В заточении

2

— Ты хороший дух, но ты должен обещать мне, что прежнее никогда не повторится, — часто говорит главный, спускаясь к нему под землю.

Дух издает тяжёлый скрежещущий звук зубами и смотрит на него, главный опускает глаза, не выдерживая взгляд.

Затем он поднимается на поверхность в своих длинных влачащихся одеяниях, а дух в подземке гремит кандалами, и говорят, что это шум электропоездов.

На поверхности Пупиков надевает свои темные очки, чтобы сияющие тихим светом глаза не выдавали недавнего общения с духом.

— Люди не должны знать, а то они действительно поверят в силу духа перемен. Но здесь перемены диктую я, — думает главный.

Он носит очки, пока подземный свет не выветривается из его глаз.

— Ну всё, можно снимать и приступать к своим делам, однако я знаю, что день после визита к нему никогда не бывает плодотворным, наполнен формальной деятельностью, ибо впечатления от визита не оставляют меня в покое, - думает главный. — Я в его плену, так что часто не отдаю себе отчета, где нахожусь. Пусть же сегодня поработает его тюремщик, моя правая рука, которому целуют крест в столице.

— Алло, Себей Себёнович! Проследите! — приказывает он.

— Будет выполнено, — отвечает Себей Себёнович и спускается с инспекцией в метро, чтобы представить всё так, будто никакого духа перемен в подземке нет, и что это только его, градоначальника силами всё там строится и только его силами всё расползается новостройками по поверхности земли.

За это главный скажет ему спасибо, когда он поднимется на поверхность.

— Нам нужны такие как вы, Себей Себёнович, а не то вернётся он, лучше уж вы, — приговаривает главный.

Себей Себёнович понимающе внимает, и мороз бежит у него по коже от созерцания разворачивающихся в глубине будущего перспектив, но он берёт себя в руки и елейно улыбается.

— А что народ? — опять спрашивает главный.

— Всё схвачено, мон сир, никто не знает о пленнике, а кто догадывается, тому не поверят и будут высмеивать.

— Всё правильно делаете, — говорит Пупиков и автоматически тянет руку к грудному карману за очками, но осекается и хлопает себя рукой по груди и Себея Себёновича по плечу.

— Что то будет дальше? — озабоченно думает он.