Былинные земли. Чаша Грааля в долине Vla A. Ч. 77

(Продолжение)

                "Кто от родной земли отказался, тот и от Бога своего отказался"
                (Федор Достоевский)


«ДЕСПОТ» В ЛЕПЕЛЕ

22 августа 1566 года король и великий князь литовский Сигизмунд Август издал сразу три повеления, касающиеся Лепеля – с упованием на Зеновьевича.

Первый лист был адресован «Корсаку, старосте дисненскому, оповещающий, что Лепельское староство дано пану Юрию Зеновичу (так в тексте – авт.)»

Надо пояснить, что капитул не мог удержать забранное у Витебска плебанство и передал Лепельское имение королю с условием, что тот оборонит от внешних посягательств. Король этого не сделал и призвал на помощь магнатов, которые обогатились благодаря распотрошенным княжеским уделам. На роль вершителя лепельских судеб был избран Зеновьевич.

Считается, что Лепель был передан тому в пожизненное пользование. Однако документов на этот счет нет. Я спрашиваю Носевича, как понимать сей факт.

«Привилей на Лепельское староство надо искать в книге записей Литовской метрики за 1566 год. Она не отсканирована пока... Самое главное, что назначение на должность было, и это факт».

В принципе, да. Какое имеет сегодня значение, что преемник Зеновьевича – Дорогостайский – обладал пожизненным привилеем (от Батория), а «каштелян полоцкий» нет?

Шла война, и черт знает, как могли сложиться обстоятельства. К тому же, надо учитывать, что капитул надеялся на возврат утерянного достояния.

А пока суд да дело, лепельским хозяином становился каштелян полоцкий Юрий Николаевич Зеновьевич.

Чтобы ни у кого не возникало сомнений, Сигизмунд Август еще раз, в тот же день, 22 августа 1566 года, приказал оповестить всех, что Лепель передается «пану» Зеновьевичу «со всем вооружением», а площадь околотка увеличивается.

Почему именно этот человек становился центральной персоной в спорах о междуречье? Почему король всецело доверял ему? Что их объединяло?

Если поднять пласт сведений, то отметим много интересного.

Словарь Брокгауза и Ефрона, выпущенный в 1890—1907 годах, подчеркивал особенность рода Зеновьевичей, указывая их корни. Якобы тот в конце XVII века приобрел приставку «деспот», в связи с легендой о происхождении от деспотов сербских.

Насколько это правдоподобно, сейчас не скажешь. Назначение Юрия Николаевича на лепельскую должность могло проистекать из других соображений. Он принимал участие в отпоре грозновцам, помогал Радзивиллам разгромить стрельцовский обоз под Чашниками. Польский историк Марек Ференц в своем исследовании писал: Зеновьевич командовал одним из подразделений и был легко ранен в голову.

Его предки исповедовали униатскую модель повиновения, придерживаясь православной линии. Матвей Любавский, ученый-историк, организатор архивного дела Советской России и лишенный звания академика в период сталинских репрессий, в одном из важнейших своих трудов отмечал: "Бобыничи (местечко в Лепельском уезде, - авт.) в 1533 году принадлежали полоцкому боярину Федору Ивановичу Зеновьевичу, который держал здесь своего наместника". Это, очевидно, родной брат деда Юрия Николаевича, который, считается, сопровождал королевскую миссию в Москву - когда католик Александр брал в жены москвичку Елену.

И что показательно, дед в то время был наместником Браслава – территориальной единицы, близкой к Ливонии.

«Инфлянтские» корни давали о себе знать, и внук проповедовал уже протестантские ценности. И даже построил в Сморгони кальвинистский храм. Там же нашел упокоение, завещав потомкам: «…Похоронить меня… не устраивая церемоний, которые в панских костёлах бывают…»

Капитализм сделал из него прагматика, который мало чем отличался от других собственников. Юрий Николаевич обладал многими междуреченскими землями, и это не осталось без внимания составителей «Писцовой книги». Василий Низовцов, посланный московским царем по границам бывшей Полоцкой земли в 1563 году, записывал, направлясь к Березине: «…А налево земля и лес Виленского повету села Глуботцкого пана Юрья Зиновьева» (так в тексте). Наряду с братом – Яном Горбатым «Юрья» еще не раз встречается в описании.

Интересно, что его земли соседствовали с бискупскими. Так, в чашникском крае «Юрию Зиновьеву» принадлежало село Белица, а рядом, владея Вечерей, был бискуп.

То же самое отмечалось в лепельской околице – владения сочетались. В Вороньской волости, примыкавшей к Лепелю с северо-запада, располагались восемь зеновьевичских оброчных деревень, включая три озера: Вороно, Зето и Зеруто. Два из них, похоже, были названы в честь владельца. А черная ворона на гербе, с кольцом в клюве (на снимке), наверняка, подчеркивала важную деталь: что путь к воротам Лепеля лежит через вороньскую усадьбу.

Не исключено, что в число деревень, принадлежавших «деспоту», входило прибрежное село Белье-Юрковцы, названное позже Юрковщиной.

Кальвинизм сблизил Юрия Николаевича с представителями радзивилловского рода, многие из которых стали протестантами. И даже «заразили» этим короля. Второй женой Сигизмунда Августа была Барбара Радзивилл, с которой повелитель венчался тайно, в обход матери – Боны Сфорцы, непоколебимо отстаивавшей католические каноны.

Известно, что Радзивилл «Рудой» одаривал Зеновьевича собственностью из своих фондов, приближая к себе. Марек Ференц, исследуя средние века, писал, что «Рудой» вознаградил Зеновьевича фольварком Гонтышки.

«Инфлянтские корни» делали «деспота» неоценимым помощником в решении северных споров. По распоряжению Сигизмунда, пишет Википедия, тот «был отправлен в Ливонию для охраны границ».

И лепельский период был с «инфлянтским» оттенком. Зона, выделенная для Зеновьевича, простиралась до границ Дисненского староства, а это значит на многие версты! Дисненский господарь Корсак 22 августа уведомлялся, что «границы промаркированы подкоморскими судьями». Адам Бонецкий, польский историк и геральдист, приводил факт, что Юрий Николаевич занял позже дисненский пост. Правда, было это уже при Батории.

А пока создавалась общая линия обороны. После того, как часть двинского речного маршрута оказалась в руках грозновцев, назрел обход захваченного «плацдарма». В руках литовцев оставались Копец (Кобец, Kobiec-Kopiec) в устье Дисны и Дрисса. «По дороге» оттуда отстраивались новый Лебедь (над озером Тетче) и Воронеч – на реке Ушаче. Лепель замыкал западный рубеж, где сооружался замок. Мещане, а их число составляли жители 300 домов, освобождались от повинностей, за исключением работ по крепости, которую обязаны были возводить «без всяких уклонений» (Довгялло, со ссылкой на архив Главного штаба в Санкт-Петербурге). Лепельцы поощрялись также исключительным правом беспошлинной торговли по всему государству.

Опасаясь за судьбу плана, король в июне 1571 года просил лепельского старосту «не чинить обиды соседям».

Пока строился замок, менялись структуры государственного управления. Люблинская уния 1569 года стала прологом к созданию федерации – союза Великого княжества Литовского с Королевством Польским.

Такой поворот был ожидаем, ибо самостоятельно Вильно не могло справиться с проблемами на севере.

(Продолжение следует).

На снимке: герб "деспотского" рода Зеновьевичей (из интернета).


15.01/21