Часть2. Глава 13. Память

Буханкин выпил еще один стакан спирта и, наконец, решился. Он должен вернуться к корням своим, там и решить, что делать.

-Меня до завтра не тревожить- рявкнул он секретарше по связи. Затем он снял мундир, переоделся в простенький костюм, открыл потайную дверь и стал спускаться по винтовой лестнице  до тех пор, пока не попал в темный тоннель.

 На стенах висели горящие факелы, а внизу были видны рельсы, на которых стояла дрезина. Буханкин сел на нее и начал движение, качая ручку . Ехал долго, помогая себе лагерной песней, которую он слышал от Тухачевского:

ВНУТРИ МЕНЯ КОМОРКА ЕСТЬ,
НА ПОЛКЕ ТАМ МОЙ СТРАХ И ЧЕСТЬ,
УВЫ, ПОПЫТОК И НЕ СЧЕСТЬ,
КОГДА Б ХОТЕЛ ДОСТАТЬ Я ЧЕСТЬ,


РУКАВ ПО ЛОКОТЬ ЗАДИРАЛ,
В КАМОРКУ РУКУ ЗАПУСКАЛ,
НО СТРАХ МЕНЯ ЗА ПАЛЬЦЫ БРАЛ,
ЕГО ВСЕГДА Я ВЫБИРАЛ.

Через несколько часов рельсы кончились, дрезина остановилась. Еще одна витая лестница вела наверх. Вскоре Буханкин вылез и оказался в глухом лесу  на маленькой поляне.

Генерал опустился на колени и стал разгребать землю. Появилось стекло, разделенное на четыре части, под которым сверкали разными цветами четыре «секретика». Он поднял первое стекло, погладил рукой разноцветные бутылочные осколки, выдвинул ящик и вытащил маленький череп. Подержал его на руке, нежно погладил, положил обратно и задвинул ящик .

 Тоже проделал и с двумя другими. Разница была в том, что во втором ящике лежал череп побольше, а в третьем большой. Все было на месте, никто ни пытался найти его "секретики".

 Маленький череп принадлежал Ильичу, когда тот был совсем маленьким, средний , когда он учился в университете, а третий- когда Ленин умирал в Горках. Обычного человека могло смутить наличие трех черепов Ленина, но только не такого тонкого теолога, как Буханкин. Много мощей никогда не бывает, это твердо знают все верующие и отправители культов.

 Черепа он держал наготове- вдруг опять случится ситуация, когда верхи не смогут, а низы не захотят. Но пока на это ничто не указывало. И вдруг на Буханкина накатила грусть. Зачем это все, работа на износ, несметные богатства, если нет любви. А то, что его не любили- он это знал точно.

И тут поплыли  воспоминания. Он вспомнил ту, которую любил по-настоящему, один раз, но навсегда.

Это было в Испании, когда он во главе партизанского отряда сражался с франкистами. Была у них в отряде связная, испанка Чупа Чингар. Бесстрашная, тощая, маленькая, кривоногая, волосатая и с огромным шнобелем.

Настолько тощая, что партизаны брали ее с собой, если нужно было ночью проникнуть в штаб и украсть документы. Двое ее прижимали затылком к окну, а другие двое крутили ее жопу по кругу и копчиком вырезали стекло. Вот такая она была, и генерал запал на нее сразу. Роман продолжался очень долго, недели две, пока не произошло неожиданное происшествие.

Буханкин заметил, что через неделю Чупа стала хиреть и замыкаться в себе. Опытный психолог, генерал не стал расспрашивать и надоедать, а просто выбил передние зубы, а в задницу вогнал раскаленную кочергу, как учили его в разведшколе.  Она сама ему все рассказала. 

Как настоящая испанка, Чупа не могла прожить больше недели без корриды, а завтра выступает великий тореадор Коньо Марикон и она должна там быть. Буханкин ее понял и простил, потому что об этой страсти он знал не понаслышке- у них был в отряде один испанец, который незадолго до полнолуния начинал сходить с ума, бледнел и выл:

Меня посетила испанская грусть,
Пойду-ка сейчас я к быку доебусь!

Как появлялась луна, срывался и несся на ферму в коровник. Крестьяне его очень не любили.

Вечером следующего дня Чупа должна была стоять в дозоре, и поэтому генерал разрешил ей пойти  утром в город на корриду, но с уговором, что в дозоре она должна быть вовремя, как штык. С утра поставили сторожить слепого ***реса. Вечером она не пришла, а на отряд напали отборные части франкистов и всех перебили.

Хорошо, что Буханкин был опытным и хитрым разведчиком- он успел переодеться в франкистскую форму и уже вместе с врагом добивал партизан огромным мачете. Потом незаметно ушел в лес и направился в город. Там он без труда узнал, где живет Коньо Марикон.

 В номер небольшой гостиницы генерал вошел тихо и незаметно. Его милая Чупа , его связная, грязно изменяла ему не с коммунистом, даже не с троцкистом, а с грязным мясником, пусть и в короткой курточке, гетрах и башмаках с пряжками.

В этот вечер все быки Испании были отомщены. Разделывал его Буханкин медленно и тщательно, начав с ног и точно по чертежу, что висят в мясных лавках. Последним он отрубил член Коньо и повесил его на ключи, как брелок.

Чупа дулась в углу и неуверенно смотрела на генерала. И Чупу месть генерала не обошла стороной.
Он продал ее в цыганский цирк  по контракту навечно, для стрельбы из пушки. Цыгане поклялись, что будут есть мясо мертвой матери, если нарушат его.

 Недавно Буханкин был в Испании на биенале и, посетив местный цыганский цирк, наблюдал, как старую, трясущуюся бабку запихивают в дуло. Сам адский полет генерал смотреть не стал.

 Буханкин очнулся от воспоминаний и увидел, что держит в руке ключи и мнет с ненавистью сушеный член Марикона.

И вот тут он понял, что должен убить жену ****ова.