - Хорошо, - решительно сказала она, поправляя роскошные волосы, - но знай: я с тебя глаз не спущу. Я - демон, и доверие противоречит самой моей природе. Так что не психуй.
  - Этель, я буду крайне польщён, если ты составишь мне компанию в следующие два дня и разделишь со мной прелести земного существования.
  Я заметил, что мои слова ввели демоницу в лёгкое заблуждение, и её вопрос лишь подтвердил это.
  - Почему ты это делаешь, Адриан? - Спросила она, не отводя от меня свой испытующий взгляд.
  - Что именно? - Не понял я.
  - Общаешься со мной как с добрым другом.
  - У меня нет причин считать тебя кем-то другим. Тем более, пока ты ведёшь себя хорошо и следуешь единственному условию договора, я не вижу в тебе угрозы и потому отношусь к тебе так, как ты этого заслуживаешь.
  Этель изящно положила локоть на спинку лавочки и, закинув ногу на ногу, подперла рукой голову, слегка взбудоражив огненные локоны у корней. Она походила на очаровательную лисицу, готовую атаковать и защищаться, не разбирающую, кто её противник - враг или союзник. Её хитрые прищуренные глаза выдавали укоренившееся недоверие к кому бы то ни было, а лукавая улыбка будто глаголила: "Я не верю ни единому твоему слову. Это не может быть правдой!"
  - О, Адриан, брось! К чему это светопреставление? Долой притворство! Тебе нет нужды изображать святого передо мной. Ведь мы оба знаем, кто я: верная пособница Дьявола, исчадие Ада, чистое воплощение Зла; я соткана из Тьмы и Порока, и точно знаю, какого отношения к себе заслуживаю, тем более со стороны ангела. Поэтому можешь снять маску своего лицемерия и положить конец этому лукавству.
 
Откровение Этель, бесспорно, должно было укоренить мою уверенность в её сатанинском происхождении. Однако, оно, наоборот, посеяло в моем сознании идею о том, что Этель не настолько уж и пропитана Злом, и это заставило меня усомниться в её греховной сущности. Сама мысль о том, что душа Этель ещё не до конца прогнила за бессчетные годы служения Люциферу, повергла меня в немой шок и я вдруг понял: если она и демон, то не чистокровный. На это предположение меня ещё натолкнуло её нескрываемое презрение к людям - нет! - к человеку. Казалось, любое упоминание о божьих детях вызывало в ней слишком бурные негативные эмоции, словно это - что-то личное.

По правде говоря, я не мог подобрать нужных слов, чтобы дать Этель ответ, который убедит её в моем самом искреннем и непредвзятом отношении к ней - она все равно не поверила бы.

 - Значит, - серьёзно сказал я, понизив голос, - ты хочешь, чтобы я был честен с тобой?
  Этель сразу уловила изменившийся тон моего голоса и насторожилась.
  - Я была бы признательна, - игриво произнесла она и, чуть приблизив свое лицо к моему, сладостно прошептала:
  -  Открой мне свои потаенные мысли, ангел.
  Её изумрудные глаза почти утонули в моих, а завораживающий голос отдавал эхом в моей затуманенной голове. Я будто стал невесомым. Аромат её рыжих волос пьянящим дурманом проник в мои лёгкие и пригласил в мир грёз и иллюзий. Я невольно погрузился в состояние эйфории, которое вот-вот унесло бы меня прямиком в нирвану. Однако... Как бы ни пыталась первоклассная демоница очаровать меня своей тёмной магией, прибегнув к колдовству и гипнозу, её ждало досадное разочарование.
 
  - Ты этого хочешь, Этель? - Я старался, чтобы мой голос звучал упоительно для неё.
  - Да, Адриан, - тихо ответила она, испуская магнетические флюиды и медленно приближаясь.

- Тогда слушай, - прошептал я, а затем, взглядом проникая все глубже в её душу, толкнул речь, от которой вдребезги разлетелись все её демонические чары:
- Ты лишена веры! Ты настолько пропитана Тьмой, что разучилась видеть Свет. Ты настолько вжилась в свою роль, что перестала различать игру и реальность. Тысячи лет ты взращивала своих демонов, пока не превратилась в одного из них. И к чему ты, в итоге, пришла? Бездушное, одинокое существование, которое ты влачишь; мощные крылья, создающие иллюзию свободного полёта; Сила, которая тебе нисколько не принадлежит, а главное, убежденность в том, что ты - порождение Зла и сердце твоё изначально черно и холодно. И сейчас, окинув взглядом свою жалкую низкую жизнь, ты спросишь меня: "А разве это не так?". И тогда я задам тебе встречный вопрос, ответ на который, я чувствую, страшит тебя больше самой смерти: "А разве ты всегда была демоном, Этель?"

Даже лишённый способности к телепатии, я отчётливо увидел, что моё нежданное откровение ядовитой стрелой вонзилось Этель в самое сердце и задело её уязвленное самолюбие. Я продолжал затягивать её взглядом в бездонную глубину моих серых глаз, перебирая в уме альтернативные варианты реакции ошеломленной демоницы на столь беспощадную критику. Шли минуты - царило безмолвие. Звуки окружающего мира - пение птиц, шум листвы, порывы ветра, разговоры прохожих, смех детей, лай собак - будто поглотились той звенящей тишиной, что повисла над нами и, казалось, становилась лишь гуще.
  Наконец, лицо Этель, до сих пор выражающее пассивную агрессию, вдруг заметно преобразилось и приобрело странные, неведомые ей самой черты некой раскрепощенности. Она внезапно изменилась. В тот момент на моих глазах свершилось крохотное духовное преображение, но тогда я ещё об этом не знал. Однако, сложно было не заметить, как поменялось её отношение лично ко мне. Этель отпрянула от меня, выпрямилась всем телом, положив замок из пальцев на колени, и отвела взгляд, уставившись в пустоту. Я сидел неподвижно.

  - А я недооценила тебя, Адриан, - произнесла она с горечью. Её голос звучал иначе: теперь вместо скрытого презрения в нем слышалось искреннее уважение. - Ещё никто не осмеливался проникать в мою тёмную душу, причём так глубоко и безошибочно. Что ж, раз наша беседа приобрела столь интимный характер, больше не вижу смысла скрываться от твоих ангельских всевидящих очей. Может, прогуляемся?

Я охотно согласился.

****

Солнце окрашивало вечерний парк в багровые краски заката и медленно скрывалось за величественными пышными соснами. Стало промозгло и довольно свежо.

Около получаса мы бесцельно нарезали круги по многолюдному городскому парку, сохраняя непринуждённое безмолвие. Этель не начинала разговор, а я не докучал ей навязчивыми вопросами, хотя соблазн был очень велик. Мне казалось, ей необходимо привыкнуть к компании существа, которого её учили считать своим злейшим и опаснейшим врагом. К сожалению, мне не удавалось прочитать её мысли или узнать чувства, однако, интуитивно я догадывался, что, хоть ей было крайне неловко идти бок о бок с ангелом, она все же быстро адаптировалась к ситуации и уже обдумывала, как извлечь из неё выгоду. Впрочем, я мог ошибаться. Этим меня и зацепила Этель: в ней было что-то непостижимое, чарующе-мистическое, даже смертельное. Как ни старался, я был абсолютно бессилен объяснить подобную аномалию. Данный факт одновременно и тревожил меня, и приятно будоражил сознание. Тогда я и представить не мог, к чему приведёт наше общение.

Атмосфера между нами стала более-менее неконфликтной и вскоре Этель начала беседу. Она обдумывала каждое слово и говорила кратко и по делу, но речь её, определённо, перестала носить натянутый характер. Я же всячески поощрял её раскрепощенность. Мне было очень важно, чтобы между мной и Этель установились доверительные отношения. Я совершенно не преследовал какую-то цель: просто личность загадочной демоницы возбуждала мой беспричинный интерес и я хотел узнать её поближе.

Мы долго бродили по темным аллеям Альбургского парка и делились различными подробностями нашей жизни друг с другом. Я рассказал ей историю своей бесконечно долгой ангельской жизни на небесах; о служении людям в качестве хранителя и о скорейшем повышении до Архангела, а также о странной мечте побыть человеком и о данной возможности её осуществить. Этель восприняла её крайне неодобрительно, однако, не осталась безучастной к столь необычному моему желанию.

  - Мне чуждо это - любовь к людям, - брезгливо сказала Этель, когда мы вышли на главную аллею, усыпанную прямоугольными клумбами, - человек, какие бы муки он ни переносил, не заслуживает большего, чем презренная жалость. Хотя, если подумать, жалеть его также бессмысленно: ведь свой выбор он всегда делает сам. Моей искренней симпатии, по сути, достойны только дети: их души так же чисты и непорочны, как лжив и корыстен демон.
 
  - Что же породило в тебе такую ненависть к людям, Этель? На мой взгляд, человек - поистине высшее и уникальное творение Бога, - воскликнул я, а затем осёкся: упоминание о моем Боге, наверное, было лишним, подумал я, но Этель, кажется, оно совсем не смутило.
  Она покачала головой, погрузившись не то в воспоминания, не то в мимолетные мысли, и эмоционально произнесла:
  - Мне слишком хорошо знакома ничтожная человеческая натура, прогнившая до корней, до самого основания. Хм, это мерзкое существо, осмелившееся называться человеком, осквернило безупречную исконную задумку Творца, а Тот, в свою очередь, был и продолжает быть до крайности глуп, чтобы не распознать в своих детях изначальную предрасположенность к предательству и неизбежному нравственному падению. Сострадание. Вера. Любовь. Элементарная благодарность... Эти чувства давно угасли в их сердцах, если они вообще когда-нибудь были! - Этель на минуту замолчала. - Ты спрашиваешь, откуда моя неприязнь к людям? Она укоренилась во мне в прошлой жизни, когда я... была человеком. Должна признать, Адриан, ты очень проницателен, раз так быстро догадался о моем мрачном прошлом. Да, именно тогда мой фитиль самозабвенной любви к жизни и Богу погас, и в сердце, истерзанное невыносимыми страданиями, неуловимо просочилось ясное и бесповоротное осознание безнадёжности Божьего творения, которое задумывалось стать величайшим двигателем эволюции, а стало унизительным разочарованием! В ту последнюю смертную жизнь я окончательно прониклась отчаянной злобой к несправедливому Богу, жестокому миру и к себе, как к беспомощному человеческому существу.

  - Что ж, я соглашусь с тем, что жизнедеятельность человечества не всегда правильна и гуманна, часто они оступаются и совершают грубые ошибки, но это всё - от невежества и непонимания. Изначально в них заложена предрасположенность к добру и созиданию.
  - О каком созидании ты говоришь, Адриан?! - Реакция Этель оказалась крайне эмоциональной: она не могла беспристрастно говорить о людях. - Сними радужные очки и оглянись вокруг. Мир гибнет. Планета умирает. Миллионы видов животных, птиц, растений истреблены. Ты говоришь, что застал начало времён. Так вспомни же, какой процветающей планетой была Земля при рождении! И посмотри на неё сейчас. Ни одна цивилизация не обращается со своим родным домом так халатно, как земляне! Ни одна, черт возьми!
  - Судя по всему, Этель, только одно творение Бога вызывает в тебе ненависть: люди.
  - Я восхищаюсь Землёй, но не "разумными" её обитателями. Эта планета - для кого угодно, но только не для человека. Всё, к чему он прикасается, гибнет. И даже сейчас. Смотри, - она подошла к стволу каштана, мимо которого мы проходили, - это дерево даёт им кислород и свежесть, съедобные плоды, лекарственный сок, тень в знойную жару - и всё бескорыстно, ничего не требуя взамен. Как же поступает человек? Вырубает тысячи гектаров лесов, и ради чего? Однажды настанет время, когда атмосфера Земли полностью разрушится и эти тупые безответственные создания сдохнут от нехватки кислорода. Ох, как я жду этой поры! Я бы на это охотно посмотрела!

Узенькая тропинка, по которой мы шли, была усыпана опавшими листьями, а окружающая нас природа -  разрисована живыми осенними красками. Всё вокруг дышало и мир готовился ко сну. Приближались сумерки.
Мы просто гуляли, не задумываясь, в каком направлении будет сделан наш следующий шаг. Вскоре тропа привела нас к  запустелому крошечному скверу, посреди которого располагался старинный заброшенный фонтан. От него веяло некой таинственностью и загадкой, и потому он моментально приковал к себе наше с Этель внимание. Переглянувшись, мы, ступая по сырым грязным листьям, приблизились к нему и с интересом принялись его рассматривать. Этот фонтан имел форму круга, диаметром около пяти метров, и был сделан из мрамора, уже потрескавшегося от времени; центр фонтана украшало небольшое возвышение, на котором красовалась скульптура, изображающая следующее: уродливый демон валяется в ногах у прекрасного ангела, который проливает на него священные слезы; лицо ангела выражает бесконечное милосердие и сострадание, а лицо преклоняющегося беса - скорбь и покаяние; они не равны: ангел смотрит сверху вниз, а слёзы из его блаженных глаз окропляют голову нечестивца.

Мне показалось это странным: несмотря на неухоженный вид - покрытые мхом скульптуры, трещины внутри и снаружи бассейна, застойная дождевая вода - механизм, приводящий в движение слёзы ангела, исправно работал. Я коснулся холодного мрамора и провел ладонью по его пыльной поверхности, при этом со всех сторон рассматривая чудесную скульптуру. Этель наше открытие тоже заворожило. Поначалу она лишь молча окидывала фонтан задумчивым взглядом и всё больше погружалась в свои мысли. Затем она встала напротив падшего существа и застыла, пристально всматриваясь в его каменное лицо. Очевидно, она прониклась эмоциями, которые оно выражало.

Образ скульптурной композиции показался мне до ужаса знакомым и неожиданно я вспомнил, где видел эту историческую городскую достопримечательность.

 - Я читал об этом фонтане в одной книге... - Сказал я, пытаясь припомнить все подробности, связанные со сквером.
  - Не сомневаюсь, - с присущим ей ехидством сказала Этель и кинула на меня насмешливый взгляд, - что ж, порази меня.
  Я пропустил её сарказм мимо ушей и продолжил:
- Если не ошибаюсь, эта скульптура создавалась семью монахами, к которым, по легенде, однажды явился сам Господь и сказал, что, если они хотят защитить город от Зла, то должны построить в центре фонтан, который будет оберегать жителей от влияния потусторонних сил и не пропускать нечисть. Тогда монахи решили, что это должно быть нечто особенное и…
  - Символичное, - дополнила Этель.
  - Именно, - кивнул я.
  - А что за падшее создание?
  - Демон.
  Этель вздрогнула и нахмурилась:
  - Никогда не встречала демона, который бы пал ниц перед ангелом. Это противоестественно.
  - Ты считаешь?
  - Мы, демоны, слишком гордые существа, чтобы осознанно и самостоятельно просить у сторонника Света помощи или прощения. Нам неведома исповедь или молитва. Мы - отречённые и изгнанные. Мы не щадим и не требуем пощады от других. А слёзы ангела... В чём их предназначение?
  - Думаю, - ответил я, - таким образом ангел очищает низменное сознание демона, который всё же пришёл к покаянию.
  - Чушь! - Заявила Этель, отмахнувшись от скульптуры, и намерилась покинуть сквер. - Ни один демон не променяет свою превосходную жизнь на бесконечное заточение в оковах сансары.
  - Может быть, однако, для местных жителей этот фонтан является древним священным талисманом Альбурга. Многие часто приходят сюда помолиться и молитвы их часто оказываются услышанными.
  - Правда?- Удивилась демоница. - Судя по всему, эта рухлядь давно забыта не то что местными, но и самим Богом. Пошли отсюда, Адриан. Становится холодно.

Мы вышли из парка и зашагали по центральной улице Альбурга, ожидая наткнуться на какую-нибудь кофейню. Ветер усиливался и мы ужасно замёрзли. К счастью, спустя буквально десять минут мы оказались у яркого застекленного кафе, по стенам которого золотыми огоньками мигала гирлянда в виде дождика. Мы зашли внутрь и присели за свободный столик у окна.

При любом удобном случае я смотрел на Этель. Она поступала аналогичным образом. Мы словно вели безмолвную беседу взглядами в те моменты, когда просто молчали или не знали, что сказать. Этель практически не делала лишних движений (возможно, выработанная сдержанность демоницы на время пребывания в человеческом теле, ведь у неё опыта в таких делах было больше, чем у меня - ангела, впервые воплотившегося на Земле). Каждый жест, каждый взгляд, малейшее изменение мимики - всё безукоризненно! Аура, которая исходила от рыжеволосой демоницы, буквально охватывала весь зал кофейни и притягивала посторонние взгляды. Даже не произнося ни звука и сидя абсолютно недвижимо за столом, Этель, словно магнитом, приковывала к себе внимание завистливых женщин и сексуально возбужденных мужчин. И те, и другие изредка косились на очаровательную грациозную особу, сидящую напротив меня, не в силах выкинуть её совершенный образ из головы. Такова была демоническая Сила Этель - сила, направленная на то, чтобы соблазнять, искушать, подстрекать на прелюбодеяние, вызывать похоть и зависть, затуманивать разум и, в конечном счёте, доводить до грехопадения.

  - Видишь, - вдруг сказала она, окинув взором полный зал, - как уязвима и слаба человеческая природа. Я ничего не делаю, однако, женщины хотят меня убить, а мужчины - отыметь.

На лице Этель появилась улыбка наслаждения: ей нравилось одним своим присутствием будоражить ум и чувства презренных ею людей.

  - Да, - протянул я, - мужчинам, несомненно, нужно культивировать бдительность и быть осторожнее.
  - Не в этом случае. Бдительность им не поможет, поверь. Стоит мне захотеть - и все мужчины планеты окажутся у моих ног. Они сами жаждут этого: одни - осознанно, другие - нет.
  - Судя по всему, ты крайне опытна в данном вопросе. Должно быть, немало мужчин пало от твоих демонических козней.
  Широкая улыбка гордо заиграла на лице Этель: всякое упоминание - даже вскользь - о её достижениях приводило её в экстаз и к неприкрытому самолюбованию.

Наконец, нам принесли горячие напитки. Демоница немедленно обхватила ладонями свою кружку кофе и съежилась, приподняв плечи. Лишь тогда я заметил, что было надето на ней: лёгкая белая блузка с длинными рукавами, закатанными по локоть, которая была заправлена в обтягивающие серые штаны, подчеркивающие её идеальную фигуру и высокий рост. Её бежевое и моё  темно-коричневое пальто мирно висели на вешалке неподалёку от нас. Я отпрянул на спинку мягкого кожаного кресла и наслаждался уютной атмосферой вечернего кафе. На фоне играла приятная музыка.

  - Верно подметил! - Вымолвила Этель и сделала глоток ароматного кофе. - За века службы на стороне Зла я в совершенстве овладела всеми навыками, чтобы виртуозно заманивать людей в ловушку их собственных пороков. Жизнь человечества зиждется на его слабостях и лицемерии. Посмотри: любое слово - ложь, любой поступок - выгода, любое проявление чувств - притворство. Что ещё тут добавить?
  - А как же любовь?
  - Любовь? - Задумалась Этель и, чуть склонив голову, спросила:
  - Хм, мы говорим об одной и той же любви?
  - Надеюсь. Хотя не знаю, что ты вкладываешь в это понятие. Наш Рен Тамани, например, считает, что любовь - ничто иное, как милость, данная свыше.
  - Иллюзия, - выпалила Этель, едва я закончил фразу, - сладкая иллюзия, призванная оправдывать эгоистическую привязанность к другому человеческому существу. Человек склонен верить, что способен любить, но на самом деле является заложником искаженных представлений, не подкрепленных опытом.
  - Хочешь сказать, - уточнил я, - что любви не существует?
  - Опять же, о какой любви ты толкуешь? О материнской? О детской? О женской, о мужской? О любви Бога или же дьявола? Да, он тоже не лишён этого чувства! О животной, о человечьей? Быть может, о своей?
  - О единственно существующей и безусловно реальной - абсолютной божественной любви, из которой соткано всё мироздание и все миры: как духовные, так и материальные. Всё есть любовь, а любовь - это Бог.
   На секунду мне показалось, что  демоница искренне прониклась моей короткой речью, однако, вскоре её скептицизм всё-таки взял верх. Её критичный взгляд выражал полное несогласие.
   - Это только в твоём мире всё просто и едино, Адриан, - с усмешкой произнесла она, - в земном же всё иначе: здесь каждый сам за себя, это мир потребления, а не отдачи, а любить - значит отдавать. Ты не разбираешься в хитросплетениях человеческой натуры - ты впервые в этом зоопарке. Без обид.
  Я улыбнулся. Её остроумный сарказм почему-то вызывал во мне симпатию в то время, как должно было быть совсем наоборот.
  - Зато ты преуспела на поприще махинаций, которые ты так умело проворачиваешь с невинными людьми, - наигранно ответил я.
  - Невинными? - Этель укоризненно посмотрела на меня, даже враждебно, затем её взгляд приобрёл оттенки холодной жалости. - Оно и понятно, что мы живём в разных мирах. Наши жизненные позиции кардинально отличаются: я вижу в людях только тьму, а ты - лишь свет.
  - Ты заблуждаешься, - возразил я.
  - Разве?
  - Да, и я объясню почему. Понимаешь, Этель, я вижу картину в целом и никогда не ставлю Добро выше Зла, ибо чту Закон равновесия. Материальная вселенная двойственна, в ней всё важно, и каждая её деталь - на своём месте. Плохо это или хорошо - решать не нам. Скорее разница между тобой и мной состоит в том, что я допускаю существование всего и не предвзято отношусь к этому миру, а ты возвеличиваешь одну его часть и отвергаешь другую.
 
Этель задумчиво отвела глаза. Интуиция подсказывала мне: она знает, что я прав, но признать это - выше её сил. Внутри снова возникло странное, но приятное чувство: моя правда преображала демоницу, побуждая размышлять и неосознанно копаться в себе. Впрочем, как-то плавно эта тема сошла на нет и больше мы к ней не возвращались.

Было около восьми вечера. Столики в кофейне постепенно занимались; зал стремительно оживлялся; со стороны бара доносился аромат свежемолотого кофе и сладких сиропов с нотками ванили, шоколада и ореха. Допив свои напитки, мы заказали новые: я - фруктовый чай, Этель - ирландский кофе.

В начале девятого, едва нам принесли наш заказ, в холл кофейни зашла необычная пара: зрелый мужчина лет шестидесяти и молодая девушка, на вид вдвое младше его. Официант помог им раздеться и немедленно проводил их за маленький уютный столик в дальнем углу зала, убрав табличку "СТОЛ ЗАКАЗАН''. Они прошли мимо нас, и любопытный взгляд Этель был намертво прикован к этим двоим вплоть до того момента, как они присели и взяли в руки меню. Затем, хлебнув кофе, она слегка развернулась в их сторону и бесцеремонно уставилась на эту парочку.

  - Ты ведёшь себя неприлично, Этель, - я сделал демонице шутливое замечание.
  - Я? - Игриво удивилась она и широко улыбнулась. - Да ты на них посмотри! Старый богатенький извращенец пытается задобрить свою молодую любовницу ужином, и весь этот спектакль лишь для того, чтобы этой ночью заняться с ней плотскими утехами, да ещё какими! Ммм... Тебе такое и не снилось, - пропела она и расхохоталась.

Я впервые наблюдал её душевный,  весёлый, выразительный смех - и что-то ёкнуло в моем сердце, в очередной раз. Меня вдруг посетило непреодолимое желание каждый день слушать этот мелодичный беззаботный смех, всматриваясь в прекрасные изумрудные глаза. Я следил за каждым её жестом, за движением бровей и губ, за тем, как иногда она убирает рыжий локон волос с бледного лица и меняет позу в кресле. Я наслаждался её присутствием и был счастлив проводить с ней время, которого у меня оставалось очень и очень мало.

  - Эти голубки, - сказала Этель, потягивая напиток через соломинку и кивнув в сторону заинтересовавшей её пары, - напомнили мне один случай, имевший место - чёрт, когда же это было? - ах, да, приблизительно в конце восемнадцатого века. Я тогда выполняла очередное поручение Люцифера. Мне нужно было подобраться к одному богатенькому чиновнику, который частенько наведывался в бордель. Там-то я его и обработала, вселившись в его фаворитку - куртизанку по имени Айла. Ей едва исполнилось семнадцать лет. Будучи сиротой, не имеющей ни родных, ни знакомых, эта юная девица была вынуждена устроиться в доме терпимости, чтобы иметь еду и крышу над головой. Она потеряла невинность с тем самым чиновником, который, в силу невиданного богатства, заплатил немалую сумму за её девственность, и был более чем удовлетворён. С тех пор он посещал бордель только ради Айлы. Этот мужчина был женат, имел трое взрослых детей и на днях отметил своё пятидесятилетие. И вот пришёл час расплаты. Жена узнала о его похождениях и пригрозила очернить его в глазах общества, что лишило бы его и статуса, и репутации, и возможности видеться с Айлой. Движимый страхом и злобой, он в порыве безумия изнасиловал её, а затем задушил. В тот же вечер он приехал к Айле, пал к её ногам и в слезах рассказал о случившемся. Вот только он и не подозревал, что вместо блаженной, свежей, чистой Айлы, он всё это время предавался утехам с жестокой и распутной демоницей - со мной. Слишком поздно он осознал, что ароматное девичье тело, которое он покрывал жаркими поцелуями, было лишь орудием в руках коварной злой ведьмы, толкнувшей его на гнусное преступление. Этот старый развратник беспомощно валялся в моих ногах, как раб валяется в ногах жрицы, смиренно ожидающий кары, а я, обнажив свой оскал, неистово хохотала. Ох, и позабавилась я тогда! Чудовищный ужас обуял похотливую душу старика и тот, словно невменяемый, выбежал из комнаты в надежде скрыться от тени грехов, но безудержный сатанинский смех демоницы довёл его до ручки: он оступился, зацепился ногой за перекладину перил и с душераздирающим воплем покатился по лестнице, ведущей в вестибюль. Тамошние блудницы и их ухажеры вскрикнули - кто завизжал, кто забился в истерике, кто просто ахнул - от увиденной картины: тело одного из самых состоятельных и известных людей города недвижимо распласталось в неестественной позе; безжизненные стеклянные глаза были поглощены тихим кошмаром; рот издавал безмолвный крик, а на седой голове, из-под которой плавно растекалась кровь, проглядывалась едва заметная трещина. Некоторые девушки, шокированные видом покойника, упали в обморок, а другие просто оцепенели. Но для меня это был триумф. Не медля, я покинула тело Айлы и скрылась во тьме потустороннего мира, готовая приветствовать запятнанную душу своей жертвы.

Когда Этель закончила, я, откровенно говоря, даже не знал, как реагировать на её историю. Я точно знал: она предвкушала очередную порцию нотаций от меня, но, к её разочарованию, услышала лишь красноречивое молчание. "Хоть Этель и безбашенная, рисковая и импульсивная, - рассуждал я, - она все же различает грань между неоправданной жестокостью и справедливым возмездием. Не лишена чувства меры и способности трезво оценивать ситуацию, извлекая из неё наибольшую выгоду. Её сердце озлоблено, но не черство. Она нарушает многие законы, но чтит основополагающие. Она расчетлива, но случаются моменты, когда душевная щедрость берет верх. Она горда называться демоном, но глубинная суть её, определённо, не демоническая! Так кто же ты, Этель? Какие секреты скрывает твоё мистическое прошлое? Ты так превозносишь свой статус демона и открыто гордишься собой, что невольно возникает мысль: а не по собственной ли воле ты стала такой?"

От этой догадки меня передернуло. К счастью, моя спутница этого не заметила: она до сих пор развлекалась, наблюдая игрища "старого извращенца и его любовницы", которые миловались в уединенном углу зала. Невзирая на изящную скрытность рыжеволосой нимфы, меня вдруг одолело страстное желание проникнуть в чертоги её сознания и раскрыть величайшую тайну прошлого обворожительной демоницы по имени Этель. Тысячи вопросов пронеслись в моей голове прежде, чем я смог осознать их смысл и предназначение. Я снова прочувствовал всю мощь необъяснимого влечения к представительнице противоположного мира, с которой, по сути, у меня нет - и быть не может - ничего общего. Оказывается, может - и есть! "Не верю, что только из-за договора она сейчас здесь, со мной, - думал я, не отводя взгляд от своей спутницы, - вероятно, Этель тоже уловила тот удар тока, что пронзил нас обоих при первой встрече. И ещё её слезы, и наш поцелуй, которым мы скрепили сделку. И скульптура в центре фонтана. Всё это скорее похоже на знаки судьбы, чем на совпадения. Господи, помоги! Что со мной? У меня столько вопросов, ответить на которые я бессилен. Почему она, Боже? Почему сейчас? Почему на неё пал выбор моего ангельского сердца? Почему это происходит и какие у этого последствия?" Мысли, догадки, вопросы накатывали на меня снова и снова. Я утопал в трясине непонимания: я буквально шёл ко дну. И я, несомненно, безвозвратно погряз бы в ней, если бы Этель, всласть наигравшаяся со своими "голубками", не спустила меня на землю.

   - Послушай, Адриан, - сказала она, отпив кофе, - меня мучает один вопрос.
  - Какой же? - Заинтригованно спросил я, любуясь блестящими шелковистыми локонами, плавно спадающими с её плеч.
  - Почему ты не убил меня вчера?
Неожиданно для себя и для Этель лёгкий румянец смущения заиграл на моих щеках. С виду я был спокоен, но внутри колебался, лихорадочно обдумывая свой ответ и предполагая её отклик на него, однако, ответить честно я так и не осмелился.
  - Ты воплотилась бы снова.
  - Скорее всего. Но, - протянула Этель, пристально всматриваясь в мои глаза, - это не единственная причина, по которой ты сохранил мне жизнь, ведь так? Что тебя тогда остановило?
  Моя уклончивость разожгла в демонице ещё больший интерес и её напористость лишь интенсивнее нарастала, чему я более не мог противостоять. "Она чересчур проницательна" - тонко подметил я и приготовился к великому разоблачению.
  - Ты нравишься мне, Этель, - я, наконец, признался, - вот и вся причина.
  Реакция была вполне предсказуема: мой ответ, несомненно, обескуражил демоницу, и та едва заметно покачала головой и чуть нахмурилась. Я прочитал в её глазах испуг.

- Это невозможно! - Она была в полнейшем замешательстве. -  Ты забыл, с кем имеешь дело? Или в чай что-то подсыпали и теперь ты бредишь?
 
- Нет, с чаем все в порядке, как и со мной, - кротко ответил я, - поверь, я удивлён не меньше тебя, однако, это - правда. И первая наша встреча - тому доказательство.

Она мягко утонула в кресле, облокотившись на его спинку, и устремила на меня оторопелый взгляд. Она была сильно напряжена.

  - Не понимаю, о чём ты, - её голос дрожал.
  - Хочешь сказать, только я один почувствовал эту... связь между нами?
  Этель долго сидела безмолвно и недвижимо, а затем медленно поднялась с места и, опершись о стол, приблизила свое лицо к моему. Я ждал её ответа, а она, широко раскрыв ошарашенные глаза, тихо процедила:
  -  Нет никакой связи, Адриан, и быть не может. Наше знакомство - чистая случайность, которую я, увы, совершенно не предвидела. Просто мы оба оказались не в то время и не в том месте. Нас ничего не объединяет! Кроме договора, разумеется. А что касается твоих призрачных чувств, спешу тебя уверить: это - не твои чувства, это - моя магия. Но не более того!
   - Как бы я хотел, чтобы ты была права, Этель! Но мы оба знаем, что твоя магия на меня не действует.
  - Я не допускаю другого объяснения, - выпалила она и намерилась уходить.
  Я быстро встал из-за стола и схватил её за руку.
  - Почему? - Настойчиво спросил я, глядя ей в глаза. - Почему тебе так сложно поверить, что ты тоже достойна любви?!
  - Потому что я - демон! - Чуть не заорала Этель так, что все гости кафе обернулась на нас.
  - Боже, Этель, - воскликнул я, - ты так упорно пытаешься убедить меня в этом! Однако вчера, оказавшись перед лицом смерти, ты испытала самый обычный страх, который предательски вырвался из твоей души в виде слёз. И тогда я понял: в сердце твоём ещё горит тот самый фитиль, который, как ты думала, давно погас. Он горит и ждёт, пока ты раздуешь крохотный огонёк до бушующего пламени и загоришься волей к жизни, свету и любви.
  - Пусти меня! - Не унималась разгоряченная демоница, но я игнорировал её вспышки.
  - Ты можешь считать себя кем угодно, - продолжил я, всматриваясь в два блестящих изумруда, - исполнять роль коварной стервы, творить Зло и сеять хаос. Можешь даже убить меня. Но, несмотря на все злодеяния, ты всегда была, есть и будешь частицей Высшего - бессмертным духом Добра и Света. А это, - я окинул взглядом зал, переключая внимание Этель на настоящий момент, - хм, лишь игра, в которой нет победителей и нет побежденных. И ты права, утверждая, что каждый живёт согласно собственному выбору.
 
Я приблизился к ней чуть не вплотную и, разглядывая её серьёзное лицо, добавил:
- А ты не забыла, какой выбор сделала ты, демоница Этель?

Прямо в цель! Я наблюдал, как Этель постепенно теряет самообладание и приходит в немое исступление. По её телу носилась дрожь; приоткрытые алые губы изредка вздрагивали, пропуская воздух, смешанный с бессильной злобой. Казалось, я в очередной раз приоткрыл завесу её заблудшей души, а она это тяжело переживала. На её глазах снова навернулись слёзы, только в этот раз она не заплакала, а лишь проникновенно смотрела на меня. От её испепеляющего взгляда мне стало не по себе и я подумал, не слишком ли жестоко я обошёлся с Этель, столь бесцеремонно посягнув на её внутренний мир. Мое беспокойство резко усилилось, когда лёгкая дрожь демоницы вдруг сменилась паническим состоянием, похожим на судороги. И вот - когда её чаша переполнилась - Этель оттолкнула меня и, взяв своё пальто, ринулась к выходу. Шокированный происходящим, я попытался преградить путь всполошившейся демонице и снова схватил её за руку.
  - Этель, прости меня, я не хотел...
  - Не прикасайся ко мне, ангел! - Вспыхнула она, а потом, задержавшись всего на мгновение и смерив меня презрительным взглядом, добавила:
  - Лучше бы ты убил меня!
Сказав это, она с силой вырвала руку и выбежала из кафе прочь.
Не желая отпускать Этель в таком состоянии, я ринулся следом за ней в надежде догнать и извиниться. Но она уже скрылась во мраке ночного города. Это был второй раз, когда я упустил Этель.

****

Полночи я скитался по мрачным улицам Альбурга и не находил покоя. Я корил себя за то, что обидел Этель. Как бы я хотел найти её и всё объяснить!

Ах, Этель, если бы ты только знала, какая битва сейчас происходит в моей душе! Беспощадный поединок Бога и дьявола за чистую непорочную душу - мою. Я впервые скован страхом! В каком мире я раньше жил? Как я только мог направлять людей на путь истинный? Ведь я совсем не разбирался в их природе, пока сам не стал человеком! Я считал себя всеведущим, мудрым, святым. Боже, как я заблуждался! А ещё я ошибся: я недооценил человеческую жизнь и самонадеянно шагнул в неизведанную реальность - совершенно иную реальность. Быть ангелом и быть человеком - словно небо и земля - два мира в разных измерениях. И сейчас мне кажется, что я не достоин быть ангелом - не говоря уже об Архангеле - и только потому, что не прошёл путь человека. Не бесплотное существование в раю делает душу сильной, а собственный человеческий опыт, приобретенный в материальном мире за долгие-долгие жизни. Какой дурак! Прибыл в земной мир, чтобы наслаждаться и вкушать мирские блага, не отдавая ничего взамен. Но воплотиться человеком - уже немалая жертва! Как легко смотреть на жизнь людей с высоты бескрайних небес и посылать им всеобъемлющую любовь. Будучи хранителем, я радовался вместе с ними, страдал вместе с ними, смеялся и проливал слезы, когда смеялись и плакали они. Всем сердцем я сострадал им - тем сильным существам, которые считали себя брошенными, забытыми, несчастными и одинокими в этом несправедливом мире. Да, они согласились на забвение, чтобы приобрести человеческий опыт, и тем самым доказали, что достойны однажды стать хранителями и наставниками на небесах. Эти души полны решимости и лишены страха! Я же не стою ни одного человека - ни праведника, ни грешника. Потому что быть человеком - это огромный риск. И будут благословенны те частицы Света, которые самоотверженно и  целенаправленно идут на этот риск, ибо только на Земле возможна эволюция души.

Ах, дорогая Этель! Что со мной? С тех пор, как увидел тебя в первый день октября, я будто сам не свой. Что-то вспыхнуло внутри меня, сжимая грудь и сердце аж до боли. Как бы я хотел сослаться на твои мощные чары и тем самым оправдать внезапно возникшие чувства к тебе! И всё было бы объяснимо и просто. Но, увы.

Какая сила манит меня к тебе? Божественная иль демоническая? Мне впервые нет дела до этого. Я часто размышляю: что потянуло меня на Землю? из каких глубин сознания пришло ко мне это страстное желание - побыть человеком? и почему именно сейчас - в переломный момент моей жизни - когда мне нужно принять на себя обязанности Архангела, оставив пост Ангела? Я так мучался, не находя ответа. И, наконец, нашёл! Ты - причина моего смятения, Этель, и только ты! Сама того не зная, ты позвала меня - молебно и неумолимо; ты всем сердцем возжелала спасения, ибо душа твоя так и не смогла смириться с выбором, который сделала не ты, но твои демоны - а ты им позволила! Когда ты пришла убить меня, ты чуть не погибла сама, но вовсе не потому, что я оказался сильнее - нет! А потому что подсознательно ты хотела столкнуться лицом к лицу со Смертью, чтобы воля к Жизни вернулась в твоё несчастное сердце и наполнила смыслом твоё пустое существование. Я - твоё спасение, Этель! Ты - цель  моего пребывания здесь. Ты - причина, по которой сердце моё трепещет и бьётся чаще и сильнее. Ты - суть моего человеческого бытия.

Слёзы стекают по моим холодным щекам, Этель, и окропляют землю. "Почему ты плачешь, Адриан?" - спросишь ты меня, а мне не хватит смелости сказать правду. Как я могу? Ведь сам факт наличия у ангела тёплых чувств к демону вызывает во мне противоречивый страх! Прости, Этель!

Прости, Отец! Прости, что  искусился земной жизнью и покинул Тебя. Я не достоин называться ангелом и быть Твоим верным слугой, ибо безрассудно предпочёл удовольствия земного мира самоотверженной любви к Тебе, мой Господь! Прости, что отныне не представляю своей жизни - будь она ангельской иль человеческой - без одного единственного существа, душа которого находит отклик в моей - без Этель! Ах, Отец! Почему моё сердце упорно не хочет распознать в ней воплощение Зла, приспешницу Сатаны, адептку Тьмы? Почему, вопреки всем законам бесплотных миров - писаным и неписаным - оно готово во веки вечные гореть в Преисподней, только бы спасти неприкаянную душу демоницы? Слава Тебе, Господи, что она не в курсе моего благого намерения! Не знаю, чего я страшусь больше: увидеть равнодушие в её глазах или испытать на себе её скупую жалость? Так или иначе, о Боже, я готов даже на смерть ради неё. Молю, не проси меня оправдать свою странную одержимость этой рыжеволосой нимфой - это абсолютно невозможно! Лишь благослови на то, что ждёт меня впереди.

Этель, милая Этель! Тебе посчастливилось стать свидетелем того, как ангел превращается в человека, пусть и не подозреваешь, что именно ты стала причиной этому. Всё равно я счастлив! Я счастлив потому, что мне выпал шанс испытать то единственное, неповторимое, уникальное чувство, ради которого миллионы душ жаждут воплотиться здесь, на Земле, - любовь. Вот что зацвело благоухающим бутоном в моём сердце! Любовь. Любовь к тебе, моя Этель. И я с великой радостью приму, что угодно - хоть мучения, хоть смерть, хоть изгнание - ради этой любви, ибо она стоит всех прожитых жизней, всех эволюций души, всех ангелов, рождённых в Эдеме. Я могу предположить, какая кара подстерегает меня во мраке будущего. Но я готов! Я готов отказаться от своей святости и стать падшим. Во имя любви и ради тебя, Этель!

Да будет так!

****

После нескольких часов скитания по холодным безлюдным улочкам города я, сам того не заметив, оказался на берегу Альбургского залива. Название набережной я не запомнил, но именно она стала нашим с Этель особым памятным местом. Я всегда был неравнодушен к водной стихии: я восхищался её природной способностью питать, насыщать, исцелять, созидать и очищать, изгоняя скверну и порождая чистоту. И потому, шагая по просторам набережной и услышав шум прибоя, доносящийся издалека, я пошёл на мелодию морских волн и он привел меня прямо к бескрайнему заливу, являющемуся крупнейшей частью Альторского моря.

Я вышел на пустынный берег и присел на холодный песок. Свежий морской бриз обдавал моё блаженное лицо ледяным воздухом, а я жадно его вдыхал. Мне было неимоверно холодно, но все телесные ощущения уходили на второй план и уступали место простому бытию, незапятнанному мыслями и тревогами. Тогда я подумал, что никто не сможет прервать мою приватную беседу с морем, однако...

Звук порхающих крыльев приласкал мой слух. Я посмотрел за левое плечо: в метрах десяти от меня приземлилась Этель и, не складывая сливающихся с ночным небом крыльев, подошла ко мне и присела рядом. Я был одновременно удивлён и счастлив видеть её.

- Этель?

Ни проронив ни слова и даже не взглянув на меня, она устремила взор на морские просторы, по краю которых тонкой нитью мелькали крохотные жёлтые огоньки, и тихо вздохнула. Я заметил, что одежда демоницы поменялась; теперь её великолепное тело прикрывало длинное платье, переливающееся оттенками определённых цветов: серого, синего, чёрного, зелёного и лилового. Платье было крайне необычным и, определённо, не с Земли: имея приличный подол, оно полностью прикрывало изящное женское тело вплоть до груди, оставляя верхнюю часть туловища - ключицу, плечи и руки - абсолютно нагой. Огибая грудную клетку и область под лопатками, оно словно врастало в кожу Этель, становясь частью плоти. Сидя рядом со мной, она согнула колени и чуть притянула их к себе, обхватив руками. Её тонкие бледные руки были покрыты очень странными и красивыми рисунками, напоминающими индийские мехенди, а ногти стали заостренными и чёрными. Ветер нежно колыхал шелковистые огненно-рыжие локоны демоницы, которая, кстати, совсем не ощущала холода, будто маленькое пламя грело её изнутри.
Я отчётливо увидел, что с последней нашей встречи Этель сильно изменилась: настроение, внешность, аура, поведение - всё приобрело совершенно иной характер - более спокойный и покладистый. Перья её правого крыла иногда касались моей спины и случайно задевали затылок. Я подумал: почему она не сложила их? может, не намерена задерживаться на берегу, вместе со мной? А потом предположил, что только в таком виде - истинно демоническом, раскрепощённом - она чувствует себя по-настоящему свободной и раскованной.

Не знаю, как долго мы просидели на берегу, любуясь водной стихией и слушая музыку разливающихся волн, но всё это время мы просто молчали в сладостном присутствии друг друга. Я уже настроился на то, что мы вот так просидим у моря до самого утра, как вдруг Этель заговорила.

  - Ты прав, Адриан: это был мой выбор, - её голос был ровным и проникновенным.
Я посмотрел на её прекрасное лицо; обратив его ко мне, она погрузила свои малахитовые глаза в мои. Словно два неограненных изумруда, они светились ярким цветом утренней травы, переливаясь всеми оттенками зелёного. Завораживающее зрелище! Поразительно, но в тот момент я смотрел на совершенно не знакомую мне демоницу. Изменилась не только её внешность, но и её душа! Я был потрясён! Теперь от неё исходила мощная энергия - не яростного противления, но спокойного приятия.
  - Ты о своей демонической сущности? - Уточнил я тихо.
  Этель молча кивнула. Момент настал - и я, наконец, задал ей вопрос, проникающий в саму суть её природы, от которой она скрывалась много тысяч лет:
  - Как ты стала демоном?

Этель хмыкнула и улыбнулась.
  - Не "как", а "почему"! Моя крайняя человеческая жизнь является самым болезненным опытом и самым ненавистным воспоминанием. Это - мой самый тёмный секрет и самый страшный грех. Это - трагичная история одной молодой женщины, которая утратила веру в себя и любовь к миру; которая испытала горькое разочарование в жизни, в Боге и людях; перед которой истинное счастье предстало лишь в виде призрачной дымки, всё быстрее теряющей свои очертания; бесконечные страдания которой оказались для неё непосильной ношей, и, чтобы скинуть её, она видела только один выход: умереть. Однажды во мраке ночи, под сенью мерцающих звёзд, она пришла на берег моря и зашла в воду. Яркая луна освещала зеркальную гладь и в ней девушка увидела свое отражение. Из последних сил она попыталась отыскать в нём хоть крупицу любви, ради которой стоит жить дальше, но ничего не нашла. Тогда, нежно проведя ладонью по отражению, она плавно погрузилась в него и скрылась под водой. Так она пресекла полную боли и страданий свою земную жизнь.
  Повисла недолгая пауза. Я слушал Этель с замиранием сердца и искренне ей сочувствовал.
  - Что же было дальше? - Не выдержал я, страстно желая узнать продолжение.
  - Когда её душа отделилась от тела, она попала в мир духов, где её ждал демон, который, собственно, и подтолкнул её к самоубийству. Он встретил её с распростертыми объятиями, а когда душа девушки немного освоилась, он озвучил ей варианты дальнейшего развития событий. Во все времена, во всех вселенных самоубийство считалось и считается самым страшным и тяжким грехом, который влечёт за собой суровую кару. О том, чтобы сразу же воплотиться на Земле, не могло быть и речи. Поэтому демон предложил ей следующее: либо пять жизней подряд она проживает в теле животного, а лишь затем приобретает возможность родиться человеком, судьба которого, разумеется, будет далеко не лёгкой; либо она отправляется на планету Мецеа - в Ад - для очищения души от накопленных грехов; либо она становится одним из демонов и попадает в вечное услужение Сатаны. Думать ей долго не пришлось. "Воплотиться на Земле в плотном теле - не важно, в чьём именно - и снова тонуть в круговороте боли и страданий? - подумала девушка. - Нет! Больше ни за что! Такая жизнь - сплошная пытка, а я вдоволь нахлебалась горя и мучений, и потому даже не заслуживаю быть заточённой в Преисподней! Я разочаровалась в жизни человеческой! Лучше я останусь бестелесным духом и перейду на сторону Тьмы, чем снова возложу надежды на Бога и уверую в счастье, любовь и добро!" Выбор был сделан и она добровольно приняла на себя клеймо демона. С тех пор она безукоризненно служит Сатане и наслаждается своим обретённым могуществом. Она навеки похоронила свою последнюю земную жизнь и оставила её в тени забытого прошлого, взяв с собой лишь своё имя - Этель.

Трогательная история демоницы подошла к концу, и повисло томительное молчание. Исповедь Этель оказалась настолько живой и насыщенной, что, слушая её, я будто проживал все описанные моменты вместе с той несчастной девушкой. Для меня словно открылась очередная грань её существа. И чем лучше я узнавал злонравную приспешницу Тьмы, тем ярче и сильнее во мне разжигалось пламя беззаветной любви к ней. Парадоксально, но истинно!

  - Этель, ты когда-нибудь сожалела о сделанном выборе? - Спросил я её, долго решаясь на это.
  Мой вопрос её слегка шокировал, но она сдержала поток нахлынувшего возмущения.
  - Сожалеть?! - Воскликнула демоница, широко раскрыв глаза. - Ты, наверное, шутишь! Это - самое прекрасное, что я совершила за всё сознательное существование! Это - мой подвиг, моё достижение, самый верный шаг, сделанный по собственному наитию. Это - то, чем я горжусь и что украшает мою одинокую жизнь. Будь я поставлена перед таким же выбором сейчас, я бы, не колеблясь ни секунды, избрала для себя тот же путь, ту же судьбу! Но вижу, ты совсем не одобряешь мой поступок, не правда ли?
 - Раз это - лучшее, что случилось с тобой, почему тогда ты так одинока?
  - Потому что я люблю одиночество. В одиночестве я могу быть собой. Кроме того, Адриан, я всегда была одинока: что при жизни в качестве человека, что при жизни в Преисподней. Никто не пришёл мне на помощь, когда я нуждалась, даже твой Бог! А ангелы... Где был мой ангел, когда я замыслила убить себя? Почему он позволил мне сделать это? И почему не он встречал меня в загробном мире, а демон? Богу нет дела до людей, Адриан! Ему некогда: он играет в свои изощренные игры, а люди - лишь послушные марионетки в Его руках. Подумай: человек умеет только разрушать, но его ли это вина? Души, добровольно принимающие забвение, воплощаются на Земле для самореализации, но здесь они не испытывают истинного счастья - здесь они беспощадно борются за выживание и уходят в болезнях и муках. Хочешь сказать, это оправдано?
 
  - Да, - спокойно ответил я, - потому что только через плотный материальный мир можно быстро достигнуть высшей ступени эволюции. А Земля - как раз то место, где происходит необходимое развитие. Ты права: жизнь человечества полна страданий, но, в конечном счёте, именно они являются двигателем к приобретению осознанности, которой людям так не хватает! А боль - лишь следствие сопротивления жизненному потоку, ибо не каждый способен довериться миру и отдать всё Богу: принципы, мечты, амбиции, надежды, эгоистичные желания, привязанность, даже эмоции и страх.
 
- Всё равно, - не унималась Этель, - это несправедливо: их лишают самого важного - знания о самом себе, а затем требуют от них невозможного - жить так, как если бы они помнили себя! Согласно этой абсурдной логике, нет никакого смысла в карме, ибо за что наказывать человека, если он полностью дезориентирован в этом мире и не несёт ответственности за свои поступки? Потому что его лишили всего: памяти, связи с космосом, контакта с духовными наставниками, способности общаться с ангелом и Богом, интуиции, в конце концов! Нет, Адриан! Ты любишь своего Бога и я уважаю это, но не думаю, что я когда-нибудь смогу понять, простить и полюбить Его так же сомоотверженно, как ты.
 
  - Этель, - я слегка развернулся к ней всем телом, - наш Отец...
  - Твой, - поправила меня демоница.
  - Хорошо, мой Отец не столь требователен и жесток, как ты думаешь. Пойми: Сам изливая на нас безусловную вечную любовь, Он никогда не просит ничего взамен. Никогда! Будь ты последней грешницей во Вселенной, Он одарит тебя той же порцией любви, что и святого. Для Него нет разницы. Это делает Его Богом. Это делает богами людей. Ты говоришь, что не сможешь полюбить Его. Но это и не нужно. Стоит лишь довериться Ему! Ибо Бог и жизнь есть одно.
 
- Я не смогу, - Этель безнадёжно покачала головой, - во мне от Него больше ничего не осталось. Я - демон и этого не изменить. Да и с чего ты взял, что я хочу переметнуться на сторону Добра и возродить давно утерянную надежду? Ничто не заставит меня отказаться от своей демонической сути. И никто. Даже ты, Адриан.

Мне было до безумия больно смотреть на то, как Этель истязает себя непреклонной верой в свою греховность и отвергает возможность покаяния. Однако, моё ангельской сердце кричало, что душа демоницы достойна спасения и прощения.

  - Я не достойна, - продолжила Этель свою исповедь, будто прочитав мои мысли, - не достойна любви Бога, признаю. Но и Он не достоин моей. Да, я предала Его. Я забыла Его, но лишь потому, что Он забыл меня. Вы, ангелы света, учите людей, что каждый из них бесконечно дорог и нужен миру, что лишь своим рождением человек облагораживает Вселенную, планету, общество. Однако, я, будучи человеком, совсем не чувствовала себя нужной, любимой, ценной, уникальной. Моя жизнь была похожа на страшный мучительный кошмар, от которого невозможно было пробудиться. Мне казалось, я покинута всеми, и даже Бог от меня отвернулся.
 
Этель замолчала и мне почудилось, что в её глазах проблеснули слёзы.

  - Видишь, Адриан? Я безнадежна, как и моя порочная душа. Мне нет и не может быть прощения. Служба Сатане - единственное, чем хоть как-то ценна моя жалкая жизнь. Это - смысл меня самой. Поэтому я так рассвирепела в кафе и поскорее покинула тебя, ибо не смогла выносить той доброты, которую ты проявил к самому низкому и мерзкому созданию во Вселенной. Прибереги свою благосклонность для тех, кто действительно её заслуживает, Адриан. Я же не заслуживаю и толики твоей симпатии. Даже если б я по какой-то причине решила перейти на сторону Света - чисто гипотетически - у меня бы духу не хватило покаяться за все преступления, совершенные мной преднамеренно и осознанно, ибо как такое можно простить?! Моя вечная демоническая жизнь сама по себе является искуплением за выбор, который я когда-то сделала. Знаешь, я искренне - насколько это возможно - признательна тебе за внимание и благородные попытки обратить меня к свету. Но, поверь, это ни к чему не приведёт. Наши с тобой судьбы такие же разные, как и миры, из которых мы прибыли. Между ангелом и демоном не может быть дружбы. Это непреложный закон мироздания.

Этель закончила свою исповедальную речь, но каждое произнесенное ею слово, будто нож в сердце, продолжало ранить мою душу и оставлять на ней глубокие порезы, исцелить которые могло только чудо! И я уже знал, какое именно - чудо любви! Нет, в помыслах своих я ничего не требовал от Этель, не возлагал надежды на её взаимность. Отнюдь, я был счастлив принимать её такой, какая она есть с её необузданным горячим нравом, чувством собственного демонического достоинства, уникальной способностью идти на риск и вести опасную, но справедливую игру. Я любил в ней всё: и светлое, и тёмное; и хорошее, и плохое; и человеческое, и дьявольское. Всё до последней улыбки и убийственного взгляда. Абсолютно всё! Я и сам не заметил, как чувство это стало смыслом моей жизни. Я уж и не знал, кто я - ангел или человек? По правде говоря, мне было все равно, ибо теперь я дышал только ради Этель и её жизни. В тот священный момент, когда окончательно и бесповоротно осознал, что Я ЛЮБЛЮ ЭТЕЛЬ, я поклялся перед собой и перед Господом, что сделаю абсолютно всё, дабы обратить к свету душу демоницы, некогда бывшей человеком.

Ветер стих и волны сбавили свой наплыв на холодный сырой берег. Приближался новый день. Как же быстротечно время! Хотел бы я вечность провести с Этель прямо здесь, на пустом песчаном берегу у одинокого моря. Увы - это лишь в мечтах, которым не суждено сбыться. И пусть…

Я поднялся и, стряхнув с пальто песок, подошёл прямо к воде. Я размышлял о последнем благом деянии ради Этель и молил Отца помочь мне. Свои молитвы я отдавал морю...

  - Я знаю, - наконец, произнёс я, устремив взгляд на морскую даль, - ты ждёшь, что я выполню условия договора и, очертя голову, умчусь обратно на небеса, навеки похоронив твой образ во мраке этой ночи. Если я так поступлю, ты, демоница Этель, продолжишь свое беззаботное одинокое существование и погубишь ещё миллионы невинных душ. Не буду спорить: возможно, ты и вправду не заслуживаешь любви Бога, что крайне маловероятно. Однако, это вовсе не означает, что ты не заслуживаешь любви моей.

Я повернулся к Этель и одарил её самой тёплой и ласковой улыбкой, на которую был способен.

  - Я уже говорил ранее и говорю снова, Этель: будь ты хоть самим дьяволом, мои чувства к тебе никогда не угаснут. Никогда! И никто над этим не властен: ни Бог, ни Люцифер, ни ты, ни тем более я.

Медленно раскрыв свои крылья, Этель поднялась с земли. Её губы дрожали, а глаза выражали небывалое изумление. Наверное, она думала, что это сон. Хотела ли она проснуться? Этого я знать не мог, но был уверен, что глубокие струны её души тихо заиграли некогда забытую мелодию надежды. Она более не могла - или не хотела - сопротивляться и впервые за все время я почувствовал её доверие ко мне. Едва уловимое и слабое, но доверие! Я был несказанно счастлив.

  - Этель, - произнёс я нежным, но твёрдым голосом, и подошёл к ней ближе, - ты открыла мне свое сердце и обнажила передо мной душу. Если бы ты только знала, как много это значит для меня! В благодарность за твоё доверие я покажу тебе мир, который слишком долго был скрыт от твоих изумрудных очей и с которым ты, определённо, заслуживаешь познакомиться.

Я распахнул свои белоснежные крылья и протянул Этель руку, глядя ей прямо в глаза.

  - Твой ангел не пришёл к тебе, когда ты в нём так нуждалась! Позволь же мне, хоть ненадолго, заменить его и стать твоим хранителем и проводником. Ты согласна?

Едва заметная улыбка заиграла на бледном лице демоницы. У нее был выбор: равнодушно отказаться или пойти с ангелом. И она приняла решение, в корне изменившее её дальнейшую судьбу. Этель подошла ко мне, шурша роскошным длинным платьем и, немного помедлив, вложила свою ладонь в мою. Я мягко сжал её и, оттолкнувшись от земли, мы вдвоём воспарили в звёздное небо.

Ни я, ни Этель и не подозревали, что берег моря, который стремительно отдалялся от нас, ещё станет нашим последним прибежищем... перед смертью.

****

Было раннее-раннее утро. Город ещё спал. В некоторых окнах зажигался свет и озарял тёмные улицы Альбурга.

Мы с Этель приземлились как раз у одного из таких домов. Это был небольшой частный домик с ухоженным садом, где росли пышные разноцветные хризантемы. Оказавшись во дворике, мы незаметно подошли к окну, светящемуся тёплым оранжевым светом, и заглянули в него. Слегка полноватая женщина преклонного возраста, одетая в тёплый халат, и потирающая глаза от раннего подъёма, заправляла постель, напевая приятную мелодию себе под нос. Она была в приподнятом настроении и даже пританцовывала под музыку собственного исполнения. Затем она пошла на кухню, заварила малиновый чай и, таская кружку с собой по всему дому, понемногу отпивала ароматный горячий напиток. Она приводила себя в порядок, одевалась, собирала вещи и складывала их в небольшой чемоданчик для путешествий. Всё это она делала спокойно, размеренно, без суеты и волнения, изредка поглядывая на часы.

  - Эту прекрасную женщину зовут Лолле Виара. Ей пятьдесят два года, - произнёс я, переводя взгляд то на Этель, то на госпожу Виару, - она очень известный врач, психосоматист, психолог-эзотерик, парапсихолог. Она исцелила тысячи людей и написала множество книг, а на заработанные деньги построила больницу и восстановила два детских дома, которые были на грани разорения и краха.

Мы смотрели, как госпожа Виара кормит свою любимую кошку - вислоухую серую британку - и гладит её по шелковистой серебристой шёрстке, а та ласкается к хозяйке и трется об её ноги.

  - Через два часа и семнадцать минут, - продолжил я, - по дороге в один из детских домов она попадёт в автокатастрофу и погибнет.

Услышав мои слова, Этель, не отводя взгляда от добросердечной женщины, которая на тот момент красила губы бордовой помадой, вздрогнула и резко поникла. Я не заметил на её лице ни тени удивления или жалости - лишь немой вопрос: почему?

  - Её земной путь окончен, Этель, и ей пора двигаться дальше. Перед самым воплощением на Земле её вечная душа уже знала, какая судьба ожидает человека, которым она выбрала родиться. Лолле исполнила свое предназначение, возможно, даже слегка перевыполнила план. Частицы её души продолжат жить в тех людях, которым она помогла, а бесценные знания - в книгах, которые она написала. Смерть этой женщины станет огромной потерей для земного мира, но в высших мирах это событие ознаменует великое духовное приобретение.    
  - Она родится снова? - Заботливо поинтересовалась Этель.
  - Да, но не на Земле. Есть более высокоразвитые планеты, где её душа сможет раскрыть весь свой потенциал и двигаться дальше. Однажды она станет ангелом, но прежде ей ещё много чему нужно научиться.

Этель едва заметно кивнула и опустила глаза, ни проронив ни слова.

Затем я взял её руку и мы снова взлетели в небо, которое разбавилось бледно-розовой дымкой, предвещающей скорый рассвет. Мы оказались в маленькой детской комнате, где, лежа под мягким тёплым одеялом, крепко спал русоволосый мальчик. На вид ему было не больше двенадцати. Его чистое невинное личико тронуло душу Этель и та невольно улыбнулась, восхищаясь целомудренной красотой безмятежного ребёнка. Тогда я впервые убедился в её нежной, чуткой любви к детям.

Комната мальчика выглядела очень необычно: все стены были увешаны самыми разнообразными рисунками... сов! На подоконнике стояла серебряная клетка с крупной игрушечной совой, которая была как живая. Серо-бурая птица с чёрными вкраплениями и полосами неподвижно сидела на жердочке и устремляла свои темно-желтые глаза за пределы клетки. Видимо, мальчик очень любил этих диких птиц, даже в какой-то степени был одержим ими. Но доброе любящее сердце не позволяло ему содержать живую сову, ибо он уважал и ценил свободу мудрых существ, рождённых летать на воле.

Я присел на кровать рядом со спящим мальчиком, а Этель принялась расхаживать по комнате, изучая цветные и черно-белые рисунки крылатых обитателей лесов и гор.

  - Этого малыша зовут Юкка, - шепотом произнёс я, поглаживая его по голове, - в следующем месяце ему исполнится двенадцать. У него особая страсть к совам, которая выражается в его творчестве, и по судьбе ему положено стать известным орнитологом и спасти массу диких птиц от вымирания. Но, к сожалению, ему это не удастся.

  - Почему? - Возмущенно спросила Этель: теперь её меньше всего интересовал рисунок, который она рассматривала.

Я посмотрел на Юкку. Боже, как сладко он спал! И видел волшебные сны...

  - В феврале наступающего года он погибнет, спасая своего друга, который провалится под лёд, играя на поверхности замерзшего моря.

Глаза демоницы округлились и она, поддавшись вспышке жалости и негодования, ринулась к кровати Юкки.
  - Да ты издеваешься! - Чуть не заорала она, но я прислонил палец к губам; она поубавила громкость и сглотнула подступившие слёзы. - Этот ребёнок не...

Этель не смогла закончить свою мысль, ибо представила ту ужасающую картину, где юное, чистое и талантливое существо спасает жизнь другого ценой своей. Она снова взглянула на шедевральный рисунок Юкки и едва слышно попросила:
  - Измени это.

Внезапно она бросилась ко мне и положила изящные руки мне на плечи. Она почти задыхалась, а с уст её невольно слетело: "Молю!". Теперь из глаз демоницы текли слёзы. Моё сердце разрывалось, ведь по одну сторону от меня возносила бесплотные молитвы демоница, а по другую - спал ребёнок, над которым нависла Смерть. В то мгновение я впервые ощутил свою немощность как ангела.

  - Прости, Этель, - я скорбно качнул головой, - но я не имею права. Это будет его собственный выбор, а мне нельзя идти против свободной воли человека. Кроме того, если Юкка поступит иначе, тот мальчик умрёт. Разве его жизнь менее ценна, чем жизнь Юкки? Это судьба. И карма.

Слабые лучи красного солнечного диска плавно проникли в детскую и заиграли тёплым светом по развешенным рисункам с совами.

  - Нам пора. Он сейчас проснётся, - сказал я, вставая с постели Юкки.
  - Постой, - вымолвила Этель, вытирая влажные от слёз щеки, - что его ждёт? В смысле... Его душа...
  - Не беспокойся, - мягко прошептал я и подошёл к демонице, - его следующая жизнь будет долгой и плодотворной: он станет духовным наставником для всего человечества и завершит цепочку земных перевоплощений.

Растроганную Этель, без сомнений, успокоил мой ответ, который прозвучал скорее как обещание, и она заметно взбодрилась. Мы взялись за руки и приготовились лететь в следующее место. Но прежде Этель обернулась к ребёнку и в последний раз посмотрела на блаженный лик Юкки.
  - Прощай, мальчик с совами, - любовно произнесла демоница и мы покинули дивную обитель пернатых созданий.

Альбург утонул в лучах утреннего солнца и улицы города оживились. В северо-западной части его находилась небольшая роща, которая и скрыла нас от людских глаз, едва мы приземлились. Этель не сразу сообразила, зачем мы здесь, но когда мы обогнули несколько деревьев и оказались рядом с огромным широким шатром, она догадалась куда конкретно мы прибыли.
  - Цирк? Серьёзно? Ты хочешь моей смерти, Адриан? - Её голос был пропитан досадой, гневом и сарказмом.

Мы тайком проникли на площадку и присели на самую дальнюю и тёмную скамью, откуда зрители обычно наблюдают за представлением. В это время по арене расхаживали три человека, а прямо в центре стоял большой серый слон. Они готовили его к вечернему выступлению, используя при этом далеко не самые гуманные и снисходительные методы. Пытаясь заставить слона стать на задние ноги, дрессировщики били его по передним длинными кнутами и железными трубами, кричали на бедное животное и наносили беспощадные удары по хоботу. Но любимым их средством все же был мощный электрошокер, к которому они прибегали, когда предыдущие не давали результатов. Слон сильно мучился от боли и издавал жалобные вопли, призывая людей прекратить это издевательство.

В очередной раз, когда животное получило энный разряд электрошокера, Этель, пылающая яростью, уже бросилась на арену со словами: "Я уничтожу этих ублюдков!", но я остановил её, схватив за руку.
  - Что?! - Огрызнулась она, сгорая от злобы. - Только не говори, что и это гнусное надругательство над несчастным существом является частью божественного плана!
  - Присядь и послушай, - не без труда я вернул демоницу на место и, взяв её руки в свои, дабы успокоить, спокойно объяснил ситуацию:
 
  - Её зовут Тесса...
  - Так это ещё и "она"?! - Не сдержанно воскликнула моя рассвирепевшая спутница.
  - Да, это - слониха. Она уже очень стара. Полжизни она прожила в тесном вольере вдали от родного края и подвергалась зверским пыткам и истязаниям со стороны бездушных дрессировщиков. Завтра днём во время представления Тесса сорвется и, затоптав нескольких зрителей, вырвется из оков заточения. Она сбежит в город и в течение трех часов будет скитаться по улицам, окруженная враждебно настроенными полицейскими, которые, в конечном итоге, выпустят в её массивное тело шестьдесят восемь пуль. Тесса умрёт быстро и безболезненно, не считая того ужаса и страха, который она испытает перед смертью.
  - Это должно меня как-то успокоить? - Язвительно спросила Этель, вздрагивая от каждого нового вопля слонихи.
  - Нет, но ты должна знать, что в следующем воплощении её душа выберет жизнь человека. И вот тогда, на основе глубокого подсознательного опыта этот человек внесёт неоценимый вклад в мир животной индустрии в лице цирков, скотобоен, зоопарков, дельфинариев, террариумов и сафари. Благодаря ему половина всех существующих цирков прекратит свою деятельность, а сафари и вовсе запретят. Он построит сотни приютов для животных по всему миру и облагородит тысячи гектар истощенной почвы, засадив её растениями. После смерти он оставит огромное наследие не только в виде денег, но, в частности, в виде природных мест, возрожденных к жизни и процветанию.

Выслушав меня до конца, Этель закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула.
  - Этой бедняжке недолго осталось мучиться. Надеюсь, всё случится так, как ты сказал, Адриан. Иначе, клянусь Сатаной, я к чертям испепелю всех, кто причастен к этому чудовищному беспределу!
 
Следующим пунктом нашего назначения стала городская больница, а точнее родильный дом. В этот раз нам с Этель пришлось прибегнуть к своей Силе и сделаться невидимыми для людских глаз. Только так мы могли спокойно очутиться в отделении детской реанимации - в инкубаторе. Перед нашими глазами предстало не очень радостное зрелище: крохотные младенцы с разной степенью недоношенности лежат в специальных кувезах, закрытых прозрачными колпаками с четырьмя отверстиями - по два с каждой стороны - видимо, для лечебных манипуляций. Все кувезы снабжены аппаратами искусственной вентиляции лёгких. Тоненькие, как спички, ручки и ножки деток неподвижно раскинуты, а маленькие глазки почти совсем не открываются. С помощью многочисленных трубок и проводов малышы подсоединены к мониторам, капельницам и другим аппаратам, контролирующим их пульс, температуру и дыхание, регулярно проводящим анализы крови, а также вводящим необходимые лекарства и выполняющим множество других функций, поддерживающих хрупкую жизнь младенцев.

В инкубаторе постоянно присутствовали одна-две медсестры и следили за тем, чтобы с малышами всё было в порядке.

Не отпуская руки Этель, я не спеша проводил её по всем рядам с кувезами. Она с глубочайшим сочувствием и немой печалью смотрела на крохотные тельца полумертвых чад, висящих на волоске от смерти.

  - Каждая из этих душ добровольно выбрала такой путь, но мы здесь ради одной, - сказал я и подвёл демоницу к прозрачному овальному кувезу посреди первого ряда, в котором лежал сморщенный новорождённый младенец с проведённой в рот трубкой, - вчера у его матери начались преждевременные роды, а этой ночью на свет появился Нати.
  - Он выживет? - Голос Этель дрожал.
  - Это зависит от неё, - и я указал на молодую бледную женщину по ту сторону инкубационной палаты, которая с содроганием материнского сердца смотрела на своего ребёнка и плакала. Она так хотела прикоснуться к сыну, обнять его, прижать к горячей груди и исцелить его своими поцелуями! Но, увы. Ей позволялось лишь наблюдать за бездыханным малышом и бороться с самым большим страхом любой матери - потерять своего ребёнка.
  - Этель, на наших глазах происходит чудо: прямо сейчас, в эту самую минуту душа Нати решает, оставаться ли ей в этом мире или вернуться Домой.
  - А что она может сделать? - Спросила Этель, кивнув в сторону матери.
  - Она может спасти Нати.
  - Как?
  - Исправив ошибку прошлого и этого воплощения.
  - Какую?

Я обошёл кувез и встал прямо напротив дрожащей от горя матери. Нас разделяло только прозрачное стекло. Она не видела меня, а смотрела сквозь, не отрывая взгляда от малыша.
  - В прошлой жизни эта женщина незаконно делала аборты за деньги. Многие юные девушки погибли от её руки, ибо в то время намеренное прерывание беременности каралось тюрьмой, а она не владела необходимыми навыками для успешной хирургической операции. И вот сейчас она страдает от неизвестности: оборвется ли жизнь её ребёнка, как когда-то обрывались сотни нерожденных жизней по её вине?
  - Но что она сделала не так в этой жизни? - спросила Этель.
  - Когда ей было семнадцать, она забеременела, и из страха, что её родители узнают и осудят её, она тайно сделала аборт. С тех пор она каждый день корит себя за содеянное. Её чувство вины выросло до такой степени, что, забеременев во второй раз, она стала одержима мыслью, что совершенно не достойна быть матерью и лучше, чтобы этот ребёнок и вовсе не рождался. И вот на 32 неделе, будто исполняя желание мамы, он до назначенного срока покинул её утробу.
  - И что теперь? Какой выбор сделает Нати? - Взволнованно поинтересовалась демоница.
  - Если его мама простит себя за совершенную много лет назад ошибку и от всего сердца обратится к Богу с просьбой о помощи, Он услышит её молитвы - она отпустит прошлое и Нати останется в живых. Таким образом, она также исправит ошибку прошлой жизни - преступление против детей.

Этель облегчённо вздохнула и, одарив тёплым взглядом сначала женщину, а затем малыша, добродушно улыбнулась. Мы покинули их так же незаметно, как навестили.

Следующим пунктом нашей с Этель программы стал визит к маленькой семилетней девочке по имени Лика. Она жила в старом полуразваленном доме в глухой деревне с мамой, бабушкой и отчимом. Когда мы прибыли, Лика играла во дворе со своим псом, которого звали Барс. Она была одета в жёлто-красный комбинезон, потрёпанные осенние ботиночки, а голову грела тёплая синяя шапка, которая явно была ей великовата и постоянно спадала на глаза. Девочка скакала по двору и озорно смеялась, гоняясь за непоседливым Барсом.

Я и Этель невольно радовались, глядя на счастливого ребёнка, но вскоре нашему умилению пришёл конец. Внезапно из дома послышались недовольные женские крики, перемешанные с матерными словами и ужасной бранью.
  - Лика! Черт тебя дери! Где моя шапка?!
  Визгливый голос до смерти перепугал девочку и она замерла в оцепенении. Спустя несколько секунд из дома вышла высокая молодая женщина в порванных джинсах и растянутой кофте, и грозно пошла на трясущегося ребёнка.
  - Я тебе что сказала, тупица ты недоделанная?! Не бери мои вещи! Говорила? Отвечай, тварь!
  - Да, - тонким дрожащим голосом ответила Лика, выглядывая из-под шапки.
  - Какого черта ты взяла мою шапку?
  - На улице холодно, мам, - жалобно ответила девочка.
  - Переживёшь! - Заорала мать. - Я, кажется, запретила тебе выходить. А ну быстро домой! Паскуда ты сучья! Живо, я сказала! - Мать с силой толкнула ребёнка вперед так, что та споткнулась и упала. - Быстрее! Иначе ноги поотбиваю.
 
Лика подскочила и со слезами на глазах побежала в дом, на пороге которого в этот момент показалась дряхлая сгорбленная бабушка.
  - Убью суку такую! А ты чего выползла? - Разъярённая женщина обратилась к старушке, которая еле стояла на ногах, и начала грубо загонять её внутрь. - Пошла отсюда! Иди обратно в нору, чтоб я тебя не видела! А лучше там и сдохни! Лика, ах ты непослушная бесовка! Когда будешь мать слушаться? А ну иди сюда!
 
В последующие пять минут мы только и слышали крики и вопли бедной девочки, которую беспощадно и яростно била мать, покрывая её трехэтажным матом.

Я боялся взглянуть на Этель, ибо очень точно предполагал её реакцию на происходящее: сгорая от нетерпения прикончить эту чокнутую мамашу, Этель в буквальном смысле воспылала огнём и уже вознамерилась осуществить задуманное, как вдруг оры и крики, доносящиеся из дома, неожиданно прекратились; это мать выплеснула свою злобу и успокоилась.

  - Адриан, сделай что-нибудь - или сделаю я! - Едва сдерживая себя, процедила Этель.
  - Я бы с радостью, Этель, но если я вмешаюсь в судьбу Лики, она никогда не осуществит то, ради чего её душа пришла на Землю.
  - И что же это?
Я лукаво улыбнулся и подвёл озадаченную демоницу к окну, сквозь которое было видно, как покалеченная девочка сидит на стуле и тихо плачет, а бабушка обрабатывает ей раны и синяки.
  - Когда Лике исполнится восемнадцать, в её жизни начнётся чёрная полоса...
  - То есть это - белая? - Язвительно встряла демоница, указывая на сцену за окном.
  - Относительно. В день её совершеннолетия её изнасилует отчим, бабушка покончит с собой, а мать в очередной вспышке гнева зарежет столь любимого Ликой пса. Сломленная горем и ненавистью, но не способная что-либо изменить, она с ничтожной суммой денег в кармане сбежит из дома и поселится в самом бедном районе Альбурга. Спустя несколько дней она, отчаявшись найти работу, встретит человека, который втянет её в секс-индустрию. Через три года её увидит какой-то знаменитый режиссёр и после ночи, проведённой с самой востребованной высокооплачиваемой проституткой, он предложит Лике роль в кино. Та согласится. К сорока пяти годам Лика Гарсиа будет известна на весь мир, как звезда кино, певица, писательница и обладательница миллионов, которые она щедро будет жертвовать на благотворительность. Из-за травмы - физической и психологической - нанесённой отчимом в прошлом, Лика не сможет иметь детей. Однако, это не помешает ей удачно выйти замуж и усыновить три мальчика и две девочки и завести пса, которого она назовёт Барсом. Она умрёт в семьдесят девять лет за день до дня рождения и оставит после себя светлую память в виде фильмов, песен и книг, которые будут вдохновлять других и помогать им достойно справляться с трудностями жизни.

Этель завороженно слушала меня и постепенно огонёк надежды и радости воспылал в её глазах. Но одного она понять не могла.
  - Адриан, почему у нее такая тяжёлая карма?
  - В одном из прошлых воплощений она была очень жестоким и деспотичным императором, который пытал своих слуг, измывался над своим народом и зверски обращался с женщинами и детьми. В нынешние детские годы душа Лики максимально быстро искупит вину за прошлые ошибки и очистится от пагубного воздействия былого. Только так она обретёт себя и подарит миру свет и любовь.

Этель ничего не ответила - лишь беззвучно вздохнула, медленно отошла от окна и, протянув мне руку, вымолвила:
  - Улетим отсюда.

Я выполнил её желание.

****

Я привёл Этель на крышу самого высокого здания в городе, с которого открывался восхитительный вид на Альбург. Город стал мрачным: погода менялась. Где-то вдалеке слышались раскаты грома. Влажные грозовые тучи медленно окутывали небо и готовились окропить Альбург своими слезами. Я подумал о том, как было бы чудесно впервые ощутить на своём лице прохладу дождя, ринуться навстречу порывам блуждающего ветра и вдохнуть свежий сырой воздух. Снова раскат грома... Затем тишина.

  - Будет дождь, - сказала Этель, окидывая взглядом беспросветное небо, а затем обратилась ко мне, - мы полетим ещё куда-нибудь?
  - А ты хочешь? - Улыбнулся я и подошёл к демонице.

Мы стояли прямо у кровельного ограждения, одни, на пустой просторной крыше. Этель мягко положила ладони на широкий поручень, предназначенный защищать от случайного падения, кротко взглянула на меня и поджала губы.
  - Даже не знаю, Адриан, - усталым голосом ответила Этель и замолчала; впоследствии каждая её фраза выдерживала некоторую паузу.
  - Нет… Наверное, нет, - продолжила демоница, переведя взор на серый город, - мне кажется, я видела достаточно. Благодаря тебе я познакомилась с новой гранью реальности. Никогда не думала, что придёт время - и я усомнюсь в своём выборе. Ты показал упёртой демонице, что в её гнилой душе ещё мелькают проблески любви и света, а это всё меняет. Когда-то я отреклась от самого важного, но не Бога я предала, а себя! Я утратила веру в свои жизненные силы, я обесценила единственное сокровище, неподвластное времени и смерти, - мою истинную природу, сотканную руками Единого Господа.

Этель задумалась и поникла; слезы хлынули из её печальных глаз.
  - Ах, если бы я тогда не сломалась... Если бы отбросила страх и пошла навстречу трудностям, преодолевая все преграды на своём пути и доверилась бы жизни... Я бы сейчас тут не стояла. И мы бы никогда не встретились, Адриан. Разве что, - она повернула свой прекрасный лик к моему и всмотрелась в мои глаза, - ты был бы моим ангелом.

От её взгляда, и слов, и голоса моё сердце затрепетало. Меня поразило пламенное желание обнять то удивительное прекрасное существо, что стояло передо мной. Я больше не мог называть её демоницей. По правде говоря, я даже не мог так думать о ней! Ведь суть Этель перестала быть демонической - и я поспособствовал этому. Теперь на меня смотрела не прогнившая душа, вышедшая из Тьмы, а возродившаяся частица Света. "Как это произошло?" - спрашивал я у Бога. Что за сила преобразила Этель? Ответ был мне известен, но я не переставал восхищаться беспредельной энергией столь неповторимого священного чувства. Любовь.

Этель до сих пор не знала о моем секрете и я испытывал невыносимые муки и жгучую радость одновременно. Часть меня страстно желала признаться ей в самых возвышенных чувствах, а другая - оградить возлюбленную от непрошенного бремени, ведь открывшись, я разделю с ней ответственность за запретную любовь, а она об этом никогда не просила.

Кроме того, уже этой ночью наши пути разойдутся: я сгину в недрах Ада, а она пойдёт своей дорогой. Какой будет её дальнейшая жизнь? Сможет ли она выбраться из оков Тьмы и сознательно обратиться к Свету? Уверует ли она когда-нибудь в Бога, а главное, доверит ли она Ему свою душу? Мне удалось разжечь в ней костер милосердия и совести, она способна быть воином Света, но выбор, как всегда, останется за ней.

Ах, дорогая возлюбленная Этель! Как счастлив я, что полюбил тебя! Мне не страшно будет гореть в вечном пламени - и лишь потому, что я познал любовь. Плевать, что ты демон! Плевать, что ты враг! Моя любовь не ведает разницы и живёт по принципу: ты - это я, а я - это ты, и мы - одно.

Сейчас я смотрю на твоё лицо и в моей голове звучат мудрые слова Рена Тамани: "Мы не выбираем, кого любить…" Этель, почему ты? Почему именно тебя выбрало моё ангельское сердце? Или я больше не ангел? Может, я стал человеком? Час расставания уже близок, а я бы всё отдал, чтобы продлить этот миг до вечности! Где ты и я - между небом и землёй - вдвоём стоим на крыше и наблюдаем весь мир.

Скоро мы расстанемся, Этель. И ты не сможешь этому помешать. Зато ты будешь жить и сможешь сделать выбор, в котором больше никогда не усомнишься. Но знай, сгорая в огненной лаве Преисподней, я буду мечтать лишь об одном - однажды стать твоим ангелом и быть рядом до скончания всех космических времён! Эта мечта сделает меня неуязвимым к участи, которую готовит для праведника Люцифер.

  - Я был бы счастлив быть твоим хранителем, Этель, - ответил я, стараясь не выдать волнения.

Мы очень долго смотрели друг на друга. Время будто замерло. Мы оба вдруг ощутили странную вибрацию в области груди, отдающую импульс в каждую клетку наших тел. Это было сладостно и невыносимо одновременно, словно внезапная трансформация начала происходить в нас. Данное переживание было в диковинку и для меня, как ангела, и для Этель, как демона. Я невольно вспомнил, как впервые поцеловал Этель, скрепляя наш договор. Договор! Это его магические силы так воздействовали на нас! Срок его исполнения действительно подходит к концу, но ещё слишком рано. Что происходит? Будучи в полнейшем замешательстве, я посмотрел на Этель. Она была удивлена не меньше меня.

Внезапно оглушительный раскат грома пронёсся по небу, которое стремительно - слишком стремительно - затянулось темно-серыми тучами. Одно облако врезалось в другое - и небо на долю секунды озарилось яркой вспышкой и грозно загромыхало. Посыпал мелкий дождь.

Нам с Этель не составило труда сообразить, что это - далеко не игры природы, а нечто сверх тёмное и мистическое - зловещее предзнаменование. Не знаю откуда, но внезапно у меня появилось предчувствие, что сейчас - самое время открыть Этель своё сердце, иначе я упущу этот шанс навсегда и вечно буду сожалеть об этом.

Не колеблясь ни секунды, я нежно схватил демоницу за плечи и заглянул в её глаза.
  - Что с тобой, Адриан? - Этель была испугана и растеряна.
  - Этель, послушай меня! - Моё дыхание прерывалось из-за жуткого волнения. - Время моего пребывания на Земле истекает и скоро нам придётся попрощаться навсегда. Но прежде я должен раскрыть тебе свою самую страшную тайну, как ты раскрыла мне свою. Сначала я увидел в тебе демона, затем - врага, чуть позже - друга, но сейчас для меня нет никого дороже и роднее, чем ты. И никогда не будет! - Я обхватил её дрожащее тело за талию и запустил пальцы в её влажные от дождя волосы. - Я люблю тебя, Этель! Люблю! Как ангел, как человек! Будь я даже демоном, я не смог бы устоять перед чувствами к тебе, моя драгоценная! И я готов нарушить все запреты, лишь бы на весь мир провозгласить тебя своей возлюбленной. Во веки веков!

Её широко раскрытые глаза все ещё утопали в моих. Я провел пальцем по её щеке - по ней текла вода, но я не знал, от чего: от дождя или от слёз. Как долго я мечтал об этом, как часто мне мерещилось это во снах - прикоснуться к бархатистой белой коже и ощутить вкус одного поцелуя. Её губы - о боже! - её мягкие алые губы безмолвно жаждали соединиться с моими и подарить им запретный поцелуй, прощальный поцелуй. Этель! Ради этого поцелуя я готов отречься от всего, кроме любви.

Моё сердце бешено колотилось, а кровь молниеносно пульсировала по венам. Я задержал дыхание и, притянув Этель к себе, страстно её поцеловал. Я и представить не мог, что чувствовала она в тот момент, но всего на долю секунды мне показалось, что моя любовь взаимна. А, может, я отчаянно желал, чтобы это оказалось правдой...

Безобидный дождь перерос в беспощадный ливень. Небесная вода окропляла наши бессмертные души - порочного ангела и святого демона - словно проводила над нами обряд омовения.

Не знаю, как долго длился наш поцелуй: может, минуту; может, пару секунд. Реальность для меня перестала существовать и моё сознание целиком и полностью сконцентрировалось в этом поцелуе. Казалось, я вложил в него всю душу. И был счастлив!

Когда, наконец, наши губы разомкнулись, я всё ещё пребывал в блаженной истоме. Я сглотнул и, нежно упершись лбом в лоб Этель, продолжал ворошить её мокрые волосы у затылка и обнимать её тонкий стан. Ни за что на свете я не хотел отпускать Этель, однако, определённо, сделал бы это, будь на то её воля. И хоть наши взгляды на тот момент не пересекались, я всеми фибрами души ощущал, как отчаянно она пытается выбраться из хаоса чувств и мыслей, в который погрузились её сердце и разум. И виной тому я! - ангел, который влюбился в демона.

Выйдя из немого оцепенения, Этель слегка отпрянула от меня и снова вонзилась в моё лицо взглядом. В нем я прочитал потрясение. Остальное так и оставалось для меня тайной. Её губы дрожали. Я ждал, что она вымолвит хоть слово, хоть один звук. И, быть может, я услышал бы упоительный звон её голоса, да только...

Этель не успела ничего сказать, ибо ей помешали...

****

  - Так-так-так... Кого я вижу?
 
Мы вздрогнули от низкого мужского голоса и посмотрели налево, мигом отпрянув друг от друга. В трёх метрах от нас на крышу спустился смуглый черноволосый демон с жёлтыми, как золото, глазами. Его смолистые  крылья принимали огромнейший размах, внушая благоговейный ужас. Сам демон предстал перед нами в образе крепкого молодого мужчины: верхняя часть его тела, абсолютно мокрого от дождя, была полностью обнаженной, а сквозь кожу просачивались извилистые жилы, по которым вместо крови текла светящаяся лава. Всё, что было ниже пупка, прикрывала темно-синяя одежда, похожая на штаны, сотканные из того же материала, что и платье Этель: они так же врастали в кожу и являлись частью демонической плоти. Длинные мокрые волосы демона свисали с его огромной головы волнистыми чёрными нитями и падали на широкие плечи. Без сомнений, он был намного крупнее и сильнее меня, а тем более изящной женственной Этель. Я никогда не встречал этого демона, но точно знал, что в Аду он входит в элиту.

 - Демоница Этель и ангел Адриан, - пропел он, враждебно поглядывая то на меня, то на мою спутницу.
  - Адрамалех, - гневно и удивленно процедила Этель и заметно напряглась.
  - Адрамалех? - Я ошарашенно уставился на демона и мысленно принял оборонительную позу. - Правая рука Люцифера?
  - Собственной персоной! - Торжественно воскликнул он и вонзил свой жгучий взгляд в Этель. - Ты ждала меня, детка?
  - Уж точно не здесь и не сейчас, - Этель была резка и недовольна.
  - Я тут ни при чем. Владыка прислал меня: хочет, чтобы я убедился в том, что его приказ выполнен.
  - Не рановато ли?
  - Ах, простите, - ехидно выпалил Адрамалех и приложил ладонь к груди, - не хотел мешать вашей любовной оргии, но в отличие от тебя, Этель, я выполняю поручения Владыки быстро и беспрекословно. У тебя было предостаточно времени, чтобы найти и совратить праведника. А пара часов роли не сыграют.
 
 Демон подошёл ко мне и нахально улыбнулся; его глаза, будто две жемчужины Зла, искрились энергией Тьмы и порока.
  - Итак... Когда представители двух миров идут на сделку и дают непреложный обет, скрепляя его запретным поцелуем, их Боги, соответственно, узнают об этом. Конечно, ничего криминального нет в священном договоре, но если один из сторон не выполняет условие соглашения, ему неизбежно грозит смерть, - Адрамалех искоса взглянул на Этель, а затем на меня, - демоница выполнила своё условие сделки. Теперь твой черёд, ангел. Я пришёл за праведником.

  - Не хочу тебя разочаровывать, Адрамалех, - твёрдо сказал я, - но ты напрасно проделал свой путь. Этель права: время ещё не пришло. Пусть твой Господин наберётся терпения и подождёт. А я не отдам праведника раньше срока - ни тебе, ни Ему, ни Этель.

Прозвучал раскат грома; ливень не прекращался, а небеса, казалось, затянулись чёрным волокном.

Демон и бровью не повел: он был очень умен и хитёр. По его стеклянным жёлтым глазам я понял, что у него припрятан туз в рукаве и отступать он явно не собирается. Адрамалех расплылся в надменной улыбке и показал свой оскал.
  - Ты, верно, не понимаешь всю серьёзность сложившейся ситуации, Адриан, - в его злобном голосе слышалась неприкрытая насмешка, - видишь ли, если в ближайшие полчаса я не вернусь в Преисподнюю с праведником, Люцифер сам прибудет на Землю. И тогда его будет ждать очень неприятный сюрприз. Мой Господин отличается особой прозорливостью и он моментально увидит, что одна из его лучших прислужниц переметнулась на сторону Добра, а ангел, с которым она рискнула заключить священный договор, отказывается предоставить то, чего Он так страстно желает - непорочную душу благочестивого человека. Как думаешь, что он сделает с тобой и с твоей пассией? А, Адриан? - Демон тихо засмеялся: он попал в цель - и знал это. - Сейчас ты стоишь перед простым выбором: либо ты отдаёшь мне праведника и я без шума возвращаюсь с ним в обитель Тьмы, либо вы погибаете - медленно и мучительно - оба. Хотя, постой, не так - ты погибаешь, а Этель вечно горит в пекле Ада. Для неё уже готово тёплое местечко.

Адрамалех залился неистовым смехом и поглотил кровожадным взглядом дрожащую от ужаса Этель, словно готовый вцепиться в неё острыми когтями и растерзать. Это меня взбесило и я, напрочь забыв своё ангельское естество, впервые вспыхнул от ярости.

 - Не смей! - Вспылил я и сделал шаг навстречу Адрамалеху, загораживая собой любимую.

Демон невольно перевёл взор на меня и уловил крайне недружелюбный настрой. Ему доставляло несравненное удовольствие провоцировать ангела, угрожая зверскими расправами Этель.
 
- О, - Адрамалех слегка прищурился и мерзко улыбнулся, - так это был не просто трёп? Черт возьми, ты действительно влюбился в эту бесовку! Хм, такое на моей памяти впервые.

Он замолчал, изливая на нас свой коварный взор, словно яд. Он больше не смеялся. Наоборот, лицо его помрачнело и прониклось презрением. Этель и я были на чеку.

  - Что ж, - наконец, сказал демон, - смотрю, ты готов ради неё на всё, Адриан. Так не глупи и отдай мне праведника. Иначе, клянусь Сатаной, его место займёт она.

Вот и всё. Часом раньше, часом позже, но это должно было случиться - моя смерть пришла. То, что Адрамалех называл простым выбором, на самом деле было безвыходным положением, причём неимоверно сложным.

Я посмотрел на Этель. Она безмолвно молила не перечить самому могущественному и жестокому демону после самого Люцифера. Её не прельщала идея о том, чтобы отдавать чистую человеческую душу в лапы дьявола, но подвергать опасности себя и меня она тоже не хотела. "Наконец, моя драгоценная Этель, - с радостью подумал я, - в тебе воспылала воля к жизни! Ты всё преодолеешь, ибо Бог - с тобой. И я - тоже".

  - Итак, что ты решил, Адриан? - Спросил демон и, упиваясь своей победой, добавил:
  - Где праведник?

Я медленно перевёл на него свой обречённый взгляд и, с силой расправив могучие крылья, тихо ответил:

  - Он перед тобой.

****

Вспышка света в очередной раз озарила плачущее небо. Капли дождя яростно били по моему лицу и попадали прямо в глаза, но мне нельзя было даже моргать, дабы не лишиться бдительности при общении с непредсказуемым демоном.

Повисло гнетущее молчание. Я и Адрамалех упорно смотрели друг на друга, что скорее напоминало невидимую схватку, чем зрительный контакт.

Больше всего я боялся взглянуть на Этель. Что я увижу в её глазах, когда обернусь? Равнодушие или шок? Какой я ангел, если не могу прочитать её мысли и заглянуть в её чувства? Она молчит. Она стоит на месте. Она не говорит ни слова за или против. Почему? Что с ней? Может, она догадалась обо всем раньше и я её совсем не удивил? А может, она просто потрясена. Я хочу обернуться к ней, но не могу - не могу смириться ни с её безучастностью, ни с её страданием. Что бы она ни испытывала в данный момент, в любом случае, это не важно, ведь ей не удастся ничего изменить. Я давно принял решение во имя спасения той, кого люблю, и, во что бы то ни стало, выполню данное обещание - себе и Богу.

Снова раскат грома. Первым заговорил Адрамалех.
  - Значит, никакого праведника нет. Я имею в виду, человека...
  - Нет, и никогда не было, - ответил я, все ещё не оборачиваясь на Этель.
  Демон чуть отступил и со странным выражением лица принялся медленно обходить вокруг меня.
  - Черт, даже придраться не к чему, - пробормотал он, - изначально расчёт был на благочестивого человека, но душа чистокровного ангела куда лучше. Уверен, Владыка примет тебя с распростертыми объятиями, Адриан. Я, правда, понятия не имею, что он собирается с тобой делать - это его маленький секрет - но, крылья даю на отсечение, он впадет в экстаз, заимев в качестве трофея одного из приближенных Бога.
  - На то я и ангел, чтобы защищать человека любой ценой. В этом моё высшее предназначение, -  проговорил я, словно прочитал молитву.

Едва заметно демон качнул головой и зашумел своими крыльями - он готовился к взлёту.
  - Как благородно... - Тихо злорадствовал он. - Что ж, не будем терять драгоценное время. Люцифер нас уже заждался.
  Затем он обратился к Этель:
  - Ты с нами?

"Пожалуйста, ответь хоть что-нибудь: я хочу в последний раз услышать твой божественный голос, Этель" - в сердце молил я и ждал...

Но ответа не последовало.
 
  - Как хочешь, - Адрамалех пожал плечами и кивнул в мою сторону, - не отставай, Адриан.

Мы уже оттолкнулись и почти оторвались от земли, как вдруг прозвучало:
  - Адрамалех, постой!

Этель...

Словно призрак, она мгновенно очутилась между мной и демоном и предстала перед последним. Тот вопросительно на неё посмотрел.
  - Передумала, детка?
  - Нет, - она покачала головой, - позволь мне с ним попрощаться.

Демона удивила столь необычная просьба и, не в силах сдержать изумления, он выдал короткий едкий смешок.
  - Ты серьёзно? - Воскликнул он, негодуя.

Этель молчала. Они сверлили друг друга взглядом. Адрамалех явно не хотел уступать ей, но демоница проявила настойчивость. В конечном итоге, демон всё же согласился и, мельком пронзив меня взглядом, произнес:
  - Только очень быстро. Время на исходе.

Не мешкая ни секунды, Этель стремительно повернулась и ринулась ко мне.
  - Адриан! - Её умоляющий голос проник в мою душу и вытеснил весь страх и ужас перед будущим. Небесная вода стекала по нашим лицам, устремленным друг к другу. Я всматривался в её изумрудные глаза и видел слезы! Моё сердце дико сжималось при виде обманутой Этель, ведь я предумышленно обманул её, чтобы спасти от чудовищной участи.

Я нежно прикоснулся к её шее, запустив пальцы в копну мокрых волос; лаская её изящные скулы, я вытирал не то воду, не то слезы с её щёк и тоже плакал...

  - Этель, не нужно... - Жалобно шептал я, всматриваясь в черты её прекрасного лица и пытаясь запомнить изгиб бровей, длину ресниц, бархатистость белой кожи, аромат дыхания, форму губ и носа и эти глаза, эти два огромных ярких изумруда, ради которых я теперь жил и был готов умереть.

Не способная сдержать поток неукротимых эмоций, Этель прижалась ко мне и крепко обняла. Я с силой обхватил её стан и приложился губами к изгибу её обнажённой шеи. Мы оба дрожали. Холод, страх, дождь, кара, горечь разлуки, чувства, у которых не могло быть будущего - всё это пылко играло внутри нас и словно объединяло в одно целое - нерушимое, неделимое, вечное...

Адрамалех, лишённый способности хоть на йоту приблизиться к пониманию того, что мы с Этель переживали в тот момент, закатив глаза, отвернулся и раздраженно встрепенул своими крыльями, будто проверяя их на прочность.

Наконец, Этель ослабила хватку, начала медленно опускать правую руку по моей груди и остановила её прямо на уровне сердца. Я почувствовал, как её мягкие губы приложились к моему уху и тихо прошептали:
  - Прости, любовь моя.

Раскат грома. Внезапно Этель яростно вонзилась когтями в то место, где была её ладонь, и с неимоверной силой пробила грудную клетку, вцепившись в моё бьющееся сердце. Я ощутил адскую боль и невольно издал душераздирающий вопль! Дыхание перехватило. Я совершенно не мог вздохнуть. От шока мои ноги подкосились и я повалился на Этель, которая подхватила мою голову и осторожно положила на свое плечо.

  - Какого чёрта ты творишь, Этель?! - Услышав мой крик, Адрамалех вдруг спохватился и, разразившись гневным негодованием, вспыхнул ослепительно ярким огнём.
 
Тем временем демоница, неотступно настроенная довести дело до конца, обратилась ко мне и произнесла всего два слова, идущие из самых светлых и непорочных глубин её души: "Прощай, любимый". Затем сквозь слёзы и отчаяние сжала моё горячее сердце и, приложив немало усилий, раздавила его.

  - Ах ты ж тварь! - Заорал демон и бросился к демонице, которая бережно опускала моё парализованное тело на землю.

Молниеносно он подлетел к ней и, вцепившись ей в крылья, отшвырнул Этель в другой конец крыши. Та едва не перевалилась за ограждение. Я попытался встать и помочь ей, но как я мог? Орган, предназначенный снабжать моё тело жизнью, был безжалостно уничтожен. Я всё ещё оставался в сознании лишь потому, что имел дух ангела. Хотя тело было на последнем издыхании, я всячески противостоял забытию, но удавалось мне это с большим трудом. В тот момент я мог думать только об Этель. Поэтому, собрав в кулак оставшиеся силы, превозмогая боль и оцепенение, я всё же сумел встать на колени и разглядеть беспощадный поединок Адрамалеха и Этель.

Они бились насмерть: извергая из себя огонь в попытках сокрушить соперника, они неукротимо терзали, били, швыряли, резали друг друга, пока, в конечном итоге, рассвирепевший демон не сковал своими лапами крылья Этель и не отшвырнул её прямо на меня. От силы удара нас с Этель унесло и мы врезались прямо в ограждение, деформировав толстые металлические прутья. Наши головы оказались над пропастью высотой в семьдесят метров. Я пытался ухватиться за один из прутьев, но из-за дождя моя рука постоянно соскальзывала. Всё же я сумел зацепиться за узкую металлическую трубу, прочно входившую в край крыши. Таким образом, одной рукой я держался за опору, а другой прижимал к себе обессиленную Этель.

Вся в побоях и кровоточащих ранах, она беспомощно лежала на моём полумертвом теле и тяжело дышала. Так получилось, что её волосы оказались на моей разверзнутой груди, из которой ручьём текла кровь, и они все ею пропитались - даже дождь не мог восстановить естественный цвет великолепной копны демоницы. Я проклинал себя за то, что не могу дать отпор жестокому демону и защитить свою возлюбленную. Стоная от боли сломанных конечностей, она подняла голову и прильнула своим лицом к моему. Её раскрытые губы дрожали, а дыхание стало сиплым и учащенным. Через крики и плач Этель попыталась подняться, но Адрамалех уже стоял у наших покалеченных тел и навис над демоницей, намереваясь до дна высосать из неё остатки жизни.

  - Ты! - Демон схватил Этель за горло и, глубоко вонзив в него острые когти, оторвал её от меня. В безмолвном крике она судорожно затрепыхалась и начала задыхаться.
  - Ты, - повторил Адрамалех жутким нечеловеческим голосом, похожим на злобное рычание, - низкое подобие демона, помойная тварь! Как посмела ты пойти против своего Господина и ослушаться его приказа?! Верни мне ангела, гадина!

Захлебываясь кровью, не в силах сделать хоть один вдох, Этель, чьё лицо омывал небесный дождь, посмотрела в безумные глаза демона и торжествующе процедила:
  - Он... никогда... не получит... душу ангела. Ад-Адриан - мой. Слышишь? Никогда!

В лютом порыве гнева демон издал неистовый рык и ударил Этель о землю со страшной силой так, что все здание задрожало. Изо рта демоницы брызнула кровь и она, едва дыша, чудесным образом схватилась за мою руку и снова перекатилась на меня, увалив голову мне на грудь.
 - Эт-тель... - Её имя было последним, что я смог вымолвить.

Наши тела были на грани смерти. Я готов был расстаться с человеческим сосудом, но на Земле меня держало лишь одно - Этель. Я не мог оставить её наедине с одичавшим демоном, который, без сомнения, намеревался отдать её под суд Люцифера; и вот тогда Этель настигнет самая ужасная кара - безвозвратное заточение в недрах Преисподней и вечные муки души. Я не хотел допустить этого, однако, предпринять тоже ничего не мог. Осознание своей беспомощности было невыносимо и я уже хотел обратиться к Богу за помощью, как вдруг Адрамалех зловеще запылал, и к его ладоням, протекая по венам, подступил жидкий огонь.

  - Ты заплатишь высокую цену за свой выбор, Этель, - прорычал он и изверг из себя поток дьявольского огня, направляя его прямо на изможденную плоть демоницы. Она дико завопила и, обхватив мою голову руками, прикрыла меня собой так, что пламя никак меня не затронуло. Я с ужасом смотрел, как горит моя возлюбленная и как она лишается своей гордости - могучих чёрных крыльев. Ах, если бы свершилось чудо - прямо здесь, прямо сейчас!

Когда от крыльев Этель остался лишь пепел, прибитый дождём, она в последний раз заглянула в мои глаза. Они искрились радостью и ликованием оттого, что ей, наконец, удалось совершить нечто стоящее и доброе за все годы и столетия пребывания демоном. Чуть двигая руками, я притронулся к её лицу и понял, что жизнь вот-вот покинет меня. Я уже не дышал. Постепенно мрак окутывал моё сознание и лишал осознанного бытия. Я больше не мог сопротивляться. Я умирал.

Адрамалех, исчезающий средь чёрных туч и прихвативший с собой истерзанное тело Этель, - последнее, что мне удалось запомнить. Далее - тьма.

****

Я пришёл в сознание, уже находясь на небесах, в обители Бога. Было очень тихо и светло. Рана в груди всё ещё отдавала фантомной болью в области сердца. Я осмотрел своё тело света: целое и невредимое. Крылья сияли ослепительно белой энергией, а сам я ощущал небывалую лёгкость. Я больше не был скован человеческим сосудом, потому невесомость духа вернулась ко мне и я словно парил. Как скучал я по этой воздушности ангельского тела!

Я чуть приподнялся с белого пола и окинул взглядом просторную залу Божьего храма. Первое, что привлекло моё внимание, - это огромнейшее количество книг и свитков, аккуратно рассортированных по полкам, высота которых была не определена. Аромат природной свежести и чистоты заполнял мои лёгкие. Небоскрёбы книг были оплетены живыми растениями, имеющими разум и сознание. Было слышно биение их сердец и видно сияние питающей их энергии. Сама зала не имела ни конца, ни края потому, что она раскрывала перед собой всю Вселенную: живые галактики, миллиарды солнечных систем, вращающиеся планеты, умирающие и вновь рождающиеся звезды, бесчисленное множество цивилизаций, бескрайний космос... Зрелище это завораживало. Тотально! Всё мироздание было как на ладони.

Я встал и, сложив крылья, медленно направился к развёрнутой Вселенной. Через мгновение я заметил, как некая фигура появляется со стороны её просторов. Она постепенно сформировалась из света и засветилась дивной белизной.

  - Отец, - смиренно произнёс я и преклонил колено.
  - С возвращением, Адриан, - голос Бога звучал, как обычно, сладостно и проникновенно; он подошёл ко мне и велел подняться, - как ты?
  Его заботливый вопрос заставил меня вспомнить все подробности предшествующих событий, имевших место за последние шесть дней в течение моего пребывания на Земле. Я невольно вздрогнул, возродив в памяти все ужасы смертельной схватки между Адрамалехом и Этель. Этель! Всё моё существо вдруг затрепетало и, поддавшись поглощающим меня эмоциям, я упал к Его ногам и слёзно обратился к Нему:
  - Прости меня, возлюбленный Отец! Молю! Я предал Тебя. Я возжелал стать человеком и... полюбил. Ах, если бы моей избранницей стала земная женщина! Но я полюбил демоницу! Что может быть страшнее для ангела, чем связать себя любовными узами с адепткой хаоса и Тьмы? Однако - прошу поверь мне, Отче - не я принял столь безрассудное решение, но сердце моё воспылало священным чувством к этому прекрасному созданию. Что бы я ни делал, как бы ни противился нежданно возникшему притяжению между нами, я больше не могу представить свою жизнь без неё - без Этель. Отец, я готов понести любое наказание: Ты можешь лишить меня крыльев, изгнать из Эдема, сослать на Землю или в низшие миры, заточить в круге сансары; я готов добровольно отказаться от чина Архангела - пусть так! Только, молю Тебя, о милостивый Господь, позволь вырвать свою возлюбленную из лап жестокого Люцифера. Будь она хоть прародительницей вселенского Зла, моя любовь к ней никогда не угаснет, и я не могу допустить, чтобы она подвергалась  изощренным пыткам в обители беспощадного демона, не ведающего ни прощения, ни милосердия. Люцифер никогда не простит ей предательства, а ведь она отреклась от него ради Тебя, Отец. Её ждёт вечный огонь, из которого ей не под силу выбраться самой. Я должен был оказаться на её месте, я! Но она спасла меня от этой участи, и приняла удар на себя. Теперь мой черёд пожертвовать всем ради Этель. Мне нужно лишь Твоё последнее благословение. Прошу, Отче...

Я присел на колени и покорно склонил голову, ожидая ответа. Я был лишён страха, ибо знал: Господь поймёт меня и поступит наилучшим образом, пусть даже Его решение покажется неверным - я безропотно приму Его Божье слово!

Выслушав мою горячую речь, Он промолвил:
  - Встань, сын мой, и пройдись со мной.

Я поднялся и проследовал за Ним в сторону завораживающего вида открытого Космоса, где мы и остановились. Господь устремил свой блаженный взор в бескрайнюю даль галактического пространства, усыпанного разнообразными планетами, солнечными системами и звездами. Так, мы провели в тихом безмолвии около минуты, пока Он, наконец, не нарушил благостную тишину.

  - Я расскажу тебе кое-что, Адриан. Возможно, это прольёт свет на многое, что тревожит тебя, - загадочно произнёс Бог, провожая взглядом летящий мимо нас метеорит, - все мы хорошо знаем историю падшего ангела Денницы, который возгордился собой и проникся завистью к людям, желая превосходить их и по силе духа, и по своей уникальности. Однако, у Этель, бывшей человеком и ставшей демоном, тоже есть своя история - и она известна только Мне. Когда ты отправился в своё первое земное путешествие, Адриан, я уже знал, как развернутся события. Я предвидел и этот момент, когда Мне придётся раскрыть тебе тайну далёкого прошлого, изъятого из памяти мироздания, но не из Моей. В своих молитвах, Адриан, ты вопрошал, почему именно Этель выбрало твоё ангельское сердце.

Я замер в ожидании ответа, а Господь продолжил:

  - Как могло быть иначе, сын мой?! Ведь когда-то вы дали нерушимую клятву вечно быть вместе. А такие души, куда бы ни забросила их судьба, всегда найдут друг друга.

От услышанного я потерял дар речи. Как такое возможно? Я и Этель? Нерушимая клятва? Когда?!

  - Знаю, ты озадачен, и недоумение твоё полностью оправдано, ибо воспоминания о тех временах, когда ты и Этель связали себя любовными узами, бесследно стёрты из твоей памяти.

Я устремил взгляд на Господа, безмолвно умоляя Его рассказать, что же всё-таки произошло в забытом прошлом и почему я был погружён в забвение. Уловив моё непрестанное желание узнать правду, Он, с таинственной и мудрой улыбкой на губах, начал свой рассказ.

  - Ты всегда был безукоризненно предан Мне, Адриан, за что Я безмерно тебе благодарен. Мы много пережили вместе: сотворение мира, зарождение планет, появление человека, внедрение жизни на Землю, а также великую небесную войну, причиной которой послужило восстание Люцифера. Это было тяжёлое время. Мы понесли огромные потери: многие воины света погибли в схватке с Денницей, а когда всё закончилось, он увлек за собой третью часть всех небесных сил и был изгнан вместе со своей армией на планету Мецеа, где он мог осуществить свою мечту и прослыть всемогущим повелителем Тьмы. Так, Люцифер стал дьяволом, а падшие ангелы - демонами. Вскоре после битвы Люцифер принялся активно сеять в душах людей семена порока и греха, ожесточая их сердца и лишая веры в Бога. К каждой человеческой душе я приставлял одного ангела, дабы защитить её от пагубного влияния бесов, которые никогда не дремали. Однако, ангельских сил катастрофически не хватало, и Я сотворил новый легион чистокровных ангелов, чтобы восстановить утерянное равновесие. Одним из новорождённых ангелов оказалась Этель.

  - Что? - Я был не способен сдержать нахлынувшую волну удивления. - Этель была ангелом?!
 
  - Да, первоначально Этель была небесным ангелом, - подтвердил Господь, - очень чистым, светлым, добрым ангелом. Я возлагал на неё большие надежды, ибо она обладала невообразимым духовным потенциалом. Позже она встретила тебя, Адриан, и вы с первого взгляда полюбили друг друга. Такое в Эдеме случалось крайне редко и потому это великое событие праздновалось всем мирозданием. Вскоре вы скрепили свой союз узами священного супружества и дали непреложный обет вечной любви. Я благословил вас и в честь появления новой ангельской семьи создал на Земле Альторское море, у которого вы с Этель были прошлой ночью. Этель обожала маленькую голубую планету. Земля странным образом действовала на неё и завораживала своими красками. Однажды она пришла ко Мне и высказала страстное желание воплотиться человеком. Как и ты, Адриан, она восхищалась людьми и хотела приобрести земной опыт. Но в отличие от тебя, она намеревалась прожить полноценную человеческую жизнь. Ты безумно любил Этель и потому, не подвергая её выбор сомнению, вызвался стать личным хранителем на время её воплощения на Земле.

Господь тяжело вздохнул и, всё ещё глядя в космос, неспешно провел рукой, будто хотел поменять одно изображение на другое. Вдруг перед нами предстала планета Земля во всём своём великолепии. У меня перехватило дыхание - Господь мастерски управлял своим творением.

  - Что же случилось потом? - Я жаждал продолжения истории.

  - Я исполнил желание Этель, - сказал Бог, пристально всматриваясь в массивный голубой шар, - она добровольно приняла забвение и появилась на свет в земном мире. Но прежде она настояла на том, чтобы человеческая жизнь её была тяжелой, практически невыносимой, дабы в полной мере окунуться сначала во Тьму, а затем, убедившись в Её иллюзорности, открыть внутри себя Свет, коим она всегда являлась. Это - изначальная цель любой человеческой души: через Тьму познать себя как Свет. Ибо как душа поймёт, кем является на самом деле, если не испытает на себе обратного? Только через Зло познаётся Добро, через страдания познаётся счастье, через иллюзию познаётся реальность. Только на Земле, в теле человека можно приобрести бесценный опыт безусловной любви, который возвысит тебя до высших ступеней эволюции души. Ты это знаешь, Адриан. Все это знают. Знала об этом и Этель. Как и хотела она, судьба её земная была очень непростой: тяжёлое детство, ранняя смерть родителей, бездомное существование, плохое здоровье, неудачное замужество, неизлечимо больной ребёнок, насилие со стороны мужчин... Всё это время ты находился за её правым плечом и очень мучился, наблюдая за тем, как твоя возлюбленная супруга страдает и блуждает во мраке божественного забвения. Ты делал всё, чтобы облегчить её существование. Ты всячески старался общаться с ней, подавая различные знаки, втягивая её в необычные ситуации и посылая к ней нужных людей. С самого зачатия Этель ты был рядом, кроме тех моментов, когда тебе нужно было отправляться на Сиену, чтобы проходить обучение у Архангелов. Ох, Адриан, это была настоящая пытка для тебя - покидать Этель хоть на день, хоть на час, хоть на миг! Дважды в год по пятнадцать дней вы были в невольной разлуке, и оба страдали от неё: ты не мог должным образом учиться на Сиене, постоянно думая о своей супруге, а Этель чутко переживала необъяснимое одиночество, тоску и депрессию, что нередко наводило её на суицидальные мысли. И вот однажды, - Господь вдруг замолчал и погрузился в Себя, словно припоминая все детали былого, - ты в очередной раз покинул Этель и улетел на Сиену. У Этель тогда был самый тяжёлый период жизни: она была в жутком отчаянии от неспособности справиться с постоянно пребывающими проблемами и, решив, что небесные силы её покинули, она замыслила покончить с собой. Шёл четырнадцатый день твоего обучения на Сиене, Адриан. Как раз в ту ночь Этель, чьё сердце больше не могло выносить бесконечные страдания и боль, зашла в море и утопилась.

Я стоял подле Господа и плакал. Меня всего трясло, а внутри бушевали неукротимые эмоции.

  - Что было дальше, ты знаешь. Когда её душа отделилась от тела, Этель очутилась в мире духов, где её встретил демон. Воспользовавшись отсутствием ангела, он поставил её перед сложным выбором, о котором ты тоже знаешь. Хитрый бес преподнёс это так, что Этель, прельщённая беззаботной жизнью в качестве неуязвимого демона, отдала предпочтение Тьме, уверовав в изначальную греховную суть человека и всего мироздания. Так Этель вступила в услужение Сатаны.

  - Постой, Отец, - прервал я Его, - но почему она не вспомнила себя, когда её душа покинула тело?

  - Когда человек умирает, его дух ещё на некоторое время остаётся привязанным к телу и существует как то же самое сознание, только не имеющее физической оболочки. Он ещё не помнит себя, когда зависает меж двух миров, а потому крайне восприимчив к разному роду воздействиям со стороны. Демон подловил именно такой момент и увлек Этель за собой, лишив возможности увидеть картину в целом.

Повисла короткая пауза. Моё состояние оставляло желать лучшего, но, несмотря на жуткий внутренний озноб, я попросил Бога продолжать.

  - Когда ты вернулся с Сиены и узнал о случившемся, ты был убит горем и воспылал ненавистью к Люциферу и демону, которого Он подослал. Но самое страшное, ты снова и снова корил себя за то, что не оказался рядом с возлюбленной и не протянул крыло помощи, когда она в этом остро нуждалась. Ты так и не смог простить себя за то, что допустил самоубийство Этель. Святые угодники, как же ты страдал Адриан!
 
- Но почему я не отыскал её и не вернул в Эдем?

Господь снова взмахнул рукой - и Землю сменила красная планета Мецеа.

  - Видишь ли, ангел мой, даже если бы ты пробрался на Мецеа и встретил Этель, она бы тебя не узнала. К тому же, повелитель Тьмы позаботился о том, чтобы ни одно светлое существо не проникло в его обитель. На Мецеа очень мощная надёжная охрана: никто, кроме тёмных сил, не может свободно попасть в Преисподнюю. Адриан, ты бы сжёг себе крылья и погиб прежде, чем добрался до поверхности адской планеты.
 
 - Как же я справился со своим горем, Боже? Неужели я оставил всё, как есть? Неужели я бросил поиски Этель?
 
 - Не совсем, - улыбнулся Бог, развернувшись ко мне, - ты чуть не сошёл с ума от горя, Адриан, и не раз порывался вторгнуться во владения Люцифера, чтобы найти любимую, однако, Я категорически запретил тебе даже помышлять об этом ради твоего же блага. Я очень любил тебя и дорожил вами обоими, но Этель сделала свой выбор, и Я оказался бессилен перед свободной волей души. Ты это знал, сын Мой, и уважал Мои наказы. Тем не менее, ты всё же поддался безрассудной жажде вызволить Этель из Ада и, ослушавшись Меня, тайком покинул Эдем, взяв путь на Мецеа.

  - Мне удалось встретиться с Этель? - Взволнованно спросил я Бога, которому совсем не легко давался рассказ. Он снова залюбовался Землёй, парившей перед нашим взором, и поник.
 
  - Ты лишился крыльев прежде, чем вошёл в атмосферу планеты.

От услышанного по моему телу света пробежала дрожь.
  - Но как, - недоумевал я, - как мне удалось выжить? И почему я ничего из этого не помню?
 
Отец устремил на меня свой божественный лик и проник в душу самым заботливым и нежным взглядом, на который только способен Бог.

  - Когда Я прознал о твоём опрометчивом поступке и нашёл тебя едва живого, дрейфующим в открытом космосе без шансов на выживание, Я, разумеется, спас тебя. Однако, Адриан, во избежание душевных мук, которые в буквальном смысле высасывали из тебя жизнь, мне пришлось стереть из твоей памяти все воспоминания, связанные с Этель и путешествием на планету Мецеа. Я пошёл на это ради тебя, сын Мой, ибо не мог видеть, как ты мучаешься, и не мог потерять тебя, возлюбленного ангела, бывшего со Мной с начала времен.
 
  - Значит, Ты стёр мою память...
 
  - И не только твою. Я переписал историю небес лишь с того момента, как создал новый легион ангелов, в котором состояла Этель. Все ангельские существа подверглись изменениям в памяти: они забыли о существовании Этель и её трагической судьбе. С тех пор только Я ведаю истину, не искаженную тенью забвения. А теперь и ты знаешь всю правду, Адриан.

Я стоял рядом с Господом, но совсем не ощущал себя живым. Мой отрешенный взгляд расплывался в космической пустоте и не мог найти покоя. Казалось, я пытался переварить услышанное и справиться с горем, вновь возникшем в моем сердце. Моя память до сих пор была заблокирована, но яркие живые образы, переполнявшие моё воображение в течение всего рассказа, ядовитой стрелой вонзались в моё сознание и причиняли невыносимую боль - боль отчаяния и бессилия. Дрожащей рукой я вытер слезы с горячего лица и выдал тяжёлый вздох.
 
  - Я не могу потерять её, Отец...  - Тихо произнёс я, опустив голову. -
Я не могу снова её оставить. Во что бы то ни стало - даже ценой жизни - я найду её и освобожу из темницы Зла.

  - Я знал, что ты не отступишь, Адриан, - с невероятной добротой произнёс Господь, улыбаясь, - у тебя очень сильный дух и непоколебимая воля. Ты, несомненно, заслуживаешь быть хранителем и Архангелом.
 
- Отец, я не... - Я поспешил уверить Его, что не нуждаюсь в чине Архангела, если рядом не будет Этель, но Он пресёк мой благой порыв, прервав меня жестом руки.

  - Знаю, - спокойно сказал Он, - и потому должен предупредить тебя, что, возможно, тебе действительно придется расстаться с жизнью, чтобы спасти Этель. Ты правда готов пойти на это, сын Мой?

Я не ответил - Он увидел это в моих глазах, которые почти кричали: "Во имя любви к Этель!". Я пристально всмотрелся в движения адской планеты, время от времени извергающей крохотные языки пламени. Окутанная ядовито-алым туманом, она внушала дикий ужас. Я и представить себе не мог, как мне удастся пробраться туда незамеченным, вызволить Этель и при этом не погибнуть самому.

  - Я не смогу очутиться на Мецеа незамеченным, - пробормотал я, озвучив мысли вслух, но Отец в ответ на мои стенания сказал нечто, что внушило мне без минуты утерянную надежду.

  - Сможешь, - лукаво улыбнулся Он, - если Я наделю тебя Силой.
 
 - Силой?

  - Распахни свои крылья, Адриан, - попросил Бог, а когда я сделал это, Он подошёл ко мне ближе и, вытянув руки, прикоснулся к белым ангельским крыльям. Они вдруг озарились ослепительно ярким сиянием и некая безудержная энергия вдруг наполнила меня изнутри; я стал полностью пронизан ею и заискрился как вновь возродившаяся частица Света.
Я ощутил в себе такой потенциал, коим обладают, наверное, только Сверхангелы.
 
  - Сын Мой, с этой Силой ты сможешь противостоять не только целой армии демонов, а также самому Князю Тьмы, который, будь уверен, не отдаст тебе Этель без боя.

Одарив меня божественной Силой, Господь отступил чуть назад, любуясь тем, как обычный ангел приобретает способности и мощь Сверхангела.

  - Конечно, это временно, - с иронией уточнил Бог.
 
- Мне больше и не нужно, - восторженно воскликнул я и мелодично зашуршал своими крыльями, размах которых стал раза в два больше, - благодарю Тебя, Отец! Благодарю!
 
- Помни, Адриан: по мере приближения к Мецеа, ты будешь полностью скрыт от демонических глаз, даже Люцифер не прознает о твоём тайном подходе. Но едва ты коснешься раскаленной поверхности планеты, то моментально себя обнаружишь. Это - всё, чем Я могу помочь тебе. Остальное - в твоих руках, сын Мой. Используй Силу и спаси свою возлюбленную.

Воодушевленный Божьей речью, я, искрясь благодарностью ко всему сущему за возможность вернуть Этель, радостно склонился пред Отцом и Он, прикоснувшись к моей голове, вымолвил:
  - Благословляю тебя, Адриан, на подвиг, который ты замыслил в сердце своём. Она ждёт тебя, сын Мой.

Я поднялся и на прощание взглянул в бесконечно добрые и щедрые глаза Бога, которые придали мне ещё больше сил и решимости.

Я уже направился к выходу, чтобы покинуть священную Божью обитель и пуститься на поиски Этель, как вдруг Он выкрикнул моё имя. Я обернулся в надежде принять очередное мудрое наставление, но встретил крайне обеспокоенный, даже печальный взгляд. Меня охватила лёгкая тревога. По выражению Его лица я понял, что сейчас из Его уст прозвучит нечто, что расстроит меня до глубины души, и с чем я должен буду смириться.

Я застыл, будто статуя, и дал понять, что готов услышать пугающую речь.

  - Адриан, послушай, пожалуйста, - Отец подошёл к одному из растений, которое обвивало огромный стеллаж с вековыми свитками, и приласкал пару лепестков, - Я ни на йоту не сомневаюсь, что тебе удастся спасти Этель и, поверь, всё мироздание будет ликовать от столь чудесной новости. Однако, согласно духовным и космическим законам, Этель, к сожалению, даже будучи принявшей сторону Добра, не сможет вернуться в Эдем, тем более в качестве ангела.
 
- Я понимаю, - тихо сказал я, - какой же будет её дальнейшая судьба?
 
- Об этом Я и хотел поговорить с тобой. Адриан, - Его голос стал звонче и серьёзнее, - То, что Я тебе сейчас скажу, ты должен будешь передать Этель, дабы укрепить в её сердце светлую надежду и доверие к долгому пути, который уготован ей в будущем.

Я остался с Ним и выслушал всё, что сказал Отец. Когда Он закончил, я без сил рухнул на колени и, опустив голову, горько заплакал. Это были слёзы скорби. Слёзы ангела...

****

Чтобы добраться до адской планеты Мецеа, мне достаточно было лишь представить её образ в уме и с помощью безвременной и безпространственной мысли перенестись туда - мгновенно и без усилий. Таким образом я и очутился рядом с красной планетой. Она располагалась ближе всех к солнцу; именно поэтому на ней царила вечная невыносимая жара, однако я был совершенно не подвержен ей. Я спокойно влетел в её удушающую атмосферу и принялся огибать всю планету в надежде узнать местоположение Этель. Я также помнил слова Бога: "Пока ты паришь в воздухе, то невидим; но едва коснешься земли, моментально себя раскроешь".

Темно-красное небо, которое я рассекал мощными крыльями, было затянуто покрывалом густых туч, больше напоминающих огромные сгустки пепла от гнилых тел, сожженных в пламени Ада. Частые проблески грома, как правило, означали, что грешная душа одного из новобранцев в очередной раз заимела плоть, чтобы в полной мере испытать самые ужасные, самые невыносимые муки и страдания в недрах раскаленного вулкана; такой процесс повторялся и обновлялся каждые сутки. Пролетая над поверхностью Мецеа, я отчётливо мог уловить раздирающие крики выжженных до костей грешников; вопли съедаемых заживо мужчин; бесконечный плач и оры женщин, извращенно насилуемых демонами. На этой планете грешников и демонов - возможно, помимо их воли - объединяла тесная связь, разорвать которую могла только покаявшаяся душа. Тогда всё небо Преисподней вдруг озарялось ослепительным светом, который забирал душу для новой, более чистой жизни на Земле или других планетах. Конечно, такое явление происходило реже, чем громовые раскаты меж пепельных туч, а если всё же случалось, то Люцифер, наверняка, был не слишком доволен, однако, ему ничего не оставалось, как просто смириться, ибо это - за пределами его тёмной власти.

С высоты птичьего полёта просторы Ада выглядели омерзительно. В основном поверхность Мецеа была усыпана многочисленными вулканами, которые служили своеобразным сосудом, где в раскаленной массе лавы варились и кипели души грешников. Каждая душа обязательно имела временную плоть, и в зависимости от того, какой пол имело тело, проводились разного рода пытки. Например, для мужчин самой страшной расправой являлась кастрация, а для женщин - сексуальное насилие в самых изощренных позах со стороны демонов. Каждая пытка длилась ровно сутки, а затем тело умирало и рождалось заново - и так по кругу, в течение тысяч, миллионов, и даже миллиардов лет, пока, наконец, душа самостоятельно не приходила к осознанию своих пороков и не раскаивалась перед Всевышним. Тогда такая душа проходила своеобразную проверку на чистоту и искренность своего раскаяния. Делалось это таким образом: воплощенную душу помещали в иллюзорный мир, где все пережитые истязания казались ей лишь очень длинным страшным сном, кошмаром; там она проживала обычный день из жизни - земной, например - и сталкивалась со множеством ситуаций, которые требовали сделать выбор: поступить так или иначе, помочь или пройти мимо, предать или пожертвовать собой, и так далее. Дальнейшую судьбу души полностью определял этот день: если человек достойно прошёл все испытания и поборол все искушения, то Высшие Силы забирали такую душу и давали ей новую полноценную жизнь на Земле, дабы та имела возможность эволюционировать. Столь редкое и прекрасное явление всегда сопровождалось ярчайшей вспышкой божественного света - это небесные духи спускались с Эдемских высот, чтобы забрать раскаявшуюся душу в иное измерение - более высокочастотное и благостное. Если же душа не проходила испытание разного рода искушениями, она возвращалась во власть демонов, которые продолжали изобретательно глумиться над ней. Такова была политика адской планеты Мецеа.

Я очень долго парил над жаркой поверхностью красной земли и уже было отчаялся отыскать Этель столь не надёжным способом, как вдруг до меня донесся душераздирающий женский голос. Это кричала Этель! От её воплей у меня кровь заледенела в жилах - настолько он казался истошным и жутким! Я стремглав бросился на её голос, даже чётко не определив, куда конкретно лететь. Я лихорадочно искал её глазами, но из-за густоты ядовитых вулканических газов я даже не мог разглядеть рельеф земли, а крохотное живое существо - и подавно. Иного выхода нет, решил я, нужно спускаться вниз. Как только я подумал об этом, пепельный дым рассеялся и перед моим взором предстала чудовищная картина: распластанная на скалистом огненном одре, прикованная цепями и прутьями к гигантскому раскаленному булыжнику, Этель, чья душа была заперта в женском теле, лежала на спине и в конвульсиях разрывалась от неистового ора. Она была окружена адским пламенем, которое её заживо пожирало. Этель страшно страдала. Её обезображенное тело, некогда бывшее идеальным и совершенным, теперь было покрыто язвами, ранами и ожогами, оставленными беспощадным огнем. Почти все её рыжие шелковистые волосы сгорели дотла, превратившись в серую пыль. Смотреть на то, как моя любимая несправедливо подвергается зверским пыткам, было для меня подобно смерти. Я не видел ничего и никого, кроме страждущей Этель и, чтобы раз и навсегда положить конец этому изощрению, я, оттолкнувшись от воздуха крыльями, с молниеносной скоростью устремился вниз. Сила удара пришлась как раз на горящий одр, к которому была намертво прикована Этель и который мне удалось расколоть на части. Как и ожидалось, моё появление было моментально раскрыто, что, однако, было сложно не заметить, ведь я врезался в поверхность Мецеа, как метеорит, и произвёл яркую вспышку и оглушительный шум. Не теряя ни секунды, я снял с Этель обжигающие путы; взяв её окровавленную плоть на руки, я снова взлетел и переместился на безопасный клочок земли, чтобы исцелить смертельные раны Этель. Она была на последнем издыхании. Времени почти не оставалось. Я поспешил приступить, но армия демонов, в миг окружившая меня, пресекла мои намерения. Наступая все ближе и подавая предупреждающие сигналы своим собратьям, мерзкие бесы совсем скоро образовали дьявольский круг, который лишь сужался и, в конце концов, я почти оказался на наконечнике их длинных копий и вил, используемых ими для пыток.

Демоны... Мне никогда не доводилось видеть их истинный облик. Только в образе человека или животного мне встречались эти жуткие создания. Обитатели Ада имели очень неординарную внешность, которая не вызывала ничего, кроме отвращения и ужаса. Это были злые, нечеловеческие существа, похожие на чудовищ, тела которых имели гигантский рост и были покрыты грязно-багровой чешуей. 
Они имели вытянутую уродливую морду с красными глазами, клыкастой челюстью и длинными волнистыми рогами. Из-за спины у них торчали неоперённые рваные крылья, кардинально отличающиеся от ангельских и размахом, и внешним видом. В основном такие демоны - их называют низшими - выступали в качестве мучителей и истязателей для грешных душ; большинство из них никогда не покидали Мецеа, ибо такой привилегией обладала лишь элита, в которую входили умные, опытные и хитрые приспешники Сатаны, как например, Адрамалех и Этель. Они были наделены правом сеять зло на других планетах, принимая облик обычного человека, животного или призрака. Помимо низшего и высшего, существовал также промежуточный слой демонических существ - бесы-искусители. Именно они находятся за левым плечом каждого человека и из астрального мира подстрекают его на безнравственные, лишённые любви и прощения поступки. Жадность, похоть, эгоизм, зависть, жажда отмщения, предательство, преступления против Божественного - всё это проделки бесов, миссия которых заключена только в одном: искушать, соблазнять, подводить к грехопадению и поощрять аморальный, а лучше порочный образ жизни. Все обитатели Ада выполняли разные задачи, образуя очень слаженную систему, и объединяла их вечная, беспросветная Тьма, корнем которой был Люцифер.

Итак, оказавшись в западне с умирающей Этель на руках, я всё-таки предпринял попытку исцелить её, но она с треском провалилась: телесные увечья были слишком тяжёлыми, а физическое состояние Этель - непоправимым.

  - Ты не поможешь ей, Адриан, - звучный властный голос раздался где-то среди толпы демонов. Я поднял голову: бесы, стоящие передо мной с вилами в мощных когтистых лапах, вдруг расступились и дали дорогу человекоподобному существу с чёрными, как смола, крыльями, сложенными за спиной. Это был Люцифер.

Он неторопливо приближался ко мне и лежащей без сознания Этель, которую я тщетно пытался воскресить. В его надменном голосе было что-то завораживающее и притягательное, и в то же время бросающее в холодную дрожь. Мы не виделись с тех самых пор, как он покинул Эдем и создал своё Тёмное царство на планете Мецеа. Когда он подошёл и остановился в метре напротив меня, я смог лучше рассмотреть его образ.
Это был высокий обаятельный брюнет, смуглое лицо которого соединяло в себе черты - демонические и ангельские одновременно - властного, жестокого, умного и лживого существа. Его красные глаза с вытянутым чёрным зрачком буквально обволакивали леденящим ужасом, который в один миг вытеснял все чистое и доброе. Надменная улыбка, не сходившая с его дьявольского лика, пестрила глубочайшим презрением и отвращением ко всему сущему. Он неприкрыто кичился своим великолепием и огромным могуществом, которое уступало, наверное, лишь могуществу абсолютного Бога.

Очевидно, Люцифер ожидал моего появления, но был ему совершенно не рад. Торжествующе и злорадно он смотрел на меня, а затем перевёл взгляд на Этель. Та тяжело дышала, хрипела и стонала, будто целая скала была возгромождена на её грудь и непосильным гнетом давила её изувеченную плоть. Склонившись над ней и прислушиваясь к каждому вздоху, который давался ей с огромным трудом, я держал её голову одной рукой, а второй сжимал ладонь. Я прекрасно осознавал: если её нынешнее тело умрёт, душа, будучи бессмертной и вечной, всего лишь перейдёт на другой план бытия, а ведь только она, в конечном счёте, имела для меня значение. Вскоре жизнь покинула Этель - и к ней прикоснулась смерть - такая тихая, тонкая, безмолвная. Затем я ощутил, как её рука, которую держал в своей, начала терять свою материальность, и спустя несколько секунд всё тело Этель превратилось в грязно-серый пепел и плотной нитью устремился в небо. Я остался один.

  - Вот и всё, - равнодушно произнёс Люцифер, провожая взглядом змейку невесомого тлена, - ты снова её потерял, Адриан. Какая досада...

С этими словами, наполненными триумфом победы и собственного превосходства, Князь Тьмы презренно повернулся ко мне спиной и начал медленно отдаляться от того места, где всего минуту назад жила Этель и где я, снова упустивший свой шанс вовремя явиться к возлюбленной, сидел на коленях и смотрел на свои пустые руки. Этель, прости меня, думал я в исступлении и некой опустошенности. Я был страшно огорчён, но не раздавлен её уходом, ведь душа Этель где-то обитала; её я и должен был отыскать.

Я быстро поднялся на ноги и сделал шаг вперёд, намереваясь остановить Люцифера, но демоны, загнавшие меня в ловушку, сковали все мои движения так, что я не мог пошевелиться. Вне всяких сомнений, один взмах крыльев - и я сравнял бы их уродливые морды с землёй, но я всё ещё был небесным воином света и потому единственным моим оружием оставалось слово.

  - Люцифер! - Вызывающе выкрикнул я, мысленно фокусируя энергию Силы в руках и сложенных крыльях.
  Тот замер и, чуть повернув лицо в мою сторону, сверкнул дьявольскими глазами.
  - Я не покину эту планету, пока не получу то, за чем пришёл, - твёрдо сказал я.
  - Думаешь, - он улыбнулся, - это - плохая новость для меня? Оставайся, Адриан! Добро пожаловать!
  Теперь он развернулся ко мне всем своим статным телом и радушно развёл руками, демонстрируя свое наигранное гостеприимство.
  - Я буду чертовски счастлив, ибо, наконец, я получу то, ради чего отправлял Этель на Землю. Прошу, располагайся, я с превеликим удовольствием выделю тебе местечко рядом с твоей избранницей и вы оба поселитесь у меня под боком в то время, как твой ненаглядный Бог будет проливать скорбные слёзы над двумя ангелами, которые предпочли человеческую любовь Ему. А? Как тебе такое предложение?
 
  - Любовь есть любовь и она составляет одно с нашим Богом, - едва я договорил, Люцифер в долю секунды очутился около меня, пронзив яростным, убийственным взглядом; его молниеносное появление создало сильнейший порыв ветра, который чуть не сбил меня с ног - оно и ясно, ведь Князь Тьмы пустил в ход свои устрашающие мощные крылья. Наши лица находились в нескольких сантиметрах друг от друга, а воинственные взгляды безжалостно кромсали противника на части. Его губы дрожали; слова ненависти и презрения готовы были слететь с них и вот, подойдя ко мне ещё ближе, он, разрываясь от бурлящей в нём злобы, процедил:
 
- Не "нашим" Богом, Адриан, - твоим! Моим Богом Он перестал быть, когда променял своих родных и единственных детей - нас, ангелов - на ничтожных, тупых суррогатов, которых ты и твой Бог ставите на недосягаемый пьедестал совершенства и уникальности. Догадываешься, кого я имею ввиду?
   
  - Ты всегда ненавидел людей... - Спокойно ответил я, глядя в безумные красные глаза Люцифера.
 
- Ненавидел?! - Возмущённо воскликнул он. - Да я презираю саму идею об их существовании! Они - рак на теле Вселенной. Я говорил об этом Отцу, когда только первый человек ступил на девственную поверхность Земли. Я предвидел, что так называемый венец Его творения однажды покроется ядовитой гнилью греха и порока. И что в итоге? Я оказался прав!
 
- Ты говоришь, как Этель в первые дни нашего знакомства.
 
- Ещё бы, ведь Этель - моё детище, моя гордость, мой личный венец творения! Бес-искуситель, которого я приставил к ней в начале земного пути, превосходно справился со своей миссией. А вот она, бедняжка, свои силы не рассчитала. И поплатилась за это, поскольку, выбирая прожить человеческую жизнь на Земле, ангел уничижает и оскорбляет свою изначальную божественную суть и опускается до убогого, мелочного существования. Так живут люди, - Люцифер всмотрелся в моё лицо и напористо добавил, чётко выделяя каждое слово:
  - Они сами создают свой собственный ад!
  Люцифер отстранился от меня и после короткой паузы продолжил:
  - К сожалению, Этель - не исключение. Адриан, ты ошибочно полагаешь, что я - причина её страданий, ибо она, как и любая другая душа, вскармливает своих собственных демонов. Они все, - он заострил моё внимание на жалобных стенаниях грешников, доносящихся отовсюду, - приходят ко мне со своими демонами, просто раньше они существовали на тонких планах, а здесь они обретают форму, становятся осязаемыми и принимают свой истинный облик.

  - Твои слова справедливы только по отношению к нечестивцам, которые пока не осознали своих ошибок, и пытки, претерпеваемые ими, скорее всего заслужены согласно божественным законам. Но что касается Этель, Преисподняя - не то место, где ей следует сейчас находиться. И ты это прекрасно знаешь, Люцифер. Дело вовсе не в том, что я люблю её и готов навсегда остаться здесь ради её спасения. Видит Бог, я, не задумываясь, пойду на это. Но в этом просто нет необходимости, не так ли?
Он не ответил, а я продолжил:
  - Она раскаялась. Ещё на Земле она отреклась от Тьмы и отдала всю себя, без остатка, Богу. Этель пожертвовала собой ради ангела, которого едва знала, но которого полюбила всей душой. Благодаря высшему чувству и выбору, сделанному в его пользу, её тёмная душа очистилась от пагубного влияния невежества. И она готова гореть в твоей обители вечно, лишь бы снова не предать любовь. Она не нужна тебе, Люцифер, она больше не союзник тебе, и не приспешница, и не раба. Я взываю к твоей мудрости повелителя и прошу, как ангел просит ангела - ибо ты до сих пор мой брат, хоть и отвергнутый Отцом - отпусти Этель и дай нам покинуть твоё царство! Выбор - за тобой.
 
  - Я слышу угрозу в твоём голосе, Адриан. Полагаю, у тебя припрятан туз в рукаве. Раскрой свои карты.

Не сводя глаз с Люцифера, я дал волю своим ангельским крыльям и эффектно их распахнул, так что Князь Тьмы и демоны, до сих пор толпившиеся вокруг меня, увидели всю мощь и безграничную силу, коими наделил меня Господь. Устрашенные демоны отступили, а их Владыка взглядом оценивал ущерб, который мог бы нанести лишь один взмах ослепительно белых крыльев, содержащих в себе несокрушимую божественную энергию света.

Люцифер недовольно фыркнул и снова повернулся ко мне спиной, обдумывая моё выгодное предложение. Уверен, он не ожидал, что обычный ангел когда-нибудь представит опасность для него и всего Ада, ведь стоило мне щёлкнуть пальцами - и все демоны превратились бы в пыль, а Князь бы лишился былой власти и верных подданных.

  - Итак, - поторопил я его, - что ты решил?
  - Похоже, - обречённо ответил тот, - у меня нет выбора.
  - Не прибедняйся, Люцифер, закон свободной воли распространяется на всех божьих детей. И ты такой, какой есть, только благодаря выбору, который ты когда-то сделал и продолжаешь делать по сей день. Сама жизнь - один сплошной выбор, независимо от того, кому эта жизнь принадлежит: ангелу, человеку или дьяволу.
  Люцифер чуть рассмеялся, а затем  смерил меня уважительным взглядом.

  - Я позволю тебе её увидеть. Так или иначе, она всё же выполнила мой приказ: доставила мне благочестивую душу.
  - Так для этого тебе нужен был праведник? Чтобы сыграть партию с достойным соперником?
  - Я соскучился по стоящим сражениям. Современные люди в эту эпоху так пассивны: совсем не сопротивляются Злу и быстро поддаются разного рода соблазнам. Ты скрасил мои тоскливые мрачные дни, Адриан. Я признателен тебе, правда.
  - Я рад. Теперь скажи мне: где Этель?
  - Мне жаль, Адриан, - холодно ответил Князь Тьмы и на его лице засияла жестокая улыбка, - но тебе не удастся покинуть Мецеа вместе с Этель.
  - Неужели? - Я насторожился.
  - Видишь ли, - ехидно пояснил он, - сейчас твоя возлюбленная пребывает там, откуда не возвращаются. Это самое жуткое место не только на Мецеа, но и во всей мыслимой Вселенной! Должен сказать, я и сам боюсь там оказаться.
  Я молчал.
  - Уверен, Этель рассказывала тебе о самом страшном наказании, которое может понести душа. Это не огонь - нет! - и даже не вечные пытки. Это забвение!
  Я вздрогнул.
  - Парадоксальная башня забвения, - тихо пробормотал я, заканчивая мысль Князя.
  - Именно, - подтвердил он, усмехаясь, - она там, скитается в лабиринте своих тёмных мыслей и безликих страхов, пытаясь убежать от созданных ею демонов. Я тоже даю тебе выбор, Адриан: ты можешь прямо сейчас покинуть Мецеа и вернуться Домой, но без Этель, поскольку тебе всё равно не удастся вытащить её из моей башни; либо ты следуешь за демоницей в пучину мрака и пустоты, где вы оба найдёте свою погибель и никто, даже твой Бог, вас не спасёт! Души, заключённые в "Парадоксе", навеки потеряны для Небес; они мои вечные узники, над которыми властвую только я!
 
  - Твоё право, - твердо ответил я, - меня не интересуют другие - мне нужна только Этель!
  - Хорошо, - наконец, согласился Люцифер и обратился к своим приспешникам, до сих пор не сводивших с меня холодных, зорких глаз:
  - Отбой, ребята! Расходитесь, представления не будет.

Демоны беспрекословно повиновались, а Люцифер тем временем обратился ко мне со словами: "Следуй за мной, Адриан", и мы, взмахнув крыльями, воспарили в туманно-красное небо. Наш перелет составил не дольше минуты. Мы пронеслись над бушующей раскаленной поверхностью Мецеа и вскоре перед нами предстала мёртвая земля, расстилающаяся на бескрайние просторы и покрытая узором из многочисленных трещин. На этой местности, больше напоминающей безжизненную пустыню, не было абсолютно ничего, кроме одной единственной чёрной башни в виде перевернутого спиралевидного конуса невообразимых размеров! Сверху башня Люцифера выглядела как гигантская каменная воронка, вершина которой соприкасалась с поверхностью планеты, а внутри имела пространство чёрной дыры.

  - Она здесь, - сказал Люцифер, едва мы приземлились, - моё предложение ещё в силе, Адриан, и я советую ещё раз его обдумать. Если ты переступишь порог этой башни, возврата уже не будет ни для тебя, ни для Этель.
  - Это мы ещё посмотрим, - кинул я и направился ко входу в "Парадокс".
  Люцифер молча смотрел мне в спину. "Врата" башни забвения оказались обычным порталом, который служил своеобразным переходом из одного измерения в другое - измерение небытия и беспамятства. Мне оставался всего шаг до соприкосновения с чёрным туманом портала, как вдруг Люцифер окликнул меня. Я обернулся.
  - Адриан, какой же я дурак! Чуть не забыл отдать тебе это, - он протянул руку и раскрыл ладонь: в ней лежало белое перо, - прости, совсем вылетело из головы!
  Он искусно строил из себя маразматика, но мы оба знали, что это - игра на публику, ложь и лицемерие.
  - Я не хотел, чтобы оно сгорело вместе с Этель и сохранил его. Возвращаю, - Люцифер подул на перо и оно плавно перенеслось по воздуху прямо в мою ладонь, - прощай, Адриан.
 
В последний раз наши взгляды пересеклись и я, вознеся мысленную молитву Отцу, сложил крылья и шагнул во мрак энергетического портала.

****

Оказавшись по ту сторону портала,  я лишился тела света и превратился в призрака. Однако, Сила, дарованная мне Отцом, продолжала оставаться частью меня. Я обернулся - портал исчез, словно его никогда и не было. "Этого следовало ожидать" - подумал я и осмотрелся. Если снаружи башня забвения выглядела как гигантская воронка, то внутри она представляла собой спиралевидную лестницу с широкими каменными ступенями, уходящими как вверх, так и вниз. По обе стороны от меня были холодные мрачные стены, выложенные из массивных блоков чёрного камня. Кругом был лишь холод и мрак, разбавленный едва различимым тусклым светом, источник которого оставался для меня загадкой.

Я не знал наверняка, но был почти уверен, что парадоксальной эта башня называется как раз из-за своих иллюзорных свойств: не важно, поднимаешься ты по лестнице или спускаешься, ты никогда не найдёшь выход, потому что его нет!

Поначалу мертвенная тишина обволакивала всё внутреннее пространство башни, но спустя какое-то время я отчётливо услышал странный гул, доносящийся буквально отовсюду. Всё быстрее он набирал громкость и на пике его звучания стены, ступени и даже воздух вдруг завибрировали, отдавая мощными энергетическими раскатами волн по единственным живым существам, находящимся там - по забвенным душам. Одной из них был и я! Сначала я решил, что этот кошмарный гул издавали неприкаянные души, блуждающие по бесконечному коридору дьявольского строения, но потом я понял, что это сама башня, будто живая, производила леденящий оглушительный звук, больше похожий на дикий стон.

До сих пор не сдвинувшись с места после прохождения сквозь портал, я продолжал зависать над ступенями во мраке "Парадокса", не имея ни малейшего понятия, куда двигаться дальше и где искать Этель. Не обременённый тяжестью плотного тела, я - в виде сгустка энергии - пустился вверх по лестнице, заведомо зная, что она никуда меня не приведёт, но прежде оставил на одной из стен особую метку, чтобы в дальнейшем иметь представление о том, насколько парадоксально это чёртово место. Своим собственным сиянием я освещал себе путь.

Я накружил шестьсот шестьдесят шесть тысяч оборотов вокруг оси башни, пока не вернулся к своей метке!!! Это немыслимая цифра, но самое ужасное, я даже предположить не мог, сколько времени заняло моё путешествие! После этого три вещи стали для меня очевидными. Во-первых, аспект времени в пределах башни полностью отсутствует, что неудивительно, ведь само по себе забвение - безвременно. Во-вторых, "Парадокс" однозначно оправдывает своё название и состоит из шестиста шестидесяти шести тысяч "кругов Ада", первый и последний из которых закольцованы. В-третьих, на своём пути я не встретил ни одной души, не говоря уже об Этель - что удручало меня сильнее всего - а значит, место, где они сейчас пребывают, скрыто от моего видения.

Чем дольше я скитался по этой заколдованной башне Люцифера, тем яснее ощущал на себе её разрушительное влияние. После сделанного мной обозрения я впервые потерял ориентацию и во времени, которого там не существовало, и в пространстве, из которого невозможно было выбраться. Это были начальные признаки забвения. Затем всё стало только хуже: я периодически отключался и выпадал из реальности; то есть я пока помнил, кто я и зачем я здесь, но с каждым приходом в сознание я будто терял часть себя как ангела - со своей историей, со своим прошлым, со своим мировоззрением, с надеждами на жизнь и будущее. Меня будто разбирали на части, постепенно уничтожая одну за другой. Это было страшно! Я до безумия испугался, что придёт миг - и я забуду себя, Бога и Этель! Моя воля была почти подавлена; мои мысли были спутаны и переплетены; моё осознанное бытие медленно угасало; я сам словно стирался из памяти Вселенной. О том, чтобы устремится на поиски Этель, не могло быть и речи, ибо, в конечном итоге, настал момент - и от моего существования осталось лишь небытие. Смерть.

Я всегда полагал, что души бессмертны. Их вечная природа неподвластна небытию. Бог вездесущ и абсолютен, а следовательно, и Его частицы нетленны и незабвенны. Смерти нет. Для меня такая концепция являлась непреложной истиной и я никогда не ставил её под сомнение. Но тогда - в тот день, в тот час, в тот миг - башня забвения высосала из ангельского существа не только его индивидуальность и всё связанное с ней, но и его жизненный дух! Всё до последнего импульса! До последней капли осознанности!

Я не думал - я знал, что всё кончено; что я безвозвратно подавлен "Парадоксом"; что моя воля истреблена; что я никогда не спасу Этель; что я потерян для себя и для Мира; что я погиб; что меня настигла Смерть. Не та смерть, которая обыкновенно умертвляет человеческие тела своим ледяным прикосновением. Нет! То - не смерть, то - благословенный дар, предоставляющий возможность душе реинкарнировать и продвигаться по ступеням эволюции. Я же говорю о смерти души, когда ты просто исчезаешь, словно ты никогда не существовал! Именно это Люцифер окрестил страшным и зловещим словом "забвение". Именно в таком состоянии я тогда пребывал и отсутствовал одновременно.

Тьма. Небытие. Смерть...

Но что это?!... Свет? Свет!!! Когда, казалось, забытие окончательно меня поглотило, в пространстве моего сознания - где-то очень далеко и неуловимо - вдруг появилась расплывчатая точка света. По мере приближения она всё расширялась и становилась ярче, изгоняя мрак и тьму из того, что после меня осталось. Наконец, это сияние стремительно переросло в ярчайшую вспышку, которая чудесным образом вернула меня к жизни. Моя душа будто воскресла, и я воспрял духом. Я словно умер и родился заново. Едва мои разум и чувства расцвели, я первым же делом вознес горячую молитву Господу, ибо кто, как не Он, имеет абсолютную власть над Жизнью и Смертью? В сердце своём я был убеждён, что именно Отец вызволил меня из всепоглощающей Тьмы.

Когда я вспомнил себя и цель своего пребывания в "Парадоксе", я снова поблагодарил Бога за спасение и мысленно обратился к Нему со словами: "Возлюбленный Отец, что мне теперь делать? Где искать Этель? Прошу, помоги!"

Едва я передал просьбу Всевышнему, то вдруг почувствовал, как внутри меня концентрируется энергия и хочет вырваться наружу. И это случилось. Частичка души отделилась от ангельского призрака и предстала перед ним в образе чёрного пера! "Боже мой, ну конечно! - Сообразил я. - У меня ведь есть часть души Этель -  перо с её чёрного крыла! Оно укажет мне путь к ней!" Немного погодя, дымка, рождённая из моего сердца, засияла чуть ярче и в миг устремилась вверх по каменной лестнице, не давая Тьме снова захватить меня. Я помчался за ней.

Мы летели долго (как мне казалось), хоть и очень быстро. По моим подсчётам, мы навернули триста двадцать семь тысяч и девяносто восемь кругов, как вдруг светящееся чёрное перо прекратило движение и зависло в воздухе; затем оно медленно подплыло к той стене, которая являлась своеобразным стержнем башни, и просочилось сквозь неё. Я не был уверен, что смогу так же, но терять мне было нечего - кроме того, я доверял Отцу - а потому я проследовал за пером и проник за каменную стену.

Место, в котором я очутился, даже сложно назвать тьмой, ибо тот мрак, заполняющий необъятное пространство, был настолько густым и плотным, что будь у меня физическое тело, я бы смог потрогать эту беспросветную черную мглу. Я невольно вспомнил, как выглядит башня забвения с небесной высоты: гигантская воронка, внутри которой - настоящая чёрная бездна. "Скорее всего я сейчас именно в ней, - подумал я, - здесь должна быть Этель и все остальные души, которых постигла одинаковая участь".

  - Этель! - Я мысленно произносил её имя. - Этель! Этель, где ты? Молю, отзовись! Этель!

Тишина. Мрак. Вакуум. Абсолютная глухая пустота...

Я позвал её опять. Я звал её снова и снова, ни на миг не прекращая верить, что отклик рано или поздно последует. Когда-нибудь! И я был готов вечность звать её, ибо точно знал: она здесь, в этой чёрной дыре жестокого "Парадокса", дрейфует во вневременном пространстве и в потаенном уголке отравленной души ждёт своего ангела.

Я не терял надежду. Я не сдавался. Я превратил её имя в молитву и непрестанно повторял её, при этом не забывая о Боге. И мне воздалось...

Перед моим взором, одно за другим, начали появляться пятнышки голубого света, словно звёзды зажигались на ночном небе. Их становилось всё больше и больше и, в конце концов, я со всех сторон оказался окружён этими светоносными крупинками, рассыпанными по бескрайним просторам тёмного вакуума. А вскоре я осознал, что и сам был одной из этих крупинок. Единственная разница между мной и ими заключалась в том, что они канули в забвение, а я - нет.

И вот, слава Богу, я услышал долгожданный голос:

  - Адриан...
 
А затем увидел, что одна из "звёзд" несётся ко мне с немыслимой скоростью, не затрагивая другие.

  - Этель! Жизнь моя! - Я бы разрыдался, если б мог.

Её душа подлетела ко мне и "прикоснулась" к моей. Я ощутил невообразимое облегчение, моё сердце ликовало. Этель была счастлива узнать, что я жив, что я здесь, что мне удалось найти её, однако, от неё веяло сильнейшей тревогой, которую она объяснила так:

  - Адриан, нам нужно скорее уходить! Немедленно! Мы не одни...
 
Не успела она закончить, как все остальные точки света вдруг быстро задвигались и задрожали, не покидая своих мест. От них исходила очень мощная вибрация и я понял, что сейчас они сорвутся и полетят прямо на нас. Так и получилось: через мгновение они со всей силой устремились ко мне и Этель, и каждая из этих душ буквально кричала о помощи:

  - Адриан, забери нас отсюда!
  - Освободи нас!
  - Спаси нас, Адриан!
  - Не покидай нас!
  - Не оставляй нас, Адриан!
  - Пожалуйста!

Зная, что мы не выдержим натиск проснувшихся душ, я "схватил" Этель и протащил её сквозь каменную стену, которая, к моему огромному удивлению, почему-то не исчезла. Мы оказались по ту сторону стены и уже решили, что опасность миновала, но те бедные души, для которых проход был навеки запечатан, начали неистово биться о камень, продолжая молить о спасении. Их напор оказался настолько мощным, что всё дьявольское строение затряслось и загрохотало, будто вот-вот треснет и развалится на гигантские булыжники, из которых оно и состояло. Это было очень страшно, невыносимо и мучительно!

  - Что происходит? - Я совершенно не мог соображать в условиях происходящего апокалипсиса.
  - Те души, как и я, подверглись забвению. - Ответила Этель. - В течение тысяч, а может, и миллионов лет они оставались в заточении, невольно приняв иллюзорную смерть. Это - худшее, что когда-либо может случиться с душой. Они забылись. Стёрлись с холста мироздания.
 
Грохот и сотрясение набирали обороты.

  - Твоё присутствие, Адриан, - продолжала Этель, - оно разбудило их. Оно разбудило нас! Это - божественная Сила, милый, которой тебя наделил наш Отец, не так ли?
  - Откуда ты знаешь?
  - Просто знаю. Эта Сила возвращает к жизни, к истинной жизни. Эта Сила разбудила тебя. Иначе невозможно осознанно пребывать в "Парадоксе". Только Господу подвластно всё, в том числе забвение.
  - Значит, - сказал я, как бы перекрикивая оглушительные стоны узников башни, - они считают, что я...
  - Спасёшь их, да! - Докончила фразу Этель. - Как спас меня. И только ты можешь это сделать, Адриан! Ты обладаешь Силой Всевышнего, а поэтому способен на всё!

По правде говоря, я был в полнейшем замешательстве, ибо не представлял, как вызволить бесчисленное количество страждущих душ из этой чёрной дыры, а главное, имею ли я на это право.

  - Даже если мне удастся их освободить, - голос моей души становился громче, - я не знаю, как выбраться из башни. Она закольцована, это один сплошной адов круг, будь он проклят!
  - Должен быть способ, - сказала Этель, - в противном случае, мы так и останемся пленниками Люцифера и его чёртовой башни.

Этель боялась. И я тоже! Нас ужасала неизвестность: что будет, если ничего не предпринять? В любом случае, это не имело никакого значения, поскольку я больше ни на секунду не собирался задерживаться в этой проклятой обители чистого Зла.

Этель была права: моим единственным оружием являлась Сила, дарованная мне свыше самим Господом Богом. Её я и намерился использовать. Подметив мою непоколебимую решимость, Этель взволнованно спросила:

  - Что ты собираешься делать?
  - Раз мы не можем выбраться отсюда нормальным способом, я не вижу иного выхода, кроме как разрушить башню. Только так можно спасти остальные души и освободиться самим. Я сравняю это место с землёй! - Последняя фраза прозвучала, как угроза. - Надеюсь, прямо сейчас Люцифер стоит у подножья своего восхитительного строения и упивается его видом.
  - О чем ты? - Этель немного оживились.
  - Хочется верить, что один из этих неподъемных булыжников рухнет прямо на самодовольную рожу Князя и размажет её по всей Мецеа.

Я не мог видеть, но почувствовал, что моя возлюбленная улыбнулась и повеселела. Её настрой подбадривал меня, а вера прогоняла все сомнения. Башня до сих пор дико дрожала, и я завис непосредственно над ступенями, между двух стен, подальше от её вибраций, чтобы в полной мере сосредоточиться на Силе.

Я был бестелесным призраком, а следовательно, не имел главного ангельского атрибута - крыльев. Мне казалось, что взмахнув ими пару-тройку раз, я бы окончательно и бесповоротно уничтожил "Парадокс", превратив его в пепел. Но без них я чувствовал себя беспомощным. Я искренне полагал, что именно крылья делают ангела ангелом, а будучи лишённый их, он - никто. Однако, потом, возродив в памяти момент, когда Сила в действительности возникла изнутри меня - не из крыльев, не из перьев, не из нимба - а из глубин моей собственной души, я, наконец, пришёл к осознанию: Сила сосредоточена не в чём-то отдельном! Сила - это я сам! Я есть Сила Бога!

Едва это понимание просочилось в моё сознание, я засиял ослепительно ярким светом, призывая благословенную Силу снять печать забвения с заточенных душ и искоренить Зло в виде парадоксальной башни Люцифера. Пропуская божественную мощь сквозь себя, я чувствовал, как расширяюсь и будто поглощаю Тьму своим присутствием. Энергия света струилась по всем каналам моего существа, излучая вибрации, необходимые для низвержения самой Смерти. В конечном итоге, светящаяся сфера, которой я себя ощущал, вышла за пределы башни и утопила её в себе, преобразуя холодный камень в пыль, черную дыру - в обычный воздух, а забвение душ - в пробуждение.

Не могу сказать, как долго длилась эта чудесная трансформация, но последним, что увидели души - в том числе и моя Этель - был чистый божественный свет, знаменующий начало новой священной жизни, ожидающей возможности претвориться в непостижимую реальность бытия.

****

Она лежала на моих бедрах и мирно спала. Я гладил её бархатистую кожу и перебирал шелковистые волосы, отдающие рыжеватым блеском. Черты её лица заметно изменились. Нет, это была все та же Этель, которую я любил больше жизни, просто теперь в ней отсутствовала та дьявольская искра, делающая её демоном. Напротив, сейчас её лик больше напоминал ангельский: сияющая белая кожа, веснушки на носу и щеках, матовые розовые губы, каштановые волосы... На ней был белый длинный сарафан, который уже успел помяться.

Смеркалось. Шум волн и крики чаек доносились со стороны ароматного моря - нашего с Этель моря. Створчатая дверь пляжного домика была настежь распахнута, и с места, где мы сидели, открывался живописный вид на морскую даль.

Я аккуратно переложил голову Этель на пушистый бежевый ковёр, расстеленный по всему полу, а сам подошёл к камину и разжег небольшое пламя. Объятые огнём дрова приятно затрещали и запахло паленым деревом. Домик осветился приглушенным алым светом. Было тепло и уютно. Я хотел продлить это время до вечности.

  - Адриан...

Её томный голос заставил меня  улыбнуться. Я смотрел на сонную Этель и не мог отвести от неё глаз: она выглядела, как целомудренная дева, рождённая небесным океаном. Не прошло и секунды, как тень глубокого сна окончательно покинула её. Она чуть приподнялась и, проведя ладонью по лицу, устремила блеск своих изумрудов на меня.

  - Ты жив, - прошептала Этель, - хвала небесам, ты жив!
  - Мы живы, - тихо сказал я и присел рядом с ней.

Она бережно провела рукой по моему лицу, будто убеждаясь в том, что я реальный. Я взял её тёплую ладонь в свою и, закрыв глаза, поцеловал. Как бы я хотел никогда не отпускать её руки, Боже!

  - Но что произошло? Как тебе удалось? - Взволнованно спросила Этель, вовлекаясь в тревожные мысли. - Я мало что помню…

Я обнял её.
  - Теперь это совершенно не важно, любимая. Всё кончено. Всё позади. Скоро ты обо всём забудешь. Верь мне, хорошо?

Я посмотрел в её добрые глаза и провел пальцем по горячим щекам. Свет от камина плавно играл на любимом женском лице. Я чётко слышал биение её сердца и глубокое прерывистое дыхание. Она чуть кивнула и, обхватив мою шею руками, мягко прильнула своими губами к моим. Мы слились в долгожданном поцелуе.

Этель потянула меня вниз и мы плавно опустились на мягкий ворсистый ковёр, утопая в объятиях друг друга. Что со мной тогда стало? Я будто выпал из реальности и унесся в волшебные миры. Время перестало существовать и я не знал, как долго мы просто лежали и целовались. Я проводил ладонью по её тонкой талии и ласкал шелковистые волосы у корней, а она, издавая лёгкий стон удовольствия, крепко сжимала мои плечи. Когда наши губы разомкнулись, я открыл глаза и взглянул на женщину, которую когда-то выбрало моё ангельское сердце. Я набрал в лёгкие воздух, чтобы сказать Этель, как я счастлив быть сейчас здесь, рядом с ней и утопать в изумрудном океане её лучистых очей.
  - Этель, я...
  - Молчи, - задыхаясь от предвкушения, прошептала она, - просто люби меня, Адриан.

Всё моё естество затрепетало, а по телу пробежали мурашки. Где-то глубоко внутри, в районе солнечного сплетения я впервые ощутил странную бесформенную боль, похожую на всплеск энергии. Эта боль показалась мне самой мучительной и самой сладостной, которую мне только доводилось испытывать.

Я пристальнее всмотрелся в глаза Этель: они пылали от страсти и неутолимого желания; они молили о чём-то интимном и таинственном; они призывали меня раствориться в едином бытии. Едва касаясь её кожи, я бережно провел пальцами по милому лицу и остановился у красных губ, изнемогающих от жажды любви. Прижимаясь к её пылающему телу, я чувствовал, как сердце возлюбленной бешено наносит удары по моей груди, словно хочет соединиться с моим. Я упивался мелодией неспокойного дыхания, когда грудь Этель чуть не прыгала подо мной, то опускаясь, то поднимаясь. Казалось, ещё секунда - и я сам разорвусь от томительного порыва поддаться необузданному плотскому желанию.

И это свершилось! Я приподнял голову Этель и с неумолимой страстью впился губами в её. Она ответила мне взаимностью - ещё сильнее, ещё ближе, ещё яростнее! Она обхватила мой торс руками и принялась срывать рубашку, в которой я тогда был. В ответ на это я обнажил её левое плечо и, проложив дорожку из мелких поцелуев, добрался до изящного изгиба шеи. Она застонала. Белое льняное платье быстро соскочило с Этель - и перед моим взором предстало нагое женское тело - идеальное, совершенное, безупречное. Я бы любовался им вечно, но Этель не хотела этого: она желала, чтобы я поскорее овладел ею, ибо каждый миг - бесценная роскошь.

Я склонился над нею. Моё тело тряслось от вожделения. Я жаждал - но удовольствие возлюбленной было превыше моего. Закинув её руки за голову, я провел по ним пальцами и приложил ладони к упругим мокрым грудям, а затем на них посыпались мои страстные поцелуи. Этель никак не могла лежать спокойно: всё её существо билось в сладчайшей, почти мучительной агонии. Обеими руками я оперся в её таз и, уткнувшись носом в мягкий гладкий живот, провел языком вокруг аккуратного пупка. Очень медленно я принялся спускаться всё ниже и ниже, пока, наконец, не дошёл до самого сокровенного места женской силы. Не способная сдержать порыв наслаждения, она резко обхватила мою голову бёдрами, призывая ни в коем случае не останавливаться. Я исполнил её желание, но длилось это не долго. Несмотря на стоны неземного наслаждения, она, однако, сама прервала процесс нестерпимого блаженства и, с трудом дыша, вымолвила:
 
- Прошу, Адриан... Только ты... Только с тобой...

Я понял её без слов. Не медля больше ни секунды, не истязая Этель хоть малейшим ожиданием, я снова добрался до её лица и трепетно поцеловал. На наших губах чувствовался вкус её женского естества. Я упивался им. А она упивалась мной. С силой я прижал её колени к груди, а она каким-то образом стянула ногами мои штаны. Я оказался полностью обнажен. Она ощутила жар мужского тела и воспылала ещё ярче. Этель запустила пальцы в мои волосы и крепко сжала их в кулаке.
 
- Адриан, - её изумрудные глаза вонзились в мои, - я люблю тебя.

Это стало последней каплей. Она скрестила ноги за моей спиной и характерно задвигала бёдрами. Мой вдох, её выдох - я вошёл в неё.

Вдруг наши тела охватила упоительная дрожь - мы очутились в нирване. Я и помыслить не мог, что когда-нибудь приобрету столь уникальный и восхитительный опыт в последний из семи земных дней в образе человека. И не просто с женщиной, с демоницей или человеком, а со своей возлюбленной супругой, пусть она об этом и не знает.

Мои ритмичные движения постепенно набирали темп и перерастали в красивый танец близости между мужским и женским началом. Удовольствие разрывало Этель на части и она, не прекращая стонать и вскрикивать, изгибалась подо мной, словно дикая кошка. Поглощенные друг другом, мы предавались священному акту соития, вновь воссоединившему наши души после долгой разлуки.

Я любил её страстно и нежно. А она, словно раскрывшийся цветок лотоса, щедро одаривала меня своей чистотой и благоуханием.

Я любил её грубо и властно. А она восторгалась моей мужской силой и требовала еще.

Я любил её тихо и чутко. А она растворялась в мужчине, с которым её связал Сам Бог.

Как сладостно протекали эти упоительные минуты высшего наслаждения! Жгучие поцелуи, блаженные стоны, неповторимые прикосновения, пьянящие ощущения - все это было частью духовного и физического единения с давно утерянной и вновь обретенной родной душой.

Этель... Моя жизнь. Моё дыхание. Энергия моего бытия. Как долго я искал тебя; как долго ждал, сам того не сознавая; сколько мгновений просуществовал без тебя; каким серым и однотонным стало полотно моей жизни с тех пор, как нас разделила судьба!

Но теперь всё иначе. Теперь я поистине счастлив. Я и ты теперь - одно! 

Мы занимались любовью всю ночь. Наши физические тела были настолько измождены, что мы едва не потеряли сознание к утру.

До восхода ещё оставалось немного  времени - может, час или два. В полузабытии я и Этель перекочевали поближе к широкой створчатой двери, чтобы любоваться ночным морем. Под голову мы подложили огромные пуховые подушки и очень хорошо устроились: я смотрел прямо на морскую гладь, а Этель прильнула к моей груди, расположившись слева от меня.

Лаская её плечо, волосы, шею и смакуя сексуальное послевкусие, я вдруг невольно вспомнил слова мудрого Рена Тамани, смысл которых я познал лишь в эту ночь, проведенную с возлюбленной: "Любовь, словно милость, которую мы не выбираем, но которая выбирает нас. Вот она - та самая загадка жизни. И чтобы её разгадать, стоит жить и стоит умирать".

  - Адриан, - задумчиво обратилась ко мне Этель.
  - Да, любимая?
  - Что с нами теперь будет? В смысле, - она замолчала, а затем вдруг поднялась и, проведя шелком своих волос по моему лицу, испытующе взглянула на меня, - что теперь будет со мной?

Меня словно перемкнуло. Я тупо смотрел на Этель и старался сглотнуть ком, подступивший к горлу. Наступил тот момент, которого я до ужаса боялся и который всеми силами хотел отсрочить. Но, к сожалению, это - неизбежность судьбы.

Этель ждала ответа, а я просто ласкал её взглядом и молчал. Чтобы утолить её пытливый интерес, мне всего лишь нужно было озвучить то, что Господь поведал мне в обители перед тем, как я отправился на Мецеа. Я отчетливо помнил каждое слово и порядок сказанных фраз, однако, не мог вымолвить и звука, ибо знал, какую боль это причинит Этель. Какую боль это причиняет мне сейчас! Будучи глубоко проницательной, Этель моментально осознала: нашему с ней раю пришёл конец - и не далёк час неизбежного расставания.

Наконец, сглотнув ком страха и печали и одарив любимую мимолетной натянутой улыбкой, я поднялся, натянул свою одежду и подал Этель её нежное белое платье. Она неспешно в него облачилась и снова присела на ковёр, не спуская с меня глаз, в то время как я нервно ходил по комнате, мучительно предвкушая болезненный разговор.

  - Тебе ведь известно. - Её голос звучал тихо и уверенно. - Расскажи мне всё.

Я бросил на неё обречённый взгляд. Она протянула в мою сторону руки, словно умоляя: "Иди ко мне, любимый". Я вплотную подошёл к ней и взял в ладони её грустное лицо, устремленное вверх. Моя супруга сидела у меня в ногах, а я возвышался над ней, будто именно с нас лепили ту скульптуру из парка, где ангел окроплял слезами чело демона, очищая его греховное сознание. Только теперь в Этель не осталось ничего демонического. Так мне казалось... Или в это я хотел верить...

Я опустился и присел напротив Этель. Я ощущал, как лёгкая дрожь носилась по её рукам, а сердце неистово вырывалось из груди. Треск паленых дров скрашивал ту невыносимую гнетущую тишину, что повисла в ожидании моей речи. Мне понадобилось немало сил, чтобы углубиться в большие изумрудные глаза и начать говорить. Милая, надеюсь, ты простишь меня, подумал я, затем вдохнул побольше воздуха и заговорил.

  - Этель, ты знаешь, где мы находимся?

Она окинула мимолетным взглядом уютную комнату, освещенную каминным пламенем, и робко ответила:
  - Мы, определенно, на берегу Альторского моря, но этот домик мне совершенно не знаком. Или я ошибаюсь?
  - Нет, ты абсолютно права: это  действительно то самое море, только в параллельном измерении.
  - Хочешь сказать, всё это - иллюзия?
  - Отчасти. С помощью Силы я создал это вневременное пространство, позаимствовав некоторые элементы из реального мира. Как, например, море и берег, а пляжный домик - просто декорация, которую я придумал для нашего удобства.
  - А мы?
  - Наши души сейчас воплощены в живые человеческие тела.

Глаза Этель расширились и я прочитал в них лёгкий испуг.
  - Значит, - едва слышно вымолвила она, - я снова человек?
  Я бросил молниеносный взгляд на морскую даль, а затем, поджав губы, ответил:
  - Лишь до рассвета.
  - А потом?
Повисла короткая пауза: мне с трудом давались слова.
  - Потом ты умрёшь.

  - Что? - Этель погрузилась в мрачное недоумение. - Моя душа снова вернется в Ад?

  - Ты больше никогда не попадёшь на Мецеа, Этель, никогда! - Убеждал я её. - Да, ты совершила ошибку в прошлой земной жизни, но ты раскаялась, а значит, заслуживаешь шанс искупить то зло, которое ты творила, будучи демоном.

Этель явно не поняла смысл сказанного. Крайняя озадаченность, смешанная с тревогой, чётко прослеживалась на её прекрасном лице и вынуждала меня давать разъяснения, которые ранили мой слух и моё сердце. Тем не менее, у меня не было выбора.

  - Едва солнце взойдёт, - продолжил я, - твоя душа оставит это тело и выберет новую, полноценную жизнь на Земле.
  - Боже, как я не догадалась! - Вдруг воскликнула Этель с оттенком ужаса в голосе. - Меня снова ждёт круговорот перевоплощений в земном мире...
  - Да.
  - И я снова буду жить, как человек...
  - Да.

Погрузившись в бездну своих мыслей, она со стеклянными глазами и пустым взглядом, неспешно поднялась с пола и вышла на крытую веранду нашего домика, где над крыльцом горел фонарь. Она облокотилась на деревянную балку и уставилась на бескрайнее море, отражающее первые, едва различимые отблески утренней зари. Проследовав за девушкой в белом платье, я подошёл к ней сзади и нежно обнял за талию. Я убрал прядь волос с её левого плеча и неторопливо поцеловал изгиб её грациозной шеи, уткнувшись носом в копну длинных каштановых кудрей и вдыхая их дивный аромат.

  - Значит, - произнесла она, - наши пути разойдутся и я больше никогда тебя не увижу?
  - Нет, Этель, я всегда буду рядом с тобой. Никакая сила во Вселенной не сможет больше разлучить нас, а я больше никогда тебя не покину!
  - О чём ты? - Этель развернула свое лицо к моему: слезы рекой лились из её глаз и оставляли мокрые пятнышки на моей рубашке.
  - Этель, ты всегда будешь чувствовать моё присутствие! Как иначе, любимая? Ведь я стану твоим ангелом-хранителем! Я буду наблюдать твоё рождение, охранять твою колыбель, играть с тобой в детстве, помогать в любых начинаниях; исцелять, когда ты заболеешь, и согревать, когда замерзнешь; я стану твоим другом, когда ты ощутишь одиночество, и порадуюсь, когда ты будешь смеяться; в час нужды ты всегда сможешь обратиться ко мне, а я сделаю все, чтобы ты поняла мой ответ; я дам тебе силы, чтобы справиться со всеми трудностями жизни, а когда она подойдёт к концу, я радушно поприветствую тебя в загробном мире и мы вместе выберем следующее воплощение.
 
- Я не справлюсь, Адриан, - она качала головой и стонала, тихо захлебываясь удушливыми слезами, - я больше и минуты не смогу прожить без тебя. Сама мысль о предстоящей разлуке рвёт мою душу на части.

В тот миг я чуть не сошёл с ума, проникаясь её горем и страхом. Казалось, я и сам сейчас взорвусь от боли, безжалостно рвущей мое сердце на части.
 
- Знаю, любимая, - наконец, вымолвил я, - ибо я чувствую то же. Но, поверь, так будет лучше для тебя.

Этель неустанно мотала головой, словно нервный тик охватил её, и взглядом умоляла меня сказать, что все это сон, что есть другой выход, что необходимость в горькой разлуке - лишь фантазия Бога.
  - Нет, нет, нет... - Лепетала она горестно.
  - А когда твоя душа достигнет иного уровня вибраций и ты научишься жить в соответствии с законами мироздания, я найду тебя и мы возобновим наш танец бессмертной любви.
 
Я хотел, чтобы мои слова прозвучали, как обещание, которое придаст Этель жизненных сил и вселит надежду на светлое, но столь не скорое будущее. Казалось, она не могла простить себя за то, что одна единственная ошибка, совершенная в первой человеческой жизни, повлекла за собой ряд судьбоносных событий, приведших к невольному одиночеству - моему и Этель.

   - Но Адриан, милый, время, проведённое вдали от тебя, покажется мне целой вечностью! Мне так страшно! Я не хочу забывать тебя.

Я приложил свою ладонь к горящей груди возлюбленной: она вся дрожала.
  - Твоё любящее сердце всегда будет хранить в себе мой образ, Этель, - нежно сказал я, - потому всегда слушай свое сердце и не отрекайся от веры в абсолютного Бога. Именно Он наградил тебя возможностью поскорее пройти путь искупления, в конце которого буду я. Обещаю!
  - Ожидание станет невыносимым для тебя, - не унималась Этель.
  - Я готов ждать целые жизни, лишь бы воссоединиться с тобой однажды, любовь моя.
  - К сожалению, именно так и получится. Не одно столетие пройдёт, прежде чем наступит час нашей встречи.
  - Но награда в конце дальней дороги, несомненно, стоит того, - я печально улыбнулся и смахнул слезы с её румяных щёк.

Боже, в каком отчаянии она тогда находилась! В какой грусти! И в каком гневе оттого, что ничего не может изменить! Не мало слез она тогда пролила, спрятав глаза у моего плеча. Я тоже дико хотел плакать... Нет - я хотел упасть на колени и неистово завопить, освобождая боль, отчаяние, горе, которые овладели всем моим существом и жрали меня изнутри. Я страстно желал выплеснуть все страдания, связанные не с Этель - она украшение моей жизни - но с жестокой необходимостью в последний раз заглянуть в глаза своей супруги и вымолвить самое страшное слово: "Прощай". Я хотел! Я мог рухнуть наземь, напустить океан горьких слез и сокрушаться по поводу неизбежной потери Этель. Но я не сделал этого! И не намеревался! И вовсе не потому, что боялся прослыть слабым и жалким перед любимой. А потому что я искренне верил своему Отцу, своему Богу, а ещё я верил в Этель и в её волю к жизни, ведь я сам разжёг это пламя в ней - и теперь пришло время нести свет.

Мы долго находились в тёплых объятиях друг друга, стоя на веранде, как сами не заметили, что солнце уже подступает к горизонту. Я взглянул на небо.
  - Скоро рассвет, - произнёс я, будто начинал повествование о чём-нибудь чудесном и волшебном. Ах, всё было бы иначе, будь это так...
  Я посмотрел в заплаканные глаза Этель. О небо, эти изумруды! Только они будут поддерживать во мне жизнь, пока судьба снова не сведёт меня с возлюбленной. Ещё немного мы постояли на веранде, с дрожью предвкушая нежеланный момент расставания.

Показались первые лучи и заиграли по ангельскому женскому лицу, устремленному на восходящий красный шар. Я видел: на Этель снизошел смиренный покой, но грусть до сих пор переполняла её сердце. Я протянул ей руку и мы вместе подошли прямо к воде. Она была тёплой. Шум волн становился все громче и мелодичнее - море призывало Этель.

  - Как в ту роковую ночь, - тихо произнесла моя возлюбленная, смело глядя на водную стихию, - я отдам себя морю и оно поглотит моё тело, но я не умру, - она обернулась ко мне, - ибо ты - моя жизнь, Адриан, и покуда ты хранишь меня в своём сердце, моё будет биться для тебя, любимый. Во веки веков!

В последний раз мы бросились в объятия друг друга и скрепили нашу клятву, наше обещание, нашу любовь поцелуем - жарким, чувственным, прощальным поцелуем.
Красное солнце уже слепило нам глаза - час настал. Этель зашла в воду и погрузившись в неё лишь наполовину, вдруг обернулась и с ноткой демонизма в голосе выкрикнула:
   - Ты будешь скучать по мне, Адриан?

Я был счастлив! То, как она задала этот вопрос - любовно, печально и радостно одновременно - растопил кусок ледяного горя, образовавшийся в потаенном уголке моего внутреннего мира. Она больше не боялась - она бесстрашно верила. Запечатлев её безупречный образ в памяти, я улыбнулся и громко ответил:

  - Всеми фибрами своей ангельской души, моя возлюбленная Этель.

Одарив меня бесконечно добрым, обволакивающим взглядом, она снова устремилась к солнцу и вскоре скрылась под гладью волн. Я стоял на берегу и плакал. Мои ангельские слезы стекали по щекам и падали вниз, смешиваясь с тёплой морской водой.

Так я простился с Этель.

С тех пор мы не встречались.