Жизнь Эвана

* * *
С Эваном мы единокровные братья, у нас один отец и разные матери. Я никогда не переставал любить брата и хотел бы жить в их семье. Однако моя мать до глубины обиженная на отца, решила, что эти люди погубят нас. С отцом у меня не сложилось хороших взаимоотношений, я всегда помню, как он обошёлся с моей матерью, но Эвана я очень люблю.

Он необычный, с детства у него проявлялись способности, которые он старался не показывать. Но я знал многое, что не было видно остальным и не очевидно для его и нашей семьи. Именно по этой причине моя мать против моего общения и с ним. Но не все так просто...

Я помню тот случай на пустыре, когда отец только что получил квартиру в многоэтажке нового московского района и позвал нас с матерью на новоселье. Мне было 10 лет, а Эвану 8.

Вокруг ещё не выросли дома, везде было безлюдно - один продуктовый магазин, а за домом пустырь, поросший сухой травой и строительным мусором. Мы отправились туда с Эваном, встретив там двух других мальчишек.

Там возле большого камня, мы разожгли костёр из старой бумаги, которую занесло ветром на пустырь. Камень закрывал огонь от ветра с одной стороны, а с другой бушевал так, что пламя росло, кусаясь яркими языками. Двое мальчишек, примерно нашего возраста притащили полиэтиленовые пакеты. Чего только не заносило на этот пустырь ветром из людских коробок-домов, которые разрослись за 15 лет в этом районе, как грибы.

Мальчишки взяли палки и, намотав на них пакеты, стали подносить их к огню. Мы повторили за ними, также взяв палки и подцепив на них пакеты, поднесли к пламени. Едкий, пластмассовый запах резал глаза, а чёрный дым валил из костра. Я подался в сторону со своей палкой, с неё капала расплавленная пластмасса. Внезапно подул ветер, и на руку брата капнула расплавленная горящая пластмасса с моей палки. Она осела тяжёлым пятном на его коже поверх ладони, и он закричал от невыносимой боли.

Мальчишки побросали палки в огонь и бросились к нам. Эван кричал и плакал, на его руке был внушительного размера ожог. Я видел искажённое лицо брата и плакал вместе с ним, мне было страшно.

Страх и шок сковал моё тело, теперь мне попадёт от отца, он не простит того, что я сделал с Эваном, и ещё больше будет злиться на мою мать.

Дальше всё было как в тумане. Многое стёрлось из памяти за давностью лет. Но когда мы вернулись домой, на руке Эвана был только кругловатый затянувшейся шрам. Ожог исчез, оставив после себя большую отметину. Я был так поражён, что не мог вымолвить и слова. Когда отец спрашивал Эвана, что это на его руке и с удивлением рассматривал кожистый рубец, я холодел от страха, а в висках стучал молоток воспоминаний о боли Эвана.

Брат ответил отцу: "Это клеймо мага, я прошёл посвящение!"

"Что ещё за ерунду ты несёшь, сын? -- спрашивал отец и подозрительно смотрел на меня,  -- Максим, ты знаешь, что это такое на руке у брата?"

"Нет", - коротко ответил я и снова похолодел.

Меня озадачивало то, что ещё недавно это была зияющая чернотой и липкими краями рана, похожая на дыру, а сейчас это рубец в виде белого пятна. Я никому этого не хотел рассказывать, но понял, что Эван имеет какое-то отношение к магии. Тем более он тогда сказал, что это клеймо мага.

В тот день между отцом и моей матерью что-то произошло, и они сильно разругались. С тех пор она запретила мне водиться с их семьёй, и отец тоже больше не приглашал нас в гости.

Мы живём с матерью в Щербинке, окраина Москвы, и там есть одно местечко, где иногда встречались с Эваном. Это гараж отца нашего друга, где можно закрыться от мира и поговорить обо всем на свете. Несколько раз мы тайно от его отца и моей матери встречались в этом гараже.

* * *

После стольких лет молчания отец позвонил моей матери, и они помирились. Я понял, что это не просто так, значит что-то серьёзное случилось. Отец вскользь упомянул, что с Эваном происходят странные вещи, он попал в какую-то беду. Мой любимый братишка, я так сильно переживаю за тебя! Но где же ты, и почему не отвечаешь мне?

Отправив ему смс: "Эван, ответь мне. Завтра я буду в доме отца со своей матерью", я дал брату знать о последних событиях, параллельно уговаривая мать быть настороженной, ведь чувства меня никогда не подводили, здесь творится что-то неладное.

И неожиданно мой телефон завибрировал, пришла ответная смс от Эвана.
"Приезжай сейчас по адресу.."  -- он указал адрес в центре Москвы. Кажется там он снимал квартиру с Ником, после того, как они ушли из родительского дома вместе. Я ни разу там не был, а потому искал этот странный дом - мрачную девятиэтажку в небольшом, но зелёном дворе.

Я не сказал матери куда я еду, но попросил её ждать моего звонка и не отвечать на звонки отца, если он ещё раз ей позвонит.

Поднимаясь по старой лестнице дома, где жил Эван, я осматривал подъезд, это был какой-то странный дом, будто в нем жили приведения, вине люди.

Пока я поднимался по ступенькам, медленно меряя шагами старые бетонные плиты, я думал об отце. Как странно, что именно сейчас он решил позвонить и помириться с матерью. Сейчас, когда и в моей жизни происходят большие перемены.

Когда-то отец подался в религию. Он начал изучать Писания и менять свою жизнь согласно им. За пару лет ему удалось разрушить почти все отношения с былыми друзьями, с моей материю и мной. Из своей жены он сделал послушную и безропотную женщину, которая стала его тенью и во всем слушалась, не имея своих потребностей и желаний. А сыновья - Эван и Ник - стали его проектами. Вкладывая в них своё представление о жизни, и не интересуясь чего хотят они, он делал из них людей-роботов, живущих по системе: надо, должен, обязан.

Он считал, что его религия единственная верная и он живёт праведной жизнью, а все другое, что никак не касается этого - от демонов. То и дело он пытался всех учить и наставлять "праведной жизнью", а несогласных, как мы с матерью, просто выбрасывал из жизни подальше. Сыновей и жену он "отформатировал" под свои религиозные убеждения, надеясь, что они воплотят в жизнь его нереализованные проекты молодости. И вот уже 15 лет, он погружен глубоко и проповедует религию, где есть только один путь, одна дорога, одно учение и одно мнение - его и Бога, который ему все это рассказывает и указывает.

И я понимаю почему Эван и Ник ушли из семьи, как только достигли совершеннолетия, но и тут влияние отца на них не закончилось. Он пытался любыми способами вмешиваться в их жизни и под личиной праведности внушать им свой светлый путь, который по его мнению от Бога. Да, таков был мой отец: он всегда во всем прав, а мы для него всего лишь несмышлёные дети, сбившиеся с пути.

На последнем этаже я остановился у квартиры, номер которой писал Эван. Взглянув вверх я увидел лестницу, ведущую на крышу. Там были слышны какие-то шорохи. Прислушиваясь, я нажал на кнопку звонка. Дверь открылась.

Я ожидал увидеть Эвана, но мне открыл Ник. Я не видел его почти 15 лет, но сразу же узнал, потому что он был так похож на Эвана. Те же голубые пронзительные глаза, такие же тёмные густые волосы и прекрасная солнечная улыбка. Если бы не его невысокий рост и тонкая фигура, они с Эваном сошли бы за близнецов. Всего два года разницы, как и у нас с Эваном, только он младше.

-- Макс?- спрашивает он и пропускает меня в квартиру.

Я чуть покосившись киваю, он тоже узнает меня. Конечно же, мы все братья, и у нас было счастливое детство, пока отец не вмешался в судьбу каждого и не привнёс в неё своего Бога.

Я старался об этом не думать, но сегодня был странный и особенный день, мне хотелось поговорить об отце. Я посмотрел на Ника.

-- Как отец? - спросил я.

Он удивлённо на меня уставился, будто я сказал что-то странное. Опустив глаза, я замешкался в пороге, когда он закрыл за мной дверь.

Мои мысли закрутило вихрем воспоминаний и они стали проявляться одна за одной, раскладываясь словно по полочкам и проясняя ситуацию, которая сложилась много лет назад.

Тот последний день, 15 лет назад, когда мы с матерью были в гостях на новоселье у отца, снова всплыли в памяти. Мы жгли мусор на пустыре с Эваном, и что-то произошло.. Я помню свой шок и невыносимую боль брата, как кричал Эван, и расплавленная пластмасса выжигала ожог на его нежной коже...А затем темнота, которая накрыла меня тогда, лишив памяти, сейчас, неожиданно, она стала светом, дав мне возможность все увидеть и понять вновь. Тогда я упал в обморок, не в силах вынести того, что по случайности сделал с братом. Я винил во всем ветер, гулявший по пустырю, носящий пакеты, крутящий мусор и поднимающий пыль. Именно этот проклятый ветер обдал палёной гарью из костра моё лицо, заставив отойти в сторону, где стоял брат. Именно он дунул так, что плавленая пластмасса отнеслась с моей палки в сторону, где совсем рядом была не защищённая рука брата. Ветер ...с тех пор я ненавижу ветер, он заставляет мою голову погружаться в боль, которую когда-то испытал мой любимый брат.

Но Эван обладает магическими способностями, которые отец хотел всеми силами заглушить в нем. Я понял это ещё тогда, когда страшный ожог на руке Эвана затянулся, оставив причудливое клеймо. Это была отметина мага, которую отец был не в силах уничтожить и вытравить из Эвана.

Мои мысли шли одна за одной, укладывая перед собой рельсы понимания сложившейся ситуации. Я осознавал, что эта способность делала брата неуязвимым перед нравоучениями отца, защищая от противоречивых знаний, которыми он его пичкал.
Когда я услышал голос Эвана, я подскочил от неожиданности.

-- Макс! Я так ждал тебя! -- Эван появился в прихожей и обнял меня. На его глазах заблестели слезы, и я окончательно понял, что брат в отчаянии, что с ним происходят странные вещи, которые являются отправной точкой. И если сейчас что-то не разрешится, то жизнь его будет бесцельной и он провалится в бездну, невидимую глазу.

Эван обнимал меня, и его тёплые больше руки были так близко, что перед глазами мелькнул рубец от давнего ожога. Я отшатнулся, подался в сторону, а он замер, уставившись на меня. Тихим, почти хриплым голосом из самой глубины души, я сказал:

-- Прости меня, Эван, это было случайно.

-- А....ты об этом ожоге...

-- Это ветер, в тот день на пустыре было слишком ветрено...

-- Прошло уже 15 лет, Макс, ты чего?

-- Да, но...я хотел сказать....что я не виноват...и все такое, ты понимаешь меня, Эван?

-- Забудь, это детская травма, со всеми мальчишками бывает. Неужели ты думаешь, что я злюсь на тебя за это? -- он смотрел на меня, и его лицо излучало любовь, хоть и было по-прежнему встревоженным.

-- Да...конечно нет....

-- Тем более ты сам вылечил меня тогда, затянув этот проклятый ожог. И вот об этом я хотел бы поговорить с тобой, а не о твоём чувстве вины.

-- Что? -- вопрос вырвался у меня с хрипотцой в горле. -- Я вылечил?

Я был так ошарашен, что больше ничего сказать не мог. 15 лет я хранил в себе тайну, которую не мог понять сам и рассказать даже собственной матери.

Что же тогда случилось на пустыре? Я помнил смутно, обрывками, но сегодня свет в моей голове зажёгся ещё ярче, на этот раз полностью убрав темноту забытья.

-- Макс, ты не помнишь? -- Голос Эвана вернул меня в прошлое.

"Потерпи, Эван, сейчас я исцелю тебя"

"Мне не выносимо больно!"

"Сейчас боль уйдёт, просто доверься мне. Я люблю тебя".

Я закрыл лицо руками, но наши мальчишеские голоса продолжали звучать в моей голове, заставляя погружаться в воспоминания всё глубже и глубже.

-- Макс...-- Эван положил руку мне на плечо,-- ты в порядке?

-- Эван, я...

-- Ты не знаешь себя, Макс, ты - Маг и Целитель, но отец заставил тебя забыть это, он вывернул твоё сознание, насадив свою религию.

-- О чем ты говоришь, Эван?

-- Он закрыл твои способности, перезаписав код в твоей голове. На самом деле ты -- Маг, я помню, что ты сделал с моей рукой...

В голове застучали привычные молотки боли, и я попятился в сторону входной двери. Голова пошла кругом и мне показалось, что я сейчас упаду, но ноги, как ни странно, держали тело крепко и уверенно. Выйдя из квартиры, я направился не вниз из подъезда, а туда где видел старую лестницу, ведущую на крышу. Там я долго стоял на ветру, впитывая в себя всю боль настоящей правды.

* * *

Отец пригласил нас на дачу, где нас встречали, как ни странно, приветливо. Мы с мамой подъехали чуть позже, когда Эван с Ником были уже там.

Марина, их мать, сразу окружила мою маму вниманием, чтобы скрыть волнение и ревность, которые были так очевидны. И пока они о чем-то разговаривали на кухне, готовя ужин. Мы собрались в большой зале для гостей, где на мягком кресле восседал отец, как всегда гордый и величественный. На его лице было выражение глубокой задумчивости и от лба к переносице тянулась длинная морщина, показывающая, что он достаточно давно пребывает в таком состоянии. Он словно не замечал моего присутствия, глядя в пространство отрешёнными глазами.

Эван расставлял стулья, подвинув большой стол к креслу отца, тем самым сделав его место у главного края. Он поставил с одной стороны три стула по левую руку отца и три стула с другой стороны по правую руку отца.

Я вспомнил, что отец всегда разделял женское и мужское и строго следил за тем, чтобы женщины садились с левой стороны от его руки, а мужчины с правой. И когда ставили приборы для еды, то я понял ещё и по ним, где должны сидеть мужчины, а где женщины, потому что со стороны женской половины не полагалось ножей. Отец считал, что женщина не должна есть с помощью ножа, это внесёт повреждения в её энергетику Инь. Он вообще все делил на Инь и Ян, считая, что если вдруг это смешается, то воцарится хаос в жизни.

И когда мы сели за стол, я выбрал место справа сразу возле отца, дальше сел Эван, а потом Ник. Мы сидели по старшинству, как когда-то он учил нас. Находясь между отцом и Эваном, я думал о том, как предохранить брата от опасности. Я всё ещё не доверял отцу, зная какой он человек. Напротив нас, по левую сторону сели Марина, а за ней моя мама. Странно, там стояли приборы для ещё одной персоны женского пола, но место пока пустовало. Значит отец пригласил ещё кого-то.

Отец всегда начинал ужин первым, я усвоил это ещё в детстве, он учил нас, что пока он не приступил, никто из семьи не должен даже прикоснуться к блюду, но до этого он должен начать молитву, а мы продолжить её за ним хором. Но сейчас он молчал, потому что мы ждали кого-то ещё.

Через несколько сколько минут в залу словно влетела молодая девушка с растрёпанными короткими волосами. Они сверкали фиолетовыми искрами, а глаза мерцали разными цветами, будто она только что спустилась с небес, где была радуга.

-- Извините за опоздание, -- произнесла она певучим, но немного низким голосом и присела на пустующее место, где стояли приборы.

Отец встрепенулся, сжал ладони и принялся читать молитву. Мы повторяли за ним. Потом он взял бокал с гранатовым соком и отпил глоток.

-- Спасибо, что мы все сегодня собрались. Можете приступать.

Дальше было какое-то неловкое молчание, хотя отец ел, мы не скоро последовали за ним. Каждый бросал взгляды друг на друга, изучающе осматривал и нехотя брал пишу из разных тарелок и салатниц. Я посмотрел на мать Эвана и Ника, но больше меня интересовала необычная особа, что буквально влетела. Кто она такая? Она была так красива, что я почувствовал трепет внутри груди. Словив взгляд её аквамариновых глаз, смутился и немного покраснел.

Решил переключиться на более серьёзные мысли и больше не смотреть на девушку.

Отец восседал на своём кресле и окидывал нас хмурым взглядом. Он ел молча и медленно, будто готовился к длинному разговору. А я тем временем начал осматриваться и подмечать интересные и важные детали. Три человека мужского пола и три человека женского пола, если не считать отца. Я всё ещё не мог привыкнуть к мысли, что я -Маг и Целитель и, после вернувшейся ко мне памяти, пребывал в некоторой растерянности.

--Ох! -- неожиданно воскликнул я, догадавшись, почему отец позвал нас.

На меня посмотрели глубокие глаза отца и пара других глаз.

-- Очень вкусные овощи с рисом, -- смущено сказал я, -- и салат из фасоли...

И снова аквамариновые глаза красавицы напротив встретились с моими. На этот раз я задержался дольше обычного, но все равно отвёл взгляд. А мысли уже лихорадочно прокладывали ступени понимания ситуации в моей голове. Если мы с Эваном братья и мы Маги, поэтому отец разлучил нас...И, в своё время, убедил меня в никчёмности моего существования, а Эвану отбил веру в свои магические способности...что он "отформатировал" Нику оставалось только догадываться. Но сейчас мы вместе!

И тут я может быть нечаянно, а может быть уже нет, опять взглянул на девушку напротив. Наши взгляды приклеились надолго, и я понял, что это не совсем простая девушка. Это Ведьма!

--Ох! - опять произнёс я, забыв, где нахожусь.

--Что с тобой, Максим? -- спросил отец и впился в меня глубоким серьёзным взглядом.

И тогда мои нервы сдали...Ведь 15 лет я носил в себе обиду на него. Он изгнал нас с матерью из семьи и разлучил с любимым братом Эваном. Кажется, этот день пришёл сегодня, когда все, что болело и накапливалось болью долгих лет, должно было, наконец, пролиться и исцелить меня от давней обиды.

-- Не все в порядке, отец! -- взволновано сказал я, отбросив нож в сторону и положив вилку на тарелку. -- Ты собираешь нас здесь всех и думаешь, что это один из добрейших и праведных поступков и тебе воздастся на Небесах?!

Дальше я запнулся, испуганный гневом в его глазах, между делом подумав, как это сложно выражать свои чувства. Но молниеносная мысль, а точнее догадка, помогла мне продолжить.

-- Я и Эван -- Маги! Поэтому ты разлучил нас в детстве?

-- Замолчи, ты не понимаешь...-- отец попытался повысить голос, но я уже не слышал этих его нот, во мне все бушевало.

-- Напротив нас женщины, которых ты превратил в безропотных существ, сделав из них обслугу твоей жизни! Но они наши матери и я не хочу, чтобы они не знали своей красоты и силы. Маги рождаются у особенных женщин, и я догадался, что матери наши  - Ведьмы!

Мой голос звучал так громко и странно, что я не узнавал сам себя. Открытие которое я сделал стало для всех потрясением. Теперь все таращились друг на друга и у каждого было своё выражение лица, удивление, растерянность и что-то ещё, не поддающееся описанию. И только девушка напротив светилась лучезарной улыбкой и искрились радужными отблесками.

-- Ты прав, Макс, -- сказала она, после того как закончила смеяться. -- Только ты немного ошибся, ваши матери не Ведьмы, а доверчивые землянки, введённые в заблуждение религиозным эгрегором.

Я не отрываясь смотрел на девушку.

-- Мы знакомы?

-- Я -Тина, -- произнесла она и сняла со спины рюкзак, поставила его в центр стола.-- У меня для вас сюрприз.

Внезапно что-то произошло, и каждого из нас накрыло Тьмой, мы на время ослепли от черноты, поглощающей глаза. А когда свет снова появился, увидели, что на столе в большой тарелке, где ещё недавно был салат с фасолью сидел чёрный котёнок. А возле Тины стояла другая девушка с малиновыми волосами.
-- Это Биби,-- сказала Тина.-- И кажется ваш вегетарианский салат не очень понравился Тьме.

Девушки залились громким смехом, а мы с Эваном переглянулись.

-- Оставайтесь на своих местах, дамы и господа! Биби, положи магическое зеркало в центр стола, чтобы в нем отразились все, -- сказала Тина. -- Сейчас вы увидите свои настоящие сущности в телах которых вы пребываете и все поймёте.

Зеркало обдало светом и мы получили голограммы своих отражений. Я увидел шесть светящихся существ, схожих со мной. У них за спиной был ослепительный яркий свет. Помимо меня самого это были Эван, Ник, Тина, Биби и котёнок Тьма. Все на земном уровне мы играли свои роли людей, но в сущности были Магами. Марина и моя мама в зеркале не отражались. Но то, что я увидел в отражении отца, повергло меня в шок. В его теле клубилось нечто, что внушало мне беспокойство и даже ужас. Это был сгусток энергии подавляющей всё вокруг, опустошающий разум и разрушающий чувства. Это эгрогор, который вселился в тело нашего отца и за 15 лет пустил свои корни глубоко в наши жизни.

Увидев свои отражения, мы активировали силу и началась трансформация. Каждый из нас чувствовал вибрацию в теле, его било током и импульсами. Эгрогор активировался и пытался завладеть нашей энергией, но нас было шестеро, а это магическое число, способное противостоять любой подавляющей силе. Но и этого было мало, мы стремительно теряли энергию, настолько сильным был эгрогор, выходящий из отца. Нам требовалась помощь извне. И в этот миг в залу вошёл парень со светлыми дредами и с коробкой в руках.

-- Пиццу заказывали?

-- Рднаскела, ты вовремя! -- отозвалась Тина.-- Мы как раз переходим к десерту. Подключайся.



(Жизнь Эвана, 2021)