Воспылавший

Дело прошлое. Примерно, лето девяностого года. Тогда городок выглядел патриархально: ровные улицы с одинаковыми деревянными домами в два этажа, зеленеющие акациями и высоченными тополями.

На одной из крайних улиц стояла двухэтажная контора, а там, в небольшом кабинете, дыша тонкой бумажной пылью, корпели над квартальным отчётом две женщины.
 Начальницу звали Алевтиной, подчинённую Нонной. Разница в возрасте у них была в два года, но на вид младшая смотрелась намного моложе своей руководительницы. Мужа у неё не было, поэтому она казалась желанной добычей самоуверенным поклонникам.

В дверь просунулась озабоченная физиономия Генки Веникова, недавно принятого крановщика с лесоучастка. Он заговорщически подмигнул Нонне и мотнул головой в сторону коридора:
- Выйди поговорить.
Она вопросительно посмотрела на начальницу, та пожала плечами и углубилась в свои бумаги.

Нонна вышла, недоумевая, о чём можно с ним говорить, да ещё наедине.

Генка, перешагнувший сорокалетие, не приобрёл с годами никакой солидности. Он казался Нонне скоморохом. Вечно жизнерадостным, легкомысленным. Длинная фигура его увенчивалась маленькой круглой головой, украшенной есенинским кудреватым чубчиком, из-за которого он считал себя неотразимым красавчиком.

Он увлек Нонну в темноватый вестибюль и начал жарко шептать что-то непонятное, что не укладывалось в её голове. Без конца хлопала входная дверь, мимо проходили люди, с любопытством поглядывая и здороваясь. Из кабинета выглянула Алевтина, позвала к телефону.

- Извините, дела, - с облегчением оправдалась Нонна и покинула собеседника. За рабочими хлопотами совсем забыла о нём.

В кабинет зашла сотрудница и со смехом сказала:
- Видела, что Веников тебя атаковал. Как он тебя домогается!
- Меня? Он что-то про жену говорил.
- Все уже знают. Жену его посадили, он всполошился: что, теперь век жить одному? И присмотрел тебя на смену.
- Почему меня? Чушь какая-то.
- Нравишься ему сильно, но при Лидии Ивановне он бы не разбежался к тебе.
- А за что её посадили? – интересуется Алевтина.
- О, там такая бой-баба! Подралась с милиционером, поставила ему фингал и разорвала рот. Теперь сидит в КПЗ.
- Вот так Лидия Ивановна! Откуда такая взялась?
- В магазине работала, вроде завотделом.
- А муж такой выпивоха...

Посплетничали немного, посмеялись, да и выбросили из головы. Текущие дела поджимали.

Вечером, выйдя из конторы, Нонна столкнулась с Вениковым, заступившим ей дорогу.
- Геннадий Михайлович, что вам от меня нужно?
 
- Провожу до дома. Хочу с тобой дружить, - наклонился над ухом и добавил, - жить.
- Я, кажется, не давала повода.
- Что мне твой повод. Я свой имею.
- Какой же?
- Обожаю таких худеньких женщин!
- Да не трогайте меня!
- Не рассыплешься же.
- Вы пьяный. Идите домой. Обойдусь без провожатого.
- Кто здесь пьяный-то? Ну, выпил чуть-чуть весёлый человек.
- Вот и веселитесь без меня.
- Футы-нуты, лапти гнуты! Губки бантиком держать!

Нонна оглянулась, уходя: отстал всё-таки, липучка репейная.

Назавтра выдался выходной. Нонна с дочкой гостила у сестры на даче. Залаяла собака, муж сестры пошёл посмотреть, кто там. Вернулся с недоумевающим видом:
- Там Нонну спрашивает какой-то тип.
- Это с работы, есть такой Веников.

Вышла за ворота, он стоит с хитрой улыбочкой.
- Как вы здесь оказались? Преследуете меня? Перед людьми уже неудобно.
- А я, это… Ты деньгами не богата?
- Не богата. Всего хорошего.
- Постой, не уходи. Видишь, я трезвый. И не нужны мне деньги, у меня есть. Просто хотел тебя видеть. Может, в кино сходим?
- Не получится. У меня своя жизнь, свои дела.
- Какая жизнь у одиночки?
- Я не одиночка, у меня полно родни. Главное, есть ребёнок.
- А у меня двое! Такие сыны!
- Вот и занимайтесь с ними.
- Да они взрослые, самостоятельные.
- Ну, извините, ничем помочь не могу.

Нонна ушла, оставив его за калиткой.

А в воскресенье, сидя дома, услышала звонок в дверь. Открыв, не удержалась от разочарования:
- Ох, опять этот вездесущий Веников! Нигде от вас не спрячешься! Что ещё надо?
- Да соскучился, понимаешь, зашёл в гости. У меня тут кое-что есть, давай выпьем.
- Я не пью! И вам не советую!
- Тогда хотя бы дай стакан и что-нибудь закусить.
- О-о-о! За что мне такое наказание? Нет у меня стаканов и закусок! Ничего нет! Отстаньте от меня, пожалуйста!
- Ну зачем так сразу? Хочешь, я тебе песню спою? Послушай. «Эх, хвост-чешуя, не поймал я ничего»
- Пойте и ловите в другом месте! Подальше от меня.
Нонна не чаяла, как смогла выставить его за дверь, не помнила, чем успокоила нервы. Неужели он так и не понял, что здесь никому не нужен? Как избавиться от назойливого ухажёра?

Она стала задумываться и пугаться.

Шла в магазин, а сзади кто-то схватил за плечи, гаркнул в ухо:
- Попалась?
- Веников, штоб тебя!
- Не рада? Что трясёшься, как потерпевшая?
- Слов нет!
- Да ладно. Всё путём. Пошли ко мне, угощу чайком и не только. Я в том доме живу, - широким жестом показал он.

И вдруг напрягся, отпустил руку Нонны:
- Стоп! Кто открыл окно?
В приоткрытом окне первого этажа маячила женская фигура.
- Лида! Отпустили? – он застыл столбом, изменившись в лице.
 
Нонна воспользовалась моментом, попятилась, потом развернулась и помчалась в другую сторону. Скрывшись за углом, пошла спокойнее, напевая мысленно присказку из старинного анекдота: «Кавалер – кавалер, половик-то прогорел».
 
Она была рада, с облегчением размышляла о том, как всё взаимосвязано: свобода Лидии Ивановны принесла и ей свободу. И это замечательно!

Да здравствует свобода!