Научи меня прощать. Глава 68

Начало повести: http://proza.ru/2020/02/28/1946
Предыдущая глава:  http://proza.ru/2021/01/10/1614

Весна 1990-го года выдалась прохладная. Начало марта ознаменовалось поздней метелью. И всё же, несмотря на не весеннюю погоду, настроение у Зины было приподнятое.

Дело в том, что наконец-то ей предстояло знакомство с семьёй Якова. А именно – с его сыном, невесткой, внучкой и дочерью.

Ещё две недели назад она получила официальное приглашение от мужчины посетить его квартиру, отметить праздник и заодно, в домашней обстановке, перезнакомиться с его родственниками.

В честь такого знаменательного события Зина решилась на заказ нового платья. Каким-то чудом за предыдущие пару месяцев она прилично похудела, и решила не останавливаться на достигнутом. Тем более, что теперь в её жизни появился Яков, который точно мог оценить её усилия.

Худеть, когда основная еда – это макароны и картошка, было сложно, но Зина была дамой упрямой и целеустремленной.

Ограничив ещё немного свой (и так довольно скудный) рацион, она добавила в него множество «зелёнки». Так ею назывался салат из капусты, петрушки, укропа, щедро сдобренный луком и растительным маслом. С капустой приходилось быть аккуратной, чтобы не переборщить. Зелень в местном овощном магазине продавалась почти всегда, да и «огород на подоконнике» выручал.

Ещё, кроме такого салата Дюймовочка готовила  для себя винегрет. Солеными огурцами её теперь обеспечивала семья Светланы и Виктора, родителей Веры, которым она усердно помогала в их дачных делах. Правда, в винегрете отсутствовал зеленый горошек. Если его удавалось купить, или получить на предприятии в продуктовом наборе – баночка заботливо припрятывалась на Новый год или на другой особо значимый праздник.

Но Зина и тут нашла выход – она заменяла горошек отварной фасолью.

Кстати, пригодилась ей и консервированная морская капуста. Тем более, что её можно было есть сколько угодно, так сказал врач. Консервы из морской капусты в магазине особой популярностью не пользовались, поэтому дефицитным товаром не были. Если добавить к капусте вареное яйцо, лук и заправить маслом, то выходил неплохой салат. Вкус, конечно, был специфический, однако к нему Дюймовочка быстро привыкла, как и к запаху йода, и теперь такой ужин ей даже нравился.

Словом, Дюймовочка чувствовала себя привлекательной бабочкой, выпорхнувшей из тесной скорлупы куколки. Новое платье соответствовало случаю, а красивый рисунок из тюльпанов - весеннему настроению.

За прошедшие два месяца с новогодней ночи Зина уже привыкла, что в её жизни теперь появился мужчина. Привыкла к его заботе, вопросах о здоровье, совместных ужинах и прогулках…

Яков снова и снова заводил разговоры о том, что пора бы уже узаконить их отношения.  Зина была с этим согласна.

Она устала быть одна. И тут вдруг окунулась в облако понимания и заботы со стороны нравившегося ей мужчины. Какая женщина против такого устоит?
Годы вдовства отложили на её характер определенный отпечаток, но Якову удалось пробиться к скромным чаяниям её души, в которых она иной раз и сама себе не признавалась. Пора была начинать жить с чистого листа.

Когда Ольга появилась в её доме, Зина окунулась в прежнюю, уже забытую атмосферу заботы о другом человеке. Только теперь, когда Ольга вышла замуж и ушла от неё, Дюймовочку не покидало чувство потерянности, недостатка общения, ей хотелось сопереживать, рассказывать кому-то новости, делиться радостями, даже кормить кого-то ужинами, хотя она всегда говорила, что кулинария в её лице ничего не потеряет, если она совсем забросит готовку.

Да-да… Пора было жить дальше. А Николенька… Он поймёт. Она ведь не забывает его. Если бы ей не повстречался Яков, скорее всего, она бы так жила одна всю жизнь. Надо же… Прошло уже восемь лет. Восемь долгих лет…

Наконец поток мыслей оборвался – Зина подошла к нужному дому.

Дом был старый, двухэтажный, явно послевоенной постройки. Войдя в подъезд, она обнаружила крепкую, добротную  деревянную лестницу, ведущую на второй этаж.
Поднявшись и остановившись у нужной двери, она ещё раз окинула себя мысленным взглядом, убедилась, что всё в порядке и дефицитная коробка с конфетами на месте. Осторожно позвонила.

Дверь распахнулась почти сразу, как будто кто-то подсматривал в дверной глазок и только и ждал, когда она протянет руку к заветной кнопке.

За дверью оказалась девочка, маленькая и щупленькая, на вид ей было лет десять. Её густые светлые волосы были заплетены в две короткие, толстые косички. Если бы девочка была рыжая, то она очень напоминала бы портрет с обложки книги «Пеппи Длинныйчулок». Не хватало ещё веснушек.

Девочка озорно и почему-то довольно улыбнулась, подмигнула Зине и спросила:

- А Вы и есть Зинаида Макаровна, дедушкина «любовь с первого взгляда»?
Дюймовочка улыбнулась, когда взглянула на хитрую девчачью физиономию, и тоже подмигнула.

- Она самая! – Тихонько шепнула она. – А ты Наталка-русалка?

Лицо девочки вдруг рассердилось, а косички приняли боевую стойку.

- Дед! – Она бросилась в комнату. – Так нечестно! Я сама должна была сказать тёте Зине своё прозвище!

«Ого!» - Тут же отметила про себя Дюймовочка. – «Тёте Зине» – это хорошее начало!»

Тут из-за одной из дверей, счастливо улыбаясь, показался Яков Григорьевич.

- Зиночка! Наконец-то! Как добралась? Не замёрзла? – Он принялся помогать  ей, засыпая попутно вопросами.

Женщина передала коробку с конфетами подбежавшей Наташе.

- А почему «русалка»? – Поинтересовалась у девочки Зина.

- Ну… У меня раньше волосы длинные были. До пояса. И дед с папой всегда говорили, что я похожа на русалку.

- Так ведь у тебя сейчас короткие косы? – удивилась Зина.

Лицо девочки помрачнело.

- Пришлось укоротить. – Она тяжело вздохнула. – Мне Тихорецкий в волосы жвачку прилепил. Клубничную. Ему отец из Ленинграда привёз. Целых четыре пачки. Он её нажевал и прилепил. Эх, ему и влетело…

Наташка хихикнула.

- Волосы-то что… Отрастут. А вот Тихорецкий теперь за мной, как хвостик, бегает.

И портфель носит.

- Ооооо… А почему?

- Всё, девочки, все разговоры потом, наговоритесь ещё.

Лицо Наташи изобразило недовольную гримаску, но она тут же затараторила снова:

- Идёмте! Я Вас с мамой и папой познакомлю!

- Наталья! – Вдруг нарочито строго одернул внучку Яков Григорьевич. – Опять ты за своё! Ещё не запрягла, а уже поехала!

Девочка снова хихикнула.

- Идём, Зина. – Яков взял женщину под руку. – Валерии ещё нет, она опаздывает.
Они прошли через небольшой коридор и вошли на небольшую, но довольно уютную кухню, обставленную белой мебелью. Была видна рука хорошей хозяйки: шторы сшиты вручную, никаких лишних предметов, на крохотном столике – вазочка с ветками мимозы.

По кухне сновала красивая, ладная женщина лет тридцати, то и дело поглядывая на кастрюльки, и проверяя их содержимое.

- О! Вы уже пришли! – Она улыбнулась Зине, но сделала это довольно официально. – Приятно познакомиться. Я Ирина. Вы пока проходите в комнату, познакомьтесь с мужем.

- Может быть, чем-нибудь надо помочь? – Зина неловко поискала глазами лишний фартук.

- Нет-нет! Что Вы! – Ирина даже как-то испуганно замахала руками. – Зачем помочь? Вы гостья. Я прекрасно справлюсь сама, всё практически готово.

- Действительно, Зина, пойдём! – Тут же подхватил Яков. – Познакомлю с сыном.

В комнате, в которую они вошли, посередине стоял большой обеденный круглый стол, накрытый белоснежной скатертью.

На стенах было много литографий и рисунков в красивых рамах и под стеклом. Целый угол большой комнаты занимало старинное пианино с массивными бронзовыми подсвечниками.

Мебель была под стать: дубовая, добротная, явно довоенная, но сиявшая лаком и ухоженностью – буфет и комод. Зина даже залюбовалась. Она словно попала в музей.

На большом диване, накрытом коричневым гобеленовым покрывалом, за шахматной доской, сидел симпатичный, похожий на Якова мужчина. Вот только шевелюрой он пошел явно не в отца, волосы были редкими, с крупными залысинами.
Он явно обдумывал очередной шахматный ход.

Но, увидев гостью, он тут же поднялся и широко, радушно улыбнулся, сразу став похожим на мужскую копию дочери.

- Зинаида Макаровна?

Зина кивнула и протянула ладонь для рукопожатия. Но мужчина взял её руку и галантно поцеловал кончики пальцев.

- Добро пожаловать! Давно хотел с Вами познакомиться, папа рассказывал о Вас много хорошего. Меня зовут Евгений, с женой, я слышал, Вы уже познакомились, а с Наташкой этого и не надо. Она сама, с кем хочешь, познакомится!

И он дернул дочь за толстую косичку.

- Пап! – Тут же возмутилась та. – Ты ведешь себя как маленький! Лучше скажи – ты ходить будешь или нет?

- Уже. Вот же мой конь!

- Папа… - Девочка укоризненно покачала головой. – Тебе снова «шах». Ты уверен?
Евгений озадаченно почесал затылок.

- Надо же… Действительно… Да ну его! – Он махнул рукой. – Ты, Натка, лучше с дедом играй. А то я что-то проигрываю часто.
Зина присела на край дивана и окинула взглядом шахматную доску.

- А если так? – Она взяла одну из фигур.

– Можно? – обратилась она к Евгению.

- Ух ты! – Тут же заинтересовался тот. - Попробуйте!

Зина переставила фигуру.

Наталка удивленно и довольно хмыкнула и уселась рядом на диван, обдумывая ответный ход.

- Так, девочки, давайте-ка отложим доску. Ещё будет время на игру. – Вмешался Яков Григорьевич, посматривая на Зину. – Интересно, почему мне никогда не приходило в голову предложить тебе сыграть партию в шахматы?!

Женщина рассмеялась, а девочка кивнула деду и, подняв доску, понесла её к себе в комнату, ступая осторожно, чтобы не сдвинуть с места расставленные фигуры.
В комнату заглянула Ирина.

- Женя, открывай дверь, Лера идёт, я её в окно увидела!

Мужчина заулыбался.

- Наконец-то!

И быстро прошёл в прихожую.

Яков взял Зину за руку, и они двинулись за ним.

- Ну вот, сейчас и с дочерью моей познакомишься. Она иной раз бывает резковата, ты внимания не обращай. Характер сложный у неё, даже не знаю, в кого такая…

Договорить он не успел.

Из дальней комнаты мимо них пронеслась Наталка, и с воплем: «Тётя Лера, я так соскучилась!», кинулась на шею вошедшей высокой и строгой на вид женщине с темными волосами, выглядывающими из-под меховой норковой шапки.

- Ах! – Тут же воскликнула женщина, - Таша, ты меня задушишь! Дай хотя бы пальто снять.

Девочка тут же разжала руки и отступила в сторону.

Валерия аккуратно повесила на плечики пальто с пушистым песцовым воротником, «вышелушевшись» из него, словно семечка.

Она оказалось одетой в строгий шерстяной костюм серого цвета из дорогой костюмной ткани, и своим видом напоминала скорее директора школы, а не молодую женщину, пришедшую на семейный праздник.

На приталенном, сшитом точно по фигуре пиджаке красовалась брошь в виде виноградной грозди, которую изображали маленькие жемчужины, прячась в крупных, резных серебряных листьях.

Украшение, видимо, должно было означать, что наряд его хозяйки стал праздничным. Очень праздничным. Поскольку вышедшая навстречу из кухни Ирина, кинулась к Валерии с поцелуями и воскликнула: «Какая ты сегодня нарядная!»

Строгая женщина довольно заулыбалась, приглаживая волосы, собранные в тугой узел на затылке, а потом повернулась к племяннице.

- Ну что, егоза, теперь можно и обниматься.

Девочка тут же снова крепко её обняла.

- Держи подарок! – Валерия извлекла из сумочки нечто цветное, похожее на квадратные конфеты-ириски.

Наташа восхищенно замерла.

- Вот это даааа… Это же жвачка!!! Опять угостили?

Валерия кивнула.

- Экскурсию проводила для иностранцев.

- Кто на этот раз? – с любопытством спросил брат.

- Уже не помню, кажется, поляки. Весьма сносно говорили по-русски.

- Везёт же тебе! – Наталка побежала прятать полученное сокровище.

Но Валерия вздохнула.

- Что-то не очень везёт. Дела в музее обстоят всё хуже, экскурсий всё меньше. Я-то ещё ладно, у меня научная работа, я ценный кадр. Но начали поговаривать о «лишних» людях… Нехорошие слухи.

- У нас так же… - Евгений тоже погруснел. – Кому сейчас нужны музыканты?

- Отставить нытьё! – вдруг скомандовал Яков Григорьевич. – Лера, познакомься. Это Зинаида Макаровна.

- Здравствуйте. – Официально и сухо отозвалась Валерия. – Простите, что не заметила Вас сразу. Хотя Вас сложно не заметить.

Зина поздоровалась, но про себя отметила, что Валерия та ещё штучка. Она не знала, как отнестись к  последней двусмысленной фразе, которую можно было расценить и как комплимент, и как насмешку, поэтому решила просто промолчать.

Шустрая Ирина, как оказалось, уже успела накрыть на стол, и теперь, улыбаясь, приглашала всех собравшихся к столу.

Зина аккуратно села на предложенный ей Яковом Григорьевичем стул и осмотрела праздничный стол. «Домашнее вино, салат «Мимоза», «Сельдь под шубой», фаршированные яйца, запеченный с овощами картофель, маринованные грибы и домашние соленья – вполне хорошо по нынешним временам», - подумала она.

Первый тост поднял Яков Григорьевич.

- Дорогие наши женщины! – Начал он торжественно. – Спасибо вам за то, что вы у нас есть. За то, что любите нас, терпите наши недостатки, всегда находите для нас доброе слово.

Он помолчал и добавил:

- И за тебя, Наташа. Ты будущая жена и мать. Бери пример с мамы, она у тебя замечательная!

Зина заметила, как при этих словах Валерия поморщилась, а Ирина тепло улыбнулась свёкру.

Все выпили, принялись за еду.

Евгений включил магнитофон, убавив громкость. Стало веселее.

«На маленьком плоту
Сквозь бури дождь и грозы,
Взяв только сны и грёзы
И детскую мечту,
Я тихо уплыву
Лишь в дом проникнет полночь,
Чтоб рифмами наполнить
Мир, в котором я живу.
Ну и пусть
Будет нелёгким мой путь,
Тянут ко дну боль и грусть,
Прежних ошибок груз.
Но мой плот,
Свитый из песен и слов,
Всем моим бедам назло
Вовсе не так уж плох!» - пел Юрий Лоза.*

Они снова говорили тосты, подпевали песням, играли в «слова», рассказывали анекдоты…

На десерт был домашний торт со сметанным кремом.

Зина чувствовала, что понравилась сыну Якова и Наташе. По поводу Ирины уверена не была, но вот дочь Якова вела себя с ней очень настороженно.

Зина разговаривала с Наташей, когда услышала, что её кто-то называет по имени.

- Зинаида Макаровна, а можно задать вопрос?

Это сказала Валерия, скучающе подцепив на десертную вилку крохотный кусочек торта.

- Да, конечно, спрашивайте. – В свою очередь она взяла из коробки конфету «Ассорти».

- Кем Вы работаете? Или это секрет?

- Ну почему же секрет. – Зина кивнула Наталке. – Я вахтёр на большом предприятии.

- То есть сторож? – Тут же удивленно уточнила дочь Якова.

- А я разве сказала «сторож»? – Зина с удовольствием сделал глоток крепкого чая.

– У вахтёра и сторожа разные должностные обязанности.

- И Вы всю жизнь были этим вот… - Валерия слегка надменно наморщила нос. – Вахтёром?

- Ну почему же? Не всегда. Но на данной работе я тружусь уже много лет, и меня она устраивает.

Лера положила вилку.

- Непонятно только, чем она может устраивать нашего отца. – Пожала она плечами.
Яков Григорьевич удивлённо поднял брови.

- Лера! Что это ещё за разговор? Как тебе не стыдно?

- А почему мне вдруг должно быть стыдно? – Валерия мило улыбнулась отцу. – Я всего лишь интересуюсь, что ты нашёл в этой женщине? Ни фигуры, ни нормальной работы, ни денег. На что ты, папа, повёлся?

Евгений сидел, буквально открыв рот. Ирина деликатно молчала, но постукивала вилочкой по столу. Было видно, что она тоже не в восторге от выбора свёкра.

Только Наташа, вытаращив глаза, переводила взгляд с одного взрослого на другого, не совсем понимая, что происходит.

Зина вдруг рассмеялась.

- А я обаятельная. И привлекательная. «Знойная женщина – мечта поэта! Провинциальная непосредственность. В центре таких субтропиков давно уже нет, но на периферии, на местах — еще встречаются», - процитировала она Остапа Бендера из «Двенадцати стульев».

И продолжила:

- Кстати, эта характеристика применима  для описания эмоциональной, пылкой, темпераментной женщины. Вот я такая и есть! Правда, Яков?

Все засмеялись. Все, кроме Валерии.

- И все-таки мне не понятно, какие у Вас планы на моего отца. – Женщина говорила резко, не замечая протестующих жестов Якова Григорьевича. – Поясните, будьте добры.

- Ну что же. – Зина встала. – Планы у меня вполне определенные – я собираюсь быть счастливой! Вам достаточно? Или Вы собираетесь и дальше выяснять отношения с незнакомым человеком при девочке?

- Лера, я думаю, тебе пора. – Молчавший с начала перепалки Евгений подал голос.

Глаза сестры округлились.

- Что?! Это я должна уйти?! С какой стати? Я пришла к своему отцу. И только он может указать мне на дверь.

Яков Григорьевич тоже поднялся.

- Я думаю, Женя прав, Лера. С таким настроением нам не следует продолжать разговор. А он ещё продолжится, в этом можешь не сомневаться. – В голосе мужчины зазвучали стальные нотки. – Ты переходишь все допустимые границы. Вмешиваешься в мою личную жизнь, портишь праздник, обижаешь совершенно незнакомого тебе человека. Я допускаю, что дело тут гораздо глубже, чем простая ревность. Но с этим мы будем разбираться потом. А сейчас тебе пора домой.

Валерия резко вскочила из-за стола, опрокинув чашку. На белоснежной скатерти тут же растеклось большое и некрасивое коричневое пятно.

Ирина охнула, но ничего не сказала.

Валерия выбежала из-за стола, быстро накинула пальто и, схватив со столика в прихожей свою сумочку и меховую шапку, шагнула за порог и громко хлопнула дверью.

- Некрасиво получилось. – Ирина с сожалением посмотрела на скатерть.

Сказала она это так, что было не понятно - ей жаль  ушедшую сестру мужа или эту самую скатерть?

- Зина, Вы не переживайте! – Евгений усадил Дюймовочку обратно за стол. – Лерка всегда была такая… Со странностями. Привыкнет.

- Я не переживаю, Женя, с чего бы это? – Женщина улыбнулась.

- И вам действительно ничего не нужно от папы? – Ирина вдруг внимательно на неё посмотрела.

- Ира! – хором воскликнули мужчины.

– И ты туда же? – Евгений покачал головой.

- Простите, но я переживаю. – Ирина упрямо сжала губы.

- Дети! – Яков Григорьевич примиряющим жестом погладил невестку по плечу. – Давайте мы как-нибудь сами будем за себя переживать. Мы с Зиной взрослые люди, а не подростки. И вы – не наши родители. Как раз наоборот. Лерка остынет, я с ней поговорю. Давайте лучше ещё по чайку?

- Правильно, дед! – Вдруг подала голос Наташа. – Мне тётя Зина нравится. И ты у нас человек очень… как это… с развитой интуицией! Вот!

Все облегченно выдохнули и рассмеялись.

***

Когда Яков посадил её в такси, Дюймовочка  всю дорогу молчала, хотя водитель попался очень разговорчивый.

Смотря в окно на проносящиеся мимо светящиеся окна домов, она думала, что «не всё спокойно в Датском королевстве», как говорил Шекспир…
_______________
* Песню «Плот» Юрий Лоза написал в 1982 году. Но получила известность она только в 1988 году, в период сольной карьеры Юрия, который включил её в альбом «Что сказано, то сказано». «Плот» моментально снискал оглушительный успех у публики, став «визитной карточкой» музыканта, несмотря на то, что по мелодике и интонации выбивался из остального творчества Лозы.

Продолжение здесь:  http://proza.ru/2021/01/22/2000