Город старый, а я молодая. Повесть. Часть 1

               
                «Не зная человека прошлого,
                мы не имеем права говорить о будущем».
                Художник И.С. Глазунов.

                «Прошлое всегда помогает представить
                будущее. Всё вместе: традиции, нравы,
                знания и опыт – образуют прочный
                фундамент для каждого дня, года, века.
                Ни один «камешек» в фундаменте не лишний».

                А. Д. Варганов, учёный, историк,
                реставратор города Суздаля,
                почётный гражданин Суздаля.

        Закончила  читать  книги  Абрама  Семёновича  Плоткина  «Приговор»  и  «Безумно  болит  душа».  Последняя  взволновала.  Ожили  воспоминания  пятидесятых-шестидесятых  годов.  В  1956  году  по  окончании  школы  №14  города  Коврова  я  поехала поступать  в  Казанский  Государственный  Университет,  на  юридический  факультет.  Для  поступления  не  хватило  одного  балла. Конкурс был 20 человек на 1 место.  Предпочтение  отдавали  тем,  кто  имел  трудовой  стаж,  а  также  ребятам,  демобилизованным  из  армии,  особенно  участникам  боевых  действий  в  «горячих  точках».  Тогда  это  были  венгерские  события.
          Вернувшись  в  Ковров,  почувствовала  себя  неприкаянной.  Но  однажды  отец  повёл  меня  в  Ковровский  суд,  к  судье  Тарасевичу  Геннадию  Петровичу.  Попросил  «пристроить».  Тот  сказал:
       - Нужны  секретари.  Пусть  завтра  выходит  на  работу.
         Я  стала  работать  в  суде.  Почти  все  сотрудники  канцелярии  -  молодые  девчонки:  Галя  Бобкова  (в  замужестве  Озёркина),  Валя  Заварыкина  (будущая  жена  А.С.  Плоткина).  Делопроизводителем  работал  паренёк  призывного  возраста,  Женя  Покрышкин.  Опытными  секретарями  были  Нина  Джамбаудэ,  Римма  Бикмурзина,  Тоня  Черникова. Помню  бойкую,  строгую,  с  чувством  юмора,  судебного  исполнителя  Зою  Самарскую  (  в  замужестве  Лещенко ).  Я  -  секретарь судебного  заседания  у  судьи  Хохлова  Александра Лаврентьевича. 
         Это  пожилой  человек,  грузный,  седовласый,  молчаливый.  Под  седыми  кустистыми  бровями  прятались  небольшие  серые  глаза.  Нос,  широкий  у  основания,  сужающийся  к  кончику,  выступал  и  нависал  над  верхней  губой.  Глаза  прикрыты  бровями,  губы – носом.  Одет  в  чёрную  толстовку, перехваченную  ремнём.  На  груди – накладные  карманы  и  воинские  наградные  планки.  Медлительный,  сдержанный,  немногословный,  он  казался  очень  суровым.  Но  в  действительности  был  справедливым,  добрым  и  даже  застенчивым.  За  всё  время  моей  работы  ни  разу  не  повысил  голос  и  сделал  только  одно  справедливое  замечание.  Его  лаконичная  речь  изобиловала  вводным  словом  «понимаешь»,  которое  у  него  выговаривалось,  как  «помаешь».  Мы,  девчонки-секретари,  в  общении  между  собой  называли  Лаврентьевича  этим  словом  «Помаешь».
        - «Помаешь»  велел  принести  ему  протокол  последнего  судебного  заседания.
        - «Помаешь»  сказал,  что  на  завтра  надо  вызвать  судебно-медицинского  эксперта  Евсеева.
         В  Ковровском  суде  того  времени  было  четыре  судьи.
         Значимая  и  колоритная
 - Бурмистрова  Серафима  Васильевна.  Пожилая,  полная,  в  мешковатых,  длинных  тёмных  платьях.  В  торжественных  случаях – чёрный  сарафан  и  белая  кофта.  Седые  волосы  аккуратно  зачёсаны  надо  лбом,  сзади  подстрижены  по  прямой  линии,  на  затылке  закреплены  круглой  гребёнкой.  Голос  зычный,  резкий,  командный.  Жесты  решительные,  энергичные.  С  ней  считались  и  побаивались.  Но  где-то  глубоко,  в  тени  этой  строгости,  были  сокрыты  доброта  и  житейская  мудрость.
            Судья  Мухина  Наталья  Петровна  -  пожилая,  невысокого  роста,  поверх  тёмного  длинного платья – вязаная  кофта  болотного  цвета  на  пуговицах  с  карманами  и  поясом,  всегда  одна  и  та  же.  Над  невысоким  лбом  -  волна  седеющих  каштановых  волос,  схваченных  на  затылке  узлом,  который  иногда  рассыпался,  и  волосы  змеились  жгутом  по  спине.  Под  правым  её  глазом,  на  щеке,  почти  постоянно  дёргался  нерв,  и  она  придерживала  его  пальцами  руки.  В  таком  положении  сидела  за  судейским  столом,  рассматривая  дела.  Забегая  в  канцелярию  и  разговаривая,  она  так  же  пыталась  укротить  прыгающий  нерв.  Речь  её  скачущая,  торопливая.  И  сама  Наталья  Петровна  всегда  куда – то  спешила.  Была  она  менее  сурова,  чем  Серафима  Васильевна.  Более  женственна.  Иногда  не  очень  уверенна  в  себе.  Но  за  человеческие  и  деловые  качества  её  уважали. 
           Никто  из  упомянутых  судей  не  имел  высшего образования.
           Героиня  книги  А.С.  Плоткина  «Приговор»,  судья  Краева,  является  симбиозом  двух  образов:  Бурмистровой  С.В.  и  Мухиной  Н.П.
          Четвёртый  судья,  Тарасевич  Геннадий  Петрович,  - фронтовик,  высокий,  статный,  красивый  брюнет,  лет  37-ми,  с  шевелюрой  цвета  воронова  крыла,  в  которой  белели  нити  недавно  проступившей  седины.  Он  приехал  в  Ковров  из  города  Горького  ( Нижнего  Новгорода).  Жил  с  семьёй  на  нашем  экскаваторном  посёлке.
          Иногда  я  вместе  с  Геннадием  Петровичем  возвращалась  домой  с  работы.  Как-то  он  спросил  меня: 
          - Что  читаешь?
Читала  я  романы  Ги  де  Мопассана,  но  не  решилась  сказать  ему  об  этом.  Ответила:
         - Островского,  «Как  закалялась  сталь».
          Он  заявил:
         - Брось  эту  скуку  и  почитай  настоящую  литературу,  например,  Джека  Лондона,  «Мартин  Иден».
          Я  удивилась,  что  он  так  отозвался  об  Островском,  высоко  вознесённом  в  наших  школьных  программах.  Но  воспользовалась  его  советом,  прочитала  «Мартина  Идена»  и  другие  потрясающие  произведения  Джека  Лондона.  Они открыли  мне  не  познанный  мир  приключений  и  необычайную  силу  характера  героев.
         

                Примечание.
 На картинке - вид уголка старого города Коврова.В стоящем рядом с красной церковью Преображения Господня белом  двухэтажном здании (бывший купеческий особняк) в 50-е годы располагались Ковровские районные суды. На противоположной стороне улицы, за деревьями, - река Клязьма с мостом через неё и Зареченская Слободка. Из окон суда они живописно просматривались.


                Продолжение следует.