Повесть О Сером Мире. Глава 1

Глава 1. Наследники. 1453 год.



;;;;;;;;Северная душа;;;;;;;;



«— И придет эта жестокая серость. Придет и погрязнет весь Лимскол в ее ужасах, поглощая все самое родное. Вовлекая в свои объятия…»

Полная луна воцарилась в ночном небе, освещая своими блеклыми лучами замёрзшую землю, высокую равнину, вдоль которой расстилалось поле, на котором пытались выращивать урожай. А если подняться на небольшой холмик, можно увидеть и гиблые ледяные склоны, что целыми веками остаются неподвижными. Порой, жившие здесь варвары, уже смирились с той мыслью,  что это – лишь гиблое место, где ничего не растет с того момента, как небесное тело разделило Лимскол. Конечно же, многие понимают, что здешняя жизнь покажется самой ужасной пыткой, и не каждый сможет справиться со всеми невзгодами континента. Выживали только сильнейшие. Они смогли адаптироваться к тяжелой северной жизни, но даже им было тяжко. Северная душа – это самый суровый, порой ужасный своими странными обычаями, материк. Как и другие, он разделен на четыре части. Южная часть континента – постоянно ценилась продовольствием. Северная – кораблестроением. Восточная и Западная – считаются падшими после жестокой битвы пяти конунгов, но ранее и они тоже несли обязанности: Градостроительство и добыча необходимых для выживания ресурсов. Все северяне, так их прозвали короли других континентов, были едины. Едины до тех пор, пока не свершилась та самая кровопролитная битва.
Возле берегового склона Южной части образовалась великая крепость, окружённая со всех сторон высоким частоколом, а также укреплённая глиняным раствором, что позволяло стенам удерживать сильные удары тарана. Эти земли нарекли Скаггераком. Сама крепость стояла на земляном возвышении, а посему варвары с лёгкостью оборонялись от злосчастных врагов, которые вот уже долгие годы пытаются посягнуть на трон этого места. Заслуженный Северянин, чьё имя Фридрих Хардсейм руководил всеми делами Скаггерака, неся на своих плечах бремя конунгства. Его сыновья: Рассел, Кастер, Эйрик, Март – переживают очередную холодную ночь под теплыми шкурами диких зверей, разглядывая красочные сны. Лишь сам Фридрих не спал той ночью, находясь в своём, как он любил называть Тронном зале. Тронным его назвать трудно, по своему строению он походил на огромный амбар, в конце которого стоял скрипучий деревянный стул с длинной спинкой. Рядом, на деревянных, потрескавшихся от жестокости бежавших лет, ступеньках, сидел еще один северянин. Это был Афрод – верный советник конунга и знаменитый тем, что он являлся Хранителем Разлома, который делил между собой Южную и Северную часть материка. Афрод попивал вино из рога убитого на охоте быка, изредка переводя взгляд на старого друга, что заливает свое горе охлаждающим горло элем. Фридрих, поддаваясь соблазну к дурманящей разум жидкости, всегда любил разговаривать о чем-то важном. Речь зашла о сборах на нейтральной территории с конунгами других частей континента.
— Скоро традиционный совет в Земной обители, ты должен там присутствовать. — С легкой тревожностью произнёс Афрод, подняв свой суровый взгляд на конунга. Земная обитель - это знаменитая цитадель на Северной душе, каждый почётный конунг раз в год обязан прибывать к ней, для обсуждения проблем континента, а также, непосредственно, ради блага своего народа. Но сам Фридрих не сильно горел желанием присутствовать там. Его тянуло в поход, а это событие – пустая трата времени, ведь основная проблема континента – беспощадные и жуткие холода, а от них, увы, избавиться невозможно. Единственное, что спасает континент от вечной мерзлоты – теплое течение. Благодаря ему не замерзает море, иначе – Северная душа полностью покрылась льдами, а здешнее население давно бы погибло.
— Я не желаю говорить об этом. Конунг Стольгрима Винтер Варсандр не соизволил отправить мне письмо с предложением о посещении Обители. Быть может, он попросту страшится меня? — Фридрих не мог здраво мыслить. Буквально полчаса тому назад он допил недавно открытый бочонок эля. Его голова быстро охмелела, а душа заливалась обидой и гневом. Повод  был весомым, ровно десять лет назад умерла его жена, мать четверых детей. Ей он дарил любовь, был готов на все. Жестокость холодов и беспощадная лихорадка унесла ее жизнь, а вместе с ней так и не родившегося ребенка. Долгие годы, старый конунг убивался, стараясь найти в этом Сером мире то, что сможет унять эту терзающую боль. То, что смогло бы послужить заменой. Но что же может заменить солнце? А для Фридриха, она и была им. Всю свою жизнь, девушка витала в своих грезах, но и они стали для нее жестокой карой. По Скаггераку ходили слухи о том, что во времена своей брачной жизни, он имел несколько наложниц, которые и нарожали ему бастардов. Конечно же, Фридрих всячески отрицал это, но кто знает, что таит в себе старый конунг. Конечно, его не назвать хорошим отцом или замечательным мужем. Он часто выпивал и будучи под жутким хмелем, который помутнил его сознание, рвался в покои своего среднего, самого нелюбимого сына, постоянно наказывая его за всякие проделки или же оплошности. Но, несмотря на это, Фридрих все же стал поистине легендарным конунгом, славившийся мудростью по всей Северной душе.
— Не думаю, что Винтер страшится тебя. — Наконец отвечает Афрод, допивая оставшиеся капли алой жидкости. Хранитель томно вздохнул, заметив, как старый Хардсейм заснул. Афрод коротко кивнул головой, медленно покидая тронный зал, а после – скрываясь в снежной метели, что своим одеялом охватывает все земли Скаггерака.

Рассвет - и вот опять Фридрих просыпается с легкой головной болью, застав себя сидящим на деревянном троне. Лучи пробивались через мелкие щели и падали на бородатое лицо варвара.
— Солнце? Впервые за несколько недель.— Конунг был удивлён этому явлению. Ведь в северных землях редкость почувствовать тепло от солнца. Поблизости нет никого, хранитель уже давно отправился в свои скромные чертоги, не желая тревожить сон своего конунга. Фридрих коснулся своего пульсирующего виска, чуть массируя его указательным пальцем. В его голову просачиваются воспоминания минувшего прошлого. Перед глазами он видит очертания лица своей любимой жены, ее улыбка, горящие страстью глаза. Северянин никак не может позабыть это чувство боли, что так засело в его груди.
— Агнесс... моя милая Агнесс... — Отчаянно произносит Фридрих, привстав с трона. Конунг ощущает, как грудь сдавливается только от осознания того, что он проснулся. Как снова отдалился от прекрасных сновидений. Отрекся от сна, в котором была его возлюбленная. Он медленно, перекатываясь с ноги на ногу, шествовал к узким коридорам, что вели к покоям.

Раннее утро настигло и самого младшего из сыновей Фридриха. Он, потянувшись в своей кровати, неохотно поднялся на ноги, встречая новый день. Его назвали в честь некогда известного воина Северной души, что пал при первых завоеваниях – Марта Великого. Уже в столь юном возрасте, белокурый мальчишка был любимцем среди жителей Скаггерака. Его отец, всегда восхищался тем, что сын подает надежды на светлое будущее. Трудолюбивый, вечно тянущийся постичь новые знания, опережая своих братьев в справедливости, даже порой неуместной. Но так или иначе, маленький принц не горел желанием стать таким же, как и его отец. Иногда, Март видел, как старый конунг упивается, по ночам стонав имя своей жены, избивал старшего брата, и все эти деяния не могли сказаться на будущих желаниях маленького принца. Выглядел он достаточно просто: Светловолосый, худощавый мальчишка, вечно одевающий все на размер больше, потому как своего найти не может, ярко-серые глаза. Здоровье, такое же, как и у матери – слабоватое. Конечно же, он был умен, преследовал такие цели, что не были свойственный остальным – познать мир, свершить то, чего другие бы - не смогли. И погружаясь в мечтания стать известным иными путями, без кровопролития, нежели как поступали его предшественники, выделиться из основной серой массы, он порой забывался. Мальчишка находился на обучении у мастера Афрода. Когда Марту исполнилось пять лет, Фридрих Хардсейм отдал своего сына на попечительство Хранителю. Благодаря ему, Март научился писать и читать, а сейчас изучает языки других народов, которые проживают за Северным морем. Каждый день принц Скаггерака приходит к Разлому и получает новые знания, которые даёт ему Афрод.
Во время перерывов Марту нравилось выслушивать учителя о его походах в другие земли. Он был очень опытен и главное - верующим в Создателя, в того, кто сотворил Лимскол и даровал жизнь.
Ранее, все разговаривали на одном языке. Каждый жил в достатке, имел дом, землю, где можно разводить скот и выращивать еду, но из-за гнева Создателя, это время давно прошло. Когда Огненное светило рухнуло на земли Лимскола и тем самым – разделили его не четыре части, жившие там лимы, вовсе позабыли себя, не говоря уже о языках. Оказавшись по разные стороны друг от друга, они попросту были вынуждены придумать свои собственные, на которых разговаривают и по сей день. После раскола, многие, отдавшись на растерзания животным инстинктам, почувствовав голод, принялись враждовать. Ведь главный враг лимов не самое страшное чудовище, а сосед. Ресурсы, земли, пища - именно из-за этих причин продолжаются бесконечные войны, которые приводят к гибели многих невинных.
Оказавшись, сутра пораньше у подножья старой лачуги, Март постучал в дверь. За порогом показался Хранитель.
— Ну что, Афрод? Чем займёмся сегодня? — С улыбкой и тягой к знаниями, нетерпеливо произнёс мальчишка. Мастер впустил принца в дом, усадил за письменный стол и достал пару запылённых свитков.
— Сегодня, мы изучим Повесть О Сером мире.


Таверна в Скаггераке, бездельник Эйрик, как всегда упивался за барной стойкой, вливая в своё горло обжигающую жидкость. Пока братья обучались у своих мастеров, этот юноша тратил отцовские деньги на выпивку и девушек, которые смогли бы унять его потребности. Эйрик всегда был таким. Вечно пропивающим отцовские деньги в различных заведениях, но именно это – было самым любимым. Сегодняшним солнечным днем, рядом с ним подсел незнакомый мужчина, что заказал кружку прохладного, свежего эля, подкидывая серебреную монету трактирщику. Эйрик хоть и был пьян, но даже сейчас, его любопытство взяло верх. Он краем глаза заметил изображенный герб ярла Ортена на обратной стороне червонца. Юный Хардсейм слегка ухмыльнулся, пригубив остатки эля.
— И что же позабыл здесь такой далекий путник? — Вопрошает Эйрик, полностью опустошая кружку и со стуком оставляя ее на стойке. Мужчина выдавил загадочную ухмылку, также делая глоток.
— Как не странно, ищу тебя. — Произнес незнакомец, поворачиваясь к юноше, слегка облокачиваясь на деревянную поверхность, пальцами постукивая по ней.
— Ты наверняка меня с кем-то спутал. — Эйрик махнул рукой, принявшись шариться по карманам, в поиске денег, дабы снова заказать очередную порцию.
— Эйрика Хардсейма ни с кем не спутаешь. — Мужчина достал серебреный червонец и заказал ещё по две кружки. Сам же юнец удивился, брови поднялись, а выражение лица – было наполнено недоумением. Кому же пригодился обычный пьяница?
— Мое имя пока не известно в ваших кругах, но когда-нибудь все узнают меня. — Мужчина дернул бровями, обхватывая своими грубыми толстыми пальцами глиняную кружку.
— И как же тебя зовут? — Нахмурился Эйрик, чуть прищуриваясь, продолжая разглядывать незнакомца.
— Мое имя Цезак Ортен, я прихожусь сводным братом ярлу Меркури Ортену и по совместительству нахожусь в его подчинении. И как видишь, я пришел по твою душу. — Цезак одернул свою меховую накидку, демонстрируя длинный меч, что таился в его ножнах. Поначалу, Эйрик молчал, с вниманием выслушивая и продумывая каждое слово, сказанное северянином.
— Тогда чем же я вам обязан? — Юный Хардсейм изогнул правую бровь, притрагиваясь к кружке, сделал пару больших глотков. Его взгляд был прикован к собеседнику, изредка опускаясь вниз и взирая на клинок.
— Дело в том. — Начал Цезак. — В том, что мой ярл желает отправиться в надвигающийся поход на Южные континенты, а Фридрих, довольно таки злопамятный и вряд ли согласиться принять помощь достаточно влиятельного ярла. — Цезак опустошил наполненную элем кружку, поднимаясь с табурета.
— И что вы предлагаете мне? И с чего вы взяли, что я вообще соглашусь? — Изумился Эйрик, также вставая на ноги, чуть покачиваясь от хмелящих напитков.
— А это, юноша, мы обговорим позже. И в совсем другом месте. — Цезак стряхнул невидимые пылинки с его плеч, а после, сверкнул глазами. — Не беспокойся, я дам о себе знать. — Северянин перевел взгляд на трактирщика и развернувшись, покинул таверну. Эйрика охватило легкое волнение, он не мог даже вспомнить то, что постоянно твердил его отец. «Ортены – наши враги. С ними нельзя вести дела. Обходите их стороной». Но в силу опьяневшей головы, юноша не придал этому какое-либо значение, отправляясь обратно к дому.

Солнечный свет, своими острыми золотистыми лучиками пробивался сквозь тонны тяжелых облаков, освещая тренировочное поле, где и находился еще один сын Фридриха – Кастер. Его история довольно таки проста. Еще будучи ребенком, он обучался мастерству Афрода, но с годами, это ему наскучило. Кастеру надоело то, что Хранитель не позволяет учиться фехтованию, разговаривать о тактике, а лишь лезет со своими нравоучениями и никому ненужными заветами. Юношу с уверенностью можно назвать самым нелюбимым сыном конунга, ведь тот, под властью обиды на весь мир, изливал ее на маленького ребенка. Подвергал поркам даже за малейшие проступки. Причины такой ненависти к себе, Кастер знать не мог. Все его попытки отыскать нежности и любви от отца, кой ему дарила мать, юноша получал лишь рассекающие плоть удары плетью. Со временем, Кастер очерствел, чувствуя, как сердце покрывается льдом, становясь более грубым, более безжалостным. Любовь к братьям и семье постепенно уходила. Шрамы от плети, убивали все нежности, которые он так жаждал ощущать ранее. Он обжегся настолько сильно, что больше нет в нем любви, только бурлящая по венам ярость, вперемешку с гневом и злобой. Юноша был крайне вспыльчив, теряя рассудок под натиском жестокой ненависти. Осознав, что бесконечные знания его вовсе не привлекают, а сражение на мечах, мечтания о походах подогревало интерес больше, нежели чем история древнего Лимскола, он перешел к более опытному в военном плане воину. К Вельтону Резорскому, который стал для юноши наставником. Кастер стоял напротив оружейной стойки, задрав голову и прикрыв веки, он грелся под яркими солнечными лучами, наслаждаясь их теплом. Он ощущал, как тягостные мысли постепенно отдалялись, как свет, хоть и на долю секунды, но все же – расслаблял его. Самое время кануть в пропасть со своими грезами. Грезами о скорой славе, что он может получить в предстоящем походе. Может показать своему отцу и братьям то, что Кастер в действительности способен на большее. Эти мысли, подобно тем самым лучам, грели его истерзанную душу. После небольшого погружения в себя, Хардсейм открыл глаза, переводя взгляд на наставника.
— Сегодня отличная погода, не так ли, Вельтон? — произнес Кастер, вглядываясь в одинокие холмы. Где-то там находился старший брат, который как всегда занимался своим совершенствованием и отдавался тренировкам в полном одиночестве.
— Согласен, ветер не такой сильный, как был вчера. — Вельтон, пристально рассматривал серые облака. — Солнце, хоть и чуточку вышло за грани облаков, но все равно – прогревает. Поэтому, я считаю мы можем отправиться на пристань и позаниматься морскому делу. К примеру, закрепить навыки в вязании тугих узлов. По крайней мере, не думаю, что мы сможем заняться этому в ближайшие дни, а посему не будем терять время. — Подметил Резорский, смотря на горизонт. В Скаггераке он является лучшим в своем деле, и пролив не мало крови за свою насквозь промерзшую землю, так и не получил взамен ничего. Вельтон отдал слишком многое для своей родины, а долг, который ему отплатила Северная душа – лишь смерть жены и новорожденного ребенка. После чего, мастер перестал веровать во все, отстранившись от походов, воздержавшись от создания новой семьи, ведь прошлую он забыть не в силах.
— Наконец-то! — Воскликнул юноша. — Я так долго ждал этого. Но все равно, после наших занятий, нам все же придется проделать другую работу. Ты же знаешь, мне нужно подготовиться к скорому турниру, победа в котором определенно сделает меня только сильнее. Я докажу всем, что именно я являюсь истинным наследником Скаггерака. И если все получится, то отец возьмёт меня в поход. — Глаза Кастера горели диким голубым огнем, юнец был молод, полон сил, но, к сожалению, много не понимал. К примеру то, что не все грезы сбываются. Ранее, он никогда прежде не убивал, вовсе не проливал кровь своих врагов, но уже с уверенностью утверждает, что вся земля содрогнется и бездушные тела - падут у его ног, как только Кастер ринется в сражение.
— К сожалению, не все мечты сбываются, о юный Кастер. — Спокойным тоном голоса, не показывая эмоций на своем лице, отвечал Вельт, лишь издавая протяжный вздох. Кастер полный возмущения и отголосками гнева перевел взгляд на своего учителя, сжимая руку в кулак. Слова мастера задели юного Хардсейма. Маленькая искра и дикое пламя охватывает Кастера, поглощая в себя весь его рассудок, все его здравомыслие. Малейшее противоречие или слово, которое смогло задеть варвара, и в ту же секунду ярость взяла бы свое, он вспыхнет, натворив непоправимые последствия. Кастер слишком вспыльчив. Возможно, когда-нибудь, это сыграет против него. «Я ещё всем докажу» думал Кастер.
— Нет уж, Вельтон. — Принялся отрицать юноша. — Это твои мечты не сбываются, а мои – обязательно. Ты прав, пора заняться делом. Незачем терять и так драгоценное время.

Ближе к вечеру, когда солнце обратилось в серое и постепенно принялось скрываться за облаками, уходя за горизонт, в дом конунга вернулись все сыновья. Для кого-то этот день был насыщен различными событиями, а кто-то, так и остался потухать в тавернах, вливая в себя как можно больше эля или же дорогостоящего вина, которое тяжело отыскать в землях Северной души. Фридриху есть, что объявить своим сыновьям, а посему он попросил служанок привести каждого. Только Март, упрямившись, не желал присоединяться к ужину, отдавая предпочтение своим рисункам. Служанок – прогнал, подпирая дверь стулом. Маленький принц уселся на свою мягкую, украшенную различными древними рунами кровать и накрыл ноги меховым одеялом. Он принялся рисовать различные узоры, значение которых ему было не известно. Март видел его в своих снах, в особенности под утро. Он даже не догадывался о том, что эти непонятные символы – древние руны первых Лимов. Только сегодня, когда Хранитель говорил об истории, он заметил несколько совпадающих рун на первых страницах старых, выцветших альманах. Возможно, если попросить Афрода о помощи, то он не откажется, но маленький принц страшился начинать разговор об этом. Страшнее было то, что эти сновидения – выматывали его все сильнее и сильнее, по ночам он просыпался от рычания дикого зверя, чувствуя, как не может двигать оконечностями своего тела. Страх пронзал мальчика своими острыми когтями, вовлекая в безумные сны. В дверь раздался стук, от которого Март вздрогнул, откладывая кожаную тетрадь и грифель.
— Кто? — Спросил маленький принц, привстав с кровати.
— Твой брат. Рассел. — Коротко отвечает юноша, что находится за порогом и пытается отворить дверь, но все старания оказываются безуспешны. Тогда же, Март медленно, неохотно подоспел к выходу, прислушиваясь.
— Заперто. — Отвечает мальчик.
— Открой, пожалуйста, нам нужно поговорить. — Произносит Рассел, ломясь во внутрь. Он  не собирался прекращать стучать в дверь, пока белокурый не явится на его зов. Март молча, отворил ее, а после вернулся обратно под теплое одеяло, все также, не обмолвившись и словечком поглядывая на своего брата. Рассел присел на край кровати, разглядывая мальчишку. Взъерошенные белые волосы, говорящие о том, что Март не расчёсывался, а сразу последовал к знаниями, которые давал ему Афрод.
— Послушай, не огорчай отца. Пойдём со мной. — Произнёс Рассел. Ответа, конечно же, он не получил. Как бы он хотел, чтобы все братья были едины, но каждый из них, то упрямился, то вовсе не считает остальных чем-то родным. Рассел беспокоился на этот счет, некая тревога охватывала его, не давая спокойно мыслить.  — Тебя нужно поесть. — Продолжал он. — Мучать себя забастовками против того, что отец не желает пускать не повзрослевшего сына на турнир - бессмысленно. Такими темпами, ты ничего не добьёшься. — Старший брат отобрал у Марта тетрадь бурого цвета, дабы оборвать его молчание. Рассел – первенец Фридриха Хардсейма и именно на него конунг возлагает большие надежды, ведь кто если не он больше всего достоин нести бремя правления в родных землях. В тоже время, Фридрих считает, что ему ещё многому предстоит научиться, но на него все же, не смотря на многие примитивные ошибки, которые он постоянно допускает, готов возложить трон на плечи юнца. Рассел будет достойным правителем, все знания придут к нему с опытом. Править - у него в крови, ведь он принадлежит династии Хардсеймов, а они в свою очередь, всегда являлись выдающимися правителями.
— Отдай, это мое!!! —  Выкрикнул Март, пытаясь дотянуться до тетради , страшась того, что брат заметит его рисунки и начнёт заваливать ненужными вопросами. Грубая рука Рассела не давала даже кончиками пальцев коснуться до нее. Как бы Март не упирался, итог был один.
— Давай договоримся так, я отдам тебе тетрадь, но после того, как ты отведаешь трапезу вместе с братьями и отцом. Согласен? — Буркнул Рассел, отдаляясь от мальчишки. Его покрыл интерес к тому, почему же брат так старательно пытается получить ее. Быть может, он что-то скрывает? Лицо Марта наполнилось яростью, он нахмурил брови, обиженно взирая на старшего. Он с тягостью выдохнул, ощущая, как сердце начинает сильно колотиться и то, как наполняется страхом. В миг, он успокоился, понимая, что другого выхода нет и чтобы брат не задовался ненужными вопросами.
— Ладно. — Принимает поражение белокурый мальчишка, неохотно кивнув головой и без какого-либо желания – поднялся с кровати и, потерев глазки, направился в медовый зал, что был на этаж ниже. Рассел последовал за ним, но остановился перед самым выходом, держа в руках ту самую бурую, сделанную из пергамента, тетрадь. Юноша открыл ее, просматривая странные рисунки, но так ничего и не поняв, кинул на письменный стол Марта, а после направился в медовый зал, где его заждался глава семейства. Маленький принц зашёл в зал без каких либо извинений перед отцом. Лицо Фридриха показалось ему слишком строгим, ужин явно насытится серьёзными разговорами, которые мальчишку никак не интересовали. Следом за Мартом, зашёл его старший брат. Рассел присел за стол, переглядываясь с отцом и Кастером, принялся за трапезу. Затем, в помещение явился Эйрик.
— Приветствую семья. — С легкой улыбкой младший сын вернулся домой, присаживаясь за стол. Фридрих был зол на своего отпрыска. Эйрик это самый натуральным разгильдяй, отец призирал его за чрезмерную лень, а посему они постоянно конфликтовали, но как бы то ни было, конунг все равно вытаскивал его из различных передряг. Всю свою злобу, он выливал на Кастера, даже если тот - ничего не сделал.
— Где ты был весь день? — Произнес обозленный Фридрик, отламывая ножку зажаренного кролика и надкусывая белое мясо убитого животного.
— Мой жизненный путь не знает границ, днем я изучал строение женского тела для своих исследований. — Накладывая еду на глиняную тарелку, ответил Эйрик. Между братьями пробежался легкий смешок. Фридрих же не одобрил высказывания сына, он со всей силы ударил по столу сжатой в кулак рукой.
— Вам кажется это смешным? Какие слухи пустят жители Скаггерака про сыновей своего правителя? Кто последует за вами в бой? Скажите-ка мне. Нужно было закопать вас в яме, пока вы были ещё не окрепшими, слепыми щенками. Мне стыдно за своих сыновей. Вы порочите мое имя! Никто из вас не достоин участвовать в турнире, а уж тем более, не говоря о походе. — В зале, помимо криков Фридриха, послышалась шкала возмущения со стороны сыновей.
— Молчать! А теперь пошли вон, с глаз долой! — Продолжал кричать Фридрих. Сыновья затихли и без лишних слов поднялись из-за стола и по одному стали удаляться, Эйрик уходил последним.
— Я и не собирался идти в этот поход с тобой. Ты перестал быть моим отцом ещё с тех пор, как умерла наша мать, если бы ты доверился лекарям, а не верил в выдуманного Создателя, то мог бы быть совсем другой исход, о, великий и ужасный Фридрих Хардсейм. Ты вымещаешь свой гнев на нас, виня в своих ошибках. Но мы то, знаем правду, не так ли? — Не дожидаясь ответа, Эйрик устремился к выходу. Его слова оставили тяжкий осадок на душе старого конунга. Фридрих отложил столовые приборы и опустил взгляд. Долгое время он смотрел в одну точку, погружаясь в сладкие воспоминания. Он грезил о скорой встрече с возлюбленной. Конунг поднял тяжелую руку и потянулся за кувшином, наполненным свежим элем. Фридрих осознает, что вымещая злобу на своих сыновей – ничего не добьешься, но другого подхода, старый Хардсейм не знал. Выпив холодный напиток, он чуть отодвинулся от стола, опуская руки, сжимая ими деревянные подлокотники.
— Уже ничего не вернуть, моя милая Агнесс… — Прошептал старый Хардсейм.
— Ничего... — Повторил он вновь. — Я старался... отвести время, чтобы побыть с тобой, но... Жизнь жестока... Серый мир жесток… —  По щеке, полной шрамов и седой бороды потекла слеза отчаяния и тоски по возлюбленной.


;;;;;;;; Астрос ;;;;;;;;


Астрос, до чего же он прекрасен, эти зелёные сады, красивые морские пейзажи, солнечные города. Мраморные памятники, отдающие дань героям континента, старые мосты, развилки, красивые каменные дома, великие неприступные крепости. Все это изумительно восхищало прибывавших в Астрос купцов, различных послов с соседнего континента и просто оказывалась душой для местных жителей.
Каждый торговец удивлялся здешним нестабильным климатом. Днём может лить дождь, серое небо и мутные облака, штормящее море, бьющиеся о песочный берег волны. Казалось бы, такая погода не может радовать, но буквально за считанные минуты она может преобразиться в солнечную.Так, что палящие лучи золотистого солнца, могут вовлечь в жуткую, нестерпимую жару. Почти каждый вечер, становится значительно холоднее, и жители выходят из своих домов, наслаждаясь прохладным ветерком. Столица континента - Кроутер, самый защищённый и одновременно красивый город в Астросе. Здесь проживает династия великих королей материка, и именно их предки основали этот городишко. Столичные крепкие стены постоянно защищали жителей от постоянных набегов варваров с Северной души, а посему они так жаждут отомстить за погибель своих воинов вот уже на протяжении многих лет. Сама столица просто кишит башнями любых высот, непосредственно помогая выслеживать подступающих врагов, дабы вовремя подготовиться к сражению. Сегодняшний день был особенно важным для здешних жителей, ведь к власти приходит сын падшего шесть лет назад Ричарда Шторма, короля Асстроса, достойного семьянина, легендарного по своей особенности лима и практически вся надежда континента. Он погиб от точно летевшей стрелы, что пронзила его грудь. Ричард был мудр, как и подобает королям этой династии. Штормы вечно сражались с северянами, а также почти всегда конфликтовали и с соседним материком - Франбургом. Но во времена правления Ричарда, все преображалось в новых красках. Он единственный, кто отразил все атаки варваров и единственный, кто урегулировал отношения с Франбуржскими королями. Его старший сын – Кейн, до сих пор помнит эти моменты, когда отец вернулся домой, с наконечником от стрелы в своей груди. Рахели сразу же поставили плачевный, не совместимый с жизнью - диагноз. Заражение крови. Через три дня в жестоких муках трагично погибает вся надежда Лимскола. Теперь уж восемнадцатилетний Кейн Шторм, с тяжестью вспоминает отчаянные попытки проснуться, думая, что все это лишь кошмарный сон, а не жестокая беспощадная реальность. Будучи в таком малом возрасте, он многого не понимал или же вовсе не хотел воспринимать жуткую правду. Он единственный из сыновей Ричарда, кто познал на себе всю боль отсутствия отца. Оскар и Уиллас вовсе не понимали происходящего. Погребальная церемония - один из самых важнейших и запоминающихся моментов в жизни Кейна. Он помнил каждое мгновение: белоснежны розы, падающие на бездушное тело Ричарда, погребение в королевском склепе и само закрытие гробницы. Помнил, как днями не мог прийти в себя, ведь он так сильно любил отца. Кейн видел в нем идола. Каждый вечер, он любил выслушивать разные истории о сражениях, которые звучали из уст Ричарда. К сожалению, жизнь жестока. Асстровцы горевали о утрате короля не меньше, чем и вся его семья. Ведь что теперь их ждёт? Вряд ли Кейн сможет превзойти все ожидания собственного народа, а также стать лучше отца или стать подобающем отцу.
Это все сказалось на том, что юный Шторм в то время отказался от престола. Так как Оскар не достиг подходящего возраста, чтобы занять место отца - на трон, как королева регент взошла - Флоренция, любящая жена Ричарда Шторма и мать его детей. Время ее правление подошло к концу, так как старший сын достиг совершеннолетия. Кейн за все эти протяжно тянущихся шесть лет таки решился взять себя в руки и продолжить бремя, что нёс его отец.
Флоренция, наполненная переживаниями внутри себя, не желающая передавать трон в руки еще не окрепшего сына, легкой походкой, постукивая каблуками по мраморному полу, явилась в покои будущего короля. Она кивком поблагодарила своих фрейлин, что остались за порогом и вошла в просторную комнату. Подол ее шикарного бежевого с золотистыми полосами платья падал на плиты, поэтому она была вынуждена придерживаться за бархатную ткань, чуть приподнимая его. Кейн задумчиво сидел в своем украшенным алым шелком кресле, совсем не отвлекаясь на только что вошедшую матушку, и рассматривал перстень на безымянном пальце, который он снял с затвердевшей холодной руки своего усопшего отца. Флоренция медленно подошла к окнам, раздвигая прозрачные белоснежные шторы:
— Ты плохо выглядишь, не спал всю ночь? — Женщина перевела взгляд на юного Шторма, слегка наклонив голову набок, продолжила. — Народ не должен видеть своего будущего короля в таком ужасном виде, ведь они узрят твою слабость, и недоброжелатели легко возьмут над тобой верх. — Закончила королева, ожидая ответа от своего сына, прищуривая веки. Ее в действительности пугал тот факт, что невоодушевлённый сынок продолжает ничего не делать, канув в свои мысли из-за неуверенности в себе.
— Я… Я не знаю.. — Страх перед грядущем слышался в его подрагивающем голосе,  он опустил глаза себе под ноги, томно выдыхая. — Что если я не справлюсь?? Что если разочарую своего отца?? — Кейн нахмурился. Наступивший день, не придавал ему тех сил, что были ранее. В нем растаяла былая уверенность и волнение поглощало его, накрывало без малейшего сожаления. Флоренцию явно не устраивали сказанные им слова. Ее государство должно процветать, а не идти ко дну вместе со слабым королем, который по своей натуре не может дать отпор своим врагам. Она всеми силами пыталась достучаться до Кейна, но все попытки оказались напрасны. Только на долю секунды он начинал верить в себя, но после, проваливаясь в свои мысли и обдумывая каждое последующее действие, падал в темную пропасть, забывая обо всем. Поддаваясь этому гложущему душу чувству.
— Тогда схожу, обрадую Оскара, думаю, он точно будет рад пойти на церемонию вместо тебя. — Проговорив, Флоренция беззаботно проследовала к выходу, закрывая за собой, деревянную дверь. Тишина, словно тень, покрыла просторные покои принца. Он полностью опустошался, терзая себя из раза в раз. Сжимая локоны темных волос, юноша отчаянно вздыхает, пытаясь взять себя в руки. Внутренний голос слышался в его потухшей голове: «Ты должен сделать это, покажи на, что ты способен», но даже эти слова матери ничего ему не дали. Глас отца не давал ему покоя.
— Отец... Мой горячо любимый... Отец... Я стараюсь... правда... — По щекам покатились горячие слёзы, наполненные воспоминаниями и болью от минувшего прошлого.


Собор Архирахелей принимал в своих чертогах высших чинов, советников короля, да и некоторых лимов из низших слоев. Оскар, средний сын легендарного короля Ричарда Шторма, уже давно находился в храме, засидевшись на деревянной скамье, вечно озираясь по сторонам, в попытках найти своего брата. Совсем скоро наступит древний обряд передачи короны, который должен проводить Архирахель Никон. Высший из Рахелей. Он стал первым, кто достиг этого высокого титула в столь юном возрасте, среди всех живших на этом континенте Рахелей. Как и его звание, это будет первая церемония, которую юноша осуществит. Никон тщательно подготовился к ней, дабы не допустить оплошности и тем самым не опозориться перед высшими чинами и другими Архирахелями. Легкое волнение заставляло его ходить из стороны в сторону, осматривая каждый уголок, пытаясь найти и исправить недостатки. Вдали от Рахеля, появился, откуда не возьмись, младший сын Ричарда - Уиллас Шторм, подобно призраку, проходящему через толстые стены собора. Еще в детстве, он проявлял задатки хитрого лиса, поэтому многие уже не удивлялись внезапным появлениям юного принца. С самых ранних лет, он имел черты коварного лжеца, постоянно обманывая нянечек и матушку, тем самым подставляя служанок. Строил козни и подставы против своих старших братьев и сегодняшний – не был исключением. Юнец внимал надежды на то, что Кейн не придет на церемонию и тогда, на престол взойдет Оскар, которым с легкостью можно манипулировать.  Юный принц стоял посреди многих высокопоставленных лордов, держа в своих руках кубок с алой жидкостью, изредка преподнося его к своим губам, делая пару маленьких глотков. Оскар увидел младшего брата, подорвался с места и размеренным шагом подоспел к Уилласу:
— Я уже заждался, сссобака. — Выругался Оскар. — Надеюсь, что наш любимый старший брат не опомнится и не придет сюда, ведь у нас совсем другие планы на этот счет, не так ли? — Он повернулся лицом к принцу, блуждая по нему своим обеспокоенным взглядом. Оскар явно нервничал, сейчас решался очень важный вопрос, но Уиллас был не на удивление спокоен.
— Не переживай братец, я думаю Кейн взойдет на трон, но не долго просидит на нем — Юноша отдал кубок Оскару, медленно шагая вперед.
— Как это понимать? — Спросил средний сын, изогнув бровь.
— А вот так, воспринимай это как должное и не задавай эти неуместные вопросы, у меня раскалывается голова после вчерашней гулянки. — Уиллас притронулся к своему виску, тщательно потирая его.
— И что же за повод? — Вопрошал Оскар, хмуря брови и допивая остатки вина в бокале, оставляя его на деревянном столике, что находился подле каждой скамейки.
— Повод весомый, но это явно не твоего ума дело, братец. Тем более, опять повторюсь, не задавай лишних вопросов. — Уиллас ухмыльнулся, занимая свое место. — И на твоем бы месте, я это не пил, ведь возможно тебе предстоит занять отцовский трон, а то ты от глотка уже пьянеешь. — Не переставал глумиться юный принц. Оскар осекся, предаваясь молчанию, а после – уселся на скамью, укладывая свою тяжёлую голову на руки, что в свою очередь лежали на спинке переднего ряда. Через некоторое время, храм был уже совсем забит, топот королевской стражи разогнал всех присутствующих. Дорога к алтарю была покрыта красным шелковым ковром, Кейн вступил на него своей ногой, все его мысли были поглощены представлением о том, что отец где-то здесь, среди прибывших гостей. Где-то там, он наблюдает за своим сыном и юный Шторм просто не может разочаровать его. Архирахель заметив пришествие своего будущего властителя, кивнул головой, после чего зал наполнился живой музыкой. Играло все и гудящий орган и сладкие, убаюкивающие мелодии арф, а также – духовные инструменты. На верхних этажах, как полагает того традиция, запели юные мальчишки, где-то лет десяти, что находились на попечительстве у Рахелей. Кейн шествовал по ковру, собирая на себе множество взглядов. Взглядов тех, кто возлагает на него большие надежды. Он не может подвести свой народ, а посему каждый шаг давался ему с трудом. Ему казалось, что его руки находятся в кандалах, а позади его тянут за собой бесы Серого мира. Он приближался к алтарю, перед которым стоял Архирахель, начинающий свой громкий говор.
— Дорогие жители Астроса. — Никон посмотрел по сторонам, глазами приветствуя гостей, что прибыли в собор в этот поистине важный день. Постепенно гул среди них, стал угасать. В первых рядах стояла Флоренция, что облегченно выдохнула, завидев своего старшего сына. Наконец-то, ей удалось достучаться до него. Надолго ли? Так или иначе, она была довольна его прибытием, внимая надежды на то, что он сможет справиться с этим бременем. Думала она так лишь потому что ее умирающий муж, сквозь боль и бессилие, рассказывал о способностях сына. Это и оказались его предсмертные слова, ведь на следующий день – он погиб. Благодаря его словам, женщина надеялась, что Ричард не ошибся, но с каждым днем – в это верилось с трудом.
— В этот столь важный для нас день, мы взываем Создателя благословить своего сына на то, чтобы тот принял власть, на то, чтобы этот юноша избавил нас от пустой мглы, указал нам путь в светлое будущее и правил долго, справедливо. — Никон продолжал говорить своим на удивление грубым тембром, взяв золотую корону в свои руки. В это же время, будущий властитель всего Астроса, подоспел к алтарю и присел на одно колено, выслушивая церемониальные слова Архирахеля. Никон самолично вознес золотую, украшенную различными узорами и драгоценными камнями, корону. Это был знаменательный момент, ведь Кейн до сих пор не мог поверить, что все происходит наяву. Сердце колотилось, ударяясь о стенки груди. Дыхание сбилось, мысли побежали сами, сейчас же – он слышал глас своего отца, его рассказы о завоеваниях и те самые заветные слова, что Ричард произнес перед последним походом.
«Ты станешь королем».
— Встань же, король всего Астроса Кейн Шторм! — Воскликнул Архирахель, отходя в сторону. Кейн привстал на ноги, разворачиваясь к находящимся в храме лимам. Они с восторгом и надеждами на светлую жизнь, в которой не будет невзгод и страданий - смотрели на него.
— Да здравствует новый король! Да здравствует новый король! Да правит он долго! — Они повторяли это в такт, мурашки побежали по коже Шторма, это придало уверенности в себе. Это воодушевило юного короля. Кейн словно терял грань между реальностью и иллюзией, поднимая свои зеленые глаза на разрисованный потолок, где были все короли его династии. Юноша разглядел каждого и великого Гринвальда Шторма и короля Алистера. Наконец, он глазами разыскал и своего отца.
«Отец, я знаю, что ты меня слышишь. Поверь мне, я обещаю, что справлюсь со всем. Справлюсь с тяжелым временем, познав все прелести и невзгоды  правления. Обещаю, когда мы встретимся, ты вновь  будешь гордиться мной. Обещаю… Обещаю…





;;;;;;;;Франбург;;;;;;;;



На самом большом континенте всего Лимскола, дела проходили в гору. Наконец-то, жившие здесь лимы, познали на себе все прелести счастливой, полной досуга, жизни. К сожалению, богатство, ровно также, как и власть – умеет развращать. Увы, не все лимы не смогли справиться с этим натиском. Культура – это второе имя этого континента. Здесь развиты даже крестьянские дети. Конечно же, не все, только те, кто жил неподалеку от столицы Франбурга – Гелоргом. Этот континент славится вечными победами в различных войнах. Еще одно достояние материка – прекрасные высокие горы, разрезающие своими кончиками белоснежные облака. Повсюду растут деревья, а посему воздух здесь всегда чист. Есть здесь и минусы. К примеру, лимы не знают развлечений, кроме как кровавых. Еженедельно происходят какие-то бои, пусть даже незначительные, но так или иначе – кровь проливается реками. В особенности – страдают рабы, которые провинились перед своими хозяевами и сразу же отправляются испытывать свою судьбу на арену. Новости здесь разлетаются быстро. К примеру известия о новом короле Астроса разлетелись по всему Франбургу. Здешний правитель был сильно обеспокоен таким ходом событий. Пока все остальные удивлялись и даже успевали отпраздновать сие событие, здешний король Люксен Розенталь, беспокоился за будущие отношения между двумя сильными континентами Астросом и Франбургом, ведь под правлением Флоренции, они заключили договор, который гласит о брачном союзе между Кейном Штормом и дочери Люксена- Эммой Розенталь. У короля уже совсем преклонный возраст, война между Астросом – ему не нужна, тем более он не знает мотивы Кейна. Люксен всю свою жизнь тщательно пытался запечатлеть себя в истории Лимскола, вписать своё имя в летописи, как легендарного короля Франбурга, но погоня за славой - не придала успеха. Он потерял долгое время в походах, участвуя в великих войнах с северянами, а теперь не может найти себе место, ведь будущее Франбурга зависит только от него самого. Истинного наследника – он так и не получил, только трех дочерей, сына пьяницу, что он сослал в храм Рахелей, да бастарда. Люксен не спал ночами, думая о будущем союзе. И даже сейчас, после ужина он сидел в своих покоях и беседовал с бастардом - Алексом Розенталем, которому он дал свою фамилию. Беседой, конечно же, это назвать тяжело. Люксен снова пришел в ярость, под влиянием сладкого вина, рассказывая сыну о своих проблемах, которых сил решить – уже нет.
— Она обещала, обещала! Эмма должна была выйти за принца Кейна Шторма, а теперь он стал королем! — Розенталь раскинул руки в сторону, продолжая все крушить на своем пути, кидая бокалы и столовые принадлежности в разные стороны. Его незаконнорождённый сын Алекс сидел в кресле, напротив разгневанного отца и уставший слушать его пьяный бред, взялся за голову, запуская пальцы в темные волосы.
— Так разве это не хорошо? Эм может стать королевой. Тем более союз бы вошел в силу сразу. — Юноша не понимал суть проблемы, которая так вводила в ярость старого короля.
— Тебе не понять, ранее всем управляла Флоренция, а она в свою очередь придерживалась намерений Ричарда, будь он проклят. А теперь, он сможет решать сам, этот щенок может развязать войну! Нашему союзу - может прийти конец! — Люксен метался из сторону в сторону, кипя от напутствующего гнева.
— Тогда нужно брать инициативу на себя. Отправим ему приглашение, устроим теплый, соответствующий прием, пока он не познал все прелести правления. Проведем наши любимые гладиаторские бои, а после надавим на него. — Спокойным тоном голоса произносит Алекс, пожимая плечами.
— Да как ты понять не можешь! Теперь, когда Флоренция не имеет той власти, что и он сам, то наш союз под большой угрозой! — Кипя от злобы, Люксен перевернул свой письменный стол и стал раскидывать книги по всем углам комнаты.
— Успокойся, отец. По крайней мере, мы должны попробовать, нежели чем сидеть без дела и из раза в раз гневаться перед сном. — Алекс потирал свои глаза. Он уже был готов отправиться спать, но отец постоянно отвергал его просьбы, заставляя сидеть с ним.
— Да, ты прав. — Кивнул головой Люксен. — Стоит попробовать. — Старый король подошёл к двери, отворил ее и позвал писаря, и дал приказ написать приглашение Асстровскому королю во Франбург, для обсуждения великого союза. Прислужник поклонился, взял перо в руки и каллиграфическим почерком стал записывать каждое слово короля. После того, как прислужник закончил, то сразу же, без малейших исправлений, вручил письмо гонцу и отправил его на соседний континент. После долгого, муторного разговора, Алекс наконец-то покинул покои короля и двигаясь по узким, украшенным знаменами коридорам, набрел на мачеху. Резольда изогнула бровь, спрашивая:
— И что же ты здесь позабыл? Неужто опять вымогал у отца деньги? — Женщина была молода. Резольда Розенталь – вторая жена короля, так как первая, постоянно не могла родить ему наследника, после чего отец Люксена был вынужден настойчиво объяснить своему сыну то, что он должен отыскать другую. Сам же король, искренне любил первую жену, но отцовские прихоти – нужно исполнять.
— Нет, не вымогал. Мы разговаривали о предстоящем союзе. — Произнес юноша, пристально, будто бы сквозь миры, вглядывался в глаза женщины. В ответ Резольда ухмыльнулась.
— Послушай сюда, бастард. Ты думаешь, что после кончины Люксена встанешь на престол? Так спешу тебя разочаровать, этого никогда не будет, ведь я истинная королева Франбурга и только мои дети будут править. А теперь, отправляйся в свои покои и не смей обсуждать политику с Люксеном. Иначе, тебе придется горько. — Произнесла Розенталь, с каждым проговоренным словом, приближаясь к юнцу, не сводя с него своего взгляда. После чего, отправилась в покои к королю.


В том же коридоре, находились и покои Эмилии, старшей дочери Люксена Розенталя. Она сидела на стуле и взволновано теребила подол своего платья из золотистого бархата, с шелковым шлейфом, кудри ее белокурых волос рассыпались по молочно-белым плечам, а сверху, заплетались в незамысловатую причёску, украшенную тиарой из жемчуга и белого кварца. Взгляд  девушки был устремлён вдаль, туда, где солнце заходило за море. В комнату зашли еще две девушки, глядя на которых можно было без труда понять, что они напуганы и переживали за Эмму. Одной на вид было лет девять, никак не больше, она крепко держала за руку принцессу постарше, которая всеми силами пыталась сохранить самообладание и взять себя в руки. Завидев сестёр, Эм бросилась к самой старшей из присутствующих.
— Кэт, умоляю, скажи, что происходит. — Взмолилась Эмма и взяла сестру за руки. Кэтрин посмотрела на нее и повела  к дивану. Две девушки уселись на нем, а самая младшая сидела в кресле с высокой спинкой.
— Отец собирается отдать тебя замуж за нового короля Астроса - Кейна Шторма. — Кэтрин умолкла и грустно улыбнулась.
Эмма издала протяжный стон, больше походивший на вой.
— Но, мы не можем просто так сдаться. — Воскликнула Эмма и подскочила на ноги. — Я хочу быть свободной…  Как вы…
— Понимаю. Но мы не можем повлиять на отца, он не слушает нас. Мы ничего не можем сделать.— Кэтрин вздрогнула и закрыла глаза. Алэйна, младшая из сестёр, стала белее мраморной плиты, поняв, о чем говорят ее сестры.
— Я бы предалась оковам смерти, нежели чем стану женой Кейна! — Решительно сказала Эмма, направляясь к туалетному столику. Подойдя к нему, девушка выдвинула тумбочку и достала оттуда ожерелье, ничем не примечательное, таких было много и оно было бы таким, если бы не жидкость, которую было невидно, из-за изумрудно зелёного цвета камня.
— Прекрати, Эм. Ты говорила ранее, что сможешь пережить это. — Кэт посмотрела на сестру.
— Я на всякий случай. Не уверена, что хочу ощутить это на своей шкуре — Эмма сморщилась. — И возможно, это не для меня. Все три девушки сидели в тишине. Эмилия устроилась на стуле, который стоял перед туалетным столиком, дёргая украшение, что свисало на ее лебединой шее. Гнетущая тишина изредка нарушалась празднованием Франбуржцев, но шум был отдаленным и время от времени утихал. Каждая думала о своем. Кэт думала о муже, который отправился на переговоры с Ауроном де Магнуссом, далеко от нее и не смог бы хоть как-то помочь. Он даже приехать не способен, ведь сейчас на его плечах лежит судьба Франбурга, ему незачем терять время на женушку. Эмилия думала о ненавистных ей людях, живущих на севере, что возможно снова вторгнутся в родные земли, да и в Астросе жизнь Эммы не имела никакого смысла. Теперь же, отец будет еще сильнее давить на нее, отдавая замуж незнакомому ей юноше. Еще более угнетало то, что она словно заточена в клетке, подобно птице, которая находится в покоях девушки. Ее будущее неизвестно, как и неизвестно то, будет ли она жить вообще.
Кэт стойкая и сильная, ее трудно сломить, но все же возможно. А Алэйна - слабая и не сформированная личность, которая толком даже не обрела характер. И только одна Эмма имела непоколебимость и гордость, которая позволяла ей как можно дольше противиться негативному воздействию со стороны других.
В комнату снова вошли. На этот раз это была женщина, лет тридцати четырех и осмотрев комнату, подошла к дочкам.
— Мама, нет ли вестей от Габринела? — Быстро осведомилась о своем муже Кэтрин.
— Нет, мое дитя, он не писал. — Вздохнула Резольда и села подле дочерей.
Эмма с ужасной тоской вспомнила о Джейсоне, который находился так далеко от нее. Ее друг детства, который отправился на переговоры вместе с мужем  сёстры. Продолжая сидеть у туалетного столика, она глянула на себя в зеркало. Прекраснейшая из всех, кто был во Франбурге, она навсегда запомнила себя такой, в красивом платье и с тиарой на голове, немного напуганной, но уверенной в себе. Никогда ранее она не чувствовала такую уверенность и непоколебимость, она будет до последнего сопротивляться.

Ночь подкралась незаметно, она была безлунной и темной, отчего на душе становилось ещё мрачнее. Девушки решили спать вместе, так было менее страшно. Возможно, это была их последняя ночь, проведенная рядом с друг другом. А Эмме снился широкоплечий, темноволосый мужчина, его лицо было в крови, а улыбка отдавала лишь чувства ужаса, но это же просто сон…
Рассвет, Эмма проснулась в лёгком смятении, не понимая, что происходит. Вчерашний день не казался ей реальностью, изначально отец ей обещал одно, а теперь совершенно другое. Сестры продолжали спать, Розенталь поправила подол платья, выходя в сад, который покрылся утренней росой. Девушка чуть замёрзла, сидя на скамейке и посматривая на землю, думая лишь об одном. Никто не любил Астровцев ни ее мать, ни сестра, ни брат. Только отец всегда пытался найти в этом выгоду, но что поделать. Изначально это подразумевался как обычный договор, затем добавилось условие, в котором говорилось, что Эмилия выйдет замуж за принца, после чего - помолвка будет расторгнута и Флоренция сама выйдет замуж за молодого Алекса. А сейчас Эмма должна будет провести всю свою жизнь с ним, с нелюбимым ей человеком. Это устрашало юную особу, устрашало то, что на фоне всего происходящего, она с призрением и какой-то ненавистью наблюдала за Кэт и Алэйной. Ведь они свободны, а Эм должна страдать.

Телега, забитая рабами, прибыла в главную торговую точку Франбурга. Портовый городок, где знатные лорды покупают рабов для своих развлечений или для тяжелой работы, что предстоит им в будущем. Спрос на живую рабочую силу был очень велик. Один из самых богатых лордов в столице континента самолично прибыл в полный народом рынок, дабы приобрести себе новых игрушек. Слухи о скором приезде Астровского кроля разлетелись быстро, дабы поблагодарить Создателя за мир и процветание народа нужно устроить гладиаторские бои. Победитель получит свободу. Марзен, богатый лорд, а также советник короля Люксена Розенталя, который приобрёл себе сразу всех, отправил приобретенный товар на свою виллу. Именно товар, не лимов. Рабы для Марзена, считались лишь игрушками.
— Сегодня новая партия, мой лорд? — Произнёс мастер по фехтованию.
— Именно, подготовь этих никчемных рабов к показательным боям — Произнёс хозяин, удаляясь в свои покои.
 Это был тяжёлый труд, сделать из обычных рабов - воинов, которые не затопают славу своего лорда. Райс- был главным мастером, только он смог бы сделать из них что-то стоящее. Остальные гладиаторы, жившие в вилле Марзена не становились чемпионами, кроме одного- Марса. Уже на протяжении пяти лет он сражается на арене, побеждает в боях. Он как никто другой заслуживает свободу. За свои победы он награждался пищей, вином и выходами в город. Разве отпустят такого прибыльного бойца, если можно выжимать из него столько денег? Это будет невыгодно для хозяина, да и меньше зрелища для зрителей. Марс ненавидел свою судьбу, он всегда противился ей. Заточение на арене, жизнь того, кто служит лишь зрелищем для местных жителей, которые вечно жаждут свежей крови, разве этого он заслуживает? Марс всегда ставит новые цели, но одна из них является самой главной, к которой он движется все эти годы. Как можно скорее получить свободу и сбежать из проклятого места, пропитанного кровью и вечными смертями.