34. Утро в доме

  Ночью Оливка спала в хозяйкиной кровати, забравшись под одеяло и прижавшись к теплому боку или спине, а если становилось совсем уж жарко – когда зимой батареи включали на полную мощность,- вылезала, не просыпаясь до конца, из своего укрытия и сворачивалась в ногах у хозяйки.
   Люси же проводила ночи в комнате мальчика, что казалось Оливке абсолютно справедливым. Она вообще предпочла бы, чтобы Люси отправлялась спать туда, откуда пришла, но поскольку никто не относил ее обратно под куст шиповника, да и вообще на улицу не выпускал, пусть, по крайней мере, спит подальше от нее и, главное, от хозяйки. Например, с мальчиком. Мальчик – это хорошо. Оливка на него не претендовала. Пусть будет в полном распоряжении Люси. На здоровье. И спокойной ночи!
   Но утром хозяйка, повинуясь неведомому Оливке капризу, шла за кофе, а возвращалась с чашкой и кошкой. Хотя очевидно, что пить кофе с кошкой неудобно. Шерсть в рот лезет. И вообще.
    Хозяйка же, поставив чашку возле кровати, забиралась вновь под одеяло и брала в одну руку книжку, а в другую кофе, погружаясь в свой утренний ритуал просыпания. Собака сворачивалась калачиком у нее на коленях, чтобы не упустить последние минуты сладкой дремы.
   Так они полулежали-полусидели вдвоем, пока небо за окном светлело, шум метлы дворника мерно доносился со двора, а хозяйка маленькими глотками неспешно пила кофе. Оливка любила эти утренние минуты, когда суета еще не охватила мир, слегка противящийся новому дню, а ей не надо вскакивать, чтобы преданно следовать за хозяйкой, занимающейся делами и собирающейся, опять собирающейся, куда-то уходить, по пятам. Любила. До появления в их доме шерстистой бестии.
   Люси, изящно изогнувшись вокруг двери, бесшумно проходила в комнату вслед за хозяйкой, и отправлялась на стол, выпить воды из чашки. Ей было безразлично, что это хозяйская чашка. И что у нее стоит ее личное блюдце с водой. А, блюдце! И Люси шли уже к оливкиному блюдцу, чтобы попить воды и из него. Оливка смотрела на все это сквозь шерсть. Ибо была благородный йорком. С длинной шерстью.
   После водопоя («это водохлеб какой-то, а не кошка»,- думала Оливка с отвращением и негодованием) Люси садилась возле кровати, глядя на хозяйку и лежащую у нее на коленях Оливку своими желтыми немигающими глазами. А потом начинала обходить кровать, примериваясь. И вот – прыжок. Сталкивающийся со встречным прыжком Оливки, с рычанием сбрасывающей Люси с кровати.
    Маленький йорк не собирался уступать свое законное место возле хозяйки. Несмотря на то, что кошка была уже в два раза длиннее ее, а когти у Люси изначально были гораздо острее, и со временем лишь стали крепче и длиннее, а зубы – острее, на стороне Оливки были преданность и уверенность в своем праве.
   Люси отступала, но не сдавалась, и Оливка раз за разом сгоняла ее, рыча и подтявкивая.
   Возможно, Люси и правда хотела тоже полежать в уюте раннего утра, а может, ее забавляло дразнить собаку и заставлять ту против воли участвовать в игре по ее, люсиным, правилам. Но хозяйке было жаль кошку.
   -Что вы тут за катавасиюю устроили?
   -Скорее, котолюсию,- отдуваясь заметила Оливка, поглядывая сквозь падающую на глаза шерсть на побежденную кошку.
   А хозяйка, подвинувшись, и придерживая торжествующую собаку рукой, давала Люси место в ногах, где та, с наглым видом, немедленно ложилась и, закрыв глаза, прикидывалась спящей тут испокон веков. Оливка вздыхала, но, удовлетворившись, что не пустила усатое чудовище непосредственно к хозяйке, ложилась, положив голову на руку хозяйке, и погружалась в дрему.
   -Оливка, а как я буду пить кофе?
   Оливка этого не знала. И это ее совершенно не беспокоило.